Хоук и Узник Азкабана

Глава 1. Особенности чистой крови 1 сентября 2020, 09:33

В Азкабане снова бушевала буря. Несмотря на душное лето по меркам Англии, на этом мрачном островке посреди холодного моря будто не было другой погоды. Сверкнула молния. Министр нервно комкал в руках свой зеленый котелок, кутаясь в клетчатую на шотландский манер мантию.

— Право слово, сомневаюсь, что это было так уж необходимо…. - проворчал Фадж своей помощнице, Амбридж бледно кивнула. Флинт за их спинами промолчал. Организация проверки была их совместной идеей, его и Нотта, втроем с Люциусом они сумели убедить министра. Это потребовало гораздо больше времени для реализации, чем они рассчитывали, но главное, что проверка вообще состоялась. Споры об Азкабане не утихали в Визенгамоте и даже МКМ до сих пор, Дюрам бы не удивился, что проведение проверки станет топливом для будущих обсуждений.

Нотт рвался навестить остальных вместе с ним, но Флинт отговорил напарника. Влияние дементоров для него было слишком серьезным по своим последствиям. Как в магическом, так и в эмоциональном плане. Кроме того, ни к чему было светить отношения между членами братства перед министром и его помощницей, которые выступали сегодня в качестве проверяющих лиц. Дежурный аврор поспешно передал всем по защитному амулету, маги сдали палочки.

Корнелиус, похоже, от этого себя почувствовал совсем неуютно. Мимо камер они шли молча. Дементоров пока видно не было, но это не отменяло ощущения их присутствия. Чтобы хоть чем-то занять дрожащие руки, министр вытащил из кармана мантии свернутую газету, слегка ударяя ею себя по ноге во время ходьбы. Многие заключенные были без сознания, больше половины уже не осознавало задаваемых им вопросов. Амбридж как бешеная строчила зачарованным пером по пергаменту, время от времени поджимая губы. От этого она становилась ещё более похожей на жабу в розовом. Флинт отвернулся и пошел вперед.

Нижний уровень проверялся по традиции последним, хотя с его точки зрения, именно с основания башни и стоило начинать. Так сказать, от худшего к лучшему. Но Дюрама никто не спрашивал. И он молчал. Министр с помощницей торопливо следовали за ним, тихо переговариваясь. Оба вздрогнули, когда за ними с лязгом захлопнулась решетка. Этот коридор был намного уже, вокруг царили сырость и темнота. Вытащив из кармана фонарик, Флинт осветил ближайшее пространство в радиусе нескольких шагов. Откуда-то слева раздался надрывный кашель. Комиссия поспешила туда.

Если бы много лет назад его спросили, как он видит Мальсибера, то Дюрам с уверенностью описал бы его в окружении гоблинов из Гринготтса. Невысокий, полный и степенно уверенный однокурсник лучше их всех вместе взятых разбирался в финансах. Там, где самому Флинту нужны были учителя и много часов работы с документами, у Мальсибера все получалось в два счета. Он не терялся в массиве цифр и умел находить такие решения, до которых другие бы никогда не додумались. Много лет назад они думали, что будут ходить друг к другу камином, а потом старина Мальсибер также степенно и спокойно откроет филиал волшебного банка Гринготтс, и им всем не придется беспокоиться о своем финансовом положении.

Однако вот он. Похудевший, побледневший и будто уменьшившийся в росте старина Мальсибер лежал клубком на тонком, рваном матрасе и надрывно кашлял. Фадж и Амбридж застыли на пороге камеры, во все глаза разглядывая узника. Флинт раздраженно цыкнул и бесцеремонно оттолкнул обоих в стороны, подходя ближе. Лоб у Мальсибера был влажный и лихорадочно горячий. Его трясло, но глаз он не открывал.

— Охрана! Колдомедиков сюда! — рявкнул Флинт, заставив министра и помощницу подскочить. Бригада целителей появилась спустя несколько минут, заставив его отойти в сторону.

— Думаю, нам лучше пройти дальше, чтобы закончить с этим побыстрее. — фальшиво-бодрым тоном предложил Фадж, удостоившись от Флинта мрачного взгляда.

Братья Лейстренджи встретили проверяющих одинаково равнодушными взглядами, держа спину идеально ровно и совершенно идентично отвечая на вопросы. Флинт попутно шикнул колдомедикам заменить всем узникам одеяла. На вопрос об условиях Амбридж получала неизменно одинаковый ответ:

— Холодно.

