Хранитель вечности

Глава 9. Фландрея

На следующее утро Альбер проснулся от тряски. Как отголосок ночного кошмара, его сознание накрыло дурное предчувствие. Одним махом он подскочил с кушетки и оказался возле окна. Нет, Акрукс по-прежнему был там и так же ярко светил прямо в лицо. Будучи красным сверхгигантом, в которого звезда превратилась на последнем этапе своего развития, она многократно расширилась и светила еще интенсивнее, чем после своего рождения. В рамках бесконечности Вселенной для нее это были последние мгновения славы перед ярким уходом. Так или иначе, пока она будет продолжать расширяться, волноваться не о чем. Все самое интересное должно было произойти, когда она начнет сжиматься. И, судя по показанием приборов, такой момент был еще далек.

Значит, причиной тряски был нее ее взрыв, а что-то другое. Пока Альбер делал себе кофе, это что-то другое высунулось из-за горизонта в виде верхней полусферы огромной планеты, которая заменила собой небо. Исследовательская планета оказалась на орбите многократно превосходившей ее по размерам Фландреи. Похоже, что они прибыли на место раньше, чем планировалось.

Со своего наблюдательного поста Альбер смог наблюдать коричнево-зеленые континенты и бледно-фиолетовые моря, на треть заслоненные плотными облаками. В самом центре планеты ясно виднелось крупное возвышение. Альбер никогда не встречал ничего подобного. Это была огромная гора светло-зеленого цвета. Она возвышалась над большей частью планеты и расползлась на многие сотни километров во все стороны. Ее пологая вершина была окрашена в песочный цвет с небольшими вкраплениями зеленого и казалась приплюснутой. Как будто кто-то вогнал в самое сердце планеты осиновый кол и несколько раз крепко стукнул молотком по его шляпке.

Корабль Фонокса незаметно опустился на парковку возле модуля, и в дверь постучалось одно из его щупалец. Альбер инстинктивно схватился за вилку, но потом отложил ее в сторону. Он открыл дверь и внутрь вошел лазурно-голубой фландреец, лучи далекой звезды проникали под его кожу и расплывались под ней множественными переливами. Более всего он напоминал собой воздушный шар, заполненный морской водой.

- Мы отправляемся на Фландрею.

- По компьютерной связи это нельзя было сообщить? Я бы и на своем корабле мог туда добраться.

- Не люблю печатать.

- Да, я заметил. Мог бы и позвонить. Мы вроде как уже знакомы.

Фонокс не обратил внимание на его замечания:

- Кроме того, никто не знает, что человеку может прийти в голову в ту или иную секунду под воздействием эмоций, поэтому надежнее доставить тебя на планету самостоятельно.

- И что мы будем там делать?

- Ты поможешь мне завершить последние приготовления перед смертью нашей расы.

- Я? Но чем я смогу помочь?

- Вернее спросить, чем это сможет помочь тебе? Сам посуди. Сверхновая взорвется, уничтожив Фландрею и ее жителей. И все это произойдет в твою смену. Тебя буду судить, и обвинят в преступной халатности. Когда это случится, тебе потребуется проявить всю свою смекалку и представить суду такие доказательства, которые оправдают тебя в глазах общественности. Скажу прямо, даже имея на руках все оправдательные аргументы, тебе будет непросто выкрутиться. Но ты же человек, поэтому шанс заболтать комиссию у тебя есть.

Фонокс говорил о предстоящем взрыве сверхновой и вымирании своей расы так, как будто это была всего лишь легкая туристическая прогулка. В его словах и действиях не было ни намека на страх, тоску, печаль или сожаление. Только его щупальца мягко подрагивали, когда он говорил о предстоящих планах. Возможно, эти самые едва уловимые вздрагивания и говорили о его глубинных чувствах, но узнать об этом Альбер никогда бы не смог.

