Хоук и Узник Азкабана

Глава 2. О невозможном и противоречиях 7 сентября 2020, 11:16

В аналитическом отделе сегодня было тихо. Неудивительно для столь раннего утра понедельника, из всей команды только она приходила намного раньше официального "начала" рабочего дня. Было что-то особенное в молчаливой атмосфере этого по-настоящему волшебного места. Кабинет был небольшим, и их столы были частично сдвинуты друг к другу в центре. У стен стояли шкафы с папками и туго скатанными свитками пергамента. Рабочая зона каждого участника команды была отделена невесомой пластиковой ширмой. Не то чтобы это было так уж обязательно, разве что Нотту это порой было физически необходимо после особенно запутанных и тяжелых дел.

Флинт и Вуд наоборот из всей группы были самыми деятельными, ширма Дюрама была сдвинута так, чтобы можно было без помех общаться с напарником. Их общий, энергичный характер отражался и на состоянии рабочих столов. Светлое, лакированное дерево Вуда было все в пометках от темного маркера и незамысловатых карикатурных изображениях. Раз в неделю он лениво очищал стол взмахом волшебной палочки, но в конце следующей все обычно повторялось сначала. Со школьных лет именно чирканье по парте или столу помогало ему сосредоточиться, когда он над чем-то раздумывал.

У Флинта бумаги лежали в хаотичном беспорядке для каждого, кто не был в курсе его маркировки. Зеленый — готовые отчеты, которые нужно сдать Джефферсону, желтый — протоколы свидетельских показаний, которые нужно приписать к делу. Небрежный цифровой ряд на клочке пергамента, вложенном в папку, обычно означал номер самого дела. И красный — документы и отчеты, над которыми ещё предстоит работать. Флинт вопреки расхожему мнению не был неряхой в худшем смысле этого слова. У него в машине могли быть пакеты с упаковками от готовой еды и пустые банки от газировки, но никаких пятен на сиденьях, постороннего запаха в салоне или грязной одежды. Напарник просто предпочитал иметь все нужное сразу под рукой, даже если внешне казалось, что он убирается в лучшем случае раз в год.

В какой-то мере она завидовала этим двоим. Их уровень взаимопонимания ещё с Хогвартса был за какой-то запредельной гранью, недоступной для остальных. По сравнению с ними, её стол выглядел немного сухим и обезличенным. В нем не было ровным счетом ничего особенного, если не считать за особенность магический фикус, выделяющийся зеленью в любое время года. А так…. Стопка с отчетами, блокноты, комплект ручек и карандашей. Подставка под чашку с кофе, подаренная заботливым Ноттом на прошлое рождество.

Его стол находился на самой светлой стороне помещения, украшенный небольшим зачарованным чайником, чашкой и одной единственной папкой в самом центре. Рядом лежала шариковая ручка, а на стуле висел теплый клетчатый плед. Она знала, что в верхнем ящике стола у него лежит плотно закрытая упаковка с сахаром, коробка с черным чаем и стратегический запас сладостей — главному мозговому центру группы лучше думалось, пока он что-то жевал. Чайник сейчас был пустой, а глубокая чашка идеально чистой. Свет причудливо отразился от белого фарфора и пошел по столу бликами. Стол как нельзя лучше подходил своему хозяину, всегда безукоризненному по манерам и поведению, застегнутому на все пуговицы Магнусу Нотту. Когда-то на старших курсах она даже была в него влюблена, но быстро подавила это чувство. Ради себя же самой в первую очередь. Они были слишком не равны по статусу и социальному положению, в Хогвартсе быстро учишься понимать такие вещи. Сейчас она ни о чем не жалела, зная, что в её жизни не было и не будет человека надежнее Нотта. Да и Флинт с Вудом…. Определенно, эти трое играют роль монументальных столпов, на которых держится её мир. Джефферсон был своеобразной крышей, а сын — фундаментом.

Голдштейн про себя сдержанно усмехнулась приведенной аналогии и покачала головой. Подойдя к окну, она открыла форточку, впуская в душный кабинет холодный утренний воздух. В процессе она чуть не перевернула складную доску, на которой обычно Нотт вывешивал фотографии, что-то писал или подводил итоги своим размышлениям. Да и остальным, постоянно видя основные улики дела перед глазами, думалось легче. Вовремя поймав доску магией, женщина вздохнула. Честное слово, хоть один понедельник может начаться не с неприятностей, ради разнообразия?

— Привет — влетел в кабинет Флинт, уже держа под мышкой какую-то толстую папку. — Ещё никто не пришел? У нас куча работы.

— Я вижу…. - приподняла брови Голдштейн. — Что-то оригинальное?

