Художник, что рисует…

Глава 17

Когда капитан Осенев, все же смог догнать сбежавшего осужденного, вдруг оказалось, что это негр. Впрочем замполита это нисколько не смутило, в конце концов, мало ли что может привидится ночью. И повалив задержанного на землю, он тут же достал из-за пояса носимые с собой наручники, и сковал руки задержанного за спиной. Едва успев поднять того на ноги, и развернув к себе, вдруг понял что обознался. Негр, которого он принял за осужденного Маркова, вдобавок ко всему оказался женщиной. Причем настолько страшной и уродливой, что он от испуга отшатнулся, и начал лихорадочно шарить по карманам, в поисках ключа от наручников.

Наконец найдя его в заднем кармане брюк, дрожащими руками нащупал замочную скважину, и едва успел повернуть ключик, и освободить руки, попавшейся ему старухи, как тут же почувствовал, как расстегнутые наручники, смыкаются на его руках, а с таким трудом найденный ключик, выскакивает из его руки и улетает куда-то в сторону. Но самое страшное оказалось чуть позже, когда он с ужасом осознал, что сомкнутые наручниками руки, обнимают ствол небольшого дерева. А страшная старуха, прямо на его глазах превращается в довольно молодого патлатого негра, который, поставив его у дерева в позу пьющего оленя, уже спустил с него форменное галифе и ничуть не смущаясь, пристраивается сзади. При этом, любовно поглаживая его лицо, тело и говоря какие-то, судя по интонации довольно ласковые слова. Возможно даже, признаваясь ему в любви. Во всяком случае среди прочих слов знание которых осталось еще с далекой школы, он явственно различил. «I Love you» и «gentle ass». А потом стало очень больно, и он взвыл от своей беспомощности.

Впрочем, его страдания долго не продлились. Уже через минуту, он слышал полицейскую сирену, и заметил проблесковые маячки и яркий свет фар, разорвавшие ночную тьму.

— We will definitely meet again, my love. — Услышал он напоследок, а вместо страшного негра, возле него появилось несколько полицейских, прибывших сюда, как оказалось, по телефонному звонку, какого-то обывателя, услышавшего выстрелы на пустыре. Еще более интересным, оказался тот факт, что ключи имеющиеся у американских полисменов, никак не подходили к советским наручникам. И вдобавок ко всему, офицеры полиции на отрез, отказались оказывать ему помощь в надевании штанов. Но зато со всех ракурсов осветив пустырь прожекторами, зафиксировали попытку изнасилования, сфотографировав его, как минимум раз двадцать, и во всех позах.

То, что весь запас английского языка в капитана Осенева умещался всего в нескольких фразах, а конкретно: «I am a Soviet officer», «I Love you» и почему-то «I fuckе your eyes». Вовсе не стало препятствием для нормального общения, хотя замполит непрестанно повторял все эти выражения в разных сочетаниях, и даже однажды успел схлопотать за это по морде. Видимо кому-то не очень понравилось, что в союзе предпочитают иметь секс с глазами американских офицеров. А может кому-то претила любовь этого человека.

В Сан-франциско, как оказалось, имеется довольно большая русская диаспора, состоящая из выходцев дореволюционной России, поэтому с общением, особых проблем не возникло. И уже к утру, стало понятно, что капитан гнался за сбежавшим преступником от самого Самарканда, за счет чего поставил очередной рекорд преследования преступника, перекрыв предыдущий во много раз.

Приехавшие журналисты из какой-то местной бульварной газетенки, долго пытались узнать у незадачливого замполита, что именно подвигло его на установление нового мирового рекорда. Последний рекорд подобного рода состоялся в далеком 1924 году в Нью-Йорке. Тогда полиция преследовала сбежавших преступников в течении полутора часов, преодолев за это время расстояние в двенадцать тысяч четыреста восемьдесят шесть шагов. Он же преодолел расстояние в 11350,43 километра. Именно такое расстояние отделяет Сан-Франциско от Самарканда. Вполне спокойно дававший интервью капитан вдруг отчетливо понял, что его здесь принимают за сумасшедшего сбежавшего из дома для умалишенных, взвыл от бессилия.

