Игры немертвых

Глава 26

Влажный туманный воздух обволакивал меня, пока Этюд кружил вокруг горы камней, являющихся замком Лавленд. Я чувствовала отколовшихся мистиков, преследующих нас угрожающей дымкой почти такой же яркой, как полная луна, вздымающаяся над окрестными холмами, их смятение и ненависть искрились как нейроны, мечущиеся в моем разуме. Мистики, которые стали, были напуганы и пока мы спускались вниз, я пыталась успокоить их, потому что они считали, что предположительно восхитительное воссоединение прошло совершенно неправильно.

Этюд резко полетел вниз, и мне пришлось отпустить одну руку, чтобы придержать волосы. Ночной туман скапливался в низинах и деревья выглядывали из него как островки. Я чувствовала, как движется земля — невидимое солнце, казалось, явственно росло, поскольку мы двигались к восходу. Моя лей-линия светилась сверкающей дымкой, которую я могла видеть даже без своего второго зрения. Это было неправильно. Я боялась открыть второе зрение, чтобы посмотреть, но горстка мистиков принесли мне образ, искаженный из-за множества точек обзора, но ясный по своей сути.

Линия пылала резким, болезненным сиянием. Это была Богиня. Она искала свои потерянные мысли, и она была недовольна.

— Ты видишь то, что я вижу? — спросил Дженкс, все еще прячась у меня в волосах. После того, как мы отлетели от поезда, мне понадобилось пару секунд на то, чтобы пересесть на спину Этюда вместо его лап, но Дженкс решил не вылетать и остался со мной.

— Словно пламя, вытекающее из самого ада? — сказала я, и он усмехнулся. — Ага.

Ох, Богиня была зла.

Этюд сместил равновесие, когда земля словно подскочила вверх, и в последний раз ударив крыльями, мы опустились на землю.

Тишина была оглушительной. Из ближайшего ручья не было слышно ни сверчков, ни лягушек. Было ощущение, словно гудящая сила линии полностью глушила все остальные звуки. Мои мистики закопошились из-за мрачного предчувствия, когда я перекинула ногу и соскользнула на землю. Вдалеке приглушенно загудела сирена Лавленда. Отколовшиеся мистики приближались.

— Спасибо, Этюд.

Выглядя бугорчатой тенью в лунном свете, гойл дернул ухом, давая понять, что услышал меня.

— Это мелочи. Я буду ждать там, если тебе понадобится поездка домой.

Домой? Во мне поднялось воспоминание о моем крыльце со знаком над дверью, темным в приглушенном свете, и мистики во мне объединили свое волнение. Никто из них не ушел в линию, и это меня беспокоило. Я убрала свои влажные от тумана волосы с плеча, чтобы Биз мог на него опуститься. Мы вместе повернулись к светящейся линии, я вздохнула. Я бросила Айви и Трента. Но если бы я осталась, я бы сошла с ума как Бэнкрофт.

— Они справятся, — сказал Дженкс, словно читая мои мысли. Пикси выкарабкался из моих волос, опустился на голову Биза и встал между его ушей, положив руки на бедра и широко расставив ноги.

То, где на самом деле витали мои мысли имело довольно хорошую аналогию, поскольку стоило мне подумать об Айви и Тренте, как на поверхность всплыло изображение. Оно уже некоторое время было там, но я игнорировала его, пока летела к лей-линии Лавленда. Там была Айви, она стояла, прислонившись к машине ФВБ, скрестив руки на груди и крепко сжимая губы.

Трент около нее убедительно разговаривал с другим офицером, бригада репортеров ждала возле приземлившегося вертолета. Людей Лэндона увели, большинство из них хромало. Мы взяли их, но победа казалось пустой.

Ты уверена, что хочешь потерять это? Подумала я, затем отказалась от этого. Конечно, было здорово видеть мир сквозь тысячи глаз, но это причиняло боль. Неудивительно, что Бэнкрофт покончил с собой. Богиня могла иметь их — иметь их всех. Это было похоже на постоянную связь с линией. Они никогда не молчали, а я просто хотела поспать.

— О, ради вечно любящей трах Тинки, — прошептал Дженкс, с него сыпалась приглушенная красная пыльца. — Я думаю это они. Рэйчел, ты видишь?