— Да не так чтобы — на ощупь отделив часть папок и передавая ей, рассеянно отозвался Флинт. — Предполагаемое серийное убийство. Две жертвы, интервал между жертвами в три недели. Место происшествия: один из студенческих городков на соседнем побережье. Аврорское отделение быстро поняли, что не справляются, и отправили запрос нам. Они опасаются увеличения количества жертв. Сейчас каникулы, лучшее время для серийного убийцы, чтобы раскинуть сети.

— В смысле? — от изумления Джессика села на собственный стол. — Кто-то серьезно рискнул убить студента на охраняемой территории? Я хочу сказать, там же заклинания и защитный контур не слабее того, что в Хогвартсе.

— Тоже мне, пример качественного уровня безопасности…. - не удержался от сарказма Флинт, но быстро перевел тему, пока разговор не перерос в бесполезный спор. — Так или иначе, сейчас мы знаем, что их убили без помощи магии. Привязали к кровати, изнасиловали и задушили с помощью их шарфов. Ни следов, ни отпечатков. Последнее тело нашли в шкафу в номере отеля вчера вечером, когда администрация получила запрос, что номер освободился.

— Хм…. Субъекту важно, чтобы его заметили. Иначе зачем уведомлять администрацию. — нахмурилась Голдштейн, Флинт хмыкнул.

— Это не самое странное.

— А что ещё?

— Все жертвы — мужчины. — констатировал Дюрам, помечая свою долю папок необходимым цветом и магией уже развешивая фотографии с мест преступления. Голдштейн про себя вздохнула и углубилась в копию отчета колдомедиков, который держала в руках. Видимо, понедельник просто не может начаться не с неприятностей.

Сириус вот уже несколько дней делал то, чего себе не мог позволить со школьных лет — наслаждался жизнью. И ситуацию не портило то, что ему по воле случая приходилось оставаться собакой. Крестник оказался ответственным парнем с размеренным темпом жизни. Он много писал, читал книги, активно переписывался с банком и никогда не задерживался допоздна, если выходил из дома. А иногда и вовсе не выходил, кроме как "выгуливая" крестного. Предпочитая духоте книги, письма и крепкий черный чай. Он был спокойным. Таким, какими никогда не были они с Джеймсом, если подумать.

В первый день крестник привел его домой, вымыл собачью шерсть под душем, приготовил пасту и свалился в сон перед работающим телевизором прямо на диване в гостиной. На отказ Сириуса от "собачьей" еды он только повел бровью, но не прокомментировал.

Периодически Сириус замечал, что мальчик пьет какое-то зелье. Это его обеспокоило, неужели крестник болел? Но он не выглядел так, будто что-то не в порядке! Рядом с зельем не было ни пергамента с рекомендациями, ни этикетки на флаконе, так что выяснить что-либо ещё ему не удалось. Он не был настолько сведущ в зельях, чтобы по цвету или запаху определить состав. Впрочем, запах казался смутно знакомым.

Дом, в котором жил Гарри, мог похвастать минимализмом в обстановке и сдержанным порядком. И судя по вещам и чуть сладковатому запаху духов — его опекуном была женщина. Сам крестник не то чтобы был большим перфекционистом, но у каждой вещи было свое место. Книги на столе и полках, пергаменты, пишущие принадлежности в подставках, всегда закрытые чернила — Джеймс был полной противоположностью сына. Возможно, причиной было то, что он рос любимым и единственным ребенком, в то время как Гарри был сиротой. Из-за его, Сириуса, глупости. Блэк тоскливо вздохнул и уставился взглядом в окно. Сейчас взамен духоте непрерывно лил дождь, кажется, вознамерившийся затопить этот несчастный пригород. Грянул гром, заставив его невольно вздрогнуть и прижать к голове уши.

— Никогда не видел таких больших собак, которые боятся грозы — хрипло хмыкнул крестник, и нажал кнопку на пульте. Экран телевизора погас. — Что с тобой, парень?

Сириус снова вздохнул и подставил голову под теплую сухую ладонь, подойдя ближе. Крестник задумчиво вгляделся в него. Больше всего на свете хотелось плюнуть на конспирацию, раскрыться и рассказать ему обо всем. Но двенадцать лет в Азкабане — достаточный срок, чтобы научиться задумываться о последствиях своих поступков. Если кто-нибудь узнает…. Хуже того, если об этом как-то пронюхает Петигрю, Гарри может пострадать. А этого допускать было нельзя. Впрочем, оставаться здесь и изображать из себя домашнего пса тоже не поможет делу. Наступит момент, когда он снова должен будет уйти, чтобы защитить крестника. И это правильное решение. Может, поэтому гриффиндорцу было сейчас так погано. Даже мелькнула малодушная мысль насовсем остаться собакой и никуда не уходить. Но так нельзя.