Долохов при виде проверяющих жутковато ухмыльнулся. Даже сейчас он не был будто тенью самого себя — нет. В кандалах, тюремной робе с грязным колтуном волос на голове вся фигура этого русского будто излучала силу. Когда Амбридж начала задавать дежурные вопросы, Антонин уже открыл рот, чтобы ответить что-то явно колкое, но поймал от Флинта очень знакомый взгляд. "Не идиотничай, русский".

Долохов знакомо дернул уголком губ и отбарабанил дежурные ответы, когда Фадж с помощницей отвернулись, мужчина скривился и продемонстрировал в их сторону очень неприличный жест. Флинт закатил глаза, но промолчал. Оставалось всего несколько узников, и сейчас направляясь к камере, он чувствовал, что сердце скачет с ритма.

Сестрица Беллс…. По школе ходили слухи, что они все были в неё влюблены. В какой-то мере это было самой настоящей правдой. Стоило только увидеть юную Блэк, и ты никогда этого не забудешь. У Беллатрисы была какая-то особенная, своя магия. Неизгладимое впечатление до самых глубин души, которое оставалось после её появления, ничего больше не могло заполнить. Она была Ведьмой. Самой настоящей. В самом лучшем смысле слова.

А Флинт чувствовал себя трусом. Он хотел и одновременно не хотел видеть её. Боялся узнать в сломленной фигуре на сырой соломе ту самую Беллс…. В этом плане у Нотта было громадное преимущество. Нотт в любой ситуации умел смотреть правде в лицо. Дверь камеры открывалась со скрипом. Не увидев лежащей на полу фигуры Дюрам едва не задохнулся от облегчения. Амбридж и министр нерешительно застыли на пороге. Затем мадам заместитель прочистила горло и равнодушным тоном начала зачитывать протокол проверки. Беллатриса перевела на неё холодный, ничего не выражающий взгляд. Молча. Когда после третьего вопроса в камере стояла оглушительная тишина, Флинт не выдержал.

— Министр, может, будет лучше, если я с ней поговорю, а вы тем временем проверите Сириуса Блэка. — Фадж с сомнением посмотрел на него, и Дюрам добавил. — Так определенно будет быстрее.

— Что ж…. Думаю, вы правы. У меня совершенно нет желания здесь задерживаться. — торопливо пробормотал Фадж, выходя в коридор. Амбридж напоследок просверлила его недоверчивым взглядом, но тоже ушла вслед за своим начальником. Флинт с трудом подавил порыв последовать примеру Долохова и проводить комиссию неприличным жестом в спину. Как только они остались одни, Белла перевела на него взгляд и улыбнулась. По-теплому и немного безумно. Так, как улыбаются только Блэки.

— Не буду задавать тебе идиотских вопросов — фыркнул Дюрам. — Тебе нужно что-нибудь? Эта падаль к тебе больше не подходила?

Под падалью он имел ввиду авроров. В душе до сих пор не утихала закономерная злость, что Нотт не сказал ему о произошедшем. Да если бы он знал! Да он бы внятно и доступно объяснил уважаемым коллегам их законное место! Беллатриса, как будто угадав его мысли, усмехнулась.

— Нет. Никто не приходил.

Флинт кивнул, совершенно не представляя, что ещё можно говорить. Вот у Магнуса наверняка не было с этим проблем. Опустившись рядом на каменный пол, мужчина протянул руку. У Беллы всегда были длинные, тонкие пальцы. Сейчас из-за худобы они казались почти прозрачными. Ногти тоже были длинными, но при этом чистыми, аккуратно подпиленными. В одной ладони он сейчас мог бы без особенных усилий сжать её руки.

— Даже не думай. — прервала его размышления Беллс, отняв ладонь. И глядя на редкость серьезно прямо ему в глаза. Сердце невольно пропустило удар. — Ты сейчас попробуешь меня жалеть. А я этого терпеть не могу.

— И что, проклянешь? — широко улыбнулся Флинт, демонстрируя отсутствие одного зуба.

— Прокляну. — с гордым спокойствием отозвалась Блэк, вздернув манерно подбородок. А потом не выдержала и расхохоталась, прислонившись лбом к его плечу. Как-то истерически. Отчаянно. Растерянный Дюрам крепко сжал её плечи, и держал так, пока она не успокоилась. Ведьма выпрямилась, и на секунду нахмурилась, будто что-то обдумывая. Он уже понял, что сейчас его о чем-то попросят. — Ты мог бы нарисовать кое-что?

