Инстинкт

Глава 13 Пленник

Один из самых ужасных дней Томаса подходил к концу. Он очень устал и собирался через пару часов отправиться спать. С того момента, когда погибла Кристэн и до того, как Лия убила ещё одного человека, Том успел достаточно поразмыслить над своей жизнью. Девушке простили оба убийства — её посчитали героем; она начала всем нравится, поскольку на корню уничтожила угрозу для бункера. Томас же стал для всех жертвой… он заметно потерял для всех свою былую сноровку и уважение, утопая в тени Лии.

Том лежал на своей койке и поглаживал всё ещё мокрое пятно, что осталось от Кристэн. Оно стало знаком того, насколько жесток этот мир, насколько жестоки люди, обитающие в нём. Из-за воспоминания того, какой была Лия в самом начале, до мысли, какой она стала сейчас, юношу продрала дрожь. «Что же с нами будет?» — думал он про себя. Его старая мечта была разрушена.

С одной стороны, Лия действительно становилась равной для каждого из местных мужчин, с другой, таким образом росло требование к будущим девушкам. Они будут или гибнуть, словно мухи, или для них найдут более «выгодную работу», на которой они и сейчас находятся. Но Лия в своем случае одна. Она идеальна в этом плане. Девушка хоть и выбрала на своё усмотрение способных подруг, но это, в конечном итоге, ничего не решило. Дарья погибла в первый же день, Кристэн никого не смогла убить, не смогла сделать что-то действительно полезное и необычное, она скорее была как интерьер для местного населения.

Пока Лия отправлялась к отцам, чтобы получить от них нужные похвалы и почести, Томасу удалось услышать от людей мнение о ней. Все её начинают уважать, но больше боятся. Произошедшее в Граунд-Хилле можно было списать на самозащиту и страх, как и её первое убийство мясника. Так она ничем не выделялась среди остальных. Но её недавние действия: убийство человека из «Кодара» и расправа над зараженными — были причиной страха среди остальных. Даже выжившие в перевороте бункера около десяти лет назад тоже были напуганы и встревожены. Совместная неприязнь и страх позволили им создать нечто новое. «Даже дракон боится лисы» — подумал Томас. Его позабавила эта фраза и он улыбнулся, но сразу вернул серьёзность своего лица, поняв, чему именно он улыбается.

Лия имеет полное право получить наивысшую награду — стать ровней Нейту, быть новой верной рукой отцов. Томас не мог себя обмануть: он сам хотел принял эту награду, чтобы быть ближе к цели. Только Лию это мало волновало, её больше заботила своя личная жизнь, и то, чтобы Том всегда был поблизости и в безопасности. Юноша даже обрадовался, что не стал строить какие-то сложные и многоэтапные планы, чтобы создать подземный Граунд-Хилл. Ему повезло, что его слабость в стратегии и политике требовали от него полного смирения перед течением времени. Выжидать, пока всё сработает так, как и должно быть. Это было самое удобное решение, и текущая практика показывала, что ещё и безопасное.

Под указкой Томаса, Лия могла занять место среди любимцев отцов, где смогла бы манипулировать ими, и в конечном итоге, позволить занять управляющее место нужному человеку. Но учитывая, насколько печальным оказался опыт по внедрению девушек в ряды бойцов, всё могло пойти совершенно другим путём. Жители убежища убили бы себя быстрее, чем это могли сделать их враги.

— Ужасно, неправда ли? — раздался голос со стороны двери.

Томас поднял глаза и увидел Адама. Тот стоял в двери и смотрел в ответ на Тома, такой же печальный и озабоченный.

— За последние недели мы начали терять так много людей. — Адам прошел в середину комнаты и сел на соседнюю койку. — Не хочу ныть, но смерть под каменным потолком самая страшная. Я бы лучше хотел умереть под открытым небом.

— Не хочу сейчас говорить о смерти, — тихо проговорил Томас, пытаясь не обидеть своего друга.

— Понимаю, но сейчас из-за всего вокруг… другие мысли в голову и не лезут. Но ничего. Как только нам дадут новое задание мы сразу же развеемся. — Адам обрадовался такой возможности вернуться к прежней жизни, но резко помрачнел, вспомнив, что послужило причиной его посещения Томаса.

— Том, завтра будет небольшое собрание ребят, тебя туда тоже пригласили. И пожалуйста, приходи один, без Лии. — Адам вышел сразу, как только договорил. Он даже не стал дожидаться ответа от Томаса.

Том снова остался наедине со своими мыслями, но вскоре к нему вернулась Лия. Она переселилась обратно к юноше, вернулась в любимую ею среду, где она чувствовала себя лучше всех. Девушка прошла через комнату и легла в койку к юноше, так же, как и делала это раньше, ещё до разделения из-за несчастной кончины Дарьи.

