Игры немертвых

Глава 27

Оставайтесь здесь, подумала я, притягивая заскучавших мистиков к себе, съежившись на скамейке, втиснутой под одно из свисающих деревьев на краю берега реки. На мой взгляд, это была лучшая лавочка в парке, она стояла в тени днем, и в глубокой тени была ночью, вне поля зрения большей части парковки и всей открытой области травы. Отсюда я хорошо видела часть Низин, освещенных полной луной и уличными огнями людей, собравшихся, чтобы защитить то, что было дорого для них. Не было никакой силы, и маленькие, но устойчивые огни в Низинах свидетельствовали о магии. Цинциннати за моей спиной жил собственной невеселой жизнью.

Огромная волна пойманных мистиков, утекших обратно в линию, пропустила большую часть наиболее заселенных мест, но это было лишь потому, что внимание людей было приковано к телевизорам, и все говорило о том, что город сумеет пережить эту ночь, оставшись отчасти нетронутым. Изображения остановленного поезда и обещаний, что О.В. и ФБВ поймали ответственных за все это людей, были давящей повязкой, которая порвется, когда Богиня закончит возмещать потери, которые я ей нанесла, и пойдет охотиться на меня.

Даже сейчас я чувствовала, как она зализывает свои раны и заставляет мистиков, брошенных мной, думать по ее образу мышления. Так же как я пережила отколовшихся мистиков, убежав, чтобы вернуться более сильной, так и она, а затем, оставляя волну разрушений на своем пути, который будет конкурировать с Поворотом, она отправиться меня искать.

Этого не должно было произойти.

Звук машины, взбирающийся вверх по извилистой дороге, на фоне взрывов и сирен стал очевидным. Устало, я вытянула ноги на скамейке и положила на колени потяжелевшую голову, когда пуленепробиваемый внедорожник Трента подкатил и остановился со звуком выскакивающего из-под колес гравия. Дрожь прошла сквозь меня, и я обернулась вместе с волной любопытных мистиков.

Дверь авто закрылась с резким хлопком, и несколько мистиков выскользнуло на разведку, почти немедленно возвращаясь с образом. Голова Трента была опущена, рука перевязана. Тем не менее, у него были все пять пальцев, и он где-то нашел чистый комплект одежды.

— Не трогай меня, — попросила я тихо, когда облако мистиков проводило его вперед, питаясь исчезающими эмоциями, усиливая их.

Шаркнув ботинками по тротуару, Трент остановился в пяти футах от меня. Там не было фонарей и он казался темной тенью под деревьями.

— Это всего лишь я, — сказал он, его голос поднялся и опал, заставляя мое сердце болеть еще сильнее.

Спустив ноги вниз, я повернулась посмотреть на него своими собственными глазами, вместо глаз мистиков.

— Ты наполнен дикой магией. Если я к тебе прикоснусь, она может меня найти. — Тоска сжала сердце, острая и густая. — Я пыталась! — Внезапно простонала я, и он опустил голову, понимая. — Они не вернулись. Они привыкли ко мне и отказались с ней объединяться. А теперь она хочет убить меня, а если она с этим не разберется, тогда умрет сама, изменившись во что-то новое, что-то созданное мной.

Трент подошел ближе, и я застыла, когда он сел на дальний конец скамьи. Расстояние заставило меня почувствовать себя лучше, и вместе мы смотрели оттуда на Низины.

— Как же ты меня нашел? — сказала я тихо, почти прошептав.

Он откинулся на спинку скамейки и вздохнул.

— Как всегда это делал; я знаю куда ты пойдешь, когда у тебя неприятности. Биз очень беспокоится. Твоя аура снова изменилась, и он не может тебя найти.

Я посмотрела на свою руку так, словно могла видеть ауру.

— Я действительно все испоганила.

— Нет, не совсем, — намек на его обычную уверенность не заставил меня почувствовать себя хоть немного лучше. — Лэндона остановили, и Старейшины и Анклав — оба отрицают, что знали о том, что он делал… хотя я сомневаюсь, что это правда. Никто в поезде не погиб, даже проводник, который был подстрелен. Нина не разбила фургон об поезд. Оборотни в Цинциннати нашли неожиданное, хрупкое перемирие в своем объединении. К сожалению, против эльфов. Хорошая новость в том, что немертвые начали просыпаться. Ты попала в новости с позитивными заголовками.

