…ПРАВО…

Глава 7

— Все просто, — расплылся в улыбке глава рода Гультов. — Согласно указу императора — вы принимаете подданство. В противном случае на турнире вас завернут.

— Меня больше интересует почему это нам сообщаете вы, — произнес Снек смотря на здоровяка, развалившегося в его любимом кресле у окна.

В гостинной находилась вся команда и задумчиво смотрела на незваного гостя, который сидел с кружкой полной красного крепленого вина и пустой бутылкой.

— Меня больше интересует, какого хрена он пьет мое вино!

— Дерьмовые у тебя вкусы, зятек, — хмыкнул Иль и отхлебнул из кружки. — Я думал ты хотя бы в вине разбираешься.

— Так, стоп! — выдохнул Ари и оглядев собравшихся добавил: — Давайте все сядем и спокойно обговорим.

Нами спокойно прошла к своему любимому креслу, как и остальные. Сдвинув кресла и диван так, чтобы собраться в круг, все расселись и уставились на главу Гультов.

— Итак. По указу императора…

— Когда это он стал императором? — буркнул Гош.

— Когда ты еще на руках у мамки в тряпки сал, — фыркнул Иль. — Не перебивай.

— Тоже мне… — недовольно буркнул паладин, не отрывая взгляда от кружки, из которого тот отхлебнул вина.

— Итак. Император в курсе о нападении членов ковена. Им уже надавали по шапке, содрали три шкуры, но воз и ныне там. Ковен на территории Дракара вне закона не объявлен. Следующее нападение, может оказаться… Довольно печальным. Терять наш император одаренных не намерен, тем более таких сильных.

— Мы не дракарцы, поэтому формально он ничего не теряет, — заметил Ари.

— Это так, но вы здесь и работать тоже скорее всего будете здесь.

— С чего вы так решили? — уточнил Ларс. — Эти юные таланты вольны сами выбирать…

— В Свадию они не вернуться. Это точно, — хмыкнул Иль. — Там их видеть не желают.

— Откуда вы… — начал было Ари.

— Бросьте, даже до нас дошли слухи, — отмахнулся здоровяк. — В Бравии им делать тоже нечего. Рудиелы пришли к власти и сейчас мозолить им глаза… не стоит. Могут и подчистить за собой. Куда им еще идти? В вольные замели? Что делать в этой клоаке? На побережье, к южанам? Так и там свои законы. Свободно магией там не поработаешь. Да, можно устроится, но ты там всегда будешь чужим. А тут тебе и работа, тут тебе и почет, уважение. Даже в древний род готовы принять…

— Стоп, что? — нахмурился Ари.

— А, так я еще не сказал, — театрально спохватился глава Гультов. — Император дал добро и не будет препятствовать вашему присоединению к моему роду.

В этот момент Ари скосил взгляд на Гоша. Тот молча кивнул.

— Я приглашаю всех вас, сразу после принятия подданства Дракара, вступить в наш род. Мы примем всех, — довольно улыбаясь произнес глава Гультов.

— Какие условия? — уточнил Ларс, который заметил гляделки паладина и Ари.

— Никаких. Мы просто примем вас как родных, — ответил Иль и отхлебнул из кружки. — Вы станете частью рода и усилите нас.

Здоровяк поднялся и размял шею.

— Никаких препятствий и никаких условий. Кроме одного небольшого нюанса.

Глава Гультов сжал кулаки и с улыбкой произнес:

— Мы не терпим…

— ДАВАЙ! — заорал Гош и со всей дури влепил Илю в колено ногой.

Здоровяк начал падать, а в голову ему уже летела ваза, запущенная Нами. Снек уже вскочил со своего места и с размаху влепил ему по лицу ногой. Паладин, вскочивший в кресло, подпрыгнул и выставил колено, чтобы как следует приложиться здоровяку по ребрам.

— Дайте я, хоть разок! — воскликнул Ари, схвативший кочергу, которой отрекшийся от стихии маг мешал угли в камине.

