Индеец: воин земли. Том 1

Глава 21 Осмотр

Ночью довелось спать только пару часов.

Потому что Лаутаро неугомонный. Он облазил все стены и бастионы. Спросил, как я сделал дороги. Заставил стрелять из пушек и пулеметов. Поднялся на воздушный шар. Увидел засеянные поля. Снова заставил меня рассказать, как работают рудники. Хотя уже видел в прошлый раз.

Затем осмотрел замок. Хмыкнул и подмигнул, когда я представил ему Кемайю. И осмотрел нашу небольшую больничку. В которой уже вовсю использовался пенициллин. Сделанный кустарным способом.

А потом подошло пешее войско Лаутаро. Я видел, как они шли. Еще издали.

Пока войско передвигалось в традиционном порядке. В первом ряду пикинеры. С короткими пиками. Длиной пять метров.

Во втором копейщики. Пики семь метров.

Рядом воины с палицами маканами. Причем палицы не просто тяжелые палки. Нет. Это толстые дубинки из колигуэ. Твердого дерева. Не уступает железу. Длиной два метра. Конец удобно изогнутый.

Потом, в центре, пращники и лучники.

И в арьегарде снова копейщики и пикинеры.

Конных воинов совсем мало.

Вместо доспехов твердые нагрудники из шкур тюленей и морских котиков. На голове нечто вроде каски, стеганой изнутри.

У меня, кстати, пехота уже на четверть защищена стальными кирасами и шлемами.

Как и повелось, все войско называлось уичанмапу. Объединение всех племен. Его пока что Лаутаро не дали. Старейшины справедливо полагали, что Лаутаро получит слишком много власти.

Поэтому Лаутаро привел только свое айльяреуэ. Он сейчас по факту лонко. Генерал или даже, скорее, полковник. Хотя по привычке все называли его токи. И никто не сомневался, кто возглавит уичанмапу, если его все-таки созовут.

Иналонко командовали реуэ. Подразделениями кланов. Нечто вроде подчиненных мне командиров. Раньше за неисполнение приказов токи не было строгого наказания.

А сейчас ввели. Если токи прикажет, виновника могли казнить. Отрезать голову.

Кроме того, токи планировал битву. И определял точки сбора на марше, после отступления или атаки.

Все воины в город не поместились. Разбили в поле малал, военное укрепление мапуче. Для этого они огораживали частоколом территорию. Внутри сооружали тольдо — временные хижины. Из веток, глины и шкур лам.

Внутри еще одна изгородь. Внутренняя. В стенках щели. Чтобы через них лучники могли стрелять по врагу.

Лаутаро хотел тут же отправиться дальше. Но я уговорил его остаться.

— Надо напасть быстрее, — сердился молодой военачальник. Какой же он горячий, черт подери. — Пока враги не опомнились. А так мы теряем время. Как ты не понимаешь, мачи Гуири?

Я постарался сдержать улыбку.

— Я недавно принес в жертву белую ламу. У корней коричного дерева бойгэ. Потом гадал на костях. Духи говорят, что если мы не будем торопиться и тщательно подготовимся, то победим врага.

Вообще-то, для такого вывода нет нужды гадать. Это и так понятно. Но импульсивного Лаутаро надо чуть тормознуть. И еще отвлечь.

— Я все равно хочу выйти сегодня вечером, — упрямо сказал полководец.

А я не мог. Еще нет вестей от Охэнзи. И не подъехала очередная партия с порохом, снарядами и штуцерами. И еще парочкой пулеметов. Я хотел взять их в поход. Без артиллерии и огневых средств там нечего делать.

— Конечно, конечно, токи, — сказал я. — А пока мы готовимся, позволь показать тебе, токи, вот эти диковинки. Они очень пригодятся в походе.

И повел в лабораторию. При моей небольшой больничке.

Перво-наперво, показал перекись водорода. Ее я получил одной их первых. Пока что сделано всего поллитра.

Делается, собственно, легко. Надо воздействовать серной кислотой на оксид бария. И серную кислоту, и камни бария я нашел около вулканов.

У меня, кстати, уже давно с десяток геологов рыскали по окрестностям. Искали самые разные минералы.

Притащили как-то тяжелые белые камни. С золотистыми крапинками. Нынешние ученые подумали бы, что это золото. Или серебро. Но я сразу понял, что это.