Томас почувствовал сильный дискомфорт. Он отвык от того, что, Лия когда-то ложилась к нему, и в то же время, чувствовал накопившееся отвращение к девушке. Почти сразу все чувства стали смешиваться, заменяя друг друга. Томас раньше всегда был верен чему-то одному, был твёрдо уверен в своих целях и знаниях, но, с тех пор как в его жизнь вернулась Лия, его мир менялся каждый час. Он потерял всю уверенность и начал сомневаться, боятся. Он стал другим. Или он стал снова собою, тем самым Томасом, что привёл в убежище маленькую девочку на руках.

Отвращение к Лии уходило, вместо него появлялось странное чувство привязанности и спокойствия, которое Том никак не мог отогнать, даже вспоминая последний взгляд Кристэн перед смертью. Злость и страх переродились в радость. Никто бы не смог чувствовать себя так бок о бок с убийцей. Кровожадность Лии сменилась на детскую невинность, она обнимала Томаса и выглядела совершенно беззащитной. Юноша приобнял девушку рукой. Он ощущал её спокойствие, оно заражало его самого. Когда Том расслабился, то почувствовал себя самым счастливым человеком, который всегда будет любим и защищён. Он понимал, что эти мысли неправильны, сама Лия неправильна, она будет пытаться защитить Томаса от всех подряд. Её нужно направлять. Ей нужно управлять. Он сделает всё, чтобы Лия не настроила против себя ещё больше людей.

— Томас, ты убьёшь для меня? — раздался нежный голос девушки.

— Не надо никого убивать, — тихо ответил он. Его бы испугал этот вопроса, но почему-то именно его он и ждал.

— Я убью любого, кто встанет, между нами. — Лия говорила так, будто и не услышала слова Томаса. Но он не хотел повторять эту кровожадную клятву.

— Обещай мне, что никого не убьёшь из наших друзей.

Лия молчала.

— Лия, обещай!

— Обещаю…

Томас закрыл глаза, чтобы уснуть, и, сам себе дал обещание, что сделает всё что угодно, лишь бы дать Лии шанс на нормальную жизнь.

С закрытыми глазами он слышал, как девушка продолжала говорить своим тихим и спокойным голосом. Она говорила много, осмысленно, что-то активно обсуждая.

Том открыл глаза.

Он стоял перед небольшим одноэтажным домом, в стене которого зияла огромная дыра. Несущая стена здания была повреждена достаточно, чтобы часть мансарды обвалилась вниз. Перед юношей стояла маленькая девочка четырёх лет, которая держала одной рукой штанину Томаса, а другой пыталась вытереть опухшее от слёз лицо. Её каштановые волосы слиплись из-за грязи и слёз. Она никак не могла остановиться плакать. «Мама и папа остались там, надо им помочь» — без конца твердила девочка.

Томас успел увидеть то, что произошло. Он понял, что родители девочки оказались погребёнными под обломками здания и мебели. Он запомнит надолго картину, как лицо молодой матери скрывается под упавшим на неё потолком. Вокруг трубили установленные на домах сирены, по улицам разъезжали шумные и светящиеся машины. Динамики сообщали инструкции для населения. Небо было скрыто за сотней летающих самолётов, которые то кружили, то летали туда-сюда, заворачиваясь в безумном вихре. Иногда они создавали под собой яркие и короткие вспышки. Эти машины походили на большие стаи птиц. Только они не щебетали, а создавали грохот взрывов и рёв двигателей.

Томас поднял маленькую девочку на руки и побежал вслед за взрослыми. Он не знал, что происходит, но понимал, что добром это не кончится. Когда в небе появились самолёты, весь город охватила паника. Взрослые куда-то спешили; по большей части они двигались кучками в одном направлении, некоторые из них выбрали другой путь и убегали в рассыпную. На дорогах не было свободного места — пробки стояли на многие километры, кто-то срывался и решался проехать по тротуарам и дворам.

Томас несколько раз чудом не попал под колёса машины. Он был таким же беззащитным и испуганным, как девочка, что находилась у него на руках. Он начал жалеть, что неделю назад сбежал из детдома и жил в подвале нового друга. Его семья бросила всё, что имела и оставила самого Тома на произвол судьбы. Когда началась вся суматоха, мальчик был один, пока не встретил маленькую девочку, что была в таком же ужасном положении, как и он сам. Томас бежал за людьми к огромной железной двери в холме. Никто так и не стал помогать ему. Он вошел в большой бункер сам. Даже после расспросов солдат о его родителях ему не стали мешать, только подарили опечаленные взгляды. «Я не дам тебя в обиду, обещаю» — сказал Томас маленькой девочке на своих плечах.

