Холод (СИ)

1

Гостиница «Казахстан».

Самое высокое здание в прекрасном городе Алма-Ата, пока она не стала обезличенным и ничего не значащим городом Алматы.

Золотая корона, видимая издалека и ясно различимая с самолета, идущего на посадку.

Вид сверху — закачаешься!

Даже сам «Лорд…» помянул ее в своих записках, снизошел, так сказать, пока не убежал в пыль и суету Москвы, за деньгами, славой и новыми сюжетами.

Аккуратные скверики, шумящие арыки, наполненные водой бегущей с гор, прохлада, тень и…

Ни единого живого человека!

Природа отвоевала свое.

Сколько могла, она давала человечеству второй, третий, десятый, шанс.

Надоело и ей.

— … Впору вывешивать объявление: «Сдаётся внаём»! — Хохотнула фигура в обтягивающем трико и рыжей гривой волос, собранной в «конский хвост».

— Даже не смешно! — Возразил ему брюнет. — Да и плагиат, это! Отсылка к сэру Конан Дойлю.

На месте центрального возвышения, на крыше гостиницы «Казахстан», с удобствами устроилась парочка очень даже впечатляющих личностей.

Не менее впечатляющими были и стол, и стулья: два брезентовых, «рыбачьих», кресла, с широкими подлокотниками и миниатюрными откидными столиками, на которых сейчас стояло, у каждого, по кружке темно-коричневого пива.

Налитого, между прочим, из бочки, что использовалась ими вместо стола.

— Еще по рыбке? — Рыжий протянул своему собеседнику высушенный «рыбешкин» трупик, покрытый кристалликами соли. — Ну, как знаешь…

Пиво в кружке стремительно убывало.

Природа бывшей столицы, словно подыгрывала сидящим на свежем воздухе людям — сверху пекло, а свежий ветерок приятно обдувал разгоряченные выпивкой и солнцем, лица.

— Слушай… Может быть, дадим, еще, шанс? Тор! Тор! Хватит жрать! Не фиг делать из закуски — хавчик!

— Зануда ты, Вой! — Тор печально вздохнул. — А смысл? Ну, вот ради чего или кого, делать такой подарок?

Оба бога замерли, внимательно наблюдая друг за другом, вглядываясь в глаза сидящего напротив человека.

Впрочем — человека ли?

Не первое и не последнее, тысячелетие, знали эти двое, друг друга.

И если родословная Тора, зашкаливала, то Вой…

Совсем не далеко, всего в 1000 км или чуть больше (по меркам божественных сущностей, что такое, эти самые жалкие — тысяча сто километров?), началась история Воя.

Где-то там, за окнами четвертого этажа, из-под пера симпатичной девушки, выскользнул на страницу этот молодой брюнет.

Выскочил.

И вырвался на волю, обретя свое Я!

С кончика пера, волею своей создательницы, ее фантазии и веры — пошел он, гулять по мирам.

Сперва — только по ее — бумажным.

А теперь, уж простившись со всем родом человеческим — по всем, до которых смог дотянуться, придумать и воссоздать.

От своей создательницы, достался Вою самый лучший опыт.

Очередной порыв ветра, разметал благостную иллюзию, оставляя разрушения, разросшиеся деревья и звериные рыки.

Дары своей создательницы, Вой использовал с толком — обзавелся связями. Прописался в паре летописей.

Дважды — менял имена, но остался тем же самым брюнетом, что и в первых строках, той Самой книги.

Уж нет и Алматы и Москвы.

Сгинул — Пекин.

Ушел — на дно океаническое — Лондон.

От людей — жалкие остатки, что забыли и речь, и разум.

А эти два Бога, все так же собираются выпить пива и почесать языки.

— Ради чего? — Вой вынул пробку и долил пива. — Просто так. Вопреки, всему.

— Идет! — Тор грохнул донышком своей кружки, по бочке. — Пари! Берем, любого! И даем ему шанс…

— Трижды! — Вой поспешил вклиниться в речь своего собутыльника.

Мойры, они же Норны, старые кошелки, к пари Богов относились, мягко говоря, с предубеждением, старательно пакостя по мелочам.

И не по мелочам — тоже!

— Трижды. — Согласился рыжий, уже с трудом ворочая языком. — Даем ему шанс, трижды проявить себя — в разных ситуациях!

— Оставляя право вмешаться в его действия — корректируя их! — Влез Вой.

— Э-э-э-э, нет! Так дело не пойдет! — Тор, хоть и пьян, «как фортепьян», а этот вопль сразу отмел. — Нет уж! Наше право только сунуть его в мясорубку, а вот как он выберется — это уже нас не касается! Только — наблюдаем!

Мир вокруг богов сыграл сумасшедшую смену времен года, восходов и закатов, сменил белоснежные облака на сизое облако выхлопного газа и снова на белизну и синеву.

— Если он — своим действием или бездействием — сможет нас удивить…

— Оставим этот мир в покое! — Закончил за рыжего Бога, Вой. — Пусть, живут… Как смогут сами!

— Годится! — Тор достал из-под кресла свой молот и махнул им. — Все! Забились!

И опустил молот на бочку, разбивая ее и разбрызгивая драгоценную влагу.

