Хозяин дома

Глава 4

«Кусок пружины» оказался очень коротким. Все дело в спиртном, думал Джек, тихо, чтобы не разбудить Фелисити, направляясь в душ. Вино за ланчем, потом за обедом, да еще и скотч, от которого давно отвык. К тому же он с самого утра чувствовал себя усталым, стоит ли удивляться, что возникли проблемы с исполнением?

Холодные струи воды безжалостно набросились на его тело. Джек поморщился. С исполнением? Господи, он же не цирковой акробат, он мужчина со своими мужскими потребностями, с мужской гордостью, наконец… Он потерпел фиаско, и вдруг в кои-то веки раз Фелисити продемонстрировала безупречную тактичность.

Джек сел, спустив ноги с кровати, а Фелисити встала на колени, упираясь ему в спину своей маленькой крепкой грудью, и обняла его, перебирая пальцами темные волоски у него на груди.

— Ложись спать, — прошептала она, — тебе не о чем беспокоиться, такие вещи время от времени случаются с каждым. День был длинный, ты устал… — она поцеловала его в шею и повторила: — Ложись спать, Джек. А утром…

Утром он сбежал как последний трус — украдкой выскользнул из кровати, тихо взял одежду и только потом, уже полностью одетый, склонился над Фелисити, чтобы разбудить ее поцелуем.

— Пора вставать, соня, уже восемь, — прошептал он, стараясь не замечать разочарования в ее взгляде. — Поскольку на девять назначено первое собеседование, у нас только-только хватит времени позавтракать.

— Я мечтала о совсем другом завтраке, — сумрачно заметила Фелисити.

Она обняла его за шею и переплела пальцы, не давая отстраниться.

Джек еще раз поцеловал ее и осторожно, но настойчиво освободился.

— Дорогая, ты слишком хороша, чтобы спешить. — Чувствуя, что определенная часть его тела пробуждается к жизни, Джек все же стойко воспротивился искушению. — Мы займемся этим позже, — многообещающе прошептал он.

Позже, но не намного, мысленно добавил Джек. В конце концов, ему нужно хотя бы ради собственного спокойствия устранить даже малейшую тень сомнения.

Джек наливал себе вторую чашку кофе, когда раздался телефонный звонок.

— Прошу прощения, босс, у нас возникли проблемы.

— Ллойд, дружище, в чем дело?

У Джека екнуло сердце. Лойд Рафтер — один из главных его помощников, и в девяноста случаях из ста можно было утверждать, что если проблему не может решить Ллойд, то она не решаема в принципе.

— У нас забастовка, местные рабочие прекратили работу. Это как-то связано с религиозными обычаями и «дьявольским зельем».

Дьявольское зелье. Джек невольно улыбнулся. Учитывая свое теперешнее самочувствие, он мог бы немало рассказать о несоразмерной цене, которую приходится платить за скоротечные удовольствия, даруемые алкоголем.

— Ллойд, по-моему, это не похоже на серьезный кризис, может быть, ты сам справишься?

— Поверьте, босс, я пытался, но они уперлись и желают иметь дело только с самым главным. Простите, Джек, но обстановка довольно сложная, боюсь, они могут сровнять с землей уже построенное, если не выполнить их требования, причем как можно скорее.

— Когда именно?

— Что, если я скажу — вчера?

Джек тихо выругался. Последние слова можно было бы воспринять как шутку, но Джек знал, что Ллойд не любитель шутить. А поскольку на Ближнем Востоке даже в лучшие времена бывало неспокойно, не требовалось большого воображения, чтобы представить весь недостроенный комплекс в виде груды дымящихся развалин на песке. Джек задумывал свое детище как роскошный клубный отель, который должен вырасти буквально на пустом месте. Когда он будет закончен, он должен стать воплощением рая на земле. Если вообще будет закончен. Джек сознавал, что, затеяв грандиозное строительство в мусульманской стране, пошел на величайший риск.

— Босс?

— Хорошо, Ллойд, я вылетаю первым же самолетом. Оглянуться не успеешь, как я буду на месте.

Как вскоре выяснилось, это было легче сказать, чем сделать. Джек задумался, что лучше: потратить полтора часа на дорогу до Лондона и оттуда улететь прямым рейсом или сесть в Бирмингеме на любой более или менее подходящий самолет? Он решил в пользу Бирмингема и, выяснив, что оттуда через час вылетает самолет до Франфуркта, заказал себе билет на этот рейс. Времени оставалось мало, хорошо еще что он не успел распаковать вещи.

— Ты куда-то собрался? — спросила Фелисити, когда Джек с мрачным видом вошел в спальню.

