Хороший, плохой, неживой

Глава девятнадцатая

Я нетерпеливо постукивала ногой, стоя возле штабеля руководств и пустых бумажных стаканчиков, выстроившихся на окне сторожки у Трента. Дженкс сидел у меня на серьге, мрачно что-то бормоча и глядя, как Квен жмет кнопку телефона. Квена я до сих пор видела только однажды – дважды, быть может. Первый раз он замаскировался садовником и сумел поймать Дженкса в стеклянный шар. У меня росло подозрение, что Квен был третьим всадником из тех, что пытались догнать меня в тот вечер, когда я украла у Трента диск для шантажа. И это подозрение окрепло, когда Дженкс мне сказал, что Квен пахнет точно так же, как Трент и Джонатан.

Квен потянулся мимо меня за ручкой, и я отдернулась, не желая, чтобы он меня коснулся. Не прерывая разговора, он осторожно улыбнулся, показав исключительно белые и ровные зубы. Этот, подумала я, знал, на что я способна. Этот не стал бы меня недооценивать, как постоянно делал Джонатан. И хотя приятно было, что меня для разнообразия принимают всерьез, лучше бы все-таки, если бы Квен был таким же эгоцентристом и шовинистом, как Джонатан.

Трент как-то сказал, что Квен хочет взять меня в ученицы – после того, как он преодолел свое желание убить меня за проникновение в дом Трента. Интересно, сколько бы я прожила при таком учителе.

Выглядел Квен примерно на столько, сколько было бы сейчас моему отцу, если бы он был жив. Очень темные волосы завивались у него над ушами, зеленые глаза будто постоянно следили за мной, и была у него балетная грация, которая, как я знаю, приходит от постоянных занятий боевыми искусства-ми. Одетый в черную форму охранника без знаков различия, он выглядел как создание ночи. Чуть-чуть повыше, чем я на каблуках, но под слегка морщинистой кожей были такие мышцы, что я вздрагивала. Пальцы по клавиатуре двигались быстро, а взгляд по комнате – еще быстрее. Единственный я у него заметила недостаток – легкая хромота. И у него, в отличие от всех прочих в этом помещении, кроме меня, не было на виду оружия. Рядом со мной стоял капитан Эдден. В своих обычных штанах хаки и белой рубашке выглядел он приземистым, но ловким. Гленн был в другом костюме, тоже черном, и старался выглядеть собранно, хотя явно нервничал. Эдден тоже беспокоился, потому что, если мы ничего не найдем, то мордой об стол приложат его.

Я подтянула сумку повыше, переступила с ноги на ногу. У меня с собой была куча амулетов, предназначенных, чтобы найти доктора Андерс живую или мертвую. Гленну пришлось подождать меня, пока я их создавала, используя как фокуси ующий объект бумагу, на которой она записала свой адрес. Если здесь от нее есть хотя бы коробка от ботинок, амулеты начнут светиться красным. Вместе с ними был еще и амулет лжи, очки в металлической оправе, позволяющей видеть сквозь лей-линейную маскировку, и амулет для обнаружения чар. И я собиралась воспользоваться встречей с Трентом, чтобы посмотреть, не скрывает ли он свою внешность чарами. Никто не может выглядеть так хорошо без некоторой помощи.

Снаружи на парковке возле сторожки стояли три фургона ФВБ. Двери их были открыты, и офицерам, ожидающим в не по сезону теплый день, было жарко. Ветерок от крыльев Дженкса шевелил прядь у меня на шее.

– Ты его слышишь? – спросила я шепотом, когда Квен отвернулся и стал говорить в телефон.

– Еще как, – ответил пикси вполголоса. – Он говорит с Джонатаном. Квен сообщает, что находится в сторожке с тобой и Эдденом, что у вас есть ордер на обыск всего имения и что, черт побери, пусть пойдет и его разбудит.

– Его – в смысле Трента? – уточнила я, и серьга качнулась, когда Дженкс кивнул. Я посмотрела на часы над дверью – начало третьего. Самое время.

Квен повесил трубку, и Эдден прокашлялся. Охранник Трента совершенно не старался скрыть от нас свое неудовольствие. Легкие морщинки на лице у него стали глубже, он сжал зубы, зеленые глаза посуровели.

– Капитан Эдден! Мистер Каламак выражает весьма понятное недовольство и хотел бы поговорить с вами, пока ваши люди будут вести обыск.

– Разумеется, – ответил Эдден, и я издала тихий скептический звук.

– С чего это вы такой покладистый? – тихо спросила я, когда Квен пропустил нас через тяжелую дверь из стекла и металла обратно на палящее солнце.

