Хранитель вечности

Глава 15. Поиск сокровищ

Далее воспоминания о Фландрее Альбер решил пропустить и сразу перескочил на тот момент, когда Рубса прибыл на планету Касс в поисках Фонокса.

Контраст с Фландреей сразу же бросился ему в глаза. Все на этой планете было создано искусственным путем. Лучшие архитекторы со всей звездной системы съезжались туда по зову щедрых заказчиков, чтобы честно отработать свой хлеб. Не жалели они на производство зданий и убранство ни сил, ни средств. Все здания на этой планете были уникальными. Не было ни одного похожего на другое. Не было и ни одного клочка земли, который не был задействован для развлечения публики и для извлечения из этой публики средств.

Ночные клубы, в которых под звуки синтетических басов перемешивались все расы. Игорные заведения, в которых ставками порой были целые планеты. Стрипклубы всех мастей с представительницами сотни рас, где каждый мог найти, на что посмотреть. Наркологические институты, в которых лучшие знатоки химии со всех уголков Вселенной могли состряпать индивидуальный рецепт для расширения сознания и многое другое. Если и был какой-то вид развлечений во Вселенной, ты обязательно мог встретить его или его разновидность на планете Касс. Она создавалась для того, чтобы развлекать. Все те, кто туда приезжал, не ожидали от этой планеты ничего другого и ничего другого от неё не получали.

По прибытии Рубса отправляется прямиком в «Джонто». После непродолжительного расследования и опроса местного персонала он устанавливает, что последний раз в этом казино Фонокса видели два дня назад. Далее следы Фонокса ведут в бар и в библиотеку. После библиотеки он отправляется по тем же заведениям, но уже с другими названиями и по другим адресам. Нужно лишь восстановить последовательность его перемещений, и он окажется у него в руках. Однако тот постоянно оказывается на шаг впереди и ускользает от Рубсы.

«Интересно, что Фонокс делал на этой планете? Не похоже на поведение высшего существа, который прожил восемьдесят восемь тысяч лет», - думал Альбер и продолжал смотреть воспоминания Рубсы.

- Прохвост этот, похоже, искал, кого еще одурачить на этой планете.

В воспоминаниях мелькают разные шумные заведения с не самой интеллигентной публикой. И каждый раз Фонокс скрывается с места буквально за пару минут до прибытия Рубсы. Точно знает все его действия наперед. Рубса решает поменять тактику. Пока Фонокс продолжает свои похождения по злачным местам, он выслеживает местоположение его звездолета и ждет в засаде. Жертва не заставляет долго ждать охотника. В скором времени Фонокс прибегает к нему в приподнятом настроении и собирается улетать. Рубса прослеживает его до точки прыжка и прыгает вслед за ним в гиперпространство. После чего происходит их первая встреча в космосе.

Приблизившись на расстояние в несколько километров, Рубса связывается со звездолетом Фонокса по громкой связи:

- Я Рубса, родом с Геллоры. У меня есть приказ убить тебя или доставить на Фландрею. Я предпочитаю второй вариант. Советую согласиться.

- Уважаемый Рубса с Геллоры, я знал, что ты придешь за мной. Ты, вероятно, знаешь, что убить ты меня не сможешь ни при каких обстоятельствах?

В радиосвязи повисает молчание.

- Полагаю, это означает да. Так вот убить ты меня не сможешь и схватить тоже. Это я тебе могу гарантировать. Оставь меня в покое.

- Я делаю последнее предупреждение. И если через 10 секунд ты не сдашься сам, я применю силу. Пошел обратный отсчет.

Тем временем варп двигатель на звездолете Фонокса уже подключается и готовится к прыжку. Рубса выпускает импульсный снаряд в корабль беглеца. Однако тот успевает уйти. Он прыгает вслед за ним и оказывается на орбите УранО-14.

Фонокс понял, что Рубса просто так от него не отстанет. Он совершает посадку, бросает свой корабль и скрывается под землей.