— Руку! Руку ему держи! — вопил Руди, выхвативший из комода подушку с иглами. — Держи руку! Мне ногти его нужны!

Гюш, не знавший причину подобного поведения находился в ступоре и с явным шоком наблюдал как вся команда запинывает и калечит главу их будущего рода. Он перевел взгляд на Ларса.

Старик стоял и шипел сквозь плотно сжатые зубы. Ноги его были слегка подогнуты, а между ладоней, на уровне груди, формировалась шаровая молния.

— РАЗРАЯД! — заорал он, спустя пару секунд.

Команда тут же ринулась в стороны, а хрипящий Иль поднял голову. Последнее, что он увидел — шар размером с кулак, бросающий во все стороны отростки из молний.

— …лять… — прохрипел он.

— Итак, — поджала Церебра и взглянула на полный зал студентов с силой света. — Из этого мы с вами понимаем, что свет не любит неопределенности. Да, порой это играет на руку врагам, но в атакующей магии это имеет и свои плюсы.

Она подошла к доске, усыпанной формулами, и подчеркнула одну из них, а соседнюю обвела ярким красным цветом.

— Процент потерь достигает почти восемь процентов! отсюда и правило — никакой асимметрии в фигурах. Никакой кривизны! Все строго прямо, строго по уровням и строго по середине, — обернувшись к залу произнесла она. — Это принципиально важно!

Она подождала несколько секунд, пока последний студент не поднял голову от своих записей, и взмахом руки заставила стену, покрытую записями, очиститься.

— Явный пример — пронзающий луч Стафорада «Обелиска».

Церебра несколькими взмахами начертила не сложный конструкт на стене и указала рукой на смещенный в центре куб.

— Одно смещение этой фигуры в сфере дает рассеивание на уровне почти десять процентов. Однако! Если вы выставляем этот куб по центру… — тут преподаватель смещает фигуру на рисунке. — Один этот факт тут же сводит весь эффект от заклинания на нет и у заклинания можно смело отбирать статус «пронзающий».

Преподаватель вздохнула, снова очистила стену и обернулась к студентам.

— На сегодня все. Практические занятия будут завтра. И я надеюсь, что все понимают важность изучения предписанных заклинаний и отработку их построения. Свободны.

Церебра обвела начавших собирать свои вещи студентов взглядом и остановила его на Ари. Когда тот проходил мимо, она произнесла:

— Ари, ты должен остаться.

Парень кивнул и втал рядом. Как только последние студенты покинули аудиторию, старшая рука света произнесла:

— То, что я сегодня произнесла — это… немного не твой уровень.

— О чем вы?

— О том, что для тебя сегодняшняя лекция… вредна.

Ари нахмурился и спросил:

— В каком смысле?

— Когда мы выводили формулы и разбирали конкретные примеры, все это было направлено на то, чтобы сэкономить силы. Молодые и неопытные студенты, резерв которых редко переваливает двадцать камней, зачастую проигрывают учебные схватки только потому, что не могут рассчитать силу. Увы, свет в атаке не так силен как в защите, но даже если студент понимает, как ему действовать… У него часто не хватает силы. Именно поэтому мы навязываем им максимальную экономию.

— Вот как, — нахмурился парень. — А почему вредной для меня?

— Потому, что именно смещение и асимметрия придает заклинаниям особые свойства, — вздохнула преподаватель. — Я видела твою дуэль. И сейчас я хочу, чтобы ты показал мне конструкт, которым пользовался.

Парень на несколько секунд замер и перед ним появилась сложная фигура из трапеции, нескольких кубов вокруг и сферы в центре трапеции.

— Не знаю, кто тебя подбил на это, но… Хотя нет, знаю. Это ведь ларс тебе показал, правильную последовательность?

— Да, — не стал отрицать Ари.

