Инициация

Глава 7

Николай рухнул наземь — на остатки тел. Металлические крепления, что украшали форму Серых, неприятно резанули спину. Мир на секунду завибрировал, вновь обрел резкость… Сфокусировавшаяся картинка продемонстрировала Белую Леди, которая лихо запрыгнула в освободившееся седло и подобрала уздечку…

Николай схватил животное за хвост. До иных частей попросту не дотянулся. Но результат порадовал — встав на дыбы, лошадь сбросила наездницу, издала отрывистое ржание и с места рванула в галоп. Мелкие камни из-под копыт хлестнули мертвецов. Да и живых приласкали на славу.

Эдэя скупо отряхнулась и процедила:

— Теперь у меня нет лошади.

— У тебя нет моей лошади, — уточнил Николай, исследуя организм на предмет скрытых травм. Не найдя значительных повреждений, стукнул костяшками пальцев по лбу Серого. Звук получился неожиданно звонким.

— Магия… Давно хотел спросить, разве бывают маги без волшебного дрына или какую вы там терминологию используете?

— Мне ни к чему.

Развивать затронутую тему Эдэя не стала — предпочла гордо удалиться. Николай молча догнал ее и на краткий миг пристроился рядом.

— Кто сказал, что ты идешь со мной? — остановилась Эдэя. Ее глаза сверкнули яростью. Но метеоритный дождь не грянул — уже в плюс.

— Я не с тобой. Я типа параллельно. Направляюсь за Иллитерием, — охотно поделился Рос. К собственному удовольствию он пробил брешь в эмоциональной защите собеседницы, о чем возвестило свирепое выражение женского лица. На порядок лучше равнодушия. — Может объявим перемирие? Иначе достигнем города в волчий час — прямиком к разгулу криминальной вольницы.

— Не смешно.

Белая Леди возобновила движение — настолько резво, что враз обогнала спутника на десяток метров. Подобными темпами она и без лошади справится — достигнет Опперата к первым звездам. Путь чист и не замутнен… Спустя несколько часов ущелье плавно расступилось, нисходя в луговые просторы, сотканные из моря трав, белых соцветий и теплых потоков воздуха. Женщина двигалась с поистине курьерской неутомимостью.

Постукивая о голенище сапога обломанным стеблем неопределенного растения, Николай изучал родственницу. Надолго ли хватит ее запала?

Надолго.

Ближе к полночи, сопровождаемые лунным сиянием и трелями ночных птах, они достигли городских ворот. Заспанные стражники встретили недовольными вопросами. Кто, зачем, откуда? Получив от щедрот золотую монету, мгновенно потеряли к новоприбывшим всякий интерес и в виде исключения пропустили гостей через караульную будку.

— Коррупция, — констатировал Николай, разглядывая площадь, стиснутую домами.

Позади хлопнула дверь, оборвав золотистый свет лампад. Неясными огнями замерцали окна, глаза бродячих животных и искры металла на поясе Эдэи. Она вновь собралась улизнуть… Отстучав каблуками торопливую дробь по булыжникам мостовой, Николай поравнялся с ней. Куда она так торопится? Впрочем, догадаться не трудно. Ее путь, лежал к гостевому дому, что притаился в темном кособоком переулке. Типичное злачное место, без претензий на роскошь. Над крыльцом заведения болталась неприметная вывеска с нарисованной ящерицей, к стенам, по обе стороны от короткой лестницы, прикреплены факелы. Изнутри доносился неясный шум голосов. Знакомая по Хардару и «Свалке» картина.

— Не ходи туда…

Он постарался ухватить женщину за рукав.

Сизый дым и ламповые всполохи поглотили спутницу, оставив Николаю лишь смутный образ. Он торопливо нырнул следом — в атмосферу тепла и характерных запахов. Десяток поздних клиентов незамедлительно развернулись к скрипнувшей двери. Хозяин гостевого дома, чье полное красноватое лицо и крохотные глазки-буравчики вызывали сонм подозрений, расплылся в неприятной скользкой улыбке. Если у Эдэи и возникли опасения касательно владельца «Драконьего ребра», она их стоически проигнорировала. Лишь нехитрая еда и ночлег — мечта запоздалого путника, которому претит шарахаться по улицам в неурочный час. Оплатив искомые услуги, торопливо удалилась наверх.

