Хроники неприкаянных душ

13

— Дедушка мой глухой как пень, — объяснила она. — Экономка в церкви, а я была в душе. Простите, что заставила вас мокнуть.

Погруженный во мрак зал с лестницей на галерею походил на обшитую панелями пещеру высотой в два этажа. Тут все было как в музее, и Уилл начал беспокоиться, как бы по неловкости не сбросить на пол фарфоровую тарелку, часы или вазу. Она щелкнула выключателем, и над их головами засияла гигантская люстра из уотерфордского хрусталя, с шумом вспыхнув, словно разорвалась петарда.

Девушка повесила пальто Уилла на вешалку, там же пристроила сумку. Дипломат он оставил при себе.

— Пойдемте к камину.

В просторном, тускло освещенном зале, оформленном в стиле Тюдоров, центральное место занимал огромный камин, он же очаг, от которого веяло глубокой стариной. В нем, несомненно, можно было зажарить кабана. Похожий на потемневшую слоновую кость облицовочный материал, изящная резьба, громадная решетка угловатой формы указывали на позднее Средневековье. Однако в какой-то момент в истории этого сооружения до хозяев дошли веяния с континента, и они решили нарушить стиль, выложив переднюю панель дощечками из твердой древесины с двумя рядами бело-голубых плиток дельфтского фаянса. В камине горел огонь, слабенький для пещеры таких размеров. И тяга слабая, так что по залу витали струйки дыма, поднимающиеся к высокому, выложенному ореховыми бревнами потолку. Уилл из вежливости долго сдерживался, но затем все равно кашлянул.

— Камин уже давно требует ремонта. — Девушка предложила ему занять массивное мягкое кресло, самое ближнее к огню. Затем положила в камин пару поленьев, пошевелила кочергой и выпрямилась.

— Пойду приведу себя в приличный вид и сварю кофе. Обещаю долго не задерживаться.

— Не торопитесь, мэ-эм. Я подожду.

— Меня зовут Изабелла.

Он улыбнулся.

— А меня Уилл.

Проводив ее взглядом, он встал и прошелся по залу. Помещение не имело окон и было плотно заставлено мебелью и разными безделушками, возраст которых составлял несколько столетий. Пространство перед камином было самым обжитым. Там стояли удобные современные диваны и кресла, несколько торшеров с яркими лампами, на столиках высились кипы газет и журналов, чайные и кофейные кружки. Зато средняя часть и периферия большого зала представляли собой музей, и вернись Генрих VIII сейчас с охоты, он бы чувствовал себя в этой обстановке весьма непринужденно. Обшитые ореховыми панелями стены с кессонами[10] до самого верха украшали гобелены, чучела животных и десятки старинных потемневших холстов, с которых строго взирали мрачные бородатые лица Кантуэллов в мантиях и камзолах с воротниками в оборках. Настоящая галерея высокой мужской моды за несколько столетий. Висящие на стенах головы оленей с застывшим в глазах удивлением, испытанным в момент смерти, служили гостям напоминанием, как эти достойные люди проводили досуг.

Большую часть пола в большом зале покрывал персидский ковер грандиозных размеров, по краям тронутый временем и почти девственный в центре, где его защищал дубовый обеденный стол, окруженный стульями с высокими спинками с красной обивкой. Каждую спинку украшала вышивка с розой Тюдоров. На концах стола красовались два серебряных подсвечника размером с бейсбольную биту, с толстыми белыми свечами.

Все предметы в темных альковах зала покрывал толстый слой пыли.

«Да, тут нужна целая армия уборщиков», — подумал Уилл, заглядывая в полуоткрытую дверь, за которой, как оказалось, находилась библиотека. Но осмотреть ее он не успел. Вернулась Изабелла с подносом кофе и бисквитов. Ее волосы, теперь почти сухие, были убраны в «хвостик». Она позаботилась также привести в порядок лицо.

— Надо бы включить еще лампы, а то чувствуешь здесь себя как в мавзолее. Помещение построено в XV веке. Тогда считалось, что чем меньше света, тем полезнее для здоровья.

За кофе Изабелла спросила Уилла, как прошел полет, и призналась, что они очень удивились, когда позвонил покупатель их книги. Ей хотелось узнать существо дела, но она отложила разговор, пока не проснется дедушка. Он страдал бессонницей и пробуждался лишь к середине дня. Зато у них была возможность узнать кое-что друг о друге.

