Холод (СИ)

4

Сны. Сны. Сны.

Что за ними — целый мир?

Или только тихое отражение нашего накопленного опыта и дневная усталость?

— … У него нет друзей. У него нет семьи. Своеобразная, очень извращенная, логика не присущая ни живым, ни мертвым. Мы проверили его предков — в его семье нет и не было — даже неинициированных, почти пять поколений.

— Не будет ли это… Отрицательно сказываться на его деловых качествах и влиять на работу? — Присутствующий на видеоконференции, «по ту» сторону экрана, человек, по-русски говорил медленно, осторожно подбирая слова.

— Сперва надо убедить его вообще принять наше предложение. А сделать это будет очень не просто. Он, все-таки… Странный человек…

— Это Вы еще мягко выразились! — Вступила в разговор молчавшая до этого женщина в белом халате. — Он — «перестарок». Убедить таких людей в чем-то, «навек» усвоенном — почти невозможно. А запугать — с его связями — себе дороже.

— Хм. Убедить можно даже барана! — Возразил иностранец. — Нужно только правильно…

— Этот человек — не «баран» и уж точно — не «перестарок»! — Новое действующее лицо появилось на границах экрана, активируя свою камеру, с которой на окружающих смотрел «новый русский», в малиновом пиджаке и оранжевой рубашке с бардовым галстуком. — Далеко не «баран»! То, что он использует в работе, называется «интуиция»! При неправильных первичных данных, неверных предпосылках — достаточно точный и четкий вывод. Из всего того, что я видел сегодня ночью… Это — «Координатор». Или вообще — «Хозяин»!

— Ты серьезно? — Женщина и иностранец — дуэтом выдали свои восклицания.

— Ага. А даже если и нет — терять такого человека — слишком дорого для «Фемиды». — Собеседник подмигнул им и, помахав рукой, исчез с экрана, оставляя черный квадрат.

— Может Рябоконь и ошибается. — Пробормотал себе под нос иностранец. — Но я в этом сильно сомневаюсь. Инга, дитя моё, сделайте по нему повторный расчет и введите два дополнительных фактора — окружение и… Семью. С этим человеком все не просто и кто знает, что он может и что он сможет — позже. В начале пути человечество делилось на рабов и господ. Потом на нищих и имущих. А теперь, похоже, пришло время деления на «знающих» и «владеющих». И, совершенно не понятно, что лучше…

Экран монитора погас, оставив в сумраке кабинета двух человек — мужчину и женщину, молчаливо замерших друг против друга.

— Это еще не все. — Альба осторожно посмотрела на меня. — Чуть позже, привезут еще и… Если ты не против, я бы хотела их отсмотреть, вместе с тобой. Архив огромен и сейчас, потерять хоть один байт информации — катастрофа.

Двухметровая панель телевизионного экрана, на котором только что разыгрывалось представление, мягко светилась, отбрасывая длинные тени, за наши спины.

Просмотровый зал, по причине каникул, дали нам на откуп — «Фемида» давным-давно закрыла один из своих филиалов и теперь, по окончании срока хранения, любезно предоставила устаревшую информацию, для обучения студентов. Вот и сидели мы с Альбой, то ковыряясь в документах, то просматривая видео.

Один раз попалась даже порнушка — за одним из кандидатов вели очень плотное наблюдение.

Если бы Стелла, словно не почувствовала что-то и не заявилась, открыв дверь без стука — мне было бы плохо. Очень — плохо!

А так — во всем виновата Стелла и точка!

Включив верхний свет, с улыбкой на губах начинаю собирать материалы и документы в большую коробку с маркировкой, начинающейся на 700.

Индекс города, который не перешибешь.

Еще когда мы только начали перебор документов, кольнула меня мыслишка, о сходстве. Кольнула.

А теперь вот — воткнулась и сидит занозой, заражая кровь и дергая нервы.

Ошибся, Рябоконь.

Не стал я «Координатором» и на «Хозяина» мне замахиваться рановато — опыт, такая штука, что приходит либо с возрастом, либо с путешествиями. Побуду-ка я тем, кто я есть!

И город этот — кстати — я ненавижу!