«Разумно», — одобрил Николай и с независимым видом направился к лестнице. Финансы следует поберечь и лишний раз не светить перед сомнительными личностями, хмуро стучавшими кружками о выщербленные столы. Он небрежным жестом показал хозяину — Белая при снятии номера рассчитывала на спутника.

Эдэя преградила Николаю дорогу.

— Это моя комната.

— Я знаю. — Он плавно обогнул ее. — Мне что, спать на улице?

— Меня не волнует… Это моя кровать!

— Я знаю.

Нехорошо лязгнул меч.

Николай горестно вздохнул, пересел на стул, расстегнул куртку и с облегчением вытянул ноги. Своего он добился. Но в перспективе намечался новый конфликт — Эдэя твердо вознамерилась раздеться.

Появление на пороге слуги, принесшего ужин, разбило напряженную тишину. Упоительно запахло чесночной похлебкой.

— Я голоден, — объявил Рос.

— Я знаю, — передразнила женщина.

Ей следовало понимать — Охотники не пасуют, Охотники совершают маневры. Урвав толику пищи под грозное шипение, Николай примостился в уголке, у стены, и приступил к торопливому ужину. Порция скудная — на зубок, но опасный блеск глаз Белой предостерегал от новой попытки экспроприации. Он устроился поудобнее на жестких досках пола, сунул под голову перевязь с мечом и, за неимением лучшего, постарался уснуть.

В темноте отчаянно заскрипела кровать.

— Может примешь устойчивое положение? — не вытерпел Охотник.

— Почти меч нащупала, — раздалось в ответ грозное.

— А у меня рефлексы.

Все стихло… почти. Николай открыл глаза и секунду прислушивался.

За дверью раздались осторожные шаги, скрипнули доски. Неизвестный, прежде чем повернуть дверную ручку, достал кинжал. Мало ли что кроется по ту сторону порога — опытный наемник всегда готов. Минуя дверной проем, чуть задержался… и едва не помер от страха — в горло уперлись два клинка, чьи лезвия выглядели несовместимыми с жизнью.

— Добрый вечер, — вежливо сказал Николай.

Ночной гость метнулся назад в коридор, к спасительной лестнице. Заслышав грохот падения, Рос с трудом отвел взгляд от полураздетой Эдэи и скромно кивнул:

— Готов. Девятнадцать ступенек и все его.

Ответа не последовало. Диспозиция неизменна — утром Леди непременно захочет улизнуть, в природной скромности забыв попрощаться. «Не проспать бы», — подумал напоследок и тренированным усилием расслабил готовое к схватке тело.

***

Утреннее солнце серебрило песок дороги, играло бликами в наполненной водой колее, добавляло изумрудных красок траве на обочине. Николай до сих пор злился. Он едва не упустил родственницу — в последний момент перехватил на рынке, где она покупала коня. Пришлось в срочном порядке совершать торговую сделку. А торговцы, когда чуют спешку, становятся невыносимы.

Вспомнив, сколько переплатил за лошадь, Охотник выругался. Новый день не задался. Утренний моцион сократился до судорожного натягивания сапог и перевязи. Ни в лицо водицей плеснуть, ни маковую росинку в рот забросить — турпоход на выбывание.

— Часовня от нас не уйдет, — обратился Николай к женской спине впереди. — Устроим привал.

«Не перегни», — одернула себя Эдэя. Стоит чуть сбавить темп и перекусить. Только когда и где? Они подъезжали к грозной и молчаливой стене леса, сотканной из дикого переплетения стволов, ветвей и листьев.

Через несколько секунд мир потемнел.

«Еще час», — определилась женщина, начиная высматривать дичь. Благо в спутниках числился Охотник, по определению способный раздобыть завтрак.

