Хоук и тайная комната

Глава 27. Решения и их последствия

В феврале погода окончательно испортилась. В день квиддичного матча над головой было серое, хмурое небо, а снаружи бушевала зимняя метель. В чем удовольствие в такую погоду торчать на трибунах или примерзать к мётлам в тонкой квиддичной мантии, мне при всем желании было не объяснить. Не говоря уже о том, что после предыдущего матча я не испытывал никакого желания идти на квиддич. От слова совсем. Но сегодня факультет играл против Хаффлпафа, который, честно говоря, и так был не очень хорошо к нам настроен. И не пойти я просто не мог, произошедшее отчасти было моей виной.

Охлаждение отношений началось после моего срыва на Финч-Флетчли. И ладно бы дело касалось только меня. То, что Джастин меня избегает можно было бы пережить. К шепоткам за спиной и косым взглядам тоже можно привыкнуть. А то, что от такого отношения прилетит откатом к остальному факультету стало для меня неожиданностью. Я совершенно забыл, насколько категорично обычно бывают настроены подростки. Особенно если они маги. И если эти самые маги почти безвылазно заперты в замке и вынуждены постоянно взаимодействовать между собой.

До открытой враждебности дело пока не дошло, но атмосфера явно изменилась. Это чувствовалось в воздухе. Слово здесь, косой взгляд там, конфликт из-за какой-нибудь ерунды вроде турнирной таблицы в ежегодном квиддичном сезоне…. Словом, игра – подходящий повод сбросить лишнюю агрессию. И так как произошедшее отчасти было моей виной, и я остаюсь членом своего факультета – не пойти просто нельзя.

После завтрака школа всей гурьбой потянулась на выход, я запахнул плащ, убирая руки в карманы. На трибунах сижу рядом с Луной и чем-то очень недовольным Терри Бутом. Кто знает, может ему тоже не хотелось мерзнуть на трибунах в субботнее утро. Полумна, в отличие от нас, происходящим искренне наслаждалась. Колдомедик совсем недавно выписала её из больничного крыла. По словам Помфри, девочку кто-то проклял. Возможно, посредством мощного темного артефакта, но ничего более конкретного она сказать не может, так как, хвала Мерлину, не сталкивалась ни с чем подобным в своей практике ранее. В обязательном порядке было взято обещание проводить плановые медицинские осмотры и быть осторожнее. Расследование произошедшего велось ещё какое-то время, но, что не удивительно, конкретных результатов не дало.

Порыв холодного ветра больно хлестнул по лицу. Флитвик возвел золотистый купол барьера, защищая зрителей. С последнего квиддичного матча это стало постоянной мерой предосторожности. Преподаватель полетов дала отмашку к началу и срочно убралась наверх, потому что игроки тут же сорвались с места. Тоже замерзли, наверное. Им там наверху ветер ощущается куда сильнее.

От криков зрителей у меня закладывает уши. Из-за метели не видно ни мячей, ни игроков. Частично ситуацию поясняют комментарии Ли Джордана, когда удается их расслышать. Через пятнадцать минут у меня окончательно закоченели руки, я перестал понимать, что я тут делаю. Когда раздался очередной торжествующий рев со стороны пуффендуйцев, я не выдержал и начал спускаться, мимолетно коснувшись плеча декана. Флитвик на матче сидел чуть выше старшекурсников. На мой жест полугоблин спокойно кивнул, принимая к сведению, что я ушел. Место Луны тоже пустовало, в душе шевельнулось беспокойство.

Спуск по лестницам не занял много времени, но я продолжал чувствовать усталость. К тому же, донимал холод. Ненавижу мерзнуть. На ходу наложив на себя согревающее заклятье, ускоряю шаг. В замке не в пример теплее, нежели снаружи. Прохожу за гобеленом наверх и попадаю в родную гостиную факультета через каких-то пять минут. Тишина и одиночество меня не угнетают, а наоборот оказывают успокаивающий эффект. Проскочила ленивая мысль проверить Тома.

