Инстинкт

Глава 8 Ссадина

Пришедшие из женского корпуса девушки шли вместе, крепко держа друг друга за руки. Новоприбывшие смотрели в пол, наблюдая за черной, непривычной и въевшейся в пол грязью, что была везде. Они не поднимали взгляд, их провожатая строжайше запретила смотреть по сторонам, для их же блага. Лия была словно матерью, что вела своих дочерей в безопасное и тихое место. Опыта у неё почти никакого не было. У неё теперь никогда не будет опыта матери. Она выбрала для себя другой путь, другую жизнь. Эту жизнь она хотела бы подарить Дарье и другим, кто желает жить по-настоящему. «Мы живём изо дня в день, опасаясь за себя и других, ощущая холодное дуновение ветра на своей шее. Мы каждое мгновение что-то чувствуем: боль, страх, радость или горечь. Так, мы понимаем, что по-прежнему существуем, а не находимся в безликом забвении», — так говорил Томас, когда перед сном он ощущал вдохновение на философские темы.

В этих загадочных словах и сложном для анализа контексте, Лия видела более яркую и свободную жизнь, нежели то, что происходило в её родном корпусе. Она понимала всю опасность и риск такой жизни, понимала, что в её старом доме никому ничего не угрожает, ни голод, ни смерть. Только Дарья была другой. Она отличалась от остальных девочек, из-за чего к ней зачастую было приковано лишнее негативное внимание, которое за собой несло только ненависть. Этот ребёнок мучился бы следующие пять лет в жестоких и недружелюбных условиях, где у неё никогда бы не было замены Лии.

Вернувшись в родные коридоры и помещения, Лия рассказала Дарье всё, что ей нужно было знать, что ей нужно будет ожидать. Вслед за ними пошла и ещё одна девушка, которую Лия почти не знала, но увидела в её глазах огонь решимости, и согласилась на её кандидатуру. Кристэн была довольно общительной всё время, что попадалась на глаза Лии, она даже не понимала, почему та хочет покинуть безопасные стены. Она была на год старше Лии; знала, что её старая жизнь будет продолжаться, пока не состарится. В словах Лии она услышала много волнительного и необычного, что точно никогда бы не ощутила в монотонности женского корпуса. Теперь и Кристэн выбрала для себя другую жизнь.

«Ещё два новых человека. Наверное, отцы будут рады» — думала Лия, вспоминая слабую радость в глазах старого мужчины, что разрешил ей заняться подобным отбором новых бойцов. Посмотрев назад через плечо, Лия видела идущего за собой Томаса, что, осторожно ступая следом, пытался не привлекать к себе большего внимания, особенно внимания впечатлительных новичков, что могут сильно испугаться и смутиться новым обществом. За спиной юноши исчезали любопытные взгляды, провожающие образовавшийся конвой. По телу Лии пробежали мурашки. Она вспоминала свой первый день в этом корпусе, когда её слабостью попытались воспользоваться против её воли, когда силой хотели подчинить её и сломать. Как каждый встречный смотрел на неё глазами полными жадности и внутренней пламенной страсти.

Томас переживал за новоприбывших так же сильно, как и сама Лия. Когда они переглядывались между собой, между ними возник беззвучный диалог, в котором они говорили только одним лишь взглядом:

— Я справляюсь?

— Справляешься.

Взгляд юноши успокаивал девушку, надвигая на неё знакомое чувство безопасности и тепла. Он медленно кивал каждый раз, когда Лия всё снова и снова смотрела на него, в надежде получить поддержку и понимание. Для неё Томас был вездесущ, он был словно всем тем, что окружало её. Его вид возникал перед ней каждый раз, когда девушка закрывала глаза, а благодаря отданному им же шарфу, его родной запах всегда сопутствует ей, где бы она ни была.

Новоприбывшим была отдана соседняя с Лией и Томасом комната, такая же грязная, такая же зловонная и слабоосвещённая. Лии даже вначале показалось, будто некоторые вещи просто переставили местами и назвали совершенно другим местом. Всё было аналогично уже привычной для неё комнате, за исключением менее мягких матрасов на койках.