Впрочем, уже к утру, в полицейском участке появился представитель русского консульства, в течении пяти минут уладил все проблемы, за исключение пожалуй того, что полиция, наотрез отказалась возвращать штатное оружие, а именно пистолет Макарова за номером 13643, и наручники, еще недавно сковывающие руки замполита. Но главное было достигнуто и вскоре его, усадив на заднее сидение консульского автомобиля, доставили в советское консульство.

Уже на второй день, после того, как капитан обосновался в советском консульстве, появились первые симптомы заражения. Утренний моцион в туалет заставил капитана едва не выпрыгнуть из собственных трусов от боли, а также обильные гнойные выделения из уретры, только подтвердили заражение. Разумеется держать при консульстве больного венерическим заболеванием никто не стал, и на ближайшем же судне, случайно зашедшем в порт Сан-Франциско его отправили на родину.

Тревога в Исправительной трудовой колонии общего режима ИТК-7 поднялась уже после полудня, когда осужденный Андрей Марков, не явился на построение перед выходом в столовую на обед. В принципе, подобное иногда происходило и раньше, но при этом осужденный, всегда, или предупреждал об этом заранее, или после установки в его мастерской внутреннего телефона обязательно звонил, и сообщал причину, по которой либо задерживается, либо хочет пропустить обед. Подобные привилегии были даны из-за того, что он занимался изготовлением наглядной агитации, в виду срочности изготовления последнего стенда по заказу Самаркандского городского комитета партии.

Отправленный по тревоге оперативный патруль, спустя буквально несколько минут сообщил от отсутствии на месте осужденного Маркова, и обнаружении в его мастерской рабочей повседневной одежды. Кладовщик из числа осужденных, подтвердил, что осужденный Марков, действительно посещал его хозяйство, примерно за час до обеда, и забрал с собой свой рюкзак с вещами, объяснив свое желание, необходимостью приведения в порядок испачканной рабочей одежды, из-за случайно опрокинутой на нее банки краски. Следы опрокинутой на рабочие брюки краски действитешльно были обнаружены на брюках и на полу мастерской. Поиски осужденного по всей территории лагеря, не дали никаких результатов. В тоже время, нужно отметить и тот факт, что периметры жилой, рабочей, и административной зоны, нарушены не были. Сигнализация не срабатывала, а охрана ничего не видела. Тем более, что исчезновение произошло около полудня, а не в ночное время.

Собранный по тревоге административно-офицерский состав колонии недосчитался капитана внутренней службы товарища Осенёва Сергея Вадимовича, а его розыски на территории лагеря не дали никаких результатов. Высказанное предположение о том, что он покинул территорию на нашло подтверждения, в силу того, что его не видели выходящим с территории никто из находящихся на Контрольном Пропускном Пункте военнослужащих, а так же отсутствует внутренний пропуск, получаемый при входе, и возвращаемый при выходе с территории объекта.

Служебная собака, взявшая след осужденного показала, что последний действительно заходил в кладовую, а затем вернулся обратно в мастерскую, и больше ее не покидал. Взятый служебно-розыскной собакой след касающийся капитана Осенёва, так же привел в мастерскую художника, где и оборвался в районе выходной двери. Обыск произведенный в мастерской, тоже не дал никаких результатов. Никаких подкопов, открытых канализационных люков не было обнаружено, да и не могло быть. Канализация, хоть и присутствует на объекте, но диаметр труб, не соответствует объему человеческого тела, и покинуть зону через них даже теоретически невозможно.