Все он отобрал у меня, сунув взамен только эту жизнь.

Он отобрал все тогда и пытается сделать это вновь.

— Сайд? Плохо себя чувствуешь? — Альба как всегда внимательна, доброжелательна, свежа и аппетитна, как яблоко-апорт. — Могу помочь?

Отработанной походкой, она делает шаг в мою сторону.

И упирается в коробку, которую я ей протягиваю.

Я не люблю блондинок.

От слова — «совсем» и до словосочетания — «нафиг-нафиг»!

— Альба, спасибо, пойду, отлежусь… — Скороговоркой пробормотал я и выскочил вон.

Знаю, что «бегать не набегаешься», но и вести беседы — нет моих сил.

За этот год, что меня отправили в Академию, Альба каждый месяц пробует меня затащить в кровать. Иногда — дважды в месяц, словно из спортивного азарта.

Правда, есть и плюсы — Лиззи добротно так подтянула мои познания, фактически вытолкнув на полный шестой уровень возможностей — низкий поклон ее предмету и ее фанатичному служению ему.

Сделав за один год то, что не смогли сделать за десять, она взяла меня в оборот еще крепче и теперь писала докторскую, пользуясь мной, как основным материалом.

Уже сколько чая и чего покрепче, выпито в ее трехкомнатной, точнее — трехсекционной — лаборатории. Был я и у неё дома — когда она умудрилась сломать ногу и разбить голову, вывалившись из окна, которое захотела помыть — собирал ей вещи и отвозил в ее лабораторию, потому что ложиться в больницу, эта красавица отказалась.

Альба, кстати, дико к ней ревновала, а Лиззи…

Лиззи словно дразнила, только не Альбу, а… Стеллу!

Вот, сам свет не разберет этих женщин.

Так, в мыслях и размышлениях, выбрался из корпуса и потопал к себе — благо жил я при Академии, в уютной квартирке, состоящей из четырех комнат — пустых! — комнат и здоровенной кухни, на которой сиротливо стояла плита и кухонный стол — на готовку времени просто не оставалось.

А, ну и самое главное украшение моей комнаты… Друза сапфиров!

Когда Лиззи дала мне такой качественный пинок, первое, что я сделал — вернулся в ТОТ мир и… Забрал этот кусок камня, в память о том, что все-таки остался в живых!

Еле нашел его…

А, когда я найду того, кто сделал Альбе копию ключей…

Квартира встретила меня пронзительным холодом.

Было так холодно, что изо рта вырывался пар!

В считанные мгновения, я превратился в замерзающую фигуру, валяющуюся на полу и судорожно пытающуюся согреть дыханием руки…

… Мир с рваными краями, ненадежным оскалом оврагов, кривыми облаками и легкими перьями, сыпящимися с угольно-черного небосвода.

«Перья белые, а небо — черное… Парадокс… Или просто порвали ангела? И его перья еще долго будут сыпаться с черного неба на проклятую землю!»

Остался только Холод!

Полупарализованные мысли, вялые и скучные. Атрофировавшиеся мысли. Белый медведь на экваторе. Ему же жарко, бедолаге…

А мне плевать, с высокой колокольни, на самое темечко прохожим…

Остался только Холод!

Чья-то старая шутка, по поводу «спящего гейзера», претворенная в жизнь. Пурген с димедролом. Пиво с клофелином. И кофе — с бензедрином. НАР-КО-ТА. Полный глюк.

Отговорила. Роща. Золотая.

Остался только Холод!

Каждый взгляд имеет свой цвет… Или свет? Или вес?

Кто ждет нас там, за чертой, пройдя которую, поневоле становишься одним из…

Остался только Холод!

Будь что будет: Холодный снег за воротом. Огонь на руке. Пепел на полу. Будет все. Или ничего.

Полная пепельница окурков, спертый воздух закупоренной комнаты — мозговой штурм.

Раннее утро, легкие облака — решение проблемы.

Танец с тенями.

Прочь.

Вперед.

Лиззи хороший учитель — уже понимая, что замерзаю и вариантов нет — все равно грызусь до последнего!

К моей великой радости — это не «пылесос», что вытягивает энергию из человека.