Со времен нашего последнего разговора прошло некоторое время. Я пробовал разговорить упрямый артефакт, хотя и понимал, что попытки скорее всего будут тщетными. Реддл молчал. То ли из вредности, то ли потому, что сам загнал себя в невыгодное положение своей клятвой о непричинении вреда и теперь не знал, как поступить. Так что вместо многочасовых разговоров всё сводилось к одной-двум репликам, которые я писал в дневник в надежде, что Том ответит на провокацию. А все остальное время артефакт лежал в рюкзаке.

Последнюю неделю я его вообще не трогал, решив измотать молчанием. В конце концов, зависимость штука двухсторонняя. И если Реддл планировал заболтать меня до смерти, то и ему самому эти разговоры были нужны. Он был уверен, что полностью контролирует ситуацию. Иначе бы даже не подумал давать мне клятву.

Я решил, что плановая проверка может и подождать. Дневник лежит в рюкзаке неделю и за какие-то пару часов ничего не изменится. В конце концов, мне не очень хотелось снова к нему прикасаться. Я и так неосмотрительно вложил туда много своей силы. Организм приспосабливался нормально функционировать, а мне не хотелось мешать естественному процессу. Растянувшись на диване, я укрылся пледом и задремал. Можно, конечно, подняться и в комнату, но я устал. И под треск камина мне становится намного комфортнее, уж не знаю почему. В какой момент грань между сном и реальностью стерлась, я так и не заметил. Разум погас и провалился в Тень.

***

- Мистер Эл, к вам….

- Все в порядке, я знаю. Проходите, агент Голдштейн.

- Простите, я не хотела вам мешать. – Эл Джефферсон прищурился и кивнул, взглядом указывая на соседнее кресло. Кабинет главы федерального отдела расследований был обставлен богато, но без лишней вычурности. Да, качественный, дорогой деревянный стол, такие же шкафы, дополнительно зачарованные для хранения книг и документации. Но ни намека на позолоту или платину, в отличие от своего предшественника, Элу подобное претило.

Несколько внушительных сундуков, заменяющих архивы. Компьютер для обработки информации из маггловского мира. Впрочем, относительно последнего Эл всерьез задумывал организовать в будущем квартале специальный аналитический отдел. В каком-нибудь офисе средней маггловской фирмы. Можно подключить к этому делу сквибов, которые работают в маггловских структурах безопасности. Все одно толку будет куда больше – здесь, в перенасыщенном магией воздухе, электроника постоянно выходила из строя.

Джефферсона не тронули прожитые годы, по крайней мере, внешне. На гладко выбритом лице не было морщин. Бритая, как яйцо, голова, хищная форма носа и немного жесткий контур губ. Его внешность была абсолютно ничем не примечательной. Прибавить к этому строгий официальный костюм и небольшой зачарованный дипломат – в толпе магглов затеряться как нечего делать. И не скажешь, что имеешь дело с магом, который разменял уже вторую сотню лет.

- Я прочел ваш запрос, агент Голдштейн. Вы не хотите ничего к этому добавить?

- Кроме того, что у меня есть веские причины просить о временном переводе в Британию, мне добавить нечего.

- Послушайте меня, ладно? Я не буду говорить, что я вас прекрасно понимаю, у меня нет ни детей, ни правнуков. По факту, мне не о ком волноваться, кроме себя и своих подчиненных. И не обижайтесь, но если вы считаете, что трата государственных ресурсов в данном случае оправдана, учитывая, что в Хогвартсе учится ваш сын….

- Дело не в этом. Вернее, не только в этом. – женщина нахмурилась и скрестила руки на груди. – Простите, сэр, я не должна была перебивать.

Эл тяжело вздохнул и постучал пальцами по столу. На нем тут же появился кофейник и несколько чашек. Наполнив их, он протянул одну агенту, откинулся в своем кресле и сделал глоток. Джессика Голдштейн благодарно кивнула, обхватив горячую чашку ладонями.

