Индеец: воин земли. Том 1

Глава 13 Разгромленная крепость

Вглубь Тукапели мы отправились всем отрядом. Нечего оставлять оружие без присмотра.

Проехали мимо полуразрушенных хижин. Наполовину скошенных моей каменной картечью. Лошади и ламы безразлично наступали на мертвые тела. Испанцев и их индейских союзников.

Я оставил пять повозок. И полсотни человек. Чтобы собрали трофеи. Сам поехал дальше.

Тукапель маленькое поселение. Тут жили от силы пять сотен человек. Хотя, видно, что испанцы готовились к расширению. Наверное, должны прибыть еще войска. Но мы опередили.

Ближе к центру дома целые. Хотя, некоторые сгорели дотла. Стоят вразброс. Как попало.

Пространство между домами заполнено грязью. Земля мокрая после дождей. Только кое-где лежали доски. Чтобы можно пройти через лужи.

А еще всюду лежали трупы защитников. С развороченными брюхами. Отрубленными конечностями. Это дело рук арауканов.

Вскоре мы вышли к небольшой площади. В центре Тукапели. Все тут кишело индейцами.

У края площади небольшая церковь. Из дерева. И три больших дома. У одного пылала крыша.

— Где Кауполикан? — спросил я у знакомого лонко.

Индеец указал на большой дом посередине.

— Он там.

Я посмотрел на дом. Потом оглянулся на своих воинов.

— Уокхэн, Икер, Тэхмелэпэчм. Возьмите сотню людей. Потушите пожар. Засыпьте землей. И водой. Духи будут разгневаны. Если в крепости, которую они нам отдали, сгорят все дома.

Хижины арауканы называли рука. Услышав про гнев духов, мои воины тут же бросились исполнять приказ.

Рядом со мной остались только Кальфукур, Охэнзи и Гудэхи. Мы пошли дальше.

Кауполикана я застал за изучением карты. Он навис над огромным столом. Здоровенный и массивный. Как скала.

— О, мачи Гуири, — великан явно обрадовался. Весь покрыт запекшейся кровью. — Я ждал тебя. Ты можешь объяснить, что все это значит?

Он обвел рукой помещение. Я вздохнул.

Тут так легко и не расскажешь. Мы находились в одной из комнат. На втором этаже.

Это наскоро сооруженное жилище. Сложено из огромных досок. Вырезанных из араукарии, чилийской сосны.

Временное. Наверняка вскоре испанцы хотели построить тут каменные дома. По требованиям правил застройки городов. Утвержденных вице-королем. Так называемых «Законов для Индий».

В доме восемь комнат. Не считая столовой на первом этаже. Большого помещения. Куда поместятся два десятка гостей.

Сейчас там пировали воины клана ленкойя. К которому, собственно, и принадлежал Кауполикан.

Окна большие. Закрываются ставнями. Сейчас открыты настежь.

На полу кое-где лежат трупы. Защитников крепости. И этого дома. На гладком деревянном полу лужи крови.

Мы сейчас в кабинете хозяина дома. Наверное, алькада. То есть, коменданта Тукапели.

В центре огромный стол. Карта освоенных земель арауканов. Много темных пятен.

На стене герб рода. И флаг Испанской империи. Две перекрещенных красных линии на белом фоне.

В углу на скамье одежда. Плащи, камзолы, рубашки, рейтузы. Всякие шнурки и кисточки. Разбросаны в беспорядке.

Рядом на полу валяются мечи. И кинжал. Окровавленный.

Комната сама хорошо освещена. Из раскрытого окна врывается ветер. И приносит с собой клубы черного дыма.

— Это катан бледнолицего иналонко, — объяснил я. Катан — это общинный дом у арауканов. Может вмещать полсотни человек. — Но временный. Он хотел построить из камня.

Кауполикан удивился.

— Из камня? Зачем? Чтобы прятаться от врагов? Лучше же выйти навстречу. И напасть самому.

Я махнул ладонью перед носом. Разогнал дым. Выглянул в окно. Мои воины внизу таскали воду в дунга. Нечто вроде ведер. Из твердых пород дерева.

— Отправь людей тушить пожары, — посоветовал я. Насчет духов не стал говорить. — Плохо, если укрепление сгорит.

Кауполикан кивнул.

— Я уже распорядился, — он указал на карту. — А теперь скажи мне. Что это? Это рисунок нашей земли? Здесь обозначены укрепления бледнолицых?

Я вплотную подошел к столу. Посмотрел на карту. Рисунок довольно подробный.

Выполнена чернилами на пергаменте. На бумаге делать не имеет смысла. Быстро испортится.