— Наверное, хочешь пройтись, а погода не из лучших? — полуутвердительно предположил крестник, зевнув и потянувшись. Сириус мотнул хвостом. — Прости, но я тоже не слишком хочу там мерзнуть. Может, еда поднимет тебе настроение?

Блэк задорно гавкнул, откладывая проблему "побега" от крестника на еще один вечер. В конце концов, ничего не изменится, если он побудет рядом ещё один день. А потом…. Потом он достанет из-под земли крысу Петигрю и сделает всё, чтобы их жизнь сложилась хорошо.

Автоматически протянув руку, Поттер щелкнул выключателем и поставил полупустой чайник на плиту. Сириус улегся под табуретом, наблюдая за ним. Готовка была в чем-то схожа с приготовлением зелий, хотя не то чтобы Блэк блистал хоть в одном из этих занятий. Но что-то в медленной уверенности жестов было завораживающее. Поставив на плиту рядом с закипающим чайником небольшой ковш с супом, подросток снова зевнул в кулак. Когда чайник засвистел, он флегматично отключил его и кинул в полную кружку кипятка пакетик и два кубика сахара. Тем временем по кухне начали распространяться аппетитные запахи. Желудок буркнул, и Сириус гавкнул.

— Да уж, поесть было хорошей идеей — согласился с ним крестник и опустошил ковш. Сириусу досталась половина содержимого в глубокую тарелку, купленную специально для него. Ну и что, что приходилось оставаться в собачьем облике? Ужинать с крестником так было намного лучше, чем предаваться болезненным воспоминаниям в тюрьме. От нетерпения Сириус едва не обжег нос, заставив крестника фыркнуть от смеха.

После еды Гарри забрал чашку с чаем и поднялся к себе, оставив дверь открытой. Блэк проскользнул следом, с привычным интересом осматриваясь в комнате. Здесь было много книг. Должно быть, любовь к чтению досталась ему от Лили. У изножья кровати стоял закрытый чемодан, а на столе был раскрыт ежедневник, в котором он постоянно писал. Страницы были зачарованы, так что Сириусу не удалось прочесть, о чем идет речь.

Поставив чашку на стол, Гарри снял с полки одну из книг в ярко-красном переплете и погрузился в чтение. За окном сверкнула молния. Уютный и тихий вечер пролетел незаметно. Когда дождь кончился, они оба ненадолго вышли на улицу, но в окружающей сырости слишком долго оставаться снаружи не хотелось. Снова ужин, прием зелья и ещё две чашки чая. И вот крестник привычно протягивает ладонь, треплет его по голове и проговаривает:

— Доброй ночи, Бродяга. Ты в безопасности. — в горле встает колючий ком, и Сириус утыкается мокрым носом в его ладонь. Гарри издает смешок и засыпает, судя по мерному дыханию, кутаясь в плед до самого подбородка. Что ж. Похоже, холод не нравится им обоим.

Блэк медлил до последнего, наблюдая за мирно спящим крестником. Теперь, только теперь он в полной мере осознавал, что это не тот годовалый ребенок, который радостно бросался ему на шею и которого он катал на спине. Наоборот, почти взрослый, умный и более ответственный парень, чем суждено стать самому Сириусу хоть когда-нибудь. И зачем в таком случае ему такой безответственный крестный? Что он мог дать? Рассказать о розыгрышах, на которые уходила львиная доля его времени в Хогвартсе? Шутках, за которые сейчас ему становилось стыдно? Особенно за одну конкретную, ведь он едва не подставил Лунатика…. Воспоминание о последнем лучшем друге больно царапнуло сердце. Будто иглой. Интересно, тот тоже поверил в его вину?

Сириус не винил Ремуса за то, что тот не давал о себе знать. В конце концов, у него хватало своих дел, а наличие одной маленькой пушистой проблемы ощутимо осложняло жизнь. Но узнать, о чем думает четвертый, самый тихий и рассудительный из их квартета хотелось до боли. Про себя Блэк хмыкнул. Почему-то все его решения опять принимаются отталкиваясь от "хочу". Если уж что-то менять, то чем не причина начать именно с этого? Ему нужен план. И надежное убежище.

Блэк знал такое убежище. Место, где его никто не найдет. Ну и что, что ему самому противно туда возвращаться? Кто б его, беглого заключенного, спрашивал? Сейчас не время привередничать, а ведя скитальческий образ жизни, он ничего не добьется. Из комнаты большой черный пес уходил бесшумно, тихо ступая мягкими лапами. Миновал кухню, и через лаз в задней двери, вышел наружу. Лаз сделал ему крестник в первые несколько дней их совместного проживания, чтобы у него была возможность отлучаться по нужде.