- Вот что, давайте не будем с вами играть в хорошего и плохого полицейского. Если у вас есть соображения, я должен об этом знать. Нельзя принимать решения, не обладая всей возможной информацией.

- Тогда вам лучше все увидеть самому – Джессика Голдштейн поймала его взгляд и распахнула ментальные щиты. Проникновение было мягким, поток мыслей – стройным. Ничего лишнего и личного. Даже окраса эмоций – бича современных легиллиментов, и того было строго необходимый минимум. Некоторое время Джефферсон раздумывал над увиденным, они молча пили кофе.

- И вы считаете, что нам стоит вмешаться – полуутвердительно высказался Эл, дождавшись от агента согласного кивка. – Согласен, ситуация не однозначная, но у нас нет гарантий, что за этим стоит Воландеморт.

- Гарантий обратного у нас тоже нет – резонно заметила Голдштейн. – Его тела мы так и не нашли, а мне не нравится, что в Британии снова сгущаются тучи. И дело тут не только в том, что происходит в Хогвартсе.

- То есть?

- Странная магическая активность в лесах Албании. Сквибы в этом регионе пропадают без вести, за последнее время 15% заключенных Азкабана умерли.

- А заключенные здесь причем? Их смерть как раз закономерна, удивительно, что они продержались столько времени в подобном месте. Лично мне больше по душе наша смертная казнь. Дело, может, со стороны и грязное. Но всё лучше, чем отдавать людей этим тварям.

- Эл. Это ТЕ САМЫЕ заключенные, понимаешь?

Джефферсон нахмурился, внимательно разглядывая нервную женщину. Картина со стороны казалась хаотичной, но что-то не складывалось. Будто не хватало несколько частей от общей мозаики. Главе отдела это очень не нравилось. Как и то, что он эту ситуацию пропустил.

«Старею. Как есть старею и теряю хватку» - с неудовольствием подумалось ему, агент продолжала молчать и мелкими глотками пить кофе. – «Впрочем, может, и новое поколение не такое желторотое, как я думал».

С этой мыслью Эл нашел в стопке бумаг нужный запрос и размашистым движением поставил подпись. На свежем пергаменте написал короткую записку и пододвинул это всё женщине, порядком ошеломленной его согласием.

- Работайте. Быстро и тихо, ясное дело. Проверяйте ваши подозрения.

- А если Воландеморт всё-таки объявится, что тогда?

- Обделаемся мы тогда, вот что – хмуро проворчал Джефферсон, доставая из пиджака мятую пачку Винстона и чиркая зажигалкой. – В обществе полный бардак, и к новой войне мы не готовы. Воландеморт может не был самым худшим Темным Лордом, но его появление доставит всем нам немало проблем, даже если мы и не будем покидать нашу сторону света. Отворачиваясь от проблемы её не решить, понимаете меня?

- Понимаю. Спасибо вам, сэр.

Эл отмахнулся, стряхнув пепел с сигареты в появившуюся на столе пепельницу. За что спасибо, спрашивается? За разрешение делать свою работу? Глупость какая. Когда женщина уже взялась за ручку двери, он всё-таки задал вопрос, который вертелся в его голове уже несколько лет. Но работа и дела обычно требовали столько внимания и сил, что было попросту не до этого. А сейчас спросить почему-то показалось уместным.

- Джессика. Отдел тайн. Почему вы всё-таки ушли?

Миссис Голдштейн почему-то от этого вопроса светло улыбнулась, поудобнее перехватив пергамент подмышкой. Косметика так или иначе не скрывала ни кругов под глазами, ни уже начавших появляться морщин. Но это её нисколько не портило.

- Иногда тайн бывает слишком много, Эл.

- И не жалеете? – из чисто профессионального любопытства поинтересовался глава отдела. – Только честно.