Томас отлучился сообщить отцу Бернарду об успешном выполнении задания. Лия же завесила входной дверной проём большой тряпкой, как раньше делал сам Томас, и начала более открыто говорить со своими подругами, отвечая на их вопросы и рассказывая всё необходимое. Девушки вели себя аналогично Лии в её первые дни: они интересовались столь сильным различием между обоими корпусами, также немного их смутила вся таинственность их перемещения по грязному полу и фокус с занавеской вместо двери. Лия отвечала не на все вопросы, только на те, что будут менее психологически опасны и неприятны для девушек. Она знала, что вскоре им предстоит всё постичь самим, так же как это довелось сделать и Лии, только для этого нужно своё время и место.

Как все и ожидали, вскоре явился один из отцов мужского корпуса. Седоволосый отец Николай прибыл вместе с Томасом. По пути они о чем-то разговаривали, что не смогла расслышать Лия. Мужчина прошел под вывешенной тряпкой и оказался внутри комнаты молодых девушек. Они встретили гостя с привычным удивлением, но успокоились, заметив, как спокойна была Лия. Отец Николай расспрашивал девушек об их решении, говорил, к чему это может привести, и, к чему это точно приведёт, давал им советы, объяснял некоторые вещи, а вскоре удалился без лишних слов. Томас ушел вместе с ним.

— Что нам нужно делать? — спросила Дарья.

— Я расскажу всё, что вам необходимо знать. А завтра, мы с вами начнём подготовку к вашей новой жизни.

— Что это за подготовка? — интересовалась Кристэн.

— Упражнения и обучение. Я научу вас драться, как стать сильной и ловкой. Если что, нам будет помогать Томас.

— Томас? — хором спросили девушки.

— Да, тот парень, что шел с нами. Он мой хороший друг, именно благодаря нему я стала такой сильной.

Лия не знала, какими словами ей стоит обозначить Томаса. Он был для неё не просто «другом», ведь другу можно довериться в некоторых вещах, попросить о помощи и помочь самому, но только Том был другим. Для него Лии хотелось сделать всё что угодно (даже то, о чем он не станет просить, и, чего уж точно не станет требовать); сделать всё беспрекословно, увидев только один его взгляд. Она бы доверила ему любой секрет, любое знание или дело, она бы доверила ему свою жизнь, своё будущее, себя саму. Это уже был не друг, это была она сама в чужом теле, тот, кто понимает и знает её, как себя самого, словно родитель, что видел взросление своего ребёнка с самого рождения. Лия не знала, как это объяснить своим подругам, считая, что они не поймут её сомнительных попыток объяснить этот хаотичный поток мыслей.

Лия продолжала беседовать с подругами, говорила с ними обо всём подряд, что сразу всплывало в голове. Начиная с самого известного и банального, и заканчивая их будущим испытанием. Новой информации было много, девушки стали слабеть и терять интерес к происходящему. Лия замечала, как их зрение постепенно становилось стеклянным и не выразительным. Они уже ничего не слушали, что им говорят, просто сидели и ощущали безмятежное течение проносящегося мимо времени. Сделав паузу, Лия поддалась порывам собственного любопытства, поинтересовавшись, как проходили дела в её родном корпусе.

— Когда наши сёстры вернулись без тебя, матери никак не отреагировали на твоё исчезновение. Только я начала интересоваться и задавать вопросы. Потом, они мне сообщили, что так и надо, хотя сами ничего не знали о том, что с тобой случилось, — говорила Дарья. — Они выглядели напуганными и сами были шокированы случившимся, но никак не могли или не хотели что-то делать.

— Меня спас Томас. Он забрал меня в свой мир, который теперь стал и моим миром. Вскоре и вы будете ощущать тоже самое. — Лия тепло улыбнулась подругам, которые мгновенно подхватили её настрой.

Девушка вернулась в свою комнату поздно. Около семи часов она разговаривала с подругами, и теперь уже ученицами. Томас тогда уже как пару часов пытался уснуть, но никак не мог расслабиться от осознания того, что рядом с ним нет Лии. Девушка могла бы оставаться в комнате подруг, пока проходит вся подготовка, но те настаивали на самостоятельности, чему Лия не стала перечить.

— Ты вернулась… — прозвучал уставший голос Томаса после длительного ожидания. Девушка уловила в его словах облегчение и радость несмотря на то, что в голосе можно было перепутать все чувства с раздражительностью и неприязнью.

