Холод (СИ)

6

Из хороших новостей, что сыпались на мою голову всё чаще и чаще, складывалось ощущение, что все это «з-з-з-з» очень даже неспроста. Не люблю я, когда все идет очень хорошо: значит, что-то я просмотрел и вот-вот меня стукнет по голове. Даже не будучи пессимистом по натуре, жизнь приучила радоваться хорошему, но готовиться — к худшему.

Стелла больше меня не беспокоила, Альба старалась держаться как можно дальше, от «Фемиды» ни звонка, ни весточки — ой и вправду все очень плохо!

Радовало только одно — моя группа.

Вот уж угораздило меня, так угораздило…

Уж не знаю, каким образом, но подлый Георг подбил девушек заниматься самообороной. Псих. Мало мне девушек, способных взглядом скрутить две арматурины, так теперь они еще и рукомашествами занялись, отжав в свое распоряжение вечернее время в спортзале.

После первой же тренировки, физрук вызвал меня на ковер и долго демонстрировал плохо замытые следы крови, по всему залу.

А Георг ушел на больничный, на целую неделю.

Стелла прислала мне целую петицию, о «недопущении повторения подобных ЧП»!

Сама явиться не соизволила и вмешиваться не стала.

На второе занятие пришло уже две трети группы, а «возглавить» этот бедлам, предложил наивный физрук.

Хорошо, у меня хватило мозгов остаться и посмотреть, чему он их учит…

Смесь боевого самбо, бокса и крав-маги…

Пока я щелкал клювом, пролилась первая кровь.

Да и как ей не пролиться, если Уран, красавчик, не скрою, но… Наносить удар из-под потолка, оттолкнувшись от него ногой, это, по-моему, слишком. И что с того, что это его дар — высоко прыгать?!

Кто-нибудь, попытайтесь представить себе, какой силы будет удар, если 110-ти килограммовый мальчик, обрушится на вас с высоты пяти метров… Предварительно оттолкнувшись от потолка!

Да и это, не самое страшное…

Кто теперь будет потолок белить — красить?!

Кровавые отпечатки босых ступней, четко виднеющиеся на белоснежном потолке, это не кровь на черных матах!

Я снова сидел на краешке своего учительского стола и копил в себе злость, дабы вылить ее, холодным ушатом, на моих драгоценных заср… Студентов…

Получалось очень даже «не очень».

Только сейчас я понял фразу, прочитанную в детстве — «Чтобы учить чужих, надо забыть о своих»…

— Грм… — Прокашлялся я. — На прошлом занятии, Вы получили задание написать работу на тему «Этичность в ведении войн». Очень рад, Вашим мировоззрением и пониманием важности вопроса. Георгу передадите, что его юношеский максимализм, конечно очень впечатляющ, но… Средний балл по группе — единица. Нэт, Сантана и Аша — Георгу я не могу поставить и этого — ниже просто не существует оценки. Работы пересдать через четыре дня.

Дружный вой и стон были сладкой музыкой, что открывала райские ворота.

Да! Я это сделал!

О-о-о-о! Какое это оказывается сладкое слово «пересдача»!

Просто симфония! Особенно, если ты — преподаватель!

— Сайд! Ну, пожалуйста! Мы Вас очень-очень любим! А можно — после нового года? — Заканючила Мэдди Литвинова, складывая ладошки и строя самую свою ангельскую мор… Тьфу, ты, ангельское личико, разумеется!

Пришлось обламывать — иначе точно сядут на шею, как и говорила в свои времена, супруга капитана Персва.

— Группа! — Я укоризненно покачал головой. — Я — сказал. Вы — услышали. Остальное — пустой треп. Вопросы есть?

— Нет. — Дружно выдохнула группа.

Вот такими я их обожаю.

Три месяца сплотили их так, как иным коллективам требуются годы.

Каюсь, я поступил не очень хорошо и правильно — взял яркие индивидуальности и заставил их работать в команде, тесно, плечом к плечу, превращая в единый коллектив.

Даже на тренировки ходят они все, вместе.

И тренеров, ищут себе, тоже, вместе.

За месяц, сменили уже пятерых.

Видите ли, скучные они и методики обучения — для даунов…

— А… Вы что-то задумали? — Уран, сидящий на первом ряду начал нервно ерзать и оглядываться по сторонам, словно двери внезапно оказались замурованными.