Так, испанцы наверняка использовали карты инков. Изображен Панамский перешеек, Амазонка, Анды и озера на западе. Очертания правильные.

В океане по нынешней традиции нарисованы ныряющий кит и плывущий корабль. В правом нижнем углу примечания. А вот и поселения испанцев.

— Да, вот они, — я ткнул в карту. — Смотри, это Пенко, Консепсьон и Миларупа. Главные их силы наверняка в Консепсьоне. Это столица всего края. А вот и Тукапель. Видишь? Мы находимся вот здесь.

Кауполикан напряженно всматривался в карту.

— Что такое столица?

Ох ты, как все запущено.

— Это самое главное поселение. Там находятся токи и совет ульменов. Если мы возьмем его, врагам придется очень плохо.

Кауполикан кивнул.

— Все верно. Надо собрать воинов. И напасть на столицу. Только нужно больше воинов. И больше огненных стрел. Ты сможешь сделать их? Здесь, в Тукапели?

Я насторожился. А почему именно здесь?

— Могу. Только не здесь, а в пещерах. К востоку отсюда.

Командир покачал головой.

— Нет, ты должен быть здесь. Я хочу поставить тебя главным. В Тукапели. Ты знаешь бледнолицых. И как они живут. Духи подсказывают тебе верный путь. Ты очень умный. Люди слушаются тебя. А мы скоро отправимся назад. Собирать воинов. Но ты останешься здесь. Будешь готовить огненные стрелы. И восстанавливать Тукапель. Только уже для нас. Для мапуче.

Сначала я онемел. От удивления. Хотел возражать.

Но потом задумался. Если где и строить цивилизацию, то именно здесь. В поселении испанцев. Хоть и частично разрушенном.

— Хорошо. Я согласен. Но у меня есть условия.

В комнату вошли другие лонко. Сильные вожди племен. С ранами на теле. Измазанные в крови и грязи.

Копья оставили снаружи. У многих трофейные испанские мечи. И каменные топоры за поясом.

— Какие условия? — Кауполикан нахмурился.

Я указал наружу.

— Первое. Мне нужно тысячу воинов. В полное подчинение. Чтобы сделать все, что я задумал. Второе. Я хочу сам выбирать. Кого взять. Кого убрать. И третье. Я хочу сам распоряжаться судьбой пленных. Кого казнить. А кого помиловать. Ну, и конечно, мне нужна часть трофеев.

Кауполикан кивнул. Лицо разгладилось.

— Какие пустяки. Конечно. Как скажешь. Насчет пленных, правда, жаль. Я хотел принести их в жертву. Духу войны Эпунамуну. За то, что даровал нам победу.

Я успокаивающе поднял руку.

— Ничего страшного. Я сам разберусь с Эпунамуном.

Командиры суеверно зашептались. При виде такой уверенности. Пельин Милья пристально смотрел на меня.

Кауполикан не стал возражать.

— Тогда так и сделаем. Ты можешь сам выбрать воинов. И отобрать трофеи. А мы уходим. Через два дня.

Ну и славно. Я сказал, что у меня дела. И направился к выходу. Кауполикан остался обсуждать с командирами. Как все прошло. И что делать дальше.

— Эй, мачи Гуири, — крикнул вслед Пельин Милья. — А ты не хочешь взять мачи Мара Альтиплано? Он может помочь тебе.

Ага, и еще всадить кинжал в спину? Нет уже, благодарю. Как-нибудь сам обойдусь.

— Я уверен, что у мачи Мара Альтиплано есть много дел, — ответил я. — В землях нашего клана. Поэтому не хочу его задерживать.

У меня тоже много дел. В первую очередь, посмотреть, что там пленные. И раненые. Оказать им первую помощь. И осмотреть поселение. В котором я теперь хозяин.

Кальфукур и другие воины ждали меня у входа в здание. Осматривали стены и двери. И окна. Делились впечатлениями.

— Неудобное сооружение. Совсем не годится, — Охэнзи покачал головой. — Надо сжечь. Зачем тушили?

Я выскочил из здания. Воины посмотрели на меня.

Я хотел сказать, что с огнем шутки плохи. А потом подумал. Почему нет.

Если я хочу выстоять против испанцев, надо тут все усилить. И уже не деревом. А камнем.

— Ну как? — спросил я. — Привезли раненых? И где Лаутаро? Здесь? Ведите меня к нему.

Никто из воинов не знал. Тогда я отправил их к отрядам. Пусть тащат трофеи. И раненых. Сюда, на площадь. И еще собирают раненых.

Раздал поручения. А сам отправился искать Уокхэна. Или Икера. Вот кто знает все. Что происходит вокруг.