Есть Николаю вдруг расхотелось. Легкие покалывания в затылке отчасти притупили голод. Кто-то, таясь в чаще, наблюдал за ними, крадучись преследовал в лесном сумраке. Не треснет ветка, не коснется листвы ветер…

А он еще дивился заброшенности дороги. Человек в здравом рассудке никогда не сунется в столь мрачные дебри. Николай подозревал, что Эдэя в спешке раздобыла информацию о часовне Лидов у неправильных людей, склонных доставлять проблему другим людям. Но сделанного не воротишь. Он притормозил скакуна. Ехавшая впереди Эдэя остановилась.

— Чего ждем? — поинтересовался Николай, приближаясь к изваянию, коим стала Белая Леди. — О, я дичь нашел…

Посреди дороги, вздыбив шерсть на загривке, расположились восемь крупных зверюг. По очертаниям — волки, но есть нюансы. Они яростно взирали на димпов раскаленными углями глаз. И скалились, предвкушая трапезу.

Уверенные полные злобы бестии. Кинулись скопом. Взбили лапами опавшие листья, преодолели метра три…

Треск сухой ветки заставил Николая поторопиться. Он зафиксировал атаковавший силуэт и по дуге рассек воздух сталью. Тварь, взрезанная от брюха до горла, кувырком откатилась вправо, оросила землю черной кровью и с треском пробила кустарник. А следом рык и новый оскал. Стремительные броски теней.

Избегая желтоватых клыков, рухнул в дорожную пыль. Вскинул меч навстречу распахнутой пасти и от веса пронзенного тела опрокинулся навзничь. Небо затмила свалявшаяся шерсть. Звериная вонь.

«Двое по фронту», — прицельно отметила Эдэя. Где Ник?!

Твари приблизились.

На указательном пальце женщины вспыхнуло фиолетом неприметное кольцо, и звери уткнулись в невидимый барьер. Ошеломленные, не способные понять, что происходит, они распластались в пыли. Дернулись и вновь упали, рассеченные мечом. Алые глаза медленно угасли.

Эдэя попыталась развернуться, но лошадь, укушенная в подгрудок, встала на дыбы и сбросила всадницу. К упавшей женщине протянулись когтистые лапы.

— Пошла вон, б..! — рявкнул Охотник, эфесом выбивая твари челюсть.

Отброшенный «волк» сбил сородича и тем самым избавил Белую Леди от возможных травм. Николай присмотрелся к новой жертве. Измазанная лошадиной кровью бестия выступила реквиемом по гужевому транспорту. Есть повод расстроиться.

Едва восстановленным запасам магии пришел конец. Эдэя полностью сосредоточилась на клинке. Мельком отдала должное Т’хару, который тренировал ее, приняла низкую срединную стойку и… увидела тварь, что кралась позади Ника.

Анализ, поиск решения…

Пинком метнула камень в сторону родственника, вернулась к собственному противнику.

За спиной что-то твердое ударилось о звериную плоть. Николай инстинктивно пригнулся, а затем и вовсе растянулся на травяных пучках. Распластанные в прыжке твари, столкнулись, переплелись всеми конечностями и в падении взревели недовольные промахом. Так и померли — с перерезанными глотками.

Охотник развернулся и заметил растерзанных скакунов.

— Да сколько ж можно!

Бой окончен. Очистив меч от крови, Николай присмотрелся к царапинам Эдэи и удовлетворенно кивнул.

— Цела.

Леди фыркнула, подобрала с дороги переметную сумку. Чем быстрее они уберутся из чащобы, тем лучше. Хотя Охотник волен поступать, как ему вздумается. С него станется задержаться и пообедать.

— Не надоело? — покачал головой димп.

Эдэя неосознанно улыбнулась. Хвала Ло, Ник последовал за ней. Неважно какие причины сподвигли его, главное — он рядом.

***

Часовня Синих Лидов — деревянная невысокая башенка, окруженная пятью ромбовидными камнями. Она напоминала потемневший от времени бутон цветка с полураскрытыми синими лепестками. Несущая печать древности языческая святыня, чьи детали скрадывала ночь. Пройдя меж камней, Николай заглянул в черный провал входа. Пустота и запустение.

Войти или нет?

Он шагнул вперед…

Звон колокола едва не развязал третью мировую войну.