— Нарисовать? — чуть нахмурился Флинт.

— Да. Ближайший населенный пункт к Азкабану. Хоть маггловский, но, главное, подробно. Сможешь?

Флинт озадаченно похлопал себя по карманам мантии. К счастью, нашелся блокнот и шариковая ручка. Прилипчивая рабочая привычка с тех пор, как он начал свою карьеру под руководством Джефферсона.

— Я попробую. Но не обещаю. — Блэк нетерпеливо кивнула и стала смотреть, как на блокнотном листе в свете небольшого фонарика, который Дюрам держал в зубах появляются очертания зданий и контуры незнакомой улицы. Когда он закончил рисунок, фонарик уже начал мигать. Подумав, Флинт не стал выдирать лист, а отдал блокнот целиком, вместе с ручкой.

Беллатрикс странно на него посмотрела. И тут же отвернулась. Дюрам так и не понял, как это расшифровать. Он же не мозголом, в конце концов. Уходил он не прощаясь. Прощаться глупо, да и больно. Камера Сириуса Блэка находилась дальше, но даже не зная об этом, он бы с легкостью её нашел. Уж очень нервно звучал сейчас неестественно высокий голос Долорес Амбридж. А потом раздался знакомый, лающий смех.

— Отвечайте на вопрос! — потребовала Амбридж, так и не заметив, как Флинт вырос у неё за плечом. А вот Блэк заметил. И перестал скалить желтые зубы, скривившись.

— Здесь холодно, как у Мордреда в гостях. Останьтесь на денек, сами почувствуете. — буркнул Сириус. Амбридж, пылая от возмущения, уткнулась в пергамент. Фадж делал вид, что очень увлечен содержимым газетной страницы, хотя его взгляд оставался неподвижным.

А Флинт чувствовал злость. Злость и горечь. Из всех виденных им заключенных, на Блэке пребывание в Азкабане почти не отразилось. Даже Беллс выглядела хуже, хотя и старалась этого не показывать. Очень старалась. Дюраму очень захотелось заехать кулаком по ровным, хоть и желтым, зубам. Разбить к Мордреду эту долбанную гриффиндорскую рожу со скучающим выражением в глазах. Чтобы успокоиться, Флинту пришлось отвернуться. Амбридж задала ещё несколько вопросов, Блэк ответил на грани с нахальством. Наконец, они направились к выходу.

— Эй, Министр! — хрипловато окликнул Сириус Блэк Фаджа. Тот испуганно подскочил, отступив за Флинта. — Заключенный же имеет право на одну просьбу? Даже я?

— На одну имеешь. — кивнул Дюрам, министр вздохнул и принял официальный, строгий вид. Амбридж приготовилась записывать.

— Что вам угодно? — в чем не откажешь Фаджу, так это в умении подстраиваться. Он может, и не лучший министр, но один из самых пронырливых политиков своего времени. И сейчас его голос выразил строгий минимум эмоций, который был необходим в данной ситуации.

— Я хочу ростбиф, стейк. Или курятину под вином. — размечтался заключенный и усмехнулся в ответ на недоуменное выражение со стороны "мадам заместитель министра". Та своих эмоций скрывать не умела. — Можно же, а? Флинт, не будь сволочью, проследи, а?

— Прослежу. — пасмурным тоном отозвался Дюрам. И уже развернулся, чтобы уйти, когда его остановил голос Блэка.

— И ещё….

— Только одна просьба, мистер Блэк! — взвинтился Фадж, всё-таки не выдержав и зло взглянув на заключенного.

— Да я знаю — скучающим тоном отозвался гриффиндорец, в знак своих добрых намерений подняв раскрытые ладони. — Но можно мне ещё газету? Что вам стоит, вы все равно уходите. Серьезно, будьте джентльменом.

Фадж выглядел как человек, которого от души ударили обухом по голове, когда он сворачивал за угол. Наконец, он восстановил самообладание и швырнул свернутую в трубочку газету Блэку. Тот по-мальчишески улыбнулся, ловко её поймав левой рукой. И отвесил шутовской поклон. Этого уважаемая комиссия уже не выдержала, Амбридж и Фадж буквально вылетели из коридора. Флинт вышел за ними, про себя поражаясь человеческой тупости. Даже в тусклом свете фонаря было видно, что у Блэка чисты оба предплечья.