Том не спал уже около десяти минут. Он молча смотрел в пустоту и вращающиеся перед глазами картины прошлого. Рукой он гладил Лию по волосам, которая так же уткнулась ему лицом в плечо, как и двенадцать лет назад. «С самого детства я не верил ни в бога, ни в дьявола. Но то, что под своим крылом я пригрел её, говорит или о том, что с небес сошел ангел, или из ада возвысился демон» — думал Томас, продолжая гладить поседевшие волосы. Белые. Они были такими же белыми, как и снег в старых воспоминаниях Тома, когда он смотрел через окно своей комнаты детдома.

«Ты прошла через ужас, чтобы вернуться в него, чтобы покорить его, изменить», — Том начал опасаться за ход своих мыслей, он наделял девушку какими-то нечеловеческими силами, которыми никто не способен обладать. Он не хотел верить в то, что случившаяся перемена с Лией реальна. Он надеялся только на то, что она самый обычный человек, сошедший с ума от горя и безумия. Он не смог себе представить того, о чём думала Лия, когда впервые вышла за пределы убежища. У неё никого не осталось, кроме Томаса, и, если она останется навсегда одна, то её состояние будет только ухудшаться.

Том предположил, что пролежал в своей кровати достаточно времени и решил собраться пойти на таинственное собрание без Лии. Девушка начала ворочаться, когда юноша слезал с койки: она ёрзала и нащупывала что-то перед собой, но успокоилась, когда Томас погладил её по плечу. Убедившись, что девушка не собирается просыпаться, юноша вышел из комнаты и направился искать старого друга.

Адам находился у себя, он сидел на койке, и, прикрыв рот руками, о чём-то думал. Томас тихо постучался в дверную раму, привлекая к себе внимание.

— Ты спал? — спросил Адам обернувшись к своему гостю. Томас отрицательно покачал головой.

— Я тоже. Тогда, не будем задерживаться.

Адам вышел в коридор и направился по направлению к ангару. Проходя мимо нескольких комнат, он, не останавливаясь, стучал в дверные рамы.

— По какому поводу собрание? — поинтересовался Томас, не успевая за Адамом.

— Сам всё узнаешь, а пока молчи.

Юноши вышли в ангар, где работа кипела меньше обычного. Несколько инженеров занимались доработкой бронемашин, а кто-то чинил их от недавних аварий. У соседней стены с верстаками один из умельцев создавал боевые патроны.

— Иди в дальний левый угол и жди нас там. — Сразу после своих слов, Адам направился в коморку к Сайку.

Томас пошел по указанному ему направлению, он зашел за некрупный предмет, что был прикрыт серым пледом. Томаса заинтересовала находка, он слегка приподнял один из краев и обнаружил под ним старый легковой автомобиль. Юноша вспомнил то, что отец Евгений договаривался с Граунд-Хиллом об автомобиле для модернизации. Том всё же изначально представлял грузовик или трактор, но не то, что он увидел в конечном итоге. Юноша даже не мог вообразить, каким образом инженеры смогут улучшить этот аппарат. Толщина корпуса машины не превышала полтора миллиметра, из-за чего использование большей части машины казалось абсурдной. Пока Том разглядывал машину через приподнятый край пледа, к нему подошли его товарищи.

Семь человек, в том числе Адам, Сайк, Скай и Джейк, окружили Томаса. Они сели на корточки рядом с ним, чтобы скрыться за машиной. Они долго сидели молча, не зная, с чего стоит начать разговор.

— Надо поговорить о Лии, Томас, — начал Скай.

— Лия? А что с ней не так?

— Она опасна, — ответил Джейк. Все даже резко обернулись на юношу, удивившись его прямолинейностью.

— Она — герой, убила двух наших, которые вскоре могли обратится в витумов. — Том с грустью в голосе начал повторять слова, которые отцы уже скандировали из раза в раз.

— Это просто везение. Всех пугает то, как она спокойно умерщвляет людей. Вспомни то, что было раньше. Томас, она безумна. — Адам медленно начал повышать голос.

— Вы говорите бред, она на нашей стороне.

— Она не на нашей стороне, Томас, а на твоей, — добавил Скай.

Томас встал в ступор. Он понимал, что его друзья правы. Девушке полностью безразлична жизнь любого другого человека в убежище, и, если она что-то и делала, то только ради него.

— Скай, я не верю своим ушам, ты же был также на её стороне, как и я. Сайк, скажи хоть ты что-нибудь, у нас же был план!

— Мне жаль, малыш…

— Это правда. Все боятся того, что она может нас всех перерезать, или допустить, чтобы нас перерезали. Для неё есть только ты, а мы всего лишь дополнительная безопасность.

