Индеец: воин земли. Том 1

Глава 3 Гиблое место

Все произошло очень быстро. Я наблюдал со стороны. Сидя в укрытии за деревьями.

Индейцы заверещали. Заулюлюкали. Завыли звериными голосами. И с двух сторон дороги бросились на врагов. Из засады.

Самих соплеменников я не увидел. Только заметил, как черные фигуры рванулись из высоких кустов. По краям дороги. В центр. К противникам.

Испанцы, надо отдать должное, не испугались. Стрелять из аркебуз времени не было.

Но вот за поясом у них имелись кремниевые пистолеты. Не у всех. Только у двоих.

Бах! Бах! В темноте мелькнули вспышки выстрелов. И зазвенела сталь. Оставшиеся испанцы достали мечи.

Хм, а что там мои ребята? Не наделали в штаны от выстрелов? Я увидел, как пленные пикунче от страха повалились на землю.

Но мои воины не испугались. Молодцы. Какие молодцы. С криками налетели на врагов.

От выстрела один из индейцев упал. Другие подбежали к всадникам. Ткнули пиками и ударили палицами. Те махали мечами.

Кони протяжно ржали. И вставали на дыбы. Испанцы успели завалить еще двух моих друзей.

Один из врагов наклонился в седле. И пронзил противника. В грудь. Я видел, как кончик меча вышел из спины несчастного.

Вернее, это не меч. Скорее, рапира. Тонкая, сверкающая и безжалостная. Эх, жаль мои товарищи не носят доспехов. Да и откуда им взяться? Они даже железа толком не знают.

Другой испанец зарубил моего соплеменника. Для начала отбил удар палицы. Его конь толкнул нападающего грудью. Тот пошатнулся.

Испанец не терял времени. Тут же размахнулся, наклонился и ловко ударил вниз мечом. Наотмашь. Лезвие вошло в основание шеи воина. Выше ключицы.

Индеец мешком осел на дорогу. Из раны брызнула кровь. Струей залила грудь раненого. Плохо дело.

На этом успехи испанцев закончились. Слишком неравны силы.

Кирасы конкистадоров хорошо защищали их. От ударов копий и палиц. Оружие индейцев глухо стучало по доспехам. Не причиняя вреда захватчикам.

Но краснокожие собратья не растерялись. Быстро сообразили, что надо бить в открытые участки тела. И почти сразу воткнули копья в ноги испанцев. А длинными маканами ударили в их лица.

Это сработало. Двое всадников застонали от боли. В проткнутых ляжках. На свою беду, на них были неполные доспехи. Прикрыт только верх тела. И бедра. А вот ноги нет.

Раненые вывалились из седел.

Тоже самое случилось еще с двумя врагами. Их оглушили ударами палиц по лицу и затылку. Они выронили мечи. И упали следом. Под копыта коней.

А вот пятый оказался самый шустрый. Отбил удары копий. Огляделся. Понял, что дело проиграно. Хлестнул коня. И помчался прочь.

Это еще хуже. Уедет, поднимет тревогу. Из крепости вышлют за нами погоню. Может, и не догонят, но нервы попортят. Внезапность штурма окажется под угрозой.

В общем, как ни крути, плохо. Нельзя упускать.

Но и тут арауканы оказались на высоте. Один воин стащил с пояса болеадорас.

Чуть покрутил в воздухе. И швырнул вслед всаднику. Скачущему назад по дороге.

Бросок получился замечательный. Веревка с камнями, вращаясь, просвистела в воздухе. Догнала коня. Спутала задние ноги.

Конь с пронзительным ржанием растянулся на дороге. Испанец вылетел из седла. Закувыркался по земле. Шлем покатился в сторону.

Вскочил, бросился бежать. Но его схватили осмелевшие пикунче. Схватили и еще добавили по голове. Чтобы не дергался.

Операция закончена. Хотя нет. Это только первый этап.

Если в крепости бдительные дозорные, они увидели, что факелы заметались по дороге. Может, слышали крики индейцев. И ржание Коней. Поняли, что стряслось неладное.

По-хорошему, сейчас надо снова поднять факелы. И идти дальше по дороге. До поворота. Когда укрепление не скроется из виду. Делать вид, что все в порядке. И только потом уходить в лес.

— Чего они стоят? — спросил я. Воины и в самом деле замерли на дороге. Темные фигуры стояли неподвижно. Факелы лежали на земле. — Двигаться надо. А то сейчас придет подкрепление.

Уохкэн вглядывался в сородичей.

— Там что-то случилось, — пробормотал он. — Кто-то погиб.