Лежа в своей комнате, я читал учебник по истории магии. Прав Корнер, что-то в этом есть…. Особенное и ироничное. Особенно главы об Инквизиции. Хотя я не сильно верил, что ведьмы намеренно шли на костер, чтобы себя позабавить. Уже тогда существовала такая вещь, как огнеупорное заклятье. Так что сжечь настоящего мага не такое уж простое занятие. Для этого придется ограничить его магию.

Тряхнув головой, отгоняю воспоминания. Всё в прошлом. Больше никакой церкви. Никакой Инквизиции. Сочинения на лето уже были написаны и лежали в сундуке. После последнего экзамена навалилась усталость, но мне так и не удалось заснуть. Внизу щелкнул замок и открылась дверь. Положив книгу на стол, выбираюсь из кровати.

— С возвращением.

— Ага…. - кивнула Джоан, подхватила пакеты и направилась на кухню. Я закрыл дверь на замок. Ну дурацкая же привычка держать дверь незапертой! — Ты спал?

— Так и не смог. — широко зевнул в кулак я, в мою сторону через всю кухню полетела запечатанная упаковка арахиса. Автоматически ловлю, хотя первым порывом закономерно было отскочить. Дуэли, куда от них денешься. — Спасибо.

— Было бы за что. Ты пил лекарство?

— Конечно.

— Послушай, я купила всё, что может потребоваться на остаток лета. И если тебе что-то нужно будет, в шкатулке есть деньги. Я возьму с собой телефон, в экстренной ситуации можешь позвонить. Большая часть продуктов уже готова, так что…..

— Джоан — женщина осеклась на полуслове и перевела взгляд с холодильника на меня. — Я справлюсь. Это всего лишь месяц, правда?

— А я беспокоюсь. — упрямо нахмурилась она. Я мысленно тяжело вздохнул. Этот спор длился уже несколько недель. С тех пор, как она узнала о моей необходимости принимать специальные зелья, стала меня очень серьезно опекать. Потом пришлось по рекомендации целителя снизить дозировку до капли на стакан воды: в результате электроприборы рядом со мной начали выходить из строя, даже если я к ним не прикасался. Сметвик в ответ на мое недоумение ответил флегматичной запиской: магии нужно перестроиться. Но пока у меня было зелье, шрам не болел. Ради этого можно было потерпеть мелкие неудобства.

Джоан даже подумала отказаться от своей поездки в Ирландию, на сей раз по работе. Но тут уже возмутился я. Не годовалый младенец, справлюсь. Всего-то и нужно, что по минимуму пользоваться электроприборами и вовремя принимать зелья, тогда даже холодильник не выйдет из строя. А что касается запасов еды, там лежало такое количество готовых продуктов, что вполне можно было выдержать месячную осаду в каком-нибудь графстве, так что это не будет проблемой.

— Всё будет в порядке. Я буду присылать к тебе Ромула каждую неделю — успокоил её я, Джоан вздохнула и неожиданно улыбнулась.

— После того как птица вернется от твоей французской подруги, разумеется.

— Ну да, а что такого? — закинув в рот горсть арахиса, поинтересовался я. Джоан хихикнула, продолжив раскладывать продукты по полкам.

— Да как бы твоя девушка не начала ревновать.

— К письмам? Глупость какая…. - фыркнул я. — Я не делаю из этого большой тайны. И она прекрасно знает, что я общаюсь с Делакур.

— А о том, что Флер Делакур высокая, сногсшибательная блондинка, она тоже знает?

— Да причем тут это? Я бы не перестал с ней общаться, будь у неё горб, огромный крючковатый нос и жуткий смех из фильмов ужасов. — язвительно приподнял брови я. Джоан покачала головой и взъерошила мне волосы.

— Для тебя — ни при чем. Но будь готов к тому, что её это совсем не обрадует.

— Разберемся. — вздохнул я. — Ты точно не хочешь, чтобы я провожал тебя на вокзал завтра утром?

— Совсем не хочу — покачала головой женщина. — Твоим ирландским друзьям что-нибудь передать?

Секунд пятнадцать я соображал о чем меня спросили, потом хлопнул себя по лбу и направился наверх. Действительно, если есть вариант передать весточку, почему бы это не сделать наиболее быстрым и удобным способом. Джоан проводила меня мягким смешком.

— Гермиона, чай готов, милая!