С трудом сглотнув, я выпалила то, что меня действительно беспокоило.

— Прости, что бросила тебя так.

Может, если бы я этого не сделала, все было бы по-другому.

Голова Трента темной тенью под деревьями сместилась назад и вперед в отрицании.

— Нет. Этюд мог унести только одного, а оставаться было не вариантом. Ты все сделала правильно, — он помедлил, — Даже если это было самым трудным, что я пережил за сегодняшний день.

Разочарование заставило меня выпрямиться, и моя спина сильно ударилась об скамейку.

— Это не помогло. Богиня может поглощать отколовшихся мистиков, — сказала я, махая в пустоту. — Но тех, кто подстроился под основанный на реальности разум — нет.

Он посмотрел на меня, и я пожала плечами.

— Это я. Я держала их слишком долго. Они изменились, чтобы общаться со мной. Похоже, это стало лучшей системой, чем была у нее, и начало постепенно проникать в нее. Я сбежала, чтобы ее не поглотило, но судя по ее словам, это уже происходило раньше, и как только она достаточно разозлится, она начнет на меня охоту и уничтожит, чтобы те мистики, которых я повредила, не заставили ее измениться. Не убили ее, подумала я с печалью.

Мои глаза стало жечь, и я потерла их, прежде чем заплакать. Трент молча и задумчиво закинул ногу за ногу.

— Если это случалось раньше, то демоны могут об этом что-то знать.

Я замерла.

— Я не стану звать Ала. Во мне мистики! Твоя Богиня! — возразила я, но больше всего меня беспокоило то, что мы с Трентом были парой, и Ал без сомнений это узнает. Дело было не только в том, что мы недавно занимались сексом. Мы вместе принимали решения. Мы придавали миру форму.

Проклятье, мы были…были…

Эмоция со звоном пронзила меня, когда Трент взял мою руку и наклонился через пространство между нами.

— Я не стыжусь того, кого люблю.

Мое сердце заколотилось, но в нем не было даже шепота дикой магии.

— Я тоже, — прошептала я.

Это было столько, сколько я могла дать прямо сейчас, но это было всем.

— Трент…

Он встал, его рука выскользнула из моей.

— Все будет хорошо, — сказал он, но я не могла видеть его лицо, скрытое темнотой. — Ал может вытащить их из тебя. Тритон ловила их в банку, так что способ их содержать есть. Он уже был в твоем разуме, так что Ал знает, что есть ты, а что нет.

Трент посмотрел мимо меня на беспорядки в Цинциннати.

— Я не позволю ему навредить тебе.

— Ты не сможешь остановить его, — возразила я, сердце бешено колотилось. — Должен быть другой путь.

Трент покачал головой.

— Есть только один путь.

— Трент…

— Все будет хорошо, — сказал он, и мое сердце едва не разбилось, когда он убрал прядь волос мне за ухо, — Алгалиарепт, я вызываю тебя, — проговорил он тихо, и я отпрянула.

— Это не безопасно! — возмутилась я, чувствуя, как если бы мир перевернулся. Он призывает Ала без круга, и только одна я жалуюсь.

— Нет, не безопасно, — голос Ала выкатился из темноты, и я встала с колотящимся сердцем.

Ал стоял на широком тротуаре. За его спиной Цинциннати разрывался на части — подходящий фон для его элегантного зеленого бархатного сюртука, трости и цилиндра.

— Ал, — взмолилась я о понимании, но знала, что демон пока не понял глубину ситуации, потому что я все еще дышала.

— Помоги ей, — просто сказал Трент, и при свете луны я увидела, как глаза Ала сузились.

Я вздрогнула, когда Ал шагнул вперед, хватая меня за подбородок, чтобы заглянуть мне в глаза. Мистики поднялись, и я с отчаянием и ужасом потребовала: спокойно, спокойно, спокойно.

— Ты понимаешь, что натворила! — Ал оттолкнул меня прочь.