Он почему-то продолжил сидеть на месте. Тогда я встал. Раздвинул кусты. И отправился к дороге.

— Эй, мачи, подожди, — зашипел Уохкэн вслед. — А вдруг еще враги будут? Тебе нельзя рисковать.

Но я его не слушал. Колючие ветки растения вцепились мне в пончо. Как будто тоже хотели остановить. Я увидел, что это маквис. Вечнозеленый жесткий кустарник, растущий в субтропиках.

Освободился. Вылез на дорогу. Направился к месту схватки. Индейцы подняли головы. Удивленно посмотрели на меня.

Они сгрудились вокруг Калькина. Тот лежал на земле. В груди огнестрельное ранение. Еле дышал.

— Почему никто не позвал меня?

Я растолкал воинов. Наклонился. Проверил рану. Кажется, сердце не задето.

Надо перевязать рану. Промыть. Переложить в повозку. И поскорее увезти. У себя в сумке я видел травы и перец чили. Природный антисептик. Можно обеззаражить рану.

— Поднимайте его. Переложим на повозку.

Кальфукур взял было Калькина за руки, но тот покачал головой. Оттолкнул ладони великана. Поманил меня.

Я наклонился ближе. Калькин схватил меня за запястье. Так сильно, что руки чуть не треснули.

— Ты теперь в ответе. За наш реуэ, — он говорил хрипло и тихо. — Теперь я вижу. Ты не такой, как мы. Ты из другого времени.

Я остолбенел от удивления. Да, кстати. Раньше я был агностиком. Но теперь сильно качнулся в сторону религии. Реинкарнации и кармы. Видимо, в этом есть смысл.

— Я ухожу на запад, в царство мертвых. Спаси наш реуэ, — хрипло попросил Калькин. — Спаси мапуче. Ты сможешь.

Я смотрел на него. Не знал, что ответить. Потом кивнул.

А Калькин отпустил меня. Уронил голову на землю. Обмяк, как будто из него выпустили воздух. И закрыл глаза.

Я пощупал пульс. Ничего. Готов. Сердце тоже не бьется. Все-таки, рана оказалась смертельной.

— Калькин перешел к духам, — заметил кто-то из индейцев. — Он был великим кона.

Кальфукур посмотрел на меня. Потом снял с Калькина амулет. Передал мне.

— Теперь ты наш иналонко. Командуй.

Ах да. Точно. Надо спасать наши задницы. Я поднялся. Ладони испачканы кровью Калькина.

— Положите его тело на повозку. Свяжите пленных. Поймайте коней. Поднимите факелы. Держите на виду. Чтобы в Тукапели видели. И пошли по дороге.

Указания четкие и ясные. То, что надо, чтобы встряхнуть людей. Все тут же задвигались. Бросились исполнять.

— А что делать с пикунче? — спросил Нигиг. — Убить? Или тоже в плен?

Ох, я же забыл, куда попал. Гуманизм не ценится. Он даже не спросил, можно ли отпустить других индейцев.

— Сейчас разберусь, — я подошел к пленным индейцам.

Так, насколько я помню, пикунче — такие же арауканы. Как и мы. Они жили севернее нас, мапуче, людей земли. За рекой Мауле. Их так и называли пикунче, что значит северяне. Или промаука.

Из-за того, что их земля на севере, пикунче первыми угодили под удары конкистадоров. И почти покорились.

Нет, глупо их убивать. Или брать в плен. Они наши потенциальные союзники. Потому что тоже ненавидят пришельцев.

Северян оказалось два десятка. Я пересчитал. Двадцать четыре. Все мужчины. Молодые, лет пятнадцати. И постарше, лет за тридцать.

Я оглядел пленников. Они стояли передо мной. Угрюмые и молчаливые.

— Вас захватили в плен, — сказал я. — Лишили земель и убили родных. Вас самих хотели использовать для работы. Как скот. Выбирайте. Или идите, куда глаза глядят. Потому что, вы свободны. Или присоединяйтесь к нам. И воюйте за свободу. Вместе с нами.

Пленники недоверчиво переглянулись.

— Ты отпускаешь нас? — спросил один. — Без обмана? И не хочешь отправить в царство мертвых?

Я покачал головой.

— У нас мало времени. Еще раз повторяю. Кто хочет, проваливайте. А кто желает быть с нами, присоединяйтесь. Мы примем каждого.

Мои воины молчали. Не сказали ни слова. Хотя я почувствовал, что им мое решение не совсем по нраву. Но ничего. Пусть привыкают. Потом спасибо скажут.

Пикунче помолчали. Потом тот, что спрашивал, шагнул ко мне.

