Инстинкт

Глава 5 Валькирия

Лия долго не могла прийти в себя. Несмотря на то, что Томас забрал её из ужасного места в другое, более безопасное, он надеялся, что как можно скорее она придёт в себя. Единственное, что он смог получить от неё, так это то, что она пыталась что-то сказать ему, но вместо слышимых слов, лишь издавала странные всхлипы, стоны и слабый шепот. Девушка, в которой он увидел свою давнюю подругу, не отпускала маленькую тряпку на шеи юноши, из-за чего ему пришлось снять её. Обняв её, словно спасательный круг, Лия лежала на койке со своим фиолетовым круговоротом из снов, слабо мурлыча себе под нос.

Лёгкий страх прошелся дрожью по рукам и спине Томаса. Ему пришла в голову мысль, что к нему придут обозлённые друзья; что в сговоре с кем-нибудь они просто накинуться на юношу и избавившись от него, займутся девушкой.

«Нет. Я никому не позволю даже войти сюда» — решил Томас. Он перешёл ту самую черту, за которую вернуться уже будет невозможно. В одночасье он стал врагом для всех. С каждой минутой он придумывал новые способы выкрутиться из сложившейся ситуации, сделать так, чтобы всё обошлось меньшей кровью.

Со стороны коридора послышался топот ног. Целая толпа приближалась к комнате юноши. Слышался громкий разговор множества людей, который смешались в единый неразличимый шум. Звук был всё ближе и ближе. В какой-то момент он замер, — его оглушительная громкость остановилась, прямо по ту сторону баррикады, в метре от Томаса. С двух разных сторон металлической преграды происходила подготовка штурма и обороны.

— Не входить! — закричал Томас. В подтверждение своей угрозы, он взвёл затвор винтовки, достаточно громко чтобы его было слышно всем гостям.

— Томас, объяснись нам в своих поступках, — прозвучал недовольный голос Нейта.

Этот факт ещё сильнее напугал обороняющегося юношу. Он был готов встретить Адама, Джейка, Сайка, отцов, но никак не Нейта. Никто из всех живущих в бункере, не хотел бы стать жертвой «дракона». Ведь только он единственный будет стоять на своём, не рассматривая идеи компромисса.

— Я… — начал Томас. — Я хочу поговорить с отцами!

На предложение юноши никто не ответил. Только через минуту послышался голос Нейта.

— Верни девчонку обратно. А затем, сможешь говорить с отцами так долго, как захочешь.

— Только попробуйте войти! Я буду обороняться! — вслед за своими словами Томас направил дуло своей винтовки прямо на баррикаду.

— Мы не настроены враждебно, Томас. В начале, нам следует поговорить и решить эту проблему.

«Проблему? Она ведь такой же человек, как каждый из нас. Она даже заслуживает право выбирать где ей жить, больше чем некоторые из наших. У неё может быть большое будущее вне убежища. Она может быть бойцом, врачом, управляющим, но не одной из тех, кому достаточно жить, как какому-то однотипному механизму» — думал про себя Томас. Он всё решил окончательно, остановившись на той позиции, где нет возврата.

— Перекиньте через кровать всё ваше оружие. Лишнее движение и я открываю огонь, — проговорил Томас, нервно касаясь спускового крючка винтовки.

— Ладно, нам не нужно кровопролитие, — сказал Нейт. После очередного минутного молчания, он добавил, — Кидаю.

Над установленной в качестве баррикады койкой показалась рука. С её помощью кто-то начал медленно наклонять кровать, чтобы создать подходящего размера щель. Как только образовавшийся зазор достиг подходящего размера для оружия, в него просунулась чёрная рука, крепко держащая короткий обрез. Она зависла над полом и отпустила оружие. В течении нескольких минут, это действие повторялось несколько раз. Пистолеты, автоматы, дробовики и винтовки — почти всё огнестрельное оружие, которое когда-либо видел Томас лежало на полу в его комнате. Юноша мог даже определить людей, находящихся за дверью. Он хорошо знал ружья всех своих друзей. Так же хорошо, как и своё собственное.

— Мы закончили, теперь нам нужно поговорить.

Поднявшись со своего стула, Томас положил винтовку на пол. Он понимал, что в случае необходимости, он не сможет орудовать ей в тесном коридоре, тем более в плотном кольце людей. Выйти безоружным также не было желания. Юноша взял с собой небольшой нож, самостоятельно сделанный из металлолома.