Лия молча прошла к своей койке по дороге прикоснувшись к плечу Томаса, доказав, что это действительно она. Её кровать находилась у смежной с соседней комнатой стеной. Из-за этого, Лия могла слышать каждый шорох у своих подруг. Она уже успела хорошо запомнить звук колеблющейся ткани на двери, и, надеялась не услышать то, что кто-то может войти в комнату к подругам.

На протяжении всего времени пока Томас спал и восстанавливал свои силы, Лия никак не могла уснуть, вслушиваясь в то, что происходит у Дарьи и Кристэн. Каждое нервное дыхание, скрип кровати или просто случайный шорох, заставлял девушку нервничать, опасаясь за всё, что может или не может произойти. Вскоре, Лия взяла своё ружьё с пола и положила под одеяло. Так она ощущала себя более спокойной, потому что понимала, что в любой момент может сорваться с места и ринутся помочь подругам.

Осознание того, что закончилось время сна, наступило только тогда, когда Томас начал просыпаться. Он громко ворочался в своей кровати, пока не слез с неё.

— Тебе помочь с девочками? — спросил он, заметив, что, Лия не спит.

— Да, было бы неплохо. — Лия ответила сразу, не пытаясь притвориться, будто ещё не проснулась. Она была сильно удивлена проницательностью Томаса; она ценила его слова, ей был мил этот заботливый жест. Вместе они направились к девушкам в соседнюю комнату.

Лия никак не удивилась тому, что Дарья и Кристэн тоже не спали. Они встретили пришедших гостей с большими тёмными пятнами под глазами, что в совокупности с бледной, — как стены их старого дома, — кожей многократно увеличивало размер их глаз. Перед Лией и Томасом сразу возник вопрос, до которого они никак не могли добраться со вчерашнего дня: девушки не питались более пятнадцати часов. Сейчас им требовалась пища, как никогда раньше.

— Первый день будет у вас — адаптацией. Мы пойдём с вами в столовую, где вы будете есть, — прозвучал голос Томаса из-за спины Лии.

Лия начала нервничать. Она вспоминала своё обучение, и ясно помнила, как в столовую она пришла далеко не в первый день, но Том уже предлагает девочкам отправится туда. От мыслей о такой не состыковке, Лия хотела возмутиться, но посмотрев на Томаса, она промолчала и признала, что он знает, что делает. Она доверилась ему, по-другому быть и не могло. Недолго думая, все направились вслед за юношей, что выступил в роли вожатого. Даже Лия, забыв, что успела адаптироваться под новые условия и выучить помещения, брела следом за юношей, внимательно озираясь по сторонам, будто в первый раз.

Прием пищи в столовой проходил более тяжело, чем раньше. Лия надеялась, что местные люди успеют привыкнуть к нововведениям в коллективе, что среди них теперь есть женщины. Но она по-прежнему продолжала ловить на себе удивлённые и сомнительные взгляды. Сейчас, данное посвящение проходили Дарья и Кристэн. Увы, для них это событие далось с большим трудом, даже Лия в самом начале своей жизни испытывала меньше стресса и переживаний на счёт происходящего. Томас только внимательно смотрел на девушек, наблюдая, чтобы они не забывали питаться. Параллельно самостоятельно осматриваясь по сторонам, он высматривал что-то в проходах и толпе.

Приём пищи закончился, и девушки вернулись в свою комнату, где продолжали говорить о том, что их ждёт и что им предстоит делать. По большей части в разговоре участвовала только Лия, но и Томас иногда помогал ей, дополняя её слова или поправляя в нужных местах.

— Ты нам уже об этом говорила до того, как мы покинули наш дом, но сейчас я всё сильнее и сильнее начинаю осознавать то, насколько это тяжелое испытание. — Дарья сделала собственные выводы из всей ситуации, с которой она столкнулась вместе со своими подругами.

— Мы выбрали этот путь, и, мы должны справиться с этим, — вступила в диалог Кристэн. — Лия сильная, и мы вместе с ней.

