Императрица Ядов

13

Елена Фальконе

Лицо Константина ничего не выражало.

— Все так, как я сказал. Татьяне удалось скрываться в течение трех лет. Только после нападения на лабораторию мы точно знали, что она все еще активна. Вот какой тихой она была.

Татьяна выполнила свою часть сделки. Я нет.

Мой желудок болезненно скрутило.

— Ничего не было... никаких намеков, что она собирает армию или пропавших женщин?

— Ничего, — ответил Константин. — Но это не значит, что она ничего не предпринимает. Что бы ни задумала Татьяна, ей удалось сохранить это в секрете.

Я подумала о вазе с зубами, которую она мне прислала, о ярко-фиолетовом наперстянке, который был явной угрозой.

— Ты побледнела, — сказал он. — Где ты надеешься на другие новости?

— Конечно. Я надеялся, что вы, мужчины, со всем вашим оружием и опытом, сможете найти одну одинокую женщину.

— К сожалению, поиск одиноких женщин — это то, чему мы все еще учимся, — в голосе Константина звучал двойной смысл. — Где бы она ни была, можно с уверенностью предположить, что она не лишилась ее... амбиций.

— Тогда почему она пришла за Николаем и мной? — я спросила. — Если она так хочет спрятаться.

— Это вопрос, который я задавал себе.

Почему Татьяна ждала три года? Почему она напугала меня, чтобы я нарушила свою часть соглашения?

Почему она толкнула меня в объятия Константина?

Я ненавидела быть сбитой с толку, ненавидела находиться в темноте. Мой мозг мучительно ломался над причинами и теориями, отчаянно пытаясь найти ответ. Мир без логики мне было трудно осмыслить и неудобно переносить, будто в моем сознании постоянно зудело, что я никогда не смогу почесаться.

Слово «недостижимое» пульсировало во мне. Недостижимое, недостижимое, недостижимое.

Рука Константина протянулась, поймав прядь моих распущенных волос. Он осторожно провел им по пальцам.

— Что происходит в твоих мыслях? — его голос был тихим, мягким.

— Не твое дело.

Его улыбка была слабой, глаза не отрывались от пряди волос.

— Ты не собираешься делиться?

— Не стесняйся догадаться.

Это вышло более задыхающимся, чем я предполагала. Его близость сбивала с толку, дезориентировала.

— Догадаться? — светлые брови слегка приподнялись. — Не староваты ли мы для игр, Елена?

Я прищурила глаза.

— Я могла бы сказать тебе то же самое.

— Действительно, ты могла бы. — его взгляд блуждал по мне, словно он пытался заглянуть сквозь мой череп в мозг. Он скрутил мои волосы между пальцами, как шелковую прядь, удерживая на месте. — Ты расстроена тем, что не знаешь, почему Татьяна решила показаться именно сейчас. Я вижу, как твой разум пытается найти ответ, но не находит.

Я откинула голову назад, волосы болезненно вырывались из его хватки.

— Нет.

— Да, — ответил Константин.

Я ощущала себя голой, беззащитной. Каждый сантиметр кожи был горячим; я горела.

— Просто замолчи, Константин. Я пытаюсь дать малышу поспать.

— Я уже согласился вести себя потише. И все же ты все еще здесь.

Я все еще здесь. Я не могла уйти. Что-то глубоко внутри меня мешало мне выйти из кабинета, что-то мешало мне оставить Константина.

Мои щеки вспыхнули, когда я произнесла:

— Я ухожу.

Потребовались все мои силы, чтобы развернуться и направиться обратно в свою спальню. Недостижимое, недостижимое, недостижимое.

Я даже не успела дойти до коридора, как Константин толкнул меня к двери. Ручка больно впилась мне в спину, но весь мой дискомфорт был забыт, когда Константин приподнял мой подбородок, сжимая крепко, но не грубо.

Его карие глаза пристально смотрели в мои, отчаянно пытаясь найти что-то в моих зеленых глубинах.

— Отпусти меня, — процедила я сквозь зубы.

Черты лица Константина потемнели.

— Только не снова. — его большой палец протянулся, нежно лаская мою нижнюю губу. Я почувствовала, как прикосновение рикошетом пронзило все тело. — Что это за слово?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Он наклонился ближе, его запах заполнил мои легкие и мозг.

— Слово на повторе у тебя в голове прямо сейчас. Я почти слышу его. — его губы прошлись по моему виску. — Может, если ты будешь вести себя тихо, я смогу понять.

Я сглотнула.

— Там нет ни слова.

— Не будь нечестной, Елена. — Константин поднял одну из моих рук, нежно проведя пальцами по чернилам на моей коже. — Тоска, — прочитал он, — Предатель, измученный, лжец. Могу только представить, о чем они говорят.

Я попыталась высвободиться из его хватки, но он не смягчился.

— Я хотела заклеймить твое прозвище, — прошипела я, — Но было бы неуместно говорить это при детях.

На его лице промелькнуло веселье.

— Держу пари.

Ни один из нас не двигался ни секунды, вдыхая друг друга.

— Что это за слово, Елена? — еще раз спросил Константин тоном, в котором не было ничего недоброго.

— Нет никакого слова. — я откинула голову назад, пытаясь освободиться от его хватки. — И, если бы было, что заставило бы тебя посвятить в это?

Что-то темное и ужасное мелькнуло в глубине его глаз. Это выглядело как нечто среднее между гневом и завистью, предательством и жадностью.

Мне пришлось повернуть голову. Увидев этот взгляд в его глазах, каждая клеточка моего тела вздрогнула.

Константин отпустил меня, но не отступил.

— Возможно, теперь моя очередь гадать.

Я шагнула от него, рука скользнула за спину, открывая дверь.

— Давай, — прошипела я, уже отступая в коридор.

Его улыбка была слабой.

— Недостижимое.

Ничего не сказав, я повернулась и бросилась обратно в свою комнату. Прислонившись к закрытой двери, я прижала руку к бешено колотящемуся сердцу, и, заикаясь, сделала следующий вдох. Недостижимое, недостижимое, недостижимое.

Сквозь красное дерево я могла бы поклясться, что услышала низкий и соблазнительный смех Константина.