Рубса тем временем медленно продвигается по подземным тоннелям, пытаясь его отыскать. Эта сложная система тоннелей вынуждает его блуждать по ним без конца. И вот голос Фонокса доносится из тоннеля. Он подключился к громкоговорителям:

- Послушай меня, Рубса, - и его голос проносится эхом по подземным тоннелям, - ты можешь оставить меня в покое и отправиться на Касс. Там в казино Джонто оставлен депозит в миллион галактических универсов. Сумма достаточная, чтобы начать новую жизнь. Я скажу тебе код-доступа, по которому ты сможешь его получить. Ты можешь его снять и оставить себе, потратить, как тебе вздумается. А Флонкси тебе ничего не сделает. То, что ты выпил Лимбуса перед ним, тебя ничем не обязывает. Эти традиции имеют значение только для фландрейцев. Так что отступи и живи спокойно.

- Меня предупреждали о том, что тебя не стоит слушать. И теперь я понимаю почему. Можешь не пытаться мне вешать лапшу на уши. Я выполню свое задание и получу за это честно заработанные деньги.

- Как знаешь. Тогда через 3 недели, когда сюда прилетит человеческий звездолет, установи силовое поле. А после скажи, когда спросят, что ты прилетел сюда спасти меня. И сохрани человеку руку, будь так добр. Конец связи.

- Прекращай нести чушь и покажись, - кричит Рубса в тоннель, как будто Фонокс скрывается где-то неподалеку.

На этом воспоминание Рубсы обрывается.

- Откуда он знал, что я прилечу туда через 3 недели? И то, что я суну руку в силовое поле? Бессмыслица какая-то…

- Так, значит, ты спас меня, потому что Фонокс тебе так сказал поступить? – спросил Альбер у Рубсы, как будто это было самое главное.

- Нет, я спас тебя, потому что геллорцы не убивают никого без причины, - быстро ответил Рубса, точно предчувствуя его вопрос, - и только потом, потому что Фонокс сказал мне об этом. Как видишь, я никого не хотел убивать и пытался поймать преступника, которого разыскивают на Фландрее. Если бы ты не мешал мне, я бы не позволил ему уйти.

- Прости, я не знал…

- Ладно, давай отыщем мой корабль и уберемся поскорее с этой планеты.

- Прости, Рубса. В этом все люди. Мы судим других так быстро по одной только внешности, что часто забываем рассмотреть ситуацию с разных сторон и точек зрения. В своих суждениях опираемся на никем не подтвержденные факты. Боимся тех, кто выглядит угрожающе, и, наоборот, доверяем тем, кто мило улыбается и сладко лжет. Парадокс в том, что чаще всего ни те, ни другие не заслуживают к себе подобного отношения. Я живу уже три тысячи лет, а эта черта во мне так и не поменялась. Достигнув бессмертия, мы остались всего лишь людьми, иррациональными и опрометчивыми.

Альбер сидел на пассажирском кресле звездолета Рубсы. В руках у него был небольшой металлический куб, в котором отражалась его голова. Это был не кто иной, как Бенджи. Звездолет Альбера было уже не спасти. Новехонький Fao-3000x пришлось похоронить на УранО-14. Но вот Бенджи, этого назойливого упрямца, к которому он успел привязаться, извлечь удалось. После всего пережитого, мысли его оказались чрезвычайно простыми. Он думал о горячем душе и вкусной домашней еде. От всех этих похлебок быстрого приготовления его уже воротило. А еще он очень хотел поспать в своем мягкой постели. Эта мысль прельщала его больше всех остальных.

- Удачи тебе, Альбер. Твоя остановка, - Рубса поднялся со своего кресла и пошел проводить Альбера.

- Спасибо, Рубса, тебе тоже удачи и спасибо за то, что спас мою руку. Сейчас я понимаю, как это хорошо, когда у тебя есть две руки, - с этими словами он протянул правую руку вперед.

Они обменялись крепким рукопожатием, и Альбер спрыгнул на землю. Впереди его ждал дом и отдых. Рапорт подождет до завтра, так он решил.

***

Неделю спустя Альбер получил сообщение на свой псифон, и улыбка заиграла на его лице. На его счет в анонимном порядке была перечислена сумма в сто тысяч универсов. С переводом шло вместе короткое сообщение:Бенджи должен летать. Ф.

- Слышишь, Бенджи, - Альбер обратился к металлическому кубу, лежавшему у него на столе, - скоро ты снова полетишь. И, может быть, даже быстрее, чем раньше.