Вместе с Фоноксом они поднялись на его корабль и оказались в пустующей кабине пилота, где вместо привычных для людей элементов управления из обшивки выступали лишь какие-то ветвистые корни или что-то очень похожее на них. Альбер был практически уверен в том, что это были корни неизвестного ему растения. Фонокс занял место по центру, его нижнее щупальца обвились вокруг корней в полу, после чего то же самое повторили и его верхние щупальца, вцепившись в корни, торчащие из стен по обе стороны от него. В то же мгновение пол под ногами Альбера разошелся и из него вырос огромный древесный отросток, который обвил его всего и плотно зафиксировал в пространстве. Это была необходимая процедура перед быстрым ускорением.

Сам отросток, чьи плотные кольца обвивали тело Альбера, постоянно вибрировал. При этом само ускорение Альбер практически не ощутил, хотя корабль двигался на каких-то немыслимых скоростях. Казалось, что древесина впитывала в себя кинетическую энергию и снимала с Альбера все перегрузки.

Корабль вошел в плотные слои атмосферы без каких-то осязаемых затруднений, как если бы сила трения не оказывала на него никакого влияния. Они обогнули огромную гору. С ближайшего рассмотрения стало ясно, что зеленый цвет ей придавали колоссальных размеров листья, прикрывавшие светло-коричневый ствол. Их громадные шестиугольники наслаивались друг на друга и создавали сплошной покров. Увидеть, что скрывалось под листьями, можно было лишь под прямым углом. Гора в сущности своей была огромным деревом, чья верхушка уходила вверх на высоту в 30 километров, и чей ствол был настолько широким, что занял собой половину южного полушария планеты. При этом его корни распространились по всей планете и во многих местах выступали над поверхностью, образуя многокилометровые фиолетовые сети. То, что Альбер принял за моря и океаны, оказалось не чем иным, как плотной сетью корней.

Под управлением Фонокса корабль двигался плавно и грациозно подобно пчеле, залетевшей в цветочный сад. Он мягко и нежно огибал все корни на своем пути. Казалось, что он наизусть знал их местоположение. Такими выверенными и легкими были его движения в пространстве между ними. Наконец, корабль опустился на твердую землю и корень, удерживавший Альбер, быстро спрятался под полом. Это произошло так быстро, что на секунду Альбер словно завис в воздухе, после чего мягко приземлился на обе ноги. Фонокс, тем временем, отсоединился от элементов управления корабля и поманил Альбера за собой.

Через открывшийся в полу люк они выбрались на поверхность. Скафандр Альбера быстро провел анализ атмосферы планеты и заблокировал возможность деактивации. Как будто очень хотелось.

Углекислая атмосфера для людей была непригодной. В то же время сила притяжения всего на двадцать процентов превышала ту, что была на его родной планете Атропос. Первые переселенцы назвали ее в честь корабля, на котором они преодолели 11 световых лет, что отделяли ее от солнечной системы.

Повсюду, куда ни посмотри, были одни только корни, корни и еще раз корни. Точно фиолетовые змеи в своем гнезде они переплетались друг с другом, образуя многомерные сплетения, которые невозможно было распутать. В то же время светло-серая земля под ногами казалось рыхлой и как будто пересохшей. У Альбера сложилось впечатление, точно из почвы извлекли всю влагу и микроэлементы, настолько бесцветной она была. Хотел бы он взять образец для анализа. Но что-то подсказывало ему и без него, что в почве не осталось ни капли жизни, ни единого микроорганизма или простейшей бактерии.

При ходьбе ноги утопали в мягкой пепельной почве, словно в пляжном песке. А вот щупальца Фонокса прекрасно справлялись с перемещениями по ней. Он скользил по мягкому песочку точно по льду. Вместе с ним они продвигались под изгибавшимися фиолетовыми корнями. Вблизи эти корни выглядели не совсем естественно и скорее напоминали электрические кабеля, покрытые изоляционным слоем. Они были слишком гладкими, слишком безупречными для того, что создала природа.

Альбер осматривался по сторонам и долгое время не мог понять, что ему казалось странным. Наконец, он осознал, что именно его беспокоило все это время. Помимо него и Фонокса на планете как будто не было никого живого. За все время с момента высадки он не заметил вокруг ни одного живого существа, ни одного насекомого, птицы, ни одного позвоночного или хотя бы какого-нибудь признака того, что планета была обитаемой. Ни сверчка, ни писка, ни крика, ни рыка, ни рева, ни стона, ни единого звука, принадлежащего живому существу, ничего. Вокруг царила мертвая тишина, и только огромные корни терлись друг о друга, издавая скрипучие всхлипывания.