— Иду, мама! — отозвалась гриффиндорка, с сожалением откладывая книгу. Сочинение по истории магии ещё не высохло, чтобы скатать свиток и убрать в сундук. Как всё-таки жаль, что вне школы совсем нельзя пользоваться магией! Сейчас бы можно было не только высушить пергамент, но и порядок навести буквально в два взмаха волшебной палочки. А волосы! Гермиона быстро оценила удобство заклинаний, которым её научили Лаванда и Парвати, по приезду домой она автоматически протянула руку к тумбочке. И только окончательно проснувшись вспомнила, что начались летние каникулы.

За столом уже собралась вся семья, Гермиона по традиции спускалась последней. Волосы были заплетены в аккуратную косу, чтобы не мешались и не лезли в глаза. Опустившись на стул, она автоматически кивнула родителям, чуть наклонив голову. Как обычно она приветствовала Невилла или соседок в большом зале. Поначалу после прочтения книги ей казалось это глупостью, но потом…. Гермиона любила учиться, осваивать что-то новое и необычное. Таким образом, традиционное приветствие быстро стало привычным. После того, как мама заняла место, гриффиндорка обхватила ладонями чашку и сделала осторожный глоток. Родители переглянулись.

— Что? — не выдержала Гермиона. Сложно не заметить, когда наблюдают за каждым твоим движением. Даже при условии битком набитого большого зала это ощущение сложно с чем-либо перепутать.

— Ты очень изменилась, милая — мягко заметила мама. Мягко и с каким-то иррациональным беспокойством, при этом подвинув к ней тарелку с выпечкой. Есть не хотелось, но домашний эклер она все-таки взяла. — Не расскажешь, что у тебя нового? Может, тебе кто-то понравился?

— Мама! — не выдержала Гермиона, непроизвольно повысив голос. Она буквально физически ощущала, как пылают щеки. Но после выдохнула и восстановила самообладание. — Да ничего такого со мной не произошло, скажешь глупость тоже.

— А мне вот интересно, кто такой Невилл, о котором ты довольно часто пишешь в письмах — вставил свое слово отец с намеком на напряжение в голосе.

— Невилл — мой лучший друг — приподняла брови девушка и слегка нахмурилась, услышав недоверчивое хмыканье отца. — Он помогает мне, у нас всего лишь дружеские отношения. Вам правда не о чем беспокоиться.

— Не то чтобы мы тебе не верим — поспешно вмешалась мама, про себя Гермиона досчитала до десяти. И создала искусственную паузу, откусив немного эклера. Так. Ей нужно как-то из этого выкрутиться, чтобы родители перестали себе выдумывать глупости. Хогвартс, конечно, не образец самого безопасного места на свете, но ей слишком нравится там учиться. Тем более сейчас, когда она только-только начала разбираться в происходящем. — Просто ты растешь, и мы волнуемся, что ты можешь наделать ошибок.

— Если вы о взаимоотношениях с противоположным полом, то вводная лекция мне не нужна. Я прочла всё, что нашла в папином кабинете, когда мне было девять — не удержалась от шпильки Гермиона, впрочем, тут же себя одернув. Отец от её заявления подавился чаем. Мама похлопала его по спине, смерив её недовольным взглядом. — Извините.

— Да ничего — с немного нервным смешком отозвался отец, продемонстрировав идеально ровные зубы. — Ты всегда была ответственной, но мы же не можем за тебя совсем не волноваться.

— Да нет, я понимаю, что за этим стоит — слегка пожала плечами Гермиона и доела эклер. Пустая чашка была аккуратно поставлена на блюдце. Салфетка сложена рядом, только небольшие вмятины показывали, что ею уже воспользовались. — Я пойду почитаю. Спасибо за чай.

— Не за что, милая — проводила дочь взглядом миссис Грейнджер. Уже стоя на лестнице, Гермиона услышала. — Слышал? "Я понимаю, что за этим стоит".

— Именно это меня и настораживает…. - пасмурным тоном отозвался отец. — Что-то у них там в этой школе происходит, о чем она нам не рассказывает. И друзья её….

— Семья Уизли может и немного чудные. Но я уверена, они хорошие. И Невилл Лонгботтом наверняка очень положительный мальчик. — надавила интонацией мама, судя по звуку, убирая посуду в посудомоечную машинку.

— Ну да, положительный мальчик, которого мы в глаза не видели…. - недовольно проворчал отец.

— И в чем проблема? Давай предложим Гермионе пригласить её друзей сюда. В конце концов, она писала, что подружилась с соседками по комнате. Прекрати впадать в панику без повода. Она просто выросла.

