Инженер и Постапокалипсис

Глава десятая. Шпион!

Неподвижно лежащее тело охватила кратковременная судорога. Словно дефибриллятор одним мощным толчком она запустила впавший в оцепенение организм. Ещё не до конца пришедший в себя военный инженер сделал глубокий, сильный вздох, расправляя легкие, едва не сколлапсировавшие от воздействия токсичных паров, которыми успел надышаться военный инженер, путешествуя по загадочному и доселе никем не исследованному пищеводу мутировавшего растения.

Кровавая корка, наросшая поверх закрытых век, активно сопротивлялась желаниям военного инженера осмотреть окружающее пространство. С едва слышимым шипением, Ломагин, извиваясь подобно дождевому червю, смог высвободить из тесного плена, свою левую руку, до этого лежащую вдоль тела и наконец, сковырнуть причиняющую невыносимый зуд преграду со своих глаз.

“В какой-то степени все же следую намеченному плану ” — попытался успокоить себя Ломагин — “жаль, что с крышей не прокатило, зато…” — оглядывая серебристые стенки воздуховода, военный инженер удовлетворенно выдохнул, поражаясь своей везучести — “будем считать, просто вовремя сменил маршрут, с легкостью миновав этап блуждания по бесконечным коридорам больной фантазии архитекторов. Зато мне наконец-то пригодится фонарик, не зря потратил время на его поиски” — всё той же левой рукой, изогнувшись словно гусеница, военный инженер протянул руку к переднему кармашку бронежилета, встречая вместо чуть шероховатой ткани нательной защиты свою голую грудь.

Водя рукой из стороны в сторону по своей груди, всё ещё надеясь, что это обычный сон, Ломагин покрылся холодными каплями пота, осознавая, что во время своего необычного путешествия, он умудрился уничтожить свою одежду. В принципе, ему было не привыкать, оказываться голым в самых неожиданных местах, но вместе со своей одеждой, военный инженер, кажется, потерял то, что позволит ему сбежать из города – телефон.

“Если бы, только…” – оборвал сам себя военный инженер, не к месту вспомнив одну пошловатую поговорку, которую когда-то услышал от одного из грузчиков магазина, в котором он подрабатывал в школьные годы.

— Если бы у бабушки был член, то она была бы дедушкой, – важно продекларировал на ломаном английском мужчина с густой и очень кудрявой бородой, в ответ на нелепые оправдания Ломагина стоящего рядом с упавшим ящиком с помидорами.

Так и сейчас, военный инженер мог корить себя сколько угодно, но только прошлое не вернуть, поэтому нужно смотреть в будущее и попытаться придумать, как выйти из столь щекотливой ситуации. По правде говоря, если бы у Ломагина на заднице росли волосы, то они достали бы до его затылка, примерно так можно было охарактеризовать чувства, царившие в его душе.

Занятый самоуничижением Ломагин не сразу осознал некое чувство неправильности, исходящее от его правой руки. Почувствовав в ладони некий предмет, военный инженер начал зачитывать про себя все молитвы, какие только смог вспомнить, медленно, проделывая с правой рукой те же манипуляции, что и с левой несколько минут назад.

Осматривая слегка разъеденный черный прямоугольник, покоившийся в его руке, от избытка чувств распирающих его, военный инженер на мгновение забылся, что есть мочи, ударившись головой об стенку воздуховода. Ни один золотоискатель, наткнувшийся на залежи золотой руды, не был так счастлив, как военный инженер, с любовью смотрящий на свой билет из этого кошмара, воистину, ценность вещей познается лишь в безвыходный момент.

“Отлично, у меня получилось.” – Выдохнул военный инженер, разглядывая светящийся экран раскладного телефона, он был в хороших отношениях с высокими технологиями, но раз телефон не превратился в безмолвный кусок пластика, значит — с ним все в порядке, и ему удалось защитить его от разрушающего воздействия кислоты.

В свете, источаемом телефоном, Ломагин смог осмотреть себя, точнее ту часть тела, что попала в зону его видимости. В целом, его внешний вид был приемлемым, несмотря на то, что его сильно потрепало, его руки, грудь, зажили, не напоминая один большой ожог, с противно шипящей и плавящейся кожей. Регенерация сделала своё дело, вытаскивая организм с того света. Конечно, работа была сделана не до конца, всё больше приходя в себя, и уделяя пристальное внимание осмотру своих пострадавших конечностей, Ломагин замечал воспаленные рубцы, и просто красно-бордовые участки до конца не зажившей кожи.