Время летело быстро. Когда закончилась очередная тема для разговора, Лия заметила, что прошло уже достаточно много времени. Томас иногда отходил по своим делам, но всегда возвращался обратно. Он ничего не говорил о своих походах Лии, но она догадывалась, что он это делает ради неё. В определённый момент разговоров, Лия показала Дарье и Кристэн своё автоматическое ружьё и нож. Перед тем, как послушницы могли самостоятельно ознакомиться со всем вооружением, Лия продемонстрировала им все возможности инструмента выживания, чтобы те не попали впросак и сэкономили время на последующем обучении.

Очередной день подходил к концу. Пока Томаса не было рядом, Лия осторожно подсунула нож Кристэн, ибо та была взрослее своей подруги, и более ясно осознавала окружающую обстановку.

Теперь Лия наконец-то смогла выспаться, даже несмотря на то, что её подруги были не обучены самозащите и банальным принципам ведения ближнего боя, что сама Лия благополучно смогла изучить на своем первом задании. Временный подарок в виде ножа стал настоящей отдушиной для девушки. Что-то в глубине её сердца верило в то, что если с Дарьей и Кристэн что-то случиться, когда Лии не будет рядом, то у них хотя бы будет возможность постоять за себя.

В первый день физических тренировок, Томас также не покидал компанию девушек, в основном, как наблюдатель, и всегда находил место, где мог вставить своё слово и совет. Лия обучала Дарью и Кристэн по примеру Тома: в начале следовали стандартные тренировки, благодаря которым девушки только закрепляли полученную массу, преобразуя всё в мышцы. Для Томаса картина тренирующихся девушек была столь же привычной, как и первые тренировки Лии. Он уже видел некоторые сходства и закономерности. Теперь он сам начал понимать, что без труда сможет обучить и других девушек. Лия же смотрела на своих подопечных, понимая насколько она сама была слабой и неуклюжей. Даже классические, для тренировочного зала, зеваки не покидали свои привычные позиции, с любопытством и жадностью наблюдая за тем, как резвятся новоприбывшие.

Такое монотонное течение жизни продолжалось ещё два дня. Дарья и Кристэн смогли быстро привыкнуть к новому окружению, и у них уже не возникало никаких проблем и неурядиц. К большому для Лии сожалению, только она была освобождена от вылазок за пределы убежища. В пятый день обучения новоприбывших, Томас был вынужден покинуть их общество. За ним, как и раньше, явился Нейт, сказав, что тому пора отправляться. Юноша перечил старшему по званию, пытался договорится с ним и подкупить, но ничего не вышло. Он был вынужден покинуть стены бункера, чего он явно не желал. Лия не присутствовала при отправлении и не знала, куда и зачем отправляется Том, но надеялась, что он вскоре вернётся, чтобы снова быть с ней. Перед тем как покинуть родные стены, юноша только сделал небольшое предостережение Лии, порекомендовав ей быть начеку. «Извини, что так вышло, но будь осторожна, — Кайл может воспользоваться моментом моего отсутствия» — говорил Том.

Тренировки постепенно начали затрагивать тему самообороны. Лия получила на руки две тренировочные палки, что предоставлялись для неё и её подруг. Боевое же оружие они получат позже, только перед их первым заданием. Когда Томаса не было рядом, Лия ощущала, что находится в меньшей безопасности, чем тогда, когда он был с ней. Теперь она постоянно оглядывалась по сторонам, высматривая что-то, что так сильно желал не увидеть Томас. Она заняла место Тома в плане обороны, и понимала, как сильно это напрягало и мучило его. Она сама начала думать, что вокруг неё все могут оказаться врагами. Страх Томаса стал её личным страхом. При обучении самообороны, девушка улавливала на себе взгляды уважения и страха, она знала, что другие мужчины видят в ней равного и опасного оппонента, но Лия надеялась, что в первую очередь, в ней видят друга.

— Какая может быть тренировка без спарринга? — раздался возглас со стороны одного из затемнённых углов зала.

Лия сразу узнала голос Кайла. Этот юноша создавал бурю негативных эмоций в ней, от гнева до жалости. Сейчас же его интонация и резкое вмешательство воскресили воспоминание о нападении на Томаса. В его словах был какой-то скрытый смысл, секретное предупреждение перед чем-то страшным.

