Инженер и Постапокалипсис

Глава первая. Инженер в беде.

Луч света, проходящий сквозь выломанную замочную скважину двери, попадал прямо на коллекционную фигурку, стоящую на студенческом столе. Закованный в покрытый темным напылением технологический доспех с выгравированной на грудной пластине эмблемой ворона персонаж, держал в руках знамя с нанесенным на него девизом: «Победа или смерть!» Выполненный в форме птичьей головы шлем, загадочно мерцал тёмно-зелёными визорами направленными в сторону сидящей на кровати женщины.

Укутанная пледом особа дрожала от холода, бледные пальцы рук, нервно выдергивали ворсинки из ткани накинутой поверх её плеч. Светлые волосы женщины, торчащие в разные стороны, больше походили на птичье гнездо, чем аккуратную прическу, обрамлявшую ее голову несколько часов назад. Женщина неотрывно смотрела на лежащий на полу носок, потерявший где-то свою пару. По злой иронии судьбы, она была с ним в схожей ситуации. Тяжёлые, ядовитые мысли разъедали ее изнутри. Женщина не должна была выжить в том коридоре заполненном мертвецами. Ее безумная атака была актом отчаяния, попыткой продать свою жизнь подороже, но никак не попыткой сохранить свою никчемную жизнь предателя.

Выплескивая свой гнев и страх, женщина неустанно орудовала тяжёлым огнетушителем, разбивая головы подступающих мертвецов. Схватка, по ощущениям длившаяся целую вечность, внезапно закончилась. Крепкие мужские руки подхватили лишившееся сил тело женщины. Мутная пелена, стоявшая перед глазами, не позволяла адекватно воспринимать происходящие вокруг нее события. Крики и стоны раненых прошли мимо находящегося в прострации разума. Всё что она могла вспомнить, так это свои ощущения. Тепло рук, тяжелое дыхание мужчины, и покачивание, как при морском путешествии на корабле. Марко, несмотря на тяжелую схватку, нашёл в себе силы, на то чтобы взять её на руки и вытащить на третий этаж, с трудом втискиваясь со своей ношей мимо спешно возводимых баррикад, в итоге спасших всем жизнь. Марко действительно мускулистый мужчина ростом 195 см, которого другие люди часто называют привлекательным. У него чёрные волосы, сильная линия подбородка, изящные брови и зелёные глаза.

Мужчина не церемонился с закрытой дверью, ведущей в студенческую комнату. Один мощный удар ногой, и хлипкий замок со свистом вылетает из паза, открывая вид на комнату, переполненную супер геройской атрибутикой. С того момента, это место стало её временным пристанищем. Находясь в безопасности Габриэль, не потребовалось много времени на то, чтобы прийти в себя. Оглянувшись вокруг и не увидев своей дочери поблизости, женщину словно окатило холодным душем от осознания последствий принятого ранее решения. Словно обезумевшая, Габриэль металась по комнате из стороны в сторону, раз за разом повторяя имя своего ребёнка.

Она своими руками вытолкнула Алису наружу, в место, где опасность быть убитой была ничуть не меньше, чем в здании. На тот момент, за неимением альтернатив, этот поступок казался самым правильным, дать ребёнку незначительный шанс на спасение, в надежде на появление неравнодушного человека, которому совесть не позволит бросить девочку в беде. Но теперь, выжив, находясь в безопасности, женщина не находила себе места от беспокойства. Робкая надежда всё ещё тлела в её груди, в один момент чуть было, окончательно не погаснув, когда она услышала звон разбитого кровожадными тварями окна ведущего на пожарную лестницу. Лишь хлесткая пощечина отвешенная Марко, и заверения одной студентки в том, что она видела, как девочка скрылась в глубинах парка, дали ей силы жить, не покончив жизнь самоубийством.

Тихо открытая дверь превратила тонкий луч света в широкую полосу, опухшие от обильных рыданий глаза Габриэль с силой зажмурились от резкой смены обстановки.

— Прости, — шепотом произнес вошедший мужчина, носком правой ноги закрывая дверь.

– Оп, — издал невнятный звук Марко. С трудом балансируя на одной ноге, мужчина чуть не стал жертвой глянцевого порно-журнала, скрывающегося под кипой одежды, чудом не разлив горячий чай, заботливо налитый в фарфоровую кружку. — Я подумал, ты, наверное, голодна, — осторожно ступая по полу, сказал мужчина, — и я нашёл, чем можно перекусить.

С лёгким звоном мужчина поставил свою ношу на стол, небрежно скинув на пол фигурку гордо стоящего космодесантника. В комнате было слишком темно, а предстоящий разговор требовал зрительного контакта. Нужный ему источник света стоял рядом, небольшой ночник, стойкой которому служила фигурка женщины-кошки, осталось только найти переключатель. Мужчина с лёгким кряхтением безуспешно искал кнопку, которая позволит ему включить, наконец, чертов свет.

— Кто же, делает такие лампы, — бормотал Марко, — на то чтобы разобрать автомат в первый раз, я потратил гораздо меньше времени, чем на попытку включить эту лампу, — после минутного ступора, до мужчины наконец-то дошло.

Женская фигурка, выпирающая грудь, где же переключатель скажете вы?

Дотронувшись до соска фигурки, мужчина услышал долгожданный щелчок, и приглушенный свет наполнил комнату. Вскинув руку в победном жесте, мужчина обратил пристальное внимание на принесенное им печенье розового цвета.

— Вроде как, это лакомство называют Мочи, — растягивая буквы, мужчина попытался неуклюже сымитировать японский акцент. Видя, что за ним наблюдают поблескивающие любопытством женские глаза, мужчина карикатурно зажмурился, отправив угощение себе в рот.