И еще мне надо убедиться, что повозки в целости и сохранности.

Правда, ракет уже не осталось. Деревянные пушки тоже уцелели только пара штук. Жалкое зрелище.

Но все равно мне нужны даже обломки. Пригодятся для экспериментов. С порохом.

Я прошел через площадь. Всюду наши воины. Уже притащили туши альпак. Жарили на кострах каусео. Мясо на вертеле.

Варили похлебки из гуады, мелкой тыквы и дегули, то есть фасоли. И еще с добавлением канки, сорта картофеля. И ляй-ляя, то есть съедобного гриба. Соблазнительные ароматы.

— Эй, мачи Гуири, — окликнул меня кто-то. — Пойдем. Ты наверное, тоже проголодался.

Знакомый голос. Это же Уокхэн. Он тоже развел костер.

Я подошел ближе. Ого, тут все наши ребята. Из клана лемолемо. Мне уступили место возле костра.

Уокхэн сунул мне похлебку. Икер дал кусок обжигающего жареного мяса. На нем шипели пузырьки жира.

Минут десять я молча обедал. Аж за ушами трещало. Потом спросил:

— Кстати, есть вести? Как там дела у Нигига и Диего Дасы? Все у них хорошо?

Уокхэн кивнул.

— Я только сейчас узнал. Они прислали еще черного песка. Две повозки. Они вон там, у ворот.

Я чуть не подавился. Порох лежит лежит без присмотра? А я тут, набиваю брюхо?

Надо срочно забрать. Пока тут все не взлетело на воздух. От случайной искры. Надеюсь, они хоть прикрыли порох тканью.

— Где повозки? — я вскочил с места. Опрокинул миску. — Быстро пошли туда.

Чуть ли не побежал к воротам. На ходу объяснил воинам:

— Духи не любят, когда с их подарками плохо обращаются. Не приглядывают.

Уокхэн и Икер кивали. Мы обогнули разрушенные дома. И вышли к воротам. Сначала я ничего не заметил.

А потом увидел повозки в тени. Запряжены ламами. И никого из охраны.

Подбежал, откинул мешковины. И вправду порох. Целая куча.

— А где погонщики? — я гневно обернулся на Уокхэна.

Тот пожал плечами.

— Пошли обедать, наверное.

Я постарался успокоиться. Глубоко вдохнул. Выдохнул.

Эти люди, как дети. Бесполезно на них ругаться.

— Ладно, — я указал на повозки. — Оттащите их подальше. В поле. Здесь слишком опасно. Может попасть огонь. И тогда все взорвется. И выставьте охрану. Рядом с ними. Десять воинов на каждую повозку. Чтобы стояли день и ночь. Иначе нам не избежать гнева духов. Поняли?

Воины покивали. Почти одновременно. Бросились было выполнять приказ.

Со стороны стены послышался скрип колес. И фырканье лошади. Я повернулся. Еще одна повозка?

Из-за обугленной стены показались телеги. Не одна, а сразу пять. Запряженные лошадьми. Полные раненых. И в первой лежал Лаутаро.

— Вот проклятье, — пробормотал я. — Ну вот он, токи. Искать не надо.

Подбежал, осмотрел. Дело плохо. Из ран течет кровь. Всюду грязь.

Лаутаро без сознания. Но шевелит руками и ногами. Двигается, пытается повернуться.

— Что говорят духи, мачи Гуири? Наш токи будет жить?

Женский голос. Нежный и мелодичный. Я поднял голову.

Оказывается, так торопился, что не заметил девушку. Она сидела на другой телеге. А сейчас соскочила. И подбежала ко мне.

— Духи говорят, что дело плохо, — пробормотал я. А сам уставился на девушку. — А вы кто?

Девушка чуть склонила голову вбок. Пристально смотрела на меня. А я на нее.

Среднего роста. На голову ниже меня. Если не больше. Личико овальное. Только щечки худые. И подбородок заостренный.

Коралловые губки. Пухлые. Тонкий носик. И большие миндалевидные глаза. Зрачки черные-причерные. Белки ярко-белые. Без единой прожилки.

И копна черных, как смоль, волос. Кудрявых волос. Пышных и густых. Длиной почти до колен.

— Я Кемайя Анголь, — ответила девушка. — Купоуэ мачи нашего племени. Но мачи Трапипаль осталась далеко на юге. Она приболела во время ритуала нгильятуна. Слишком долго общалась с душой умершего. А я поехала сюда. Помогать другим мачи.

Так, не все сразу. «Кем» означает тайна. Анголь — это одно из племен мапуче. А купоуэ — это помощница мачи.