Изабелла пришла в восторг, выяснив, что разговаривает с настоящим, «живым» ветераном ФБР. Такие люди существовали для нее в фильмах и романах. Она завороженно смотрела в магнетические голубые глаза Уилла, слушая истории о давних расследованиях, какие он поведал ей.

Затем разговор перешел на Изабеллу. Оказалось, что эта очаровательная девушка проявила редкую в наши дни самоотверженность — взяла годовой отпуск в Эдинбургском университете, где училась на последнем курсе исторического факультета, чтобы ухаживать за престарелым дедушкой, потерявшим недавно жену, с которой прожил пятьдесят лет. Когда леди Кантуэлл умерла от инфаркта, родители Изабеллы долго уговаривали старика переехать к ним в Лондон, но тот уперся, заявив, что хочет дожить свои дни в родовом имении. Изабелла вызвалась помочь решить проблему, хотя бы временно.

К тому же она всегда любила этот дом. Да и год надеялась провести не без пользы. Может, удастся написать выпускную работу по английской Реформации. Уилл узнал, что Кантуэллы в XVI веке тайно оставались католиками, налоги на наследство в Англии очень высокие, поэтому после смерти дедушки ее родителям, наверное, придется продать дом. И они потеряют поместье, пожалованное в XIII веке королем Иоанном. Роберт Роксол, первый лорд Кантуэлл, тогда получил титул барона и участок земли, на котором построил квадратную каменную башню. На этом самом месте. Хорошо, если дом достанется департаменту по охране исторических памятников.

Вскоре Изабелла заговорила о книге. Это, конечно, хорошо, что на аукционе она ушла за такую астрономическую сумму, но жаль, что ее в дедушкиной библиотеке больше не будет. Еще девочкой она была очарована книгой, почему-то сразу поняв, что с ней связана какая-то тайна. Именно под ее влиянием у Изабеллы проявился интерес к английской истории, особенно к XVI веку. Она надеялась когда-нибудь разобраться с назначением книги и выяснить, как эта диковина попала в Кантуэлл-Холл. На вырученные деньги все равно полностью привести поместье в надлежащий вид не удастся. Тут ведь дел невпроворот. Дому нужен капитальный ремонт. Электропроводка в катастрофическом состоянии, а с водопроводом просто ужас. Изабелла пошутила, что для восстановления дома пришлось бы продать все старинные вещи.

Уиллу разговор нравился, но лучше бы внучка лорда оказалась тощей уродиной, а не красавицей с дивным чувственным телом. Эта ровесница его дочери, к тому же умная, представляла собой очень опасное оружие, которое било из нескольких стволов прямо ему в грудь. Он боялся, что не выдержит.

Скорее бы появился лорд Кантуэлл, чтобы перейти к делу.

— А какая сумма нужна, чтобы привести тут все в порядок и заплатить налоги?

— Не знаю, — удивленно произнесла Изабелла.

— Ну хотя бы приблизительно.

— Наверное, миллионы.

Уилл загадочно улыбнулся.

— У меня в дипломате лежит кое-что. Вероятно, это поможет решить ваши проблемы.

— Ну, вы меня окончательно заинтриговали, Уилл. — Изабелла встала. — Пойду посмотрю, как там дедушка.

Неожиданно в большой зал, шаркая, вошел старик.

— О, я вижу, у нас гость! — Он вопросительно вгляделся в Уилла.

— Это мистер Пайпер из Америки, — ответила она нарочито громко, чтобы дедушка услышал.

— Да, верно. Я совсем забыл. Не понимаю только, зачем надо было тащиться в такую даль, когда есть телефон.

Ему было лет восемьдесят. Седой, почти лысый, плохо выбритое отечное лицо. Одет по-воскресному — саржевые брюки, спортивный пиджак в елочку и старинный университетский галстук, засалившийся от постоянной носки.

Они поздоровались за руку, и Уилл уступил старику его кресло. Изабелла усадила его в другое, затем налила дедушке кофе и пошевелила поленья в камине.

Лорд Кантуэлл громко хлебнул кофе и пробубнил:

— Почему, черт возьми, вам вздумалось потратить двести тысяч соверенов на мою книгу? Разумеется, я рад, но, хоть убей, не вижу смысла. Неужели это такая ценность?

— Покупатель не я, сэр, — громко ответил Уилл. — Вам звонил мистер Спенс. Он покупатель. Его очень интересует книга.

— Почему?

— Мистер Спенс полагает, что это очень ценный исторический документ. У него есть кое-какие предположения, которые он хочет проверить. Вот почему я здесь.