– Рэйчел, – выдохнул Эдден напряженным шепотом, – ты будешь вести себя мило и любезно, или тебе придется ждать в машине.

Любезно, подумала я. С каких это пор отставные «морские котики» стали любезными? Упрямые, агрессивные, политически корректные до педантичности… а, это он политкорректность и проявляет.

Эдден наклонился ко мне, придержав для меня дверь фургона.

– А потом мы его гвоздями прибьем к дереву, – подтвердил он мои подозрения. – Если Каламак ее убил, мы его возьмем, – сказал он, глядя на Квена, который садился в Фургон – принадлежащий имению. – Но если мы ворвемся как штурмовая группа – присяжные его отпустят, даже если он признает себя виновным. Процедура решает все. Я перерыл движение. Никто не выедет оттуда без обыска.

Я прищурилась, взялась рукой за шляпу, чтобы ее не сдуло. Мне бы больше понравилось ворваться с двадцатью машинами под вой сирен, но приходилось довольствоваться тем, что есть.

Поездка по трехмильной въездной дороге через лес была тихой, потому что Дженкс вместе с Тленном поехал в машине, принадлежащей имению, чтобы выяснить, какого вида внутриземелец этот Квен. За машиной охраны, которую вел Квен, мы проехали последний поворот и остановились на пустой стоянке для гостей.

Не могу не признать, что главное здание Трента произвело на меня впечатление. Трехэтажное сооружение расположилось среди окружающей растительности, словно стояло здесь не сорок лет, а несколько сотен. Белый мрамор сверкал на солнце, озаряя окружающие деревья, будто солнце всходило на западе. Массивные колонны и широкие низкие ступени образовывали гостеприимный вход. Окруженные деревьями и садами офисные здания создавали впечатление чего-то непреходящего, чего явно недостает таким же зданиям в городе. Несколько зданий поменьше расположились поодаль от главного, соединенные с ним крытыми галереями. По сторонам и позади них много места занимали обновленные огороженные сады Трента – акры ухоженных деревьев и кустарников, окруженные полями трав, а дальше – его жутковатый в своей тщательной планировке лес.

Я вышла из фургона первой, глядя через дорогу на далекие приземистые строения, где Трент выращивал своих чистокровных лошадей. Как раз отходил экскурсионный автобус, назойливо-шумный и расписанный рекламой, призывающей посетить сады Трента.

Дженкс вспорхнул мне на плечо, поскольку серьги на мне сейчас были слишком маленькие, чтобы на них сидеть, и стал бурчать насчет того, что не может определить, кто такой Квен. Я повернулась к главному зданию и пошла вверх по каменным ступеням, ритмично отщелкивая каблуками. Эдден быстро меня догнал.

У меня свело живот, когда я увидела знакомый силуэт, поджидающий нас у мраморных колонн.

– Джонатан, – шепнула я, и моя неприязнь к этому необычайно высокому человеку перешла в медленную ненависть. Хотелось бы для разнообразия хоть раз подняться по этим ступеням не под взглядом его высокомерных глаз.

Я крепко сжала губы и вдруг обрадовалась, что надела свое лучшее платье вопреки не по сезону жаркой погоде.

Костюм на Джонатане был идеальный. Наверняка сшит по мерке на заказ, потому что Джонатан при его росте ничего не мог бы купить готового. Темные волосы поседели на висках, и морщинки вокруг глаз были будто кислотой в бетоне выжжены. В годы Поворота он был ребенком, и пережитый страх навеки поселился в этой худощавой, почти дистрофичной фигуре.

Аккуратность и изысканность одежды, манеры – просто крупными буквами написано «Английский джентльмен из Британии», – но произношение у него было такое же среднезападное, как у меня. Был он чисто выбрит, щеки и губы никогда не изменяли мрачной гримасы на улыбку – разве что на ухмылку в чей-то адрес. Все те три дня, что я просидела норкой в клетке, он ухмылялся, и синие глаза оживлялись и загорались интересом, когда он меня мучил.

Квен быстро поднялся по ступеням, опередив меня. У меня веко задергалось, когда они сдвинули головы, перешептываясь. Потом они повернулись: в профессиональной улыбке Джонатана сквозило профессиональное раздражение. Тоже приятно.

