Хозяйка старого дома, или Жена поневоле

Глава 9. Вечером зайду

– Чего вы? Испугались? Вы ж мои зайки, лапочки, всё хорошо, сейчас завтрак готовить будем, – я как могла утешала прижимающихся ко мне детей. – Ничего не бойтесь, с этого дня вы по закону мои, – расправив смятый лист, вновь вчиталась в текст и только сейчас поняла, что смотрю на русские буквы. Да не может быть.

– Лилиан, ты чего молчишь? Что там написано? – меня за рукав дёрнул Орлан.

Я посмотрела на брата и спросила:

– Вы читать и писать умеете? – тот отрицательно мотнул головой.

– Дядя хотел научить, но тётушка не разрешила, сказала, что незачем слугам уметь читать и писать.

– Орлан, возьми палочку, начерти на земле то, что тут написано, просто повтори, – мне нужно было удостовериться, что я и говорю на русском, и в бумагах написано то, что я вижу. Вдруг всё это лишь магическая иллюзия этого мира?

Но, видя, что Орлан рисует знакомые мне с детства буквы, выдохнула. Чудеса.

– Так! Минутка паники закончилась, поднимаемся и продолжаем жить, – спрятав за пазуху договор, поднялась и отряхнула подол. – Я схожу за яйцами, а вы, – хотелось сказать, чтобы за забор не выходили, но сейчас-то опасность в виде родственников миновала.

– Мы осла на поле выведем да травы нарвём на вечер, – Орлан поднялся, отряхнул себя и брата, взял того за руку и отошёл.

– Подождите, – я быстро сбегала домой, каждому из мальчишек всунула в руки по овощу, похожему на морковь, причесала гребнем и только тогда выпустила на улицу. – Я скоро приду.

Дом старухи Иванки долго искать не пришлось: яркий петух на заборе, громкое кукареканье, кудахтанье и другие звуки дали понять, что мои ноги пришли по нужному адресу.

Постучав в ворота, с силой сжала монетку в кулак.

– Доброе утро, госпожа Иванка.

Вышедшая женщина в удивлении уставилась на меня.

– Лилиан, когда это я из Иванки превратилась в госпожу? Тебя кто послал ко мне? Тётка или муж? – улыбнувшись, пожилая женщина показала отсутствие двух верхних зубов.

– Муж, за яйцами прислал.

Улыбка сползла с её лица.

– Проходи, надеюсь, что ты с деньгами, в долг я ему больше не отпущу, он почти на серебряный взял, всё говорил, что на днях сходит на охоту, принесёт дичь и вернёт деньги. Прошёл месяц, я понимаю, что он болеет, но и в убытке мне быть невыгодно, – пока Иванка ворчала, я в удивлении смотрела на двор, всё тут было аккуратно и к месту, с одного бока клетки с птицей обычной, а с другой располагались магические птицы, которых мне ещё не приходилось видеть.

Я остановилась, залюбовавшись. Кажется, и петухи, и курицы такие же, да не такие. Оперение ярче, и время от времени по перьям пробегали магические всполохи, а у петухов гребни постоянно были подсвечены.

– Красивые, да никто не берёт, зря купила, подумала, что те семьи, в которых есть маги, будут время от времени покупать, по одному разу купили, и всё, в городе берут, у деревенской торговки брать не престижно, – вздохнула Иванка. – В городе же можно покрасоваться, вот в нашей семье маг, присмотритесь. Лилиан, ты же знаешь, что деревенских в городе норовят облапошить и продать такую курицу в два раза дороже. Так знаешь, что мне ответили на мои советы? – я приподняла брови, как бы интересуясь. – Ответили, что мои курицы, возможно, и не магические, а напичканные магией для обмана. После такого унижения нет твоей тётке хода в мою лавку! Вот пусть в городе и отоваривается.

– Мне бы яиц, – пришлось остановить говорливую торговку. – От простых кур.

– Проходи, – она пригласила меня в дом, который и оказался лавкой. Чего только не было, глаза разбежались. Небольшой сельский продуктовый магазинчик. Женщина открыла большую амбарную книгу, нашла страницу с именем моего мужа и выжидающе посмотрела на меня. Маленькая потная монетка легла на стол. Иванка вздохнула. – Чего Ренгель, как себя чувствует?

– Она охоте он, утром ушёл, обещал через несколько дней вернуться.

Женщина замерла с монеткой в руках, посмотрела на цифру долга и, улыбнувшись, произнесла:

– Что же ты сразу не сказала, так и быть, отпущу немного в долг, что хочешь взять? Вижу, что глаза так и бегают по витрине, голодаете, наверное.

Взяла необходимое, дюжину яиц, два килограмма муки, самую маленькую баночку масла, очень уж оно дорогое оказалось, хоть самой выращивай семечки и дави масло, тут я вспомнила огород. На удивление, рис оказался не дороже муки, и его взяла чуть больше кило. Сумма оказалась в тридцать медных монет. Дрожжи пришлось выпрашивать, оказывается, их не было в продаже, но женщина согласилась отсыпать из своих запасов чуть ли не с ноготок.