— Только в настоящем спарринге можно понять, насколько ты хороший боец, — продолжал юноша.

Кайл медленно выходил в середину зала. Его провожали безмятежные взгляды зрителей, который были готовы к тому, что может произойти. Они хотели этого с самого начала, и, ожидали уже не первый день.

— Я занята. Если хочешь тренироваться, то приходи потом, — ответила Лия, пытаясь прогнать юношу.

— Бой нельзя отодвинуть! Я покажу тебе и твоим девкам, почему вам здесь не место!

Кайл медленно подошел к Лии вплотную. Он чуть-чуть возвышался над ней; его тело было расслабленным, спокойным, а глаза горели огнём и поглощали заживо стоящую перед ним жертву. Только небольшая полукруглая принадлежность на месте носа полностью выделялась на фоне всей картины, разрушая на корню пугающий вид этого воина.

— Я тебя уничтожу…

Сразу после своих слов, он схватил рукой девушку за плечо и толкнул её от себя. Параллельно этому действию он успел поставить ногу за Лией, создав ей препятствие на пути к отступлению, из-за чего девушка запнулась и упала на пол.

Эта атака была такой быстрой, такой неожиданной, что, Лия не успела и спохватиться, как сразу же оказалась в лежачем положении на полу. Её противник смог запутать Лию своим поведением, своим видом, своим спутанным сочетанием спокойствия и агрессивности. Она забыла о том, что её противник поступил идентично и при драке с Томасом, когда без предупреждения напал на него с ножом в руке. Лия допустила ошибку, за которую ей следует дорого заплатить.

В попытке подняться на ноги, Лия получила удар ногой в рёбра, из-за чего она перекатилась на другой бок. Металлический доспех смог бы заглушить большую часть удара и вызвать просто неприятные ощущение, но их отсутствие оказало полное воздействие удара на тело. По всей груди прошлась волна жгучей боли. Всё, что находилось внутри, сжалось в несколько раз, и болезненно возвращалось на свои прежние места.

Кайл нанёс ещё один удар, второй, третий. Он продолжал наносить удары ногой по Лии, постепенно перенеся место ударов ниже, к животу. Она каждый раз пыталась подняться и уйти от нового надвигающегося удара, но снова и снова возвращалась на пол. Четвёртый, пятый, шестой. В ударах Кайла и его жестокости не было никакой чести или дисциплины, была только дикая агрессия, росшая с той самой поры, когда он лишился части носа. Первые удары были показательными, юноша хотел указать девушке её место, вернуть её туда, откуда она вылезла. Седьмой, восьмой, девятый. Лия уже не пыталась уклоняться дальше, она свернулась калачиком, закрывая руками места ударов. Никто не приходил ей на помощь, Дарья и Кристэн стояли в ступоре от ужаса, не зная, что делать. Зеваки у стен и в углах стояли и наслаждались зрелищем. Лия путалась в собственных мыслях, она хотела что-то сделать, но отказывалась от каждой новой идеи. Она не могла собраться, не могла придумать план. Ей оставалось только надеяться на скорый финал, и желанное спокойствие давал тот самый фиолетовый шарф, что она носила уже не первую неделю. Несмотря на ужасные удары, которые Лия не смогла стерпеть, тряпка на её шеи была тёплой и мягкой. Она была единственным лучом в этой непроглядной тьме. Десятый, одиннадцатый, двенадцатый. Жертва непрекращающихся ударов не ощущала никаких намёков на то, что её побои близятся к завершению, наоборот, Кайл вошел в азарт уничтожая своего врага. «Он сильнее, крупнее, быстрее. Чтобы его одолеть, нужно взять тем, чем он сам боится пользоваться. Нет никого, кто мне поможет, есть только я одна» — пронеслась мысль в голове девушки. Тринадцатый, четырнадцатый, пятнадца…

Шум последнего, привычного, монотонного и глухого удара, сменился на резкий звук того, как с треском ломаются кости и рвутся куски мяса. Несмотря на сильные и частые удары, под новыми и новыми волнами наступающей боли, Лия смогла достать из-за пазухи нож и поставить его под удар Кайла.