- Нет. Случись мне начать заново, я бы не стала ничего менять. Да и не смогла бы – женщина задумчиво кивнула каким-то своим мыслям. – Прошлое упрямо, Эл. Хорошего дня.

- И вам того же – пожелал Джефферсон, некоторое время глядя на закрывшуюся дверь. На столе его дожидалась стопка запросов и отчетов от других агентов, но если подумать, это все могло подождать ещё несколько минут. Вынув из пачки последнюю сигарету, Эл чиркнул зажигалкой. Сама опустевшая пачка под действием простого Инсендио обратилась горсткой пепла, осевшего в пепельнице.

«Если будет ещё одна война, старик, не годится встречать её с голой задницей. Поэтому голову нужно из этого самого места вынуть, согласен?» - убеждал сам себя Эл, дописывая распоряжение заместителю и параллельно письмо своей давней знакомой. Эл Томпстон Джефферсон спустя 15 лет возвращался на родные берега туманного Альбиона.

***

- Гарри. Проснись. – кто-то немилосердно тряс меня за плечо. Скинув руку нахала, я открыл глаза. Возмутиться не успел. Слишком обеспокоенным было лицо Голдштейна. Гостиная была забита битком, но вокруг стояла показательно мертвая тишина. А ещё мне очень не понравились окружающие меня взгляды.

- Что произошло? – скидывая с себя плед, поинтересовался я. Голдштейн уже открыл рот, чтобы ответить, но тут портрет у входа в гостиную распахнулся и внутрь влетел декан. На его лице я тоже прочел печать обеспокоенности и замешательства.

- Гарри. Тебя вызывает Дамблдор, идем.

В горле пересохло. Верная паранойя составляла тридцать три плана побега из замка, но мешало отсутствие информации. Я решительно ничего не понимал. Проходя мимо Круга Магов, пожал потную ладонь Невилла. Тот всем своим видом выражал поддержку пополам с отчаянием. Да поимей вас Моргана, что произошло?!!

До кабинета директора мы дошли в молчании. Неподалеку от горгульи, на порядочном расстоянии от портретов, предельно серьезный Флитвик обернулся ко мне.

- Не нервничай. И ничего не бойся. Тебе просто нужно будет ответить на пару вопросов.

- Правда? Какое облегчение! – саркастично отозвался я. После совета не нервничать мне стало ещё хуже. Воздух вокруг меня завибрировал. Декан предупреждающе нахмурился, я несколько раз выдохнул, возвращая самоконтроль. Усилием воли отодвинул эмоции в дальний ящик, блокируя их. Кивнул Флитвику. Тот назвал пароль, горгулья шустро отпрыгнула в сторону.

В кабинете директора присутствовал весь преподавательский состав, включая Хагрида. Тот нервно мялся, не зная, куда деть огромные ладони. Остальные рассматривали меня с неприкрытым исследовательским интересом. Только на лице профессора Гербологии я прочел усталость и сочувствие. Выражение директора оставалось непроницаемым. Портреты в кабинете тоже застыли, улавливая каждое слово. С идеально прямой спиной я сел в кресло напротив директора. Флитвик устроился немного позади на трансфигурированном стуле, покровительственно положив руку мне на плечо. Похоже, это стало своеобразным сигналом.

- Добрый вечер, Гарри. Ты знаешь, для чего тебя пригласили сюда? – доброжелательным тоном обратился ко мне Дамблдор. Я отрицательно качнул головой. Директор горестно вздохнул. – Значит, ты не знаешь новостей. Дело в том, что в школе было совершено ещё одно нападение. Двойное нападение. Во время матча по квиддичу. Мистер Финч-Флетчли и мисс Лавгуд ушли с него немного раньше.