Эти камни я прокалил в печах для обжига. До пятисот градусов по Цельсию. Дым получился едкий. И опасный. Но соблюдал меры предосторожности.

Так надо. Потому что эти куски — оксид бария. А нужен пероксид.

Потом кристаллы барита я добавил в неконцентрированную серную кислоту. Дождался реакции. Отделил выпавшую нерастворимую соль бария. И профильтровал жидкость.

Сейчас показал стеклянные сосудики Лаутаро.

— Эта огненная жидкость — подарок Нгенечена. Она убивает злых демонов. Которые пытаются проникнуть в тело воина. Когда он ранен. Надо нанести на рану. И злые духи отступают.

Лаутаро благоговейно кивнул. Осмотрелся. Глаза у него зажглись при виде деревянных полок с глиняными и стеклянными бутылками, кувшинами и стаканчиками.

Он взял коробочку с аспирином, открыл, вытащил две таблетки на ладонь и осмотрел. Потом понюхал и даже хотел закинуть в рот, но я его успел остановить.

По большому счету, ничего страшного бы не случилось, но все-таки не надо устраивать передозировки. В составе моего лекарства, как, впрочем, и в любом другом, есть так называемый свинцовый сахар.

Это смесь оксида свинца и уксуса, достаточно вкусная вещь, но при этом обманчивая. Кажется сладкой, на самом деле в составе ни малейшей сахарозы. И при этом передозировка этого вещества нежелательна.

Лаутаро удивленно посмотрел на меня. Не понял, как я посмел ему помешать. Хотя, я ведь мачи, это моя медицинская лаборатория, почти как хижина шамана. Тут есть прямой доступ к высшим сферам и духам, поэтому не надо шалить. И я могу тут не только остановить токи, но и самого высшего старейшину ульмена. Плевать.

— Это зелье нельзя принимать без особого заклинания, — объяснил я опешившему военачальнику. — Иначе можно умереть в страшных муках. Токи, тут вообще все предназначено для изгнания злых духов из тела больного человека. Поэтому не надо трогать и тем более, принимать в пищу то, что здесь есть. Иначе злые духи откажутся уходить. Наоборот, сами вселятся в твое тело и вызовут болезнь. А нам ведь этого не надо, верно? Тем более, накануне похода против бледнолицых.

Лаутаро кивнул. Я положил аспирин обратно. Сейчас у меня уже неплохие запасы.

Я заготовил десять килограммов ацетилсалициловой кислоты. Это оказалось нелегким делом, честно говоря.

Во-первых, пришлось потрудиться, чтобы найти иву, из коры которой добывается салицил. Затем в отвар из игровой коры добавляется поташ, то есть карбонат калия. У меня его в избытке при обработке селитры.

Также в ход идет свинцовый сахар, о котором я уже говорил. Смесь фильтруется и добавляется серная кислота. Затем надо пропустить смесь через сероводород, который помощники тоже доставляли мне из источников возле вулканов.

Избыток кислоты я нейтрализовал углекислого солью. Снова фильтрация, снова выпаривание. Еще раз добавка серной кислоты, опять нейтрализация. Колдовал я долго, показывал процесс Кемайе и еще нескольким помощницам женщинам.

Снова фильтровал через уголь, выпаривал и перекристаллизовал в темном месте. Несмотря на долгое описание, сам процесс по сути прост. Настой ивовой коры надо смешать со свинцовым сахаром. Потом добавить серной кислоты и удалить свинец сероводородом.

Все остальное — частности. Приводить в идеально белый вид лекарство не надо, также, как и упаковывать с непроницаемые бумажные обертки или капсулы.

С хранением прекрасно справлялись глиняные кувшинчики. Стеклянные тоже. У меня уже вовсю функционировал стекольный цех.

Но сейчас Лаутаро заинтересовался кусками гипса. Они у меня сложены в углу, в ящике. Навалены целой кучей. Белого цвета, серого, с примесями желтого, розового и бурого цвета. Токи потрогал их, раскрошил, перевернул, понюхал.

— А эти камни зачем? — спросил он. — Я видел такие в высохших озерах возле пустыни. Там все такого белого цвета.

Я кивнул. Все верно. Я нашел и привез гипс из солончаковых озер на востоке страны. Еще дальше от моих рудников. Не доезжая до цепи Андских гор.