— Тогда я буду направлять её, чтобы никто больше не боялся.

Юноши говорили с Томасом осуждая Лию. Говорили о ней всё, что думали. Том пытался объяснить всем, что они просто себя накручивают и зря боятся девушку. В конечном итоге он уговорил всех, что он займётся этим вопросом, чтобы никто не возвращался к этой теме, и тем более, не пытался предпринять что-то опрометчивое.

— Смотри, Томас. Не пытайся делать то, с чем не справишься.

— Хватит! Вы о ней говорите, будто бы она даже не человек! Она такая же, как каждый из нас, она тоже думает, чувствует, чего-то хочет и боится. — Томас начал терять самообладание. Он сам немного боялся Лии, но в отличии от остальных, знал её достаточно хорошо. Он знал её, с другой стороны. Юноша начинал постепенно повышать голос, пока его не успокоили.

— Мы сами хотим в это верить, — успокаивал своего друга Адам.

— Там Лия! — шепотом сказал Скай, смотря куда-то вдаль ангара.

Все немного подняли головы, чтобы выглянуть за машину, но не показаться в полный рост. Действительно, Лия шла прямо на них, она выглядела крайне озадаченной и задумчивой. Было видно, что она искала Томаса, и по непонятной причине, будто знала где он.

— Она что, чует тебя? — удивлённо спросил Скай.

— Иди к ней, не нужно в ней рождать подозрение! — Сайк похлопал Томаса по плечу и жестом показывал в сторону девушки.

Том поднялся, удивлённо всматриваясь в Сайка. Из-за всего этого собрания и его достаточно быстрого настроя, который едва мешал усваивать информацию, он и не заметил, как Сайк умело подбирал слова, в которых отсутствовали сложно выговариваемые для него буквы.

Юноша вышел из-за машины и быстрым шагом направился к девушке, которая при виде его начала улыбаться. Он ускорил шаг, чтобы Лия ненароком не увидела никого, кто прятался за прикрытой техникой.

— Я рад тебя видеть, — слёту сказал Томас, забирая у Лии инициативу в разговоре. Даже девушка опешила от такой резкости, но сразу в знак схожих эмоций обняла юношу.

— Ко мне приходил Нейт. Он сказал, что собирает новый отряд.

— Сейчас?

— Через два часа. Он уже ищет остальных.

Томас взял Лию под руку и отправился с ней к одной из бронемашин, на которой он надеялся, что они уедут на миссию. У Тома появилось несколько вопросов, которые он хотел бы задать Нейту. По его мнению, весь отряд нуждался в детальном инструктаже, чтобы не вышло никаких проблем, как было в прошлый раз.

Через несколько минут к машине подошли все участники собрания, делая вид, что тоже хотят принять участие в важной операции. Среди всей кучи бойцов отсутствовал Сайк, — он незаметно ушёл в свою каморку, где продолжил заниматься работой. Вскоре ко всем вышел Нейт в сопровождении с ещё одним юношей. Как только чернокожий мужчина увидел остальную часть отряда, то начал махать им рукой.

— А, мы то уже вас заждались! — Мужчина подошел поближе к машине и жестом руки прогнал пятерых лишних юношей. — А теперь садитесь.

Все погрузились в машину, и, сев на свои кресла, стали ждать, когда они наконец-то прибудут на нужное место. Когда машина отъехала от железных ворот бункера, и они скрылись за первыми руинами зданий, Томас решил поинтересоваться у Нейта планом операции.

— Какая у нас задача, дракон?

— Отец Оскар выяснил, что на территории городского рынка есть аванпост врагов. Площадь поисков огромная, а количество врагов неизвестно. — Нейт недовольно прищурился из-за упоминания старой клички. Она хоть и звучала солидно, но он считал её за ребячество.

— Какая суть операции? И почему ничего неизвестно? — удивлённо спросил Томас. Все остальные только молча наблюдали за их диалогом, не принимая ни малейшего участия в нём. Нейт двояко отнёсся к оживившемуся бойцу: то ли юнец пытался восстановить былой настрой и уважение в команде, то ли затеял какую-то игру.

— Суть: найти и уничтожить. Неизвестно только по тому, что на прошлую экспедицию в этом районе напали, и они были вынуждены в спешке вернуться.

— Откуда такая информация что там лагерь военных? Быть может, они просто были в такой же вылазке, как и мы, — добавил Адам, намекая, что ситуация с прошлой операцией, когда они ничего не нашли, может повториться.

— Тут можно поблагодарить отца Евгения. Он уточнял у мэра Граунд-Хилла о наших «друзьях», и узнал, что в ту местность никого не отправляют, так как оттуда никто не возвращался уже больше месяца.