Она полулежала в постели и читала очередной журнал. Завтрак стоял тут же на подносе, все, кроме кофе — Фелисити предпочитала крепкий черный и без сахара, — осталось нетронутым. Мысленно Джек уже находился за тысячи миль отсюда, но подсознательно отметил и нетронутую остывшую еду на тарелке, и наготу, которую Флисс даже не попыталась прикрыть.

И без того мрачное лицо Джека стало еще мрачнее. Можно себе представить неодобрение миссис Мердстоун! Фелисити никогда не отличалась особым тактом, поэтому не удивительно, что старая дама заторопилась на пенсию. Мысли Джека логично вернулись к вопросу собеседования. Поскольку он уже договорился с Айаном, что решающий голос будет принадлежать Флисс, то по крайней мере тут можно не волноваться, эта проблема решится без него. В отличие от проблем на стройке.

Джек порылся в портфеле, еще раз проверяя, на месте ли паспорт и дорожные чеки, которые он всегда возил собой, потом выпрямился и взъерошил пятерней волосы.

— Черт побери!

Фелисити вскинула тонкую бровь.

— У тебя неприятности?

— Прости, дорогая, некогда объяснять. Я позвоню, как только смогу, — торопливо произнес Джек, мысленно отметив ее реакцию: нахмуренные брови и недовольно надутые губы. — Я вернусь так быстро, что ты даже не успеешь соскучиться, возможно через пару дней, — добавил он, втайне надеясь, что непогрешимый Ллойд именно на этот раз неверно оценил ситуацию. — И раз уж ты решила переехать, по-моему, тебе стоит самой провести собеседование с персоналом. Как-никак ты хозяйка дома, — напомнил он, не обращая внимания на ее недовольство. — Оставляю все на твои умелые ручки.

— Джек!

— Прости, дорогая, не могу задерживаться.

Джек чмокнул Фелисити в лоб, выскочил из комнаты и быстро закрыл за собой дверь. Оказалось вовремя, как он понял по глухому звуку удара. Джек улыбнулся. Зная Флисс, он бы не удивился, если бы вслед за журналом в дверь полетела чашка с горячим кофе.

«Пара дней» превратилась в две недели. Джеку пришлось вытерпеть две недели сплошного ада. Возможно, когда все будет достроено, здесь и будет рай земной, но пока местный климат и уровень цивилизации не обеспечивал даже самых минимальных удобств. Чего бы он только не отдал за холодный душ, не говоря уже о миске горячей воды для бритья! Джек поморщился, потирая пальцами трехдневную щетину на подбородке. Завтра он должен лететь домой. Судя по тому, с какой холодностью Фелисити говорила с ним по телефону, ее терпение на исходе.

— Ты, кажется, собирался уехать на пару дней, — заметила она ледяным тоном, когда Джек наконец нашел время и техническую возможность позвонить. — Тебя нет уже неделю, целую неделю, Джек. Я неделю сижу одна в этом Богом забытом месте и умираю от скуки.

— Разве наша дражайшая миссис Мердстоун не составила тебе веселую компанию?

— При всем желании старуха не могла это сделать, потому что упаковала вещички и уехала, как только ты вышел за порог! — сердито возразила Фелисити.

Джек похолодел. Следовало догадаться!

— Что ты на этот раз натворила? — спросил он, не потрудившись скрыть осуждающих ноток в голосе.

— Ничего. Просто откровенно сказала старой карге, что я думаю о ее неряшливой манере вести хозяйство. Считаю, она не заслуживает и пенни из щедрого выходного пособия, на котором ты так настаивал. Ты просто глуп, Джек Кигэн, если позволяешь слугам садиться себе на голову. Твое счастье, что меня не так легко разжалобить…

Связь была плохая, и голос Флисс то пропадал, то появлялся вновь, прорываясь сквозь треск помех. Но Джек не слишком прислушивался, его мозг лихорадочно заработал: он вспомнил голодный блеск в глазах Айана Сэмпсона, когда тот провожал взглядом Флисс. Он оставил Флисс с Айаном одних, даже без престарелой экономки!

Вспомнив чопорную и правильную миссис Мердстоун, Джек невольно улыбнулся. Он явно погорячился. У Айана есть отдельный коттедж на территории поместья, а что до миссис Мердстоун, то, если Флисс придет в голову завести интрижку на стороне, ее не удержат никакие компаньонки, уж она-то умеет действовать тайком, если захочет. Джека вдруг поразила неприятная мысль, только что пришедшая в голову: оказывается, он ни на грош не доверяет Флисс.

Наконец ему удалось вставить словечко в монолог Фелисити:

— И как же ты справляешься?

Пытаясь представить себе Флисс в фартуке и поварском колпаке, а то и со шваброй в руках, он невольно улыбнулся вопреки мрачным предчувствиям.