В аудитории стало тихо.

Группа, услышав вопрос, замерла в ожидании.

— Да, Уран, задумал. — Признался я. — Через пару минут, с кабинет войдет человек, которому я обязан своей жизнью. Причем — неоднократно. За любое его оскорбление… Даже мысленное — догадаетесь, что я сделаю?

Я обвел своих детей самым внимательным и любящим своим взглядом.

— Отчисление? — Осторожно предположила Мэдди и передернула плечами, когда я, едва заметно, кивнул головой.

— Впрочем, в моей защите этот человек не нуждается — распустить вас на нитки, этот человек сможет минуты за полторы… — Я представил это вполне даже ярко и мне самому стало не по себе. — На вашем месте, дражайшие господа ученики, я бы вел себя тише воды, ниже травы… Ведь, возможно, это будет Ваш тренер… По рукомашествам и дрыгоножествам…

Знаю, что я зря так сгущаю краски и у моих, уже сейчас, начал просыпаться азарт, попробовать на зуб, неведомого им человека.

А когда у ребенка горит и чешется азарт — тушите свет и бегите за помощью.

Стук в дверь, заставил самых впечатлительных подпрыгнуть.

Я сделал себе отметочку — с этими надо работать в первую очередь и пошел открывать, с ядовитой улыбкой на губах.

В полной тишине, я открыл дверь, подмигнул входящему человеку и провел его к своему столу.

— Группа! — Мои замерли, пожирая человека глазами. — Позвольте представить Вам, Анну Кройц, «Интерпол».

Я горжусь своими студентами!

Впрочем, кажется, я об этом уже говорил, но повториться не грех.

Ни у одного, в голове не промелькнуло: «Отродье»!

— А сейчас, я оставляю вас, мальчики и девочки, для приватной беседы с этой прекрасной леди. — Меня занесло, что и было заметно по глазам Анны, но…

Поздняк метаться…

— Анна, надеюсь, эти красавцы и красавицы, тебя не разочаруют… А я… Буду ждать в курилке, окончания вашего разговора…

— Сайд… — Выдохнула Анна.

«Ну, ты и скотина!» — Читалось в ее взгляде.

— Здравствуйте! — Услышал я, уже двигаясь по проходу в сторону дверей. — Меня зовут Анна Кройц, я — гормональный модификант. Работаю на «Интерпол» уже два десятка лет. И, по мнению Вашего преподавателя, являюсь типичным представителем третьей новой расы, появившейся на планете земля за последние годы.

От неожиданного признания, я запнулся за порог и едва не разбил себе нос, вылетев за дверь.

Которая, тут же, за моей спиной, закрылась, и было слышно, как повернулся ключ, отрезая меня от группы.

То, что Анна знает о моем мнении — новость хорошая.

О том, что она с ним согласна — просто замечательная!

Но вот то, что теперь о существовании третьей расы знают мои…

Это — жопа!

Да, все новости не могут быть хорошими!

Запустив вытяжку, засмолил сигарету — «мысля появилась — придется думать».

В голову, кроме того, что все не так уж и плохо, других мыслей и не лезло — не откуда им взяться, в вымороченной голове.

И сигареты, эти, уже надоели… Может марку\сорт, поменять?!

Анна Кройц, на мой взгляд, действительно была представителем третьего вида. Вот бы скрестить «наш» и «их»! Жаль, Анна на это не подпишется, а ее супруг свернет мне верхний отросток, даже за одну мысль, об этом. Впрочем, думаю, Аннушка не так просто смылась по моему первому вызову — что-то у них в «Интерполе» не чисто. А если она еще и согласится поработать у нас в академии — вообще будет полный…

Сигарета кончилась, а мысли только начались.

Курилка, пустая во время занятий, благодарно гоняла воздух вытяжкой, ласково шумела вентилятором и приятно поскрипывала добротной лавочкой.

«Зря я сказал, что жду в курилке…» — Повинился я, любуясь снегу за окном.

Снег, огромные белые хлопья, словно перья, сыпались с неба, засыпая дорожки, газоны и машины, что нерадивые водители поленились загнать под навес.

Голые ветки деревьев лиственных и пробивающиеся через белую пелену — зеленые ветки деревьев хвойных, создавали композицию, еще не подсмотренную ни одним художником.