- Как и я – ровным тоном констатировал я. Снейп смотрел на меня оценивающе, хмуря свои темные брови, отчего казался старше своих лет. Эмоции за барьером колыхнулись, но я сдержал самоконтроль. – Но я не имею к этому никакого отношения. Я ушел с матча и заснул на диване в гостиной. Вы можете опросить эльфов, если хотите. Они не станут вам врать. Не смогли бы при всем желании.

- Здесь не обсуждается вопрос о том, что нужно делать преподавательскому составу, мистер Поттер – одернула меня Макгонагалл, но тут же осеклась, когда Флитвик и Помона Спраут не очень дружелюбно на неё посмотрели.

- Я понимаю. Я всего лишь излагаю факты, профессор – отозвался я, переведя взгляд на насест с довольно болезненного вида птицей. Роскошное красно-золотое оперение потеряло блеск, феникс выглядел тощим и осунувшимся. Так, словно из последних сил держался, чтобы с этого насеста не рухнуть. Наверное, были куда лучше в хорошие для него дни. А я как всегда застал редкое магическое существо в не самый лучший для него период.

- Никто тебя не обвиняет, Гарри. Я всего лишь хотел спросить, не хочешь ли ты что-нибудь рассказать мне? – я облизнул пересохшие губы, пытаясь избавиться от чувства дежа вю.

- Простите, но что вы имеете ввиду?

- Ну, нет уж, профессоры, это был не Гарри! – громыхнул Хагрид, ударив громадным кулаком по раскрытой ладони и вскакивая с места. Профессора дружно подскочили. – Я готов поручиться за него!

- Хагрид…. – попытался вмешаться Дамблдор.

- Если надо, могу дать присягу перед Министерством Магии! – продолжал распаляться великан. – И в Международной конфедерации магов покажусь, если хотите, только….

- Хагрид!

Раскрасневшийся лесник замолчал под давлением магии, наверное, сообразив, где и перед кем повысил голос, вперил взгляд в пол. Дамблдор мягко улыбнулся, похлопав его по огромной ладони и взмахом палочки приведя в порядок массивный стул лесника.

- Я не считаю, что Гарри околдовал кого-то. – более спокойным, даже беспечным тоном продолжил директор. Лесник удивленно икнул и автоматически сел на стул, я нахмурился, подспудно ожидая плохой новости. Мои ожидания полностью оправдались. – Я всего лишь хотел узнать, не слышал ли он чего-то или видел. В силу своих особенных способностей.

- Вы имеете ввиду парселтанг, сэр? – уточнил я. От меня не укрылось, как неодобрительно поджала губы Макгонагалл и устало помассировала переносицу колдомедик. Похоже, отношение к этому «дару» у преподавательского состава было неоднозначное. Впрочем, не строго отрицательное, и на том спасибо.

- Да, Гарри. Не хочешь ли ты что-нибудь рассказать мне?

На какую-то долю секунды я задумался. Дневник был источником ответов и угрозы одновременно. Но расскажи я об этом сейчас, и мне не отделаться от директора до конца жизни. Я буду ему должен. И всему преподавательскому составу заодно, записав в свой личный счет общение с темным артефактом. А добавить к этому суть проводимых мной экспериментов, и объяснять придется слишком многое. Поэтому мой ответ снова вызвал у меня чувство дежа вю.

- Нет, сэр. Ничего. – приподнял брови я. Неожиданно вроде бы уснувший феникс слетел со своего насеста на подлокотник моего кресла. И с мягким курлыканьем потерся о мою ладонь. Я машинально погладил птицу по горячему клюву. Дамблдор улыбнулся.

- Ты понравился Фоуксу. Удивительные создания фениксы. Очень верные и преданные. Способные выручить из любой беды и переносить тяжелые грузы на огромные расстояния, невзирая на преграды. А их слезы обладают исключительной целительной силой. – Макгонагалл мягко кашлянула. Дамблдор опомнился и принял серьезный вид. – Тем не менее, в связи со случившимся, я должен попросить тебя быть осторожнее. И если ты заметишь что-нибудь необычное, обязательно сообщи об этом преподавательскому составу. Двери моего кабинета всегда будут открыты для тебя.