В коридоре находился Нейт, по бокам его окружал Джейк и Скай с другими юношами, что были вовлечены в это дело, или просто оказались в нужном месте в нужное время. Нейт осторожно стоял напротив комнаты Тома, открыто демонстрируя свободные, ничем не занятые руки. Остальные стояли по бокам, крепко прижимаясь плечами или спинами к стенам. Они все выглядели встревоженными и удивлёнными, кроме Нейта. В его глазах читалась привычная злость и высокомерие. Томас прятал обе руки за спиной.

— Томас, эта девчушка нужна нам. Отцы дали ей последнюю попытку исправиться. Она на грани изгнания. — Нейт говорил, не смотря в глаза своему собеседнику. Он тщетно пытался посмотреть за отодвинутую баррикаду, надеясь увидеть объект проблем.

— Она не хочет участвовать в «ночи продолжения», она хочет себе другого будущего. — Томас шагнул в сторону баррикады, закрыв последнюю щель от взора Нейта.

— Мы давно решили все неувязки. Мы выбрали себе этот путь, и считаем его самым важным. Другого пути нет. Вдобавок, ты был во «Второй восточной», а там они все были свободны, и к чему это привело? Том, женщины не способны драться как мы, они слабы и безвольны, глупы и наивны, они бы нас всех погубили, если бы не решение отцов.

— Она… Другая… — Томас надеялся оперировать вескими доказательствами способности девушки, пытаясь спрятать личные чувства к ней. — Разве ты не заметил, что она сделала с Адамом и Кайлом?

Услышав это, Нейт слегка съёжился. Ему не понравились слова Томаса. Слегка помявшись, он окинул взглядом остальных присутствующих. Как один из старших, он должен держаться достойно и показать юнцам, что значит знание и сила.

— Это была случайность, она женщина и это ничего не меняет. Не будь глупцом, нам нужны сильные люди, а не они.

— Дайте ей по… — фраза Томаса оборвалась. Неожиданно для него самого, он почувствовал сильный удар в челюсть. Нейт одним ударом отправил юношу обратно в комнату, из которой он недавно вышел. Это было достаточно быстро и ловко, но Томас лишь потерял концентрацию на долю секунды.

Когда Томас приземлился на пол, то выставил перед собой нож, готовясь пролить кровь. Когда он поднял голову, то увидел ошарашенный взгляд всех остальных, кто смотрел в его сторону. Впервые на лице Нейта Том видел неподдельное удивление. Повернув голову в сторону общего взгляда, юноша сам увидел картину, что так сильно шокировала всех. Сгорбившись под весом тяжелой винтовки, на стуле сидела худая девушка с белыми волосами. Половину её лица обвивала тёмно-фиолетовая тряпка, признанная всеми как старый шарф Томаса. Несмотря на слабость женского тела, она уверенно держала винтовку на весу и целилась прямо в чернокожего мужчины. Поглаживая спусковой крючок, она демонстрировала свою догадливость в работе полученного механизма. Больше всего пугали её глаза: стеклянные как у мертвеца, и, болезненные как у страдающего бессонницей человека. Это были глаза того, кто видел всю возможную жестокость в своей жизни и его не пугала перспектива увидеть ещё одно новое шокирующее зрелище.

— Мне надо поговорить с главным… — тихо проговорила девушка, почти бубня себе под нос.

Нейт недовольно повернул голову в сторону. Взглядом он поймал одного из молодых парней, что с предвкушением и азартом ожидали дальнейшего развития событий.

— Приведи сюда отца Николая. Он нам нужен.

Вслед за этими словами послышался шум, когда посыльный отправился за важной персоной. Нейт провожал взглядом удаляющегося юнца. Когда весь шум утих, он вернулся к девушке, что так сильно удивила его.

— Можешь отпустить оружие — ты добилась своего. Нам не нужны неприятности. — Нейт раздраженно смотрел на Лию. В его глазах по-прежнему улавливался лёгкий испуг и раздражение.

Томас осторожно начал подниматься с пола, продолжая пристально наблюдать за девушкой, в надежде, что она не сделает какую-либо глупость или не свалится без сознания на твёрдый пол. Несмотря на их близость и почти незнакомую обстановку, Лия доверяла Тому. Она продолжала пристально следить за Нейтом изо всех сил, что у неё остались.

Медленно юноша забрал у девушки свою винтовку и положил её на пол. Облегчённо выдохнув, девушка закатила глаза и начала заваливаться на бок. Том смог её подхватить и спасти от падения на твёрдый пол. Её вернули обратно на мягкий матрас, где та снова съёжилась в комок и уснула.