Трент бросился вперед, ловя меня прежде, чем я упаду, и мы вместе встали перед демоном. Ал был зол, но пока не понимал все до конца.

— Помоги ей, — повторил Трент, — Этого бы не случилось, если бы ты не повернулся к ней спиной.

— Не перекладывай эту анафему на меня! — закричал Ал, его голос эхом отразился от загородных домов на другой стороне парка. — Я сказал не лезть туда. Здесь нет разгадки! Ты должна была дать миру катиться в ад!

— Они привязались к ней, — сказал Трент, потому что я была слишком напугана, чтобы произнести хоть слово. — Ты был в ее разуме. Ты знаешь, что является ей, а что нет. Забери то, что ей не принадлежит.

Набалдашник трости треснул, когда Ал его сжал.

— И что потом? — спросил он, приближаясь на три шага. — Положишь их в банку? Разве ты не понимаешь?

Демон опустил голову и когда поднял взгляд, в его глазах стояла ненависть.

— Никакой Богини нет! — отрезал он, вколачивая эти слова в Трента. — Никогда не было! Те голоса, что, по ее словам, она слышит…

Ал с отвращением отстранился.

— Они лишь в ее голове. Она безумна!

— Ал! — закричала я, и он потянулся к Тренту, но мужчина ничего ничего не сделал, просто мрачного стоял, когда Ал схватил его за рубашку и притянул к себе.

— И ты подтолкнул ее к этому, — прорычал Ал. Но затем его выражение стало пустым, и он отпустил Трента, отходя назад, пока он не смог осмотреть Трента во весь рост. — Ты спал с ней, — сказал он, но это не было вопросом.

О Боже. Вот теперь будет худо.

— Ты спала с ним! — воскликнул Ал, фалды его сюртука закрутились, когда он развернулся ко мне. — Т-ты, — пробормотал он, не в силах найти слова. — Я дал тебе все! И ты отплатила мне этим?

Ал отшатнулся, когда я потянулась к нему, и мое сердце словно перевернулось.

— Ал, пожалуйста, — умоляла я. — Я не думала, что это случится.

Ал раздвинул губы, обнажая зубы в диком рычании.

— Ты позволила этому случиться.

Моя кровь заревела у меня в ушах, и я пошатнулась, когда небольшая группа мистиков нашла меня, принося видение церкви, разбитого стакана, и его куколки среди осколков.

— Уходите. Уходите! — закричала я, отмахиваясь от пустоты. — Уходите к ней. Она хочет вас!

Но она может лишь ходить в пространстве между пространством, подумал один, и остальные согласились. Нам нравится масса, которая ее лучше характеризует.

Ал и Трент уставились на меня, и внезапно я поняла, что прокричала это вслух.

— Пожалуйста, — взмолился Трент.

Ал отвернулся и ровным голосом произнес:

— Слишком поздно.

— Это не…

— Слишком поздно! — Ал не смотрел на меня. В его глаза была боль, и его руки в белых перчатках потерли лицо. — Если бы ей можно было помочь, она бы сделала это сама.

Выражение Трента стало напряженным.

— Хочешь сказать, что ты не можешь помочь.

— Все верно. Я не могу, — Ал посмотрел в пустоту, по-прежнему не признавая, что я стояла рядом. — Богиня — это миф, обожествленный источник энергии. Голоса в ее голове, — сказал он с презрением. — Это то, что случается, когда ты слишком долго слушаешь пространства.

На этот раз он посмотрел на меня, и глубина его душевной боли заставила меня замереть. — Твой ум изобрел причину, — сказал он тихо. — Мистики — это ложь, объясняющая болезнь. Психоз.

Глаза Ала метнулись к Тренту.

— Твоя дикая магия свела ее с ума, и ты будешь смотреть, как она умирает медленной, бессмысленной, ничего не стоящей смертью. Я не буду принимать в этом участия.

Психоз? Он думал, что я это выдумала?

— Мистики реальны! — возразила я, ощущая, как они поднимаются во мне. — Ты можешь увидеть их, записать. Я это не придумала! Вещи, что я могу делать. Вещи, что я вижу. Объясни это!

Ал выглядел измученным, переводя свой взгляд на меня.