Охотник запрокинул голову. Колокол отсутствовал. Вверху, в проломах крыши, светились искры звезд и кусочек месяца. Новый гулкий удар вымел Роса из часовни. Торопливо подойдя к костру, разведенному Эдэей, он передернул плечами.

— Слышала звон?

— Нет. Только урчание в брюхе, — хмуро ответила женщина.

Сказанное вернуло Николая к реальности. Тайны не кормят, в отличие от дичи, которую, между прочим, еще необходимо выследить и изловить. Охотник молча нырнул в темноту.

Тихо шуршал ветвями ветер. Изредка слышалось уханье неведомого зверья. Да где же… Эдэя стремительно повернулась к тени, бесшумно возникшей из зарослей. Нику удалось напугать ее. Он двигался точно призрак.

— Думала, только к утру заявишься, — сказала она, решительно отбирая будущее жаркое — небольшого пушного зверька.

— Я умею готовить, — на всякий случай объявил димп, о чем немедленно пожалел.

Эдэя перебросила спутнику часть тушки.

— Готовь.

— А когда ты успела ее разрезать?

— Ты меня правда достать хочешь?

Окончание дня прошло на минорной ноте. После скромного, без изысков, ужина Николай разлегся у костра, постреливавшего огненными искрами, и принялся гипнотизировать облака звезд. Чего-то не хватало…

— Кхм.

— Галька попала, — буркнула Эдэя, прекращая ворочаться.

— Слушай…

— Карауль!

Более Николай не сказал ни слова.

Восход встретили уже на ногах. Перекусили остатками мяса, собрали нехитрые пожитки и дружно уставились на зарево восходившего светила. Над холмами, рощами, полосой леса скользнули первые янтарные лучи. Алый взрыв зари контрастно очертил два горных пика вдали, тонкие иглы которых служили искомым ориентиром. Направление установлено. Опередив напарника, Эдэя покинула стоянку и бодро зашагала по зеленым волнам луга.

Они шли день, молча коротали ночь, опять шли. Поднимались на холмы, пересекали редкие лесочки, вновь поднимались…

Николай утер со лба бисеринки пота. Он одолел восхождение, поднявшись над узким полем и зарослями непроходимого кустарника. Рядом находилась Эдэя. О чем еще мечтать? О всаднике на одном из дальних холмов? Николай переглянулся с родственницей. Внешностью пришелец напоминал кочевника. Ветер развевал коричневый балахон одеяний, трепал повязку на лице — без означенного колыхания материи, он мог сойти за изваяние.

— Любопытный экземпляр, — задумчиво отметил Николай.

Чужак хлестнул коня и скрылся из вида.

— Не хочу казаться подозрительным…

— Соберитесь, девочки.

Игнорируя высказывание женщины, Охотник приступил к бесконечному спуску.

— Надеюсь, он торговец.

***

Неверные топтали земли Хатхов. Убить, уничтожить, прикончить, истребить, стереть, умертвить, ликвидировать, сделать больно — желания, основанные на Вере. «Да будет так», — оскалился хатх.

***

Эдэя разделила ужин по справедливости. Себе за труды оставила две трети и Николаю, за наглость, отдала треть. Большего не заслужил. Разумеется, сам Николай думал иначе, а посему трапеза превратилась в короткий бой. Леди и глазом не успела моргнуть, как Элита уже пировала.

— Меня тренировали, — снисходительно объяснил Охотник.

Схлопотал по груди увесистым поленом и закашлялся. Дикая компания, импульсивная, дикие нравы, скорые на расправу. Но он сыт и отчасти умиротворен, что компенсировало отрицательные эманации, исходившие от дамы.

Рос цокнул языком на ночь, улыбнулся и тихо рыгнул.

— Жертва улиц, — обрадовалась Эдэя. — Деревня.

— Благодарствую, в калашный ряд не лезу, — степенно ответил он. — Удачных метаний и эротических снов…

— Вот заткнись, пожалуйста.

Языки пламени лизали тьму, играли тенями, придавая деревьям и кустарнику загадочные формы. Плыли над поляной ленты дыма…

Среди ветвей тускло блеснули мечи. Гости пожаловали.

Не меняя позы, Охотник одними губами прошептал:

— На четыре часа. Больше пяти.