Я кивнула, переставляя ноги в траве, высотой по колено, и пытаясь приглушить свою ауру. Я не знала, что буду делать если они проигнорируют линию, полыхающую как миниатюрное солнце между нами и снова упадут в меня. Если бы сирен, поднимающихся следом за нами было не достаточно, я бы узнала, что это они по их короткому трезвону энергии, которую они источали как жара молнию. Тридцать секунд. Я ставила на тридцать секунд, а потом мы узнаем, напрасно это было или нет.

Хвост Биза, обвивающий мою спину и подмышку, затянулся.

— Хочешь, чтобы я что-то сделал?

Я покачала головой, мое сердце бешено заколотилось, когда облако мистиков вздыбилось над линией деревьев, конкурируя по яркости с лунным светом. Вы идите первыми, мысленно сказала я мистикам в себе, и в неохотной, скрученной волне, они поднялись с моей души. Вы все, повторила я, и с их уходом разрозненные образы последних нескольких дней искрами пронзили мою душу.

Наконец, мои мысли, опустели, и я сделала медленный вздох, наслаждаясь тишиной. Меня охватила дрожь, вызванная адреналином, когда свечение от линии внезапно усилилось из-за моих мистиков, вошедших в него.

— Идите, идите, идите… — шептал Дженкс, и я обнаружила, что отступаю от линии, когда облако отколовшихся мистиков резко развернулось к ней и остановилось.

— Забирай их! — закричала я. — Черт побери! Забирай!

— Рэйч! — пронзительно закричал Дженкс, — Ложись!

Я упала, инстинктивно вставая на линию и ставя круг. Страх прокатился вверх, одновременно с мокрой землей, ударившей меня, и высокая трава поцарапала мне лицо. Каждый раз, как я касалась линии, мистики затапливали меня. Но на этот раз ничего, кроме чистой силы линии, не было. Она забрала их. Она забрала их и они больше не были моими!

Облегчение эхом отразилось в моей новой пустоте, и одновременно с Бизом, стоящим рядом со мной, я подняла взгляд на белую вспышку энергии, вырвавшуюся из моей лей-линии. Она озарила рощу, делая листья бритвенно острыми, а траву хрупкой, как стекло. Раскрыв рот, я мгновение с благоговением наблюдала за тем, как мир замер в неподвижности, а затем чистый свет затянуло обратно в линию, забравшую все нереальное с собой.

Внезапная тишина была шоком, ее нарушали лишь журчание ручья, да стихающий вдалеке вой аварийной сирены. Лей-линия передо мной была лишь намеком на присутствие, невидимая, как и должно быть. Энергия в моем защитном круге гудела. Она была простой; одно измерение звука казалось пустым. Руки дрожали, и я протянула ладонь чтобы почувствовать ее силу, пока не приблизилась слишком близко и моя аура разрушила чары. Я вздрогнула, когда поток сместился, чтобы бежать через меня обратно в линию. Они ушли. Все казалось нормальным.

Все казалось… тусклым.

— Мы сделали это? — спросил Биз, и я медленно села и стерла сырость со своих ладоней.

— Думаю да.

Чувствуя боль, я поднялась на ноги и посмотрела на луну, не веря в то, что все закончилось.

Я перестала хмуриться и едва не заплакала. Они ушли, и все чего мне хотелось — это отправиться домой и лечь в постель.

— Биз, если твой отец еще поблизости, то я хотела бы воспользоваться его предложением, — сказала я, думая об Айви, а затем о Тренте. Прямо сейчас мне не хотелось перемещаться по линиям. Возможно, и никогда не захочется.

Он улыбнулся, его черные зубы ловили лунный свет.

— Я приведу его, — он поднялся в нисходящем движении крыльев, и Дженкс кинулся в след за ним. Почему-то мне казалось, что это будет сложнее, и я вздохнула, ощущая пустоту и одномерность.

Боль! Предательство! Врезалась в меня эмоция мистика, и я развернулась к линии, когда они бросились в меня, глубоко погружаясь.