– Капитан Эдден! – протянул он тонкую руку, когда мы с Эдденом подошли и остановились. – Я – Джонатан, советник мистера Каламака по связям с общественностью. Мистер Каламак вас ждет, – добавил он, но сердечность в его голосе никак не отразилась в глазах. – Он просил меня передать, что искренне желает помочь вам любым доступным ему способом. Дженкс у меня на плече хихикнул:

– Пусть тогда скажет, куда доктора Андерс девал. Сказал он это шепотом, но и Квен, и Джонатан вздрогнули.

Я сделала вид, что поправляю французскую косу, в которую уложила волосы – втихую пригрозив Дженксу шлепком, – а потом завела руки за спину, чтобы избежать рукопожатия с Джонатаном. Я до него не дотронусь – разве что кулаком в живот. Черт, как мне не хватает моих наручников!

– Спасибо, – ответил Эдден, приподняв брови при виде злобных взглядов, которыми обменялись мы с Джонатаном. – Мы попытаемся сделать это как можно быстрее и мешать как можно меньше.

Я так и осталась стоять с мрачным видом, а Эдден отвел Гленна в сторонку:

– Ищите тихо, но тщательно, – сказал он.

Джонатан глянул через мое плечо на сотрудников ФВБ, свободной группой стоящих на широких ступенях. Они привели с собой собак – все в синих попонах с желтыми эмблемами ФВБ. Собаки с энтузиазмом махали хвостами и рвались к работе.

Гленн кивнул, и я закинула сумку за плечо.

– Вот, – сказала я, вытаскивая пригоршню амулетов и вываливая ему в ладонь. – Я их зарядила по дороге. Они настроены на поиск доктора Андерс живой или мертвой. Раздай всем, кто возьмет. На расстоянии ста футов от нее они покраснеют.

– Я проверю, чтобы у каждой группы такой был, – сказал Гленн. Карие глаза его были испуганными, и он очень старался не бросить амулеты.

– Эй, Рейч! – сказал Дженкс, снова вспорхнув ко мне на плечо. – Гленн просит меня искать вместе с ним. Ты не против? Я же ничего не смогу сделать, тихо сидя у тебя на плече.

– Конечно, давай, – сказала я, подумав, что сад он может обыскать лучше любой своры собак.

Длинное лицо Джонатана исказилось тревогой, и я просияла на него саркастической улыбкой. Пикси и фейри сюда не допускали, и я бы согласилась трусы носить поверх платья целую неделю, если бы мне кто-нибудь сказал, что именно прячет Трент такого, что мог бы найти Дженкс.

Квен и Джонатан молча переглянулись. Квен поджал губы, зеленые глаза его прищурились. С таким видом, будто он предпочел бы лепить куличики из дерьма, чем оставить одного Джонатана сопровождать нас к Тренту, Квен поспешил за Дженксом. Я проводила его взглядом, когда он чуть не вприпрыжку сбежал по ступеням с завораживающей грацией.

Джонатан выпрямился и снова обратился к нам:

– Мистер Каламак ждет вас в своей приемной, – сказал он чопорно, открывая нам дверь.

Я ответила ему злобной улыбочкой:

– Только тронь меня, и я тебе врежу, – сказала я, рывком открывая дверь рядом с той, которую держал Джонатан.

Главный вестибюль был просторен и оглушительно пуст. Приглушенный говор деловых разговоров стих, поскольку все ушли на уикенд. Не ожидая Джонатана, я пошла прямо по широкому коридору к приемной Трента. Пошарив в сумочке, я вытащила безбожно дорогие и преступно уродливые зачарованные лей-линейные очки и надела их на переносицу. Джонатан, наплевав на декорум, покинул Эддена и стал догонять меня.

Я шагала по коридору, стиснув кулаки и стуча каблуками. Я хотела видеть Трента. Хотела сказать ему, что я о нем думаю, и плюнуть ему в морду за то, что пытался сломить мою волю, выставив меня на подпольные крысиные бои.

Двери матового стекла по обе стороны от меня были открыты, за ними стояли пустые столы. Дальше располагался стол секретаря, засунутый в нишу напротив двери Трента. Стол Сарыы-Джейн был также аккуратен и организован, как она сама. Ощущая стук сердца, я потянулась к ручке двери Трента и отвернулась, когда ее перехватил Джонатан. Глянув на меня взором, от которого попятился бы атакующий волкодав, длинный постучал в деревянную дверь, дождался ответа, и только потом открыл.

Эдден поравнялся со мной, ошеломленно глянув на мои очки. Я поправила шляпу и одернула жакет. Может, надо было шить у Айви взаймы и купить красивые. Я вошла в кабинет прямо по пятам Джонатана под журчание воды по камням, доносящееся из приемной.