И на «фризирато» — тоже не тянет, тогда бы вымерз весь коттедж, обработанный космическими температурами.

Что-то вульгарное и самопальное…

Кто-то из студентов, за «двойку», отомстил?

Так ведь не ставлю я оценки — в моих группах занятия построены по другому принципу и места моему самодурству просто нет.

Что может согреть замерзающего?

Горячий чай.

Горячий суп.

Горячая девушка, в конце-концов!

Ничего из названных, в доме не водилось, как назло!

Остался только самый жесткий вариант, правда и согревающий — моментально, до волдырей.

Враг.

Сжав зубы, перекинулся на берег знакомой реки и со стоном начал разгибать замерзшие руки-ноги.

Жаль, врага моего, в этой параллели больше нет — самое время меня добить, чтобы не мучился.

Странный мне достался тогда противник…

Анна назвала его «Сапфирром».

Дудки — «Безобраз» он!

Не оттого, что страшный, а от того, что Без Образа!

Отогревшись, спустился к реке и зачерпнул воды в пригоршню — от омерзительного вида жидкости, текшей здесь совсем не давно, остался только слабый металлический привкус, отфильтрованный оставшимися после нашего боя, синими камнями — сапфирами, что так и не стали местом моего упокоения, зато смогли стать сумасшедшими по своим возможностям, фильтрами.

Я, когда перетащил в свою квартирку, самую большую и красивую друзу кристаллов, долго удивлялся этому факту, а теперь, совершенно забыл, когда в последний раз вытирал пыль или запускал озонатор.

Вода в реке, весело журчала по камням и играла бликами на ярком солнце, быстро меня согревшем.

Каждый раз, перекидываясь сюда, я ожидал очередной встречи и… Уходил, разочарованным.

Вода, текущая с верховий, так и несла в себе частички яда.

Берег, перекореженный последствиями нашего недобоя, так и оставался пустынным и только звон редкого дождя, совершенно не частого гостя в этом мире, вырывался из обыденной серости.

В следующий раз, привезу сюда саженцы и устрою на берегу реки — фруктовый сад!

Я сидел на берегу реки, гадая, удастся мне задуманное или нет?

Согревшись и накопив тепла «в-запас», прошел вверх по течению, выходя из зоны своей квартиры. По моим прикидкам получалось, что каждые сто- сто пятьдесят метров здесь, это — километр двести, в реальном мире.

Жаль, что не известно в какую сторону.

В прошлый раз я умудрился вернуться без особых… Проблем. А до этого — «вернулся» болото, едва в нем не утонув!

Вода в реке, на мой взгляд, очищалась просто стремительными темпами, что не могло не радовать. Еще годик и можно будет столбить за собой «зону выхода» и начинать «маленький бизнес», ибо на преподавательские деньги — жить не возможно, а я и без того — «сокол без пёрьевый»!

Собравшись мыслями, следующий шаг сделал уже в «реале».

Очень удачно сделал — прямо напротив меня, трое «туристов» уже вовсю распускала руки в отношении моих студенток.

Обе красавицы были напуганы, но на истеричные крики еще не скатились и на помощь — не звали.

Мысленно похвалив их, замер в раздумьях — останавливать девчонок или, лучше потом помочь прикопать им «туристов»?

Появившийся четвертый, с охотничьим ружьем в руках, переиграл все планы.

Вот, предупреждали же — шарятся тут по окрестностям, ревнители генной чистоты, оставляя после себя трупы.

— Девушки, а девушки! — Видимо самый младший настойчиво отвлекал девушек от человека с ружьем, старательно закрывая им обзор, а вооруженному — линию выстрела. — А что Вы здесь делаете? Мы с Вами в городе не могли встретиться?

— Никитос! Хорош политесы скалить! — Вооруженный, стволом ружья сдвинул парня и взвел курки. — «Сучки» это…

Двустволка дернулась, выпуская картечь из двух стволов разом.

А вот теперь мне стало жалко мужиков.

Девушки переглянулись и началась потеха!

Жаль, стоял я метрах в тридцати и кое-что не рассмотрел.