— Скотина, ты… — Грустно констатировал Вой, вытирая лицо и отряхивая одежду. — Пиво то, на фига?!

Щелкнул пускатель и лифт под ними замер. Пахнуло паленой проводкой.

— Да… Твою же…! — Обреченно раздался голос молодого парня. — Полюбовался, видами! Ну, Лукьяненко! Ну, «Лорд…»

— О! А вот и «любой»! — Подмигнул совершенно трезвый Тор. — Пошла, волна!

— Скорее — «попало нечто в вентилятор»! — Покачал головой Вой. — Ну, он то, Как, здесь очутился?!

Холод, жуткий холод во всем теле.

Что это? Просто холод? Или странная сила дает знать о своем присутствии?

В холодном отражении полузамерзшей лужи отражается — неизвестно что…

Холодные осенние сумерки, ползающие тени огромных зданий, старого, давно заброшенного города.

И визг. Мрачный визг. И скрежет.

Как же мне хочется скрыться от этого тупого и мрачного визга давно не смазанных петель…

Только — скрип этот — в голове и он непрерывно, словно заевшая пластинка, пилит по мозгам.

«Скрип. Скрип. Скрип. Вз-з-з-зи-у!»

День.

Хочется обычного, светлого дня.

Такого, каких у меня было полным-полно, там — в прошлом.

Многое у меня было в прошлом.

А сейчас — вот только эти серые сумерки, от которых нельзя сбежать и скрип, который нельзя заткнуть.

Все нормально — это и есть моя боль и моё счастье.

Такой уж это подарок…

По темным аллеям метались заполошенные собаки, одуревшие от свободы и раздолья. Их хозяева, кто — самодовольно, а кто и с неприкрытой гордостью, наблюдали за своими любимцами и любимицами, многозначительно помахивая поводками, мол, бегайте, пока можно!

От этой ночи никто не ждал чудес.

Никаких, чудес.

Она была такой же уже миллиарды раз, пока крутится наша планета, вокруг своей теплой Звездочки.

Все, как всегда:

Где-то на востоке — снова отчаянно резались за нефть.

На севере — доживала свой не длинный век, по меркам истории, разумеется — полуразвалившаяся империя толи зла, толи — человеческой глупости.

На западе — боролись за все и со всеми.

А на юге — шел дождь.

Тысячекилометровое зарево, осветившее горизонт этого города, не было ядерной бомбой, прилетевшей с запада или востока. Не было оно следом от лесного пожара и даже — не впившимся в землю метеоритом.

Ничем таким оно не было.

Просто, именно так начинался новый день.

День, который разделил человечество на две, далеко не равные, части.

В утреннем автобусе, среди спешащих на работу людей, четко выделялась эти двое — они были заняты только друг другом. Они любовались собой, бросая, время от времени, быстрые взгляды по сторонам, жадно целовались.

У молодого человека, на коленях, стояла красавица — гитара, на плечи девушки небрежно наброшена его куртка.

Эта парочка явно возвращалась с одной из тех вечеринок, что продолжаются несколько дней, пока у гуляк не кончатся взятые с собой деньги. Парочка, чуть презрительно, смотрела на окружающую их толпу, росшую, после каждой остановки.

— Нет, что не говори — посидели душевно! — Констатировал молодой человек. — Жаль, не все дошли…

— Ай, это уже его проблема! Звали? Звали! И вообще — с глаз долой — из сердца вон! Ты вспомни, как он отреагировал: «Нет времени… Командировки!» На Неё — у него время есть, а на друзей — нет! Ну и хай, с ним! — Девушка недовольно дернула плечиком, прильнула поближе к своему возлюбленному и что-то мурлыкнула ему на ухо, нежно куснув при этом.

«Ну, спасибочки! «Друзья», называются…» — Парень, ехавший всю дорогу позади парочки, вылетел из автобуса, как ужаленный. — «Ладушки, господа бывшие друзья, это Вам не песика злить — сами знаете, что будет…»

Яркий летний денек сразу поблек, стал серым и злым. Словно весь мир ополчился на незадачливого молодого человека, всего то и делов, что проехавшего пару остановок позади старых знакомых.

Плюхнувшись на скамейку, в маленьком скверике, на прострел ведущем к пешеходному мосту, через мелеющую с каждым годом речушку, он как-то весь сник, словно не ожидал услышать о себе подобной… И вроде — ничего и не сказали, но интонации, манера…

— Всё. Приехали… — Окурок полетел в урну, а молодой человек — на работу.

— Опят в опоздалове?

— Ну, нечто вроде…

— Что сегодня?

— Друзья.

Недокуренная сигарета исчезла с приближением начальства.

— Все курите? Ну и ладно… Значит так: сегодня Вы по клиентам, так что проверяйте «аварийки» и «сидюки» и, кстати, кто в прошлый раз «стукачам» чиха кинул?! — Вопрос повис в воздухе.

— Запомните — это не есть хорошо!

— Запомним — это будем есть плохо… — Давешний пассажир автобуса подкурил сигарету. В его серо-зеленых глазах светилось детское желание позлить и еще… Что-то… Его беспокоило смутное чувство опасности, пока отдаленной, но неотвратимой.

Странный осадок, оставшийся от услышанного, словно нажал на кнопку интуиции.