На приличном расстоянии от дома, он отменил трансформацию и не выдержал: оглянулся. Этот дом теперь отличался для Сириуса от всех остальных. Вот колыхаются шторы в гостиной от ленивого ветерка, при свете серпа луны блестит графин в кухне, наполненный водой. Блэк выпустил воздух сквозь сжатые зубы.

— Спокойной ночи, Сохатик. Ты в безопасности, даю тебе слово. — сказал Сириус в тишину. На горле ощущался уже почти привычный кожаный ошейник. Тряхнув головой, Блэк снова обернулся большой, черной собакой, и больше не оглядываясь, побежал вперед. Магия безошибочно вела его в сторону Лондона. Безо всякой радости, но Сириус наконец-то возвращался домой.

Драко Малфой сегодня пребывал в приподнятом настроении. Уехали его репетиторы, и оставалось каких-то несколько дней до отбытия в Париж, а затем в Лион во французскую резиденцию его семьи. Справедливости ради, Франция ему всегда нравилась больше Британии, но у отца именно здесь было положение в обществе. А в будущем…. В будущем никто не запретит ему перенести родовое гнездо в тот же Париж и появляться в Англии исключительно по делу. В конце концов, зря что ли у него было оформлено двойное гражданство? Он и французский знает на неплохом уровне, дело только в практике.

Спустившись в столовую, Малфой позволил себе ещё некоторое время предаваться мечтам, а потом наткнулся взглядом на сосредоточенно читающую Нарциссу Малфой. Этим летом она выглядела по-настоящему воодушевленной, особенно когда получала письма с одним очень знакомым Малфою вороном. В любой другой ситуации у него бы закономерно проснулось чувство ревности, но сейчас…. После ужасов прошлого года, откровенно нервного и напряженного, он на многое стал смотреть иначе. В том числе и на Гарри Поттера.

— Доброе утро, мам.

— Доброе утро, милый — отвлеклась от чтения Нарцисса и мягко улыбнулась, опустив тяжелые шторы. В комнате стало немного темнее, но от этого не исчезло чувство комфорта. — Все хорошо?

— Конечно, а где папа? — как только Малфой опустился на свое место, перед ним тут же появился накрытый поднос. Старый домовик принадлежал ещё дедушке, но исправно нес свою службу.

— Отправился по делам в департамент магического сотрудничества — мама на секунду нахмурилась и неодобрительно поджала губы. — Не представляю, чего он хочет добиться от Крауча. Этого человека крайне сложно переубедить, если он что-то вбил себе в голову.

Мысленно Драко поежился. О Барти Крауче-старшем он был наслышан. Как и любой чистокровный, кто интересуется политикой и её игроками. Нынешний глава департамента магического сотрудничества был в шаге от кресла министра, но пустил собственную карьеру под откос, отправив единственного сына в Азкабан. И он очень не любил напоминания о своем провале. А Люциус Малфой был в их числе: тот, кого ему не удалось посадить. Отцу сейчас можно было только посочувствовать, но с другой стороны он бы не стал без веской причины тратить свое время на этого неприятного человека. Так в чем дело? Малфой решил дать волю любопытству и всё-таки спросил:

— Что-то затевается?

— Спросишь у отца, когда вернется. Возможно, тебе ответят. — безмятежно откликнулась Нарцисса, улыбнувшись, когда сын возмущенно фыркнул. — Ты готов к каникулам?

— Спрашиваешь! — отвлекся от сооружения пирамиды из вишневого джема и фруктов на тосте Драко, прямо-таки фонтанируя энтузиазмом. — Кстати, меня приглашал Нотт. Если я тебе сегодня не нужен, то я хотел бы отправиться вечером. Мы хотели полетать и подурачиться перед…. Ну, ты понимаешь.

— Иди — кивнула Нарцисса. — Я найду, чем себя занять в твое отсутствие. Только не забудь, что к рождеству мы должны согласовать кандидатуру твоей помолвки.

Наличие еды спасло Драко от необходимости отвечать, ограничившись сдержанным кивком. Он понимал, что помолвка — не только дань традициям. Проведенные расчеты и ритуалы гарантируют достойное будущее его роду, будущее его наследника или наследницы. Но все же иногда ему хотелось бы иметь чуть больше пространства для маневра. Условия контракта могли быть очень гибкими, никто не запрещал супругам при обоюдном согласии иметь связи и лично для себя, но всё же иногда ему хотелось, чтобы все было проще. Одна из немногих вещей, в которых он мог только позавидовать маглорожденным. Вот уж у кого было не в пример меньше обязанностей и мыслей о будущем! Но если совсем честно, то свою жизнь Драко Малфой не променял бы ни на какую другую. Ему нравилось быть тем, кто он есть.