Конечно, будь на месте этой парочки, та же Стелла или, не приведи боги — Альба, я бы вмешался раньше. Хотя, в случае с Альбой… Не знаю — не знаю…

Мужские крики и хрипы — умирали «туристы» страшно — я прикрыл «пологом тишины», есть у нас такая разработка, в «Фемиде».

Надо будет с девчонками, ею поделиться — следующий год у них выпускной, надо подготовить к жизни, в «большом и злом мире».

Снова сдвоенный выстрел из ружья и отчаянный вопль, переходящий в сип.

«Справившись» своими силами, девушки замерли, наконец-то задумавшись о том, что они натворили и как теперь будут выкручиваться.

Пришлось выйти из-за дерева и щелчком пальцев привлечь к себе внимание.

За что я уважаю женский пол — за его неотвратимость!

Прилетевшие в мою сторону боевые формы «конструктов», несомненно, самопальные, но весьма даже эффективные, я «заморозил» и «спрятал».

Изучу, потом, на досуге…

— Сантана и Аша… — Начал я с улыбкой. — «Синсити» насмотрелись?

Девушки переглянулись и насупились — наряды их, тут я соврал, были очень даже скромными и культурными.

По меркам нашего времени, разумеется.

А так — шортики, топики, стразики крохотные рюкзачки, за спинами у обеих.

Стразиков было больше всего — на ногтях, наращённых или отращённых? По парочке — в пупках и на клыках белоснежных зубок, в ушах — штучки по четыре и на крыльях носа — по одному.

Все в соответствии с академической модой, на этот год.

В прошлом году все было куда страшнее — «готы» и прочие «плакающие», при виде наших студентов на «Дне всех святых» в городе, валились от зависти пачками, кусая себе руки до плеч и смывая с себя краску, чтобы не позориться.

— Сайд… Мы… Тут решили помочь… — Первой, как всегда, начала Аша. — Мы их специально не искали! Только решили пройтись, вдруг к первогодкам… Ну, помочь, в общем…

Сантана подтянула топик пониже и согласно кивнула головой, поддерживая подругу.

— Помогли — здорово. — Подмигнул я обеим. — А кто мусор будет убирать? Тем более, кому пришла в голову идея использовать зад — в виде мишени?

Студентки переглянулись, и я понял, что идея была точно не их.

Видимо, кто-то из «туристов», обладал зачатками дара и поделился своими «мечтами»…

И я даже знаю кто — вон оно, лежит, светя своим кишечником и съеденным обедом.

— Будете полицию вызывать? — Исподлобья глянула на меня Сантана.

Аша ткнула подругу локтем в ребра, призывая помолчать и ждать моего решения.

— Георг, выходи, ниндзя не доделанный! — Рявкнул я. — Спецприглашение надо? Давно зачеты не пересдавал?! Могу устроить! Ты, кого лично предпочитаешь? Альбл…

Я закашлялся, пытаясь скрыть едва не прозвучавшее прозвище Альбы.

Вот бы позору было!

Георг, студент-выпускник этого года, по виду — записной ботан и король ботанов, а по сути — второй на выпуске по дару и владению им, спланировал с дерева.

Тоже мне… Белка — летяга! Или — «Белк — летяг»?!

Сделав себе зарубочку, поинтересоваться у Энрикс, как у самой умной, как же будет правильно белка в мужском роде, расплылся в улыбке.

Пока я мысленно играл словами, студенты пытались пробиться через «барьер абсурда», в надежде понять, что же именно их ждет.

Еще никто не смог пробиться через мой «Барьер»!

— На видео, снимал? — Полюбопытствовал я, разглядывая оттопыренный карман брюк.

Георг, со вздохом, полез в карман, вытащил портативную камеру и протянул ее мне.

— Ну уж нет! — Отмахнулся я. — Взялся за грудь — делай, что-нибудь!

И, уже обращаясь ко всем сразу: — Собирались записать и выложить?

Все трое кивнули.

— «Отлично». За идею. За исполнение — в виде исключения и за первый раз — тоже «отлично». — Я почесал ухо, замерзшее так сильно, что вообще боялся, что отвалится. — Хотя, так рисковать… Валить их надо было сразу и без разговоров. Но, как вы собирались избавляться от тел?!