К несчастью, на этом положительные моменты заканчивались. Восстановление организма от столь серьёзного урона не прошло бесследно. С каждой минутой на него всё сильнее и сильнее наваливалась слабость. Организм, потративший все ресурсы на восстановление, в какой-то момент начал пожирать сам себя в поисках строительного материала для заживления страшных ран. И теперь, он всё настойчивее сигнализировал о желании получить столь необходимую энергию.

Он потерял в объеме и очень сильно хотел ЖРАТЬ. Голод был столь силён, что в очередной раз, Ломагин почувствовал себя на краю пропасти, откуда на него смотрела вечно голодная бездна, грозящая занять его место.

“Стоит поторопиться.” – Подавил зарождающуюся панику военный инженер. Судя по шуму, издаваемому снизу, громким голосам, крикам и переругиваниям, он поневоле попал в некое секретное место, лабораторию, спрятанную под зданием университета и доступ в которое пытались получить столпившиеся на улице военные.

Медленно, стараясь не шуметь, Ломагин начал своё движение, вытягивая вперед руки, он подтягивал к ним своё тело, перемещаясь, таким образом, в тесном пространстве воздуховода. В данный момент, судя по виду, открывающемуся ему сквозь небольшое решетчатое отверстие, он находился над коридором, по которому сновали люди. Многие из них были одеты в белые халаты, и все они были чем-то встревожены, и Ломагин догадывался чем. В противовес им, до зубов вооружённые люди так же спешно перемещающиеся по артериям лаборатории, были собраны и готовы к бою, готовясь отражать вторжение извне.

“Мне необходимо найти укромное место и… пищу.” – Ломагину пришлось быть честным с самим собой. В качестве пищи, он рассматривал вовсе не горячий хот-дог с чаем или овсяную кашу, нет, ему была нужна другая пища, более калорийная, и более живая. Уже не первый раз он встаёт перед выбором, в котором, между жизнью и смертью, он выбирал жизнь. И в глубине души, военный инженер понимал, что он всегда будет выбирать свою жизнь. За несколько дней он превратился из обычного рохли в хладнокровного убийцу, прячущегося за маской человека и норм морали, оправдывая каждое свое убийство безысходностью или тем, что не мог себя контролировать.

Продвигаясь, метр за метром, погружённый в свои размышления и борьбу за свой разум, Ломагин добрался до развилки. “Правило правой руки.” — Не задумываясь, военный инженер, повернул в правый проход, используя старое как мир правило – всегда иди в одну сторону, куда-нибудь да придёшь. Своеобразный перекрёсток был настолько неудобен, что для того чтобы попасть в нужное ответвление, Ломагину пришлось принять форму двухполюсного магнита, с покрасневшей от раздражения кожей, он формально походил на всем известный экземпляр из мультфильмов с Томом и Джерри.

Ему повезло, перемещаясь по этой ветке, он наконец-то попал в лабораторные помещения и какие-то кабинеты. “Всё не то, слишком велик риск быть замеченным, а мне даже руку поднять тяжело, не то чтобы вступать с кем-то вооружённым в схватку.” – Военный инженер отбраковывал одно помещение за другим. Некоторые кабинеты были с прозрачным стеклом вместо стены, и вылезать там, означало сказать всем – эй, привет, я тут, убейте меня поскорее. В других кабинетах было слишком много людей, к тому же существовал риск, что в него в любой момент может зайти посторонний. Поэтому, заталкивая свой голод, как можно глубже, Ломагин с сожалением прошёл мимо кабинета с одиноким мужчиной что-то увлеченно печатающим, и казалось ничего вокруг не замечающим.

Устроив небольшой отдых измученному организму, Ломагин стал свидетелем, интересного разговора происходящего между двумя солдатами.

— Я не понимаю, почему мы должны с ними воевать, мы же работаем на одну компанию, впустим их, отдадим, все, что они хотят, и эвакуируемся из этого города к чертовой матери, — экспрессивно размахивая сигаретой, чуть ли не кричал молодой мужчина.