— Не волнуйся, — беспечно проговорила Флисс. — Эндрюс-Ватсон была счастлива оказать мне услугу. Она уже уволилась с прежнего места, так что, когда представилась возможность приступить к новой работе немедленно, она сразу согласилась. Ну и экономка! Ее никак не назовешь старой и уродливой! Пожалуй, я тебе еще припомню, что ты обещал нанять толпу дворецких.

— Не потому ли ты решила взять ее на работу? — язвительно поинтересовался Джек.

— Я тут ни при чем, дорогой, — весело промурлыкала Флисс. — Я отправилась побродить по магазинам и дала Айану карт-бланш нанимать и увольнять кого угодно. Но эта женщина — настоящее сокровище. Ты сам скоро в этом убедишься… если, конечно, когда-нибудь вернешься домой, — кольнула она его под конец и молниеносно сменила тон: — Я думаю, нам нужно устроить вечеринку по случаю новоселья и твоего долгожданного возвращения. Как ты считаешь, субботний вечер подойдет?

Кошмар, подумал Джек. Он и в лучшие времена терпеть не мог вечеринки. Полные тарелки непонятно какой еды, вечно теплое вино, даже если и приличного качества, дом, до отказа набитый незнакомыми людьми, занятыми совсем не интересными для него разговорами… Всему этому Джек предпочел бы обед в уютной компании друзей.

Но, с другой стороны, он все-таки подвел Флисс, бросил ее одну в поместье сразу же после переезда, к тому же им все равно рано или поздно придется приглашать толпу ее знакомых. Поэтому он не стал искушать судьбу и даже не позволил себе отшутиться.

— Превосходно, — сказал он, рассчитывая, что до субботы у него хватит времени вернуться и прийти в себя.

Однако вышло иначе. Хорошо еще, что он успел приехать домой раньше, чем появились первые гости.

— Как мило, что ты заглянул.

— Я здесь живу, не забыла?

— Неужели? Нет, правда, Джек, ты серьезно? Или ты просто изобрел ловкий способ упрятать маленькую леди со своих глаз?

— Кого ты имеешь в виду?

На щеках Фелисити выступил румянец, и Джек это заметил.

— Себя. Я заключена в мавзолей в этой унылой дыре, а лорд и хозяин дома резвится на свободе неизвестно где.

— И что же, позвольте поинтересоваться, означает сия тирада? — спросил Джек обманчиво мягким тоном.

— Ты сам прекрасно знаешь. Не надо оскорблять меня, делая вид, что не понимаешь.

Джек решил не напоминать Фелисити, что никто ее не торопил и она сама приняла решение переехать еще до свадьбы. Он лишь холодно заметил:

— Ты знаешь, где я был, и знаешь, что поездка носила чисто деловой характер.

Джек ослабил узел галстука и расстегнул вороник. Ему удалось снять остроту конфликта на строительстве, но он отчетливо сознавал, что сопротивление не сломлено, а лишь временно погашено. Недели через две, самое большее через месяц, ему придется вернуться на стройку и навести порядок раз и навсегда.

Он стал расстегивать пуговицы мятой рубашки. Какой же он грязный! Ему нужно срочно вымыться, побриться и в идеале неплохо бы поспать. Джек подумал, что если он доберется до кровати, то, наверное, проспит без просыпа целую неделю. Однако сначала нужно пережить этот вечер. Он опоздал, и очень сильно. Джек мог бы и вовсе не успеть, если бы не деньги — он даже не помнил точно сколько, — отданные для «смазки» нужных чиновников, да умелое использование кое-каких связей. Хотя, видя упрямо поджатые губы Флисс и злость в зеленых глазах, Джек начинал сожалеть о потраченных усилиях.

— Ну конечно, деловая поездка! Двухнедельный отпуск за счет «Джек Кигэн холдингс», — съязвила она. — Тебе следует почаще устраивать такие «командировки», загар тебе идет.

— Поскольку я уехал неожиданно, этот, по твоему выражению, «загар» — не что иное, как солнечный ожог.

— Ах, бедняжка! — издевательски протянула Фелисити.

— Не совсем так, — равнодушно признался Джек. — Я же сам за все отвечаю и сознавал опасность, поэтому нужно было подготовиться получше.

— В таком случае будем надеяться, что ты помнил о своей троице.

— Как прикажешь это понимать? — В голосе Джека послышались опасные нотки.

— Никак, — коротко бросила она и поспешно отошла.

— Джек, мы опаздываем. — Голос донесся уже из гардеробной. — Иди принимай душ, а я пока подберу тебе одежду.

Джек стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди.

— Не стоит беспокоиться. Я вполне способен одеться самостоятельно.

Фелисити вышла из гардеробной и бросила на него настороженный взгляд.

— Тем лучше. Если хочешь одеться во что попало — ради Бога, только не трать на переодевание всю ночь.

— Я вовсе не это имел в виду.

— О?..

— Что «о»?