А жаль.

Что такое -37 при наших технологиях?

Лишь на пару миллиметров более толстая куртка, да лишняя батарейка на поясе в термобелье.

Шапка и перчатки — вот и все прелести да тяготы.

Толи дело — мое детство!

Шуба — Во! Варежки — Во! А о валенках я вообще молчу — в моем климате, зимой, самая первейшая обувь, между прочим!

Шапку завязать под подбородком и айда на улицу…

Что-то я забыл…

Шарф!

Специальный, «некусачий»!

Лопатка детская, металлическая и мордой в снег — рыть тоннели…

От воспоминаний аж мурашки по коже побежали, длинными вереницами трудолюбивых граждан.

Знаю, что в мои годы небо было выше, трава — зеленее, а вода — мокрее, но ничего с собой поделать не могу — детство, это всегда — детство!

Пока улыбаясь, как последний дебил, пялился в окошко, в курилке набилось полно народа…

Ага, правильно — моя группа.

Все восемнадцать парней, включая Георга — лаборанта бестолкового и абсолютно не нужного, в моем предмете…

Рассевшись вдоль стен, в полной тишине, группа смотрела друг на друга.

— Девчонки где? — Поинтересовался, развернувшись от окна. — Потеряли или выгнали?

— А правда, что… — Уран отмахнулся от Георга. — Вы — полевой агент, а не аналитик?

— Агентом я оказался, от слова — «никаким» — Признался я. — А вот аналитик… Давайте проверим… Судя по вашему пришибленному молчанию, госпожа Кройц выставила вас за дверь, пожелав пообщаться с девушками, тет-а-тет. То, что первый вопрос касался моей личности — она что-то рассказала обо мне. Скорее всего — с подробностями — как меня зашивала…

— Правда, на живую? — Марк Оганнэсс, веселый подросток, сейчас слегка бледный, смотрел мне в глаза, ожидая ответа.

— Я бы так не сказал… — Честно открестился я, не уточняя, что был ближе к состоянию «дохлого» куска мяса и говорить о том, что Анна зашивала меня на живую, было просто нелепо.

— И в лабораторию вы их не пустили?

Я почесал затылок — по моим воспоминаниям, ничего подобного не было.

— А, трейлер?!

— Правда, моя работа! — В этом я признался с чистой совестью — обнаружить колесящий по дорогам «домик на колесах», действительно удалось мне, без вариантов.

— И что, правда, прямо с вертолета, на крышу? — Глаза моего ученика стали квадратными.

Надеюсь от восхищения…

— Так, группа… — Я понял, что Анна рассказала «байку» и путаться во вранье… Да еще и чужом…

— За основу примем тот факт, что я уже много не помню — раз. — Начал выкручиваться я. — Подписку я тоже давал — два. Да и хвастаться не хорошо — три! Так что — услышали? И не болтайте!

Самому себе я пообещал пообщаться с госпожой Кройц, как можно скорее — иначе меня ждал позор…

Студенты, получив мой ответ, переглянулись и вновь, молчком, засопели носами.

— Сайд… А правда… — Уран развернул плечи и оттолкнул руку, останавливающего его Георга. — Правда, что вы — азиат?

— Да. Из самой, что ни на есть — Средней Азии. «Среднее» — только камень на полигоне.

— Я же говорил! — Выпалил Марк и получив под ребра, охнул.

Да.

Европа продолжает бояться Азии.

Я, из «странного» человека, превратился в «страшного».

Сколько «Фемида» не борется с этим бредом, он растет, ширится и захватывает все новые и новые территории и проникает в «умы» граждан.

— Марк. Объясни мне, как так получилось, что вы бросили своих одногруппниц — одних? — Поинтересовался я.

— Госпожа Кройц попросила оставить их… — Пожал плечами Георг.

— Ага. И восемнадцать парней, ретировались в курилку, под крылышко своего учителя, бросив девчонок? Что-то я не понял… Или так и было?

Парни, переглянувшись, синхронно кивнули головами.

Потом еще раз и замерли.

Я по глазам видел, как начала работать мысль, со скрипом, скрежетом и звоном, разгоняя мозги и пинками поторапливая извилины.