— Мне плевать, что ты задумал и какие цели преследуешь. Тебе придётся самому отчитываться перед отцом Николаем, а там, твою судьбу уже решат они. Скажу общее мнение: сегодня — твой последний день в стенах бункера. Нам не нужны такие самовольные люди. Поэтому, никто не станет тебе сейчас помогать и заступаться за личное мнение. — Нейт властно говорил из коридора, гордо сыпля угрозами в сторону юноши. Периодически он осматривался вокруг себя, точно проверяя чтобы среди его паствы не было инакомыслящих.

Быстрым движением, чернокожий мужчина остановил кого-то, кто приближался к двери. По небольшому фрагменту лица, Томас узнал Адама.

— Там мой друг!

— Наш друг тот, кто поддерживает нас и наши идеалы. Томас же, ополчился против всех. Он предал нас. Пока что, он не друг никому. — Нейт держал руку у стены, мешая Адаму пройти дальше в свою комнату.

Так, образовалось лёгкое оцепление вокруг Томаса и Лии, без какой-либо надежды на побег. Все, кто пытался пройти мимо, были отправлены другими путями в обход. Зайти в живой круг мог только званый отец Николай. Он явится сразу, как узнает о случившемся. Том даже не мог себе представить, как отреагирует этот человек на происходящее. На памяти юноши, он сам является первым, кто выкинул подобную выходку. Поэтому последствия невозможно было предугадать.

Томас продолжал сидеть на стуле у койки с девушкой. Она спала крепко, даже лишние шорохи и разговоры не могли её разбудить. Том думал, что она сможет проснуться в любой момент, поэтому следует быть рядом с ней. Обстановка в коридоре никак не менялась, все присутствующие оставались на своих местах, с интересом ожидая конца всего представления. Вскоре послышались торопливые грубые шаги. К ним шел отец Николай.

Это был человек, для которого не существовали запреты и преграды. Отец Николай прошел через оцепление комнаты так же легко, как проходит рука через чистый воздух. Вместе с ним пришел отец Оскар. Нейт уважительно расступился перед этими людьми. Томас не раз видел подобную картину, и только сейчас он начал сомневаться в уважении чернокожего коллеги к отцам, скорее всего им повелевал страх.

— Я вижу, у вас тут необычная ситуация. — Отец Николай зашел в комнату и остановился. Он внимательно посмотрел на спящую девушку на кровати. — Решил её себе оставить?

Нейт заметно удивился такой реакции отца Николая. Однако к крикам и упрёкам пришел второй отец:

— Почему не взял штурмом комнату? Такой важный ресурс в руках какого-то самоучки! Минута, и от проблем остался бы только пепел.

— Оскар, спокойней. Рисковать девушками неразумно. Нейт правильно поступил, что решил выждать. Если бы аналогичные обстоятельства произошли на поверхности, то твои слова были верны. Раз мы здесь, давай узнаем то, что думает сам Томас.

— Я… — Томас был готов расстаться с жизнью, настолько отец Оскар пылал огнём, но, похоже, отец Николай держал инициативу в своих руках. — Она не хочет участвовать в «ночи продолжения».

— Томас, правила есть правила. Все женщины из женского корпуса должны проходить через это без исключений. У тебя не должны быть к ним личные чувства, ибо они именно к этому и приводят. Ты ведь понимаешь, для чего всё делается?

— Да, отец. Ради восстановления популяции людей.

— Верно. А что делать с человеком, что препятствует этому?

— Отстранить его от этой работы? — поинтересовался Томас, надеясь, что его слова помогут отцу Николаю взглянуть на суть происходящего под другим углом. Но отец вспомнил недавний разговор с Томом, и подумал, что тот таким жёстким способом собирается навсегда доказать своё нежелание участвовать в «ночи продолжения».

— Засранец! С самого начала планировал! — Отец Оскар собирался с голыми кулаками пойти на Томаса, но отец Николай успокоил друга и товарища.

— Нет, Томас. Слишком высокий риск тратить ресурсы на содержание человека не способного помочь нам и человечеству. Такие люди являются только помехой на пути нашего будущего. — Отец Николай начал намекать Тому на его последнюю операцию, после которой тот не смог ничего привести с собой. Юноша создавал слишком много проблем в последнее время.

