Хроники заблудившегося трамвая

Глава 14

Вик тяжёлой глыбой лежал на лавке. Его постарались устроить поудобнее, но одна рука всё равно спускалась до пола под неудобным углом, а другая была уложена на груди, словно у покойника. Джинсы на пострадавшей ноге небрежно ободрали, а старую повязку из куска оборки поменяли на бинты. На футболке на груди было заметно несколько мокрых пятен.

Дан сидел у него в головах. Выглядел он подозрительно бодрым и свежим, особенно на фоне пострадавшего.

— Как он? — спросила Ри, устраиваясь рядом.

— Мы ему парацетамол разломали в крошки, кое-как скормили. Жар спал. А в остальном… Ну хоть рыбу больше не ловит.

Ри неопределённо хмыкнула и прижалась к Дану посильнее. После пробежки под осенним дождём она чувствовала себя замёрзшей и простуженной.

— А вы как?

— Я — терпимо. А вот Ди… — В этот момент скрипачка показалась в дверях трамвая. На пятки ей наступал Сен, державший за шиворот пленника. — Ди лучше не трогать.

— Вы там про меня шушукаетесь? Помни, ты…

— Могила, — поспешила заверить Ри.

Когда все устроились по местам (Дима за примерное поведение было решено, заново связав, посадить на лавку), трамвай зазвенел, заискрил и тронулся с места.

— Слушайте, а мой кардиган? — словно бы опомнившись, спросила Ри, оглядываясь по сторонам. — Он где?

— Мы его… Подушку из него, короче, сделали. Для Вика, — запинаясь, ответил гитарист-совёнок. — А ты замёрзла, да? — Он принялся снимать с себя видавшую виды флисовую кофту.

Ри замотала головой.

— Я не к тому… Просто подумала, он же защитный, кардиган… Может, если Вика укрыть, хотя бы ноги, ему и полегчает?

Дан и Сен принялись не очень ловко поднимать пострадавшего, отчего тот глухо стонал и охал, пока гитарист-совёнок подсовывал свою кое-как свёрнутую кофту ему под голову. Трамвай замедлил ход, будто понимал всю серьёзность момента, и вагон почти не трясло. «Ну, хоть тут повезло», — подумала Ри.

Наконец Вика уложили по новой, и Дан бережно обернул ему ноги кардиганом, словно тёплым клетчатым пледом. Лицо басиста на мгновение исказилось от боли, а потом вдруг разгладилось, стало тихим и безмятежным.

— Ну что, снова в бой? — сказал Дан, расчехляя гитару. Сен и совёнок, покивав для приличия, принялись доставать свои инструменты. Ди забилась в угол и уселась, скрестив руки на груди, и всем своим видом продемонстрировала, что она ничего делать не будет.

— Эй, а… — начал Сен, но Дан оборвал его на взлёте:

— Отстань, а? Не видишь, как её раскатало. Пусть придёт в себя.

На этот раз сияние, которое окутало гитариста-совёнка и Сена, было блеклым и слабым. Иногда оно вспыхивало почти так же ярко, как тогда, на концерте, но через мгновение тускнело, делалось незаметным. Только Дан, как и всегда устроившийся на подножке, светил ровным светом.

'Он что, не видит, как устали ребята? — подумала Ри и тут же вспомнила, что её любовник не особо щадил и самого себя, и этим утром чуть не захлебнулся кровью. Похоже, от других он ждал той же самоотверженности. А может, это накопитель мешал ему оенить ситуацию правильно?

Надо было вспомнить слова, чтобы уговорить трамвай вернуться домой до срока, но то, что ещё недавно казалось выбитым в памяти, как на каменных скрижалях, растаяло в темноте и неизвестности после одного удара в спину. Ри опять принялась перебирать варианты. Она крутила слова и так, и эдак, и чувствовала, как в голове со скрипом проворачиваются большие шестерёнки.

— Эй, слушай, — Голос Дима вывел её из нелёгких раздумий. Пленник, даром, что связанный, воспользовался тем, что за ним не следят, и перебрался к ней поближе.

— Чего тебе? — огрызнулась Ри. Оглядываясь по сторонам, она искала, кого сможет позвать на помощь, если вдруг что. Вик лежал в беспамятстве, Ди дремала, парни были заняты своим колдовством…

— Ты не бойся, я не затем, — продолжил Дим. — Я извиниться хочу.

— Ну давай… — Ри не знала, стоит ли сейчас расслабиться или приготовиться к очередной подлости.

— Прости, что запустил в тебя огнём. Я тогда испугался, что вы меня прям там бросите, среди этих… Я бы там и дня не протянул. Я бы, как вы уехали, сразу с моста прыгнул. Вот и решил, сгорел сарай, гори и хата. Если самому не жить, так хоть кого-нибудь ещё с собой заберу…

Ри слушала это странное извинение, и чувствовала, как каменеют руки и ноги. Выходило, что и тут Дан был в лучшем случае легкомысленен, а в худшем… Впрочем, окажись на месте Ри Сен или Ди, им повезло бы гораздо меньше. Её-то защищал вязанный подарок Нюсик, а вот ребята могли бы серьёзно поджариться.