— Я не сторонник таких подходов. Я считаю, что ты сам должен прийти к этому. Должен отточить навык и почувствовать, какая из фигур должна появляться первой, но не суть, — вздохнула Церебра. — Смотри. Твоя конструкция хороша, правильна и симметрична. Однако, стоит сместить сферу к вот этому углу и у нее появятся новые свойства.

Ари нахмурился и заставил сферу сместиться.

— Да, так. Так вот. Стоит ей сместиться, и твой сияющий росчерк станет очень неприятным. Он начнет поджигать. Причем все. От травы, до камня. Включая защиту.

— В каком смысле, защиту?

— Каждый такой росчерк начнет поджигать силу твоего противника. Нет, не будет пламени, не будет дыма, но сила в защитном заклинании начнет… тлеть. Она будет убывать и на поддержание этой защиты будет уходить все больше и больше. Саму основу заклинания такой росчерк не уничтожит. Защита не распадется, но вот пару десятков таких росчерков ощутимо начнут вытягивать силу из создателя защиты.

— Так почему… почему никто не использует это?

— Потому, что смещение сферы в угол этого тетраэдра настолько искажает заклинание, что расход силы увеличивается втрое.

— Вы говорили о процентах…

— Да, — хмыкнула старшая рука света. — Но там вы говорили о небольшом смещении, относительно оси фигур, а тут…

— Получается, обычный росчерк… Потребляет как… как…

— Перекаченное силой копье света, — кивнула преподаватель. — Именно поэтому, никто в здравом уме не будет учить студентов подобным штукам. Да и пользоваться такими вещами… Откровенно, никто таким не пользуется. Да, исследовали, да изучали, да особо опытные маги иногда используют, но не на каждый день и то… далеко не все.

— А если твоя сила…

— А вот если твоя сила имеет такой объем, как у тебя, то… То тут рисуются довольно интересные перспективы, — кивнула старшая рука света.

Ари приподнял одну бровь, взглянул на Церебру.

— И где…

— Полное собрание эффектов асимметрии ты в библиотеке не найдешь, — хмыкнула Церебра, помолчала пару секунд и добавила: — По крайней мере в студенческой.

Она направилась к выходу и поманила парня за собой жестом.

— Пойдем. Есть у меня один трактат.

— Тьма… тьма всегда… Холодна, — Кельт глубоко вдохнул и выдохнул, затем открыл глаза и взглянул на Нами.

— Тьма иногда бывает теплой, — возразила та, так же открыв глаза, наполненные силой.

— Это не ее тепло, — хмыкнул старший рука тьмы. — Это твое тепло, которое она отражает. Не отдай ей ничего и ты почувствуешь ее холод.

Нами нахмурилась.

— Да, многие обожествляют тьму, придают ей человечье обличие. Отнесись к ней как к родной матери и она ответит тебе той же любовью. Возненавидь ее и она возненавидит тебя в ответ, — с легкой улыбкой произнес Кельт и обвел рукой комнату. — Сюда приходят светлые. они любят симметрию, порядок. Сюда приходит вода, они наоборот стремятся к изгибам, плавным линиям. Огонь, приходящий сюда, любит острые углы, резкие выверты и страсть. Каменные истуканы любят прямоту и жутко уперты.

— А мы, темные?

— А мы приходим сюда и берем то, что нам нужно, — взглянув в глаза девушки произнес Кельт. — Обратись к своей тьме, обратись к ней с раздражением, с пренебрежением и жутким раздражением. И твои щупальца станут другими. Они покроются иглами, что будут оставлять после себя яд. Не трупный, не паралитический, а яд самой тьмы, от которого спасти может… Только она сама. Обратись к своей тьме с ужасом, со страхом до дрожи не то, что в коленках, а в позвоночном столбе и… И ноги твоих врагов начнут подкашиваться от ужаса. Дай йей то, что нужно тебе и она даст это тебе в ответ.

Нами задумчиво опустила взгляд и спросила:

— Так, значит то, что я чувствовала… Когда обращалась к ней…

— Лишь отражение тепла, которое ты хотела получить, — с грустной улыбкой произнес преподаватель. — Это грустно, особенно, когда кроме тьмы у тебя… ничего нет.