Фелисити облизнула губы.

— Ничего, просто «о», — неуверенно ответила она, избегая встречаться взглядом с Джеком.

— Боюсь, для меня это не достаточно убедительно, — холодно заметил Джек.

— Мы ссоримся?

— По-видимому.

— Почему?

— Это имеет отношение к некоему неуместному замечанию относительно «моей троицы».

— А!

— Вот именно «а».

— Я сморозила глупость, правда?

— Согласен, Флисс.

— Но ты же меня простишь?

— Разве? Назови мне хотя бы одну вескую причину, по которой я должен тебя прощать.

— Потому что ты меня любишь. Потому что ты без меня скучал. Помнишь, как ты скучал без меня, Джек? — мягко проговорила Фелисити, пересекая комнату и останавливаясь перед ним.

Джек посмотрел ей в глаза, увидел в них голод — отражение своего собственного и вспомнил. Он желал ее, и если бы не полный дом гостей, овладел бы ею прямо сейчас — стремительно и с удовольствием. Потом он спал бы сутки напролет и, проснувшись, обнаружил бы в своих объятиях мирно дремлющую Флисс. Тогда они бы снова занялись любовью, на этот раз — основательно и не спеша; он брал бы ее снова и снова, с лихвой наверстывая упущенное за две недели вынужденного воздержания…

— Позже, — прошептал Джек. Он поцеловал Флисс в губы и хрипло повторил: — Позже. Возможно, я как раз буду в подходящем настроении, чтобы заставить маленькую леди умолять о прощении.

Флисс одобрительно улыбнулась, ссора была забыта, однако весь остаток вечера между ними лежала огромная тень… во всяком случае, так виделось Джеку.

— Судя по всему, Фелисити ловко устроилась, — произнес незнакомый женский голос. В ночной тишине он показался неестественно громким.

— Шелли, дорогая, если бы я не знал тебя так хорошо, как знаю, я бы сказал, что замечание довольно злое, — ответил другой голос, мужской.

Женщина рассмеялась таким визгливым смехом, что Джек едва не заскрипел зубами.

— Ты прав, — легко согласилась женщина. — Злое, но справедливое. Неотразимый красавец Джек Кигэн, дом, достойный принцессы, или в нашем случае — дочери виконта, и горы денег. О чем еще может мечтать девушка?

И правда, о чем? Джек невольно улыбнулся. Подслушивать в его возрасте! Памятуя о том, что подслушивающий редко может услышать о себе что-то хорошее, он бесшумно и быстро отошел от открытого окна.

Джек неторопливо побрел подальше от шума и толкотни. Остановившись на верхней площадке лестницы, спускающейся к декоративному пруду, он сделал большой глоток скотча, которого щедро налил сам себе перед тем, как чуть ли не тайком улизнуть от гостей. Отупляющий, однообразно повторяющийся ритм басовых аккордов, который, по-видимому, считался у них современной музыкой, все еще звучал у него в ушах.

Всего пять минут, пять минут блаженной тишины и покоя, а потом он снова вернется в главный зал с его внушительными дубовыми панелями и будет танцевать хоть до утра, если Флисс так хочется.

«Дом, достойный принцессы», вспомнил Джек. Его дом. Он всю жизнь мечтал о таком, потому что в памяти слишком отчетливо запечатлелась мрачная обстановка, в которой прошло его детство. Испытав внезапный прилив гордости, Джек поднял стакан, словно чокаясь с незримым собеседником.

— За тебя, папа, — тихо прошептал он.

Дом-усадьба. Конечно, это не Чатсуорт и не Бленхейм, по размерам и роскоши его дому далеко даже до аристократического поместья его ближайшего соседа, что сразу за парком Шагборо, но это его дом. Чтобы купить его, Джек трудился в поте лица. «Дом, достойный принцессы». И хотя скудный лоскуток ткани, называемый платьем, вряд ли тянул на наряд принцессы, в этот вечер Фелисити напоминала кошку, наевшуюся сметаны. Еще бы, она находилась в центре всеобщего внимания и явно наслаждалась этим.

Услышав негромкие голоса и не желая быть втянутым в очередной пустой светский разговор, Джек бесшумно завернул за угол и остановился, прислонившись к стене. Сквозь ткань пиджака он чувствовал спиной холод кирпичной кладки. Если ему повезет, осенний воздух покажется влюбленной парочке слишком прохладным для тайных свиданий и они отправятся поискать местечко поуютнее, например беседку.

Еще одна тщетная надежда. По-видимому, парочка пришла не на тайное свидание, а, как и сам Джек, просто сбежала от шума, чтобы побродить по саду и посплетничать без помех. К своему ужасу, Джек узнал голоса, к тому же прежняя тема была все еще не исчерпана.