— Я присоединяюсь к вам. Бледнолицые убили мою семью. Жену отдали для развлечения. Я не успокоюсь, пока не вырву сердце из их груди.

Весьма похвальный энтузиазм. Вот только надо сразу обозначить иерархию.

— Если присоединяетесь, то должны подчиняться, — сурово сказал я. — Сейчас военное время. И все должны слушаться иналонко.

Индеец кивнул. К нему подошли остальные. Правда, не все. Семь человек остались на месте.

— Мы пойдем в горы, — сказал один. — Там моя семья. И будем скрываться там. Там нас никто не найдет.

Тоже интересный выход. Как у страуса. Засунуть голову в песок. А задницу оставить наружу. Только вряд ли удастся отсидеть в Андах. Скоро испанцы придут и туда. Разрабатывать рудники.

Но возражать я не стал. Кивнул.

— Вы вольны делать, что хотите. Только не смейте нападать на мапуче.

После этого мы отправились дальше по дороге. Как я и планировал. С пылающими факелами в руках.

Сам я залез на коня. Хоть и не очень хороший наездник. Но для престижа надо быть всадником. Да и ноги надо поберечь.

Еще четверо индейцев, в том числе Кальфукур, Нигиг и Уохкэн, тоже залезли на коней. Сначала они опасались. Незнакомых животных. Но я успокоил соплеменников:

— Это такое же животное, что и альпака. Очень умное. Бледнолицые вывели его, чтобы ездить. Эти животные привыкли к человеку.

Но управлять конями индейцы научились не сразу. Пришлось показать им. Хотя я сам далеко не кентавр.

И еще пришлось сказать, что я поговорил с Нгенеченом. Всемогущим владыкой земли. И договорился о благословении.

Только после этого индейцы без колебаний взобрались на коней. Но сначала все равно чуть не оборвали уздечки.

Пленные испанцы свирепо поглядывали на нас с повозок. Мы потихоньку продвигались вперед. Никакой погони. Все в порядке. Пока что.

Когда дорога сделала крутой поворот и Тукапель исчезла из виду, мы свернули в лес.

Тут же обнаружилось, что это ошибка. Повозка не предназначена для поездок по пересеченной местности. Одна сразу наехала колесом на камень.

Раздался треск. Колесо отвалилось. Испанцы повалились на землю. Вместе с мешками груза. Вот проклятье.

— Кто знает, где нас будут ждать другие отряды? — спросил я.

Ответил Икер. Он отлично управлялся с пикой. И был заместителем Калькина.

— Нам надо идти на вилли мапу до восхода солнца, — ответил он. — А потом пуэль мапу. До того, как солнце не взойдет на вершину неба.

Так, это значит, сначала на юг. А потом на восток. Путь неблизкий. Двое раненых испанцев могут не добраться. Погибнут от заражения крови.

Я обработал им раны. Когда перевязывал, спросил у одного:

— Кто ваш командир?

Он изумленно вскинулся на меня. Не ожидал услышать испанскую речь от туземца.

— Наш лейтенант Рикардо Риарио Эредия, — он указал на другого раненого сеньора. — Он командовал отрядом.

Понятно. Насколько я помню, в испанской армии престижно воевать верхом. Всадники — это кабальерос. Мелкопоместные дворяне. Приплыли в Новый свет за богатством.

Я подошел ко второму раненому. Тоже обработал рану. Испанец молча терпел боль.

— Значит, так, — сказал я ему. — Я предлагаю тебе выбор. Ты переходишь на сторону индейцев. Рассказываешь, как укреплен Тукапель. И сражаешься на нашей стороне. Либо умираешь. Все очень просто.

Эредия облизнул пересохшие губы.

— Вы убьете пленного? Разве так поступают? Это варварство.

Я пожал плечами.

— Когда вы захватили Атауальпу, то убили его. Несмотря на то, что он выплатил неслыханный выкуп. Так что не вам судить о варварстве. А выкуп за вас нам не нужен. Хотя, пленные вы тоже опасные. Я просто хочу облегчить вашу участь. Если скажете все добровольно, я постараюсь уговорить токи, военного вождя. Чтобы он пощадил вас.

Кабальеро пораженно смотрел на меня.

— Откуда ты знаешь? Ты служил у нас? Тогда ты должен знать. Мы люди чести. И не предадим своих.

Он упрямо покачал головой.

— Мы ничего не скажем. Даже если порежете нас на куски.

Я пожал плечами. Не хочу тратить время на уговоры. Видно, что он твердолобый. Может, другие более сообразительные?

Повернулся к Икеру.