— Уу-умм, — причмокивая губами, Марко закатил глаза, японская сладость так и таяла во рту, — ты обязательно должна попробовать это печенье. Ариса, наша студентка по обмену, привезла его прямиком из Японии. Будешь? — Насупившееся лицо женщины, и отрицательный кивок головой стали лаконичным ответом Габриэль на предложение. За то время, что мужчина находился в комнате, женщина не произнесла ни единого слова. Тяжело вздохнув, мужчина бессильно хлопнул себя по коленям, встав, Марко подошел к окну с опущенными жалюзи. Белые полоски, отсекающие комнату от мира снаружи, были покрыты толстым слоем пыли, хозяева этой комнаты относились с большим предубеждением к понятию чистоты.

Образцово показательным в этой комнате, были только натертые до блеска фигурки всевозможных персонажей комиксов, и героев книг. Постер с хорошо известным каждому американцу Человеком-Пауком соседствовал с постером изображающим неприглядного вида мужчину. Металл пожрал часть плоти неизвестного воина, рубцы испещрившие лысую голову соседствовали с устрашающе выглядящими проводами, входящими в правую сторону черепа. Механический протез его руки сжимал огромный клинок с гуляющими по нему молниями, в другой же покоился монструозного вида бластер, от дула которого подымался еле заметный дымок.

«Да будут твои помыслы чисты. Искореняй Ересь даже в душе своей».

— Видимо, представитель, какого-то радикального религиозного течения, — подумал Марко, рассматривая стоящего на фрагментах тел разнообразных ксеносов инквизитора. Фигура неизвестного, его стать, внушали уважение, такой человек может гнуть подковы голыми руками. Разноплановые увлечения молодёжи порой вводили мужчину в ступор, как могут храниться рядом порно-журналы и мрачное фэнтези? Сделав двумя пальцами небольшую щель в жалюзи, мужчина окинул взглядом прилегающую к общежитию территорию. Всё осталось по-прежнему, живых людей не наблюдалось, а фигур мертвецов определенно прибавилось. Отбившись от неожиданного нападения, люди загнали себя в ловушку. Без огнестрельного оружия с таким количеством противников сможет справиться лишь изображенный на плакате воин, но никак не отряд из напуганных студентов и нескольких учителей.

“Не волнуйся, всё будет хорошо” — банальная фраза, которую лучше не говорить. Женщине нужно продемонстрировать уверенность. Присев на корточки перед кроватью, Марко поймал взгляд женщины, взяв её за руку.

— Я уверен, с Алисой всё в порядке, — большим пальцем руки мужчина нежно погладил ладонь Габриэль.

— Я бросила её, — глаза женщины вновь начали наполняться слезами, — где она теперь? А что если она не смогла убежать, у нее же больная нога. Вдруг её… — не сдержав эмоций, женщина разрыдалась.

— Никто не знал, сможем ли мы выжить, ты дала своему ребенку шанс – успокаивающий голос мужчины нежно обволакивал женщину, — она умная девочка, наверняка уже сидит в полицейском участке, под присмотром взрослых.

Марко старался сделать свой голос твердым, успокаивая любимую женщину, при этом сам мужчина в подобное развитие событий не верил, уж очень юна была Алиса, шанс на её спасение был ничтожно мал, лишь чудо могло сохранить её жизнь.

— Ты, правда, так думаешь? — отчаянную надежду в голосе, мог услышать даже глухой.

— Да, в этом у меня нет никаких сомнений – солгал он, сев на кровать рядом с женщиной. Ее голова легла на плечо мужчины в поисках защиты и спокойствия, Марко осталось лишь покрепче её обнять. Сидя в маленькой комнате, мужчина и женщина, освещаемые тусклым светом ночника, ждали спасения, чувствуя, как время утекает, словно песок сквозь пальцы. Громкие автомобильные гудки, раздавшиеся снаружи, нарушили покой обнимающейся парочки.

— Учитель, — следом в комнату ворвались взбудораженные студенты, их лица озаряли широкие улыбки, — помощь пришла, военные. — Задыхаясь, произнесла полненькая девушка с длинной косой, закинутой на плечо.

— Скорее, пойдемте, вы должны это увидеть собственными глазами, мы спасены, — пританцовывала от избытка чувств, девушка. Её полные груди подпрыгивали в такт, ритмичным движениям ног, грозя вырваться из плена тесной блузки. Стоявшие рядом с девушкой одногруппники грозили заработать косоглазие, любуясь развернувшимся перед ними шоу.

Чуть приподняв левую бровь, мужчина осуждающе посмотрел в сторону позабывших обо всем на свете парней, не обративших внимание даже на тихое покашливание педагога. Громкий хлопок ладоней, наконец, возымел нужный эффект, заставив виновников переполоха залиться с ног до головы краской. Лишь одна особа, ставшая объектом мужских фантазий недоуменно хлопая своими изумрудными глазами, пыталась понять, что послужило причиной возникновения неловкого молчания между одногруппниками и понимающей ухмылки учителя.

— Ладно, ведите, — аккуратно поправив плед на плечах возлюбленной, мужчина поднялся с кровати.

— Набирайся сил, я скоро вернусь, и мы отправимся на поиски Алисы, — ободряюще улыбнулся мужчина. Закрывшаяся за спиной мужчины дверь оставила Габриэль наедине со своими мыслями.

— Вы куда? — Донесся до слуха женщины, приглушенный дверью голос мужчины.

— Учитель, нам на пятый этаж, оттуда вид будет гораздо лучше, — ломающийся голос худощавого парня был переполнен чуть ли не осязаемым предвкушением, — сейчас будет месиво, Томас, как думаешь, сколько времени понадобится военным на то, что разобраться с этими уродам?

— Я думаю, им хватит… — голоса поднимающихся людей окончательно стихли.

От угощения оставленного Марком исходил легкий клубничный аромат, её дочери оно определённо понравится. Горько усмехнувшись, женщина положила печенье обратно, мысли о дочери разбередили ноющую глубоко в груди рану.

— Я отдам тебе свое сердце и душу, только спаси моего ребенка, — тихо прошептали женские губы. Ктулху отвернулся от них, а значит, настало время просить милости у другого существа, надеясь на его благосклонность.