— О да, — продолжала неизвестная Шелли, во всяком случае неизвестная Джеку, давно оставившему попытки запомнить всех многочисленных знакомых Флисс. — Пламптон игрок, он днюет и ночует в казино и проиграл почти все состояние. А наша дорогая Фелисити не из тех, кто будет сидеть сложа руки и допустит, чтобы такая низменная вещь, как деньги, стала преградой между нею и привычным образом жизни. Но может статься, Фелисити получит не совсем то, на что рассчитывала.

— Неужели? Звучит интригующе! Что, Джек Кигэн не так богат, как она думает?

— Вероятно, он еще богаче, он неприлично богат. Это человек, который сделал себя сам. Но он мужчина с прошлым.

— Да что ты, серьезно?

— Серьезно. Существовала еще миссис Кигэн номер один. И если вторая жена заинтересуется разводом, она обнаружит, что все не так просто, развилка имеет три дорожки. Представляю, как сморщится ее маленький носик…

Наконец пара отошла, оставив Джека в одиночестве. Миссис Кигэн номер один. Элла. В последнее время почему-то получается, что, куда бы он ни повернул, от Эллы ему не спрятаться. Она постоянно была у него на уме, владела его мыслями. Наверное, все дело в чувстве вины, решил Джек, допивая виски и нехотя направляясь к дому. В этом нет ничего удивительного, поскольку он на пороге второй женитьбы и ему нужно привести свою жизнь в порядок. В том, что касается денег, неизвестные сплетники правы, Элла имеет право претендовать на свою долю, но она никогда не просила ни пенни — вероятно, просто не знала, что Джек в конце концов воплотил мечту в реальность, и не по мановению волшебной палочки, а тяжким упорным трудом. Но Джек без Эллы никогда бы не достиг того, чего достиг. Снова Элла.

— Ты должен верить в себя, — убеждала она его много лет назад. — Если очень сильно хотеть чего-то, то обязательно добьешься.

Он хотел и добился. В отличие от самой Эллы. Она хотела иметь детей, но приговор врачей не оставил надежды. А как насчет Флисс? — вдруг подумал Джек. Странно, что они никогда не обсуждали вопрос о детях. Уже обручились, но так ни разу и не коснулись этого жизненно важного для семьи вопроса. Да, Джек хотел иметь детей и полагал, что Флисс тоже хочет, — вполне естественное желание для женщины. Но хотя она не принимала пилюли, Джек ни разу не решился рискнуть.

Джек вспомнил неожиданно горькую ремарку Флисс о своей троице. Было ли это слабым негодованием по поводу того, что он всегда берет руководство на себя? Или Флисс надеется скоро завести ребенка? Если он не спросит, то никогда не узнает ответа. Почему бы это не сделать немедленно, в конце концов, чем сегодняшний вечер хуже любого другого?

— Ребенка? — недоверчиво переспросила Фелисити. — Ты что, спятил? Уволок меня от гостей только для того, чтобы спросить, готова ли я завести ребенка? В чем дело, Джек? Тебе что, пришла фантазия немного поупражняться прямо здесь, на газоне?

Лицо Джека напряглось.

— Неужели обязательно отвечать так грубо? Я говорю о нас с тобой, о нашем будущем, а не о поспешной возне между простынями. — Или на траве, мысленно поправил себя Джек, понимая, что они опасно близки к ссоре, причем грандиозной.

Что с ним творится в последнее время? Много месяцев они были вполне счастливы, три из них — помолвлены, но последние несколько недель постоянно цепляются друг к другу. Джеку не требовалось напрягать мозг, чтобы понять, когда и с чего все это началось. Это началось с той ночи, когда он проснулся в холодном поту и больше не смог заснуть, с ночи, когда ему приснилась Элла.

Гнев Джека растаял. Бог знает почему, но, кажется, на какую бы дорогу он ни свернул, любая ведет к Элле. У него внезапно возникла непреодолимая потребность отыскать бывшую жену, расплатиться с ней, очиститься от вины. При этой мысли Джек поморщился и нервно провел рукой по волосам. Расплатиться? На самом деле он хотел сказать — умыть руки раз и навсегда. Подумать только, и он еще винит в грубости Флисс! Похоже, он превращается в хладнокровного мерзавца.

Джек повернулся, собираясь уходить.

— Джек!

Джек замер. Погрузившись в раздумья об Элле, он совсем забыл, что не один.

— Что, Флисс?

— Пойдем в постель.

Постель. Возня между простынями. Это ее способ приносить извинения. В данный момент Джек в точности знал, что он предпочел бы более традиционный способ. Подавив мгновенную панику, он принужденно улыбнулся.

— Заманчиво, очень заманчиво, любовь моя, — солгал он.