Сантана, молча, сняла рюкзачок и, открыв, вытащила из него пакет и полулитровую бутылку.

— Термит и кислота?! — Опешил я. — В лесу — медведи не кормлены, волки — голодные, а Вы! Фи, как вульгарно!

Студенты облегченно вздохнули и разулыбались, понимая, что гроза прошла стороной.

Тихий шорох, пытающегося отползти «туриста», вернул меня на землю.

— За исполнение — трояк! — «Турист» при этих словах замер и начал сворачиваться в коврик для йоги.

Начиная с ног. И очень медленно.

Я, никогда и никому, не позволял наезжать на «своих».

Весь мой опыт работы в «Фемиде», общение с агентами — профессионалами и теми, кто живет долгую и полную приключений, жизнь, доказывают, что я поступаю правильно!

— «Верша справедливость»! — Пробормотал себе под нос Георг, наш девиз.

Наша «Фемида» — без весов и маски — действительно вершит справедливость.

Потому что правосудие уже не помогает.

— Да. «Верша справедливость». — Согласился я. — И значит… Обе, ко мне на пересдачу — завтра-же! А вы, молодой человек…

Георг засопел, но взгляд выдержал, хвалю!

— Запись не уничтожу! — Набычился он. — Все равно — выложу! Пусть скот знает, что…

А вот этого я не выдержал.

От моего удара, Георг согнулся вдвое, возвращая природе съеденное.

— Они — не «Скот»! — Колено «погладило» выпрямляющегося человека снизу в челюсть, отбрасывая спиной на кровь и останки «Туристов». — А мы — не «Пастухи»! Молод ты, повторять за старшими, их слова. Неправильные, грубые, лживые — слова.

Каждое мое слово вбивалось кулаком, а бить меня учили…

Георг, которого я отбросил от себя, приложился хребтом о ствол дерева и сполз по нему вниз, растирая текущую кровь из разбитого носа и рассечённой брови.

Девчонки молодцы — на помощь своему кавалеру не пришли, хотя кулачки и сжимались, а глазки метали молнии, грозя испепелить меня или, хотя бы отвлечь.

Георг, умница Георг! Вот не ожидал от него такой глупости! Кто, какая сволочь, «надула» ему в уши эти слова?!

Рассматривая костяшки — сбил, таки — я не отводил взгляда от его лица, все ожидая хотя бы тени понимания.

Нет.

Обида — есть.

А понимания — нет.

А вот девчонки — поняли.

— Мы ходим по самому тонкому льду, по самому острому лезвию… Самое сладкое, что окружает нас — БЕЗНАКАЗАННОСТЬ! Мы в силах уйти от любого наказания и наказать любого обидчика. Каждый из нас — уникален и каждый — одинаково проклят… От наших действий зависит жизнь. Думаешь, просто так появились эти… Это зависть породила их. Зависть. Страх. А может быть — Месть? — Я не надеялся, что мои отрывочные мысли, разлетающиеся сейчас в разные стороны, смогут правильно объяснить мои собственные чувства. — Мы вершим справедливость, Георг. Обычную, понятную людям, справедливость, не замахиваясь на высшие идеалы или материи. Даже наши особенности, не дают нам права на это. Мы не можем относиться к своим родителям, как к скоту. А человечество и есть — родитель. Глупый, жадный, напуганный своим странным ребенком… И родители заслуживают порки, однозначно. А вот оскорбления и пренебрежения — не заслуживает никто. Иначе всей нашей справедливости — грош цена… А теперь — уматывайте отсюда, быстро!

Подружки подхватили парня подмышки и испарились раньше, чем звук моего голоса растворился в голых ветках расположенного неподалеку леска.

«Стелла! Привет! У нас проблемка…» — Обрадовал я декана и приготовился выслушать очень многое, ибо было за что.

А когда она узнает, что за проблема, будет точно в своем праве выгнать меня, ко всем чертям, из Академии.

К моему удивлению, внимательно выслушав, Стелла даже бровью не повела, просто натравив на меня полицию и представителя «Фемиды» за компанию, видимо, чтобы я не расслаблялся.