Слегка мерцающие глаза лежащей на полу фигурки всё так же пристально смотрели на женщину. Тот, кто послужил прототипом фигурки, мог бы многое рассказать о цене подобных обещаний, но он ведь был простой игрушкой, ведь так?

«…»

Стремительный подъем по лестнице вызвал у мужчины небольшую одышку. В отличие от двух предыдущих этажей, тут, царило небывалое оживление. Зная об опасности внизу, выжившие стремились забраться, как можно выше, отсекая себя от опасности больше в психологическом плане, нежели физическом.

Гул множества голосов сливался в одну трудно уловимую тарабарщину, от которой у неподготовленного человека непременно возникла бы мигрень. Большинство людей находящихся в коридоре с упоением обсуждали прибывшую помощь.

— Их наверняка сожрут, так же, как и остальных полицейских, — нудным голосом произнес худощавый парень, поправив сломанную дужку очков.

— Себастиан, можешь хоть сейчас не душнить, честное слово от твоего пессимизма хочется найти веревку покрепче и повеситься, — оглядев окружение, однокурсник студента задумался, — … да хоть на этих перилах, всяко будет лучше, чем выслушивать твой вечный скептицизм.

— Хорошая идея, — не остался в долгу Себастиан, — меньше мучений, подумай об этом.

— Ах ты… — вскинулся задетый за живое парень.

— Успокойтесь, — вступил в разговор третий участник, любовно натирая тряпкой гвоздодер, — мы умрем в бою, как подобает настоящим мужчинам, – глаза по-военному стриженого парня фанатично блеснули. Он убил четверых зомби и хотел убить минимум столько же.

— Меня окружают одни психопаты, — сокрушенно вздохнул второй студент, бессильно опуская руки.

Несмотря на то, что многие выжившие остались на своих местах, в игровой комнате, что называется, яблоку негде было упасть. По большей части эффект толпы в помещении создавался за счёт беспорядочно расставленной мебели, заставляющей людей держаться друг к другу поближе. Прильнувшие к огромному, во всю стену окну, студенты, безуспешно пытались разглядеть происходящее на улице, но собственные отражения в стекле серьезно затрудняли воплощение задуманного.

— Да выключите вы уже свет, — не выдержала загорелая блондинка, — ничего же не видно и не прижимайся ко мне так, иначе пожалеешь, — яростно зашипела девушка на стоящего вплотную к ней толстяка, в подтверждение своих слов, ударив того по плечу своей наманикюренной ладонью.

— Лиза, прости, меня толкнули, — начал оправдываться парень без единой капли раскаяния на лице, наоборот, его лицо выглядело так, словно он оказался медведем, наконец-то добравшимся до вкуснейшего мёда.

— Я предупредила, — напоследок бросив уничижительный взгляд на довольного толстяка, девушка вновь сфокусировалась на происходящем за окном.

Протискиваясь между студентов, Марко, виновато улыбался в ответ на возмущенные восклицания потревоженных зрителей. Тихо щелкнул выключатель, погружая комнату во мрак.

Света от уличных фонарей и фар бронемашин хватало для того, чтобы сторонние наблюдатели могли в деталях разглядеть, как вылезшие из люков машин солдаты направляю грозные орудия в сторону приближающихся мертвецов.

— Всем отойти от окна, — скомандовал Марко, видя, как один из солдат повернул дуло своего оружия в сторону монстров медленно бредущих на источник громкого звука со стороны здания в котором находились выжившие.

Видя, что его слова остались без внимания, мужчина повысил голос, добавив в него командных ноток:

— Живо, пока я не заставил вас драить сортиры вашим собственным языком!

Грубо, но действенно, именно так, их, зелёных новичков, приводил в чувство сержант, обещая устроить расслабившимся салагам, сладкую жизнь.

В один из дней, выполняя боевое задание, сержант подорвался на мине установленной своими же саперами и по роковому стечению обстоятельств не отмеченной на карте. Опытный боец отправился на небеса, даже не успев приступить к выполнению поставленной задачи, оставив после себя лишь небольшое военное пособие и старенький пикап родной семье, а также яркие воспоминания о том, как надо поддерживать дисциплину в коллективе, своим подчиненным.

С глухим ворчанием, молодые люди начали отходить от окна, всем своим видом выражая несогласие с деспотичным поведением преподавателя.

Громкие выстрелы пулеметов послужили хорошим стимулом придавшим ускорение и должную мотивацию непокорным студентам, пробудив у неискушенных в военном деле людях первобытный страх. Несколько крупнокалиберных пуль попало по общежитию, выбив из стены здания бетонную крошку, оставив после себя глубокие выбоины. Другая часть снарядов прошила насквозь стекла окон первого этажа, окончательно упокоив стоящих на их пути мертвецов.

— Пошевеливайтесь, вашу мать, ну! — Марко торопился, оттаскивая молодых ребят от окон, помогая себе не только криками, но и многочисленными затычинами для убеждения самых упертых личностей. По своему опыту, мужчина прекрасно понимал — пули не делят мир на своих и чужих, убивая всех с одинаковой эффективностью. Злой умысел стрелка или просто дрогнувшая от отдачи рука, могут направить смертоносные кусочки металла прямо в сторону зрителей бесплатного шоу.

К тому времени, как студенты были отогнаны на безопасное расстояние, затихла и стрельба на улице. Прижавшись к стене, Марко позволил себе слегка выглянуть из своего укрытия, одним глазом осматривая поле боя. Группа выживших людей, появившись из-за здания спортзала, бежала по направлению к машинам военных, громко голося и размахивая руками, лишь для того, чтобы спустя некоторое время превратиться сочащиеся кровью куски мяса.

