Христа ради юродивый старец Паисий, рясофорный инок Киево-Печерской Лавры

XIV

Кто желает следовать путем Господа, не должен искать на земле никакого утешения, а беспрестанно мириться с нуждой, лишением и скорбью, твердо памятуя, что и Сам Господь, Обладатель видимой и невидимой твари, не имел на земле места, где бы главу подклонить.

К сожалению, недовольство своей участью — общая болезнь всех людей. Есть люди, которые обладают всеми благами жизни, но нисколько не довольны собственной судьбой. Если человек богат — хочет быть еще богаче. Если беден — завидует богатству ближнего. Бездетный недоволен тем, что не имеет детей, а имеющий детей скучает, что обременен многочисленным семейством.

О, если бы мы сравнивали себя по дарам счастья не с теми, которые стоят по счастью выше нас, а с теми, которые остаются позади нас, — мы были бы в душе довольны своим жребием. Ведь по своим грехам мы недостойны и того, что Бог подает нам.

Человек должен быть выше всего земного. Бог сотворил нас для деятельности духовной, а не для наслаждений, расслабляющих тело и душу. Совершенное равенство людей невозможно, а слава, богатство, честь и постоянные радости с удовольствиями направляют человека на широкую дорогу, ведущую к погибели вечной. Александр Македонский завоевал полмира, а был ли доволен своей судьбой? Царь Соломон наслаждался всеми благами жизни, а был ли спокоен душой? Нет и нет.

Но блаж. Паисий, проведший жизнь свою во всяком злострадании и строгом постничестве, мужественно боровшийся с врагом спасения и ежечасно думавший о загробной участи и Страшном Суде, всегда веселился духом и радовался о Господе (Флп. 4, 4). Ибо, сознавая себя храмом Божиим, в котором Дух Божий живет (1 Кор. 3, 16), он показал веру свою от дел своих (Иак. 2, 18), и все то, что делал в своей жизни, — делал от души, как для Господа, а не для человеков (Кол. 3, 23). Правда, бывали и у него моменты невыносимой скорби, когда враг спасения устремлялся на его душу со всеми полчищами, и тогда блаженный говаривал словами Спасителя:

— «Прискорбна есть душа моя даже до смерти»… — И, как бы утешая собеседника надеждой на милость Божию, добавлял: «Многими скорбями, душечко, подобает нам внити в Царство Небесное».

Наконец, жизненный путь старца стал приближаться к концу. Чувствуя недомогание сил, он попросился на покой в братскую богадельню, куда и был перемещен 18 октября 1897 года.

Получив на закате дней покой своему телу и оглядываясь на пройденный путь многотрудной, непостижимой жизни, старец Паисий благодушно шутил:

— Хе-хе. Целый век служу. Хоть бы красную ленточку дали.

Конечно, говорилось это не из желания иметь какую-то красную ленточку, а в обличение людской немощи. Ибо те бесчисленные благодеяния, которые оказал он людям, не могли сравняться ни с какими заслугами величайших мужей мира сего. Обитая здесь, на земле, в бесконечной нищете, бесславии и уничижении, он мыслию витал в чертогах небесных. Ибо тот, кто истинно служит Богу, от Бога получит и награду пред лицем всех Ангелов и святых.

А мы, истинно ли служим Богу? Сколько между нами благочестивых только по наружности, жертвующих даже на храмы Божии крупные суммы, но делающих это только для того, чтобы приобрести жалкие земные награды, газетные похвалы, чины, ордена… И что же? Судьба этих людей жалка: не имея в душе любви к Богу, они неизбежно лишатся и небесной награды, как тайные лицемеры, обманщики и лгуны.

Достигнув ангельской чистоты жизни, но по душевному смиренномудрию почитая себя презреннее и хуже всякого последнего из грешных людей, блаженный, как верный и преданный раб Церкви Христовой, беспрекословно выполнял все установленные ею христианские обязанности и многократно в году бывал у исповеди и св. Причастия.

Духовник о. Паисия, иеросхимонах Николай, отзывался о жизни блаженного в таких знаменательных выражениях:

— О. Паисий свое дело знает. Он Богу приносит душевную жертву, а людям оказывает помощь человеческую. Духом ходит, — добавляет о. Николай. — Сеющий духом, от духа пожнет живот вечный (Гал. 6,8).

Находясь в Китаевской богадельне, блаженный Паисий помещался в келии не один. Вместе с ним помещался и глубокий старец о. Феодор. Отношения о. Паисия к своему сожителю были весьма оригинальны. Будучи ангелом во плоти, но как бы желая показать перед людьми свое о. Феодором недовольство и раздражение, блаженный повесил посреди комнаты шнур, а на шнур прикрепил несколько грязных тряпок, как бы определяя этим «границы» своих «владений», и гнал при случае сожителя прочь:

— Куда лезешь? — повелительно покрикивал, когда тот переходил на его сторону. — Ступай на свою половину, а это моя.

Но трапезовали они всегда вместе.

Останавливая внимание на этом невинном, чисто детском поведении блаженного, невольно можно воскликнуть: «Аще не будете, как дети, не внидете в Царство Небесное!»

Сколько было старцу Феодору лет, никто не знал. Да и сам он не мог дать на то определенного ответа. Когда же старца отправили в больницу и там потребовалось узнать о его возрасте, то о. Феодор отвечал: «Когда Наполеон был в Москве, я возил русским солдатикам сухари. И было мне тогда 16 лет».

В больнице этой 90-летний старец вскоре ослабел и лежал в постели без движения. А блаж. Паисий частенько посещал его, читал больному правило и был для него истинным братом милосердия. Когда же старцу Феодору наступил последний час, блаженный отправился к свечарю за свечой, но пока возвратился с ней, о. Феодор уже отдал Богу душу.

Проживая в Китаевской богадельне, блаж. Паисий и сам частенько стал прихварывать. Сугубые долголетние подвиги юродства и постоянная многострадальная жизнь, часто под открытым небом и в стужу, и в жару, надорвали в конец его ослабевшее здоровье. Но укрепляемый силой свыше, старец старался ходить бодро и держать себя весело, и только в минуты припадка мучительного кашля, показывая кому-либо из братии свою исхудалую, надорванную грудь, взывал:

— Душко, ледку… Горит…

И чтобы дать своей изнуренной плоти временный покой, ложился в больницу отдохнуть.

Но такие «отдохновения» его были кратковременны: он вскоре выписывался из больницы и снова спешил на службу грешному миру.

По целым неделям не видя блаженного в Лавре, почитатели старца находили его в богадельне в Китаево.

Приехала к о. Паисию Игуменья одного из монастырей. Разом с ней прибыло несколько сестер и одна образованная, знатного круга, барышня N, имевшая намерение поступить в ту же обитель. Старец Паисий принял всех очень любезно и, обращаясь к барышне, говорит:

— Ты, душечко, молись, молись… Тебе большой подвиг предстоит. Подержи в руках палочку, подержи.

При обратном отъезде из Китаево, старица игуменья предлагает о. Паисию деньги и просит помолиться за нее. Но блаженный, приняв эти подаяние, отдает его барышне, а сам становится спиной к стене и, сложив крестообразно руки, в безмолвии закрывает глаза.

По приезде в свою обитель старица игуменья расхворалась и умерла. А на ее место единогласно была избрана сестрами барышня N, уже к тому времени принявшая пострижение в ангельский образ.

Так, значит, и сбылось предсказание старца Паисия о предстоящих ей больших подвигах.