Уже начал готовить из гипса медицинские повязки. Они тоже понадобятся в предстоящем походе. Я уже опробовал гипсовые повязки на рабочих, сломавших руки или ноги во время строительства дома и на рудниках. Результаты положительные. Само собой.

— Здесь столько всего, что я не могу понять, зачем все это нужно. — признался Лаутаро. — Но я уже понял, мачи Гуири, что ты самый нужный человек. Среди всего нашего народа. Если бы не ты, скорее всего, бледнолицые опять захватили бы Тукапель. А мы, может быть, не смогли бы взять это место. Хотя нет, взяли бы, но с гораздо большими потерями. Да еще и я мог бы погибнуть. Если бы не одно из твоих чудодейственных зелий.

Я чуточку поклонился. Потом вспомнил, что мне лучше не выпячивать свои заслуги, а сбросить все на волю богов.

— Это вовсе не мои заслуги, — скромно ответил я. — Это сделали духи, так что благодари их. Они хотят, чтобы ты остался во главе войска, так что и вылечили тебя. Вернее, дали мне лекарство. Чтобы ты исцелился после того ужасающего ранения.

Лаутаро кивнул, поднял глаза и руки вверх, прочитал короткую молитву с благодарностью владыке всех духов Нгенечену. А потом задумался и заметил:

— Между прочим, я увидел, что многие в совете ульменов, да и просто обычные иналонко, главы кланов, не очень обрадовались тому, что я выжил. Они предпочли, чтобы я погиб. Почему так? Ты знаешь, мудрейший мачи Гуири?

Эх, молодо-зелено. Ну, конечно, знаю. Ты слишком храбрый, слишком пылкий, слишком умный. Ты требуешь с людей много, гораздо больше, чем они хотят дать. И еще они не желают делиться властью.

Так я и сказал Лаутаро. Он нахмурился.

— Мне ничего не надо. Только победа моего народа над бледнолицыми захватчиками. Неужели они не понимают этого?

Он потрогал иголки катетеров. Их я тоже приготовил для переливания крови в полевых условиях. Хотя, впрочем, я прекрасно понимал, что там, в походе, у меня не будет много времени.

Чтобы собирать кровь, проверять на совместимость, вводить в вены беспокойным воинам. Да и как, интересно, воспримут практику сбора крови другие мачи? Не объявят ли меня кальку? То есть, злобным колдуном, которому помогают уэкуфе, то есть темные духи. Тогда весь мой авторитет разлетится, как пыль и песок под дуновением ветра.

Поэтому, вместо крови я собирался вливать простейший физраствор из кипяченой морской воды пополам с пресной. Должно сработать.

Впрочем, долго сердиться Лаутаро не умел. Тем более, по поводу каких-то там мифических интриганов среди своего народа.

— Как ты сделал такие прозрачные пичи-мэтауэ? — спросил он и снова взял стеклянную баночку с пенициллином. — Я вижу, что внутри. Можешь показать, как ты их делаешь?

Я улыбнулся. Наконец-то появился долгожданный повод, чтобы увести любопытного токи из лаборатории. Пока он тут не обжегся или не отравился. А меня не объявили врагом мапуче.

Мы вышли из здания. Я тщательно запер за собой дверь, хотя арауканы почти никогда не воровали друг у друга. Это больше для собственной безопасности горожан.

— Сейчас я покажу, где мы делаем эти матауэ, — сказал я и повел токи в небольшой цех, где мы делали стекло.

Я устроил его уже давно. И уже давно экспериментировал. Но в полную силу цех заработал только недавно. ООН находился в моем замке. Также, как и медицинская лаборатория.

По сути, стекло это просто расплавленный песок. Или, если точнее, расплавленный кремнезем. То есть, основной компонент песка.

Плавится, правда, при достаточно высокой температуре. В тысячу семьсот градусов по Цельсию. В обычном костре не расплавится. Но у меня имелись плавильни.

Впрочем, такого жара можно и не добиваться. Я добавил в песок тот же самый поташ, что и применял для изготовления аспирина. Жар расплавлял поташ в песке.

Еще я докидывал негашеную известь, чтобы улучшить свойства стекла. И полученное вещество плавилось уже при пятиста-шестиста градусах. Вполне приемлемо.

Рецепт прост. Надо семьдесят пять процентов песка. Десять процентов извести. И остальное — поташ.