Нажал.

Но — слабо.

— Блин! Не кури здесь!

— Хорошо. — Свет в глазах исчез, оставив после себя подобие деловой улыбки и ядовитый туман усталости. Высокая фигура шефа исчезла в проеме двери.

— Напарник, у тебя — что?

— «Стукачи», как всегда.

— Хочешь, «формат», без уведомления? Сам сделал!

— Пошли, посмотришь, — улыбнулся зеленоглазый, увлекая своего напарника к рабочему месту.

Из ящика стола, запертого на ключ, он извлек потертую, сбитую на углах коробку из-под CD — дисков, окрашенную в черный цвет, с белой черепушкой с двумя косточками, под ней и надписью: «Тронешь — убью! Сайд.»

— Погоди, что написано? — Напарник остановил его, перехватывая компакт.

— «Я предупреждал…»

— И, что на диске?

— Сейчас увидишь… — Широко улыбнулся парень.

Привод разогнал диск и на экране тревожно замигал огонек антивирусной программы.

— Отвали, «свинорез»! — Чертыхнулся зеленоглазый. — Сам в курсях!

Отключив защиту, он вывалился в синюю таблицу «некромансер DN-а».

— Вот теперь смотри — модуль так делал?

— Скотина! Да ведь у тебя тут Такое валяется — за год не отмоешься! — Ловкие пальцы программиста бегали по директориям, глаза блестели двумя драгоценными камнями.

Комнатушка пять на десять метров, «намертво» прокуренная, уставленная стеллажами и украшенная прибитыми к стенам, в качестве украшения, материнками DX — 484, от «техасских друзей» — сколько секретов могла бы она поведать!

— Диск я записал за три дня, до «Конвенции Запрещения».

— «CIH-Sen», «Осенние листья», «FL», «TUZ», «Приветики»… Бли-и-и-ин! Вау! «Чернобыль»!

— Стой! — Пискнул зеленоглазый, но было поздно.

Экран офисного компа мигнул, уходя в перезагрузку и выбросил надпись, бессмертную, по своей подлой сути: «Disk boot failure, insert the disk and replace…».

— Всё. «Гавкнул, Бобик»! Вот тебе и «новейшая операционная система, с дружественным интерфейсом и встроенным антивирусом!»

— Который я — отключил, между прочим. — Зеленоглазый широко улыбнулся. — Дурная голова ожесточенно бьет по жопе, но клюва заменить не может!

— Ну и… Фразочки у тебя, Сайд! Хоть сейчас — в издательство неси!

— Ага. А дистры — бардовым тазом навернулись… — Вернул на грешную землю своего восхищенного сероглазого напарника, Сайд.

— А-а-а-а нас — орда! Зато — открытие! — старые вирусы, чудесно жрут новейшие ОС!

— Голодные, однако! — Напарники переглянулись и полезли за сигаретами, опустив свои пятые точки в офисные стулья.

Пепельницы, от элитного производителя — «Нескафе классик», с коричневой крышкой — оказались откупорены с завидной синхронностью, и в них полетел первый столбик табачного пепла.

— Что делать будем? Восстанавливать? — Сероглазый с наслаждением запускал сизые колечки под потолок.

— Нафиг. — Отмахнулся Сайд. — Ден, вчера себе копировал. У него и возьмем. А нет — копия наверняка есть у Стаса. Ну, а если нет и у него — пойду, «паду в ножки» Доку. Не беда, Вад — запасы всегда есть!

— Тогда — пошли, работу — работать? Кстати, тебе что досталось?

— «Стукачи» и «Биоинститут человека», на «поганке». — Сайд с интересом изучал адрес и краткое ТЗ. — Сеть, чистка железа и обновление ПО. В общем — часа три. Спорим, управлюсь быстрее тебя?

— У меня — заправка, три частника и снова — сеть, у «бастыкохранилища»… — Вад замер, прикидывая дела. — Идет! Проигравший ставит минералку!

— И — сигареты!

Закинув на плечи лямки своих «дежурных» сумок, напарники разошлись в разные стороны.

«Стукачами», они с Вадом прозвали машбюро при одном из издательств.

Работали здесь исключительно одни женщины, не молодые и перешедшие на компьютеры сразу с пишущих машинок. Так что клавиатуры, по которым привычно долбили стальные пальчики закаленных годами работы на «Ятранях» машинисток, летели с периодичностью раз в две недели, а учитывая попустительство всеобщего баловня — главного программиста Евгения, вирусным атакам не было видно конца, ну а дисководы, с засунутыми туда бумажками уже казались чем-то совершенно обычным и не вызывали ни малейшего удивления.

Намного хуже было с сетью и подачей электроэнергии — двенадцатиэтажка, построенная во времена «Ломки Обязательств», страдала от текущей по стенам — во время дождя — воды, со всеразьедающим раствором, отвратительной проводкой, коротящей и вонючей. Сетью, протянутой редким… Аутистом…

Женя встретил «компьютерщика» с грустной улыбкой и шоколадкой.

— Что, Женечка… Говорил я тебе — не вырубай Weber-а! Словил — Cih-Sen-а?!

— Ладно, тебе, Сайд… Ну, с кем не бывает…

— Со всеми. — Признался Сайд, входя в лифт. — Только с тобой — чаще всего!