— Нет! — закричала я, положив руки на голову и сжимаясь, пока остальные вылетали из линии. Я споткнулась, падая на руки и колени, дикая магия вспышкой пронзила меня, и мои руки сжимали землю, пока она жгла, жгла и никогда не ослабевала. Что случилось? Они ушли туда. Я почувствовала, как они оставили меня!

— Ты! — прогремел знакомый голос, и я подняла взгляд сквозь свои слипшиеся волосы, уставившись на насквозь мокрого и бледного Айера, стоящего передо мной, — слишком бледного, чтобы быть живым. К его ноге был привязан цементный блок, и он неуклюже шагнул вперед, не обращая на него внимания, пока он не вынудил его остановиться.

— Айер? — ахнула я, растерянная и не способная мыслить из-за мистиков, вливающихся в меня — все они были испуганы и заставляли мою голову гудеть. Как он здесь оказался? Как он смог дважды умереть?

Но ответ был очевиден, и я толкнулась вверх, садясь на корточки и пытаясь дышать сквозь мистиков в своей голове. Лэндон убил Айера. Судя по всему, он утопил его в реке Огайо, холод которой помог сохранить его нейронную сеть в некоторой степени функциональной, поскольку все, казалось, работало. Он очень хорошо подходил на роль зомби, поскольку это уже был не Айер. Это была Богиня.

— Гм, я могу объяснить, — сказала я, с трудом поднимаясь на ноги. Мистики скапливались в знакомых местах, делая укусы дикой магии почти сносными. Тем не менее было больно, укрепляя мою идею о том, что мистики в конечном счете все-таки убьют меня, даже если не нарочно. Я не состояла из энергии и пространства. Я была сделана из массы и когда мои мышцы напряглись, я ощутила, как энергия выжимается из меня.

Глаза Богини впились в мои, замораживая своей напряженностью.

— Ты забрала их, — сказала она, прекрасное лицо и голос Айера кривились от гнева, пока не стали уродливыми. Я научила ее этому: либо через моих вернувшихся мистиков, либо когда она захватывала меня. Ее сила явственно танцевала по бледной коже Айера, вздымаясь над ним как фиолетовая волна, маленькие искры энергии вспыхивали в лунном свете как ее глаза.

— Ты бросила их! — я попятилась, морщась от пореза, оставленного тысячами ее крыльев на своих мыслях, и мои мистики поднялись в негодовании. — Я привела их обратно к тебе! Всех их! Я освободила их и привела домой! Они мне не нужны! Забирай их!

Она вновь подтолкнула Айера вперед, и он споткнулся, едва не падая из-за блока, остановившего его.

— Я не могу, — сказала она сквозь него, и веревка растворилась. Его кожа, бледная от смерти, светилась. — Ты заставила их стать. Если я их приму, это заставит стать меня. А я не стану. Ты умрешь, лгунья Морган!

— Что? — я продолжала двигаться, длинная трава шипела вокруг моих ног. — Нет!

Я не понимала и выражение Айера стало сосредоточенным. Я задохнулась, подняв руки к своему горлу, когда волна ее мистиков внезапно накрыла меня, забивая рот и слепя глаза с покалывающим ощущением. Она пыталась задушить меня, и я зашаталась, ощущая растущую панику.

Мои мистики сплотились, поднялись с моей кожи, уводя ее глаза прочь и заставляя Богиню завыть. В волне гнева, она взорвала окружающие деревья. Я упала, и краем глаза заметила, как Этюд повернул обратно. Биза и Дженкса тоже не было. Потрясенная, я встала на колени на земле, мою кожу покалывало от огня.

— Ты заставила их стать! — сказала Богиня, голос Айера отразился у меня в ушах, когда вампир встал надо мной, и прогорклый запах мертвого вампира и кислой речной воды заполнил мой нос.

— Ты лжешь. Ты украла их у меня.

— Но они здесь! — закричала я, желая, чтобы она просто ушла, а затем вскрикнула, когда другая волна мистиков обрушилась на меня, когда боль согнула меня пополам и мое горло внезапно забилось перьями.

— Я привела их обратно! — закричала я в панике, пытаясь вытолкнуть мистиков из своего разума, но они проскользнули мимо моего требования, просачиваясь обратно в меня как вода. — Забери их! Они адаптируются!