— Тише ты, — шикнул на него старший напарник, опасливо поводив головой по сторонам, будто бы опасаясь, что помимо них в курилке может быть, кто-то ещё.

— Идиот, послушай меня внимательно, и больше не перед кем не сморозь подобную чушь, иначе тебя живо отправят к яйцеголовым в качестве материала для опытов, они и так жалуются на нехватку добровольцев и… — ещё раз оглядев окружающее пространство, мужчина шёпотом произнёс, — ты не замечал, что у нас куда-то пропали уборщики.

Судя по растерянному виду внезапно побелевшего военного, о подобном он никогда не задумывался и сейчас, он делал для себя новые и чудесные открытия.

— Ты думаешь, что их… того, — сдавленно прошептал мужчина.

— Да, того, – утвердительно кивнул головой его напарник, – поэтому держи рот на замке и будь паинькой. К тому же, стоит этим мудакам снаружи, добраться до нас, то нам настанут кранты, нас всех убьют и хорошо, если просто убьют, а не сделают перед этим с нашими задницами противоестественные деяния. — Сделав по-особому долгую затяжку, словно это была последняя сигарета в его жизни, мужчина продолжил своё наставление. — Я не говорю, что нам нужно принимать всё как есть, уверен, нас списали, и те и другие, но находясь здесь у нас, есть шанс выбраться отсюда, перед тем, как нас скормят оголодавшим тварям, нам просто нужно выждать момент. Поэтому держись поближе ко мне и, пожалуйста, без всякой самодеятельности, мы в этом дерьме замазаны по самую макушку головы.

“Интересные тут происходят дела, как пауки в одной банке, чуть что, так сразу пожирают друг друга.” — Ломагин продолжил остановленное движение, стараясь отрешиться от воющего желудка и обильного слюноотделения. — “Получается, мне и не нужно тащиться в эту грёбанную башню администрации, достаточно найти языка, и с помощью старой доброй угрозы ультранасилия заставить поделиться необходимыми данными, а потом, покинуть это место пока они не превратилось в маленький филиал ада.”

Услышав звуки воды, Ломагин ускорился, если это то о чем он думает, то военный инженер сорвал джек-пот. Да, удаче не покинула его, он находился прямиком над душевой, в которой, кто-то, судя по хриплому голосу и не попадающим в такт словам, принимал душ человек без музыкального слуха и отвратительной манерой пения.

Выждав момент и убедившись в том, что в этом месте больше никого нет, Ломагин с силой выдавил решетку наружу, из-за общей слабости не сумев ее удержать. С грохотом решетка упала на мокрый пол, оборвав поющего мужчину на полуслове.

— Что за нахрен вы тут творите, — проорал мужчина, больше смущенный тем, что его застукали за сеансом песнопения, нежели, беспокойством о том, что тут происходит.

Ответом ему стал громкий шлепок выпавшего из воздуховода тела и раздавшееся следом мычание. Незачем было Ломагину делать вдох перед падением, не рассчитав время на приземление, военный инженер не успел закрыть свой рот, упав лицом прямиком в кем-то забытое на полу мыло. Хорошо смоченный водой мыльный кусок, без всякого труда проскочил в горло Ломагина, перекрывая доступ к кислороду. Катаясь по полу и синеющий от недостатка кислорода военный инженер, смог встать на карачки, и вызвать рвотный рефлекс, избавляясь от пенящейся, отвратительной на вкус массы, что далось ему чрезвычайно просто, достаточно было подумать о том, где это мыло находилось до попадания на пол,

— Эй, ты там ещё и проблеваться решил, мудила, убирать будешь всё сам, наши уборщики куда-то подевались, — со смешком в конце предложения мужчина вновь открыл кран на полную, — а не уберешься, клянусь тем парнем на небе, я найду тебя, и ты узнаешь, куда же они пропали… ах-ха-ха-ха.

По душевой вновь начало разноситься отвратительное пение мужчины. Сплюнув на пол вязкую массу, Ломагин подошёл к полке с мыльными принадлежностями.

“Надо же.” — Разглядывал многочисленные шампуни военный инженер. – “Тут заботятся о комфорте своих людей, как это мило.” – Полежи пока тут и никуда не убегай, — обратился Ломагин, к телефону положив его на полку с шампунями.