Трент при виде меня поднялся из-за стола. Я набрала воздуху, чтобы выдать ему ехидное, но искреннее приветствие. Я хотела ему сказать, что знаю – это он убил доктора Андерс. Хотела ему сказать, что он подонок. Хотела бросить это ему в лицо и крикнуть, что я сильнее его, что он меня никогда не сломает, что он – хитрый мерзавец, манипулирующий людьми, и что я его раздавлю. Но ничего этого не сказала, обезоруженная спокойной сердцевиной его внутренней силы. Человека с таким самообладанием я никогда не видела, и сейчас я стояла и молчала, глядя, как его мысли отвлекаются от других дел и сосредоточиваются на мне. И он не использовал лей-линейные чары для придания себе красоты. Он такой и был.

Каждая прядь тонких, почти прозрачных волос лежала на своем месте. Серый идеально отутюженный костюм на шелковой подкладке выгодно подчеркивал узкую талию и широкие плечи, на которые я три дня любовалась, сидя норкой в клетке. Высокий, выше меня, он смотрел на меня со своей фирменной улыбкой: завидное сочетание личного тепла и профессионального интереса. Небрежно-медленно он оправил на себе пиджак, и я не могла отвести глаза от длинных пальцев, застегивающих последнюю пуговицу. У него было единственное кольцо на правой руке, и, как я, часов он не носил. Трент был вроде бы всего на три года старше меня – один из самых богатых холостяков на всей дурацкой планете, – но костюм добавлял ему лет. И все равно – тонкие очертания лица, как и гладкие щеки и небольшой нос придавали ему вид, более подходящий для курортного пляжа, чем для зала заседаний.

Улыбаясь все той же уверенной и почти польщенной улыбкой, он наклонил голову, снял очки в металлической оправе и бросил их на стол. Смутившись, я тоже сняла зачарованные стекла и упрятала их в кожаный футляр. Глаза мои остановились на его правой руке, когда он вышел из-за стола. В прошлый раз на ней был гипс – наверное, потому он и промахнулся по мне из пистолета. Между кистью руки и манжетой имелось тоненькое колечко более светлой кожи, еще не успевшей потемнеть.

Я напряглась, когда он оглядел меня бегло, слегка задержав взгляд на розовом кольце, которое у меня украл и вернул – просто чтобы показать, что может украсть, и остановившись на почти невидимом шраме от нападения демона.

– Миз Морган, я и не знал, что в работаете в ФВБ, – сказал он вместо приветствия, не делая попыток пожать мне руку.

– Я консультант, – ответила я, стараясь не замечать, как от его бархатного голоса у меня дыхание перехватило.

Я забыла, какой у него голос: весь янтарь и мед – если можно описывать звук цветом и вкусом. Глубокий и звучный, каждый слог звучит отдельно и точно, но переливается в следующий, живой, как ртуть. Этот голос завораживал, как разве что очень древние вампиры умеют. И очень мне не нравилось, что мне это нравится.

Я посмотрела ему в глаза, пытаясь выглядеть столь же уверенной в себе. Но меня слегка трясло, когда я протянула руку, заставив его ответить тем же – и его рука пошла мне навстречу после едва заметного глазу мгновенного колебания. А у меня тут же разлилось внутри чувство довольства собой – я его заставила сделать то, чего он делать не хотел. Пусть даже такую мелочь.

С той же самоуверенностью я вложила руку в его ладонь. Хотя в зеленых глазах отражалось понимание, что я его заставила до меня дотронуться, рука была теплой и твердой. Интересно, сколько времени он это отрабатывал. Удовлетворившись, я разжала руку, но Трент не ответил тем же, а отнял руку с интимной медленностью, совершенно уже не профессиональной. Я бы сказала, что он делает мне авансы, если бы не едва заметное напряжение в глазах, говорившее о настороженности.

– Добрый день, мистер Каламак, – сказала я, воздержавшись от желания вытереть руку о юбку. – Вы прекрасно выглядите.

– Как и вы. – Его улыбка приросла к лицу, а правая рука оказалась почти за спиной. – Насколько я знаю, дела у вашей маленькой детективной фирмы идут неплохо. Представляю себе, как трудно было вначале.

Маленькая детективная фирма? Моя неловкость мгновенно сменилась раздражением:

– Спасибо.