Сонно вздохнув, Эдэя украдкой осмотрелась. Вокруг ни зги не видать. Но раз Ник сказал, значит диспозиция именно такова.

Ночь притихла, чтобы спустя миг взорваться криками и лязгом стали.

Узким клином нападавшие — коричнево-алые в отсветах костра — ринулись на поляну. Не утруждая себя криком, Николай пинком метнул навстречу врагу огненные головни, что прочертили воздух багрово-желтыми кометами и накрыли поздних гостей.

Атака захлебнулась. Увернувшись от пламени, высокий хатх крутанулся юлой и лицом к лицу столкнулся с неверным, в глазах которого плескался мрак.

Выпад, проведенный Росом, устранил живой барьер и помог хатхам сориентироваться. Завидев противника, они с воплями устремились к жертве. Четверо тут же распрощались с жизнью. Николай припал к земле и снизу вверх полоснул неопределенную тень. Врагов с избытком, но ему не привыкать, как не привыкать и к боли…

Лучше поздно, чем никогда! Эдэя вскинула руки. Охотник соблаговолил убраться с вектора реализации заклинания.

Хатх и тьма разделились. Поднимая клинок, мужчина скользнул к неприкрытому боку неверной.

Пространство рассек тонкий свист лезвия.

Положение Охотника ухудшилось. Он перехватил кисть врага и попытался добыть новое оружие… Раздался треск кости, затем вскрик. Ударом левой Николай отбросил нападавшего, чьим мечом завладел, повернулся… и едва успел блокировать выпад противника. Все не так уж и плохо. Ночные выродки пытались прибить неверного к земле и располосовать, как жертвенную пиолу.

— Больно?! — обернулась Эдэя к хатху, недоуменно изучавшему клинок в собственном животе. Метать острые предметы Ник умел. Она толчком опрокинула врага на черную траву, собралась, реализуя Рассекающее Брона…

Взрыв получился знатным.

Пробиваясь сквозь алую хмарь, Николай искал цели. Двое слева. Им бы подумать о защите, но нет — умерли в растерянности под ударами охотничьего меча. Николай скользнул к новому врагу, заметил льдистый отблеск на лице противника и изменил направление атаки.

Рассеченный надвое труп встретил его на полпути к Белой Леди. Оборвав пируэт атаки, женщина бегло глянула по сторонам…

— Я своя! — крикнула она, отскакивая к россыпям углей. — Ослеп?

— Извини, увлекся.

Импульсом воли Николай подавил ярость. Давно он так не концентрировался на банальной драке. Банальной? Слуха коснулся легкий стон.

Хатх умирал. Чувствуя горячую боль в груди, смотрел на привычное многоцветье звезд, что меркли в такт дыханию… В горло уперся холодный меч.

— Кто, откуда, где дислоцируется тактическое ядерное оружие? — хмуро спросил Николай. Подраненное плечо болело все сильнее.

— Прекрати. — Эдэя со звоном бросила меч в ножны. — Имей хоть каплю сострадания.

— Сострадания у меня полно, — согласился Охотник. — Эй, бедуин, зачем напали на нас?

— Неверные псы! — Мужчина попытался нащупать рукоять кинжала. — Вы топчете земли хатхов! Сегодня я умру, и душа моя присоединится к небесному воинству Грата, чтобы покарать вас.

— Фанатик. — Николай отступил от уже мертвеца. — А чего Форстед не предупредил нас о фанатиках?

— Предупредил. Меня, — спокойно ответила Эдэя.

Она принялась собираться с намерением покинуть бивуак.

— И когда ты собиралась рассказать мне?

Женщина замерла, к чему-то прислушалась и удовлетворенно кивнула:

— Через двенадцать минут.

Подхватила сумку и отправилась на поиски места для ночлега, не оскверненного трупами. Ей хотелось отдохнуть, перед тем как на рассвете возобновить поход к горам.

Николай подумал и закрыл рот. Слова остались сугубо неприличные.