— Так даже лучше, — произнёс Ломагин, приближаясь к душевой кабине, из которой доносился мужской голос. Видимо, мужчина не понаслышке знал, куда подевались пропавшие уборщики, и тон с которым он это произносил, красноречивее любых слов описал судьбу бедолаг выбравших неудачное место для своей работы. А значит, никаких сожалений, он испытывать не будет, таким уродам не место на этой земле.

Ломагин не дошёл до двери нескольких метров, как ослабший организм решил продемонстрировать ему свое «фи». Неожиданно закружившаяся голова и предательски подогнувшиеся ноги, заставили Ломагина вновь оказаться на мокром полу.

— Говнюк, что ты творишь? – Заорал мужчина, почувствовав прикосновение человеческой ладони к своей ноге. – Тебе точно пиз… — слова застряли в горле мужчины, стоило ему только посмотреть на того смертника, что посмел побеспокоить его покой. Известный, пусть и в узких кругах, ученый отрицающий существование всего сверхъестественного, говоря всем и всё, что наука и есть истинный творец всего необычного. Впервые в жизни, он потерял дар речи, смотря в горящие красным глаза, словно толкая тяжелую тележку в гору, он смог вымолвить своё последнее слово.

Какая ирония судьбы, перед своей смертью, ученый отправивший под нож сотни человек, стал верующим, совершенно не осознавая того факта, что именно его коллега, используя научные изыскания породил это ужасающее существо скрывающееся под обличием красивого мужчины. С чавкающими звуками монстр, в которого превратился Ломагин, пожирал тучно тело мужчины, а вырвавшиеся из тела белесые нити поглощали рекой текущую на пол кровь, стремясь не упустить ни единой питательной молекулы.

Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить.

Ломагин, как никто другой подходил под описание Петра. Человек снаружи, демон внутри. Довольно слизывающий кровь со своих ладоней монстр, навсегда стал сутью военного инженера. На протяжении всей свой жизни Ломагин будет вынужден бороться со своим вторым «Я», и в тот момент, когда он ослабит схватку, позволит бездне окончательно поглотить себя, именно тогда его путь будет закончен.

Сидя под тёплыми струями продолжающей течь воды, Ломагин чувствовал умиротворение, наполнившее его душу, он дал волю внутреннему зверю, но в тоже время, он смог утихомирить его, как только от мужчины не осталось и следа. Ощущать себя беспомощным существом было очень тяжело, и теперь, чувствуя силу, вновь воспылавшую в глубинах его тела, Ломагин был доволен.

“Может быть, это моё предназначение, карать грешников, обрывать их жизненный путь, призывать к ответу за совершённые ими преступления?”- Задался животрепещущим вопросом военный инженер. “Нет, это будет уже слишком, так и крышей поехать недолго, простой убийца, и оправдывать свои поступки религиозной чушью, означает вступить на скользкую дорожку в никуда.” – Одернул себя Ломагин, медленно поднимаясь с пола. Выходить из-под тёплого душа не было никакого желания, хотелось остаться здесь ещё на часик, прийти в себя, собраться с мыслями. Но, с сожалением вздохнув, Ломагин закрыл вентиль душа, возводя преграду перед потоком воды.

“Время поработать.” – Произнес военный инженер, забирая с полки телефон. Но для начала, ему была нужна одежда. Осмотрев вещи убитого, Ломагин с сожалением констатировал, что они ему малы и придётся потратить время на поиски своего размера. Благо раздевалка, к которой примыкала душевая, была совершенно пуста. Большинству людей перед угрозой прорыва было совершенно не до таких мелочей, как гигиена. Помещение занимало внушительный объём, шкафчиков для персонала хватало с избытком.

— Придется попотеть, — пробормотал себе под нос Ломагин, подходя к первой дверце. Ящик за ящиком, одна дверца безжалостно открывалась за другой, встроенные замки пасовали перед силой военного инженера, словно и не замечающего результатов человеческого гения в деле защиты собственности.

На подбор одежды у военного инженера ушло много времени, доверяя внутренним ощущениям, он мог утверждать, что на поиск вещей у него ушло минимум полчаса монотонной работы. Пока, наконец, он не наткнулся на одежду подходящую ему по размеру.