С затаившейся в уголке губ усмешкой Трент перенес внимание на Эддена. Пока оба профессионала обменивались вежливыми, политически корректными и лицемерными любезностями, я оглядела офис Трента. В ложном окне по-прежнему красовался снимок его пастбища для годовичков, и искусственный свет видеоэкрана бросал теплое пятно на светящийся ковер. В аквариуме, по размеру достойном зоосада, плавал новый косяк черных и белых рыбок, и сам аквариум переместили в нишу в стене за столом Трента. Там, где раньше стояла моя клетка, рос апельсин в кадке, и запах, напомнивший мне сухой корм, свел судорогой желудок. Камера в углу под потолком подмигивала мне красным глазом.

– Рад нашему знакомству, капитан Эдден, – говорил Трент, и я заслушалась плавными переливами его голоса. – Жаль только, что оно произошло не в лучших обстоятельствах.

– Мистер Каламак… – Резкое стаккато Эддена после голоса Трента звучало грубо. – Я приношу извинения за неудобства, причиненные нашим обыском.

Джонатан протянул Тренту ордер, Трент быстро проглядел его и вернул обратно. – Вещественные доказательства, ведущие к аресту по обвинению в убийствах, совершенных так называемым охотником на ведьм? – спросил он, метнув на меня взгляд. – Не слишком ли общо сказано?

– Написать «мертвое тело» казалось слишком грубым, – ответила я сдавленным голосом, и Эдден едва заметно кашлянул – опасение, что мы ничего не найдем, несколько портило его профессиональную манеру. Я заметила, что он стоит как на параде, и подумала, заметил ли это сам отставной «морской котик». – Вы были последним, кто видел доктора Андерс, – добавила я, желая увидеть его реакцию.

– Это перебор, миз Морган, – буркнул Эдден, но меня больше интересовали эмоции Трента. Гнев, досада – но не потрясение.

Он посмотрел на Джонатана, а тот пожал плечами – едва-едва заметно. Трент медленно сел на стол, сцепив перед собой длинные загорелые пальцы.

– Я не знал, что ее нет в живых, – сказал он.

– Я не говорила, что ее нет в живых, – ответила я. Сердце у меня стучало; Эдден стиснул мне руку, предупреждая.

– Она пропала? – спросил Трент, довольно успешно постаравшись выразить одно только облегчение. – Это хорошо. Хорошо, что она исчезла, а не… гм… погибла. Вчера вечером мы с ней ужинали. – Тень тревоги мелькнула на лице Трента, когда он показал на два кресла у нас за спиной. – Садитесь, прошу вас, – произнес он, направляясь на свое место. – Я понимаю, что у вас есть ко мне вопросы – раз вы ведете обыск на моей земле.

– Спасибо, сэр. Действительно, они есть.

Эдден сел в кресло, ближайшее к коридору. Я следила глазами за Джонатаном. Он закрыл дверь Трента и остался стоять возле нее, готовый дать отпор. Я опустилась в оставшееся кресло под искусственным солнцем, заставив себя откинуться на спинку. Попытавшись придать себе безразличный вид, я поставила сумку на колени и нащупала в кармане жакета иглу для пальца. Ощутила резкий укол. Кровоточащий палец я сунула в сумку, осторожно нащупывая талисман.

Убедимся, что Трент врет, и покончим с этим.

Амулет звякнул, и лицо Трента застыло.

– Уберите ваши чары правды, миз Морган, – заявил он юном обвинителя. – Я сказал, что с радостью отвечу на вопрося капитана Эддена, но допросу подвергаться не буду. Ваш ордер выписан на обыск и изъятие, но не на перекрестный допрос.

– Морган! – прошипел Эдден, протягивая массивную липу. – Дайте сюда!

Скривившись, я вытерла палец и передала амулет. Эдден сунул его в карман.

– Прошу прощения, – сказал он с каменным лицом. – Миз Морган так целеустремленна в своем желании найти виновника – или виновников – стольких смертей, что у нее имеется опасная, – подчеркнул он в мою сторону, – тенденция забывать о необходимости действовать в рамках закона.

Тонкие волосы Трента приподнялись в потоках от вентилятора. Перехватив мой взгляд, он их пригладил с намеком на раздражение.

– Она ведь из лучших побуждений.

До чего же мерзкая снисходительность! Я со злостью и со стуком поставила сумку на пол.

– У доктора Андерс тоже были лучшие побуждения, – сказала я. – Вы ее убили, когда она отвергла предложение на вас работать?

Джонатан закаменел, руки Эддена дернулись, будто он хотел удержать их у себя на коленях, не дав сдавить мне горло.

– Рэйчел, второй раз предупреждать не буду! – прорычал он.

У Трента даже улыбка не исказилась. Он злился, но старался этого не показать. Я была рада, что могу свои чувства хоть на афишах писать – это куда больше доставляет удовольствия.