Попрощавшись с матерью, слизеринец переоделся в форму, взял метлу и взмыл в небо. Полеты всегда помогали прочистить голову. К тому же, сейчас каникулы! Он заслужил отдых, а о проблемах можно подумать и позже.

— Напоминаем, они не вооружены, но опасны! Если вы обладаете хоть какой-то информацией, убедительная просьба связаться с экспертами по горячей линии…..- вещал диктор с кухонного телевизора. Вернон Дурсль возмущенно ударил кулаком по столу, отчего подпрыгнула вся посуда. Свою чашку я поймал с флегматичным спокойствием, настроение было скверным. Я понятия не имел, зачем мог понадобиться родственникам, но Петунья, похоже, стремилась меня задобрить и пригласила за стол.

Вообще со времени моего возвращения мы обоюдно решили, что я буду мелькать на Тисовой, но с ними не пересекаться. Это более, чем всех устраивало. Особенно когда я ненароком обронил фразу, что с моим здоровьем ещё не всё стабилизировалось. Перепуганные Дурсли тут же согласились держать меня подальше от Дадли и вызывать в дом только в случае крайней необходимости. Видимо, необходимость все-таки появилась, Петунья попросила меня прийти пораньше в один из моих обычных визитов.

— Без вас понятно, что негодяи! И какой прок от горячей линии, если ты даже не обмолвился, ОТКУДА они сбежали, холеный ты болван?! Откуда нам знать, может, эти сумасшедшие бродят под нашими окнами! С моей точки зрения таким дорога одна: на виселицу, и дело с концом! — возмущался Вернон, одним махом приканчивая свой кофе.

— Полностью с тобой согласна, дорогой — тревожно откликнулась Петунья, выглядывая из окна. Она бы с удовольствием позвонила в горячую линию и стала настоящей звездой этого небольшого городка, более любопытной женщины трудно себе представить. Она до сих пор с удовольствием любовно собирала все соседские сплетни.

— Ладно…. - резко успокоился Вернон, когда выпуск новостей сменился рекламным роликом. — Мне пора ехать. А теперь к делу, парень. — грузно поднявшись со стула дядя повернулся ко мне. Он явно нервничал. — Сегодня на неделю приезжает моя сестра Марджи. И тебе, как и ей, эту неделю придется здесь жить. Иначе твои отлучки вызовут много вопросов. Веди себя прилично, и мы не поссоримся. Я понятно объясняю?

Мне пришлось вынырнуть из своей меланхолии, настроение испортилось ещё больше, если это возможно вообще. Лишние вопросы — это плохо. В таком маленьком городке приезжие гости всегда привлекают много внимания. А миссис Фигг и так завела привычку со мной здороваться и расспрашивать о моих делах. Заняться ей будто нечем больше, серьезно…. По всему выходило, что мне придется променять неделю перед поездкой к крестной вместо свободы на Дурслей.

— Если ваша сестра будет вести себя прилично, мы и впрямь не поссоримся. — согласился я, не сдержав едкой злости. Раздражение требовало выхода. Мелко заморгала лампочка над плитой. С силой выдыхаю носом, восстанавливая самоконтроль. Петунья смотрела на меня со страхом, её муж злобно, а Дадли отвернулся от телевизора и просто наслаждался зрелищем, не переставая работать челюстями. У меня ни на что самостоятельно неспособный кузен с полноценными тремя подбородками вызывал только брезгливое отвращение, и ничего более.

— Послушай меня, парень, я вполне в силах доставить тебе неприятности. — стремительно краснея лицом, прогудел дядя.

— Ваше право — злость формируется тугим комком и оседает тяжело в самой глубине солнечного сплетения. Ощущаю, как магия буквально покалывает на кончиках пальцев. — Да только ни она, ни вы не забудете того, что я с вами сделаю после этого.

— Тебе нельзя колдовать вне школы! — панически, пополам с торжеством напомнила тетушка, но тут же подавилась, когда я на неё посмотрел.

— Палочкой — нельзя. — согласился я, обманчиво расслабленно откидываясь на стуле. И с каким-то иррациональным наслаждением наблюдал, как белеют от страха их лица по мере осознания сказанного. Удовлетворение было сильным, ощущение власти над чужими жизнями знакомо опьяняло. Это была та сторона моей натуры, которую я стремился обычно не показывать. Андерс видел это лишь однажды на Глубинных тропах. Но он сделал правильные выводы. И промолчал.

— Чего ты хочешь? — сдался Вернон, заслонив собой жену. Мы были в разных весовых категориях. И как бы его это не бесило, он это признавал ради собственного блага. Вернон Дурсль не был глуп. Иначе не проработал бы столько лет директором фирмы по производству дрелей. Его лицо сейчас приобрело нездоровый цвет засохшей овсянки и выглядел он очень уставшим. В другой ситуации я бы даже его пожалел.