— А кто у нас инфу потер? — Начал припоминать «гений от клавиатуры», точнее — просто «гений клавиатуры», входя в лифт и нажимая кнопку десятого этажа.

Створки лифта закрылись, отрезая их от мира.

— Я потер — я и вернул! — Сайд, пристально наблюдал за меняющимися цифрами на панели и вздрогнул, едва не подпрыгнув, от звучного щелчка отщелкнувшейся кнопки.

— Через две недели и громкие маты! — Женечка отлично знал, что разговаривать хоть о чем-нибудь, в лифте, с Сайдом — бесполезно.

— Бывает… — Грустно согласился Сайд. Эта история стоила ему пару седых волос в черной, как смоль, шевелюре. — Что на сегодня?

— БИОС, на трех машинах и система — на них же…

Проведя новомодной электронной карточкой, Женя запустил системотехника в «машинный зал», уставленный длинным рядом техники.

От стен тянуло сыростью и изрядно пованивало проводкой. Всё, как обычно.

Два с половиной часа, убитых на непослушные железки, поставили Сайда не просто в тупик — загнали в угол, не хуже крысы.

Не желала операционка, ни сноситься, ни — ставиться, Собака Серая!

Договорившись, что Женя привезет все три системника в контору — ближе к вечеру, когда бастык даст свою «Волгу», на нужды народа, Сайд, скрепя сердце загрузился в лифт и отбыл по второму вызову — «капризное» железо надо «облизывать» неторопливо и вдумчиво, а работа наспех — курам на смех!

Институт встретил Сайда с прохладцей.

Дальняя дорога не добавила зеленоглазому хорошего настроения. Скорее — просто сорвала стоп — кран, который оказался совершенно бесполезен: тормозные «башмаки», «колодки» и «упоры» сорвало наглухо и теперь Сайда мотыляло, как вагон, что вот-вот сойдет с рельсов.

Холодную встречу, устроенную в вестибюле Института, легко объяснял тот факт, что вот уже несколько компьютерных контор «Золотого стандарта», с треском вышли в аут, оставив после себя очень не лестные отзывы.

— Документы. — Хмуро потребовал охранник в солидном сером костюме — никакого камуфляжа — и блеснул браслетом, со встроенным коммуникатором. — Второй этаж. Можете пройти.

— Сумку досматривать не будете? — Удивился Сайд. — А вдруг…

Взгляд, брошенный охранником, заставил парня заткнуться — в самом что ни на есть прямом смысле этого слова.

Проглотив весь свой сарказм, парень шагнул через вертушку и пошел по коридору, в сторону, указанную охранником.

— Глядишь… И не гостем, будешь… — Охранник улыбнулся, провожая взглядом фигуру, завернувшую на лестничную площадку.

На втором этаже, у кабинета с табличкой «Техники», Сайду пришлось «помариноваться» — на стук никто не отвечал, а дверь оказалась заперта.

Уже собираясь уходить — терпение никогда не было его благодетелью — Сайд подошел к окну и замер, придерживая отваливающуюся челюсть.

За окном, пылало поле маков!

В конце июля!

Хлопнувшая дверь, отвлекла его от подобного чуда.

Снова постучав в коричневую дверь, обклеенную под дерево и дождавшись хриплого рыка: «Чего надо?», парень вошел.

— Ты кто? — Опешил мужчина в белом, лабораторном халате. — Лаборант?

— Системотехник. — Зеленоглазый, уловив непонимание во взгляде, со вздохом поправился. — Компьютерщик.

— Ага. А ко мне — чего?

— Куда послали — туда и пришел! — Вспылил Сайд. — Могу, уйти…

Мужчина, с пониманием, улыбнулся в ответ, развернулся на своем крутящемся стуле и снял трубку с внутреннего телефона.

Пока он перепирался и перенабирал номера, не предложив сесть, Сайд рассматривал комнату и ее владельца.

Комната, метров пятнадцать, квадратных.

Бетонный пол, без единого намека на украшения. Стены, выкрашенные в два цвета — до пояса — салатные, выше — белые. Пара деревянных шкафов, со стеклянными дверцами, за которыми притаились пара микроскопов и здоровенный, 19-ти дюймовый монитор, щеголяющий дырой в экране.

Лампы дневного освещения, погашенные по причине светлого времени суток, заросли пылью, словно их давно никто не менял.

Сделав шаг к двери, Сайд сделал вид, что оперся на стенку, «совершенно случайно» щелкнув по выключателю, ладонью.

Лампы остались безмолвны.

— Ага. Не туда, тебя послали! — Хохотнул мужчина. — Сейчас, перепошлю… Значит так, пройдешь по коридору — влево, до упора. Спустишься по лестнице, пройдешь через гараж и выйдешь в ворота. Там, тропинка, не промахнешься. По ней, до одноэтажного, красного домика. Кабинет нумер 113.

Сайд, видя, что внимания на него больше не обращают, попрощался и вышел в коридор.

Спустившись по лестнице, прошел через глухие ворота, без калитки — пришлось толкать створку, что есть сил и оказался на бетонной дорожке, обсаженной довольно редкими для их климата цветами.