Флисс вздернула подбородок. В ее глазах мелькнула тень сомнения, лишь слабая тень, но Джек знал, что не сможет выдержать ее взгляд и убедительно лгать, поэтому протянул руки, привлек Флисс к себе и стал целовать. Джек играл губами с мочкой ее уха, говорил ласковые слова и ненавидел себя, зная, что все это сплошная ложь. Он понимал, что увиливает от сути, и с отвращением сознавал, что рано или поздно ему придется взглянуть правде в глаза.

— Позже, дорогая, — прошептал он, бездумно лаская шелковистую кожу ее обнаженных плеч, благоухающих изысканными духами. — У нас полон дом гостей, и они вряд ли поймут, если хозяева вдруг исчезнут часа на два. Зато остаток ночи будет принадлежать нам двоим. Позже.

Джек поцеловал Фелисити в кончик носа и мысленно поклялся себе, что позже устроит представление по высшему разряду. Пусть ему придется из кожи вон лезть от стараний, но он должен показать класс!

Вспомнив о последней неудаче, Джек помрачнел. Если вечеринка продлится до утра, одна проблема решится сама собой. Сейчас около полуночи, успокаиваться слишком рано, но по крайней мере не заметно, чтобы кто-то из гостей выдохся. На вечеринку собрались в основном молодые люди, двадцати двух — двадцати трех лет, вроде Флисс, и энергия била в них ключом.

А почему бы и нет? — с презрением подумал Джек. Среди гостей нет ни одного, кому бы нельзя было проспать до полудня. Он нахмурился, но потом подумал, что судит слишком строго, и улыбнулся. Одно то, что он сделал себя сам, заработал собственным трудом каждый свой пенни, натирая мозоли до костей, еще не дает ему права осуждать тех, кто был рожден в достатке.

При всем при том, глядя на массу тел, покачивающихся в танце, он вдруг почувствовал себя ужасно старым.

Джек ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Господи, как же он устал! И проголодался. Что, впрочем, не удивительно, если учесть, на каком скудном рационе он держался последние две недели. Вспомнив о еде, Джек направился в столовую. Длинный стол, застланный безупречно отглаженной льняной скатертью, поражал изысканностью сервировки, блеском хрусталя и серебра.

Окинув взглядом все это великолепие, Джек заметно воспрянул духом. Мысленно приготовившись увидеть только неаппетитные остатки типичного для вечеринок заурядного угощения — сосисок в тесте, открытых пирогов и непременных завядших салатов, он был приятно удивлен. Не менее приятно было обнаружить на подогреваемой буфетной стойке горячие блюда, содержимое которых, по-видимому, недавно пополняли, не говоря уже о том, что разнообразие первоклассных закусок поражало воображение.

Чувствуя себя королем в тронном зале, Джек сел за стол, налил в бокал превосходного шабли — охлажденного превосходного шабли — и положил себе несколько ломтиков нежного цыпленка в соусе из белого вина с гарниром из дикого риса. От разнообразия кушаний разбегались глаза. Поднимая крышку за крышкой, Джек всякий раз обнаруживал очередное дымящееся блюдо, испускающее восхитительный аромат. Чувствуя себя как школьник, которого разыграли товарищи, Джек даже несколько раз украдкой оглянулся.

— Воздаете должное искусству шеф-повара, Джек?

— Айан! — Джек радостно улыбнулся, указал управляющему на свободный стул рядом с собой и налил ему стакан вина. — Стол выше всяких похвал! — согласился Джек, преодолевая искушение вытереть тарелку корочкой хлеба. — Я полагаю, это заслуга миссис Эндрюс-Ватсон? Или за этой громкой фамилией скрывается суперсовременная мисс?

— Первое предположение верно. Уж не знаю, разведенная она или как, но ее такой деловой вид отпугнет любого воздыхателя.

— Что, уже прищемил пальцы? — поддразнил его Джек. Он с первого взгляда разглядел в своем управляющем сердцееда. — Теряешь хватку, Айан, должно быть, дело плохо.

— Я всего лишь, если можно так выразиться, прощупал дно.

— И она тебя отшила?

— И она меня отшила.

Джек усмехнулся: хорошая новость. Не хватало ему еще иметь экономку, падкую на мужчин, в большом хозяйстве и без того достаточно сложностей. Когда на конец месяца назначен этот чертов показ мод, приятно убедиться, что экономка способна справиться со своими обязанностями. В Джеке проснулось любопытство.

— Какая она из себя?

Айан пожал плечами.

— Трудно сказать. Пожалуй, ее вполне можно назвать красавицей. Темные волосы, кожа светлая, почти светится изнутри, что касается фигуры… — Айан нарисовал в воздухе песочные часы. — Фигуру, правда, не видно под просторным крахмальным фартуком, но на собеседовании она меня потрясла.