- Что ты видишь? – обратился к Альберу Фонокс.

- Не знаю. Планета кажется мне необитаемой. За исключением этих вездесущих корней и того необъятного дерева, от которого они тянутся.

- Все верно. Планета умерла уже давно. Древо Истока разрослось так сильно, что впитало в себя всю жидкую воду и питательные ресурсы. У других видов попросту не осталось шансов.

- А как же вы? Фландрейцы ведь выжили? – Альбер был не уверен, так как никаких фландрейцев помимо Фонокса на планете не было видно.

- И да, и нет. Дело в том, что наш вид не может умереть окончательно, как бы мы ни старались. Если я прекращу питаться, то мое тело будет бесконечно долго ссыхаться и уплотняться, пока не превратится в крошечный шарообразный объект с невероятно крепкой атомарной связью. Образовавшийся в ходе такого процесса шар становится настолько прочным, что ни одно из самых современных орудий не может его уничтожить. В таком виде мы можем храниться бесконечно долго, переживая все кризисные времена, пока вновь не получим питание. Тогда запускается процесс восстановления, и постепенно мы восстанавливаем первозданный вид. Я сам в своей жизни проходил несколько подобных циклов увядания и восстановления. И ни разу так и не смог умереть окончательно. Понимаешь теперь, почему нам потребовалась энергия от взрыва сверхновой?

- Да, кажется, я понимаю… - Альбер ненароком вспомнил экзаменационный вопрос от геллорца, который хотел узнать, можно ли из сверхновой сделать оружие массового поражения, - по большому счету, сверхновая является бомбой галактического масштаба, энергия от взрыва которой может разорвать любые существующие атомные связи.

- Так и есть. Поэтому мы решили использовать эту энергию в собственных нуждах, чтобы положить конец своему существованию.

- Но ведь с такого расстояния…

- Ничего не получится?

- Да.

- Мне кажется, что ты уже успел убедиться в том, что переместить планету на любое расстояние не является для меня проблемой.

- Вот оно как. Значит, ты собираешься доставить планету как можно ближе к звезде, чтобы в момент взрыва ее энергия разорвала ее на мельчайшие частицы.

- Именно так. Ты быстро схватываешь.

- И все же я не понимаю, зачем ты мне это рассказываешь и привез меня сюда. Какие оправдания или доказательства я должен здесь собрать?

- Все те, о которых я тебе рассказываю. Ты должен понять, что для нас не оставалось другого выхода и что мы должны были так поступить. Ты должен уяснить это на самом глубоком уровне, чтобы убедить в этом судей. Если у тебя получится это сделать, то тебя оправдают и твоей карьере ничего не повредит.

- Хорошо, тогда покажи мне все, что я должен знать.

- Мы уже почти на месте. Осталось совсем немного.

По пыльной дороге с навесом из гладкого корневища они продвигались ближе к стволу Древа Истока. Это было поразительное явление природы. Древо, чьи корни уходили далеко вглубь планеты и частично покрывали ее сверху, возвышалось над планетой на несколько десятков тысяч метров. А огромная тень от нее на закате удлинялась на несколько тысяч километров, перекрывая солнечный свет в доброй половине полушария. Его огромные зеленые листья шестиугольной формы густо покрывали массивный ствол, из-за чего с высоты все дерево выглядело, как зеленая гора.

Корни над головой становились все плотнее. Через них едва проникал солнечный свет. Глядя по сторонам, Альбер видел, что во многих местах корни уходили под землю. Сама же дорога, по которой они шли, напоминала тоннель квадратной формы, проложенный сквозь корни. Такая форма подразумевала искусственное происхождение тоннеля. Корни как будто обросли вокруг какого-то предмета прямоугольной формы, который впоследствии был убран.