По всему залу разнёсся оглушительный вопль. Бивший лежащую на полу девушку юноша отпрыгнул назад и начал прыгать на одной ноге. Из стопы второй торчал нож, по рукояти которого на пол обильной струёй стекала кровь. Кайл поскользнулся на лужи и свалился вниз. Уже лёжа на полу, он продолжал держать свою ногу в воздухе, параллельно вопя от мучительной боли.

Никто из зрителей не стал подходить к Кайлу, они только продолжали смотреть, скованные страхом, как цепями. Из-за криков, Дарья и Кристэн вернулись в реальный мир и сразу же отправились помогать своей подруге.

Лия не спешила вставать. Она сопротивлялась, когда её пытались поднять две подруги. Каждая частица тела болела и ныла. Дыхание отзывалось дополнительными волнами боли, что разбредались по всему телу, концентрируясь в районе живота. Было сильное ощущение холода и неприятной влажности. Лия боялась, что у неё пошла кровь. Она не ощущала слабых прикосновений к её телу, только нестерпимое жжение. Она не испытывала никогда ничего похожего, но могла представить, что так ощущается самая страшная боль, которую кто-либо может испытывать. Всё тело онемело и потеряло чувствительность, и даже сама голова была опьянена болью. Её сознание было поглощено этим ощущением, она сама была этим ощущением. Одновременно наступало чувство тошноты и мысли, что, если Лию вырвет, она умрёт. Из-за этого с ней может произойти настолько ужасная трагедия, что ничего хуже уже не будет. Поэтому, она должна держаться, должна подняться и быть сильной. Ради Дарьи и Кристэн, ради Томаса.

Медленными движениями Лия начала вставать. К ней сразу же пришли на помощь подруги. Они не пытались отговорить её от рискованных и необдуманных действий. Лия, наконец, оказалась на ногах, но никак не могла ими двигать. Две конечности беспомощно плелись по полу, девушку медленно уносили прочь. Проходя мимо своего противника, Лия без какой-либо эмоции смотрела на Кайла. После какого-то удара, который она уже позабыла, у неё просто исчезли все силы как-либо реагировать на то, что происходит вокруг. В дверях девушки встретили обеспокоенного врача и отцов Николай и Бернарда, они бросили беглый взгляд на уходящих людей и быстро направились вглубь зала. Даже оценив плачевное состояние девушки, они оставили её на произвол судьбы, посчитав, что там откуда идёт крик, ситуация ещё хуже.

Лия была спокойна, когда её несли в собственную комнату. Она начала привыкать к боли, и, никаких новых позывов очередных агоний не намечалось. Когда же её попытались усадить на кровать, каждое прикосновение в середине туловища было неимоверно болезненным. Её словно очередной раз били ногой в самое болезненное место. Каждая попытка выпрямить спину или согнуться была мучительной. Её словно брали за руки и ноги, и разрывали в разные стороны. В её теле был рождён словно всепожирающий огонь, который переполненный голодом уничтожал девушку изнутри. Дарья и Кристэн отлучились ненадолго, но вскоре вернулись с тряпками и ведром воды.

Лежащая на кровати Лия ничего уже не могла осознавать. Боль настолько сильно сковала её, что она ни о чём не могла думать. Ни о том, что её подруги копошатся где-то рядом, и что-то пытаются делать, ни о том, что делает Томас и где он находится в данный момент, ни о том, что происходят с Кайлом и к чему может привести их конфликт друг с другом.

Время вокруг потеряло какой-либо смысл. Лия закрывала глаза и просыпалась каждые несколько минут или пару часов. Она не переставала видеть рядом подруг, что продолжали ухаживать за ней. В какой-то момент она замечала приходящего врача и отцов. Они что-то обсуждали, исчезали и возвращались снова. Были и ещё какие-то люди, но Лия не узнавала их. Эти лица незнакомцев были расплывчаты, они были как большие пятна. Все эти создания крутились вокруг Лии, словно готовились к нападению. В какой-то момент явился Томас.

