Хочу все знать!

Литсотрудник я в отделе писем. Работа сложная. Требует эрудиции, напряжения мысли и, прошу особо заметить, усердия.

Приходит, скажем, такое письмо:

«Дорогая редакция! Меня зовут Катей. Вот уже несколько лет я мучаюсь, несмотря на все успокоения моей мамы. Дело в том, что у меня торчат уши. Напишите, где исправляют такой дефект?»

Я надолго задумываюсь над ответом. Как помочь Катиным ушам принять правильную форму? Может, Шацкин из отдела культуры знает? У него уши почти перпендикулярны к голове.

Иду к Шацкину.

— Слушай, Шацкин, тебе уши не мешают?

Шацкин угрожающе встает из-за стола.

— Мне очень важно знать, — задумчиво продолжаю я, — не мешают ли они тебе в повседневной жизни? Не задеваешь ты ушами дверные косяки или, к примеру, оконные рамы?

Шацкин тупо смотрит на меня.

— Да ты, — говорю, — не обижайся. Лично у меня никаких претензий к твоим ушам нет. Чисто деловой вопрос, ты должен быть в курсе: способна современная медицина по желанию пациента менять форму ушей?

Шацкин открывает дверь и выбрасывает меня из кабинета.

Катино письмо я откладываю и приступаю к следующему. На розовой промокашке читаю:

«Дорогая редакция! Мой рост составляет 1 метр 50 сантиметров. Я чуть ли не каждую ночь реву. Неужели ничего нельзя предпринять? Извините меня. Я бы не беспокоила вас, если бы у меня было хоть на четыре сантиметра больше. Спасите. Ваша Надя З.».

Мне становится жалко Надю З. Не очень-то, думаю, приятно быть полутораметровой. Все люди смотрят на тебя сверху вниз, а ты на них, наоборот, снизу вверх. Этак и шея может устать. Но что же посоветовать ей? Попробовать с Таней из отдела оформления поговорить? У нее тоже небольшой рост.

Иду в отдел оформления к Тане.

— Привет, старуха. Ну-ка, оторвись на минутку от стула.

Таня встает, я хватаю со стола линейку и измеряю ее рост.

— Так. Ровно полтора метра. Именно ты мне и нужна. Поговорим откровенно о твоей беде.

Таня недоуменно улыбается.

— Танюша! — душевно продолжаю я. — Брось, милая, это бодрячество. Я знаю, тебе нелегко. Небось, по ночам подушку слезами орошаешь? Поверь, маленький рост не такая уж трагедия…

Таня тупо смотрит на меня.

— Только, — говорю, — не обижайся. Лично меня твой рост вполне устраивает. Я лишь хочу выяснить, что рекомендует современная медицина в области подрастания людей.

Таня начинает медленно пунцоветь…

Не могу видеть зареванных лиц. Я спешно покидаю отдел оформления и возвращаюсь к своим письмам.

Автор третьего письма сообщает:

«Своей правой лопаткой я доволен, чего не могу сказать о левой. Левая вызывающе выпирает из спины, нарушая все допустимые нормы эстетики. И когда я случайно натыкаюсь на нее рукой, настроение мое близко к унынию».

Иду в коридор и приглядываюсь к лопаткам коллег. К кому приглядываюсь, а кого и рукой как бы случайно задеваю. Владельцем самых негармоничных лопаток оказывается ответственный секретарь.

— Николай Васильевич, у тебя лопатки с рождения такие или ты их в процессе, так сказать, жизни вывихнул?

Ответственный инстинктивно хватается за лопатки.

— Должно быть, — сочувственно продолжаю я, — такие лопатки причиняют массу хлопот. Спать, наверное, неудобно. В общественном транспорте они беспокоят окружающих. А летом, когда они некрасиво топорщатся под рубашкой, вообще стыдно и на улице показаться. Впрочем, меня твои лопатки не шокируют. Пусть себе торчат.

Николай Васильевич тупо смотрит на меня.

— Ты, — говорю, — Николай Васильевич, не обижайся. Я пришел по делу. Будь добр, ответь на вопрос: неужели современная медицина не в силах вправить этот вывих?

Расстались мы без взаимопонимания. Ответственный секретарь бросил мне вслед огромный импортный фламастер. Не пожалел.

Я возвращаюсь к письмам. Они продолжают ставить передо мной новые неразрешимые вопросы. Что ответить десятикласснику, у которого во время обеда регулярно краснеет нос? Как выпрямить кривые ноги и изменить разрез глаз? Подобную информацию не почерпнешь ни в одном справочнике. И я слежу в столовой за цветом носов, внимательно присматриваюсь к ногам. Возможно, коллеги, страдающие недостатками моих корреспондентов, что-нибудь и посоветуют. Но с коллегами контакта не получается. В лучшем случае меня вышвыривают из кабинетов, вынуждают спасаться бегством или посылают к черту.

Им не понять моего усердия. Для этого надо поработать в отделе писем…

Сегодня счастливый день: я ответил на письмо, не сходя с места.

Петр Синицын из Одногорска, обладатель головы, имеющей форму груши, просил прислать рецепт для исправления этого дефекта.

«Дорогой Петр Синицын! Незамедлительно отвечаю Вам. Исправить Вашу голову путем операции нельзя: консультировался в Институте нейрохирургии имени академика Бурденко. Не поможет и специальное питание, так как при этом способе увеличение верхней части головы сопровождается увеличением ее нижней части. Советую Вам носить массивный головной убор. Это скроет ваш дефект».

Тут все написано со знанием дела: моя голова похожа на грушу.