— Значит, вы историк, как и моя Изабелла? Она тоже считает, что книга чего-то стоит. Верно, дорогая?

Девушка с гордостью кивнула.

— Я не историк, — объяснил Уилл. — Скорее исследователь.

— Мистер Пайпер работал в Федеральном бюро расследований, — заметила Изабелла.

— О, вы из команды Эдгара Гувера? Он мне никогда не нравился.

— Его уже давно нет на свете, сэр.

— Так-так. — Старик помолчал. — Не вижу, чем могу вам помочь. Книга всегда стояла в нашей библиотеке, сколько я себя помню. Мой отец считал ее всего лишь странной диковиной. Вероятно, она попала сюда с континента.

Настало время выложить карты.

— У меня для вас есть кое-что, — произнес Уилл, внимательно посмотрев вначале на старика, затем на внучку. — Осмотрев книгу, мы обнаружили в ней тайник. Найденный в нем предмет стоит во много раз дороже самой книги и, очевидно, прояснит загадку ее происхождения.

— Я просмотрела там каждую страницу, — удивилась Изабелла. — Что там было спрятано? И где?

— Под задним форзацем лежал лист пергамента.

— Ну какая же я идиотка! — сокрушенно воскликнула Изабелла.

— Что за манеры, дорогая, — поморщился лорд Кантуэлл.

— Под задним форзацем книги были спрятаны стихи, — продолжил Уилл. Реакция девушки его позабавила. — Времени исследовать их у нас не было, но коллега мистера Спенса полагает, что в стихах говорится о книге. — Теперь и дедушка, и внучка слушали его очень внимательно. — Догадайтесь, кто их автор?

— Кто? — нетерпеливо спросила Изабелла.

— Вы не хотите попробовать?

— Нет!

— А что вы скажете, если я назову Уильяма Шекспира?

Старик и внучка недоуменно переглянулись и посмотрели на странного американца.

— Вы шутите, — поморщился Кантуэлл.

— Не может быть, — покачала головой Изабелла.

— Я вам сейчас их покажу, но прежде о сути дела. Если стихи действительно написаны рукой Шекспира, то мой коллега полагает, что этот автограф стоит миллионы, а может, десятки миллионов. Потому что в мире не существует ни одного достоверно подтвержденного шекспировского автографа, а эти стихи подписаны «У. Ш.». Мистер Спенс решил передать вам автограф в обмен на помощь.

— Какую? — быстро спросила Изабелла.

— Мы думаем, что где-то здесь, в Кантуэлл-Холле, скрыты тайники с документами, проливающими свет на происхождение книги, а в тексте сонета указаны ключи к отысканию тайников. Не исключено, конечно, что они уже давно утеряны. Помогите мне в поисках, и при любом исходе стихотворение будет ваше.

— Почему этот Спенс, заплативший за книгу такие деньги, отдает нам то, что принадлежит ему по праву? — спросил Кантуэлл. — На его месте я бы этого не сделал.

— Мистер Спенс — богатый человек. К тому же он болен и жить ему осталось недолго. Перед смертью он хочет постигнуть тайну книги.

— Покажите эти стихи, — попросила Изабелла.

Уилл достал из дипломата лист пергамента в прозрачном пластиковом файле и эффектным жестом протянул ей. Она быстро прочитала сонет и прошептала дрожащими от волнения губами:

— Боже, тут написано: «…знанье знаков этих Божьих к добру не приведет…».

«Умница, — подумал Уилл. — Моментально сообразила, что к чему».

— Что там? — спросил старик с нотками раздражения в голосе.

— Тут говорится о нашей семье, дедушка. Давай я тебе прочитаю.

И она продекламировала сонет четко, с выражением, будто перед этим долго репетировала.

Кантуэлл задумался.

— Тысяча пятьсот восемьдесят первый год, говоришь?

— Да, дедушка.

Старик с трудом поднялся, тяжело опираясь на подлокотники, и прошаркал в темный угол зала. Изабелла и Уилл последовали за ним, прислушиваясь к его бормотанию.

— Дед Шекспира, Ричард, родом из этой деревни. — Он осмотрел дальнюю стену. — Где же Эдгар?

— Какой Эдгар, дедушка? У нас их было несколько.

— Ну, тот, который несколько раз менял веру. В пятьсот восемьдесят первом поместьем, кажется, владел этот Эдгар. Вот он. Второй слева. Видишь? В нелепом одеянии с высоким воротником. Хм, этого Кантуэлла красавцем не назовешь.