Томас начал нервничать. Он не ожидал, как смотря в его глаза будут говорить о том, что кого-то выгонят из убежища, и, тем самым, отдадут на верную смерть. У Тома не было идеи, что он мог бы сказать отцам, чтобы те пожалели бедную девушку, и все оказались в выигрыше. Если отец Николай и выглядел спокойным, то стоящий рядом с ним отец Оскар был готов разорваться от злости. Посмотрев на спящую Лию, Томас увидел засохшую кровь вокруг её рта. Этот знак напомнил ему то, что она совершила перед тем, как он смог её забрать к себе в комнату.

— Отец Николай, отец Оскар, не нужно ничем рисковать. Она — боец. Такой же, как и я, Адам, Джейк или Скай. Спросите у всех, кто был с ней или слышал об этом. Спросите всех что она сделала с Кайлом или Адамом. Она может драться, и она будет драться не хуже любого из нас. В ней есть сильный инстинкт самозащиты и дух прирождённого бойца. — Поддавшись бурному всплеску эмоций и чувству собственной правоты, Томас поднялся со стула, оказавшись выше двух мужчин.

— Инстинкт значит… — Отец Николай почесал свой подбородок, устремив взгляд на окровавленный рот девушки и маленький синяк у глаза. Он думал о возможных последствиях. По нему было заметно, что он не хотел соглашаться с юношей, но, с другой стороны, жалел упустить возможность заполучить ценного солдата. Каким бы не было решение отца Николая, он отвечал только за порядок и правила. Вылазки и стратегия — удел отца Оскара. — Что думаешь, Оскар? Ей можно дать месяца на подготовку.

— Месяц? Долго. Здесь она покажет свою пользу за пару часов.

— Помнишь Алису? Она оказалась бесплодной, и «пару часов» ни о чем не говорили.

Не зря отцы ходили парами. Они могли приходить к конечным решениям в ходе обсуждения, допуская минимальное количество ошибок. Совершая такой ритуал на публике, они только доказывали свою важность и умения.

— Нет, не позволю ей вернуться назад в корпус. Не хочу рисковать детьми и матерями. Оскар, она может оказаться действительно хорошим бойцом. Дай ей две недели на подготовку.

— Неделя, — поставил точку Оскар.

Это был окончательный вердикт. Отец Оскар покинул комнату, не желая задерживать на дальнейшую дискуссию. По нему уже было видно, как он с силой согласился на такие условия. На выходе отец Николай посмотрел на Адама и с легкой грустью в голосе сказал: «прости, приятель. Теперь это уже не твоя комната». Мужчина удалился так же быстро и властно, как и пришел. Вслед за отцами отправился Нейт.

В течении часа Адам собирал свои вещи. Он даже не смотрел на Томаса, — его друг ощущал обиду в свою сторону. Сосед, недавно погибшего на одной из последних вылазок мальчишки, стал новым товарищем по комнате для Адама. Томас представлял, как сильно вся эта новость не понравилось его другу. Ему ведь заново придётся адаптироваться под новое окружение, строить планы с новым человеком и многое другое. На протяжении всех сборов старый хозяин комнаты ни на шаг не отходил от девушки, что теперь стала его ученицей и соседкой. Впервые именно она пугала Томаса. А точнее то, что она за собой приведёт.

Теперь юноша остался один со своими мыслями в полупустой комнате. Он помнил, как тренировали его самого. Как он тренировал других людей, но не знал, как тренировать эту девушку. Телом она походила на любого другого юношу, не считая худобы. Но её воспитание, мысли и воспоминания о старой жизни сильно могли подпортить любую тренировку. Она была для него полна загадок: «сможет ли она справиться?», «чего сможет достичь?». Томас мрачно смотрел на Лию опасаясь, что своими поступками он сломал её жизнь. Он начал жалеть, что позволил всему этому произойти. Если он не справится, то её выгонят. Ему самому придётся её выгнать. Он подарил ей жизнь и будет вынужден забрать её обратно. До места задания они смогут добраться на машине, это самое безопасное и лёгкое. Но, что дальше? Он, к примеру, может сбежать вместе с ней, но их будет ждать ужасный мир, полный опасных созданий и новых условий. «Может… Всё-таки сделать её матерью? Как того требовали отцы» — раздался собственный голос в голове. Томас вернулся в первоначальную точку, где он разрывался от множества противоречивых мыслей, где он мог совершить с девушкой то, что от него хотели, тем самым подарив ей безопасность и свободную жизнь, или дать ей равные права, и шанс каждый день ощущать, как последний.