- Рад слышать это, Альбер, - живо ответил Бенджи, - пылиться на столе мне уже порядком надоело.

Неделю спустя в продажу поступила новая модель самого быстрого гражданского транспорта на рынке – Fao-4000x. Просили за нее ровно 99 тысяч. У Альбера как раз была необходимая сумма, и даже оставалось еще на полный бак.

- Переход на ручной режим означает полное отключение автоматических и вспомогательных систем управления. Включить ручной режим?

- Бенджи.- При возникновении экстренной ситуации системы корабля не смогут вмешаться и взять на себя управление, не получив соответствующей команды. Вы уверены, что хотите включить ручной режим?

- Бенджи!

- В бортовой компьютер будет занесена соответственная отметка об осознанном переходе на ручной режим. Все равно перейти на него?

- Ну, Бенджи! Сколько это все еще будет продолжаться?! – возмущенный упрямством бортового компьютера выкрикнул Альбер и засмеялся в голос.

Судя по рекламным текстам, новый Fao-4000 набирал скорость на 2000 километров в час больше, чем его предшественник. При этом расход ядерного топлива сократился на 10 процентов. Ему не терпелось это проверить. Инертная сила вжала его в кресло и он, лавируя по парковочным секциям, устремился наружу. После этого не жалея ни звездолет, ни себя, выжал из него все, на что тот был способен.

- 40200 километров в час – на двести километров в час больше, чем было обещано, – объявил Бенджи.

2 минуты спустя они уже были на орбите, на берегу бескрайнего космоса. Альбер смотрел на далекие звезды, и в его глазах отражался их радостный блеск. Впереди у него была бесконечно долгая жизнь полная ярких красок и впечатлений.

***

Альбер закончил смотреть воспоминание из далекого прошлого и отложил квартоны в сторону. Его накрыло легкой волной меланхолии, и он решил немного отвлечься. До конца дня он смотрел в окно на бриллиантовую Адару и размышлял о том, вызывает ли память о молодости больше радости или печали? Как бы он вел себя, как мыслил, если бы в его мозге хранились все воспоминания из его долгой жизни? Сделало бы это его умнее или только сильнее запутало мыслительные процессы в его несовершенном мозге, подверженном стереотипному мышлению?

В тот вечер Альбер поужинал и лег спать раньше обычного. Настроения засиживаться допоздна не было, а компьютер по-прежнему выполнял все наблюдения в автоматическом режиме. Беспокоиться было не о чем. Наутро он проснулся свежим и отдохнувшим, к нему вернулось хорошее настроение. Для себя он решил, что люди, конечно, обладают рядом больших ограничений и недостатков, но несмотря на это они выбрались в космос, стали членами галактического содружества, они продолжали жить и развиваться и, значит, двигались в верном направлении. И пусть его мозг навсегда останется тем же, что у его далекого предка, который жил в саванне и создавал примитивные орудия труда, он сделает все, чтобы выжать из этого мозга максимум и быть полезным для общества. А еще он решил, что за ближайшие девяносто девять с половиной лет, чтобы не терять время даром, он отсмотрит все свои квартоны, проанализирует все самые важные события из его насыщенного прошлого, сохранит их в своей памяти и возьмет с собой в следующее столетие.

В следующие несколько недель он исправно трудился и отдыхал в соответствии со своим рабочим расписанием, стараясь не думать о том, что выполнял работу, с которой компьютер справился бы и самостоятельно.

Как-то вечером он разложил на рабочем столе перед собой все 29 квартонов в ряд и заметил кое-что странное на одном из них - какую-то незначительную риску, которая резала глаз. Он осторожно поднял двумя пальцами кусочек тонкого стекла и расположил его напротив лица. Свет звезды беспрепятственно проникал сквозь него, отчего темная риска стала лишь более отчетливой. Альбер вгляделся в эту инородную отметину, думая, что же она ему напоминала. Он перевернул квартон обратной стороной и сверху вниз и осознал, что на нем была выцарапана цифра 7. Ничего не понимая, он бросился перебирать все свои квартоны и в ходе тщательного осмотра обнаружил, что несколько из них были дополнительно пронумерованы. Помимо заводского номера там была другая нанесенная позже цифра. Всего там было 8 меченых квартонов, от единицы и до восьмерки. Он разложил их по порядку и думал, как бы они могли там оказаться. Он точно помнил, что ничего подобного на них раньше не было.