По мере приближения к стволу света становилось все меньше, а возвышавшееся до небес дерево внушало трепет одним своим видом. Альбер ощущал себя мельчайшим существом, которое повстречало на своем пути высшее богоподобное существо и оказалось целиком и полностью в его власти. Он не мог ни взобраться на него, ни скрыться от него, ни обойти стороной, только сближаться и сближаться, пока древо не нависнет над ним, точно огромная пята. Никогда еще в своей жизни он не чувствовал себя более уязвимым.

Тоннель, тем временем, не собирался кончаться. Он упирался в твердую кору, пронзал ее и уходил куда-то далеко вглубь дерева. Скафандр Альбера активировал внешнюю систему освещения и из правой стороны его шлема выстрелил яркий луч. Он уперся в спину Фонокса, который, не сбавляя ходу, двигался вперед. Альбер обернулся назад и увидел маленькую точку света позади себя. За каких-то пару минут они продвинулись так далеко, что вход показался недосягаемым. Через несколько минут он обернулся еще раз и не увидел ничего, кроме рельефных древесных стен в луче своего фонаря. Свет от точки входа полностью скрылся во всеобъемлющей тьме.

Так они шли еще около получаса, прежде чем впереди не показался новый пучок света. Альбер непроизвольно ускорил шаг. Ему хотелось поскорее выбраться наружу и вновь почувствовать дневной свет на сетчатке глаз и своем лице. Фонокс тоже ускорился, и вскоре они оказались внутри Древа Истока или того, что им когда-то было.

Выйдя из тоннеля, они оказались перед лицом колоссальных размеров долины, что была опоясана древесной стеной, поднятой до небес. Вся внутренняя часть дерева куда-то исчезла. Получается, что все то время, что они шли по тоннелю, они преодолевали только его кору. В сущности все, что осталось от самого дерева – это его оболочка, кора, листья, ветви и корни. Само же дерево стало колоссальных размеров зданием, служившим неизвестной цели. Сквозь круглые отверстия в его крыше вниз опускались солнечные лучи. В виде толстых колонн желтоватого света они опускались куда-то ниже уровня поверхности, на которой Альбер и Фонокс стояли. Впереди перед ними расположилось какое-то углубление. И Фонокс повел Альбера прямо к нему.

Подойдя к краю обрыва, Альбер увидел эфемерное полотно, сотканное из светло-голубого бисера. Маленькие полупрозрачные шарики, чье количество не поддавалось исчислению, заполнили собой резервуар размером с море и наполнили его до самых краев. Они лежали там, словно опавшие звезды, источая слабое внутреннее свечение. Альбер в миг осознал, какой цели служило древо. Оно стало самой настоящей гробницей для погибшей цивилизации. Его массивная кора, ветви и листья охраняли ее остатки от всех внешних угроз в надежде на то, что однажды та сможет возродиться. Миллионы и миллионы фландрейцев покоились здесь, не в силах умереть или обрести новую жизнь.

- Посмотри сюда, Альбер. Здесь находятся все, кого я когда-либо знал. Все мои братья и сестры, все мои друзья, товарищи и даже враги, все, в конечном счете, стали равны перед своей судьбой. Что видишь ты, когда смотришь сюда? Предположу, что нечто красивое, отдаленно напоминающее тебе небеса или лазурные глади воды.

Альбер смутился. Именно такие ассоциации крутились у него в голове.

- Я же вижу здесь миллионы прожитых жизней, их лица, их голоса, минувшие дни, сами их судьбы, в которых мироздание отказалось поставить финальную точку.

Фонокс прогуливался вдоль края и в какой-то момент прыгнул вниз. Как пловец, он вошел в блестящую пузырчатую поверхность, его тело сжалось и вытянулось вперед, голова приняла продолговатую форму, и оттолкнувшись щупальцами, он вынырнул в нескольких метрах от края. Его корпус наполовину выступал над поверхностью, а тело переливалось радужными огнями.

- Я знал лично большую часть из них! Понимаешь или нет? Знал! Общался, здоровался, дружил, заводил дружеские или приятельские отношения, встревал в обсуждения и споры, порой конфликтовал, с некоторыми даже умудрился враждовать. И касаясь их своим телом, я все еще ощущаю смутное присутствие сознания в каждом из них. Они словно шепчут мне что-то на языке атомного взаимодействия, просят избавить их от вечных стенаний и даровать им свободу!