Изабелла включила еще светильник, и Уилл смог наконец рассмотреть портрет угрюмого вельможи с рыжеватой козлиной бородкой, стоявшего в высокомерной позе. Одет он был в облегающую черную тунику с крупными золотыми пуговицами, коническую шляпу в голландском стиле с полями в форме чайного блюдца.

Лорд Кантуэлл кивнул.

— Да, он. Нас тут как-то навестил молодой человек из Национальной галереи. Так он сказал, что, очевидно, это работа Роберта Пика-старшего.[11] Кстати, Изабелла, после того как я отдам концы, напомни о картине своему отцу. Он сможет за нее кое-что выручить, если вздумает продать.

Неожиданно из противоположного конца зала донесся женский голос, похожий на сирену, какую на кораблях включают во время тумана.

— Добрый день. Я вернулась. Через час будет готов ленч.

Экономка, крепкая приземистая женщина, сняла с головы мокрую косынку.

— Луиза, у нас гость! — крикнула ей Изабелла.

— Вижу. Вы нашли чистые полотенца, которые я положила?

— Мы еще наверх не поднимались.

— Как же так? — проворчала Луиза. — Вы не позволили джентльмену умыться? После дальней дороги? И отправьте вашего дедушку в кухню принять таблетки.

— О чем она? — спросил старик.

— Луиза говорит, что тебе нужно принять таблетки.

Кантуэлл посмотрел на своего предка и пожал плечами.

— Ладно, Эдгар, я скоро вернусь. Лучше эту женщину не злить.

Наверху, в гостевом крыле было темно и прохладно. Длинный коридор, обшитые деревянными панелями стены, медные бордюры, потрепанная дорожка на полу, тусклые лампочки через каждые несколько метров, по обе стороны комнаты — все это напоминало средней руки отель. Окно в комнате Уилла выходило на заднюю часть усадьбы. Оттуда был виден мощенный кирпичом дворик, а за ним запущенный фруктовый сад. Справа за похожим на конюшню строением сквозь ливень смутно просматривалось странное сооружение в форме башни.

Уилл умылся и сел на кровать. Достал телефон с единственной риской качества связи. Впрочем, для звонка домой ее достаточно. Он задумался.

«Ну и что это будет за разговор? Только в очередной раз испортим друг другу настроение. Нет уж, лучше я поскорее завершу данное дело, приеду, а там посмотрим».

Он послал сообщение: «Прибыл благополучно. Скоро вернусь. Люблю, целую».

Кружевные занавеси, подушечки с оборками и засушенные цветы свидетельствовали о том, что в комнате некогда обитала пожилая леди. Уилл сбросил туфли, тяжело улегся на цветастое покрывало и моментально заснул.

Через час его разбудил голос Изабеллы, звонкий как серебряный колокольчик. Она звала его на ленч.

Уилл сам дивился своему аппетиту. Он быстро смел все, что ему положила Луиза, и попросил добавки. Вкуснейший ростбиф с жареной картошкой, фасолью, морковкой и замечательной подливкой. Запил все тремя бокалами отличного бургундского.

— Шекспир когда-нибудь посещал Кантуэлл-Холл? — обратилась Изабелла к дедушке. — Ты что-нибудь слышал?

Старик прожевал фасоль.

— Нет, об этом никогда ничего не рассказывали, но почему бы и нет. В молодости он мог часто посещать поместье. Нашу семью в округе уважали, к тому же мы в тот ужасный период продолжали оставаться католиками. А Шекспиры тоже были тайными католиками. Его также могла заинтересовать наша богатая библиотека. В общем, весьма вероятно.

— А как по-вашему, зачем Эдгару Кантуэллу надо было прятать в книге сонет, содержащий ключ к разгадке ее тайны? — спросил Уилл.

Кантуэлл проглотил фасоль, затем допил вино.

— Думаю, они считали книгу опасной. В те страшные времена за веру легко можно было попасть на эшафот. Уничтожать книгу они не стали, а решили поглубже спрятать ключ к разгадке. Но это лишь мои предположения.

Изабелла просияла.

— Я уже вижу, насколько интереснее становится моя выпускная работа.

— Так что? — произнес Уилл. — Договариваемся?

Изабелла кивнула. Пока Уилл спал, они с дедушкой обсудили данный вопрос.

— Да, мы с вашим предложением согласны. И давайте начнем наше маленькое приключение сразу после ленча.