— Дерьмо... — только и смог произнести Марко одновременно с раздавшимся неподалеку от него приглушенным вскриком блондинки. Ослушавшись учителя, чрезмерно любопытная особа, теперь, сидела на грязном полу, от ужаса зажимая свой рот двумя руками, боясь издать хоть один громкий звук.

Крамольная мысль об ошибке военных, в горячке боя перепутавших живых с мертвецами, испарилась в ту же минуту, как громкоговоритель исторг из себя надменный мужской голос, обращающийся к неизвестному, выжившему спрятавшемуся за одной из многочисленных статуй.

Дальнейшие события заставили мужчину позабыть обо всём. Смертельная игра с предсказуемым результатом, будь ты хоть мировым рекордсменом по бегу по пересечённой местности, от пули не убежишь. И всё же этот день не переставал удивлять мужчину.

Он увидел вставшего во весь рост незнакомца прижимающего к себе ... ребёнка!

— Алиса, — на Марко будто вылили холодный ушат с водой. Да он не мог разглядеть ребёнка с такого расстояния, но почему-то он был уверен в том, что на руках неизвестного человека находится потерянная девочка.

Время, словно жвачка, растянулось на целую вечность. Марко мог поклясться под присягой в суде, то что он увидел, не плод его воображения. Мерцающий взгляд горящих рубином глаз незнакомца даже с такого расстояния пробирал до костей. Начав движение за мгновение до конца отсчёта, он словно призрак растворился в воздухе. Вспышки выстрелов, грохот, и едва заметный силуэт перемещающийся между укрытиями по направлению к зданию спортзала, Марко потерял шуструю фигуру из вида в тот момент, когда она скрылась за зданием спортзала.

И на фоне этого, как-то даже буднично, несколько хлестких очередей прошлись по их этажу. Звон разбитого стекла, и левую часть лица мужчины обжигает от острой вспышки боли. Осколки разбитого стекла впились в незащищенную кожу мужчины, разрезая податливую плоть.

— Твою мать, — крикнул Марко, откатившись подальше от окна. Пули просвистели в опасной близости от него, сантиметром левее и его голова взорвалась бы, словно переспелый арбуз. Щека мужчины горела огнем, но к счастью глаз не пострадал. Осторожно ощупав пострадавшее место рукой, Марко вытянул несколько небольших осколков, отбросив их на пол. Небольшая капля крови, выступившая из ранки, быстро скатилась по щеке мужчины, беззвучно упав на пол.

— Лиза! — крик отчаяния разнесся по комнате. Упомянутая особа неподвижно лежала, не подавая ни единого признака жизни. На белоснежной майке, в районе живота проступало большое, красное пятно. Увлекшись происходящим на улице, мужчина совершенно позабыл про сидящую перед окном студентку, ставшую жертвой беспорядочной пальбы.

— Ложись на пол, — прикрикнул на толстяка мужчина. Ползком, добравшись до девушки, Марко, начал осторожно осматривать рану, пытаясь оказать пострадавшей помощь. Рык автомобильных движков и продолжившиеся выстрелы, дали ясно понять, военные тут надолго и на глаза им лучше не показываться.

«…»

Прогуливающаяся по третьему этажу парочка учителей-любовников держалась за руки, окончательно наплевав на всякие рамки приличий. У каждого из них была своя семья, вторые половинки, , которым они поклялись в любви и плоды их отношений, дети. На протяжении долгого времени они скрывали свой роман от окружающих, опасаясь нарушить сложившийся хрупкий баланс в их жизни, больше всего боясь увидеть разочарованные лица родных, сокрушенных их предательством.

Сейчас, когда весь мир стал катиться в бездну, мужчина и женщина наплевали на все условности, отдаваясь своей безудержной страсти, желая провести вместе каждое свободное мгновение изменившейся жизни, в пламени плотских утех, словно краски на выцветшей от времени картине поблекли чувства даже к родным детям, да и были ли они живы?

— Нам повезло выжить, — шептал мужчина в маленькое ушко женщины, словно дьявол искуситель, — мы будем помнить о них, но нам нужно продолжать жить дальше, — горячее дыхание мужчины вызывало дрожь по всему телу женщины, последние сомнения о правильности своего поступка исчезли, уступая место животной страсти. Гарри (не путать с Гарри Стоуном) прав, нужно жить дальше, они ещё смогут стать счастливыми родителями, главное выжить.

Сладкая парочка слилась в чувственном поцелуе, отрешившись от всего происходящего вокруг. Громкие удары в преграду перекрывающую лестницу ничуть не волновали любовников, белесые глаза зомби вызывающие у людей ступор ужаса в этот раз оказались бессильны. Канонада выстрелов звучащая снаружи, также не возымела должного результата. Весь мир сузился до небольшого пятачка, на котором стояли целующиеся люди. Подобное проявление чувств могло продолжаться вечность, если бы не громкий грохот раздавшийся рядом с ними.

Здание ощутимо тряхнуло, а стену находящейся неподалёку комнаты выгнуло в коридор. Разлетающаяся во все стороны штукатурка вызвала испуганный визг у женщины, напуганной происходящим. Лампы, висящие на потолки со скрипом закачались, грозя погаснуть, сеть мелких трещин испещрила даже напольную плитку, примыкающую к стене.

— Что… — закашлялся от попавшей в горло пыли, мужчина, — згхдесь происходит?

Строительная пыль самая противная из всех видов пыли, мелкие частички штукатурки так и норовили попасть в нос мужчины, вызывая у того новые приступы кашля.

Откашлявшись и высморкавшись прямо на пол, мужчина осторожно подошёл к забаррикадированной двери комнаты, в которую, влетело что-то огромное. Находившийся за ней зомби, неустанно бьющийся головой о стену, подозрительно затих.

— Гарри, не подходи, — сжав в маленьком кулачке рукав кофты мужчины, женщина легонько потянула его на себя.

— Не беспокойся, всё нормально, — ответил мужчина, пытаясь на слух определить, что же происходит внутри.