— Госпожа Кройц — в вашем случае — частное лицо. — Начал я, подстегивая мыслительный процесс отстающих. — А вы…

— А мы — олухи! — Хлопнул себя по колену, Жан, точнее — Евгений Жан. — Мы покинули кабинет, во время занятий. Без разрешения преподавателя.

— Но… Госпожа Кройц… — Георг еще не понял, что Анна их развела.

— Госпожа Кройц — очень красивая женщина. — Со вздохом, подписал себе «смертный приговор» Игорь Воронин. — А мы — дети против них…

— Анна Кройц — мало того что женщина — специально обученный оперативник, сопротивляться которому, могут считанные единицы. — Я растер лицо руками, достал сигарету и принялся крутить ее в руках. — Вот вам и маленький пример, подтверждающий старую пословицу о том, что женщина, это шея, которая вертит головой — мужчиной, в любую сторону. Это была тема нашего прошлого урока, мальчики. Теперь, у кого-нибудь, есть возражения по оценкам, которые я вам поставил?

Группа притихла, переваривая, все с ними случившееся.

Еще на прошлом занятии они «рвали рубашки», что заставить их сделать нечто, против их воли…

Побежали, как миленькие, стоило Анне улыбнуться…

— Парни, а теперь Вам, вот еще о чем надо подумать… — Я ехидно улыбнулся и парни напряглись. — Представьте, о чем ОНИ сейчас могут разговаривать и как это отразится на ВАС! Это же, какой обмен опытом, то…

У меня в нагрудном кармане завибрировал телефон — обычный и не смарт вовсе. Без камеры и интернета. Обычная звонилка, что прошла со мной все передряги и осталась нежно любимой, исцарапанной «Сонечкой цмд джей 7», вызывающей у окружающих смешанные чувства.

— Сайд. Говорите. — По привычке бросил я в трубу, не глядя на номер звонившего.

— Мистер Сайд. Это по поводу Вашего автомобиля… — Мужской голос, на неплохом английском, попытался начать очередной развод.

— У меня нет автомобиля. — Отрезал я и со вздохом продолжил. — И не будет…

— Но… Ваш «Корвет-Стингрей», стоит на штрафстоянке… — Мужчина опешил и перешел на немецкий. — По закону, если вы не оплатите штраф, то в следующем месяце…

— Так! — Остановил я своего собеседника. — Сколько штраф. Где можно оплатить и где, эта самая, штрафстоянка?

Кивнув сидящему рядом Алексу Зоннэ, чтобы записал адрес и координаты стоянки, пообещал, что оплачу штраф, как можно скорее.

Пока мы с немцем раскланивались и благодарили за взаимопонимание, Алекс уже успел набить координаты в своем смарте и теперь, с присвистом, изучал содержимое штрафстоянки, общей площадью двадцать квадратный километров.

В три ряда.

Штраф накапал не особо так — чуть больше трех тысяч.

Странно, конечно, я думал «контора» уже отогнала «корвета» к себе в гараж.

Ну, раз нет — значит, будет моё!

Осталось только добраться…

— У-у-у! Туда добираться — двое суток… Да и на сегодня — самолета уже не будет, только через 35 часов, следующий… — Алекс, словно нож вонзил, язва…

В курилке стало грустно — студенты, словно маленькие дети, расстроились, что их препод не сможет забрать машину вот прямо сейчас, сию минуту!

Препод тоже — между прочим…

Хотя…

— И проход пробросить — напрямую — не выйдет… — Вздохнул Марк. — Далеко, очень. 7034 километра.

— Почему? Почему не выйдет? — Замер я, поймав нежданную мысль. — У одного — не выйдет. Но нас, здесь — девятнадцать!

— А что… 400 км… В легкую! — Согласился Алекс. — Координаты — есть. Камеры — онлайн. Проблем не вижу!

Я малость офигел от такого заявления — для меня 400 км — порядочное расстояние.

— Взялись! — Рявкнул Уран, делая первый «надрез».

Проход открылся ровнехонько посреди курилки. Причем, в отличии от виденных мной ранее, этот был ослепительно белый.

— Сайд! Вы идете? — Поторопил меня Алекс.

«Стелла…» — Обратился я к нашему декану. — «Вернусь через неделю. Пока, не скучайте!»