Некоторое время я рассматривал Дурсля, будто ингредиент на разделочной доске, затем сел ровно и положил на стол сложенную вчетверо бумагу с разрешением посещения Хогсмида. Одним движением подтолкнул её к Дурслю.

— Подписывайте.

В полной тишине Вернон заполнил бланк, и затравлено на меня посмотрел. Видимо, не веря, что так легко отделался. Я щелкнул пальцами, и бланк аккуратно сложился в воздухе и приземлился в мой нагрудный карман. Родственники дружно хватали ртом воздух. Какая-то громкая мелодия из телевизора вывела их из ступора, резкий звук заставил семейство дружно вздрогнуть.

— Кхм…. Ладно, Петунья, мне пора ехать, не хочу попасть в пробку. — бодрым тоном, будто продолжая прерванный разговор, пробасил Вернон. Звучало жалко и фальшиво. — Дадли, хочешь со мной?

— Не, не в этот раз. — помотал головой кузен, снова уткнувшись в телевизор. Вернон хмыкнул и потрепал его по плечу. Петунья мягко поцеловала мужа в щеку.

— Будь осторожен на дорогах, дорогой.

— Разумеется…. - услышал я. В коридор я выскользнул раньше. Нужно было забрать вещи и запереть дом. Неплохо было бы забрать и некоторую часть продуктов, вряд ли я буду проводить много времени за общим столом. — Тебя я с собой не приглашал. — напряженно отметил Вернон, снимая с крючка ключи от машины.

— А я и не с вами — холодно отозвался я. Мордред, у меня и так никакого настроения после трех дней бесплодных поисков Бродяги, ещё и родственники со своими идиотскими претензиями! — когда я начал открывать дверь, Вернон неожиданно сжал мою руку повыше локтя, раздраженно выдав:

— Я сказал сестре, что ты учишься в школе Святого Брутуса. Интернате для неисправимых типов с криминальными наклонностями. Не вздумай нарушить легенду!

— Ничего. Мне подходит. — отреагировал я, у дяди вытянулось лицо. Вывернувшись из ослабевшей хватки, я вышел под дождь и натянул капюшон поглубже. Дурацкий день. Сегодня совершенно дурацкий день.

Голдштейн положила сумочку на кофейный столик и устало через голову стянула мантию. В летнем доме не было эльфов, по правде говоря, она себе не представляла, чем можно заниматься, если все хлопоты по хозяйству скинуть на магию. Ведь эльфы были не более, чем её физическим отражением. Нет, иногда, безусловно приятно вернуться с отдела, застав наполненную ванну и разогретый ужин. Приятно, когда в некоторых случаях о мелочах заботятся за тебя, но только в некоторых. На постоянной основе это лишало её чувства причастности, нужности. Чего-то особенного, когда она занималась домом.

— С возвращением — заспанным голосом поприветствовал её Энтони. Потом не удержался и зевнул. В шортах и мятой футболке он выглядел на удивление спокойным и каким-то…. Домашним, что ли. Про себя Джессика улыбнулась. — Ты есть будешь?

— Нет. Пока определенно нет, я недавно с самолета. — отказалась она, под неодобрительным взглядом сына вытаскивая наружу папку с отчетами и протоколами. Ему закономерно не нравилось, когда она брала работу на дом. Но в любом другом случае ей просто ничего не успеть.

— Представляю — хмыкнул сын и уселся в кресло прямо напротив неё. — Тебя можно поздравить?

— Пожалуй — отозвалась Голдштейн, с удовольствием откинувшись на спинку дивана. — Дело закрыто, и субъект больше не навредит ни себе, ни другим. Ты что-то хотел?

Не то чтобы она не сильно любила дома говорить о работе, но в случае её профессии было важно уметь абстрагироваться. Адам Доннаван был немногим старше её сына, имел проблемы с магией и уже страдал множественным расстройством личности. Его поместят в клинику в Сиэтле и будут держать под присмотром колдомедиков остаток жизни. Жертвам это уже не поможет, но это было лучшим решением в данной ситуации. Иногда весь смысл борьбы со злом сводился к тому, чтобы минимизировать возможный вред.

— Да. Невилл прислал письмо с приглашением на остаток лета. Если ты не против.

— Там будут остальные члены вашего Круга? — прищурилась женщина, у подростка раздраженно дернулась бровь. Про себя она улыбнулась. Почему-то ей было приятно выводить его на эмоции, это заставляло подростка раскрываться и неосознанно говорить ей больше, чем он стал бы это делать в обычных условиях.

— Мы уже об этом говорили. Там помимо меня будет Корнер и Смит, если тебе интересно.

— Ладно-ладно, не напрягайся. Я не против, чтобы ты вернулся в Британию на остаток лета. — открыто подняла ладони женщина, и еле успела увернуться, когда в неё полетела подушка.