— Будем надеяться, что мы станем первыми, кто вернётся. — Скай улыбался. Он был позитивен и хотел, чтобы никто из его друзей и коллег не боялся грядущей миссии.

— Тогда вот вам первый приказ — не умирать, — Нейт поддержал Ская.

— Так точно. — Все хором ответили своему командиру, кроме Джейка, который тихо и одобрительно кивнул. Лия же промолчала, ибо не уловила общего настроя.

После этого дружеского поднятия духа наступило неловкое молчание. Даже Скай ничего не мог придумать, что можно было сказать. Томас продолжал смотреть в амбразуру и пытался найти ориентиры, которые могли подсказать как близко они находятся к цели. Лия находилась недалеко от него и продолжала повторять за юношей. Их примеру последовал и Нейт.

— Мы приближаемся. План таков: наш броневик будет кружить всё время вокруг рынка, в нём останется водитель и Адам, на первом кругу все будут выходить по двое с каждой стороны. После высадки разделяетесь и идёте вглубь. В итоге будет восемь групп. Предупреждаю, будьте осторожны, передвигайтесь медленно и бесшумно. Если вы встретите противника, то можете его устранить, но по-тихому. В других случаях дожидайтесь пока другие группы не пересекутся в середине, тогда мы выйдем к тому, кто не пришел. А там, будем работать по ситуации.

— Я хочу пойти с Томасом вдвоём! — громко сказала Лия. Ей сразу не понравилась мысль, что он будет один без её защиты, даже без защиты любого другого человека.

— Отставить! Нам нужна максимальная эффективность в этой операции. Мы устраиваем не просто разведку, а настоящую облаву на их аванпост. Твоя обязанность — придерживаться общего плана, и мы не потерпим, чтобы кто-то нарушал его целостность. — Нейт и Лия смотрели друг на друга, пытаясь отстоять своё положение, не желая подчиняться или идти на уступки.

Томас наблюдал за тем, что каждый из них сверлил взглядом другого. Ему казалось, что вот-вот и начнётся драка.

— Лия, пожалуйста, сделай так, как сказали. — Том положил руку на плечо девушки. Лия обернулась на него, и, её взгляд моментально изменился на нежный и понимающий, в нём даже читалось извинение за вспыльчивость. — Всё будет хорошо, мы в любом случае встретимся.

— Что ж… порядок выбирайте сами. Просто выходите из машины, когда настанет время. — Нейт встал со своего места и направился к кабине водителя. Облокотившись на заслонку, он посмотрел через небольшое смотровое окно. — Открывай.

Трап бронемашины начал опускаться, сам транспорт постепенно начал замедлять ход, пока его скорость не упала до скорости спокойно ходячего человека. Все посмотрели на открытую освещенную и пустую улицу. Повсюду на земле лежал мусор и ошмётки прошлой жизни.

Томас выпрыгнул из машины первым. Он впервые вышел во время движения и с трудом удержался на обеих ногах, чтобы не упасть. Лия начале идти следом за ним, но её остановил Нейт, крепко взявшись за её руку.

— Жди! Через метров десять выйдешь. — Нейт смотрел на улицу, выискивая нужные ему ориентиры. Высмотрев подходящее место, он жестом показал Лии, что та может также выступать.

Том наблюдал за всей картиной из-за угла. Недавний разговор о Лии его так смутил, что он не мог успокоиться, пока не увидел, что с девушкой всё в порядке. Когда она спрыгнула на землю, то быстро осмотрелась. Она продолжительно посмотрела в сторону, куда должен был войти Томас и направилась по своему пути. Юноша облегчённо вздохнул, хоть был и поздний вечер, света было уже недостаточно, чтобы Лия смогла увидеть прятавшегося Тома.

Юноша проходил по засоренным узким коридорам рынка. Он видел, как сильно отличается местная территория от того, что было в Граунд-Хилле, где все постройки были сделаны небрежно и на скорую руку. Местные строения выделялись грациозной архитектурой, её плоские и обшарпанные стены давили на разум больше, чем привычные стены подземного бункера. Хоть в убежище проходы были у́же в два — а то и три — раза, то на рынке для Томаса они казались более узкими.

Окна бывших магазинов и забегаловок были или разбиты, или завешены различными бумагами, кусками картона или тканью, некоторые и вовсе были закрашены в чёрный цвет. «Насколько долго люди смогли прожить в этих стенах?» — спрашивал себя Томас, уделяя достаточно времени на то, чтобы осматриваться по сторонам. Юношу остановила одна мысль, которая врезалась ему в голову так же быстро, как и происходили выстрелы из огнестрельного ружья. Он осознал то, что в очередной операции хромал инструктаж. Сколько времени дано пройти до центра рынка? Сколько будут ждать остальные? Томас выругался про себя. Он сделал это с облегчением, зная, что рядом не было Лии, которая легко бы начала интересоваться непонятным для неё словом. А может она и знала его; она могла его услышать среди своих подруг и матерей, или вообще от жителей Граунд-Хилла.