«Фемидовец» на полянке появился минут через десять, а полицию пришлось ждать больше часа — пока они добрались до глухой полянки, на своих — то двоих…

Их неторопливость не только дала мне возможность обсудить все с проблевавшимся от вида останков, «Фемидовцем», но и подготовиться к всевозможным каверзным вопросам, со стороны правоохранительных…

Лейтенант — от криминалистов. Капитан — от «убойных» оперов. Пара прокурорских, как всегда в штатском. Кинолог с потешным спаниелем — лапочкой. Десяток рядовых из ближайшей воинской части — вот и все, кто собрался в этот час на поляне, среди застывшей крови, переломанных костей и свернутого, упс, продолжающего сворачиваться в рулончик тела.

Криминалист, со вздохом взял пробы крови и закрыл свой чемоданчик — основной подозреваемый на месте, на вопросы отвечает, запираться не собирается — не вызов, а лафа!

Кинолог, прикорнул, устроившись на поваленном дереве, подложив под пятую точку свернутый плащ.

Капитан, в окружении прокурорских, записывал мой рассказ и от руки, и на серебристый диктофон, недовольно морщась от налетающих запахов.

Довольный спаниель, азартно гонялся за мухами и рылся в земле, утоляя свои охотничьи инстинкты.

Все были довольны.

Все, кроме десятка рядовых, что бродили сейчас по поляне, собирая в большие черные мешки, остатки тел.

А ведь им придется их еще и обратно, на себе, тащить…

Жесть! Я бы тоже был недоволен! Дав себе пинка, договориться с «Фемидским», на тему «прохода», вдвоем — то мы его точно потянем! — Замер, понимая, что где-то облажался. Причем облажался — по полной программе.

— Можно перечитать показания? — Капитан от моей просьбы едва не заполучил инфаркт, а прокурорские поставили ушки на макушки и настороженно сунули руки в карманы.

Читая и перечитывая, снова и снова ругал себя.

«Туриста» — четыре!

Тогда…

Откуда взялось пятое тело?

То самое тело, которое я, по запарке, принял за «недобитого» и свернул в рулончик?!

А если было пятое, то кто скажет, что не было и — шестого!

Почесав затылок, обрадовал капитана.

Помните, в «Маски-шоу», все быстро бегали друг за другом?

Вот, после моих слов я наблюдал это воочию!

Досталось и кинологу, с собакой и десятку рядовых…

Да и мы, с «Фемидовцем», сделали пару кружков, вокруг поляны, благо капитан, обвинения в мой адрес пока не предъявлял, а писал все как свидетельские показания.

Шестой нашелся очень быстро — спаниель показал просто чудеса своего нюха и коротких, но таких быстрых, лапок! За сорок минут, собачка успела пробежать почти пять километров, по сильно пересеченной местности, в просторечии именуемой лесом и привела нас в лагерь, в котором, сладким сном праведника, раздувая палатку богатырским храпом, спал шестой.

От радости, десяток рядовых навалились на спящего с таким громовым «ура», что мужчина ракетой вылетел из палатки, зацепился ногой за жалобно завизжавшего спаниеля, упал, проехался голым пузом по погасшему костру, стукнулся головой об висящий котелок с супом и потерял сознание.

Прокурорские не прятали улыбок — есть выживший, а значит все не так и плохо!

Опер старательно делал вид, что он ничего не видел.

А «Фемидовец», снявший всю сцену захвата, на свой телефон, клятвенно заверил меня, что перешлет копию записи, едва вернется в офис…

Да, когда я говорил «Маски-шоу», я не имел в виду «Шоу Бенни Хилла», но вышло очень похоже.

Но, больше чем незадачливому бандиту, все обрадовались трем, семиместным внедорожникам, с забитыми багажниками.

Едва спаниель озадаченно гавкнул, замерев у одного из внедорожников, как прокурорские, взяли дело в свои руки, очень вежливо попросив меня, Артура и капитана удалиться и забыть о находках — в целях государственной безопасности.

Пожав плечами, мы — все трое — согласились.