— Сайд! — Встрепенулся Георг. — Я понял! Этика и Война — две несопоставимые составляющие!

А дальше я сделал шаг и…

Это был первый проход, идти по которому было — приятно. Стены прохода не мерцали и не пытались сжать своё содержимое, даже легкий запах шалфея, вместо обычной озоновой вони, от которой встают дыбом волосы. Поверхность под ногами — ровная и твердая, а не проминающаяся и чавкающая.

С опозданием пришло в голову, что в путешествие отправился в чем был — без теплых вещей. Да вообще — без вещей, с одной пластиковой карточкой и паспортом, который ношу с собой по неистребимой привычке.

Задрав голову, изучил, на всякий случай, потолок.

Звездное небо.

Летнее, звездное небо, бескрайнее и бездонное, наполненное жизнью и вереницей ярких огоньков, собравшихся в огромный хоровод.

Я уже видел такое…

Еще два шага и я выпал в холодный ветер, обдувающий штрафстоянку.

Поежившись и начиная клацать зубами от холода — ничего не поделаешь, такой вот я, теплолюбивый, среднеазиат — метнулся к будке проходной, за стеклянными стенами которой затаилось тепло.

Пробежав пару шагов — остановился и помахал небу рукой, будучи совершенно уверен, что попаду в камеры наблюдения и мои, умирающие от любопытства студенты, будут удовлетворены, таким способом благодарности.

А когда вернусь, разберусь, кто из группы, автор «прохода» и буду пробивать его «конструкт», взамен теперешнего, кривого, вонючего, и поглощающего бездну сил у «провешивающего»…

Охранник в будке, увидев меня, едва ли не силком усадил у обогревателя, налил горячего чая и поставил на стол передо мной блюдце с печеньем.

Пока я отогревался, этот пожилой австрияк, Мартин Циннер, успел проверить по журналу присутствие моего «корвета», его состояние и сумму штрафа.

Едва я провел карточкой по терминалу, оплатив штраф и компьютер на столе пискнул, подтверждая, что оплата прошла, Мартин вызвал своего напарника и отправил его подогнать машину выходу.

Я замер.

Ключи от своего «корвета» я пролюбил в девятиэтажке, о чем и сообщил герру Циннеру, вызвав у него улыбку. Заботливые европейцы, низкий поклон их вежливости и внимательности, уже давным давно сменили замки…

Включив стоимость работ в сумму штрафа. Как и стоимость бензина, который сейчас заливает напарник Мартина, в бензобак моего авто.

Пустяк, мелочь… А — приятно!

Пообщавшись с Мартином еще полчаса, уяснил для себя маленькую странность — в базе, напротив моего «корвета» стояла отметка, что его владелец погиб…

Достав ЦМД-ку, сделал себе напоминалку, разобраться в этом вопросе и сразу же и забыл — напарник Мартина, ввалился в будку и с улыбкой, протянул мне кольцо с ключами от машины.

— Герр Сайд! — Остановил меня Мартин, уже у самого порога. — На вашей машине — летняя резина… Будьте осторожнее! Я бы даже рекомендовал вызвать эвакуатор, до ближайшего салона… Но, вы, молодые, такие торопливые.

Усмехнувшись в ответ, попрощался и вышел под пронизывающий ветер.

«Корвет» встретил меня мурлыкающим двигателем, теплом прогретого салона и запахом пыли.

Удерживая себя от желания «притопить» по полной, осторожно и неторопливо, вывел машину на шоссе и проехал до ближайшего салона, километрах в семи от штрафстоянки.

Мартин прав — радость радостью, а безопасность — безопасностью.

Заодно, пусть его и помоют, со всех сторон — больше года на стоянке, как ни как!

Сам, с удобством развалился в кресле, на втором этаже, ожидая, пока миловидная официантка принесет заказанный мной омлет и кофе.

За окнами ветер уже начал гнуть ветки и полетели первые, белые мухи.

Через два с половиной часа, официантка оторвала меня от созерцания белой стены снега за окном и сдала с рук на руки технику, проводившему ТО моего коня.

Сев за руль, потянул носом.

«Стингрей» блестел и сиял, благоухал запахами кожи и пластика.