Дим продолжал говорить, перемежая попытки оправдаться с извинениями, но Ри его почти не слышала. Осознание, что пленник был далеко не единственным источником опасности в их безумном путешествии, и теперь с этим надо было что-то делать, выбило у неё из-под ног почву. Или, может, именно этого и добивался Дим?

— Перед ним извинись, — мрачно сказала Ди, сгребая пленника в охапку. Ри и не заметила, как скрипачка проснулась и когда успела подсесть к ним, но была очень ей благодарна.

Этот перегон оказался на удивление коротким. Не успели допеть песню и перевести дыхание, как трамвай уже сбавил ход и тревожно зазвенел, предлагая готовиться к выходу. За окнами сквозь клочья тумана мелькало чёрное ночное небо. Сен и гитарист-совёнок, то и дело поглядывая на Дима, спорили, чья это остановка. Ди помогала Дану обматывать больную ногу Вика разноцветным кардиганом. В том, что творилось вокруг была какая-то странная слаженность, выработанная за несколько часов стычек друг с другом, с туманом и мрачными глубинами прошлого.

— Ко всему человек привыкает, — вслух подумала Ри. — И к хорошему, и к плохому.

— Я бы так не сказала, — тихо откликнулась скрипачка.

Трамвай остановился. Со всех сторон его окутывала темнота. Невозможно было понять, ни где они, ни даже когда.

— Ну что, кто рискнёт? Кто шагнёт в неизвестность? — с усмешкой спросил Сен.

Ри мысленно приготовилась к тому, что первым в темноту, как и раньше, полезет Дан. Это было бы вполне в его характере. Но гитарист-совёнок, натягивая свою флиску, уже успел встать в дверях.

— Ну давай! Маленький шаг для человека — огромный шаг для всего человечества! — крикнул флейтист, подбадривая его.

Гитарист встал поудобнее и спрыгнул во мрак. За этим не последовала ни всплеска, ни грохота, ни оханья. Тишина, короткая вспышка, когда совёнок щёлкнул пальцами и зажёг оранжевый огонёк, потом весёлый голос:

— Чуваки, тут лето! Тепло! Вокруг какое-то поле!

Ри выбралась наружу второй. После промозглой осени из воспоминаний Ди попасть в тёплую летнюю ночь, пахнущую травами и немного бензином было особенно приятно. Небо казалось бархатным пологом, расшитым жемчужинами звёзд. За годы жизни в городе в окружении тумана она и забыла, каким оно бывает.

Следом за ней Сен, не особо церемонясь, вытолкнул Дима. Его так и не развязали, и сгруппироваться, чтобы ничего не переломать, он не сумел, рухнул на землю грудой и заохал. В дверях показалась Ди.

— Мы щас Вика спускать будем, вы уж уберите этого, — попросила она, — а то раздавим ненароком.

Гитарист-совёнок сообразил первым, махнул Ри рукой и подхватил Дима под мышку. Ри взялась с другой стороны, и вдвоём они быстро оттащили постанывающего пленника от трамвая.

Наконец с подножки спрыгнул Дан, приготовился встречать раненого, которого тащили под руки Сен и Ди. На лестнице они перегруппировались, флейтист прошёл вперёд, оступился, зашатался. Дан едва успел перехватить его, так что падения удалось избежать, но Ди, на которую пришёлся теперь весь немалый вес басиста, крякнула и выругалась. Сен нашёл точку опоры, выровнялся и вновь перевалил Вика на себя. Дан страховал их снизу. В два приёма они спустили пострадавшего на землю и сами рухнули рядом.

Гитарист-совёнок подул на пальцы, и язычок пламени, сорвавшись со своего места, завис в воздухе. В его тёплом свете смягчились, разгладились усталые лица путников.

Ри прижималась к Дану, Сен приобнял Ди, а та рассеянно гладила по голове спящего Вика. Чтобы поудобнее устроить басиста, ему под спину подстелили всю лишнюю одежду, какая у них нашлась: Дан пожертвовал свою куртку с пацификом, гитарист-совёнок — флисовую кофту. Ди порывалась раскулачить Сена, но он так вцепился в свою толстовку, что пришлось отступить. Дим сидел, неловко поджав ноги. После громких жалоб его наскоро осмотрели, убедились, что пленник не особо пострадал после падения, и разрешили присоединиться к общему кругу. Гитарист-совёнок не спускал с него глаз.

— Сейчас бы печёной картошки, — задумчиво сказала Ди. — И сидеть, страшные истории рассказывать…

— Про то, где ты только что побывала? — протянул Сен.