Томом овладело чувство вины за то, что он решает судьбу другого человека. Ещё пару часов назад он находился с ней в одной комнате, где она возражала против всего что с ней происходило, но потом, дала своё согласие. Она ведь будет ему благодарна, а через год они снова могут встретиться. Юноша поднялся со стула и подошел поближе к кровати. Опустившись на колени, он навис над спящей девушкой. Упираясь на вытянутые руки, Томас смотрел в закрытые глаза Лии. Он почувствовал свою вину, так, будто не он командует собственным телом. Что-то внутри него било тревогу, призывая все чувства и действия к порядку. Чем ближе юноша был к тому, чтобы совершить затеянное, тем наиболее отдалённо он ощущал самого себя, испытывая сильное отвращение ко всему происходящему.

Медленными движениями Томас направил руку к ногам девушки. От прикосновения к мягкой коже по рукам и спине пробежал озноб. Сердце билось с невыносимой силой, эти удары отдавались по всему телу, и сильнее всего по голове. Юношу будто били по затылку гаечным ключом. Его зрение мутнело, сердце сжималось и болело, лёгкие горели от быстрого дыхания, горло пересохло. Он зверь. Чудовище! Он навис над невиновной жертвой апокалипсиса. Он становится тем, кого ненавидел каждой клеткой своего тела.

— Ненавижу… — прошептал Томас себе под нос.

Непривычное ощущение мягкой кожи сводило его с ума. Он прекрасно знал какая может быть кожа: грязная и липкая его собственная, грубая у животных, дублённая, но не эта. Это было что-то из другого мира, что-то невозможное. Тёплая, упругая, источающая тепло; как вода она прогибается под пальцами, желая облечь их. Маленькое, сводящее с ума сокровище. А этот запах… Томас только сейчас заметил этот непривычный коктейль из высохшей крови, слёз и пота. Это был какой-то ужасный наркотик, собранный из множества неприятных сочетаний, такой одновременно сладкий и солёный. От путаницы в голове юноша начал медлить не зная, что он делает и что он должен сделать.

— Что ты делаешь? — раздался чей-то голос.

Томас поднял взгляд в сторону изголовья кровати. Девушка по-прежнему спала. Странная галлюцинация атаковала юношу и вернула его в реальный мир. Замерев на несколько секунд, он решился вернуться обратно на свой стул, продолжая ожидать того, как девушка очнётся. Томас начал корить себя за слабость духа.

Через пару часов Лия проснулась. Она не до конца осознавала то, где оказалось и в какое необычное направление свернула её жизнь. Собственной одежды у неё не было, только тонкое платье с самого прибытия. Старая одежда Томаса пришлась ей как раз. В ней девушка выглядела совершенно иначе, как худой и слабый юноша. Сильнее всего её пол выдавала выступавшая грудь и лицо, которые сильно выделялись на фоне других. У девушки не было застывшей физиономии жестокости, — она имела безобидный и добрый вид, а также мягкие и осторожные черты лица. Тома смущала её внешность, поэтому он сделал небольшую повязку вокруг живота, чтобы скрыть сильно выступавшие детали фигуры. Задумываясь об этом он начал осознавать, что информация о Лии настолько быстро обойдёт всё убежища, что необходимость в маскировке отпадёт.

Томас не знал, как лучше говорить с представительницей противоположного пола. Последний раз ему доводилось делать это только десять лет назад. Поэтому он не стал объяснять ей, что она лежит в его кровати и пытаться вернуть привычное место. Томас лишь смиренно переселился на старую койку Адама. Юноша продолжал смотреть на девушку не представляя, как он поможет ей адаптироваться под новые для неё условия.

Мысли о том, как Тому доведётся жить дальше при новых обстоятельствах, казались ему по-настоящему сложным испытанием. Несмотря на быстрое распространение слухов в стенах убежища, Томас уже представлял, как и сам будет скрываться и стараться не попадаться большому скоплению людей опасаясь, что все, кто заметит его, будут пристально следить за ним с понятной завистью.

— Что происходит? — поинтересовалась Лия, когда полноценно пришла в себя.

— Я… Я уговорил двух влиятельных людей оставить тебя здесь, — тихо проговорил Томас, пытаясь деликатно подобрать слова.

Лия не ответила. Её глаза расширились от удивления и страха. Она не помнила, что происходило, поэтому была сильно шокирована тем, чем окончилось её путешествие.

— Мне нельзя оставаться! Я должна вернуться обратно! Там Дарья, она без меня не справиться!