Увидев наши приготовления, капитан «напросился с нами» — домой всем хотелось как можно скорее, а в свете последних событий, никто и никогда не будет искать двух «испуганных студенток Академии», что превысили предел необходимой самообороны, в отношении пяти вооруженных, взрослых мужчин.

Выбрав для финишной точки мою квартиру — и не далеко и места цивилизованные — подхватили капитана «под белы рученьки» и сделали шаг, убираясь с поляны под несчастный взгляд собаченции.

В моей «пустой» квартире нас ждала засада.

Стелла, Лиззи и Валентин.

Строгие, официальные, чопорные, в официальных академических мантиях, глубокого, фиолетового цвета.

Лязгающие зубами от холода и пытающимися сделать одновременно несколько дел — Выбраться из квартиры, согреться и найти, где у меня чайник…

Выбраться из квартиры им не давала защита, которую я придумал на досуге, после визита Альбы.

Согреться, кутаясь в шелковые мантии, не получалось ни у кого. И никогда…

А чайник у меня сгорел, и я его выкинул на помойку, делая кипяток в кастрюльке.

При моем появлении, защита отключилась и Стелла, взламывавшая дверь, вывалилась на лестничную площадку, тут же окутавшуюся белоснежными клубами пара.

— Как в детстве! Забегаешь с мороза домой, весь в клубах пара! — Умилился капитан, пытаясь скрыть улыбку и поеживаясь. — Только в детстве, холодно, все-таки, было на улице…

— Это что — система безопасности, такая? — С места в карьер, кинулся выяснять Артур. — Если — да, то дайте две! Одну в офис поставлю, а вторую — на дачу, бабушке!

После того, как входная дверь оказалась открыта, температура в квартире стала стремительно возвращаться к любимым мной, оптимальным 26 градусам тепла.

К моему счастью, без последствий, в виде выпадения конденсата и тому подобных прелестей — я уже и так, заманался проводку и краны менять! Ну и лампочки — до кучи…

Понимая, что сейчас меня спасет только горячий чай и присутствие капитана с Артуром, поспешил на кухню, к плите, кастрюльке и холодильнику с «вкусняшками».

Артур, с видом знатока ходил вокруг моей глыбы сапфира, облизываясь и присматриваясь.

Лиззи, пришедшая мне на помощь, уже через десять минут поспешила избавиться от академической мантии, успев заляпать ее смородиновым вареньем.

Валентин бодро общался с капитаном, а Стелла…

Судя по виду Стеллы, разговор, ради которого они ко мне приперлись, состоится даже в том случае, если небо упадет на землю.

Усадив гостей за стол в кухне, для чего пришлось едва-ли не за уши, оттягивать Артура от каменюки, а капитана с Валентином — вытаскивать с балкона, на котором они дымили не хуже двух паровозов, я уселся с «краешку» и приготовился ко всему.

Бежать — в том числе.

Вот, объясните мне, как, обычный, не очень теплый даже, круг малознакомых людей, умудрился так уютненько и неторопливо, надраться до полного безобразия?!

Вроде и выпивки у меня дома было не много — вина, пару бутылок, да коньяку — чуть по-боле…

Может быть, супруга капитана, которая приехала за своим благоверным, когда за окном было уже темно, привезла с собой?

Хотя нет… К этому времени я уже точно помню, что Артур сгонял к себе, за гитарой, а значит…

«…Ой-ё! Никто не услышит!..»

Значит за вином, для девушек, мы ходили с Валентином, что сопит в соседней комнате!

Или с Лиззи?

Я считаю себя абсолютно счастливым человеком — я не болею с похмелья. Совсем. При любом «смешивании», «накапывании» и «раскуривании», единственное, что мне угрожает на следующий день — сухость во рту, проходящая, после первой кружки кофе.

Потянувшись на надувном матрасе — ну не купил я себе кровать, не купил! — принялся вспоминать вечер, с азартом спаниеля, раскапывающего нору лисы.

Минут через десять, картинка пришла в норму и я схватился за голову.

Стелла со мной поговорила. Вызвала на балкон, отжала сигарету и вывалила на меня все новости.

Блин! Точно! Вот после этого разговора-то, мы и укушались в хлам, с подачи, к сожалению, моей…

Санти, Аша и Георг, вывалились в общаге, в двух шагах от Стеллы, возглавлявшей приемочную комиссию: общагу отремонтировали, но студни жаловались, что хреново.