- Я учту, сэр – я встал с кресла, не проронивший ни слова Флитвик встал за моей спиной.

- Очень хорошо. Тогда иди к себе. И не беспокойся о подвергшихся нападению. Экстракт мандрагоры скоро будет готов, а после этого мадам Помфри сделает все возможное, чтобы быстро поставить на ноги пострадавших. – все тем же серьезным тоном продолжил Дамблдор.

- Ничуть не сомневаюсь, сэр. Доброй ночи.

- Спокойной ночи.

До факультетской башни мы с деканом шли молча. Я уже с трудом держал эмоции за барьером. Ментальное заклятье по контролю над собственным сознанием. Но как и любое заклятье магии крови, оно имело обратную сторону. Ты получаешь ясность ума на некоторое время, но потом сполна расплачиваешься со своими эмоциями, которые возвращаются вдвое острее, чем до этого. И если вы думаете, что это легко, попробуйте умножить свои нынешние чувства на два. И оцените, как вам это понравится.

- Ты хорошо справился в кабинете – обронил Флитвик. - Но ты ведь не сказал всего?

- Не сказал. – признал я.

- Ты уверен, что это было правильное решение?

- Может да, может нет. Нет смысла рыдать над пролитым молоком.

- Что ж…. – полугоблин покосился на меня и кивнул. – Помни, что любая проблема имеет несколько путей решения. И двери моего кабинета всегда открыты для тебя.

- Я усвоил свой урок, профессор. Больше никакого запретного коридора – полуправда лучше лжи. В этот раз я все сделаю иначе. Флитвика мой ответ, видимо, устроил, потому что он продолжил путь в гостиную уже более расслабленно. У входа, перед тем, как отгадать загадку, я спросил. – Что будет дальше, сэр?

- Проверка – пожал плечами полугоблин. – И если виновника не поймают, школу, скорее всего, закроют. Это маловероятно, но я должен был предупредить.

Как только мы вошли, разговоры смолкли. Круг Магов сидел особняком в полном составе у самого камина. Грут беспокойно оплетал левую руку Невилла, тщетно пытаясь успокоить своего хозяина. Пока Флитвик начал речь, я кивнул парням, знаком показав, что все прошло благополучно, и не теряя времени поднялся в спальню.

Через несколько минут ментальный барьер лопнул, злость, отчаянье и горечь захлестнули мой разум волной. Перетряхнув рюкзак, шкаф и собственный чемодан, я в бешенстве ударил кулаком по столу. Не будет никакого правосудия. Как только я найду того, кто пользуется дневником – я его убью.

Примечание к части Валар Моргулис, друзья. Короткая, но важная глава перед финальной финишной прямой. Знаете, я никогда не думал, что это будет иметь для меня такое значение. Первоначально Хоук и Философский камень был экспериментом. Мне просто захотелось посмотреть на любимую сказку с другой стороны. И потом захотелось её закончить. Я не думал, что это кого-то заинтересует. Честно. Ожидал десяток лайков и полной тишины. Но я рад, что я ошибся. И искренне благодарен тем, кто меня читает и поддерживает. Ваши замечания, отзывы и поправки для меня бесценны.

В этом произведении много моих эмоций и много меня самого. Да, я посвятил его очень близкому для себя человеку, но это не отменяет того факта, что я выставляю СЕБЯ. Когда смотришь на это вот так, совсем другое отношение. Хочется над собой работать, развиваться и писать. Эта история и каждый из вас - якорь моего разума, то, что не дает мне погаснуть в повседневных проблемах. А их сейчас много. Поэтому всем вам огромное спасибо и приятного чтения. Следующая глава будет больше. Мы выдвигаемся на финишную прямую. И мне это нравится. Потому что историю рассказывает Хоук из моего подсознания, черновики давно уже совпадают, дай бог, если на треть).