— Ах, энергия реальна. Ты можешь собрать ее. Использовать. Голоса — нет.

Трент задрожал от злости.

— Ты ничего не сделаешь?

— Ты что, не понимаешь? Тут нечего вытаскивать! — заорал Ал.

Мое сердце заколотилось у меня в груди, и я испугалась, когда Ал снова посмотрел на меня, его крупные руки раскрывались и сжимались. Я помнила ощущение от них на своем горле, и шагнула назад.

— Но я могу помочь ей покончить с этим, — произнес Ал, и я попятилась еще дальше. — Закончить эту пародию. Нам не нужна еще одна Тритон.

Он собирался убить меня.

— Ал! — воскликнула я, пятясь, но он взял меня за горло.

— Прочь, — прорычал он, выбрасывая руку в сторону Трента, и его отбросило на тротуар; лицо Трента было пепельным в лунном свете, когда он поднялся на ноги.

Мистики поднялись словно рой пчел. Трент видел их. Ал почувствовал их и его выражение стало еще более раздраженным. Они требовали действия, чтобы я свалила демона с ног, уничтожила его одним словом. Я знала, что могу это сделать, но не стала. Я заставила их упасть у наших ног, как пыль, вися в мягкой хватке Ала вокруг моего горла.

— Ты могла бы иметь все, — сказал Ал, мое лицо отражалось в его глазах с козлиным зрачком. — Все и всегда. А ты плюнула на это. Если бы ты оставила эльфа своим фамилиаром, мы бы подумали, как помочь тебе, но ты освободила его, а мы не позволим, чтобы через тебя они снова поставили ногу на наше горло. Это, Рэйчел Марианна Морган, недопустимо.

Я закрыла глаза, ничего не делая, пока сила демона скапливалась, вызывая ощущение покалывания между нами. В глубине души я знала, что Ал это сделает. Я слишком сильно его ранила. Он знал, что я никогда не буду ближе к нему, чем сегодня, но то, что я люблю его врага… это было чересчур.

— Мне жаль, — прошептала я, зная почему он держал Кери в рабстве в течении тысячи лет.

— Этого недостаточно, — сказал он тихо.

— Галли! — закричала Тритон, и я вздрогнула, когда воздух перестал поступать. — Отпусти ее!

Я поперхнулась, распахивая глаза и с ужасом видя, как она стоит рядом с Трентом.

Я схватила запястья Ала, борясь за глоток воздуха, но не позволяя мистикам ему навредить. Я не стану на него нападать. Я не буду причиной его смерти. Мое зрение обступила чернота, мои легкие горели.

— Она смотрела слишком долго! — сказал Ал, с тоской, несвойственной его глазам. — Она выпила слишком много!

Тритон положила руку поверх его руки. Она была прямо перед моими глазами — единственное, что я могла видеть.

— Уходи.

— Но…

— Уходи, — сказала она вновь с понимающей нежностью. — Я закончу это. Ты сделал достаточно.

Закончу? Подумала я, прерывисто вздыхая, когда пальцы Ала ослабели и я получила глоток воздуха.

— Она возлегла с ним! — запротестовал Ал, его хватка ослабла еще больше. — С эльфом!

Пальцы Тритон впились в запястье Ала. Из-под ее большого пальца закапала кровь.

— Да, — сказала она едко. — Я знала, что это случится. Как и ты. Так почему ты так удивлен?

— Он эльф! — закричал Ал, и я вдруг смогла дышать, обнаружив, что падаю на тротуар.

— Мать гнойного ведра, он эльф! И она освободила его! Именно так они поработили нас в прошлый раз!

Я упала на землю, сильно ударяясь бедром. Кашляя, я откатилась подальше от ботинок Ала, останавливаясь только рядом с Трентом. Он оттащил меня подальше, и я стала давиться воздухом, прижимая руки в своему придушенному горлу. Тритон стояла в дюймах от Ала, выглядя так, словно все происходящее ее бесило.