Снова провел карточкой по терминалу, разом лишившись еще двух тысяч и получил на руки квиток и карточку гарантийных обязательств. Оказывается, салоны «Веершта», что я обратился, уже раскиданы по всей Европе и везде меня ждет радушный прием.

Тоже — очень мило…

Кроме резины, мне сменили дворники и пару уплотнителей, на дверях.

Пожав плечами, выехал под снегопад и сразу же свернул на обочину — надо было определиться с дальнейшими делами.

Согласно карте, ехать мне и ехать.

А чем ближе к нам, тем холоднее!

Нет, конечно, можно катиться, не вылезая из машины…

Через пятнадцать минут, проложил замысловатую кривую на карте, купленной в салоне.

Почесал затылок и покатил в сторону ближайшего «одежного» магазина.

Дворники «корвета», едва справлялись с падающим снегом, не рассчитанные на подобные издевательства климата. На мое счастье, впереди меня шла снегоуборочная машина, оставляя за собой полоску чистого асфальта, так что пока я вспоминал, восстанавливая навыки вождения, неприятностей со мной не произошло.

Свернув с очищенной полосы, я вкатился на заснеженную парковку, перед небольшим магазином, с вывеской, уже заваленной снегом, до полной неудобочитаемости.

По карте, в этом месте значился магазин одежды.

Выскочив из тепла салона, пританцовывая, запер машину и стрелой промчался к магазину, влетая в его тепло.

Глянул на цены и с трудом поймал челюсть — либо это — подделка… Либо, здесь — безумные скидки!

Консультант, подошедший ко мне, пару секунд полюбовался моим ошарашенным видом и расплылся в озабоченной улыбке.

— Здравствуйте! Чем могу Вам помочь? Что-то не так? Вам плохо?

Услышав мой восхищенный ответ, консультант облегченно вздохнул и пожал плечами.

— Мы — официальный магазин… А это — устаревший ассортимент…

— Ну, за модой я не гонюсь… — Признался я. — А вот качество и удобство…

На все покупки ушло еще полторы тысячи и почти три часа времени — некоторые вещи, тут же подогнали прямо по мне, на месте.

Переодевшись в примерочной и полюбовавшись на себя в зеркало, признал правоту консультанта — вещи надо выбирать вдумчиво и прислушиваясь к советам специалиста… Если повезет и таковой окажется рядом.

Мне повезло.

Устраиваясь на водительском сидении, остро почувствовал разницу — ехать в легком свитерке или в удобной и комфортной одежде.

Да и вообще — разница между Там и Здесь — так и осталась разницей.

Достав пачку сигарет, покрутил ее в руках и убрал в бардачок — запах свежевымытого авто нравился мне больше, а значит, если захочу курить — остановлюсь и выйду, покурю, не велика проблема.

Еще раз внимательно изучив карту, чтобы не путаться на поворотах и не раздражать соседей по полосе распластанной простыней карты, тронулся с места.

«Корвет Стингрей» — босоногая мечта моего детства, исполненная так, по случаю…

Внутри удобно — не спорю.

Но, на самом деле, сейчас я умом понимаю, что эта игрушка не стоит тех денег, что за нее просят на аукционах.

Промелькнула даже шальная мысль — продать, без пробега по нашим дорогам…

Но, вслушавшись в ровный шум мотора, чуть порыкивающий на газе, понял: нет, не продам! Моя игрушка!

Приоткрыв пассажирское окно, пусть будет, покрутился по улицам города, выезжая на хайвэй.

Ага, не тут-то было — выезд перекрыт полицейской машиной с включенными мигалками.

Всех разворачивают обратно — снегопад, видите ли! Десять сантиметров снега на дорожном полотне! Жесть! Дайте нашим водятлам дорогу! Десять сантиметров, когда мы привычны к полуметровым и выше, переметам — на семейных минивэнах!

Лицо полицейского, уже уставшее от всего, что ему пришлось выслушать, за эти полчаса, совершенно не внушало доверие. Более того, казалось, что этот хмурый полицай, возьмет сейчас в руки автомат и примется укладывать штабелями всех водителей, что смотрят на него с такой ненавистью.

Каждую из сторон можно понять — всем нам надо выполнять свою работу.

Съехав на обочину, дождался, когда народ, злые, добропорядочные бюргеры и их супруги, развернутся в сторону города и скроются за поворотом.