Дорожка вела его вглубь территории Института, мимо одно-, двух — этажных домиков, по-видимому, лабораторий, увитых лозами дикого винограда вперемешку с шипастыми, мелкими, розами.

«Не хотелось бы мне здесь работать». — Подумал он и попытался сойти с тропинки, чтобы сократить дорогу.

— Настоятельно не рекомендую Вам этого делать! — Остановила его высокая, полноватая, пожилая женщина, словно «чертик из табакерки», выскочившая из-за угла здания. — Не надо, поверьте мне, молодой человек!

Тон, которым было все сказано — ласковый-ласковый. Так люди не разговаривают.

Точнее, разговаривают — с капризными детьми и слабоумными.

— Что-то не так? Трава — дорогая? — Сайд расплылся в улыбке.

— Молодой человек… Вы, когда-нибудь, видели жалохвоста? — Женщина, словно соскучившись по собеседнику, замерла, ожидая ответа.

— Бог миловал.

— Очень редкий цветок. Растет — преимущественно — в Южной Америке, но, вот, прижился и у нас, здесь. На зиму — умирает. По весне — охотится за мелочью. Летом — за тем, что покрупнее. Вроде вот таких разинь, как Вы!

— Очень мило…

— Просто, будьте осторожней. Вам еще жить да жить. Возможно… — Женщина, с чувством выполненного долга, прошла мимо него, обдав запахом «пятой шинели».

— «Веселый институтик!» — Оскалу на лице Сайда мог позавидовать и пресловутый череп.

Основной корпус Биоинститута Человека, оказался одноэтажным, кирпичным домиком, с застекленной мансардой. Увитым плющом. Или еще какой-нибудь дрянью, типа жалохвоста.

«Интересно, есть хоть один человек, узнавший, что такое — «жалохвост»?» — Толкнув обитую черным кожезамом дверь, Сайд вошел в кабинет «Нумер 113»…

…Быстро сгущающиеся сумерки, мерзкая, мелкая морось дождя — все говорило не о надвигающейся непогоде, а о надвигающейся хандре, за которой только пустые глаза, жуткая — почти физическая — боль души и одиночество, бежать от которого просто некуда.

Такое настроение надо гнать. Гнать — сразу. Давить, в зародыше — иначе будет поздно.

Вад и Сайд хмуро курили перед входом в контору, с удобством расположившись на вытащенных стульях. Сигареты описывали огненные дуги, трещали от влаги. Сизый табачный дым вылетал из-под козырька и исчезал прибитый каплями дождя.

— Как «Стукачи»?

— Очень даже интересно. Не CIH это. И не CIH-Sen — однозначно.

— «Мутация»?

— На пне — четыре?! — Удивлению Сайда не было границ. — Сам знаешь, нужен «Трилий» или «Фалкон». Проги! А у их Женечки… Web и то — наш!

— А по домам?

— Наши компы. Знаю их, как облупленных. Они даже «виртушку», средненькую, не потянут!

— Остается — сеть! — Констатировал Вад.

— Ага. Без модемов?! Либо дискета, либо — компакт!

— При вшитой программе обнаружения ИИ?! — Вад вздохнул. — Сам знаешь, с ЭТИМ у производителей строго.

— Остается предполагать, что Некто, припер IDE винт и с него — что-то открыли… — Сайд помассировал виски, встал со стула и с хрустом, потянулся. — Слушай… Накидай-ка, программку… Сдвинем все на один байт… Сделаешь?

Вад, на «лету» понял, что задумал Сайд — два года работы локоть к локтю, уже давно научил его понимать своего зеленоглазого напарника, не с полуслова, даже. С полувзгляда!

— Идет. А ты — идешь за сигаретами!

Едва напарнички внесли стулья в офис, как проснулся «городской» телефон.

— Привет! Как дела? — Голос Дена, уже уставшего от дневных звонков по делам и просто так, от беготни и хлопот, слегка хрипел в стареньком «сименсе».

— Никак. — Признался Сайд, со вздохом. — Нам грозит геморрой и половой акт — на пару суток.

— «БИОС» обнуляли? Батарейку, сдергивали? — Вот чего не отнимешь у шефа. Спец.

— И даже «лапки» коротили…

— Перешивать, пробовали?

— Команда блокируется. Девайс — отсыхает. Проще — по жесткому. Выдернуть и на программатор!

— Не годится. — «Отрубил» шеф.

— Знаю. Гоняем варианты. — Огрызнулся Сайд. — И, что самое интересное… Снимаешь, устройство. Ставишь — новое. Его не видит «мать»… Возвращаешь — вуаля! — вот и я!

— Привязка к железу? — Удивился шеф. — Какой хитрий малшик…

— Во-во. Жутко хитрый.

— По «Институту», как дела?

— Апгрейд пяти штук. В дальнейшем — еще два десятка, если сработаемся. — Сайд уселся на стол, под негодующие взгляды Вада и потянулся к сигаретам.

— И, что на что? — Шеф мгновенно оживился, чувствуя прибыль.

— Самый низкопробный — «пентиум трентиум», на «Ратника». Или «Витязя».

От громкого свиста, раздавшегося в трубке, Сайд поморщился.

— А вообще… Желательно — помощнее. Например — «Волхва». — Добил шефа Сайд, держа трубку на отлете.