— Ой, да иди ты… — скрипачка засмеялась низким грудным смехом, и Ри впервые за этот вечер задумалась, какие отношения связывают этих двоих. Вроде бы они держались порознь, и Ди так хищно лапала Дима, а вместе с тем Дан упоминал их вместе, и вот теперь…

— Лучше шашлыки. И пива… — вздохнул Дан. — Ни у кого не было какой-нибудь истории с шашлыками?

Ответом ему было молчание. Сен достал из рюкзака ополовиненную бутылку воды, отпил пару глотков и передал дальше:

— Извини, Кэп, есть только это.

— А к кому мы вообще попали? — спросила Ди, вытирая губы рукавом. — Сознавайтесь, мальчики.

— К нему, — флейтист кивнул на Вика.

— Значит, можно паковаться обратно? — понадеялась Ри. — Быстрее уедем, быстрее окажемся дома.

— Ну уж нет, — заявил флейтист. — Кэп к себе не пустил, Ди нас бортанула и молчит. А мне интересно! Я хочу знать, что скрывает Док.

Бутылка воды добралась до Дима. Он попробовал ухватиться за неё и поднести ко рту, но только едва не расплескал всё себе на грудь. Гитарист-совёнок перехватил бутылку и, брезгливо сморщившись, напоил пленника.

— Так что, я пойду, погляжу? — Сен резко поднялся на ноги. — Что скажешь, Кэп?

Они перешли поле и оказались на обочине прямой двухполосной дороги, слабо освещённой несколькими фонарями. Ещё секунду назад кроме них троих не было никого, и Ри успела пережить упоительную смену эмоций от облегчения, что ничего не происходит и можно будет вернуться в трамвай, до лёгкого разочарования. В конце концов, то, что она успела пережить вместе с Ди, раскрыло для неё скрипачку с другой стороны.

— О, да это же Аллея любви! — потирая руки, воскликнул Сен. — А Док-то у нас оказывается!..

— Какая-какая аллея? — переспросила Ри.

— Ну знаешь, — начал флейтист, — если хочешь потрахаться с девушкой, а негде, то можно взять машину и поехать сюда. Ну и… — Сен покосился на Дана и осторожно продолжил: — Хорошо провести время.

Едва он успел договорить, как дорога начала заполняться машинами. Это были не робкие одиночки, которых пригнал сюда инстинкт размножения, нет, автомобили, рычащие, грохочущие, пахнущие бензином, организованно въезжали и вставали в каком-то им одним ведомом порядке.

— Хочешь сказать, они все приехали сюда за сексом? — усмехнулся Дан. Захлопали двери автомобилей, наружу высыпали люди, большей частью молодые парни, хотя в свете фар Ри увидела немолодого бородатого мужчину, за которым бежал длинноногий пацан с камерой. Телевизионщики! Из пустоты возникли колонки, заиграла громкая ритмичная музыка, ещё один мужчина с микрофоном что-то говорил громко и неразборчиво.

— Это стритрейсеры. Мероприятие тут у них, — сообразил Сен. — Док, значит, гонял по молодости. А нам не говорил!

— Может и не гонял, — сказал Дан.

Между тем, обочины дороги заполнились зрителями. У белой стартовой черты появились, рыча и выдавая облачка дыма, два мотоцикла. Ведущий представил гонщиков — зрители приветствовали их свистом и громкими выкриками — и дал сигнал начинать заезд.

Взревели моторы, мотоциклы, почти невидимые в свете фонарей и фар, сорвались с места и… Звук удара, скрежет металла по асфальту, суета…

Дан подхватил её, притянул к себе и резко развернул, так что Ри с размаху уткнулась ему в плечо.

— Не смотри, тебе не надо…

— Я большая девочка, я сама решу, — пробурчала Ри, а про себя добавила: — Заботливый, блин, когда надо и когда не надо.

Зрители разбегались по машинам и, громко газуя и скрипя тормозами, разлетались подальше от места аварии. Несколько минут — и на Аллее любви осталась лишь пара авто, два разбитых мотоцикла и их незадачливые наездники, охающие на асфальте.

— Вроде живые! — крикнул внезапно появившийся из темноты Сен. В руках он держал тёмную полторашку с какой-то жидкостью. — Кэп, ты пиво заказывал? Я тут подрезал! Даже открыть не успели.

Трасса озарилась красно-синими сполохами, и к пострадавшим подъехала «Скорая помощь». Она заняла своё место, но двери не открылись, люди в медицинской форме не выпрыгнули наружу. Не произошло ровным счётом ничего.

— Кого они ждут? — спросила Ри.

— Похоже, что Дока, — усмехнулся Сен. — Он, кажется, начинал фельдшером на линии.