Юноша сидел у кровати Лии и с ужасом смотрел на то, что стало с девушкой. Ему открылась картина полностью чёрного от синяков живота и нескольких больших ушибов со стороны рёбер. Некогда худое и гладкое тело изобиловало отвратительными вздутиями. Несмотря на то, что девушка испытывала сильную боль, она смотрела на своего спасителя с таким добрым взглядом, словно ничего страшного и не происходило, словно она извиняется за то, что с ней случилось. Эта картина была бы милой, если бы не пугала своими деталями. Лия смотрела на Томаса, ощущая те самые приятные чувства в глубине своего сердца, когда была с ним не первый раз. Вместе с этим она ощущала боль, которая стала с ней единым целым. Все эти чувства и эмоции заменяли друг друга, безостановочно кружили и соединялись во что-то единое и неестественное. Это была радость, жгучая, болезненная радость. Прокалывающее тело насквозь счастье и, безумное, паническое спокойствие. И в центре всего этого хаоса был Том.

— Не следовало мне уезжать… — корил себя юноша.

— Ты не виноват. Я защитила себя и стала сильной. — Лия говорила с трудом, она стонала и запиналась, иногда казалось, что она начинает задыхаться. Томаса пугала не только сама картина, но и вещи, о которых говорит девушка. Он не узнавал её, не узнавал свою подругу, которую более недели назад вернул в свою жизнь.

Лия говорила с такой слабостью в голосе, что даже Томасу было неприятно и болезненно это слышать. Он не решился больше с ней говорить; хотел дать ей отдохнуть, восстановить силы. Каждый взгляд на огромные синяки сжимали всё нутро Томаса. Он чувствовал, словно все эти удары начали падать на него, он ощущал ту же боль и то же страдание. Из-за неприятности этих ощущений, он осторожно прикрыл раны Лии одеялом.

— Как там девочки? — спросила она.

— …Они напуганы. — Том опешив от слов Лии. Она продолжала говорить несмотря на то, что ей больно. Она волновалась о других, когда сама нуждалась в том, чтобы за неё волновались.

— Когда будет задание неизвестно. Отцы дали небольшую поблажку по времени, пока идёт разбирательство о случившемся. Возможно девочек отправят через пару дней, и, если ты не поправишься, я буду сопровождать их. — Томас продолжил говорить, удовлетворяя интерес Лии. Он был вынужден так сделать, если бы он молча пытался скрыть что-то, Лия бы всё сильнее и сильнее волновалась, мучаясь от каждого нового слова.

— Я обязательно поправлюсь.

До конца этого дня Томас ни на шаг не отходил от пострадавшей девушки. Максимум он только отлучался в коридор, где о чем-то говорил с ветеринаром. Несколько раз к ней даже подходил сам врач, который делал некоторые проверки и ставил уколы. Почти так же, прошел следующий день.

Всё время, что, Лия находилась в прикованном к кровати состоянии, Томас кормил её с рук, из-за чего ещё сильнее заслуживал её уважения и признание. Ей советовали меньше двигаться и не говорить, чтобы лечение проходило без каких-либо осложнений. Но Лия никак не хотела прекращать разговоры с Томом. Ей казалось, что никакие лекарства не работали лучше, чем общение с ним. Когда зашла речь о дне, в который Том был вынужден покинуть её, она рассказывала, как приятно ей было наблюдать за девушками, как сильно она испытывала за них гордость. Она верит в их способности и в то, что они справятся с заданием, возможно, даже лучше, чем она сама. Потом же речь зашла о встрече с Кайлом, и о том, что он сотворил, что делали другие люди и, что было дальше. Томас просто молчал, он смотрел только в одну точку, и, Лия не могла видеть его лица, только напряженные руки, что вцепились в матрас у края кровати.

— Я знаю всё, — сказал тихо Томас. — Я убью его.

— Нет…

Осторожно положив на его плечо руку, Лия попыталась успокоить его, показывая, что с ней всё хорошо, и она рядом. Это сработало, Том начал успокаиваться. Он смотрел на неё с теплом в глазах, и казалось, что он извиняется перед нею.

— Мы с ним решили наш вопрос, теперь он не станет подходить ко мне. — Лия сама сомневалась в собственных словах, но была вынуждена соврать Томасу, чтобы он не натворил ошибок. Она сама хочет и может за себя постоять, ведь теперь она знает — Кайл ей не друг. Он коварен и способен напасть в любой момент, когда сам будет к этому готов. А она уже будет готова защищаться, без каких-либо прелюдий будет стоять до последнего. Лишь бы Томас не рисковал своей жизнью.