— «Владимир Зеленский, старший уборщик» — гласила надпись на шкафчике. – Символично, – хмыкнул военный инженер, облачаясь в форму темно-синего цвета, с вышитой на левом рукаве эмблемой. Комбинезон, ботинки чуть большего размера, чем ноги Ломагина и кепка идущая комплектом, с сильно согнутым козырьком. — То, что нужно, — повеселел военный инженер. Он не сомневался в том, что коридоры и кабинеты подземного сооружения утыканы камерами и головной убор позволит ему частично сохранить свое инкогнито перед теми, кто в дальнейшем сможет получить доступ к камерам.

Отходя от шкафчика, Ломагин остановился, задумчиво нахмурившись. У него на одежде, в районе груди, была пришита бирка с именем и должностью, а значит необходимо соответствовать, поэтому из недр хранилища были извлечены ведро и швабра, зачем-то спрятанные бывшим хозяином в этом месте. “Неужели тут и инвентарь кто-то воровал?” – Удивился Ломагин, разглядывая потертое от времени ведро и дурно пахнущую тряпку на швабре. Подойдя к выходу из раздевалки, Ломагин столкнулся нос к носу с мужчиной в огромных очках, открывшим дверь прямо перед его носом.

— Уб-борщик, — удивленно пробормотал мужчина, поправив указательным пальцем очки на переносице. – Я думал вас всех… впрочем, неважно, ты случаем не видел профессора?

— Это… — растерялся Ломагин, не зная, что ответить. Его выражение лица было настолько дурацким, что смотрящий на него мужчина, в глазах которого, мелькали искорки подозрения, успокоился, позволив себе даже немного улыбнуться.

— Жирный, коротышка с высоким самомнением, видел такого? – требовательно задал вопрос мужчина.

— Ам, нет, не видел, – ответил Ломагин.

— Сэр…

— Что? – обескураженно произнес Ломагин.

— Не забывай в конце добавлять «сэр», — соединив руки в молитвенном жесте, мужчина обратился к небесам, — и откуда понабрали таких идиотов, хрен с ним с профессором, лучше скажи, куда ты направляешься?

— Э… мне…

— Ты так и будешь «экать» и «мэкать», как дебил, а, гей недоношенный?

— Мне сказали убраться у господина… — взгляд Ломагина забегал в поисках ответа на вопрос мужчины. – Господина, Штайнмайера, — выкрутился Ломагин, решив вставить немецкую фамилию, сколько он не смотрел телевизор, в крупных компаниях всегда был мужик с такой фамилией.

— Что-же ты за дебил такой, госпожи Штайнмайер, идиот – чуть ли не проорал ему в лицо, учёный, — тогда пошевеливайся, дуболом, она не любит ждать. – Сказал мужчина, резко развернувшись на своих пятках, он словно комета устремился в толпу, исчезнув так же мгновенно, как и появился, по видимому потеряв всяческий интерес к Ломагину.

— Пидорас… – прошептал под нос.

“Надо же, оказался прав, фамилия очень популярная у руководящего состава, почти так же популярна, как и не занятые делом уборщики, что во имя всего святого они с ними делают. Г-м, а фамилия Штайнмайер мне знакома. Из игры какой-то…” – Ломагин с усталостью посмотрел на дверь, словно она могла дать ему ответ на все его вопросы. А вопросов к слову было не мало, и их всех можно было свести к одному и сформулировать так:

— Что делать и куда идти?

“Буду решать проблемы по мере их поступления.” — Подумал Ломагин, выходя в коридор, так ничего путного и не придумав.

Выйдя из уютной раздевалки, военный инженер сразу же попал в человеческую стихию, которая увлекла его за собой. Постоянно с кем-то сталкиваясь, отдавливая чьи-то ноги и получая проклятия в спину Ломагин пробирался по однообразным коридором, с множеством безликих кабинетов. В один из которых, он и попытался зайти, сразу же столкнувшись с несколькими парами изучающих его бренное тело, глаз, - уборщика не вызывали, вали отсюда, - произнёс мужчина похожий на моржа.

— Э… понял, — кивнул головой Ломагин, покидая кабинет. Такими темпами его поиск ни к чему не приведет. Так бы и мотался Ломагин по коридорам, если в один момент сама жертва не обнаружила его, остановив требовательным голосом.