Разумеется, увидев пусть и бывшего, но своего студента, с разбитой мордой и девчонок, с круглыми глазами и потерянными улыбками, Стелла устроила им допрос с пристрастием.

Может быть, все бы и обошлось, да только злополучная камера Георга, не вовремя пикнула, напоминая о полном разряде батарей.

«Прикрыть» свои мысли, не успели все трое, и Стелла устроила им разбор полетов — уж что-что, а работать по ассоциациям и ловить, когда человек совершенно расслаблен, наша декан умеет, не отнимешь.

Выплыл и я, и их план, и запись, как подтверждение.

И мое рукоприкладство, в отношении малолетнего — тоже.

А тут и я с ней связался.

Праведный гнев, коим пылало мое начальство, поутих, но вырывался наружу — дикой вонью.

Сперва, Стелла собиралась сдать меня полиции. Потом — «Фемиде». Потом — уволить, ко всем святым. Потом устроить торжественное сожжение, с факельным шествием.

К этому времени, все трое студентов уже понимали, что вляпались очень глубоко и только и могли, что вжимать головы в плечи, когда очередной «конструкт», свистел над их головами.

На мое счастье, первое, что сделал Георг — сломал чип памяти — едва Стелла отвернулась.

Второе его разумное решение — смыться — уперлось в проблему чистой одежды.

Оставив молодежь «чистить перышки», декан собрала «большую тройку» и пылая жаждой восстановить справедливость, кинулась ко мне домой.

И вот тут, у меня нарисовался первый вопрос: «Откуда, ключ от Моей квартиры у декана?!»

Попавшись на мою защиту, едва не замерзнув и дождавшись моего появления, «большая тройка» уже не хотела восстанавливать справедливость — слишком было для этого холодно — они решили наказать меня иначе.

Они решили впиндюрить мне классное руководство, или, кураторство, над группой выпускников. А в лаборанты — всунуть Георга!

Второй вопрос: «И что мне с этим теперь делать?» Так же меня мучил, как и первый.

А ведь был еще и третий вопрос, и четвертый…

Выбравшись из-под простыни, принялся натягивать одежду — гостей пора будить и выпроваживать — да и самому, курить хотелось и кофе — в любой последовательности.

Пока на цыпочках — кофе — нет, жратвы — нет, а значит чего зря людей будить, пробрался на балкон, по пути едва не запнувшись об Артура, спящего сидя и с блаженной улыбкой прижимающегося к сапфиру.

Подняв его же, валяющийся рядом телефон, сделал пару снимков — ведь ни за что же не поверит, пока не увидит.

Судя по прохладе и низко висящему солнышку, времени было часов шесть утра.

Ничего не поделаешь — «сон алкоголика крепок, но не долог!» — аксиома, усвоенная мною еще в годы бурной юности.

Судя по разномастным пачкам сигарет — за ними тоже бегали, в свое время и, будучи уже «готовыми» — подкуривали со стороны фильтра.

Первая затяжка, вторая и мир покачнулся, прогнулся и засмеялся, давая понять, что жизнь налаживается!

С балкона пошел сразу на кухню — народ надо возвращать к жизни, во что бы то ни стало!

Пока в кастрюльке варился кофе, настрогал бутербродов и радостно пошел всех будить.

Валентин и Лиззи дрыхли в комнате, «валетом» — нормально, за них я никогда не переживал, вот и сейчас они демонстрируют многолетний педагогический стаж…

Артур — собирался постепенно, но… Сдается мне, сапфир умудрился почистить ему кровь — слишком уж он выглядел ошеломленным и свежим, словно и не пил, вовсе.

Капитан спал в обнимку со своей супругой, на моем единственном, нормальном, «лежбище» — диване. Даже разложить его смогли — «респект и уважуха» — я его и по трезвому состоянию, развернуть не могу, а тут — пьяными… Надо попросить, чтобы не складывали…

В четвертой комнате спал я.

Стеллы так и не обнаружилось.

Надеюсь, ее не понесло на «подвиги»?