— Ты позволил этому случиться! — воскликнула Тритон, одной рукой размахивая в воздухе. — Мы все наблюдали, как ты это делал. Она твоя подопечная. Это твоя вина. И я не позволю тебе убить ее за то, что она осмелилась быть храбрее тебя! — наклонившись к демону, она положила руки на свои бедра. — Ты трус, Ал, и ты не заслуживаешь того, чтобы стоять рядом с ней, а тем более убивать ее. Иди найди себе укрытие. Да поглубже. Здесь тебе нечего ловить. Если она достаточно сильна, чтобы доверять эльфу, то она достаточно сильна, чтобы испытать нас всех.

Злость Ала переместилась с меня на нее. Прищурив глаза, он отшатнулся от Тритон.

— Мы закончили, Рэйчел, — сказал он, его слова били мне прямо в сердце. — Больше не звони мне. Теперь ты не моя студентка.

— Ал, — прохрипела я, прижав руку к горлу, когда вышло резкое карканье. Мистики отлетели от меня, сплетаясь вокруг него и утверждая, что он послушает, он поймет. Все было не так, как я хотела. Но демон был слеп ко мне, и он поднял руку, останавливая мои следующие слова.

— Меня зовут Галли, и, если я еще когда-либо увижу тебя — я тебя убью.

Развернувшись так, что фалды его сюртука крутанулись следом, он подхватил свою трость с земли. Камень в набалдашнике раскололся, и демон отбросил его, уходя прочь, исчезая между одним шагом и следующим. Растерянные, мистики собрались на том месте, где он был. Мой фокус сместился глубже, находя горящее здание.

— Если ты сделаешь ей больно, ты умрешь, — прозвучал голос Трента надо мной.

Ах да. Мы же еще не закончили.

Он напрягся, когда Тритон шагнула к нам, ее бесполый халат зашлепал по ее босым ногам.

— Не будь глупым, — сказала она, оттесняя его в сторону, чтобы демоница могла помочь мне встать. — Ты меня позвал.

Я с трудом выпрямилась, чувствуя головокружение. Он знал имя Тритон?

— Они не могут быть фальшивкой, — сказала я, когда мистики вернулись ко мне. — Они настоящие. Они слишком настоящие!

Боль дугой пронзила меня, и я дернулась. Со слезящимися глазами я поняла, что Тритон ударила меня.

— Они не настоящие, — сказала она. — Отпусти их.

Я убрала руку от горящего лица.

— Я пыталась, — возразила я. — Я отвела их прямо к ней. Я заставила их войти в линию. Они вернулись!

Я в разочаровании провела ладонями по рукам, словно могла счистить их.

— Они продолжают возвращаться…

Скривившись, Тритон сжала мое плечо, потянув меня на шаг дальше от Трента.

— Отпусти их, — потребовала она вновь. — Посмотри на меня! — закричала она, когда я попыталась что-то сказать. — Отпусти их. Они порождение твоего разума, способ твоего связанного ограничениями существования обработать сырую энергию созидания.

— Лгунья! — я вырвалась от нее. — Они настоящие. Она знает вещи, о которых я могу только догадываться, и она сказала, что больше никто не пообещает ей становление. Зачем ей говорить такое, если она не реальна?

Тритон моргнула, и ошеломленное, почти блаженное выражение смягчило ее лицо.

— Я не думала, что она еще помнит.

Я заморгала, молча обдумывая ее внезапно застенчивое поведение. Богиня сказала, что это уже случалось. Тритон знала это. Тритон была сумасшедшей.

— Ты? — сказала я, убедившись в этом, когда демоница покраснела.

— Ты! — я глянула на Трента, затем потянула ее еще дальше, прося его оставаться на месте. Он выглядел раздраженным, но не стал идти следом. — Ты знаешь, что они реальны, — почти прошипела я. — Так почему ты пытаешься убедить меня в обратном?

Тритон бросила взгляд на Трента за моей спиной, когда он поднял расколовшийся камень с трости Ала.

— Демоны не барахтаются в эльфийской религии, — сухо сказала она. — Даже если эта религия несет больше власти в желании, чем демонская магия в действии.

Я в шоке открыла рот. О Боже. Я стану сумасшедшей. Даже если выживу, я сойду с ума. Я стану еще одной Тритон.