Послышались шаги. Да и голос мамы стал будто ближе. Слушать спор родителей дальше было опасно. Гермиона на цыпочках поднялась к себе и закрыла дверь. Подумать только, пригласить друзей сюда! Не дай Мерлин Невиллу услышать рассказы матери о том, как она однажды потерялась в музее изобразительного искусства. А соседкам увидеть её детские фотографии с этими ужасными передними зубами, которые были больше, чем требуется. Слава Магии, она смогла исправить этот недостаток в прошлом году. Нужно переключить внимание родителей на что-нибудь другое. А то с мамы станется самой отправить Невиллу приглашение. А он слишком вежлив, чтобы отказаться. Даже с учетом того, что большую часть лета он будет занят в теплицах со своей бабушкой.

Гриффиндорка задумчиво села на постель и взяла на руки игрушку книззла, зарываясь пальцами в мягкую шерсть. По комнате тут же раздалось уютное урчание. Взгляд девушки зацепился за открытку с изображением какого-то французского парка. Она уже не помнила откуда у неё эта открытка. По краям бумага была немного стертой, но в остальном сохранила цвет и насыщенность. Улыбнувшись собственной догадке, Гермиона отложила книззла и села за стол. Нужно предупредить Невилла, что они с семьей проведут каникулы за границей. И Парвати с Лавандой тоже, может, они посоветуют, что интересного есть в парижском магическом квартале. Да и по письмам будет проще догадаться, что им привозить в качестве подарка. А родителей она уговорит, обязательно. В конце концов, они очень мало проводят вместе времени с самого её поступления в Хогвартс. Совместный отпуск поможет набраться впечатлений и отвлечет их от лишнего беспокойства.

Жить одному было очень…. Непривычно. В первую неделю я почти не выходил из дома, хватало дел и так. Сейчас приходилось вести очень активную переписку, наличие зачарованных ежедневников здорово облегчало жизнь. Ответ от Флер пока не пришел, но Флитвик уже подтвердил, что мы будем участвовать в соревновании по дуэлингу. Флер, похоже, предвкушала это событие больше меня, не жалея пергамент на красочные детали и исторические сноски. Энтузиазм был заразителен, она не уставала повторять, что мне повезло, что мы не соперники. Я вежливо соглашался.

Так или иначе, но мой ворон пропадал во Франции, так что с Кругом магов и Миллисент я общался с помощью ежедневника. И ещё были письма от крестной и гоблинов. Совы дисциплинированно дожидались ответа, иначе мне пришлось бы заводить второго почтальона. В воскресенье вечером я понял, что совсем без движения жить нельзя и заставил себя выйти на улицу. Хотя бы дойти до ближайшего супермаркета и обратно будет уже неплохо. Холодильник был полон, так что я не страдал от голода, но всё равно взял с собой деньги. Чутье активно подсказывало, что они мне понадобятся.

Прогулка затянулась, в жизни мне часто приходилось много ходить пешком. А потом это просто вошло в привычку. Сейчас пройтись и размяться было очень приятно, я глубоко вздохнул. И понял, что ощущение взгляда в спину мне совсем не кажется. Намерения у наблюдателя враждебными не были, так что я дошел до детской площадки и приземлился на единственные целые качели. Остальные доломали Дадли и компания. Пока что кузена от правосудия спасал щит в виде родительского кошелька, но я сомневался, что такая ситуация продлится долго. В конце концов, соседи уже настойчиво внушали своим детям избегать "дурного примера". Вся ирония ситуации в том, что несколькими годами ранее объектом, которого следовало избегать был Гарри Поттер. Я усмехнулся и качнулся немного назад. Цепи скрипнули, заставив меня поморщиться от звука. Я заметил движение в кустах и пригляделся. Интересно….

— Подойди. Я не обижу.

Если бы кто-то спросил Сириуса Блэка, как именно он сбежал из Азкабана, он не уверен, что смог бы ответить на этот вопрос. Всё слилось в одну серую пелену. Проскользнуть мимо дементора в собачьем облике и миновать решетку было не сложно. Тенями пробираться по коридору, пройти мимо авроров, когда начали меняться посты — вот в чем была главная соль шалости. Его не должны были видеть.