Постепенно, благодаря помощи врача, компании подруг и вниманию Тома, Лия начала чувствовать себя намного лучше. Как напоминание о побоях, у неё остались лишь слабые болезненные ощущения в области живота и слегка тёмные пятна на коже. Под конец последнего четвёртого дня лечения, Лия смогла подняться на ноги. Опираясь на плечи Томаса, она ходила кругами по комнате, постепенно возвращая свою твёрдую стойку.

Всё медленно возвращалось на круги своя, кроме того факта, что никто, ни Томас, ни Лия, ни тем более Дарья или Кристэн не считали Кайла безобидным человеком. Каждую секунду пребывания в затишье, они ожидали какой-то тревожной новости или резкого скачка волнения, когда нужно будет что-то предпринять.

Лия упорно пыталась вернуться к тренировкам своих подруг, но Томас не отпускал её никуда. Вместо поиска другой кандидатуры учителя, он самостоятельно помогал девушкам достичь максимальных для них возможностей. К его большому сожалению, всё время они проводили в узкой комнате с Лией, недалеко от её собственной кровати. Каждое их движение и неосторожный приём сносил установленные у кроватей ружья и двигали мебель. Лия, как и Томас считала, что это лучше, чем ничего. Они даже и не задумывались о том, чтобы отпустить девушек обратно в тренировочный зал. Ни одних, ни даже под присмотром доверенного человека.

— Какое состояние девушки? — спрашивал интересующийся отец Оскар.

— Вижу, у вас тут всё просто замечательно. Вот бы все наши бойцы были такие же крепкие и красивые. — Пришедший с отцом Оскаром отец Николай не оставлял своего позитива.

— Что на счёт Кайла? — спросил Томас.

Отец Николай сделал паузу, он робко посмотрел на сидящую на кровати Лию и после небольшой паузы сказал едва слышимым шепотом:

— Отец Бернард занимается этим вопросом. Можешь и сам поговорить с доктором, когда вернётесь.

Лия смотрела, как Томас был недоволен, что остался без желанного ответа. Он опустошенно сел рядом с ней, и, она начала успокаивать его, обняв за широкие плечи. Ей было приятно, что за столь длительное время их совместной жизни и взаимопомощи, они оба становятся всё ближе и ближе друг к другу. В начале Томасу были непривычны её прикосновения, он даже пытался избегать их, но теперь он сам хочет ощущать себя в объятиях девушки, чувствовать её тепло, общую безопасность, ощущать её руки как новые слои своего доспеха, быть уверенным в себе и являться всем для неё.

Отец Оскар сообщил, что близится день первого задания для Дарьи и Кристэн. Лия нервничала так же, как и перед собственной операцией. Понимая, что она не может найти себе место и успокоится, Томас самостоятельно решил пустить её к себе, где они снова лежали в объятиях друг друга. Каждый из них ощущал эти мгновения, как самое наисильнейшее единение разума и тела. Они были одним целым, ощущали боль друг друга, мысли, страхи, волнение, спокойствие и радость.

Они лежали не двигаясь, пока за ними не пришел Нейт. С опозданием на пару дней, но девушкам дали оружие, дальше все направились в ангар, где погрузились в машину. Лия замечала, что Томас часто переглядывался с каким-то лысеющим стариком, которого она сама видела крайне редко. «Может это его отец?» — думала девушка.

Параллельно сборам общей команды отправления, во вторую бронемашину погружали детей с последних «ночей продолжения». Там были даже те, которых видела Лия. Все они выглядели более здоровыми, сытыми и бодрыми. Около двадцати мальчиков погрузились внутрь машины вместе с их охранниками.

Всем присутствующим сообщили о задании. «Зелёная» зона. Они все отправляются в один из живых лагерей, где им предстоит выступить в роли охраны для Нейта и детей. Всего девять человек: Лия, Томас, Дарья, Кристэн, Джейк, Нейт и три охранника в другом бронетранспортёре. Услышав о задании, Лия облегчённо улыбнулась. Она не раз слышала от Томаса, что это одна из самых безопасных операций.

— Не радуйся раньше времени, — сказал Нейт, увидев улыбку на лице девушки, — иногда, и на таких заданиях погибают.