У самой двери мастерской, была найдена открытка с изображённым на ней заливом Сан-Франциско и мостом Золотые Ворота. По словам старшего прапорщика Алимджанова К. Н. Эту открытку приносил он в качестве образца для рисунка, требующегося для школьного доклада его дочери еще полгода назад.

На самой открытке обнаружены отпечатки пальцев осужденного Маркова А. Б. и синий след сапога, возможно из-за случайно наступившего в разлитую на пол краску, капитана Осенёва С. В. Больше никаких следов не обнаружилось.

Из-за несколько мистической пропажи двух человек, среди белого дня, из Самаркандской коллегии одаренных, был вызван ее представитель. Но вместо него спустя два дня в колонии появились два представителя республиканской коллегии одаренных, которых заинтересовало данное дело. Довольно представительный мужчина лет сорока пяти со знаком магистра и молодая девушка со студенческой звездой «Маго-технологического техникума», занялись проверкой мастерской, своими, порой не слишком понятными простому оывателю методами. А девушка была отправлена в архив, для изучения дела осужденного. Стоило ей открыть папку с делом пропавшего Андрея Маркова, как увидев его фотографию, она тут же воскликнула, что на ней изображен именно он. Особые приметы, описанные на соседнем листе, только подтвердили догадку. На вопрос, кто такой «Именно он» удалось выяснить в беседе, проведенной начальником колонии с одаренными.

На вопрос начальника колонии, где же теперь искать сбежавшего осужденного, одаренные просто пожали плечами, добавив, что скорее всего в Сан-Франциско. Или возможно где-то еще.

— Но, как? — Воскликнул начальник колонии. — У меня сын одаренный воздушник, он утверждает, что моментальный перенос живых организмов на любое расстояние невозможен в принципе.

— Так оно и есть. — Ответил представитель коллегии. — Порталы работают только с неживой материей и только на расстояние прямой видимости для всех представителей стихийных школ. Но в данном случае все несколько иначе. Во-первых, это не стихийная школа, а школа разума. А, во-вторых, это единственный одаренный, кому вообще доступно создание подобных переходов. Судя по найденной открытке, он открыл врата, куда-то в район залива изображенного на ней. А ваш замполит, вероятно обнаружил его или при открытии портала, или чуть раньше этого момента, а в во время самого перехода, возможно либо удерживал одаренного, либо касался его рукой и совершил переход одновременно с первым.

— И, что же теперь делать?

— А, в общем-то, ничего. Дело ввиду того, что осужденный оказался одаренным переходит в нашу юрисдикцию. Вот постановление об этом. — Произнес мужчина, передавая начальнику заверенную круглой печатью бумагу. Дело мы забираем с собой.

— А как же капитан Осенёв?

— Вообще-то это уже не входит в нашу компетенцию, но если он не дурак, надеюсь у него хватит ума добраться до Советского консульства, которое как мне известно имеется в Сан-Франциско, и объяснить ситуацию. Люди там вполне адекватные думаю разберутся, что к чему. Заодно и мир посмотрит.

В этот момент раздался телефонный звонок, хозяин кабинета поднял трубку и около минуты слушал сообщение, затем произнес:

— Да подтверждаю. Представители Республиканской коллегии одаренных как раз находятся в моем кабинете.

— ……

— Разумеется, секундочку. — произнес он в трубку, а затем прикрыв микрофон ладонью полушепотом произнес. — Вас, Москва.

Представитель коллегии взял трубку поздоровался, представился, затем выслушал того, кто находился на другом конце провода и произнес.

— Да, подтвердилось. Художник. Да тот о котором был отправлен доклад год назад.

— …

— Дело я забрал, сегодня отправлюсь обратно. Могу переслать с Гульнарой Алиевой, той самой кто и сумел определить принадлежность адепта.

— …

— Хорошо, сегодня же самолетом из Самарканда.

— …

— Да, всего доброго. — он положил трубку на рычаги телефона и добавил.