— Вроде тихо, — оторвался от двери мужчина, из-за небольшой баррикады ему пришлось прилично согнуть спину, чтобы голова пролезла между стульев к полотну двери. Со вздохом облегчения, Гарри разогнулся, поворачивая свое туловище в разные стороны, непривычные к таким нагрузкам мышцы стонали от боли.

Детский крик, раздавшийся из-за двери, заставил стоящих неподалёку людей подпрыгнуть от неожиданности. Гарри лично забаррикадировал дверь, и наличие в комнате живого ребёнка он не припоминал.

— Мама, мамочка, помоги, — разносился по коридору зов маленькой девочки.

— Откуда там взялся ребенок? — Ошарашенно бормотал мужчина, разбирая баррикаду, мысли о прячущемся за дверью зомби были отброшены в сторону, будь там монстр, девочка не смогла бы взывать о помощи.

— А если это ловушка, — остановила Гарри возлюбленная, — откуда там взяться ребёнку, он что просто так взял и прилетел? Не надо спешить, давай позовём остальных, — пыталась воззвать к разуму своего любовника, женщина.

— Аманда… — пытавшегося что-то сказать мужчину, бесцеремонно оттолкнули в сторону.

— Алиса, мамочка тут, — закричала прибежавшая на голос своей дочери, Габриэль. С недюжинной силой женщина разметала остатки баррикады, рывком открывая на себя дверь.

— Сумасшедшая, — обозвала её Аманда, бросившись на помощь своему любовнику.

Но Габриэль подобная оценка её психического состояния мало волновала, женщина неверяще смотрела на свою дочку, такую живую, такую родную.

— Алиса…

— Мамочка…

«…»

К шуму ветра и шелесту листвы добавился еле слышимый, на грани восприятия, треск. Появившаяся в углу рамы небольшая сеточка трещин, быстро расширялась, словно корни деревьев, отвоевывая себе всё больше и больше пространства.

Раздавшийся протяжный скрип и треск положили конец и без того державшейся на честном слове оставшейся части стены. Обломки кирпичей и стекла упали на головы бестолково топчущимся на одном месте зомби. Наступившая тишина продержалась недолго, вновь раздались выстрелы пулеметов, окончательно хороня надежды многочисленных насекомых исполнить свою стандартную, ночную песню.

Мертвенно-бледный свет луны едва проникал сквозь плотную пылевую завесу, заполонившую собой всю комнату. Те же лучи, которым повезло отыскать дорожку среди водящих хоровод пылинок, попадали на две неподвижно лежащие фигуры.

Слабо мерцающий кокон, принявший на себя основной удар, плавно распался на десятки тысяч малозаметных, тонких нитей, отмирающих и превращающихся в слегка голубоватую субстанцию, истончающую необычайно терпкий аромат лучше всякого дурмана затуманивающий мозг живых существ. На ней словно грибы после дождя, начал произрастать фосфоресцирующий мох, медленно приступивший к экспансии свободных участков помещения.

Неподвижно лежащее на сплющенном до кровавого фарша зомби, существо, не так давно бывшее человеком, сделало судорожный вздох. Его вид был крайне необычен, обычно так, некоторые богословы в своих текстах изображают человека, заключившего сделку с Дьяволом. Правая часть человеческая, левая — демоническая. Любой скептик, находись он в этот момент в помещении, справедливо бы заметил, что существо, лежащее в углублении стены обладает до абсурдного малым количеством человеческих черт. Правая часть груди и рука, прижимающая к ней, потерявшего сознание от перегрузок ребёнка, вот и всё, что осталось в Ломагине от человека. И даже этот небольшой островок тела начинал постепенно мутировать.

Измотанный скоротечной гонкой на выживание, организм, остро нуждался в энергии для своего восстановления. Существо в своей наилучшей форме способное творить вещи, выходящие за грани разумного, в данный момент представляло собой жалкое зрелище. Нижние конечности почти полностью отсутствовали перебитые крупнокалиберными пулями, а на месте печени находилось сквозное отверстие размером с кулак пережравшего протеина бодибилдера. Поглощенного зомби хватило лишь на то, чтобы организм создал внутри себя дублирующие каналы для циркуляции крови, заставляя внутренние органы продолжать функционировать.

Красные глаза, не мигая смотрели на Алису, рядом с которой нетерпеливо извивались вышедшие из тела, уродливые отростки. Приди в себя Ломагин мгновением позже, и участь девочки была бы предрешена. Лишь прилагая неимоверные усилия, мужчина смог взять под контроль взбунтовавшиеся части своего тела. Всепоглощающий голод давил на сознание, требуя одного, пищи. Поддаться на уговоры агонизирующего мозга было так просто, лишь ослабь немного контроль, и организм сделает всё за него. Перед глазами проносились образы убитых людей, каскадом нахлынули чувства внеземного удовольствия от поглощения, теплых, слабо трепыхающихся жертв.

«Уступи, сдайся, ты уже убивал», — шептало подсознание, не переставая проецировать перед Ломагином доселе закрытые от него воспоминания. Военный инженер стоял на распутье, сдаться и поглотить девочку, тем самым спасая свою жизнь, окончательно превращаясь в чудовище, или же бороться с самим собой, наплевав на последствия.

Тихий стон, раздавшийся на его груди, вернул Ломагина в реальный мир. Покрытое пылью лицо девочки было обращено в его сторону. В её глазах плескалась надежда, она помнила решительный взгляд своего спасителя, его обещание, видела, как его тело меняется, теряя человеческие черты, и не смотря на это, верила в него, не собираясь отпускать его руку. Её мама часто рассказывала ей истории про прекрасных героев, спасающих от лап коварных драконов, томящихся в многочисленных башнях принцесс. Алиса же не была принцессой, и чудовища заполонившие территорию университета мало походили на драконов, но неизменно приходя в себя, девочку встречал немигающий взгляд горящих красным глаз. И девочке этого было достаточно, какая разница, как выглядит ее спаситель, если каждый раз он спасает её, даря своё тепло и заботу. Мозг ребёнка, гибко перестраивался, меняя сознание девочки под окружающую действительность.