– Нет-нет, все в порядке, – сказал он, сцепив пальцы рук и кладя их на стол. – Если это ослабит веру миз Морган, что я способен на такие чудовищные преступления, я буду более чем счастлив рассказать, о чем мы говорили вечером с доктором Андерс. – Обращался он к Эддену, но глаз не сводил с меня. – Мы обсуждали возможности финансирования мною ее работ.

– Работ по лей-линиям? – уточнила я.

Он взял карандаш и стал его вертеть, выдавая свое волне ние. Надо ему все-таки избавиться от этой привычки.

– Работ по лей-линиям, – согласился он. – Суть которых вряд ли может иметь практическое значение. С моей стороны это чистое любопытство, ничего больше.

– Я думаю, вы ей предложили работу, – сказала я. – И когда она отказалась, вы организовали ее убийство, как и всех прочих лей-линейщиков в Цинциннати.

– Морган! – крикнул Эдден, выпрямляясь в кресле. – Идите и ждите в машине. – Он встал, бросив на Трента извиняющийся взгляд, – Мистер Каламак, примите мои извинения. Миз Морган совершенно забылась, и с этими обвинениями она выступает не от имени ФВБ.

Я резко обернулась к нему лицом:

– Именно это он хотел сделать со мной. Чем доктор Лидере лучше?

Лицо Эддена в круглых маленьких очках покраснело. Я выставила челюсть, готовая сорваться в спор, Эдден набрал воздуху – и выдохнул, когда раздался стук в дверь. Джонатан открыл и отступил в сторону, пропуская Гленна. Тот вошел, коротко кивнул Тренту в знак приветствия, и по его ссутуленному, прибитому виду было понятно, что обыск идет без успеха.

Он что-то вполголоса сказал Эддену, и капитан нахмурился и так же вполголоса ворчливо ответил. Трент с интересом наблюдал за разговором. Морщины у него на лбу разгладились, едва уловимое напряжение плеч исчезло. Отложив карандаш в сторону, Трент откинулся на спинку кресла.

Джонатан подошел к столу, оперся на него ладонью и наклонился к уху Трента. Я смотрела то на снисходительную усмешку Джонатана, то на озабоченную мину Эддена. Трент выйдет из этой истории невинной жертвой грубого вторжения ФВБ. Черт побери.

Джонатан выпрямился. Зеленые глаза Трента обратились ко мне, слегка насмешливые. Меня вернул к реальности хриплый голос Эддена, который говорил Гленну, чтобы Дженкс еще раз обыскал сады.

Тренту это сойдет с рук. Он убил столько народу, и теперь выйдет сухим изводы!

Гленн бросил на меня беспомощный взгляд и вышел, закрыв за собой дверь. Меня охватила дикая злость и досада. Я знала, что амулеты мои действуют, но если Трент спрятал тело помощью магии лей-линий, они могут и не помочь. Но тут мне вдруг пришла одна мысль… Магия лей-линий? Если он ее спрятал магией лей-линий, я ее той же магией могу найти.

Я глянула на Трента – его довольная улыбка несколько увяли, когда он посмотрел на меня. Трент поднял палец, призывая Джонатана к тишине, явно стараясь понять, о чем я думаю.

Сделать амулет поиска с помощью магии земли – это белое колдовство без всяких сомнений. Отсюда следует, что сделать такой же с помощью лей-линейной магии – тоже белое колдовство. Цена, которую придется уплатить кармой, пренебрежимо мала – куда меньше, чем, скажем, соврать, что у меня день рождения, ради бесплатной выпивки. И вообще, магия земли или магия лей-линии, а амулет поиска будет вполне оправдан ордером на обыск и изъятие.

У меня забилось сердце, я подняла руку, потрогала волосы. Нужного заклинания я не знала, но оно может быть в книге у Ника. А если Трент прикрывал следы магией лей-линий, то должна быть линия достаточно близкая, чтобы ею воспользоваться. Интересно получается.

– Мне нужно позвонить, – сказала я и услышала свой голос как чужой.

Трент будто утратил дар речи. Приятно было видеть это в его исполнении.

– Телефон моего секретаря к вашим услугам, – сказал он наконец.

– Спасибо, у меня свой, – ответила я, запуская руку в сумку.

Эдден покосился на меня подозрительно и отошел поговорить с Трентом и Джонатаном. По его вежливой позе и умиротворяющей физиономии я заключила, что он пытается сгладить ту политическую волну, которая поднимется от этого неудачного визита ФВБ под его командованием. Я встала, напряженная, и отошла в дальний угол, чтобы меня не видела камера – и чтобы меня не подслушали.