Вышел из машины, слегка размялся и зачерпнул снег рукой.

Холодный. Пушистый. Белый.

Чужой снег. Совсем не похож на наш. Вот не знаю чем, но теперь, на всю жизнь запомню эти два ощущения от нашего и не нашего снега…

— Я все равно не пропущу вас! — Услышал я уставший голос за своей спиной. — Можете не надеяться на деньги, уговоры или жалобы. По всей дороге, сейчас, расставлены посты. Даже если я пропущу — вас остановят через пять километров и завернут в другой город. Тем более — вас, на вашей игрушечной букашке…

В этот момент, снег прекратился, словно его отрезали.

Вот, последняя снежинка спланировала на асфальт и легла поверх своих товарок, складывая неповторимый узор.

— Сейчас — тоже не пропущу! — Полицейский стоял, словно линкор на пути глиссера.

Молчком, снял куртку и зашвырнул ее в салон, достал портмоне и развернул его, демонстрируя жетон «Фемиды».

Полицейский, внимательно изучил жетон и переписав номер ушел к себе в «патрульку», видимо «пробивать» по базе.

Достав из бардачка пачку, закурил.

Скривился и потушил — синий дым, над белым снегом…

— Можете проехать. Но… На ночь — обязательно — остановитесь в мотеле. Ожидается еще снег, и там мы не отделаемся десятью сантиметрами… — Предупредил меня полицейский. — Доброго Пути!

Вернувшись к своей машине, он отогнал ее, освобождая выезд на хайвэй.

Проезжая мимо него, я заметил, как он попросил остановиться.

Остановился, я же — законопослушный, гражданин.

— Держитесь середины дороги. — Полицейский протянул мне ярко-оранжевый пластиковый прямоугольник пропуска-разрешения. — Для вашего авто, с его дорожным просветом, там самое место.

— Спасибо, офицер! — Поблагодарил я и воспользовался его советом.

«Стингрей» — однозначно — не «Нива»…

Пока я не набрал сотню — меня болтало и норовило развернуть; снежная буря, за моей машиной, маскировала мой след не хуже метели и демаскировала не хуже фальшфейера.

На сотне, вылез, наконец-то, дополнительный щиток антикрыла и машинку прижало к трассе.

Дергать рулем стало смерти подобно, ну, да и дорога — прямая, пустая и ровная, ноги сами давят на педаль.

Эх, чувствую я, для моего «корветика», такая скорость в последний раз… Где мы еще найдем такое покрытие, в наших-то, краях… И с нашим-то, климатом…

Держась на середине дороги, умудрился миновать пару полицейских постов, а вот на третьем, меня уже любезно ждали, поставив свои колымаги поперек дороги, улыбающиеся и довольные, полицаи, с пистолетами наголо и громкими ругательствами по матюгальнику.

Разглядев оранжевое пятно «вездехода», ругаться стали чуть тише, но машины так и перегораживали дорогу. Пришлось остановиться и вновь предъявить удостоверение «Фемиды».

Со вздохом, меня пропустили, снова взяв честное слово, что на ночь остановлюсь в отеле — прогноз Европу не радовал, готовились к мощным снежным зарядам и резкому падению температуры.

Собрав в кучу все сказанное полицейскими, слегка насторожился — где непогода, там и идиоты… А значит — да здравствует ближайшая заправка, пара канистр запаса и… Где бы ствол, подрезать?

Вернувшись в центр дороги, поддал газку и принялся размышлять дальше: судя по состоянию полицейских постов, уже усиленных дополнительными нарядами на авто, ожидалось действительно нечто не приятное. А значит, в отель надо засветло, причем — вдалеке от города — у пригородных может не быть мест, да и слишком заманчивая у меня машинка, приметная — могу лишиться враз, не смотря на то, что это Европа.

Нет, мне ее вернут… Но «когда» и в «каком» состоянии — вопрос непростой.

Пропустив одну заправку из-за своей задумчивости, на вторую зашел как ИЛ-2 на танковую колонну — с визгом тормозов и в облаке снежной пыли.

«Шевроновская» заправка, демонстрируя класс, заправила машину за пару минут — я не успел даже сходить в белую комнатку. Причем — «белую» — в самом прямом смысле этого слова. Чистую, приятно пахнущую и с горячей водой из рукомойника!