— Добрый вечер, — робко поздоровалась, Алиса, стараясь не обращать внимания на мелькающие в её поле зрения отростки.

Глаза Ломагина чуть не вылезли из орбит, когда он услышал приветствие от девочки, что по идее должна была визжать от страха.

— Привет, — сказал-прорычал сиплым голосом Ломагин, пасть полная острейших зубов была слабо заточена на ведение светских разговоров, а посему большинство звуков вышли слегка шепелявыми.

Новая вспышка голода и ярости ударила из глубин подсознания, чуть было, не разрушив хрупкий контроль военного инженера над своим телом. Зрение мигнуло, окрашивая окружающее Ломагина пространство в смесь синих и оранжевых цветов. Ребёнок превратился в одно сплошное яркое пятно, задвинутые на задний план мысли о пище, нахлынули с ещё большей силой. Военный инженер срочно должен был решить вопрос с ребёнком, пока ещё он мог держать себя в руках.

Единственным выходом из этой комнаты служила дверь, но как понять, кто за ней будет поджидать ребёнка, зомби или люди. Не обращая внимания на вопросительно смотрящую на него девочку не знающую, как себя вести со столь необычно выглядящим спасителем, Ломагин обратился к своим чувствам. С каждым разом получить требуемое становилось всё проще и проще, прошло совсем немного времени, как Ломагин, смог услышать громкое сердцебиение лежащего на нём ребёнка. Очередное усилие, и зона восприятия расширяется, открывая для юноши новые источники звука.

До его ушей донесся разговор мужчины и женщины, прямо тут, за стеной, стояли живые люди. Зашипев от напряжения, Ломагин в очередной раз отогнал настырные отростки пытающиеся полакомиться ребёнком.

Он не видел лица ребёнка, лишь оранжевое пятно маячило перед его глазами, всё его тело обуяла, дикая слабость, с трудом, Ломагин приподнял ребёнка, поднося свою руку с хрупким грузом ближе к двери, стараясь избежать контакта девочки и мха, на котором он лежал.

— За дверью люди, стучи что есть сил, — с трудом прохрипел военный инженер, в его горле образовался комок, мешающий проходить воздуху. Его глаза в последний раз ярко вспыхнули, сбрасывая с ребёнка оцепенение, вызванное витающим в воздухе ароматом.

Встав на ноги Алиса нерешительно посмотрела на дверь, обстановка разгромленной комнаты удивительным образом напоминала комнаты студентов, в которые любопытная мордашка девочки иногда заглядывала. Оглянувшись назад, девочка увидела большое здание спортивного зала, так и есть, она вновь вернулась в общежитие, а значит, её мама находится где-то поблизости. Мысли о том, что её мама умерла, даже не появлялись в белокурой головке ребёнка. Для Алисы мама была неизменной переменной всегда присутствующей в ее жизни, так почему бы ей не оказаться в этом месте и сейчас.

Начав громко стучать руками по двери, Алиса звала, что есть мочи маму. Раздавшийся за дверью грохот подтвердил правильность её намерений, её услышали, мама скоро придёт и решит все проблемы.

Пока девочка звала на помощь, военный инженер оглядывал то, что осталось от его тела. Увиденная картина удручала.

«Не жилец», — против воли пронеслась в его голове мысль. Сосущая пустота за спиной лучше любых слов сказала ему, что убитый зомби был окончательно поглощен. А его раны на теле даже не думали закрываться, не говоря уже об регенерации оторванных конечностей.

— А может так и лучше, — подумал Ломагин, ведь если бы не эти раны, он бы уже пожирал находящихся за дверью людей. В то, что он сможет остановиться перед таким искушением, военный инженер сомневался. Будь в этой комнате вместо ребёнка другой человек, Ломагин смог бы договориться со своей совестью.

В его легких что-то булькало, дыхание с каждой минутой становилось всё тяжелее, из последних сил, военный инженер сдерживал свой всепожирающий голод, надеясь, что дверь поскорее откроется, даря ребенку спасение. Его сознание начал поглощать туман забвения, зрение затуманилось, а тело окончательно потеряло всяческую чувствительность.

Всё стало таким не важным, мимо него почти незаметно прошла радостная встреча дочери с мамой, лишь где-то в глубинах мозга загорелась и тут же погасла радостная мысль о том, что он выполнил своё обещание, доставив девочку прямиком к непутевой родительнице. Резкая судорога скрутила его тело, и из горла мужчины хлынул большой поток темной крови. Ещё десять минут шевелившиеся, словно змеи отростки, безвольно упали на умирающее тело хозяина.

«…»

Габриэль крепко сжала в объятиях свою дочь, без устали осыпая лицо ребёнка поцелуями. Она смотрела на свою девочку и до сих пор не могла поверить, что всё происходящее с ней не иллюзия воспаленного мозга, или мираж. От дальнейшего проявления материнской нежности женщину остановили крепкие детские руки и не по возрасту серьёзный взгляд.

— Ему нужна помощь, он меня спас, — прошептала Алиса, на ухо маме, боясь, что их разговор услышат остальные. Хотя девочке было ещё так мало лет, она ясно понимала, что ничем хорошим встреча её спасителя с остальными людьми не закончится.

Вновь прижав к себе дочку, женщина заглянула в комнату, с трудом подавив в себе желание закричать. Демон, самый натуральный демон лежал не так далеко от нее в костюме химзащиты, его радужка тускнела прямо на глазах, а тело усыхало, отдавая последние силы на борьбу за существование. Ее молитвы были услышаны, правда не тем, кем бы она хотела.

— Жизнь за жизнь, — сказала Габриэль, схватив свободной рукой одежду с покосившейся вешалки, женщина быстро начала кидать её на умирающего, как она считал, демона. Скрыв его под грудами тряпья, женщина приступила к выполнению самой важной части нехитрого плана. Демону нужна кровь, и она ему ее предоставит.