Не иначе, как сама магия помогла Сириусу совершить задуманное. Потому что дальше было самое сложное — доплыть до берега. Несколько раз Блэк едва не захлебнулся в своем собачьем облике. Но превращаться в человека не рискнул. Не отпускал подспудный страх преследования, узнавания…. Если бы кто-то вернул его в камеру, вряд ли сбежать получилось бы снова. По крайней мере, не этим способом. Простым и сложным одновременно. Добравшись до берега, анимаг заполз в ближайшие кусты и отключился.

Сколько он там пролежал, неизвестно. Блэк несколько раз пропадал в беспамятстве, просыпаясь и снова теряя сознание. Прошлое и настоящее разбилось на осколки и перепуталось. Свежий воздух пьянил лучше самого крепкого и дорогого вина. Но в конце концов, он встал и потрусил собакой к ближайшему населенному пункту по запаху.

В маггловской деревне выяснилось, что люди не любят бродячих собак. Несколько раз пришлось сбегать от службы отлова беспризорных животных. Гриффиндорец научился прятаться от людей и находить себе пропитание. Потом он выкрал одежду и обувь в каком-то магазине. И даже пробрался в маггловский дом, где принял ванную, побрился и состриг волосы. Все следы своего пребывания Блэк тщательно убрал. Тюремная роба была отправлена в мусорный мешок. Ещё через неделю бродячей жизни схлынул первый восторг от свободы. Нужно было решать, что делать дальше.

С самого визита министра магии Блэк обрел второе дыхание для жизни. Зажёгся тот самый огонек в синих глазах, который погас со смертью Лили и Джеймса. Зажёгся и распространился пламенем, жаждой мести. Крыса, сидящая на плече младшего ребенка Молли, явно была Питером Петигрю. Он чувствовал, что не ошибается. Всем нутром чувствовал. Молли очень изменилась за эти годы, но по фото было видно, что она счастлива в окружении мужа и сыновей. Это было ещё одной причиной устранить угрозу. Но главной мотивацией стал его крестник.

Сириус винил себя в том, что произошло. Если бы он поймал Хвоста, если бы заставил его ответить перед законом, если бы он был хоть немного разумнее…. Не было бы этих долгих двенадцати лет в тюремной камере. Никаких дементоров и леденящего душу холода. И он бы смог заботиться о Гарри, сдержать слово, данное своему лучшему другу. Почти брату, каким никогда не стал для него Регулус. Но, как любила повторять Лили, история не терпит сослагательного наклонения. Сейчас его задача исправить свои ошибки. А это значит найти Петигрю. И отомстить.

Но Блэк плохо себе представлял, где начать искать. Кроме того, судя по календарю, который он видел в том самом маггловском доме, приближалось время отбытия учеников в Хогвартс. Несколько недель — ничто для воплощения такого плана. Значит, Питер будет в замке. А это в несколько раз осложняло поиски. Мысли об этом не покидали заключенного ни днём, ни ночью. Кажется, он начал что-то бормотать во сне перед побегом. Авроры должно быть решили, что заключенный окончательно рехнулся. Ну и хрен с ними…. Визит министра стал для Блэка судьбоносным не только по этой причине. Хорошая еда послужила фундаментом для успешного побега. В любом другом случае у него бы в жизни не хватило сил одолеть пролив.

Он довольно долго пробыл в последнем маггловском городе, прячась в тенях и отъедаясь ворованной едой. Плана не было. А без плана Мародер чувствовал себя так, будто забыл надеть одежду под мантию. Не критично, но очень некомфортно Судя по газетам, в мире пока не поднялось никакого переполоха. Об его побеге обязательно объявят. Везде, даже в мире магглов. И тогда все станет гораздо сложнее. Тот факт, что его отсутствие ещё не обнаружили пока что играет на руку. Но сколько это продлится? Неделю, может меньше, пока авроры не обеспокоятся тем, что еда так и остается нетронутой.

Так ничего и не решив, Блэк снялся с места. И уже в дороге почувствовал горячее желание увидеть крестника. Хотя бы ненадолго, издали, одним глазком…. Желание было настолько сильным, что захватило все его мысли. Повинуясь своему чутью и не жалея лап, он понесся вперед. Магия направляла его. Привела в небольшой лондонский пригород. Такие городки были однотипными по атмосфере и структуре, со времени своего побега он видел три или четыре точно таких же. Но Блэк нутром чувствовал — крестник здесь. И не ошибся.