***

Неся лодку вперед, мерно журчала река. Плавание проходило без значимых проблем, чем напоминало остаток сухопутного путешествия. Выйдя к реке, димпы проследовали вдоль изрезанного заводями берега, отыскали каменную пирамиду, поросшую мхом, и привели в порядок лодку. Отплытие не запомнилось — прибрежные тропы сменили речные пороги с холодной взвесью над пенными бурунами, извивы течения и редкие топляки.

Эдэя чересчур резко повела рулевым веслом. Холодные брызги оросили лицо. Очередная водная стремнина заклокотала пеной, грозя перевернуть транспорт.

— Толкай!

— Сейчас… — пропыхтел Николай.

Он уперся шестом в гладкий черный бок валуна. Действовать приходилось осторожно, чтобы не переусердствовать, да и не окунуться в ледяную глубину. На обозрение речных пейзажей времени не хватало. Разве что мельком…

По левому берегу тянулись серовато-черные каменные лабиринты скал и провалов. Через пару сотен метров они резко переходили в вертикальный горный хребет. На правом берегу дела обстояли несколько лучше — зеленые лужайки, серебристые песчаные отмели, золотистые стены леса и кустарник, что шатром накрывал мелководье. Пейзажи на ценителя…

— Хетч, — с досадой сказал Охотник.

Шест заметно отяжелел. Николай пригляделся и вздрогнул. На конце шеста уместились пяток толстых колец и широко разинутая пасть змеиного тела. И ладно бы тварь оставалась неподвижной, но нет, она конвульсивными рывками начала продвигаться к человеку. С присущей моменту торопливостью Охотник рубанул клинком.

Наблюдая за буйством спутника, Эдэя на миг позабыла о руле. Она искренне недоумевала.

— Ненавижу змей! — рявкнул Николай.

Он покачнулся от толчка лодки. Река влекла на скалы.

— Толкай! — знакомый клич.

Клич повторялся с настойчивостью зазывалы на рынке, чем успел изрядно надоесть Охотнику. Но высказаться о наболевшем Николай не успел. Впереди возникла багровая стена, исчерченная трещинами, а в ней — пятиметровой ширины разлом. С глухим рокотом водный поток нырял во мрак и шорохи тоннеля, сотворенного природой.

— Добрались. — Николай запалил пару факелов.

Трепет света позолотил водную рябь.

— Держи правее, — распорядилась Эдэя.

Черными изломанными лентами убегали прочь стены подземного грота. Мелькнул первый боковой проток, следом второй…

— Промах!

— Да не…

Эдэя рванула весло, и лодка бортом проскребла камень. Охотник ухватился за трещину. Пальцы резанула острая боль. Река не намерена шутить, ее могучие объятия влекли легкий транспорт во глубину пещеры.

— Тяни!

— Стараюсь…

— Давай, самец!

— Дурацкий юмор…

Эдэя чуть-чуть не достала до кромки провала. Вытянулась струной…

Николай постарался нащупать опору. Вроде под правой рукой есть нечто… Он уцепился ногами за лодочную скамью.

Рывок!

Течение нехотя отпустило утлое суденышко. Тихая заводь приняла, окутала темнотой и плеском.

— Где запасной факел? — спросил Охотник.

— Под тобой.

Протоку залил яркий свет. Среди темных контуров скал, омываемых водной рябью, показалась каменная пристань, до которой метров семь-восемь. Димпы, соблюдая предельную осторожность, высадились и устремились в единственный узкий проход, что по словам Форстеда открывал путь к гробнице. Мастер крепости не обманул. Тоннель вывел к огромной пещере, устланной нетронутым песком. Сереющий впереди овал выхода обрамляли витиеватые каменные колонны.

— Грандиозно, — прошептала Эдэя, обозревая вид на долину.

Над изумрудно-коричневым морем лесов стелился вечерний сумрак. Чуть колыхалась листва, поскрипывали деревья, изредка невидимые звери оглашали воздух протяжным кличем. Белой отметиной на фоне зелени возвышалась вдалеке приземистая крестообразная гробница. Протоптанная к ней тропинка начиналась у самой пещеры. Петляя среди каменных обломков, уводила вниз, пересекала луг и углублялась под лесные своды, вновь появляясь только на открытых участках.

— На чашу похоже, — оценил формацию Николай.

На чашу, до краев наполненную угрозой.