Нами молча продолжила смотреть на пол комнаты для медитации, но спустя пару секунд спросила:

— Есть ли во тьме что-либо, что имеет свою волю? То, что… не просто отражает?

— Есть. Конечно есть, — кивнул Кельт. — Но послушай совета опытного темного — не суйся так глубоко.

— Почему? — подняла взгляд Нами.

— Потому, что там, в глубине тьмы, в ее чреве живет… бездна. Многие маги, от одного лишь взгляда в эту бездну сходили с ума. Я видел, как величайшие из нас с криками и воплями выдирали себе глаза, как они рвали кожу на своем лице от одного лишь взгляда в бездну.

— Это так страшно?

— Никто не знает, — покачал головой темный маг. — Никто не знает, а те кто знает… уже никогда не расскажут об этом.

Кельт поднялся на ноги и потянулся.

— Сегодня все, — произнес он, направившись к выходу, бросив на ходу: — Завтра попробуем что-нибудь сделать с твоими щупальцами.

— Учитель, можно вопрос? — произнесла девушка в спину преподавателю.

Тот остановился, но не обернулся.

— Что будет с моими щупальцами, если я… Если обниму тьму и прижму к себе? Что будет с ними, если я ее полюблю?

Кельт хмыкнул, сложил руки за спиной и приподнялся на носки, после чего опустился на пятки.

— Завтра узнаем… Завтра.

— Да, ладно тебе, — вздохнул худощавый парнишка и хлопнул здоровяка по плечу. — Ну, почудили два студента. Чего теперь, так и ходить с кашлем? А ну как чахотка какая?

— Это тебе почудили, — буркнул второй. — А мне, знаешь, что с пальцами сделали? А, Ник? Они сначала ритуалы на моей ноге рисовали, а когда пальцы помимо моей воли шевелиться стали — они их отхренялчили!

— Так, у тебя же пальцы на месте? — нахмурился худощавый.

— Так этот, с мордой хитрой, кудрявый, мне их заново отрастил!

— И чего ты кобенишься? — возмутился Ник. — Тебе пальцы новые, считай, отрастили, а тебе все не ладно!

— Хренасе, неладно! Я, твою на лево, с пальцами черными в платочке домой пришел! Еще бы мне не ладно!

— Нет, ты скажи, что в этом плохого? Ну, отморозил, ну выл как заговоренный, ну поколдовали они чутка, так ведь пальцы есть, Чак! Есть! Ты мне скажи — больно отрезали?

— Не, то чтобы больно, но…

— Ну, а чего ты кобенишься, а? Ты видал, сколько они народу вылечили? Мелкого Тима видел? У него уже ежик растет! А так все с гнойной головешкой бегал.

— Ну…

— Что «Ну»? Если бы не эти уроды с ковена, так бы вообще благодать была, — вздохнул Ник.

— Слухи то… кху-кху-кху… — закашлялся здоровяк. — Не полез бы ковен студентов воровать на наших землях.

— Шныра там был, еще до стражи, — фыркнул худощавый. — Ковеновские там лежали двое. Распластал их кто-то. А теперь из-за этих уродов приходится в оплот тащиться. Нет, это надо же было, студентов с оплота тырить! Где мозги у них были?

За подобными препирательствами парочка доплелась до ворот в ковен, возле которых появилась небольшая каменная пристройка. Размером была она с обычный дом, только возле него был большой навес с лавками, которые были заняты посетителями.

— Слушай, может я лучше к знахарке? — с надеждой спросил Чак.

— А потом она тебя как с пальцами доведет и ты снова сюда припрешься? — хмыкнул Ник. — Нет, уж. Раз на меня работаешь — будь добр лечись нормально, пока возможность есть и лавочку не прикрыли. Тем более, что студенты теперь меняются. Глядишь, там и поумнее попадаются.