Ожидания увидеть в Гарри маленькую копию Джеймса не оправдались. Скорее, крестник напоминал свою бабушку, Дорею Блэк. Немного деда. И немного самого Сириуса. Сходство придавали и темные волосы, худое телосложение…. Сириус будто смотрел на свою собственную версию, как если бы его фамилия была Поттер. Но глаза…. Волшебные, зеленые глаза достались ему от Лили. Ведьмовские, как часто шутил Джеймс. Блэк в собачьем облике подождал, пока крестник завернет за угол. На какую-то секунду Гарри остановился и резко обернулся, прищурившись в темноту. Неужели заметил?! Сириус затаил дыхание.

Но нет, Гарри развернулся и пошел дальше, положив руки в глубокие карманы. И в конце вовсе накинув на голову капюшон. Блэк несмело последовал за ним. Когда крестник достиг детской площадки и опустился на качели, от скрежета оба поморщились одинаково. У бывшего заключенного этот звук почему-то ассоциировался с Азкабаном. Тряхнув головой, он попытался залечь в кустах, чтобы ещё немного понаблюдать за крестником и замер от неожиданности, когда тот насмешливо прищурил невозможно зеленые глаза и обратился, глядя прямо на него:

— Подойди. Я не обижу. — Блэк сглотнул, пульс застучал в ушах. Провал. Полный и безоговорочный провал.

В неровном свете фонаря из кустов как-то неловко выбрался мохнатый ньюфаундленд, своими размерами он напоминал скорее медведя, чем собаку. Неподготовленного человека напугать такой экземпляр мог бы запросто, но мне нравились большие собаки. К тому же, я не чувствовал от него никакой враждебности. Протянув руку, осторожно глажу пса по голове, тот на секунду напрягается, будто ожидая удара, но потом приветливо машет хвостом.

— Ты ничей, я так понимаю? — оценил я его заброшенный вид, мне казалось, что вот-вот, и он заговорит со мной. Вместо этого по улице раздалось тоскливое поскуливание. — Не обижайся, но по тебе понятно, что ты бродяга. — обратился к собаке я, мимо по дороге прошла подвыпившая компания. На раздумья у меня уходит чуть меньше минуты. — Пойдешь со мной?

Собака будто тоже задумалась над предложением, а потом решительно потрусила рядом со мной, ткнувшись мокрым носом в ладонь. Хмыкнув, я убрал руки в карманы и свернул в магазин. Моему новому другу могло кое-что понадобиться. Да и мне хотелось подстраховаться. Выходя наружу, я был готов к тому, что он уйдет. Но нет. Черный пес сидел на том месте, где я его оставил, и приветливо замотал хвостом при моем появлении, с любопытством носом ткнувшись в пакет. Я невольно ловлю себя на том, что улыбаюсь.

— Ладно, Бродяга…. Пойдем домой. — ответом мне послужил счастливый лай, который наверное услышала вся улица. Он даже не стал возражать против поводка и ошейника, а у меня отлегло от сердца. Почему-то в душе поселилось ощущение, будто какой-то важный кусок души только что встал на место. И эту собаку я уже где-то видел. Только никак не удавалось вспомнить, где.

Примечание к частиВалар Моргулис, друзья. С возвращением в эту историю! Над прологом я думал долго, нудно и упрямо. По итогу решил отойти от традиции мамы Ро начинать с центрального персонажа. Кроме того, мне кажется, Узник Азкабана — именно тот самый, переломный момент, когда писательница посмотрела на свое творение чуть-чуть по-другому и начала расширять вселенную.

Относительно побега из Азкабана я тоже много над этим думал. Наверно, это самый лучший, интригующий момент в третьей книге, показывающий Сириуса, как очень сильного духом, волевого волшебника. И да, его порода по канонному описанию ньюфаундленд, а ни разу не ирландский черный волкодав. Ирландец подходит разве что под фильм, и то, в пятой части Сириуса играла другая собака, нежели в третьей.

Ну и Беллатриса Лейстрендж…. Один из моих лучших друзей, чей образ списан для Майкла Краснобая Корнера, после прочтения пролога долго мне язвил, что я влюблен в этот образ. Так вот, это частично можно считать правдой. Потому что если меня спросить, кто самый колоритный и впечатляющий женский персонаж в Гарри Поттере, я вспомню именно миссис Лейстрендж. А уж если вспомнить пятый и шестой фильмы, то и подавно. Актриса гениально отыграла образ и видно, что она получала от этого удовольствие, как и зрители. Приятного чтения, надеюсь, вам понравилось начало!