– Будь дома, – шепнула я, перебирая частые номера и им жимая кнопку вызова. – Возьму трубку, Ники, возьми, прошу тебя…

Мог выйти в магазин. Мог пойти в прачечную, или задремать, или принимать душ, но я готова была поставить свой еще несуществующий чек, что он все еще читает эту проклятую книгу. Мышцы плеч отпустило, когда кто-то снял трубку. Ом был дома. Как я люблю, когда мужчина предсказуем!

– Алло, – отозвался голос человека, явно чем-то занятого.

– Ник! – выдохнула я. – Слава Богу!

– Рэйчел? Что случилось?

Прозвучавшая в его голосе озабоченность снова заставила меня напрячься.

– Мне нужна твоя помощь, – сказала я, оглядываясь на Эддена и Трента и стараясь говорить потише. – Я у Трента с капитаном Эдденом. У нас ордер на обыск. Ты не посмотришь у себя в книге лей-линейное заклинание для поиска… гм… умерших?

Долгое молчание.

– Вот что мне в тебе нравится, Рей-Рей, – сказал он под звук сползающей книги, закончившийся стуком, – что ты всегда умеешь сказать что-нибудь приятное.

Я ждала, слушая шорох переворачиваемых страниц, и ощущая нарастающий холод внутри.

– Умершие, – бормотал он, совершенно не смутившись, а пляшущие у меня в животе бабочки вооружились кувалдами. – Умершие фейри. Умершие призраки. Вызов привидений пойдет?

– Нет. – Я ковыряла лак на ногтях, глядя, как наблюдает за мной Трент, говоря с Эдденом.

– Мертвые тролли, мертвые домашние животные… а, вот. Мертвые люди.

У меня пульс застучал быстрее, я стала рыться в сумочке в поисках ручки.

– О'кей… – он замолчал, читая. – Довольно просто, но вряд ли можно в светлое время этим пользоваться.

Почему?

– Ты знаешь, как могильные камни нашего мира проявляются в безвременье? Так вот, эти чары точно также проявляют неотмеченные могилы в нашем мире. Но нужно при этом смотреть в безвременье вторым зрением, а это не получится до захода солнца.

– Я смогу, если буду стоять в лей-линии, – шепнула я, холодея. Этой подробности я никогда не видела в книгах. Это мне папа рассказал, когда мне было восемь.

– Рэйчел, – возразил он после минутного колебания. – Нельзя этого делать. Если тот демон узнает, что ты в лей-линии, он попытается втянуть тебя дальше в безвременье.

– Не выйдет. Он не владеет моей душой, – шепнула я, отворачиваясь, чтобы скрыть движения губ.

Он замолчал, слышно было только мое дыхание.

– Мне это не нравится, – сказал он наконец.

– А мне не нравится, что ты вызываешь демонов.

Телефон молчал. Я посмотрела на Трента и повернулась к нему спиной. Интересно, насколько у него хороший слух.

– Да, – сказал Ник. – Но он владеет двумя третями моей пуши и третью твоей. Что если…

– Души не складываются как дроби, Ник, – ответил я го-носом, хриплым от тревоги. – С душами – все или ничего. Он недостаточно владеет тобой. Он недостаточно владеет мной. И я не уйду отсюда, не доказав, что эту женщину убил Трент. Что там за заклинание?

Я ждала, чувствуя, как слабеют колени.

– Ручка есть? – спросил он наконец, и я кивнула, забыв, что он не видит.

– Да, – ответила я, отодвигая телефон, чтобы писать на ладони, как пишут шпаргалку.

– О'кей, оно не длинное. Я тебе все переведу на английский, кроме ключевого слова – только потому, что у нас нет слова, означающего светящийся пепел мертвых, а мне кажется очень важным не отклоняться именно в этой части. Секунду, я сейчас даже зарифмую.

– Вполне подойдет и без рифмы, – медленно произнесла я, чувствуя, как ситуация продолжает улучшаться. «Светящийся пепел мертвых»? Что за язык такой, где для этого нужно отдельное слово?

Он прокашлялся, я приготовила ручку.

– Мертвые к мертвым, луной воссияйте. Молчите все, кроме неупокоенных. – Он замолчал нерешительно. – И вот слово-ключ: fa villa.

– Фавилла, – повторила я, записывая по звукам. – А жест есть?

– Нет. Физически оно ни на что не воздействует, и потому не надо ни жеста, ни фокусирующего объекта. Мне повторить еще раз?