— Один апдейт на семь — восемь, штук, «не наших»! — Быстро подсчитал Ден.

— Считай: десять-двенадцать. — Поправил его Сайд. — «Конфиги» у тебя на рабочем столе.

— А они — потянут?

— Охрана в кевларовых костюмах — тройках. В «альфа» — кевларовых. Оружие — Твои любимые АПС, «мускульный выброс». Бухгалтерия оперирует семи, восьмизначными числами, причем уже давно. Валютный счет. Большего узнать не смог, времени маловато оставалось.

Шеф, хорошо знавший привычку своего работника лазить по документам, помноженную на тренированную память и внимательность, даже не стал спрашивать, точны ли сведения.

— Блин, как ты все успеваешь?! — В который раз удивился Вад, прислушивавшийся к разговору.

— Просто привычка знать, как можно больше. В просторечии — «любопытство». — Сайд размашистым жестом, вышвырнул окурок за дверь, впервые попав в урну и поежился — предстояло идти за сигаретами, под дождем.

Хлюпая кроссовками по лужам и скользкой траве, он задумчиво перебирал цепочку сегодняшних событий: «друзья» в автобусе. «Стукачи» с гнилым железом и еще более «гнилыми», отмазками. Институт, проросший, словно гриб после дождя, на ровном месте.

Все по отдельности — как-то уж просто… А вместе — не соотносимо.

Накинув на голову капюшон, поеживаясь, от налетевшего прохладного ветерка и морщась, от попадающих капель дождя, на нос, Сайд шагал к магазину, мысленно сводя концы с концами.

«Мыслим логически, ибо «Бритву» не обманешь. «Друзья» — тут ничего не попишешь — случай случаев. Да и пора было уже завязывать этот мешок. Раз уж я — «голова» — тогда буду гнить! «Стукачи»… Еще проще! С увольнением старого начальника отдела ВЦ, все пошло враздрызг. Это — тоже — нормально. «Институт»…» — Парень замер и потянулся за сигаретами.

Рука наткнулась на девственную чистоту и пустоту кармана, напоминая, куда именно он идет.

Сайд, чертыхнувшись, развернулся и пошагал к крыльцу продуктового магазина.

Перед его глазами, появились компьютеры, в тех помещениях Института, куда его пустили.

Они были новенькие, с иголочки. А на торцах — фирменные стикеры трех крупнейших контор, по продаже «железа». Судя по надписям и отсутствию пыли — стоит это железо не более трех, четырех месяцев. Толку менять, не успевшую окупить себя, технику? Или — Окупившую? Или — изменились цели? «Хозяева» стали больше давать на жизнь?

— Настенька! Пачку сигарет… Или — лучше — блок и еды, куснуть… — Сайд, в своих раздумьях, даже не заметил, как подошла его очередь.

— Что, опять, допоздна?! — Черноволосая, кареглазая продавщица и, по совместительству — тезка названию магазина — хорошо знала своих клиентов и специфику их работы.

Запищавшая мобила, заставила подпрыгнуть сразу троих: охранника — хватаясь за кобуру; продавщицу — за сердце и самого Сайда — за черный чехол на поясе.

— Да! — Рыкнул в трубку Сайд.

— Ты где пропал? Давай сюда! — Голос Вада звучал более чем взволнованно. — Я, запустил прогу! Она не пошла и я…

— Погодь. Сейчас буду.

Подхватив пакет с едой, он стремительно выскочил из магазина, едва не сбив с ног симпатичную молодую девушку и представительного мужчину, с золотым перстнем и влюбленными глазами, что галантно придерживал для девушки дверь.

— Хам! — Вырвалось у девушки.

Сайд замер и сорвался.

— Девонька! По этикету, который надо знать! Между прочим — сперва пропускают Выходящих! Дабы не создавать толчеи и пробок, на выходе. Если Вы уверены в своей неотразимости и манерах, то вот я уверен в вашей невежественности.

Рука с перстнем, сжатая в кулак, попыталась дотянуться до челюсти Сайда, но… Когда не судьба — тогда не судьба.

Распахнувшаяся дверь, пришлась ручкой точно в ребра мужчине.

Охнув, представительный мужчина скривился от боли и пропустил удар «полторашкой» снизу, в челюсть.

Убрав минералку обратно в пакет, зеленоглазый довольно хмыкнул и, подмигнув девушке, скрылся за углом магазина.

В «конуре» его ждал сюрприз — на синем фоне AWARD БИОС-а, светилась темно-зеленая табличка:

— Ты, как это сделал?

— Модуль не прошел. А в «Dos-е» он выплюнул вот это!

— Но это «БИОС»!

— Ага!

Электронные часы, на руке Владимира Андреевича Дяконова или попросту — Вада, пропищали шесть вечера — конец рабочего дня.

— Вад, ты домой идешь? Кстати, вот сигареты и кофе.

— Задержусь, — решил сероглазый, ловко распечатывая блок и выуживая пачку. — Чего уж там.

Через пару часов, сигаретный дым плотно забил все полста квадратных метров, вытеснив жалкие остатки кислорода и окрасив атмосферу в серебристо-сизую, с белыми облачками.