Томас перебирался через плотные залежи мусора, которые сладко напоминали о жизни до бункера, о тех днях в мрачных стенах детского приюта, о которых сейчас можно только тосковать. Кругом лежали пакеты и коробки из-под еды, иссохшие от времени, остатки пищи и пыль с грязью и песком. Где-то даже наблюдались скелеты одомашненных животных и птиц, которые искали себе дом и еду. Дальше по пути на стенах начали появляться граффити с рисунками и надписями. Некоторые из них являлись воспеваниями о том, что на человечество грянуло возмездие. Кто-то проклинал затейщиков ужасной войны и дальнейшего вымирания всей человеческой расы.

На одни рисунки и надписи наносились другие, более новые. Там были записаны имена и профессии тех, кто хотел бы жить вечно, хоть даже в виде надписи на стене. Джеймс парикмахер. Эрик водитель. Том учитель. Последнее имя далось Томасу тяжело, он сравнил себя с тем Томом, который скорее всего погиб. Томас в своём роде тоже был учителем, по крайней мере таким он был для Лии и некоторых детей. Такие похожие имена, такие одинаковые судьбы. Томас уже не хотел, чтобы его называли Томом. Он не хотел, чтобы его называли именем мертвеца и решил внести свою долю на стену забытых. Юноша огляделся под собою и решил взять кусок обугленной древесины, как карандаш для своего послания.

«Томас». Он остановился. Кто он сам для себя? Учитель? Нет, он учитель для небольшого количества людей. Друг? Друзья есть у всех. Солдат? Нет, сейчас каждый сам себе солдат. Томас такой же, как и любой другой человек в этом ужасном мире, он имел со всеми одну судьбу и одни обязанности. Он ничем не выделяется от всех, кроме того, что он единственный знает о мёртвых на стене. Единственное послание, что Томас оставил на стене мертвецов, это несколько простых слов — «Томас, что будет помнить». От этих тяжёлых мыслей, что столько людей погибло, и столько же будет забыто, невольно начала кружиться голова.

Дальше, по дороге к центру, коридор между домами заграждала огромная гора мусора, на которую Томас смог залезть без проблем, но спускаясь он оступился и скатился кубарем, вызвав собою много громкого шума.

Вскочив на ноги после оплошности, Том забежал за ближайший угол, за которым спрятался и стал выжидать. Ему показалось, что прямо сейчас начнётся бой с противником, который понял, что на его территории есть нарушитель. Томас стал ждать любого звука или действия, он был готов к тому, что на него высунется противник совершенно из любого участка. Приходилось обдумывать всё быстро, нарастала паника, Том задыхался на ровном месте. Он представлял, что враг может высунуться даже из горы мусора, будто он и был этой горой мусора. Он представлял, что вот-вот выйдет противник и… Томас застыл. Даже воздух застрял в лёгких. Что он сделает с врагом? Что он сделает с человеком? Будь там витумы, он смог бы выстрелить без промедления, но не в человека. Если одни глупы и примитивны на подобии животных, и тем самым отдаляют от себя привычное человеку сострадание, то сам человек умён, он творец мира и его правитель. Посмотрев в лицо любого человека, ты поймёшь, что ты такой же, как и он. Человек — хозяин и страж всего мира, но Томас может быть и хуже любого другого. Его противник может оказаться блестящим учёным, что работает над восстановлением цивилизации. А Том такой же человек, как и многие другие. Глупый, никчёмный, бесполезный.

Томас думал обо всём, он уже приготовился к тому, что на него нападут в самый неудобный момент, но ничего не произошло. В нескольких метрах пролетел полиэтиленовый пакет, что с порывом ветра взобрался на гору мусора и скрылся за ней. Томас вышел из-за угла и направился дальше по проходу. Мысли забрали все его силы, и он уже не мог осторожно обходить шумные алюминиевые банки и осколки стекла. Он брёл дальше, не обращая внимание на окружение, как лунатик в своих сонных оковах. Том начал пинать мусор. Издаваемый им шум стал настолько привычным и монотонным, что Томас не смог заметить того, как оказался на дороге не один. Ружьё юноши резко вздёрнулось вверх, мутными мыслями ему показалось, что оружие вырывает сильный порыв ветра, который резко прошелся по замусоренному коридору зданий. Но у ветра нет рук, однако чья-то рука все же тянулась из-за спины Томаса. Юноша обернулся. Он смог поймать долю секунды, чтобы разглядеть находящегося позади него человека в чёрной облегающей броне. этот солдат заносил кулак для удара в висок Тома.