Фонокс закрутился подобно сверлу и выпрыгнул на поверхность океана, что, казалось, состоял из увеличившихся живых клеток. Шарики под ним разъехались в разные стороны и проскакали несколько метров. Он балансировал на широко расставленных щупальцах, которые не давали ему провалиться. Один из шариков выскочил за пределы бассейна и остановился в нескольких метрах от Альбера. Он аккуратно поместил его на ладонь и поднес прямо к лицу. Несмотря на свои малые размеры, он был необычайно тяжелым. Внутри маленького полупрозрачного шарика свет словно застывал и превращался в жидкую каплю, которая перетекала от одного края его поверхности к другому и разбивалась о него, точно волна. Трудно было поверить, что это создание когда-то было живым, таким же, как Альбер. Он бережно отнес его и поместил обратно в резервуар к остальным.

- И все же я не понимаю, - начал было Альбер, - если вы были созданы таким образом, что не можете окончательно умереть, значит, для этого была какая-то скрытая причина, значит, в этом есть какой-то смысл, которым нельзя пренебрегать. Почему ты думаешь, что смерть для вас - это лучший исход?

- Что вы, люди, что десяток других рас только и видите везде одни причины да скрытые смыслы. Но правда заключается в том, что многие вещи во Вселенной происходят по чистой случайности и не имеют никакого логического объяснения. Жизнь на многих планетах появилась, как результат необыкновенного стечения обстоятельств. Однако сложность ее возникновения вовсе не указывает на высшее предназначение или какую-то вселенскую цель. Не нужно пытаться все на свете объяснять с точки зрения целей и средств. Повторюсь, что многие вещи, включая самые сложные, возникают на просторах Вселенной совершенно случайным образом и так же случайно исчезают. По чистой случайности мы появились на свет вот такими, ущербными и беспомощными, не способными найти свою смерть самостоятельно. Мы не выбирали такую форму и не просили ее. Но мы были такими рождены и должны были проделать долгий путь, чтобы понять, как это исправить. Вы вот, люди, были рождены смертными, но благодаря развитию медицинских технологий смогли исправить этот просчет, который я просчетом вовсе и не считаю. И все же, вы добились этого благодаря разуму. И мы сделали то же самое, только в обратном направлении. После долгих раздумий и вычислений мы смогли отыскать способ, что избавит нас от мук вечности. Так уж получилось, что наша родная звезда, что снабжала нас энергией все это время, поможет нам кануть в небытие.

- Я понимаю, что жизнь в такой форме – это вовсе не жизнь, - Альбер указал рукой на бесконечные залежи принявших сферическую форму тел, - Но я никак не могу понять, почему вместо того, чтобы попытаться ее возродить, вы хотите прервать ее навсегда? Возможно, эта форма, данная вам природой, это лишь способ перевести дыхание и передохнуть перед следующим этапом жизни? Зачем уходить из нее безвозвратно?

- Затем, что такова природа вещей. Все в этом мире имеет свое начало и конец. Нет ничего и никого, кто мог бы существовать вечно. Ты согласился бы жить вечно, зная, что никогда и ни за что не сможешь умереть, даже если будешь этого страстно желать?

- Наверное, нет, - Альберу нравилась мысль о предстоящих столетиях и тысячелетиях своего бессмертия, однако при всем при этом в глубине души он понимал, что однажды и он захочет уйти, - Но если ничто и никто не сможет существовать вечно, то и вы тоже, рано или поздно, просто прекратите существовать. Так зачем торопить этот момент?

- Как человек, ты должен будешь понять меня. Мы не выбирали, когда появится на свет, на какой планете, в какой форме, не выбирали жизнь, которую мы будем проживать. Все наши решения были во многом обусловлены средой, в которой мы родились и теми ограничениями, которыми нас наделила природа. Но мы хотим, по крайней мере, выбрать то, как мы умрем. Ты понимаешь меня?

- Думаю, что да. Я понимаю.

- В таком случае ты поможешь мне осуществить задуманное?

- Что я должен делать?