Понятно. Можно себе представить, как проходило собеседование. Вряд ли хорошая фигура достаточный повод для приема на работу, но по милости Флисс Айан получил карт-бланш, и, судя по первым результатам, его решение оказалось правильным.

Подъехав к усадьбе, Джек с трудом узнал ее. Дом был в безупречном порядке, освещение, не работавшее несколько недель, озаряло приятным мягким светом даже самые отдаленные уголки, и если судить по сегодняшнему обильному угощению, то его новая экономка — настоящее сокровище.

Джек отложил салфетку и откинулся на спинку стула.

— Так что же случилось с миссис Мердстоун? — небрежно поинтересовался он.

— Решили напрямик, Джек?

— Вот именно, — согласился Джек, гадая, что же последует дальше.

— Все дело в Фелисити. Они и раньше плохо находили общий язык, а когда между ними не стало буфера в виде вас, то… — Айан замолчал и бросил на Джека извиняющийся взгляд.

— Понятно. Но она приняла выходное пособие?

— Да, и была очень тронута. Она не рассчитывала получить ни пенни, потому что ушла без предупреждения. — Айан замолчал и украдкой бросил на Джека быстрый оценивающий взгляд. — Учитывая обстоятельства, я взял на себя смелость выплатить ей дополнительно двухнедельное жалованье. Надеюсь, вы не против?

«Обстоятельства». По-видимому, этим словом Айан тактично назвал ссору между Флисс и старой экономкой.

— Айан, ты управляющий поместьем, — напомнил Джек. — За это я тебе и плачу. Я все больше убеждаюсь, что ты стоишь своего жалованья. Спасибо, ты не представляешь, как я рад, что могу оставить дом в твоих надежных руках.

— Оставить? — Айан нахмурился. — Но вы же только что въехали, надеюсь, вы не собираетесь опять переселяться?

— Переезжать я не собираюсь, но, учитывая характер моей работы…

Не говоря уже о любви Фелисити к шумной городской жизни. Впрочем, возможно, она права: маленький частный самолет или даже вертолет не помешает. Это вполне ему по средствам, можно даже позволить себе нанять пилота, поскольку роль отважного воздухоплавателя совсем не в его вкусе. По воздуху дорога от усадьбы до Лондона займет совсем не много времени. Джек допил вино. В понедельник утром нужно будет навести кое-какие справки, но что ему необходимо прямо сейчас, так это хорошая чашка кофе.

Как раз в этот момент, словно кто-то подслушал его мысли, дверь распахнулась, и вошла горничная, неся на подносе кофейник со свежезаваренным кофе.

— Кэти! Рад видеть, что ты все еще с нами. Молоденькая горничная покраснела до корней волос.

— Я отрабатываю месяц испытательного срока, сэр, — объяснила она.

Джек мог бы поклясться, что девушка еле удержалась, чтобы не присесть в реверансе. Впрочем, не исключено, что ему это лишь показалось. Поставив поднос на стол рядом с ним, горничная попятилась к двери.

— Полагаю, это тоже влияние Эндрюс-Ватсон? — сухо поинтересовался Джек.

Он обнаружил для себя, что почтительное обращение «сэр» довольно быстро приедается. По-видимому, грядет битва — между его стремлением к непринужденности и желанием экономки поддерживать внешние приличия. Снобизм наизнанку. Но ничего, в конце концов, главный здесь он, и он постарается мягко установить собственные правила.

Айан подтвердил его догадку.

— Поскольку экономка была принята на должность первой, я счел разумным поинтересоваться ее мнением.

— И?

— Большая часть штата прислуги согласилась остаться, причем на ее условиях.

— Ах да, с месячным испытательным сроком. Мудрое решение. Социальное недовольство сведено к минимуму, местные не теряют работу, и в то же время с помощью новой метлы хозяйство работает как часы.

— Я рад, что вы одобряете мои действия.

— Как я уже сказал, за это я тебе и плачу. — И ты вполне заслуживаешь прибавки, мысленно добавил Джек, решив увеличить Айану жалованье.

Дверь распахнулась, и в комнату влетела Флисс. У Джека упало сердце, когда он заметил выражение ее лица.

— Мы едем в ночной клуб, в Бирмингем! — жизнерадостно объявила она. — Посмотрим, что интересного может предложить провинция.

Она танцующей походкой подошла к стулу Джека и облокотилась на его плечо. Айан тактично удалился. Флисс скользнула на колени Джеку и подняла на него возбужденно сияющие зеленые глаза.

— Ну поедем, дорогой! — проворковала она. — Я хочу танцевать до утра. И прежде чем ты начнешь жаловаться, что не в состоянии вести машину, я хочу сказать, что твоя умная и предупредительная невеста уже заказала целую флотилию такси.

Джек заколебался. Он почувствовал себя между молотом и наковальней: страшно хотелось спать и в то же время не хотелось огорчать Флисс.