— Дело не в Британии.

— Брось. Мы оба знаем, что из нас двоих Америка нравится только мне — взъерошила ему волосы женщина, проходя в сторону ванной. — Пиши мне письма.

— Хорошо. Я собираться — фыркнул сын, быстро целуя её в щеку и взлетая вверх по лестнице. Женщина покачала головой.

Когда ванна уже наполнилась наполовину, в гостиной зазвонил телефон. Вздохнув, Голдштейн выключила воду и направилась туда.

— Слушаю.

— Привет, ты уже ушла домой? — голос Нотта был…. Странным, будто он едва сдерживал эмоции. Что уже само по себе было необычно.

— Да, а что? Мне нужно появиться в отделе?

— Желательно бы. Но сначала включи новости на пятом канале.

В замешательстве Голдштейн нашла пульт и щелкнула кнопкой. За её спиной раздался громкий звук, это сын выронил свою дорожную сумку с вещами. Да и сама Джессика почувствовала, что у неё подкосились колени, к счастью, села она на подлокотник кресла, рядом с которым стояла. Тем временем, диктор продолжал вещать о необходимости связаться по горячей линии со специалистами, если кто-то обладает важной информацией. Позади него мигали два изображения беглецов: Сириус и Беллатриса Блэк сбежали из Азкабана.

— Мне нужно в отдел — обернулась она к хмурому сыну, тот поспешно кивнул и поднял свою сумку. — Оставайся у Лонгботтомов и постарайтесь избегать маггловского мира и общественных мест.

— Хорошо. Будь осторожна.

— Всегда. — Голдштейн перевела внимание на все ещё зажатую в руке трубку. — Магнус, ты ещё здесь?

— Да. Джефферсон подъедет через полчаса.

— Поняла, я уложусь раньше. Отбой.

— Ты пробовал расклеивать объявления о пропаже?

— Да, безрезультатно. Никто ничего не видел. Бродяга испарился, будто его здесь и не было.

— Ладно…. Хорошо. Если он вдруг вернется я дам тебе знать, когда ты будешь в школе. Но если честно, я бы не рассчитывала на это.

— Знаю, и это отнюдь не прибавляет мне хорошего настроения. Как и родственники.

— Сильно достают? — я отреагировал вздохом. — Если хочешь, я могу попробовать вернуться пораньше.

— А смысл? Я все равно уеду в конце недели на весь остаток лета, так что остается только ждать и терпеть. Или терпеть и ждать…. Тут уж как тебе удобнее.

Внизу хлопнула дверь, и я отстранился от телефонной трубки. Следом раздались голоса и громкий лай. Я отчетливо различил цоканье когтей по лакированному полу.

— Тебе пора?

— Да, мне уже пора. Не перенапрягайся на своей работе.

— Постараюсь об этом вспомнить, когда в следующий раз пойду за кофе. — хохотнула Джоан, но потом серьезно добавила. — Ты тоже будь осторожен.

— Буду. Пока.

Я жил у Дурслей, и честно говоря, окружающая обстановка не прибавляла мне спокойствия. Побег Бродяги был довольно неожиданным, я бы заметил, если бы собаку тяготило находиться в доме или просто рядом со мной. И отпустил его сам. Хотя, если он изначально жил на улице, вряд ли мне удастся его найти. Остается только надеяться, что он не угодит в руки работников по отлову собак и сможет сохранить свою свободу как можно дольше.

— Ты ещё здесь?

Мардж Дурсль была женской копией своего брата с таким же скверным характером. Будь у них одинаковые прически и одежда, со спины я бы пожалуй не смог отличить их между собой. У этой женщины было даже подобие усов над верхней губой.

— Да.

— Что ещё за неблагодарный тон? — бульдог, капающий слюнями на идеальный паркет тети Петуньи заскулил и попятился. В глубине живота знакомо потяжелело от злости. — Тебе повезло, что тебя подкинули моему брату! Если бы ты оказался на моем пороге, я бы не раздумывая сдала тебя в детский дом!

— Полагаю, что так. — согласился я, женщина фыркнула и прошествовала мимо меня на кухню. Я прошел в ванную и окунул пульсирующий затылок под струю холодной воды. Плохо. Нужно будет написать Сметвику и решить, что делать с этой эмоциональной нестабильностью. Меня слишком легко вывести из равновесия, если так пойдет и дальше, то последствия никому не понравятся. Может, дело в том, что мне стало не хватать прежней дозировки зелья.

Это ощущается физически, начиная от приступов головной боли и заканчивая раздражением по малейшему поводу. Может, виноват конечно и подростковый период, но вряд ли из-за этого я бы начал терять контроль над своей магией.