– Нет, – сказала я, глядя на ладонь с некоторым отвращением. Я действительно хочу это сделать?

– Рэйчел, – сказал он встревоженным голосом. – Поосторожнее.

– Ага, – сказала я, и пульс мой уже заранее зачастил. – Спасибо, Ник… – я прикусила губу от внезапной мысли. – Ты, это… подержи книгу у себя, пока я не скажу, ладно?

– В чем дело, Рей-Рей? – настороженно спросил он.

– Потом расскажу, – ответила я, метнув взгляд на Эддена, потом на Трента. Больше ничего мне говорить не надо было – Ник, он сообразительный.

– Постой, не вешай трубку, – сказал он, и от тревоги в его голосе я остановилась. – Пусть я буду на линии. Не могу я сидеть, чувствовать, как меня дергает, и не знать, что там с тобой.

Я облизала губы, заставила себя убрать руку от кончика косы, который перебирали пальцы. Использовать Ника как фамилиара – это было вопреки всем моим моральным убеждениям – а у меня, я думаю, их полно, – но просто взять и уйти я тоже не могла. Я ведь даже пытаться не стала бы, не будь я уверена, что Ника это не зацепит.

– Я дам трубку капитану Эддену, годится?

– Эддену? – спросил он едва слышно.

Его тревога слегка окрасилась инстинктом самосохранения. Я обернулась к тем троим.

– Капитан! – привлекла я его внимание. – Перед тем, как мы уйдем, я бы хотела попробовать иное заклинание поиска.

Кругло лицо Эддена скривилось недовольной гримасой:

– Мы здесь закончили, Морган, – ответил он недружелюбно. – И отняли у мистера Каламака более чем достаточно времени.

Я сглотнула слюну, пытаясь придать себе такой вид, будто каждый день такие заклинания использую.

– Эти чары по-другому действуют. Он шумно выдохнул.

– Могу я сказать тебе пару слов в коридоре? – произнес он многозначительно.

В коридоре? Ну уж нет. Нечего меня выводить из комнаты, как ребенка, который плохо себя ведет. Я повернулась к Тренту:

– Мистер Каламак возражать не будет, правда ведь? Ему ведь скрывать нечего?

Лицо Трента было маской профессиональной вежливости. А вот длинная физиономия Джонатана скривилась мерзкой гримасой.

– В той мере, в какой это будет в рамках вашего ордера, – спокойно ответил Трент.

Я радостно вздрогнула, услышав в его голосе озабоченность, которую он пытался скрыть. Беспокоится, значит. Я впрочем тоже. Медленно пройдя через офис, я передала телефон Эддену.

– Это заклинание поиска неотмеченных могил. Ник вам про него расскажет, капитан, чтобы вы не сомневались в его законности. Ника ведь вы помните?

Эдден взял телефон – маленький розовый прямоугольник смешно смотрелся в его ручище.

– Если это так просто, почему вы мне раньше не сказали? Я улыбнулась ему нервной улыбкой:

– Здесь используются лей-линии.

У Трента закаменело лицо. Взгляд его метнулся к метке демона у меня на руке, сам он откинулся назад, в глубину кресла и под защиту Джонатана. Я удивленно выгнула брови, хотя брюхо у меня стянуло узлом. Если он станет возражать – будет выглядеть виновным. Его руки беспокойно метались, когда он взялся за очки в металлической оправе и постучал ими по столу. – Пожалуйста, – разрешил он, будто кто-то его разрешения здесь спрашивал. – Стройте свое заклинание. Мне интересно будет посмотреть, как много колдунья земли вроде вас может знать о лей-линиях.

– Мне тоже, – сухо отозвался Эдден и приложил» трубку к уху. Он заговорил с Ником тихим и уверенным голосом – очевидно, желая удостовериться, что мои действия вполне разрешены в пределах выданного ФВБ ордера.

– Надо будет перейти, – сказала я почти про себя. – Мне нужно найти лей-линию, чтобы в нее встать.

– Ах, миз Морган! – произнес Трент, явно заинтересованный, и сел в кресле прямо. Очки придавали ему менее изысканный, почти безобидный вид. И еще он слегка побледнел.

Ну, ладно, подумала я, закрывая глаза и включая второе зрение для поиска лей-линии. Наверняка же у тебя лей-линия в саду проходит.

Потянувшись мыслью наружу, я искала красные мазки безвременья – и тут дыхание вырвалось из меня со свистом, глаза распахнулись, и я уставилась на Трента.

У этого хмыря эта трепаная лей-линия проходила прямо через этот трепаный офис.