Трамвай зазвенел и тронулся с места. За окнами вместо уютной летней темноты вновь распустил щупальца белёсый туман. Сен ещё раз похвастался своей добычей, шутливо извиняясь, что не сумел пока добыть шашлыков, и полуторалитровая бутылка пива пошла по кругу.

От пары глотков по телу Ри прошла волна приятной слабости, голова чуть закружилась, и на сердце стало легко-легко. Она мрачно подумала, что если так пойдёт и дальше, то пить этой ночью ей больше не стоит.

— Слушай, я одного не могу понять, — сказал Дан, обращаясь к скрипачке. — Там же ожог во! — он показал свою ладонь. — Ну не могло его так вынести с такой мелочи!

— Не могло, — подтвердила Ди. — Но там не мелочь, там месиво с кровавыми волдырями. Ты сам видел.

Дан кивнул, и тут в сознании Ри сошлись, как детали пазла, все её предыдущие наблюдения: Сен и этот, второй, замотанные, но идущие играть туману, побледневшая сонная Ди, Дан, утром кашлявший кровью, даже Дим, замученный двумя магическими боями и попыткой к бегству.

— Ребята, он просто устал! — решительно заявила она. — У него… батарейка села. Заряд кончился.

Сен криво усмехнулся.

— Мы тут все с ног валимся, — продолжила Ри. — А ему надо ещё как-то с ожогом бороться. Вот он и…

— И ты знаешь, что можно сделать? — спросил Дан.

— Знаю. Но тебе это не понравится. — Ри коснулась гранитного камушка на его шее. — Наденем Вику амулет, он подзарядится, а там, глядишь, и очухается.

Дан погрузился в раздумья. Было видно, что расставаться с источником силы и бодрости, пусть и ненадолго, пусть и для пользы дела, ему не хотелось.

— Кэп, если это поможет, — подал голос Сен, — лучше сделать, как она предлагает. Я уже задолбался Дока туда-сюда таскать.

— И я задолбалась, — подключилась Ди. — И Вику это всё здоровья не прибавляет. Подумай о нём!

Дан обвёл свою команду взглядом, улыбнулся, но не так лучезарно, как бывало, когда он хотел добиться своего, и повернулся спиной к Ри, перекинул волосы на одну сторону и покорно склонил голову, чтобы ей было удобнее расстёгивать замок.

Ри не спешила снимать накопитель, она помнила ощущения отката, когда безграничная сила покинула её в один момент. И ведь она-то только примерила амулет, а не носила его на себе несколько часов к ряду.

— Сядь поудобнее, — попросила она. — Лучше обо что-нибудь обопрись. Будет очень неприятно.

Дан привалился боком к спинке сиденья и тихо проворчал:

— Ты же просто снимаешь амулет, к чему столько драмы?

Ри, ничего не отвечая, взялась за застёжку накопителя двумя руками, нащупала ногтем рычажок карабинчика, надавила, вытащила колечко. Дан дёрнулся, когда разомкнулся силовой контур, и замер.

— Эй, Кэп, ты чего? — Сен помахал рукой у него перед глазами. Дан, двигаясь, как в замедленной съёмке, повернулся и невидящим взором вперился во флейтиста.

Он не постарел, как ожидала Ри. В конце концов, всё это время он тратил не свою, а заёмную энергию из накопителя, но теперь возвращение к реальности и своим обычным возможностям буквально парализовало его. Оставалось надеяться, что ненадолго.

— Это чего это с ним? — удивилась Ди. В глазах у неё читалось: мало нам одного калеки, так тут ещё и Дана закоротило.

— Отходняк. Скоро пройдёт, — поспешила успокоить Ри. — Лучше помогите поднять Вика. Мы его сейчас подзарядим…

Ди покачала головой:

— Может, не надо? Он щас очухается, сил наберётся, ты эту штуку снимешь, и он опять отрубится. Ведь так?

Ри понимала сомнения скрипачки, тем более что Дан продолжал сидеть неподвижно и глядеть в пустоту, не реагируя на попытки Сена привести его в чувства, но и оставлять Вика без помощи сейчас ей не хотелось.

— Я только помогу ему проснуться и залечить ожог. Потом сразу уберу накопитель, — сказала она, подходя к пострадавшему. Ди бросилась ей наперерез, но в последний момент отступила, услышав голос Дана, вялый и бесцветный:

— Не мешай, она знает, что делает.

Ри пропустила один конец амулета под шеей басиста, так что гранитный камушек оказался сбоку, расправила обмотку и защёлкнула замок.

Некоторое время Вик лежал, не открывая глаз и не меняя позы, разве что дышал громче и глубже, так что начинало казаться, что с ним их незамысловатый план не сработал… А может, дело было вовсе не в магическом истощении, и надо было… Ри не успела додумать, что надо было сделать, потому что басист открыл глаза и резко сел, охая от боли.