— Я бы предпочел заняться кое-чем поинтереснее, — осторожно возразил он.

— Позже, — прошептала Флисс.

Она обняла Джека за шею, наклонила его голову к себе, и ее теплые влажные губы оказались в каком-нибудь миллиметре от губ Джека. Тело Джека немедленно отреагировало, и усталость как рукой сняло.

— Нет, сейчас! — хрипло потребовал он, чувствуя почти непреодолимую потребность уложить Флисс на стол, раздвинуть ноги и овладеть ею здесь и сейчас, послав к черту всех гостей. — Я и так слишком долго ждал, — прорычал Джек. — Пойдем в постель, и будем заниматься любовью всю ночь или, вернее, остаток ночи.

Джек жадно припал ко рту Флисс, протолкнув язык между приоткрытыми губами, а руки его в это время ласкали ее маленькие груди.

Фелисити отстранилась и капризным тоном возразила:

— Не сейчас, Джек, после. Я хочу танцевать, танцевать до рассвета.

Она высвободилась из его объятий и, повинуясь звучавшей в ее голове мелодии, закружилась по полу, демонстрируя безукоризненное совершенство молодого гибкого тела. Подол юбки взлетал высоко, до кружевной отделки по верхнему краю ажурных чулок, открывая взгляду стройные длинные ноги. Разгоряченный взгляд Джека скользнул выше, от тонкой талии к маленькой груди, вырисовывающейся под тонкой тканью платья. Джек отметил, что Флисс без бюстгальтера, хотя при таком платье с открытой спиной и воротом-хомутиком иначе и быть не могло. Затвердевшие соски явственно проступали сквозь ткань, словно моля о прикосновении, которого так жаждал сам Джек.

Взгляд его скользнул еще выше и наконец остановился на точеном личике, обрамленном серебристыми прядями коротко стриженных волос. Как только Джек увидел чувственные губы, сжатые в упрямую складку, его желание пропало напрочь. Ему не победить Флисс. Если он сдастся и протанцует всю ночь, то позже окажется просто не в состоянии предаваться любовным играм. К тому же, желая быть до конца честным перед самим собой, Джек был вынужден признать, что желание овладеть Флисс немедленно было не чем иным, как потребностью успокоить собственную гордость, которую все еще грызло воспоминание о единственной неудаче, доказать самому себе и Флисс, что та неудача и впрямь была единственной, что с ним все в порядке.

Гордость, только гордость, и ничего более. Джеку стало неуютно от этого неприятного открытия, а уж сделать из него логические выводы он и вовсе не смел, поэтому поспешно выкинул из головы гнетущие мысли.

— Ты не едешь? — Вопрос прозвучал как утверждение.

Джек не собирался тратить время и силы на объяснения, все равно это было бы бесполезно. Он только покачал головой.

— Нет, Флисс, я совершенно вымотался. Но я не хочу тебя удерживать…

— А я и не собиралась оставаться. Спокойной ночи, Джек. Увидимся утром… возможно, — с вызовом добавила она уже от двери.

Как только за Флисс закрылась дверь, Джек устало опустился на стул, налил себе еще чашку кофе и довольно долго сидел в одиночестве. Джек знал, что нужно идти спать; он так устал, что мог бы проспать целую неделю, но все не уходил. Он сидел, а в голове роилось множество мыслей, по большей части невеселых.

Время от времени он смотрел правде в глаза и всякий раз снова отворачивался от нее. Вот она, правда. В нем говорит гордыня, ни больше, ни меньше. Он слишком устал, чтобы копаться сейчас в своей душе, утро вечера мудренее, он подумает обо всем завтра, решил наконец Джек.

Легкое движение воздуха, еле слышный шелест юбок, и Джек понял, что уединение нарушено. Мысль, что Флисс передумала и вернулась, была какой угодно, только не радостной. Впрочем, Флисс не могла вернуться; вероятно, это всего лишь Кэти пришла убрать за ним, поэтому Джек не сдвинулся с места.

— Прошу прощения, сэр. Я не заметила, что здесь кто-то есть. Я вернусь позже…

— Не нужно, — перебил Джек.

Этот голос никак не мог принадлежать Кэти. Что-то в этом голосе заставило Джека встрепенуться, по позвоночнику пробежали горячие мурашки, мозг принялся лихорадочно анализировать факты, которые буквально лезли в глаза последние две недели. Вдруг сознание словно озарилось яркой вспышкой, и Джек все понял. Он хотел поверить, очень хотел, но не смел.

Нетвердо поднявшись на ноги, Джек развернулся и через пропасть времени его взгляд скрестился с ее взглядом.

— Элла, Элла! — ошеломленно тихо повторил он. Все кусочки головоломки в один миг встали на место. — Ах, Элла, как же я рад тебя видеть.