— Нет. Это — не нормально! — Разозлился Сайд. — Всё, хорош. Пошли по домам, Вад.

— Доступа — нет. Девайсы — дохнут. «Крякалка» — дохнет. — Вад забросил пустую пачку в коробку для мусора.

— «Крякалка» дохнет из-за того, что пароль на спецсимволах. Или — длинный. Завтра устрою «допрос» у «стукачей»… — Включив вытяжку, он вышел следом за напарником в офис и плюхнулся на диван — «мечту растлителя и соблазнителя».

Вад щелкнул кнопкой чайника и ожесточенно почесал затылок.

— Ненавижу: ждать, догонять и целовать закрытые двери! — Эмоциональную тираду оборвал звонок офисного телефона.

— Фирма «Полиномиал», добрый вечер. — Привычно подхватил трубку Вад. — Да. Он — здесь.

Передав синюю переносную трубку, для верности уже прихваченную синей — же изолентой — в двух местах, Вад замер, превратившись в слух.

— Да, говорите! — Сайд не отличался особыми изысками в общении по телефону и его коронная фраза приводила в замешательство очень многих. — Да, Виталий Борисович, я Вас узнал. Проблемы?

Глядя на улыбку, играющую на губах напарника, Вад укоризненно покачал головой.

— Сервер… Сервер — дело серьезное. К восьми утра буду… — В глазах Сайда мелькнула смешинка. — Ну, если пришлете машину — тогда буду ждать.

— Опять? На ночь глядя? К Клиенту? — Подковырнул его Вад.

Сайд достал пачку сигарет, снял защитную пленку и пристально глядя на табличку «Извините, у нас не курят!», закурил, пуская в потолок колечки дыма.

— Какой ты… Безропотный!

— Я не «безропотный». Я — не «женатый»! — Отшутился Сайд. — А еще я дико хочу свою «нору», в которую смогу забиться, хотя бы на пару месяцев и не отсвечивать! Да и вообще — это наша работа. Такая она и есть, наша с тобой работа. Дерьмовая и грязная — для нас. Не заметная, для начальства. И кому-то — очень нужная.

Гудок машины, прозвучавший за окном, возвестил, что машина уже приехала.

Было уже почти пять утра, когда Сайд, проверив все, в последний раз, с громким: «А теперь — Убогий! Я сказал — Убогий!», нажал на кнопку «Power».

«Четырехкаменная» мать, укрепленная в корпусе на пружинных растяжках, задрожала от работы вентиляторов, пискнула и, через секунду, протестировав периферию, отыграла «Полет Валькирии», чем вызвала у Сайда почти истерический смешок.

С улыбкой дауна, закрывая боковую крышку, он умудрился-таки, попасть пальцем в вентилятор и привычно помянул «родню».

— Принимайте, ваше «Чудюще убогое»… Будет работать, пару годиков. — Привычно выудив пачку, а из нее сигарету, зеленоглазый скривился — курить в лабораториях и тем более в серверной — нельзя.

— Что было-то? — Виталий Борисович, на удивление оставшийся на ночь вместе с компьютерщиком и лишь слегка подремавший пару часиков в соседней комнате, положив голову на стол, был весел, оживлен и вызывал только негативные эмоции.

— Ничто так не любит перезагружаться, как Виндовс! — Хмуро ответил Сайд, демонстративно зевая.

— Сейчас мы Вас накормим и отвезем домой! — Потирая руки, Виталий Борисович, занес руку над телефоном.

— Лучше кофе и на работу.

— Трудоголизм — болезнь!

— Ключи от дома остались в офисе. А будить домашних… Мне не улыбается.

Через тридцать минут, с квадратными, от крепкого кофе, глазами, Сайд замер на пороге своей конторы. Десять минут бешеной гонки по полупроснувшемуся городу и черный «BMW», довольно порыкивая мотором, замер у входной группы конторы.

— Вы уверены, что именно так будет лучше всего? — Виталий Борисович озабоченно смотрел на темные окна. По-моему, не особо-то тебя здесь ждут…

«Что-то уж больно ты ласковый…» — Подозрительно прищурился Сайд, ну а вслух сказал совсем другое: — «Трупы» надо поднимать.

— К обеду — ждем счет. — Виталий Борисович, выгнавший из-за руля личного водителя, для этой поездки, внезапно замялся. — И, знаете… Загляните-ка к нам. Просто так!

— «Утром деньги — вечером стулья!» — Озвученная Сайдом бессмертная фраза Остапа Бендера растянула губы директора института в улыбке. — Оплачивайте счет. А там… Глядишь и заеду — «просто так»!

«BMW» отчалила, дождь кончился.

Где-то в «конуре» валялись начатый блок сигарет, чайник и банка кофе, которая, вскорости, гарантированно превратится в пепельницу.

Лучи солнца, пробившиеся через листву, заиграли веселыми зайчиками.

Новый день пришел в мир.

Черно-белые строчки, малопонятных в наше время, DOS-овских команд; загрузки и перезагрузки — всё постепенно слилось в непрерывную череду символов, строчек и логотипов.

Не будучи программистом, больше часа он «отлавливал», вытягивая на поверхность, ядро вируса. Трижды его упустив и возвращаясь к началам. Чем ближе к цели, чем чаще выскакивала уже ненавистная табличка: «Введите пароль:»!