Поблагодарив женщину, быстро направилась домой готовить.

Половину муки решила потратить на пирожки с сытной начинкой. Так как в моём распоряжении из приправ лишь соль и перец, то сделаю две начинки: яйцо, рис и тушёный овощ аля капуста с луком.

Пока поднималось тесто и тушились-варились ингредиенты для начинки, решила сделать лёгкий суп на завтрак из овощей и поджаренной муки.

– Лилиан, как вкусно пахнет, – произнёс Орлан, в дом вошли мальчики и вытянули шеи в сторону плиты. – Осёл привязан за забором на поле, травы нарвали, — отчитался средний брат, держа Свона за руку.

– Скоро поедим, а на обед будут пирожки, – ребята сели на скамейку. – Скажите, а откуда Ренгель приносит воду? – в ведре оставалось немного, руки помыть.

– Мы сейчас принесём, он из деревенского колодца носил, что на соседней улице, – Орлан тут же вызвался помочь.

– Нет, ведро тяжелое, деревянное, сама принесу. Плохо, что Ренгель за это время не выкопал колодец во дворе.

– Без разрешения нельзя, я как-то слышал, дядя громко разговаривал с гостем, что всё подорожало, налоги подняли, на что другой мужчина сказал: «Я заплатил серебряный за разрешение на колодец, а раньше оно стоило двадцать медяков».

Братец рассмешил нас, пытаясь подражать взрослому голосу.

Выходя из-за стола, подумала: «Кажется, и суп съела, а почему-то чувствую себя не насытившейся».

Братья, доев, с благодарностью поклонились.

– Вы чего? С ума сошли? Чтобы я такого дома больше не видела! Простого «спасибо» будет достаточно.

– Мы пойдём осла проверим да хвороста соберём, – улыбнулся Орлан.

Они спустились по ступенькам, когда я подошла к двери, проводить их взглядом, и услышала тихий голос Свона:

– Братец, а мы сейчас каждый день так вкусно кушать будем? – он, нервничая, потянул Орлана за рукав, тот наклонился, Свон зашептал: – Мы не должны злить её мужа, тогда он не будет нас бить и позволит Лилиан каждый день готовить такой вкусный суп.

Орлан погладил братца по голове.

– Муж Лилиан болеет, поэтому и не бьёт нас, – со всей серьёзностью сообщил он брату и добавил: – А если с охоты принесёт добычу, то, возможно, у нас будет суп из костей.

– Почему из костей? – тихо спросил Свон.

– Да ты что, из костей очень вкусный суп, – заверил Орлан. – Мясо продадут, чтобы купить другие продукты. Но ты не бойся, я подрасту, буду с Ренгелем на охоту ходить, и тогда ты точно поешь мясо, поймаю куропатку, а, может, барсука.

Я отвернулась, прислонилась к стене и, сдерживая слёзы, послала проклятья в тёткин дом. Чем же она их кормила, что овощной суп, приправленный солью да перцем, им в радость? За что же она так этих детей ненавидит? Чувствую, что не всё так просто, как кажется. А я ещё о мясе мечтаю. Лишь в этом мире поняла, что такое — в чём-то себе отказывать. Не в дорогих вещах, а именно в насущном: в еде, простой одежде без дыр.

После того как начинка была приготовлена, я взяла вёдра, деревянное коромысло и отправилась искать колодец.

На соседней улице возле колодца стояли несколько женщин. Одна из них, развернувшись, громко произнесла:

– И не стыдно ей по деревне ходить.

– Да она же для вида вёдра взяла, мы уйдём, она их бросит и побежит к любимому Хогсу, одно что замужем, в прошлый раз не получилось, так в этот выйдет, – другая плюнула в мою сторону, я аж удивлённо замерла. Откуда такая агрессия? – А ведь он сначала ухаживал за твоей единственной подругой Гентли, – она выразительно посмотрела на красивую стройную высокую девушку. – Что, решила и с мужем жить, и с любовником крутить? Так не выйдет, Лилиан, вся деревня за тобой следит…

– Да что ты с ней разговариваешь, ещё замараешься, – в разговор вмешалась пухлая, маленького роста женщина. – Правильно я запрещала своей дочери общаться с этой Лилиан, даже её тётка доброго слова о ней не сказала. О чём тут говорить.

Они ждали, когда я отвечу, я же смотрела прямо в их бесстыжие глаза, слушала и молчала. Близко к сердцу чужую жизнь принимать не собиралась, как и ввязываться в примитивные склоки скучающих деревенских кумушек, меня дети дома ждут, тесто поднялось. Накричатся голодные до сплетен чайки и разойдутся.

Так и случилось: женщины ещё поцеживали яд, отклика от меня не получили, наполнили вёдра водой и разошлись, последней уходила та, которую назвали моей подругой.

Она подцепила коромыслом наполненные вёдра и, уходя, тихо прошептала:

– Лилиан, я вечером к тебе зайду, когда мать будет домом занята.