Неужели это сделал Фонокс? В тот самый момент, когда он бесцеремонно жонглировал его воспоминаниями, мог ли он тогда оставить на них пометки? И если да, то зачем? Почему он даже после своей смерти преследовал его?

Альбер взял квартон с выцарапанной на нем единицей и покрутил его в пальцах. На этом куске стекла находились воспоминания о девятнадцатом столетии его жизни. Он вернулся на кушетку, вставил его в проигрыватель и обнаружил себя в роли таможенного инспектора на одной из курортных планет галактического содружества с неброским названием Калклора. На языке галактики оно означало дословно «фантастически прекрасное времяпрепровождение в отличном месте».

Да, язык, на котором говорила галактика, был сложным в освоении, но невероятно удобным в использовании. Всего одно слово порой могло передать смысл целого предложения. Таким образом, речь становилась лаконичной и очень насыщенной одновременно.

Прежде чем отправиться на эту планету Альбер прошел длительное обучение. Он должен был выучить наизусть весь перечень продуктов, товаров и существ, которых нельзя было ввозить или вывозить с планеты, имена всех начальников и коллег, правила и нормы субординации, особенности климата Калклоры, ее флоры и фауны, цикл дня и ночи, недели, месяца и года, местной экономической и политической системы и, между делом, свои непосредственные служебные обязанности. В качестве таможенного инспектора он должен был находиться в зоне досмотра космопорта и осматривать все вещи прибывающих на планету пассажиров. Для этого он мог использовать любую подходящую технику – рентгеновские очки, усилитель обоняния, электронный щуп(чужие вещи было недозволенно трогать голыми руками. Во многих культурах это считалось проявлением неуважения), химический анализатор, ультрафиолетовую лампу, взломщик замков (многие гости планеты обладали повышенной хитростью и пытались спрятать контрабанду в разного рода ящички и коробочки со сложными кодовыми замками, которые человек ни в жизни не мог бы взломать. На такой случай был изобретен взломщик замков, который справлялся с самыми сложными замками за пару мгновений), аппарат по забору и анализу биологических жидкостей, обеззараживатель, а также молекулярный парализатор на тот случай, если других инструментов окажется недостаточно.

Он проводил 26 часов в сутки в своей смотровой кабинке, дважды в день прерываясь на короткий двухчасовой сон. После чего у него оставалось еще 14 часов на отдых. Сутки на Калклоре длились 40 часов. Каждый день мимо него проходило несколько сотен пассажиров. Все они были очень довольные и счастливые. Как никак, в отпуск отправлялись в галактике достаточно редко. Перед этим чаще всего многие работали по несколько сотен лет. Считалось, что если человек или любое другое существо было занято полезной для общества работой и отдыхало в свободное время, то и потребности в каком-то особом дополнительном отпуске у него и не могло возникнуть. Так что очень часто в отпуск выбирались всего на несколько часов или, в крайнем случае, на сутки. Быстро отдыхали, получая множественные удовольствия в сжатые сроки, и улетали с планеты отдохнувшие и счастливые. Для того чтобы достичь подобной скорости отдыха, на планете была создана конвейерная система.

Покинув таможенную зону, отдыхавший садился в кабину, которая везла его по высотной рельсовой дороге через множество всевозможных заведений. Маршрут зависел от личных предпочтений и физиологии гостя. Скажем, маршрут человека(мужчины) обычно выглядел следующим образом – бар, термальный источник, бар, стриптиз, бар, кальянная, бар, массаж, бар, публичный дом, бар, биохимический вытрезвитель, бар, аттракционы, экспресс-стрижка или окрашивание, бар, вытрезвитель и напоследок снова бар, чтобы не покидать планету совершенно трезвым. Совершать гиперпрыжок после бокала пива было намного приятнее. Это что касалось людей.

Но если взять, например, рореша с планеты-пустыни Нетрейи, то его маршрут был такой – глиняные ванные, солевое озеро, охотничий ресторан(где посетители сами должны были словить свой обед), песчаные ралли, лазерная чистка панциря, подточка и ламинирование когтей, массаж всех двенадцати лап и на десерт запрещенное на их родной планете развлечение-игра «Пророй тоннель». Все тоннели на Нетрейе уже давно были вырыты, и в новых планета не нуждалась. Таким образом, миллионы рорешей целыми годами изнывали от невозможности осуществить свои естественные природные потребности в рытье и могли отвести душу только во время отпуска.