Смяв опустевшую пачку и придерживая бьющуюся жилку у правого глаза, Сайд не выдержал и набрал на мобиле один — заветный — номерок, уже давно вертевшийся у него в голове.

После седьмого гудка, сонный голос ответил, заявив совершенно безапелляционно: — Прокляну! Нашлю понос, гастрит и…

— Акелла! Это Сайд. Приезжай. Есть по твоей теме, дело!

— Не могу…

— Тогда — приеду я.

— Дык. Сплю Я!

— Ну, я же не сплю? И тебе не рекомендую — проснешься, а голова в холодильнике. — Голос Сайда, сиплый от курева, недосыпа и злости, просто лучился человеколюбием и добротой.

— Через полчаса. Скотина… — Акелла положил трубку, оставляя Сайда в странной прострации, словно этот разговор вытянул из зеленоглазого все силы.

За то время, что Акелла добирался, он успел слить вирус на отдельный IDE жесткий диск и теперь мерил комнату на шаги и выкуренные сигареты.

Стук в дверь — уборщица.

Снова стук.

Акелла.

Привычное — Скотина! — вместо приветствия.

И — Волк, позорный! — в ответ.

— Показывай, чего нарыл! — Акелла, плотно сбитый качок, коротко стриженный, с трех дневной щетиной и яркими, синими глазами, что мгновенно меняют свой цвет от синевы моря, до синевы стали, прокрутил строчки кода и «всхрюкнул». — Ну, почему ты… Ну, включи, активируй то, что называешь своей фантазией или воображением! Ведь это все так просто — 24 кадра в секунду и будет тебе…

— Ничего не будет. Пробовал. — Сайд опустил свой тощий зад на стул. — Ни подписи. Ни — оболочки. Голое ядро. Чистый функционал! Добротно написанный вирус. За такой, сейчас, «десятик» можно отхватить — в легкую. С поражением, еще лет на 15.

— А кто сказал, что это — вирус? На мой взгляд — защита, от несанкционированного доступа, к каким-то документам. «Охранник». Похожа на ту, что писал… Для одной конторки…

— Олух! — Схватился за голову Сайд. — Вот я олух!

— Ты — системотехник. «Железячник». — Акелла сделал глоток из кружки и скривился. — И кофе у вас — хамно. Рожденный паять — писать не может — правило одного дара. И пароль ты не подберешь. Убивай все и…

— Если я вырежу «стража» из БИОС-а, файл станет доступен?

— Нет. Всё, что находится в ведении охранной программы, будет определяться, как файл с абракадаброй вместо имени и расширения.

— «Родительские права» — не наследуются?

— Сайд. Это не Винда. Забудь. Перешивай БИОС, форматируй винты и «по коням»!

Акелла, одним глотком допил уже холодный кофе и направился к выходу, по пути столкнувшись с входящим главбухом — симпатичной, пусть и крашеной, но рыжей — Мариной.

— Волк… А конторка, та… Для которой ты защиту писал, это случайно не институт, у черта на куличиках?

— Я выше дешевого сдавания клиентуры! — Гордо задрал нос в небо, качок. — Но… «Горячо».

Сайд скривился, словно увидел таракана, что для кинестетика — смерти подобно!

Возвращаясь от остановки, он припомнил слова одной песни, в которой просилось, прямо-таки — умолялось, «не стрелять наугад — кто-то этому рад»!

И, вот скажите — какая связь, между «Институтом» и «Стукачами»?!

Внешне — никакой.

К приходу Вада, все три компа, как ни в чем не бывало, крутили свои кулера, проверялись Weber-ом и не отсвечивали.

Глядя на мрачный взгляд отчаянно зевающего напарника Вад, молчком, набрал чайник и скрылся в «белом офисе», пережидая бурю.

Сам Сайд хмуро смолил сигареты, одну за одной, глядя на винт объемом 1,2 гига, примостившийся на полочке, на стене, под стеклом.

— Здорово! — Свежий и выспавшийся Ден, крепкий брюнет, чуть младше Сайда по возрасту, но более живой, общительный и талантливый. Особенно по женскому полу. — Что у нас, сегодня? Меня никто не искал?

— Искать не искал. Но — позвони «Щелкуну» — счет так и не оплачен. Марина просила напомнить.

— Злой ты, Сайд. — Улыбнулся брюнет. — Занят он — переключение.

— Тогда — все. Ты, сейчас, в какую сторону?

— На базар. Мама просила закупиться.

— Жаль. Ладно, сам дошкандыбаю. Да, Ден, счет институту мы с Мариной подправили и отправили. — Сайд потянулся, зевнул и стал собираться домой.

Директор, уже осведомленный, где «болтался» его работник ночью, лишь молчком выложил на стол зеленую купюру и испарился.

Сайд, привычно закинул на плечо ремень сумки и взгляд его уперся в «винт», на полочке.

Ехать домой совершенно расхотелось.

Покрутив, «ходульку» в руках, он пришел к выводу, что приглашение в институт — «просто так» — надо использовать.

Рука потянулась к телефону и пальцы набрали номер.

— Девушка, мне бы Виталия Борисовича.

— Как представить?

— Компьютерщик…

— Секунду — соединяю!