— Закрой свои глазки и ушки, мой цветочек, — поставив свою дочь у противоположенной стены коридора, Габриэль ласково поцеловала в макушку свою дочь. Не стоит ребенку смотреть на то, что будет происходить дальше.

— Как твоя дочь оказалась в этой комнате? — Требовательно спросила подошедшая Аманда. Женщина никак не могла взять в толк, каким образом в комнате с инфицированным появилась девочка, которая покинула общежитие несколько часов назад, единственной здравым объяснением подобного, был тот факт, что девочка изначально находилась там, а ее безутешная мамаша весьма профессионально играла свою роль.

— Посланец Господа спустился на эту грешную землю и спас мою дочь, — без запинки соврала Габриэль, постаравшись, как можно убедительней сымитировать фанатичное лицо однажды виденной её сектантки. Идиотская улыбка, и выпученные глаза с ярко горящей в них убежденностью в своей правоте сыграли свою роль.

— Совсем с ума сошла… болезная… — ехидно ухмыльнулась Аманда, — интересно, что скажет Марко, когда узнает, каким образом ты решила избавиться от своей дочери, чёртова психопатка.

— Вы можете сами посмотреть, если не верите мне, — не меня своего выражения лица, отбила выпад Габриэль, вновь указав рукой на комнату — он тут, спит, будьте осторожны.

— Да, да, да, конечно, — кивнула Аманада, заходя в комнату. Осмотрев груды кирпича разбросанного по комнате, женщина обратила внимание на лежащую неподалёку от неё кучу одежды.

— Как мило, ты решила скрыть обычного мертвеца под одеждой, выдавая его за ангела, посмотрим, что на это скажет полиция, — женщина искренне презирала Габби, видя в той соперницу за внимание своего мужчины. Видя, как её возлюбленный затих в присутствии этой психопатки, Аманда всё больше распалялась, пытаясь унизить самой же выдуманного врага.

— Давай-ка посмотрим на посланца Божьего, — женщина бесстрашно протянула руку к куртке, закрывающей от неё лицо неизвестного. Будто того и ждав, пасть усыпанная острыми зубами вцепилась в руку заверещавшей от боли женщины.

— Аманда, — бросился ей на помощь Гарри, безуспешно пытаясь вырвать свою женщину из лап урчащего от удовольствия монстра.

Закрыв за собой дверь, Габриэль подперла ее тумбочкой, для надёжности на неё сев. Крики и утробный вой, доносящийся до неё из-за хрупкой преграды, заставляли кровь женщины стынуть от ужаса. Сделала ли она правильный выбор, позволив умирающему чудовищу набраться сил? Не нападёт ли он на них? Вопросы, ответы на которые могло дать лишь время. А пока, обняв свою зажавшую уши дочь, женщина сидела, ожидая, пока демон закончит своё пиршество.

«…»

Стоя голым перед дверью, Ломагин не придумал ничего лучше, чем просто постучать в деревянное полотно. Вместо бодрости, следующей за кровавой вакханалией, его тело ощущалось, словно отлитое из металла. Он смог вернуть себе человеческий облик, в очередной раз, убив ни в чем, ни повинных людей. И свалить все грехи на кого-то другого не представлялось возможным, в этот раз он был в сознании, пусть и совершенно не управлял своим телом, отдав управление своим инстинктам.

Голоса, скрип тумбочки и дверь неспешно раскрывается, открывая молодому человеку вид на выкрашенные в белый цвет, стены студенческого общежития. Осторожно выглянув в зазор, получившийся между дверью и стеной, Ломагин наткнулся на пару любопытных глаз пристально на него смотрящих.

— Мне нужны трусы, — подумал Ломагин, потерянно осматривая заросшее мхом помещение. Искать их в таком месте было нетривиальной задачей, поэтому военному инженеру, пришлось высунуть голову наружу в надежде на получение содействия от взрослой женщины.

— У вас случаем не найдётся каких-нибудь трусов? — Неловко улыбнулся мужчина, нервно переминаясь с ноги на ногу.

«…»

Горячие струи воды немного улучшили самочувствие военного инженера. Он по-прежнему не мог поверить, что мама спасенной им девочки столь хладнокровно заманит ничего не подозревающих людей к нему в комнату. В очередной раз военный инженер прошёл по острию хорошо заточенного лезвия, чуть не сев на него задницей.

Ломагин не хотел думать над тем, какую легенду сочинит его спасительница, оправдывая их с девочкой появление в стенах общежития. Сейчас его единственной задачей было хорошенько вспенить губку и затем до скрипа натереть каждый участок своего тела.

Короткое столкновение с военными, показало его слабость к огнестрельному оружию, попутно уничтожая начавший зарождаться в нем комплекс супергероя. Чистое и незамутненное везение сопутствовало Ломагину на всём его пути к общежитию. Если бы солдаты восприняли его всерьез, то одними пулеметами дело бы не ограничилось. Как избежать серьёзных последствий от столкновения с начиненной взрывчаткой, ракетой, военный инженер не имел ни малейшего понятия.

На чистой, лишенной всяческого загара коже не осталось и следа от грязи, но Ломагину этого было мало, с остервенением военный инженер натирал свою руку, которой недавно вырвал кадык сопротивляющегося мужчины. Кровавые воспоминания никак не хотели покидать его голову, раз за разом, он возвращался в ту комнату, наполненную ужасом и кровью, отчаянные крики людей набатом бились в его ушах.

В этот раз голод не отступил, как делал это ранее, теперь всё было по-другому. Ломагин всё больше склонялся к мысли о том, что для его полного восстановления нужно поглотить минимум четверых, а то и больше человек. Вся надежда была на постепенное восстановление организма от поедания обычных продуктов. Слишком сильно он изменился за столь короткий промежуток времени, слишком сильно сдвинул внутреннюю грань дозволенного. Кто бы мог подумать, что когда-то он будет спокойно рассуждать о том, сколько человек он убил.