Альбер сам несколько раз проходил человеческий маршрут в свободное время. Так сказать, пользовался своим рабочим положением в личных интересах. Но воспоминаний на квартоне об этом практически не осталось. То ли из-за способности человеческого мозга создавать провалы в памяти под воздействием алкоголя, то ли потому что ничего по-настоящему интересного там не происходило, и воспоминания о тех моментах стерлись, так и не успев стать увековеченными в квартоне.

В основном, там были какие-то интересные случаи с работы. Все самое интересное происходило, как водится, когда кто-то пытался преступить закон и перехитрить таможенного служащего в попытке провезти на планету что-то запретное.

Можно подумать, что запретного можно провезти на планету, на которой разрешено все то, что запрещено на родных планетах туристов? А вот есть что. На планете, например, запрещено было вести аудио и видеозапись. Все произошедшее во время отпуска должно было остаться в памяти гостя и больше нигде. Также возбранялось брать с собой любые коммуникационные устройства и средства доступа к галактической сети. Кроме того, с собой не разрешалось провозить домашних питомцев, детей, электронных компаньонов и помощников. И далеко не все готовы были расстаться со своими любимцами на целых несколько часов или даже сутки.

Запрещалось провозить свой алкоголь и наркотические вещества, чтобы не подрывать внутреннюю торговлю. И еще это нигде не было прописано официально, но крайне нежелательным был провоз персональных аудиоустройств. Никому не нравилось слушать чужие музыкальные предпочтения во время собственного отдыха. Внутриканальные наушники и аудиоинтерфейсы с телесной проводимостью – это пожалуйста. Но никаких колонок, динамиков, громкоговорителей, вещателей и прочего. Это категорически не одобрялось. И, тем не менее, каждый день появлялся тот, кто ничего не слышал про подобные правила или ничего о них не знал. Приходилось разъяснять туристами все эти правила снова и снова.

Как-то раз немолодой насекомоподобный шхаф-дги попытался провезти с собой на планету своего невылупившегося внука. Альберу пришлось отправить его обратно на свою планету. У таможни не было необходимого оборудования и квалификации, чтобы высиживать чужие яйца.

Еще был случай, когда кзингар с планеты Кзинг по какой-то причине не захотел брать с собой чемодан и весь перевозимый багаж поместил прямо в себя. Он просто проглотил все вещи и перевозил их в желудке. Альберу пришлось вежливо попросить его опустошить желудок, а потом минут тридцать копаться в вещах, покрытых вязкой пищеварительной слизью. Весь день после этого он мечтал поскорее оказаться в душе.

Еще был рой манталоров. Они прилетели на планету группой, состоящей из нескольких тысяч особей. Чисто технически она считалась единым организмом, так как все они были связаны между собой и по отдельности не могли считаться разумными. Но по случайности (а, может, и нет) они захватили с собой одного лишнего члена. Пришлось в срочном порядке покупать для него пропускной билет.

Альбер просматривал воспоминания о работе в таможне с улыбкой на лице. Та работа по-настоящему ему нравилась. Однако он не понимал, что именно он должен был отыскать в этих воспоминаниях. Пока на экране не появился он.

Прямо через восемьдесят восьмой терминал, который обслуживал Альбер, прошел, семеня своими четырьмя щупальцами, Фонокс. Его можно было узнать по походке. В отличие от других фландрейцев, которые с трудом удерживали тяжелую голову на тонкой шее и часто склоняли ее в сторону, Фонокс держал спину и шею прямо, как будто проглотил черенок от швабры. Он подошел к таможенной кабинке, где сидел Альбер, и вежливо поздоровался так, словно они никогда ранее не встречались. Альбер из прошлого не обратил на него особого внимания. Для него он был всего лишь очередным пассажиром в бурном потоке туристов и их багажа. Единственное, что при взгляде на его щупальцы, его лицо начинало непроизвольно морщиться.

Он просканировал его чемодан рентгеновскими очками и не обнаружил ничего запрещенного.