— Разделите пленников. Чтобы они не могли общаться. Между собой. И вообще, лучше заткните им рты.

Сам я занялся ремонтом повозки. Так, колесо треснуло. И еще переломилась ось.

Эта колымага уже много чего повидала. И порядочно подустала. На ремонт уйдет много времени. Которого у меня нет.

— Ладно. Сделайте носилки, — приказал я. — Понесем раненых. И еще готовьте мешки.

Я взял факел и осмотрел повозки. Что такое испанцы повезли ночью? Так безотлагательно. Ого, а ведь мне повезло. Чертовски повезло.

На повозках в мешках везли много всякой всячины. В основном, крупы и вино. Будет, чем угоститься.

Но самое главное, в деревянных ящиках я обнаружил растения. Вместе с пластами влажной земли.

Желтые и фиолетовые стебли. Листья широкие, напоминающие кукурузу. У некоторых стеблей соцветия — небольшие треугольные метелки.

Сахарный тростник. Не менее ценное приобретение, чем золото. Даже ценнее. Для меня.

Причем, его перевозят именно для разведения. Видимо, где-то неподалеку планируют разместить плантацию.

Я помнил историю сахара. Как раз в шестнадцатом веке испанцы начали активно выращивать сахарный тростник в Америке. Он хорошо прижился в местной плодородной почве. Давал бурные урожаи. Чертовски прибыльное дело.

Но для меня сахар ценен из-за другого. Как ингредиент вещества. Которое я хотел изготовить.

— Так, а вот эту траву берегите больше всего, — сказал я воинам. Поглядел на испанцев. Подмигнул. — Какие вы хорошие ребята. Так уж и быть, я постараюсь вас пощадить. За такой подарок грех убивать.

Мы взвалили груз на коней. Раненых потащили на носилках. Бросили повозки. И пошли дальше в лес.

Поначалу воины не хотели нести испанцев.

— Мачи Гуири, — сказал Кальфукур. — Зачем тащить этих вонючих скунсов? Давайте допросим их. Потом перережем глотки. И бросим здесь.

Я покачал головой.

— Нет. Они много чего могут рассказать. И могут стать на нашу сторону. Поэтому тащите их.

Икер мрачно посмотрел на испанцев.

— Мы никогда не примем их. Легче впустить в дом змею. Чем пощадить бледнолицего.

Так, это плохо. Ненависть к врагам затмевает разум арауканов. Придется прибегнуть к последнему доводу.

— Духи леса приказали мне пока оставить им жизнь. Мы должны повиноваться.

Индейцы не посмели пойти против воли богов. Перестали ворчать. Быстро соорудили носилки из веток и шкур лам. Погрузили раненых. И потащили.

Наконец, наша процессия отправилась через лес. Над ушами звенели кровососы. Под кронами деревьев проносились летучие мыши.

Однажды факел осветил опоссума, повисшего на ветвях кеуле. А в другой раз, я увидел змею, свернувшуюся вокруг камня. Кстати, индейцы остановились вокруг кеуле.

Собрали с земли желтые плоды. Похожие на урюк или абрикос. Я тоже поднял несколько штук.

Сполоснул. Съел. М-м-м, вкусно. Чуть кисловатые. Как манго.

Через час пути нам попался авелланский орешник. Мы как раз остановились на привал рядом с ним.

Высокое дерево с ярко-зелеными листьями. Острыми по краям. Как бумага. Можно порезаться.

Орехи темно-коричневые. С белой мякотью под кожурой. Мы подобрали их с земли. И тоже перекусили. Раненые испанцы стонали от боли.

Мы шли еще час. Потом остановились на привал. На поляне, расчищенной от деревьев и кустов. Неподалеку журчала речка.

В этот раз индейцы развели обычный костер. Не скрытый. Правда, все равно небольшой. Зажарили остатки гуанако. Мы поужинали и легли спать.

Двух воинов я поставил в часовые. Они должны меняться каждые два часа.

Утром мы встали засветло. Перекусили орехами и плодами кеуле. И сразу отправились дальше. Через лес.

Икер показывал дорогу. Теперь мы шли навстречу солнцу. На восток.

До полудня сделали пару привалов. Потом лес закончился. Мы вышли на равнину. Поросшую густыми кустами. Вдали между скал змеилась река.

А на берегу я увидел множество людей. И хижин, сооруженных на скорую руку. В небо поднимался дым от костров.

— Ну вот, мы и пришли, — сказал Икер. — Это айльяреуэ, союз восьми племен лонко. Надеюсь, токи одобрит твое решение, мачи Гуири.