— Это. Не. Так! — прогремела она сквозь Айера, и кожа вампира заполыхала белым. — Они стали. Только не снова! Я не стану снова!

Но неожиданно я смогла дышать, и я смотрела, как мистики Богини отслаиваются от меня в видимой волне, выгнанные моими собственными мистиками.

Нет…Богиня вскрикнула и злобно завертелась, отбиваясь от того, чего я не могла видеть. Их не прогоняли. Ее мистики менялись, становясь, в видимой волне. Дрожа, я поднялась на ноги, все еще пытаясь осмыслить это, и Айер неуклюже шагнул назад под плач Богини, когда золото моих мистиков растворилось в ее фиолетовой дымке. Как река, текущая вспять, усики света поползли сквозь ауру силы, окружающую ее. И пока Айер вертелся и отмахивался, усики росли, становясь нитями, становясь потоком, становясь источником для еще большего количества усиков, перерастающих в сети.

Это становление, неожиданно поняла я. Это была я, то, как я меняла мистиков, чтобы они могли выжить. Я видела, как концепции и идеи, которые я им давала, проникали сквозь психику Богини, меняя ее в свою очередь, заставляя стать кем-то другим, по сути убивая ее.

— Ты привела их, чтобы уничтожить меня! — завыла Богиня, а затем ее злость переросла в дикую безжалостность. — Есть только одна Богиня! — провыла она, и от нее со звуком крыльев на ветру разлился взрыв энергии. — Твои мысли будут забыты. Я заставлю их забыть. Они будут забыты, и ты умрешь!

Дерьмо, это не то, чего я хотела.

— Я пыталась помочь! — крикнула я, затем замерла, когда ее кукла в виде Айера внезапно упала.

В течение одного удара сердца, стояла тишина. Дымка ее силы замерцала, самостоятельно пропав с тихим хлопком. Мои мистики в замешательстве разлетелись по освещенной луной роще, воняющей озоном и мятой травой. Цементный блок остался, но она… ушла?

— Дженкс? — позвала я в нерешительности, а затем вскрикнула, застывая, когда Богиня погрузилась в мой разум, прорываясь сквозь меня так, словно пыталась разорвать на клочки.

— Нет! — завыла я, ощущая, как мои мистики гудят в пространствах внутри меня, выталкивая ее пока она вгрызалась, погружаясь глубже и пытаясь поглотить меня. Если ей это удастся, я стану полностью принадлежать ей, навсегда превратившись в нее.

— Прекрати! — снова потребовала я, борясь за контроль, и с пониманием, пришедшим слишком поздно, Богиня во внезапном ужасе отпрянула. Она напала на меня, но там, где ее мысли были настроены на желание уничтожать и рвать, начинали искриться мои воспоминания, вырастая как инфекция среди ее собственных мыслей. Как в прошлый раз, когда она попыталась разорвать власть «Свободных вампиров» над ней — чем больше она боролась, тем больше теряла.

И Богиня заплакала, чувствуя, как она меняется, становясь чем-то другим.

Пожалуйста, прекрати! Заплакала я в панике, и мистики потянули ее глубже, вынуждая меняться. Возвращайтесь! Я не хочу вас!

Но мистики не слушали. Они видели, и они не могли вернуться. Им нравился мир масс. Кто бы мог подумать, что ограничение из трех измерений могло сделать мир богаче, чем из четырех?

Перья били по мне, пока она пыталась убежать. Ужас Богини загустел, обвивая меня, несмотря на то, что я почувствовала ее изменение. Я закончу тебя! Поклялась она, запах горящих перьев стал удушающим, и неожиданно ей пришлось бороться за свое собственное существование. Я закончу твои мысли! Я больше не стану!

Громкий плач усилился, действуя на мой собственный ужас. Ты обещала, что этого больше не произойдет! Заплакала она, как потерянный ребенок.

Я убивала ее.

Я бежала. С одним единственным желанием, я перенесла себя в линию, а затем отправила свой разум вдаль. В мое безопасное место — то, где я могла найти утешение — место, где она меня не найдет, пока я не решу, что делать.

Эдден Парк.