— Тем не менее, ты должна избавиться от них, иначе Богиня убьет тебя, чтобы избежать нового изменения. Позволь мне собрать их. Я могу их вернуть, — улыбка изогнула ее губы. — Она меня до ужаса боится.

Чувство было мне знакомо.

— Но они сразу же вернутся, — возразила я.

Тритон покачала головой, опустив глаза, когда что-то вспомнила.

— Богиня убьет все воспоминания о тебе, как только увидит тебя мертвой. В прошлый раз ты застала ее врасплох, но теперь она предупреждена. Еще раз ты не сбежишь. Она Богиня, а ты, Рэйчел…

Я подавила дрожь, когда Тритон провела тонкой рукой по моим волосам.

— Ты нет, — закончила она.

Мистики во мне задрожали от страха, и я собрала их ближе к себе. Было очевидно, что Тритон хотела вытащить их из меня, что она хотела сохранить свою тайну о том, что она тоже заглянула слишком глубоко в секрет, что эльфийская магия, основанная на божестве, сильнее, чем демонская магия, основанная на воле личности. Но позволить Богине их убить? За что? Чтобы я могла избавиться от вечности страданий без любви, в которой они застрянут?

— Почему? — спросила я, а Тритон издала крошечный звук удивления. — Если меня будут преследовать за то, кого я люблю, то почему бы мне не быть сумасшедшей? Тогда я могла бы остановить вас всех.

Тритон отступила в тревоге.

— У сумасшедшего демона есть власть, — сказала я, и она вздрогнула. — Они слушают тебя. Они выслушают меня! С силой Богини я могла бы победить вас всех, и ты это знаешь. Вот почему у вас с самого начала были проблемы с дикой магией.

Тритон беспокойно потерла шею, такого жеста я никогда раньше у нее не видела.

— Ты не права, — сказала она, и Трент осторожно приблизился, пока не встал прямо за моим локтем, — Рэйчел, он — эльф. Освобожденный фамилиар. Может, если бы был способ объединить два наших вида, они бы на это пошли, но его не существует.

Она говорила о детях. Вот почему Ал так долго держал Кери. Он пытался найти способ преодолеть пропасть. И ему не удалось.

— Да, я понимаю, — сказала я с горечью. — Они сделали вас рабами, вы попытались убить их, они заключили вас в Безвременье, и вы оба испоганили друг другу генетику так, чтобы ни у кого из вас не было детей. Но Трент этого не делал. Я пущу тебя в свой разум, чтобы вытащить их вперед, чтобы все поверили, что мистики — это психоз и ты смогла сохранить свой секрет, но я не хочу, чтобы она убивала их, я хочу, чтобы ты разобралась с этим, и чтобы демоны оставили меня с Трентом в покое!

Мое сердце колотилось. Трент стоял возле моего локтя, и мистики во мне притихли. Они знали о любви и самопожертвовании, но я не хотела, чтобы они умирали.

— Измени резонанс моей души, — неожиданно предложила я, и ее голова резко поднялась. — Измени его, чтобы мистики, привязанные ко мне, не смогли меня найти.

Нет! Завыли они, и я закричала на них, веля заткнуться.

— До тех пор, пока они будут оставаться вне линии, они не будут отравлять ее снами о новом.

Глаза Тритон сузились, и я вздохнула, чтобы закончить свою угрозу.

— И, если кто-нибудь когда-нибудь сделает что-то против меня или Трента, я пойду найду их и заберу себе, потому что они реальны, и мы обе знаем об этом.

Ее губы изогнулись, и набравшись смелости, я подняла подбородок, сумев заглушить свою дрожь, когда Тритон стукнула нижней частью своего посоха об цемент, разбивая его. То горящее здание вдалеке обрушилось в величественно душе из искр. Мгновение там царила темнота, а затем пламя заполыхало ярче.

— А теперь ты вытащишь их или Безвременью придется бороться с еще одним безумным демоном? — спросила я.

Ее хватка на посохе усилилась.

— Ты откажешься от энергии созидания ради…него? Он может завтра оставить тебя и у тебя не останется ничего, кроме ненависти и горечи, которые будут тебя поддерживать.