- Я могу открыть ваш чемодан и осмотреть его содержимое?

- Да, конечно. Если у вас получится, - его хитрые глаза блеснули.

Альбер направил на него рентгеновские очки и также не обнаружил ничего запрещенного в составе его тела. В действительности подобная техника была и не нужна. Все содержимое фландрейцев можно было увидеть невооруженным глазом. Если бы он проглотил что-то твердое, оно бы встряло колом в его пищеводе. Их внутренности были не предназначены для твердой пищи. Всю жизнь они питались одним только жидким Лимбусом.

«Очередной умник, который считает, что его мудреный замок невозможно взломать».

Чемодан был закрыт сферическим замком, грани которого вращались вокруг внутренних осей вверх-вниз и влево-вправо. Что-то вроде усложненной версии кубика Рубика. Чтобы открыть замок нужно было сложить из букв правильное слово на передней поверхности шара. Сложность состояла в том, что Альбер не знал нужного слова. А даже если бы и знал, ему потребовалось бы несколько лет, чтобы подогнать грани сферы так, чтобы сложился пароль. Но то, что было недоступно простому человеку, было возможно сделать при помощи профессионального взломщика замков. Альбер достал из ящика стола устройство, напоминавшее шар на четырех длинных ножках и активировал его. Устройство запрыгнуло на замок, его тонкие ножки вцепились в грани и принялись вращать их с околосветовой скоростью. Как и Альбер, взломщик замков не мог знать нужный пароль, но мог испробовать все самые популярные и не очень варианты в несколько мгновений.

Что-то пошло не так в этот раз. Взломщик замков вращал грани дольше обычного. Фонокс, судя по всему, чувствовал себя крайне удовлетворенным в тот момент. Восемь его верхних щупалец переплелись и ощупывали одна одну.

Через полторы минуты замок, наконец, щелкнул и открылся. Взломщик замков самостоятельно влез в ящик и закрылся изнутри. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя. Альбер мог его понять.

В чемодане не оказалось ничего необычного или запрещенного. Взгляду не за что было зацепиться. Альбер потрогал вещи электронным щупом и услышал какой-то хруст в складках ткани.

- Можете приподнять ткань?

- Конечно, офицер, - Фонокс приподнял ткань. Под ней лежал растрескавшийся квартон.Неужели это Альбер повредил его своим щупом? Он принялся извиняться.

- Простите, пожалуйста, я не хотел повредить его.

- Не извиняйся ты перед этим прохвостом, он явно все подстроил.

- Не переживайте на этот счет. Квартон был сломан задолго до того, как вы до него дотронулись.

- Хорошо, я рад это слышать. Простите за любопытство, но разве вам нужны квартоны для хранения воспоминаний? Мне казалось, что фландрейцы справляются и без них.

- Так и есть. Этот квартон я записал для одного своего знакомого в качестве сюрприза.

- Вот оно что. Видимо, там что-то важное, раз вы решили поделиться своими воспоминаниями с другим существом.

- Безусловно. Вот только сломал его случайно пока путешествовал.

- Вы можете обратиться в свой банк памяти, они вам бесплатно сделают новую копию и вышлют галактической почтой.

- Да, да, конечно. Мне об этом известно. Но там просят код-доступа. А я свой позабыл. Помню лишь первое слово «Вселенная». И дальше ничего.

- Уверен, если вы напряжете память, то все вспомните. Даже у меня это получается, - Альбер поставил пропускной штамп на его билете, - Хорошего вам отдыха.

- Спасибо и вам всего хорошего, - Фонокс покинул таможенную зону и прыгнул в кабину.

Альбер был весь во внимании. "Знакомый", о котором он говорил. Неужели это был он сам? Неужели Фонокс специально сказал ему первое слово своего пароля, чтобы он смог его услышать в своих воспоминаниях? В таком случае на других квартонах он отыщет все недостающие слова пароля? Чтобы что? Заказать копию его квартона в банке памяти? Альбер не понимал, чего добивался Фонокс, и его отношение к нему не изменилось. Однако фландрейцу удалось разжечь его интерес, и обычный просмотр воспоминаний превратился в настоящий поиск сокровищ. Он с трепетом взял квартон, помеченный двойкой, и вставил его в проигрыватель.