Удара будто бы и не последовало. Том привык, что каждый удар нёс за собой волну боли, что разрывали место удара на части. Слабой она была или нет, эта боль всегда присутствовала, но не сейчас. Вокруг юноши царствовала тьма, он словно лежал на своей койке перед тем, как проснуться. Его глаза были закрыты, он явственно ощущал это, но никак не мог открыть их, даже после нескольких попыток. Чем сильнее он пытался сделать это, тем яснее становилось ощущение боли в правой стороне лица. Что-то случилось с ним, боль не могла прийти просто так, но Томас не мог вспомнить причину её появления.

Пытаясь хоть как-то пошевелиться, он ощутил себя в крепкой хватке, которая мешала ему в любых попытках произвести хоть малейшее движение. «Лия! Кто-нибудь!» — кричал он закрытым ртом. Даже такое простое движение было неподвластно ему, а все выходящие слова покидали разум в виде тяжёлого выдоха. Плечом он почувствовал чьё-то прикосновение, грубое, враждебное. Послышались странные звуки, разносившиеся словно за толстой стеной, но в то же время близко на расстоянии вытянутой руки. Они были неразборчивы, сложны в своей структуре и накладывались друг на друга, создавая скорее писк, нежели предложения и слова. Пытаясь разобрать звуки и понять их, сознание Томаса начало создавать голос Лии, добавляя ему расшифровку самих слов. «Лежи, лежи» — говорил привычный, нежный голос девушки, что уже не первый раз оберегает юношу.

— Подъём, просыпайся! — прозвучал резкий, грубый и хриплый голос человека, которого Томас не смог узнать.

Сразу после оглушительного крика, Томас ощутил, как его окотили водой с головы до ног. Холодная и чистая, она имела даже специфический запах, который говорил о том, насколько сильно она никем не использовалась. Это было неожиданно, быстро, полезно. Томас бы многое отдал за то, чтобы помыться в чистой воде, а не загрязнять себя ещё сильнее той, к которой привык в стенах бункера. Он уже было хотел открыть рот, чтобы поблагодарить своих похитителей, но ощущая, как вода стекала по его коже, охлаждая тело, посчитал это неэтичным.

— Проснулся? Говори теперь, кто ты такой, каким образом сюда попал и откуда? — Второй незнакомый голос приблизился к Томасу. Человек положил свою руку на голову юноши, которая были прикрыта холщовым мешком.

— Мы с вами враги, поэтому я ничего вам не скажу. — Томас сам от себя не ожидал, что будет спокоен во время похищения. Головная боль, о которой он думал, когда находился без сознания, начала царствовать там, куда, по всей вероятности, нанесли удар кулаком.

— Отвечаешь? Если мы тебе вырвем пару ногтей, то ты будешь петь такие серенады, что у нас уши завянут. — Солдат отклонился от Томаса и попытался шепотом задать своему товарищу вопрос, но сделал это недостаточно тихо, из-за чего Томас всё расслышал. — У нас недавно были вооруженные стычки с другими людьми?

— Да, пять дней назад мы убили четырёх людей. Хотели ещё взять с собой косой и ржавый БТР, но потеряли в ходе перестрелки одного нашего. Ещё на протяжении пары дней шугали остальных, но тут без потерь. — Второй солдат не пытался спрятаться за шепотом, он говорил с умеренной громкостью, не опасаясь, что выдаст противнику лишнюю информацию.

Томаса никак не волновало происходящее. Он даже почему-то радовался тому, что с ним случилось. Хотя вся ситуация была настроена против него, он не знал куда попал, и, тем более, смогут ли его вызволить друзья. Он оказался в цепких лапах врага, что убил уже ни одного человека. Томас в любую секунду мог пополнить ряды погибших, навсегда попрощаться с Лией и остальными.

— Я вам не завидую, парни. Если она вас найдёт, то вы ни за что не выберитесь отсюда живыми. — Томас тихо посмеялся над собственной угрозой. Его позабавила картина, где связанный человек сидел на стуле с мешком на голове и угрожал тем, кто был сильнее и опаснее его самого. Он сам того не понимая, был опьянён спокойствием и уверенностью в том, что его спасут.

— Молчи! — раздался крик одного из солдат. Вместе с криком он ударил Тома по голове чем-то хрупким. Послышался шум разбившегося стекла. Они ударили Томаса по голове стеклянной банкой. — Придурок.

— Ну и вонь, — добавил второй.