Парень указал на место на лавке здоровяку и строго приказал:

— И чтобы не вздумал бежать! Я сейчас место тебе займу.

Парень испарился, а Чак недовольно огляделся по сторонам.

Тут были и хромые, и косые, и кашляющие и с забинтованными ногами и парочка калек. Кто без глаза, а кто и вовсе без ног.

Здоровяк прождал несколько часов, пока до него дошла очередь. Мимо него выходили счастливые и улыбающиеся люди. Среди них он заметил того самого калеку без глаза, который обзавелся новым. При этом он постоянно моргал и вертел головой по сторонам.

— Чтоб меня об козел горный в голову пнул… — нашептывал он, не веря своему счастью.

Когда же подошла его очередь, вышедший из импровизированного госпиталя мужик в мантии студента громко объявил:

— Пересменка!

После этого он вернулся обратно в пристрой и вышел снова через пару минут. Вместе с ним выскочило несколько молодых красивых девушек, которые щебеча что-то повисли у него на руках.

— Молоденькие, — заметил голос рядом.

Чак повернулся и обнаружил рядом сморщенного старичка.

— А ты чего сюда пришел, старый? — хмыкнул здоровяк.

— Дак, вот суставы…

— К знахарке бы сходил, — хмыкнул Ник. — У нее с суставами лучше выходит.

— Лучше, то лучше, да вот… зелье тут мне одно дали, — причмокнул старичок губами.

— Помогло?

— Помогло, да вот после него страсть одна случилась.

— Это что за страсть, что ты сюда второй раз приперся?

— Дак… Я бы и не пошел, да вот старуха меня ремнем погнала. Говорит, чтоб без этого зелья домой не возвращался. Зелья я то сразу пить не стал. До дому дошел. А как дома прихватила спина, да калени. так и злебнул.

— Ну, и че?

— Да я сразу то не смекнул, отчего штаны на мне светиться начали, — причмокнул старикашка. — Старый стал, забывать начал. А вот подиж ты.

— Тебя бабка за зельем послала от которого штаны светятся?

— Дурень ты молодой, — улыбнулся он. — Не штаны там светились. Там во-о-от такой был!

Тут старик сжал кулак и второй рукой ударил в руку, сжимающую кулак.

— Хрен встал что ли?

— Так встал, как в молодости не стоял! — закивал старичок. — Я сначала растерялся, а он не падает. Час, второй, а ему хоть бы хны! Ну, я бабку значит зажал…

— И как?

— Как? Дак, вот так. Сижу тут теперь, жду… Может дадут еще, — вздохнул старичок. — Моя карга точно на улице ночевать без зелья этого оставит…

— Следующий! — раздался зычный бас.

— Смена пришла, — кивнул старичок. — Третья, последняя. Должон успеть…

Чак поднялся, попрощался с «омолодившимся в одном месте» стариком и отправился внутрь. Войдя туда, он обнаружил кушетку и парочку студентов.

— Ложитесь — произнес студент, сидевший к нему спиной.

Чак сглотнул и прогнал мысль о том, что голос показался до боли знакомым. Сделав несколько шагов внутрь он замер.

Студент обернулся и оказался тем самым кудрявым парнем, что лечил его в прошлый раз.

— Кху-кху-кху-кху… — закашлялся пациент.

— А-а-а-а… Да, да, да. Помню, — кивнул он и широко улыбнулся. — Как пальцы? Шестой нужен?

Холодок пробежал по спине, а за ним пара капель выступившего холодного пота прочертили дорожки между лопаток.

Чак дернулся назад, но тут дверь с хлопком закрыла та самая магичка, что заворожила его пальцы.

Здоровяк с трясущейся челюстью едва слышно промямлил:

— Не… не… не дамся…

В этот момент из двери в глубине пристройки вышел огромный мужик в мантии студента. Широкие плечи, чуть выше него, руки как две кувалды. Пара флаконов в них смотрелись словно игрушечные.

— Заходи, не бойся, — расплылся в улыбке он. — Уходя — не плачь.