— Уборщик, стоять – звонкий женский голос, заставил Ломагина замереть на месте. Его обладательница, миниатюрная рыжеволосая женщина, в очках с зеленой оправой, крепко ухватила его за рукав, словно боясь его побега.

— Вам же всем сказали, прийти ко мне в кабинет для вакцинации, тебе что, отдельное приглашение нужно? – Говорившая женщина была очень симпатичной, судя по тому, какие взгляды на нее бросали проходящие мимо них мужчины, она пользовалась в этом месте большой популярностью и спросом.

— Я жду ответа, – строгим голосом произнесла женщина, – и что с твоими глазами? – она перебила Ломагина, схватив того за голову и приблизив её как можно ближе к себе.

— Какой необычный цвет, – восхищенно произнесла женщина, её полная грудь начала учащённо вздыматься, словно она сильно возбудилась от увиденного, – линзы или биологическая аномалия, — обожгла женщина щёку военного инженера своим горячим дыханием с ароматом клубники. — В любом случае, ты идёшь со мной, и никаких возражений, – резко произнесла женщина, потянув Ломагина за собой. — Мы ещё посмотрим, что у тебя внутри, – прошептала женщина себе под нос, думая, что её никто не слышит.

“Отлично, просто восхитительно.” – Военный инженер, еле удерживал себя от того, чтобы захлопать в ладоши. Кто-бы мог подумать, что вивисектор, угробивший, можно сказать, коллег Ломагина, сама найдет его, о таком военный инженер даже мечтать не мог. Осталось дело за малым, выбить из этой стервы, всю информацию и отослать, по сохраненному в телефоне адресу электронной почты.

Следуя за женщиной по этому лабиринту из коридоров и лабораторных комнат, Ломагин еле успевал водить во все стороны головой. Огромное количество учёных стояло у многочисленных клеток с животными разных видов и размеров. Колбы и склянки, всевозможная высокоточная аппаратура, лабораторный комплекс даже для неискушенного в таких делах взгляда был оснащён по последнему слову техники.

В какой-то момент, к ним, присоединились солдаты, пять человек, пристроившихся позади ученой и идущего за ней Ломагина. военный инженер заметил быстрый знак, что подала женщина этим людям, значит, ей нужна будет помощь, скорее всего для того, чтобы его утихомирить, когда он осознает свою участь. Бросив взгляд за спину, и увидев довольные, предвкушающие развлечения лица военных, Ломагин еще больше уверился в своих выводах.

Чем ближе они подходили к точке назначения, тем серьёзнее становились исследования в кабинетах, мимо которых шефствовала их группа.

“Даже детей не пожалели, суки.” — С разгорающейся злостью подумал Ломагина, смотря на маленькие тела плавающие в больших прозрачных колбах. Через множество подсоединенных к их телам трубок, в них поступало какое-то вещество, привносящее в их организм некие изменения. У одной такой колбы военный инженер поневоле остановился, смотря на то, как начинает мутировать ещё секунду назад, обычно выглядящий младенец.

— Чего встал, мужик, — ударил его по плечу дружелюбно улыбающийся солдат, несмотря на свою широкую улыбку, его глаза были очень холодны, рассматривая Ломагина, словно мишень в тире.

— Т-тут ребёнок, ему разве не нужна помощь? – спросил Ломагин, смотря на подбородок мужчины.

— Нет, всё в порядке, пошевеливайся, – потеряв всяческое терпение, мужчина толкнул Ломагина в плечо.

— Д-да-да, иду, – ответил Ломагин, решив, что этого урода, он грохнет первым.

Наконец, они пришли. В нос Ломагина ударил запах, который он ни с чем не спутает. Запах больницы, каждый раз, вгоняющий военного инженера в необъяснимый трепет, стоило только ему оказаться на пороге лечебного заведения.

— Тебе туда, — ткнула пальцем женщина в сторону огороженной толстым стеклом от остальной лаборатории, помещения.

— А ты за мной, — ерзая ногами от нетерпения, сказала она высокому и подтянутому мужчине, с которым частенько развлекалась в горизонтальном положении, и сейчас под воздействием необъяснимой силы, она очень хотела близости, с трудом себя сдерживая от того, чтобы набросится на своего любовника прямо при свидетелях.