Я вспомнила кожу Трента под кончиками моих пальцев, мягкость его волос, ощущение его тела надо, вокруг и внутри моего тела. Я вспомнила, как он встал за меня, когда у меня самой не хватало сил, и то, как я боролась за его свободу, его жизнь, его детей. Конечно, он мог завтра уйти, но это не сотрет то, что я чувствую сейчас. Сейчас — это все, что у нас действительно было.

— Я уже потеряла Ала, — сказала я, понимая, что это было больнее, чем я могла предположить. — Отказ от способности видеть за углами — мелочь.

С кислым выражением она повернулась к Тренту.

— А чем ты жертвуешь ради нее? — спросила она насмешливо. — Любовь без жертв — это мусор. Она исчезает вместе с солнцем.

Подбородок Трента поднялся.

— Я утратил свой голос среди своих соплеменников, — ответил он, и я сделала вздох, встревоженная. — У меня могут отнять моих детей.

— Трент!

Его пальцы скользнули в мои.

— Мои деньги больше не могут купить молчание, как раньше. Меня будут преследовать, осуждать, презирать.

— Это нужно делать со всеми эльфами, — сказала Тритон, явно недовольная.

— Возможно, я окажусь в тюрьме, — закончил он, и я сжала его руку. Никогда. Этого не случится.

— Почему ты мне не сказал? — спросила я, но, когда я мысленно вернулась к выражению лица Квена, когда тот стоял в моей задней гостиной, я поняла, что должна была догадаться.

— И в довершение ко всему, я потерял пять поколений программы племенного разведения моего отца в Безвременье из-за демонов с поверхности, — закончил Трент с горечью. — У меня очень мало осталось.

Гнев Тритон исчез, уступив место поразительно тоскливому вздоху.

— Лошадь, — прошептала она. — Она прекрасна.

— Она жива? — уныние Трента прошло. — Рэйчел с этой последней лошадью я смогу восстановить… — Он помедлили, когда Тритон прочистила горло.

Трент с трудом сглотнул. Я посмотрела на них, видя ее желание, его нужду.

— Она твоя, — сказал он наконец, и Тритон засмеялась и захлопала в ладоши, как маленькая девочка, стуча посохом по земле.

С горящими глазами демоница подняла его вверх, беря меня за локоть и притягивая к себе.

— Позволь мне забрать их, — сказала она, ее слова были дыханием на моей руке, поскольку она прижимала ее к себе, — Они пойдут ко мне. Я изменю твою душу так, чтобы они никогда не смогли тебя найти. Но ты должна пообещать, что никогда не скажешь остальным о том, что у меня с Богиней намного больше общего чем, гм, это разумно.

Мое сердце заколотилось. Я снова ступила в это воду — доверяла демонам. Но когда я посмотрела мимо нее на Трента, стоящего в лунном свете, один город, вставший на борьбу, другой, утративший контроль и горящий, я решила, что это того стоит. Все это. Даже если оно должно закончиться завтра.

— Ты заставишь их отстать от Трента и меня? — спросила я, ее улыбка стала злой, и она кивнула.

— Я скажу им, что ты играешь с ним в любовь ради лекарства от нашего генетического ущерба, и оставишь его, как сломленную развалину, как только его получишь.

Они мне поверят. Ты уже на полпути к его разрушению.

Ал поймет, но он ничего не скажет. Мое сердце колотилось.

— Значит, договорились. Можешь забрать их, но я не хочу, чтобы они умирали. Никто из них.

Мистики во мне завопили. Я утешила их, хотя и чувствовала острую боль. Их не будет. Я буду невидима для них. Они будут как потерянные дети в ночи, но они будут живы.

— Это приемлемо, — сказала Тритон, глядя на нас. Мы вместе с Трентом кивнули. Я почувствовала себя странно, мои колени ослабли, и стоя перед ней с переплетенными руками, я ощутила между нами связь, которая была намного сильнее той, что могла подарить нам какая-нибудь церковь.

— Наверное, во время передачи тебе захочется быть без сознания, — добавила она, и Трент вскрикнул, когда ее посох развернулся, ударяя меня прямо между глаз.

И с резким болезненным ударом, мир благословенно исчез.