— Вот видите, все и разрешилось ко всеобщему удовольствию. Глядишь, еще и наградят вашего сотрудника, ведь не испугался, перешел вслед за ним в неизвестность. А то, что упустил там, уже не его вина, другая страна, другие правила. Да и удержать одаренного способного переходить на десятки тысяч километров за один шаг, мне кажется нереально. Зато Америку увидел. Пусть краешком, но с другой стороны иначе-то никак. На этом прощаюсь, мне еще напарницу в Москву отправлять, да и самому пора.

— До свидания, всего вам, хорошего.

— Уж лучше прощайте. Не мне, ни вам такая нервотрепка не нужна, хорошо хоть второго такого не ожидается.

— Это еще как сказать.

— Ну, кажем на 99,9 процента, второго не будет. Это дар такая редкость, что вы не представляете. Во всем мире на сегодняшний момент таких человек пять, не больше. Так что можете быть спокойны. Это для нас начинаются горячие деньки, по его поиску. Все же терять такого одаренного чревато, знаете-ли.

Довольно приличный номер за приемлемую, на мой взгляд цену, нашелся на въезде в Монтара, небольшой городок на побережье в двадцати милях от Сан-Франциско на юг. Затащив в номер чемоданы, и все, что выгреб из перчаточного ящика, принялся за разбор доставшегося наследства. Честно говоря, содержимое чемоданов не впечатлило. Так, довольно поношенное содержимое или человека среднего достатка, или мужчины не привыкшего особенно следить за собой. Мало того, что большая часть содержимого требовало стирки, вдобавок ко всему, находилось и с относительно чистыми, а иногда и новыми вещами, но при этом брошенными в чемодан как попало. В итоге, вряд ли из всего содержимого, я смог бы оставить для себя, просто из чувства брезгливости. Поэтому, все же перебрав содержимое обоих чемоданов, я побросал все обратно, и отнес все это в машину, чтобы избавиться от этого барахла, где-то подальше от снятого мною жилья.

Следующее, чем я занялся стали бумаги добытые из перчаточного ящика. Большая часть из них относилась к различным счетам. За электроэнергию, воду, канализацию, уборку и тому подобному, и были оплачены. Другие, и их оказалось довольно много, оказались непогашенными, а общая сумма указанная в них приближалась к пятидесяти тысячам долларов. Больше всего эти бумаги относились к взятому кредиту, частично погашеному, но с еще достаточно высокой суммой долга, и налоговым уведомлениям. А вот это было пожалуй самым страшным. В Америке имеется два самых страшных преступления. Первое похищение детей и требование выкупа, и второе пожалуй еще более страшное — неуплата налогов.

Когда я подсчитал сумму собранных квитанций, просто ужаснулся. В голове сразу же возник калькулятор, показывающий, во что я вляпался. Похоже, комплексы связанные с заячьей губой, кроличьей кличкой, и плохим отношением, со стороны женского пола, были не самыми главными проблемами, из-за чего Роджер Маркс, решил свести счеты с жизнью. И если его уже разыскивает полиция, как бы все это не ударило откатом по моей тушке. А учитывая, что на некоторых квитанциях подлежащих оплате, срок закончился более двух месяцев назад, любое промедление, грозило довольно большим сроком. Но уже не в Самаркандской, а Американской тюрьме. Что меня совершенно не устраивало. Решив, что тянуть с этими проблемами не стоит, я скоренько оделся, выскочил из своего номера и отогнал машину от пансионата мили на две. Какой-то салфеткой найденной в салоне протер от своих рук рулевое колесо, рычаг переключения передач, крышку бардачка и ручки чемоданов. После этого оставив ключ в замке зажигания, вышел из машины и отправился в обратный путь уже пешком.