Сказка, блин!

Молодой паренек, с диким акцентом, попытался что-то мне сказать, на английском, но сдался, видя мои глаза и перешел на немецкий.

— Господин говорит по-немецки?

— Да. — Качнул я головой. — Только не очень быстро, пожалуйста.

— Через пару часов стемнеет, вам лучше воздержаться от дальнейшей поездки. — Вымуштрованный политикой компании, всегда и во всем помогать полиции, парень замер, ожидая моего решения.

— Спасибо за предупреждение, Максимиллиан… — Я прочел его имя на бейдже и с радостью воспользовался кривыми советами Карнеги, который так в ходу у них. — Я обещал полиции, что остановлюсь на ночь. Но, два часа — это почти две сотни километров!

— Нет. — Макс, — ибо думать, а уж тем более, выговаривать полностью имя Максимиллиан, еще та заноза! — тяжело вздохнул. — Дальше дорога идет вниз и снега будет больше. Вы можете застрять.

— Однако я рискну ехать дальше. — Настоял я на своем. — Только, есть ли у вас возможность, набрать литров сорок, в запас, в канистры?

Макс улыбнулся и предложил пройти в магазинчик, при заправке, пока он будет заливать топливо.

Прикинув дорогу, решил, что сороковника может быть и мало — пусть будет 60!

Один бог — багажник пустой…

Магазинчик, при заправке, порадовал меня неплохим ассортиментом чипсов и шоколадных батончиков, стойкой солнцезащитных очков, минералкой всех изготовителей, включая уже и почившую в бозе — «боржоми».

Пройдя по рядам, уткнулся в решетку, за которой покоилась витрина с огнестрельным оружием!

Вот такого я не ожидал!

Нет, пока гонялись за трейлером, по дорогам Америкосии, насмотрелся на многое! Но и там — оружейный магазин, на бензозаправке — нонсенс!

— Господина что-то интересует? — Голос доносился из динамика, прикрепленного справа от решетки.

Мелодичный, женский голос.

— «H&K P2000», четыре обоймы и кобура скрытого ношения. Нож. Тактические очки. «Митинки». — Быстро перечислил я, список своих желаний. — Патроны, пару коробок.

— Разрешение? — Женский голос продолжал очаровывать своими бархатными обертонами.

Я достал портмоне и продемонстрировал удостоверение «Фемиды», в пустоту перед собой.

Решетка, бесшумно пошла вверх, открывая мне доступ к заветному арсеналу.

Перекрытому бронированным стеклом.

Без продавца за прилавком.

— Ваш заказ будет готов через две минуты. — Успокоила меня женщина и за моей спиной стала опускаться решетка. — После оплаты или возврата покупки, решетка будет поднята. Заряжать оружие в магазине — запрещено. В случае нарушения правил, будет вызвана полиция.

— Прикольно… — Вырвалось у меня. — Впервые… Такое вижу…

— В списке товара, не обнаружен предмет с названием «митинки». — В голосе продавщицы звучали панические нотки. — Может быть…

— Перчатки, с обрезанными кончиками пальцев. — Пояснил я непонятное слово.

— Тактические перчатки! — Облегчение, услышанное в голосе, было едва ли не видимым. — Приложите руку к подсвеченному квадрату, это поможет подобрать именно Ваш размер.

Через две минуты, сбоку от меня, щелкнуло зарешеченное окошко, и в нем появилась коробка, со всем, названным мной.

«Двухтысячный» оказался из старых моделей, для меня слегка тяжеловат, я все-таки привык к своим, теперь уже сданным в «оружейку», «облегченным»…

— Второй — такой же — и кобуру. И еще четыре обоймы. — Решил я, рассматривая счет.

— Будет через две минуты. — Женский голос просто лучился счастьем. — Примите в подарок, от фирмы «Фаршган», мультифункциональный нож…

Услышав название фирмы, я сперва «хрюкнул», потом рассмеялся, не в силах удержаться и оперся спиной на решетку.

««Фаршган» — да, это по-нашему!» — Качал я головой, подходя к кассе со своими коробками и проволочной сеткой, набитой снедью и минералкой, в поллитровых бутылках. — ««Фаршган» — время фаршировать!»

Однозначно, Европа меняется…

Но в лучшую ли сторону — как знать, как знать…