Я и сам был купоуэ. Помощник колдуна. Вернее, не я. А мой предшественник в этом теле.

Короче. Ее имя означает «загадка из клана анголь». И она помощница доброй колдуньи. Потому что нгильятун — это ритуал во время похорон. Чтобы душа умершего благополучно ушла в Ам-утран. Страну мертвых, по понятиям арауканов.

— Тогда помоги мне, Кемайя, — хрипло попросил я. — А то тут много раненых.

Девушка кивнула.

— Для меня большая честь помогать тебе, мачи Гуири Милья. Все знают, как ты повелеваешь духами. Надеюсь, я помогу тебе спасти токи Лаутаро.

Бедолага главнокомандующий застонал. Мы бросились к нему. Я огляделся.

— Принесите воды. И тряпки. Чистые тряпки. Ткань.

Кемайя встрепенулась.

— У меня есть. Много. Ткани из шерсти лам и гуанако. Для икулья.

Это хорошо. Икулья — это вроде пледа. Можно укрыться ночью в походе.

— Тащи сюда, — я принял от Икера глиняный кувшин с водой.

Так, что у нас тут. Сначала надо остановить кровотечение. Я разрезал грязные окровавленные повязки. Промыл раны. Вытащил обломки и осколки.

Осмотрел колотые порезы на внутреннее кровотечение. Посыпал повязки мхом и можжевельником. Наложил на раны.

Затем проверил Лаутаро на переломы. Особенно внутренние. Вроде все нормально.

Хотя, вот. Хрип и стук в груди. Так и есть. Перелом ребер. Я осмотрел горло, нос, глотку. На проходимость дыхательных путей. На кровообращение. Внутренние органы вроде не задеты.

Наложил на грудь Лаутаро круговую давящую повязку.

Когда закончил, токи походил на спеленатую мумию. Только повязки не белые, а синие, черные и красные.

— Где его воины? — я огляделся. Сам тяжело дышал. Ко мне тут же подбежали человек десять. Из телохранителей токи. — Следите, чтобы он не дрыгался. Не шевелился. Иначе опять пойдет кровь.

После этого я занялся другими ранеными. Их было огромное количество. Около сотни только здесь, на повозках.

Вскоре я уже не видел ничего. Кроме разодранных, окровавленных тел, отрубленных конечностей. Люди стонали, когда я обрабатывал раны.

Но я уже не обращал внимания. Работал механически. Промывал и перевязывал раны. Руки по локоть в крови.

Один раненый умер у меня руках. Открытая черепно-мозговая травма. Испанский меч расколол череп. Мозговое вещество вытекло на землю. Не знаю, как он жил до сих пор.

Так, мне нужны антибиотики. И наркоз. Мапуче используют галлюциногенные грибы. Псилоцибы по-научному. Или поганки. Проще говоря.

— Эй, — я позвал одного из лонко. — Как тебя зовут? Канги? Слушай меня, Канги. Отправь знающих людей собирать грибы. Вроде гаргалема. Растут на болотах. Такие, бледные. С коричневыми шляпками.

Индеец кивнул.

— От которых возникает неудержимый смех? Мы иногда сушим такие. Делаем порошок. И курим.

Я устало кивнул. Радоваться нет сил.

— Точно. Тащи сюда этот порошок. Весь. Будем облегчать страдания раненых. Сейчас я буду отрезать некоторым руки. Или ноги. Я хочу, чтобы они отвлеклись от боли.

Остаток дня я занялся военной хирургией. Некоторые раненые лежали с наполовину оторванными руками или ногами. Отсеченными. Отрубленными.

Другие с ожогами. Конечности обуглились.

Кровь не прекращала идти. Поступала в обугленную руку. Если не ампутировать, человек умрет.

Канги притащил порошок. Мы дали раненым. Грибы сработали и вскоре крики уменьшились. Зато то и дело раздавался истерический смех. Не знаю, что хуже.

Когда я закончил, наступил вечер. Я огляделся и увидел над головой россыпь звезд. Млечный путь. Арауканы называют его Уэнулеуфу — Небесная река.

— Вы очень вымотались, мачи Гуири, — сказала Кемайя. Она все время находились рядом. Приносила ткани и воду. Ни разу не показала усталости или недовольства. — Хотите, я приготовлю вам ужин?

Я так устал, что не хотел кушать. Поэтому покачал головой.

— Лучше дай еще воды. Я хочу помыть руки. И дайте повозку. Я лягу в нее спать.

Но девушка не успела ответить.

— Мачи Гуири! — в темноте послышался голос Лаутаро. — Где ты? Мы захватили укрепление? Или нет?