Хотя сейчас мало кто может похвастать настоящим спокойствием. Магический мир лихорадило от страха после побега моего крестного и его кузины. Это был первый побег в истории Азкабана, но такой оригинальный плевок в лицо Министерству и аврорам, что люди очень быстро погрузились в панику. По слухам в камере у Беллатрисы отсутствовал здоровенный кусок стены, как будто кто-то вынес его Бомбардой снаружи. В доме Нарциссы уже был проведен обыск, а у резиденции Блэков в Лондоне постоянно дежурили патрули, об этом я знал из возмущенного письма Малфоя, которого бесцеремонность обыска задела сильнее всего. Сама крестная перенесла это со стоическим спокойствием, заверив, что справится со свалившимися неприятностями и все планы по прежнему остаются в силе. На фоне всего этого Сметвик скорее всего посоветует себя занять или пропишет мне успокоительных зелий. Но письмо всё же написать стоит.

Следующие несколько дней потянулись вереницей. Чтобы сдержать себя, я мысленно начинал вспоминать таблицу взаимодействия компонентов в зельеварении. Или ту часть рунного алфавита, которую знал. Или весь пройденный ранее курс трансфигурации. Словом, я хватался за любую мелочь, которая заглушала в моем сознании сверлящий дрелью неприятный голос Мардж или писк её собаки. Бульдог был словно насмешкой всему произошедшему, но чувствуя мое настроение, животное обходило меня десятой дорогой. Дадли, попытавшийся на меня натравить пса, теперь следовал его примеру.

В последний, седьмой ужин по счету я чувствовал громадное облегчение. Терпеть оставалось недолго. Шрам дернуло болью, отчего я едва не выронил чашку, которую держал в руках. Зелье кончилось. Новый флакон мне должен прийти завтра утром, но после однозначного отказа целителя увеличивать дозировку, я не напоминал о том, что с каждым разом оно на меня действует всё слабее и слабее. Сметвику скорее всего достаточно сказать и один раз, когда зелье перестанет действовать совсем, он найдет альтернативу.

— Тебе не нужно винить себя в том, каким он вырос, Петунья. — раздался голос Мардж. От звуков застолья и слегка хмельного баса женщины боль усилилась, сверлом простреливая затылок. — Всему виной дурная кровь. У собак точно так же, если сука попалась с изъяном, то и щенки будут ненормальные.

Чашка всё-таки выскальзывает из рук. Звон бьющегося фарфора отдается режущим гулом в ушах, к горлу подкатил колючий ком. Петунья ахнула и вроде вскрикнула, я обернулся к икнувшей Мардж, которая продолжала бурчать что-то о ненормальности.

— Заткнись. Закрой рот.

— Заруби себе на носу, ты…. - женщина на манер угрозы выставляет на меня указательный палец. Чувствуя, как магия вот-вот вырвется наружу, срываюсь с места. Чемодан и рюкзак будто сами оказываются в руках, в рюкзаке спешно отыскиваю цепочку с белым павлином. На улицу вылетаю через заднюю дверь раньше, чем меня кто-либо успевает остановить. На эмоциях прохожу несколько кварталов, останавливаюсь под мигающим желтым светом фонарем. Павлин клюет меня в палец, и меня тут же затягивает в воронку перемещения.

Ощущения, честно говоря, ещё хуже, чем при перемещении по каминной сети. Будто тело протягивают через узкую резиновую трубу. Приземляюсь на пол, падаю на колени, не удержавшись на ногах. Еле успеваю выставить ладони, чтобы не впечататься в пол лицом. Магия наконец выходит из-под контроля. Слышу звон разлетевшегося вдребезги стекла и чьи-то голоса, но сознание тут же меркнет.

Примечание к частиВалар Моргулис! Вот и вторая глава третьей части. Как и обещал, здесь будет совсем косвенное упоминание канона. Мардж Дурсль с её дурным бульдогом избежали более серьезной кары, нежели простая трансформация в воздушный шар.

А касаемо магии и электричества — в целом волшебники могут пользоваться электроприборами, но эти самые приборы выходят из строя при высокой концентрации магии. То есть, вполне возможно, Дурсли после побега Хоука остались ещё и без света.

А Бродяга…. Я точно пока не знаю, как относится к Сириусу Блэку. Один из тех персонажей, который вроде и положительный, а с другой стороны так и хочется дать ему по голове, чтоб он этой самой головой начал думать, а не пятой точкой. Посмотрим, я постараюсь его раскрыть. Ну и неизменная Беллатриса будет обязательно, с ней у меня в планах отдельная сюжетная линия.

Шрам — активировавшийся крестраж, одна из проблем, которую Хоук будет вынужден решать куда быстрее, чем Поттер в каноне. Приятного чтения!