После небольшого затишья бок Тома проткнули чем-то острым, длинным и тонким. Вслед за ней врезалось ещё несколько таких же предметов. Началась пытка, которую Томас не хотел встречать. Такие вещи он даже представить себе не мог. Он был наказан за своё самодовольство и слепую уверенность. Пару раз его ударили кулаком, сломали один палец, вырвали ноготь. Каждая минута тянулась словно час, каждый удар сердца длился так долго и отчётливо, будто всё происходящее никогда и не остановится. Всё повторялось по кругу: удары, ногти, пальцы, уколы. Происходило что-то странное, юноша предполагал, что у него должны были закончиться пальцы, которые ломали и ногти, которые вырывали, но боль снова и снова врезалась в тело, мучая и изнашивая организм, заставляя ныть сердце и бить тревогу в мозг. Была ли эта боль с первой травмы или же садисты просто продолжали разрывать и без того повреждённые кости и сухожилия?

Это была не просто пытка, это было самое настоящее издевательство над человеческим телом и душой. Несколько раз Том умолял о паузе — это единственное, что он говорил своим мучителям, поэтому ему доставалось всё больше и больше. Никто не задавал вопросы, никто ничего не говорил. Казалось будто бы его палачи резко превратились в немые инструменты для пыток. С каждым новым ударом сердца (а Томас их насчитал не больше тридцати, когда секунд по его подсчёту прошло больше сотни), раны взрывались болью всё сильнее и сильнее. Стоило только досчитать до значительного числа прошедших секунд, как в голове всё путалось; пытка начиналась с самого начала, и начинался с нуля отсчёт, переломы и удары. Иногда наступали лёгкие облегчения, когда с Томасом ничего не делали, позволяли ему перевести дыхание и представить, что пытка закончилась или даже не начиналась, но вскоре всё возвращалось с новой силой. Кричал ли он? Уже не помниться. Быть может его горло разрывал мучительный крик, или и вовсе выходил едва слышимый стон. Силы покидали его, а может он и сам отрекался от них.

Попытки забыть своё существование и покинуть своё жалкое и бесполезное тело также казались безуспешными. Томас смеялся над судьбой за то, что он легко попался врагу, теперь судьба смеялась над ним в ответ. Он начал понимать, какого было Лии, когда она попала под гнев Кайла, как она страдала, мучилась под его тяжёлыми ударами. Ему сразу показались слова девушки ложью, то, что она говорила про Кайла, с самого начала. Теперь Том и сам хотел убить своих мучителей. Он станет таким же мучеником, какой была и она, так же будет ощущать боль, как все свои целые пальцы, так же ярко, каким ему слышится лёгкий шум ветра, каким ощущается сладкий запах пороха и сварки. Прохладные порывы воздуха щипали его по обнажённой коже на пальцах, создавая клеймо жертвы, слабого ягнёнка, который ступил на поле к волкам. Томас вспоминал Лию, вспоминал, как хорошо им было вместе, сколько прекрасных моментов она смогла внести в его жизнь. Но даже в таких умиротворённых паузах он ощущал нестерпимую боль, и ему казалось, будто бы сама девушка была её источником.

Круг мук был бесконечным, таким же бесконечным, как и надежды на спасение. Надежда рушилась с каждым новым ударом. И вот уже Том не сидит на стуле, а лежит на полу. Он подумал, что он всегда лежал на полу, стоило ему проснуться от ощущения холодной воды, стекающей по коже. Была ли сама пытка? Было ли похищение? Томас не знал. Только холод и твёрдый пол, темнота и отдалённый шум.

Где-то вдали действительно звучал необычный шум. Он сильно выделялся после многочасовых ударов, хруста костей и звука разорванных сухожилий. Это был топот, многозначительный, громкий и очень знакомый. Бежал словно сам ангел мщения, своей осторожной, но грозной походкой. Грохот. Один, за ним второй, пятый, двенадцатый. Один шум порождал другой, они множились и постоянно перемещались. Какие-то звуки давались с облегчающим блаженством, какие-то разрывали уши, заставляя стонать и плакать, скрючившись на полу в защитной позе. Ангел мщения ступал по земле грешников, с ним шла целая артель воителей. Они перекликались друг с другом знакомыми словами и голосами. Томас поднялся на ноги. Голой грудью он ощущал поток прохладного воздуха и нашел его источник, — он исходил от закрытой двери, об которую Том ударился, пытаясь подойти к ней вплотную.

— Лия, я здесь! — Томас начал кричать в импровизированное окно, надеясь, что лабиринт коридоров сможет донести его слабый, но переполненный отчаяния зов. — Лия!

Открыв рот шире, юноша захотел вложить все свои силы на новый, мощный и последний крик, чтобы быть точно уверенным в его успехе. Но его рот закрыли против воли. Тяжёлая рука обхватила рот Томаса, оставив только небольшую щель для воздуха, вторая рука садиста вцепилась в шею юноши, сжимая глотку.

— Никто тебя здесь не найдёт.