По пути, увидел таксофон, и решив убедиться в своих догадках, позвонил в банк, по номеру указанному в чековой книжке. Назвав ее номер поинтересовался какая сумма у меня находится на счету. В ответ спустя минуту, услышал «последнее предупреждение» и настоятельный совет от служащего банка, немедленно посетить одно из отделений для уплаты… Дальше я слушать не стал, повесил трубку и так же протер ее от следов, потому что помнил о том, что любой таксофон здесь в США имеет свой собственный номер. То есть можно звонить не только с него кому-то, но и принимать входящие звонки. А следовательно, клерк, находящийся в отделении банка, вполне мог сейчас связаться с полицией, и подсказать ей, что звонил должник, с такого-то номера. Зная расположение таксофонов найти звонившего не такая уж большая проблема.

Я успел пройти всего около мили, когда мимо меня на огромной скорости промчался голубенький универсал Шевроле. И хотя было немного жаль потерянного автомобиля, но свобода была дороже. Возможно, я себя просто накручиваю, и на самом деле ничего страшного бы не произошло, но как говорится, лучше перебдеть. Да и по большому счету мне именно сейчас не нужен такой огромный и заметный, автомобиль. А вот что делать с документами, надо бы подумать.

Вернувшись в свой номер, я достал права и начал прикидывать, что такого можно с ними сделать, чтобы как-то изменить их содержание. Хотелось бы как-то изменить, или написанные там имя с фамилией, или что-то еще, чтобы меня не путали с их бывшим хозяином. В принципе большой проблемы я в этом не видел. Достав из рюкзака свои художественные принадлежности и баночку с черной тушью, аккуратненько с помощью лезвия подчистил некоторые буквы у имени Roger Н. Marks И добавил несколько дополнительных штрихов. В итоге вместо старого имени получил новое Rudy N. Mark. В принципе если особенно к этому не приглядываться, вполне сойдет за настоящее. Тоже самое повторил и в паспорте, и карточке социального страхования. Правда, все же несколько смущал тот факт, что все эти документы были выданы в Северной Дакоте. И если кто-то решит добраться до истины, сделать это будет совсем не трудно. Поэтому немного поразмыслив, вооружился картой обеих Дакот и попытался найти место, название которого будет хотя бы частично совпадать с Valley City. И такое вскоре обнаружилось. Городок был просто крошечным, но с другой стороны, рядом с ним был обозначен почтовый индекс, следовательно, это именно город, а не что-то иное. А раз это город, то и документы в отделении полиции там выправляют за милую душу.

Работы, по исправлению. «Севера» на «Юг» и Valley City на Wall заняли почти четыре часа, в итоге уже со слипающимися от желания уснуть глазами, я рухнул в постель ближе к утру, решив, что все остальное сделаю после пробуждения. Заодно при дневном свете посмотрю, что у меня получилось? И если вид будет чересчур страшным, придется возвращаться к ограблению какого-нибудь пьяницы.

Поднялся, уже ближе к полудню, но торопиться было особенно некуда, поэтому особо и не расстроился по этому поводу. Привел себя в порядок и потянулся к столу, чтобы забрать документы и прогуляться, до ближайшего кафе, чтобы перекусить. Все же не хотелось оставлять их здесь без надзора. Перерыл все вещи, перетряс все альбомы, Высыпал на кровать рюкзак и прощупал все, до чего мог дотянуться, но документы провалились как сквозь землю. Уже собирался идти к хозяину выяснять отношения с ним, по поводу кражи, как чисто на удачу решил не трясти, а пролистать альбом. И ближе к середине альбома, обнаружил паспорт и права, вставленные в лист бумаги. Некоторое время, тупо смотрел на них пытаясь вспомнить, когда я успел их туда всунуть, но так ничего и не придумал. Видимо к тому времени я уж был не в состоянии чего-то соображать. В итоге вытащил их из альбома и, взглянув в разворот удивился вдвойне.