— Помогите парню, – приказал, широко ухмыльнувшись, мужчина, наслаждаясь завистливым выражением своих подчинённых, вынужденных искать себе развлечения со своей рукой в душе.

Проводив скрывшуюся на втором этаже парочку, даже не скрывающую то, чем они собираются заняться, солдаты обратили своё внимание на пристально разглядывающего их Ломагина.

— Чё уставился, урод? – Набросился на него мужчина с головы до ног покрытый татуировками, между его ноздрей торчал пирсинг в форме пистолета. – Шагай давай на ложе, сейчас тебе сделают прививку, – попытался вновь толкнуть его мужчина, у которого один раз это получилось. Тем сильнее было его удивление, когда его ладони не смогли сдвинуть неподвижно стоящего военного инженера с места.

— Парни, — обратился он к своим сослуживцам, – мне кажется или он оказывает сопротивление?

— Думаю, стоит его научить вежливости, — утвердительно кивнул здоровяк подбрасывая в руках внушительного вида нож, с тупой стороны клинок украшали маленькие зубцы при вытаскивании ножа они ещё сильнее должны были травмировать жертву.

— Кристина будет недовольна, — попытался вразумить своих коллег, один из мужчин.

— Да брось, Шайла, Кристине сейчас очень хорошо, как и нашему боссу, будет справедливо если мы немного развлечемся, к тому же, мы не будем его убивать, мы просто, слегка, сделаем ему больно, —закончив свою речь, мужчина в камуфляжной одежде выбросил в сторону Ломагина кулак.

— Что за…

— Думаю, ты прав, нам всем стоит повеселиться, – цепко держа кулак мужчины у своего носа, произнёс Ломагин. Сидя в душе, он считал себя воплощением бездны, грозящей пожрать всё вокруг. Но кем же тогда были эти люди, с легкостью распоряжавшиеся человеческими жизнями, их совесть молчала, даже тогда, когда они смотрели на скривившегося от боли младенца, не имеющего возможности даже закричать. Только придя в новый мир, он был обречён на страдания под равнодушными взглядами людей.

Мягко говоря, Ломагин был разъярен, его ярость превращалась в бешенство и маниакальное желание убить всех вокруг, разорвать и уничтожить, даже малейший намёк на это место и людей его населяющих.

Его ответный удар был молниеносен, не успевшие даже произнести хоть один звук люди смотрели на оседающего, на пол сослуживца с вырванным куском шеи. Кровь, с бешеной скоростью качаемая сердцем, вылетела со скорость воды подаваемой из пожарного рукава, орошая всех вокруг. Шокированные подобной силой и скорость расправы, дезориентированные кровью попавшей в глаза, они уже были мертвы, не успевая реагировать на молниеносные удары военного инженера.

Выхватив широкий и чрезвычайно острый клинок из рук здоровяка, Ломагин одним движением снес ему голову, в конце движения вгоняя клинок в открытый в попытке закричать рот третьего бойца. Вышедшее из макушки остриё ненадолго задержалось на одном месте. Силы приложенной Ломагином оказалось достаточно, чтобы бесчувственная, как души солдат, бритвенно острая сталь, с лёгкостью прорезала черепную кость мертвеца, входя в расширившийся от испуга глаз четвертого и последнего выжившего солдата.

Меньше десяти секунд потребовалось военному инженеру на то, чтобы убить четверых несомненно опасных бойцов, по незнанию подпустивших к себе настоящего хищника, быстрого и безжалостного.

— Как вам такие игры, ублюдки, весело? – Резким движением, Ломагин достал клинок из глазных ножен, неспешным шагом направившись в сторону развлекающейся в кабинете парочки. Упоенные страстью, они не обращали внимания на громкие шаги военного инженера по металлическим ступеням лестницы. Любовники были настолько поглощены страстью, что не позволили себе остановиться на миг, услышав звук открывшейся двери.

— Исчезни, – рыкнул, промокший до нитки мужчина, делая всё новые и новые поступательные движения, вызывающие у женщины громкие, в чём-то животные стоны удовольствия, мгновенно сменившиеся визгом, стоило ей только увидеть остриё ножа, пробившее череп её любовника. Схватив белобрысого солдата удачи за косичку, Ломагин одним движением выбросил безвольное тело солдата неудачи наружу поближе к своим собратьям неудачникам, завершая тем самым картину смерти.