«Положительно, с необдуманными трансформациями необходимо завязывать, я и без того силен, нужно использовать подобное преимущество на полную катушку, не доводя себя до очередного пожирания людей», — именно такие мысли витали в голове у нежащегося под потоками горячей воды, Ломагина.

Положив свою руку на гладкую поверхность душевой плитки, Ломагин начал постепенно усиливать нажим, секунда, две, три и вот уже кажущийся незабвенным монолит поверхности начинает тихонько потрескивать. Очередное усилие, и пальцы военного инженера пробивают плитку насквозь. Вытащив руку назад, военный инженер поднес пальцы поближе к своим глазам. Ни единой раны, лишь слегка покрасневшие кончики пальцев. Лишь усилившееся чувство голода обозначило цену подобным трюкам.

— Стоит повременить и с этим, — пробурчал себе под нос военный инженер.

Неспешно двигаясь к выходу из душевой, мужчина обратил внимание на высокое ростовое зеркало, испещренное бесчисленным количеством царапин. Первый раз, когда он может хорошенько себя рассмотреть. Вертясь на одном месте словно юла, Ломагин с упоением разглядывал произошедшие с ним изменения. Куда подевался тот мужичок с пивным пузом, который был до крушения вертолета? Теперь его тело набрало необходимый вес, и самое главное, обзавелось даже на вид, крепкими мышцами, словно всю свою сознательную жизнь он провел в спортзале, не забывая при этом хорошо питаться. Изменения коснулись и его лица. Уродом Ломагин не был, но и до звания второго Аль Пачино не дотягивал. Сейчас же, он словно сошел с обложки глянцевого журнала. Описать его лицо можно примерно этими словами: «О Боже, какой мужчина, я хочу от тебя сына. И я хочу от тебя дочку, и точка, и точка!» Совершенные пропорции лица не оставили и места для изъяна, делая внешность своего носителя внеземной. Для подобного результата нужны столетия направленной селекции, не гарантирующие стопроцентного результата, и всё это Ломагин получил в нагрузку к своим способностям.

Усталые глаза довольно прищурились, наткнувшись на еще одну сильно изменившуюся часть тела.

— Уф, Вася, что за аппарат? — задал сам себе риторический вопрос, парень, позабыв обо всём на свете. Без понятия зачем, но Ломагин с довольной ухмылкой проделал «вертолетик» своей волыной.

Выйдя в коридор, ноздри мужчины уловили непередаваемый аромат еды, вызвавший обильное бурчание изголодавшегося желудка.

— Пойдём, я принесла еду в твою комнату, — мягкий женский голос раздался слева от него. Мама спасенной девочки безропотно ждала, пока он закончит водные процедуры, попутно озаботившись вопросом поиска еды.

Внутри небольшой комнатки его ждала аппетитно пахнущая тарелка с макаронами, политыми густым мясным соусом. Жизнь удалась, простое, но вкусное блюдо уничтожалось с невероятной скоростью, Ломагин успел позабыть, когда в последний раз мог позволить себе спокойно перекусить чем-то отличным от бесконечной яичницы с беконом, если не брать в расчет события последних дней.

— Меня зовут Габриэль, — впервые представилась женщина, начав разговор, как только военный инженер отставил пустую тарелку в сторону. — Как ты мог догадаться я мама, спасенной тобой девочки, — тяжело вздохнув, женщина вновь посмотрела на молодого человека.

— Ломагин, — коротко ответил мужчина, держась за огромную чашку с чаем, как за спасательный круг. Этот разговор наедине доставлял неудобства обоим собеседникам. И всё же, женщина продолжила.

— Из России?.. Не выразить словами, насколько я тебе благодарна за спасение моей дочери, у меня нет денег и драгоценностей, поэтому я могу лишь сказать тебе спасибо, и если… если тебе понадобиться какая-то помощь, ты всегда можешь обратиться ко мне, даже, — в нерешительности замерла женщина, — даже если мне придётся привести к тебе ещё людей, — последние слова, Габриэль с трудом выталкивала наружу, в тайне надеясь, что прибегать к подобному больше не придётся.

— А… — не смог найти подходящих слов, мужчина. — Это вам спасибо, за помощь, если бы не вы, то мне пришли бы кранты, — раздался со стороны Ломагина писклявый смешок, он осознавал насколько лицемерно выглядит его благодарность, на фоне погибших людей, своими жизнями оплативших его благополучие. Вновь забурчавший желудок добавил в царящую в комнате атмосферу щедрую порцию неловкости.

— Принести тебе ещё еды? — Вопросительно посмотрела на парня, женщина, поспешив уточнить сказанное, — я имею ввиду…

— Да, я буду вам очень признателен, — прервал свою собеседницу, Ломагин. В их разговоре, даже обычные слова приобретали двойное дно, доставляя физически ощутимый дискомфорт.

— Тогда я, пожалуй, пойду, не скучай тут, постараюсь не задерживаться, — слишком поспешно встала Габриэль, поспешив в коридор.

Закрывшаяся дверь оставила Ломагина наедине со своими мыслями. Собираясь лечь на мягкое покрывало, Ломагин остановился, почувствовав лёгкую опасность. Биение сердца, доносящееся сквозь преграду, оповестило мужчину о новом посетителе.

— Этот день, когда-нибудь закончится, — воздев глаза к потолку, тихо произнёс Ломагин.

— Входите, — одно простое слово послужило сигналом для незваного гостя. Незнакомец производил достаточно приятное впечатление, пока мужчина не присмотрелся к его глазам, в которых плескался холод, так на человека смотрят сквозь прицел винтовки.

— Не хочешь выбраться из этого поганого города? — Выложил свой главный козырь, человек с выправкой военного.

— Меня зовут Марко, — крепкая мужская ладонь протянулась вперед в ожидании рукопожатия.