Когда полученная смесь плавится, выделяются пузыри. Это уходит диоксид углерода.

Он должен уйти весь. Потому что совсем не нужен. Когда пузыри перестают появляться, тягучую смесь можно лить. Тянуть и дуть. Это уже стекло.

Чтобы получилось прозрачное стекло, нужен хороший песок. Белый.

Если будет обычный коричневый, то стекло будет зеленое. В этом случае, я добавлял диоксид марганца. А его получал, сжигая водоросли.

Пришлось много экспериментировать. Прежде чем я нашел нужный баланс.

Кстати, насчет температуры. Чем она выше, тем более жидкое получается стекло. Чем температура ниже, тем стекло тягучее.

Это позволяет делать разные части сплава. И, соответственно, создавать разные виды сосудов. Тонкие стаканы или толстые кувшины.

Само собой, я тут же вспомнил про окна. Как же без них? У меня ведь уже есть замок. И все окна надо застеклить.

Правда, в отличие от посуды, сделать лист стекла — более сложная задача.

Самый простой способ — вылить жидкое стекло на лист железа. Оно ведь все равно не расплавится. Потом дать остыть. И отполировать с двух сторон. До прозрачности.

Главное, чтобы лист железа был нужного размера.

Другой, более продвинутый способ — выдуть длинный стеклянный цилиндр. Отрезать его. И разрезать пополам. Потом раскатать на том же железном листе.

Пока еще стекло жидкое. Здесь стекло уже более прозрачное. Но недостаточно.

Фишка в том, что для орудования такими большими пузырями нужна ловкость. И опыт. А мои помощники стеклодувы пока еще только учатся.

Другой метод — выдуть большой шар стекла. Нагреть до точки кипения. Вращать на гончарном круге. И тогда он сам сплющится в диск.

Получится тонкое с краев стекло. И толстое в центре. Очень хорошее для окон.

Или же, можно просто выдувать цилиндр. Потом остужать стекло. Разрезать по длине. Снова нагревать. Тогда половинки цилиндра сами станут стеклом.

Последнему способу я как раз и научил недавно своих работников.

Лаутаро радовался как ребенок. Когда увидел, как дуют стекло. Конечно же, сам захотел попробовать.

Он еще пытался трогать раскаленное стекло. Хорошо, что я его опять успел вовремя остановить.

Кувшин он выдул неровный. Надо будет потом переделывать.

Но зато пришел в восторг. Токи тут же захотел себе стеклянную посуду.

Я уже предусмотрел это желание начальства. И кивнул Диего Дасе.

Тот тут же притащил сервиз с графином и стаканчиками. С чичей нашего собственного приготовления. Я налил токи и угостил его.

Холодненькая чича. Что еще может быть лучше? Особенно, когда стоишь в нестерпимо жарком стеклодувном цеху?

— Да, мачи Гуири, у тебя тут так много диковинок, что у меня разбегаются глаза, — пожаловался Лаутаро. Выпил весь графин чичи. У него развязался язык. И поэтому он наивно спросил: — Ты же останешься моим другом, мачи Гуири? Я бы очень хотел этого. Тот, с кем ты будешь рядом, обязательно победит.

Молодец, парень. Наконец-то, соображаешь. Кто еще, как не я, смог бы обеспечить победу твоего народа?

— Я сделаю все, что мне прикажет токи, — я слегка поклонился. — И останусь его самым преданным другом.

Лаутаро довольно улыбнулся. Хотя я видел, что он встревожен.

Тут он уже увидел много чего. Небывалого и фантастического. Ощутил мое могущество.

И сразу спросил себя. А не слишком ли силен этот проклятый мачи Гуири? Не покусится ли он сам потом? На власть самого токи? Надо развеять эти мысли. Как можно скорее.

— Вы прикажете сегодня же выехать в поход? — спросил я. Чтобы отвлечь токи от подозрений. И тут же коварно добавил: — Или лучше подать еще нашей отборной чичи?

Лаутаро вытер пот со лба. Жадно сглотнул. И решительно сказал:

— Ладно. Выступаем, когда придут твои разведчики. И припасы. Пусть мои воины отдохнут.

Вот это другое дело. Я подарил сервиз Лаутаро. Отчего тот пришел в дикий восторг. И приказал подать еще чичи и закусок.