— Заткнись, — скомандовал Ломагин, брезгливо оглядывая лежащую перед ним на столе женщину. – Если ты не хочешь для себя той же участи, — кивком головы Ломагин указал в сторону валяющихся мертвецов, – ты будешь должна сделать для меня кое-что, поняла? — Военный инженер дождался утвердительного кивка головой. — Меня интересуют ваши исследования, ты должна перенести их на флэшку, – сделал паузу Ломагин, задумчиво водя лезвием ножа в опасной близости от лица женщины, – к моему глубочайшему сожалению, у меня его нет, но мы ведь его с тобой найдём, не так ли? – Гипнотизируя женщину своим взглядом, задал вопрос Ломагин.

— К-конечно, пробормотала женщина, я сделаю всё, что вы захотите, м-могу я встать?

— Можешь, — военный инженер тут же остановил, подпрыгнувшую женщину, проникновенным голосом продолжив, – забыл кое-что сказать, самую малость, обманешь меня, вызовешь охрану, или не скопируешь данные, буду резать тебя по частям, и начну с этого милого пальчика, – с силой Ломагин опустил руку женщины на стол, прислонив лезвие вплотную к её мизинцу. Лезвие было настолько хорошо заточено, что хватило малейшего прикосновения для того, чтобы загорелую полоску кожи прочертила ярко-алая капля крови.

— Поняла, – заплакала испуганная женщина, еще недавно с упоением препарировавшая других людей, — только не убивайте меня п-пожалуйста, всё сделаю, как вы сказали, – слезы градом катились по утратившему всяческую женскую магию лицу.

— Начинай, – приказал Ломагин, следя за тем, как женщина заметалась по кабинету. В поисках накопителя, испуганная и слегка отупевшая женщина, позабыла место, в котором находились носители данных. В процессе их поиска на пол летело всё, что только попадалось женщине под руку, бумаги, какие-то диски, зачем-то спрятанные украшения, для боящейся за свою жизнь женщины, всё стало неважным.

После успешного окончания поисков женщина села за компьютер, нерешительно остановившись, стоило ей только занести руку над клавиатурой.

— Тут сотни терабайт данных, не смогу всё это уместить даже на нескольких носителях, – извиняющимся тоном дрожащая женщина обратилась к Ломагину.

— Мне нужны данные по гуляющему в городе вирусу и вакцине от него, это влезет на флешку?

— Д-да, конечно, в-вы, – начавшая заикаться женщина продолжила, – с-сможете даже забрать образцы, вируса и антивируса, они находятся у меня в кабинете, н-нужны были для экспериментов. – Заискивающе начала заливаться, словно соловей женщина в попытках выторговать себе жизнь. Они ни на секунду не сомневалась в том, что стоящий напротив нее мужчина сможет воплотить в жизнь свои угрозы, лёгкость с которой он разобрался с приставленной охраной, настолько напугала женщину, что она опорожнила свой мочевой пузырь.

— Где они? – задал вопрос Ломагин.

— В-в том контейнере, п-пароль 649214… контейнер ударопрочный, сможет выжить даже в эпицентре взрыва, – зачем-то уточнила женщина.

После того как процесс копирования данных был завершён, Ломагин заставил женщину продублировать информацию на ещё двух носителях, опасаясь нечаянно повредить информацию.

Пока женщина делала, то, что от неё просили, Ломагин рыскал в куче документов, пытаясь найти что-то, что можно было сфотографировать, как доказательство. В итоге плюнув на всё, взял первый попавшийся с печатью корпорации, положил на него флэшку и попытался сделать фото, вспомнив о том, что не обращал внимания на действия Марко, занятый своими мыслями.

— Эй, ты, сделай фото, и отправь на эту почту, – приказал военный инженер.

— Готово, всё сделала, как вы просили, прошу отпустите меня, я… выведу вас отсюда, и никому ничего не скажу.

Раздавшийся взрыв и завывшая сирена, сбили Ломагина с мысли.

— Детей вы не отпустили, – устало произнес военный инженер.

— Я всё объясню, – женщина выставила перед собой руки в защитном жесте. Секунду спустя голова изумленной женщины покатилась по полу.

— Я прослежу за тем, чтобы вы все сдохли, – стоя над обезглавленным телом сказал Ломагин.