Или у меня открылась новая способность, или это творческое развитие старой? Документы выглядели как новенькие. Если еще вчера, я соскребая кончиком лезвия старую тушь, боялся как бы не процарапать бумагу насквозь, то сейчас держал в руках совершенно новые документы. Причем выданные именно в Южной Дакоте, на мое новое имя, а никаких царапин или следов стертых букв и других исправлений, в них не находилось хоть разглядывай их под лупой. Похоже, пребывание в «альбоме» не только сохраняет любой документ, но и обновляет его. То есть убирает с него все потертости, помарки, разрывы и тому подобное. В итоге после вложения в лист и изъятия из него документ выглядит как новенький. Возможно, это было и раньше, когда в альбоме лежала сберкнижка и метрики на Степанова, просто я не обратил на это внимание. А раз уж у меня появились вполне добротные документы, причем никак не связанные с предыдущим владельцем, можно отбросить волнения в сторону, и заняться делом. Например прогуляться по пляжу.

Монтара Стейт Бич начался от самого городка. Отсюда с возвышенности на пляже видны разноцветные зонтики и деревянные шезлонги, говорящие о том, что пляж довольно популярен. А стоило только начать спуск по неширокой тропе, и едва активировал свои способности, как тут же, заметил на придорожной траве небольшую оборванную цепочку с кулоном, Правда, судя по ее красноватому блеску, она хоть и покрыта золотистым налетом, но явно изготовлена из тонкой медной проволоки. Впрочем, я поднял ее и подвесил на ветку какого-то кустарника так, чтобы она сразу же бросалась в глаза спускающемуся вниз человеку. Может для кого-то и это украшение было дорого.

Более ценные находки, начались с первых шагов по песку. Практически не поднимаясь с колен, я прополз всего лишь с десяток шагов, и у меня в кармане, позвякивала уже куча мелочи, а в другом кармане лежала пара разнокалиберных золотых сережек. Самым неудобным было пожалуй то, что некоторые находки приходилось доставать с глубины порядка двадцати сантиметров, именно на такую глубину, доставал мой «взгляд», а руками делать это оказалось довольно неудобно. Уже через полчаса, подобных раскопок, от постоянного ковыряния во влажном и тяжелом песке, пальцы задубели и потеряли чувствительность. Решив, что стоит в следующий раз вооружиться каким-нибудь инструментом, и приобрести перчатки для рук, я решил вернуться обратно. Вода оказалась довольно холодной, и купаться в ней совсем не хотелось. Зайдя по пути в какое-то кафе заказал себе тарелку томатного супа, и стейк с гарниром из картошки фри, я похоже не рассчитал своих сил. Вообще-то еще в будущем читал о том, что в Америке подают довольно большие порции, и цена на них достаточно низка. Сейчас посмотрев меню, решил, что за такую цену, я точно останусь голодным и потому решил заказать и первое и второе. Но смог осилить лишь половину тарелки супа, который кстати мне не очень-то и понравился, а от второго блюда съесть только мясо, даже не прикоснувшись к гарниру. При этом мясо доедал только из собственного упрямства и жадности. Не хотелось оставлять оплаченную порцию на тарелке, хотя уже и не лезло в желудок. Поблагодарив хозяйку за вкусный обед, вернулся в отель, и перед тем, как завалиться на кровать, вывалил на стол все свое найденное сегодня богатство.

В качестве находок получились две разнокалиберных золотых сережки, с камешками, в которых я совершенно не разбираюсь, пара золотых оборванных цепочек и перстенек. Мелочи было гораздо больше. Одних десятицентовиков я насчитал пятнадцать штук, кроме них попались два четвертака, полудолларовая серебряная монета (хаф) с изображением Кенеди и какая-то испанская, тоже серебряная монета 1768 года выпуска.

Если не считать последнюю то за какие-то полчаса, только монетами я заработал два с половиной бакса, при этом на обед который я осилил с огромным трудом, заплатил всего полтора. При этом я не учитываю бижутерию, доставшуюся мне, а ведь она тоже стоит немало денег. Одним словом жить можно.