— Тебе нельзя возвращаться. Если ты откажешься от предложенных условий — тебя выгонят.

— Выгонят куда? — спросила Лия. Своим вопросом она смутила юношу, ибо он никак не мог усвоить одну простую истину — она ничего не знает не только о другом корпусе бункера, но и о самом внешнем мире. Новые сомнения нахлынули на него. Мысли, что девушка не справится с тренировками и её жизнь окончится под ночным небом и каменными многоэтажными домами начали грызть Тома с новой силой.

— Туда, где опасно, где ты не сможешь выжить.

— То есть, если я откажусь от такой жизни, я умру? Даже нельзя вернуться обратно домой?

— Да.

После этого разговора Лия была вынуждена измениться. В этот день, когда она прибыла в корпус мужчин, она слушала от своего спасителя всё, что ей следовало знать. В течение нескольких часов Томас рассказывал, как у них всё устроено, какие здесь обязанности, что где находится, с кем можно общаться, а кого стоит опасаться. Только при этом разговоре, ему удалось узнать её имя, которое никак не могло всплыть в его памяти. Теперь у него была возможность получше приглядеться к девушке: почти ничего из её внешности не напоминало ту маленькую девочку, которую он когда-то спас, но всё же смотря на неё, он ощущал какое-то сильное и жгучее чувство в груди. Она была выше Томаса, почти на целую голову, но вела себя и думала, как ребёнок, из-за чего её грозный вид рушился, стоило ей сделать хоть что-то. Том хотел бы всё рассказать Сайку, попытаться заручиться его поддержкой, ведь только в нём он сейчас видел своего друга, как в единственном человеке, что высказывался против текущий управленческой системы, хоть давно и на бумаге.

Томас регулярно отправлялся в столовую, где брал с собой еду и приносил её в комнату к Лии. Ветеринар создал особую питательную систему для девушки, почти как для новых мальчиков — наполненную различными добавками и витаминами. В целях собственной безопасности и безопасности девушки, Томас запретил ей выходить за пределы помещения, пока он не посчитает это необходимым. С каждым часом голос Тома хрип. Лия жаловалась на условия комнаты, еды и высказывала страх перед предстоящей опасностью. Всё это раздражало её учителя, ему это всё напоминало обучение маленьких мальчиков, что приходили из женского корпуса, но Лия была другой. Обучение и объяснение ей давалось гораздо тяжелее, ибо она сильно привыкла к старым и лёгким условиям жизни. Но несмотря на весь этот негатив, Тому было приятно и интересно.

В какой-то момент, дабы сгладить всю ужасную обстановку нового мира, девушка уходила в собственные воспоминания о доме. Она рассказывала Томасу о том, как она со своими подругами и матерью жили в женском корпусе. Слушателю ничего не оставалось, как дивиться необычайному миру, в котором ему не суждено побывать. Он слышал о ярком свете, о тепле и поддержке, о радости и играх, вкусной еде и доступной медицине. Условия матерей и их дочерей были в разы лучше, чем те, в которых жил его корпус. Тому даже казалось, что девушка говорит о совершенно другой общине, которая находится на другом краю земли… но она была лишь за огромной железной дверью, всего в паре десятков метров.

При общении с Лией, Томас пользовался множеством слов, которые выучил ещё до заселения в бункер. Он заметил, как она не понимала их значения. Том понял, — Лия ничего не знает и не помнит о старой жизни. Дальнейшие расспросы привели его к мысли, что девушка — наивный неуч. Такая же, как и говорил Нейт. Только юноша знал, что причиной этому был не пол его собеседницы, а условия, в которых она росла, в которых её растили, где её обучали только на роль инструмента для восстановления популяции людей. Время прошло быстро. Лия начала чувствовать сильную усталость и захотела спать. В Томасе же бурлили различные эмоции. Он боялся уснуть. Боялся, что придут люди и перережут ему горло во сне. Он сам для себя создал страх, что эта ночь станет для него последней, из-за того, что рядом с ним находится объект вожделения большинства, кому не повезло с текущей «ночью продолжения». Вдобавок к ним, мог быть Адам с Кайлом, который захотят отомстить девушке за позор и раны.

Вместо былой баррикады, Том был вынужден повесить на дверной проём тряпку, чтобы хоть как-то скрываться от любопытных глаз. Девушка не сразу смогла уснуть. Поначалу она долго ворочалась в кровати, пытаясь найти удобное положение. Она говорила, что ей не нравится запах, твёрдость и сам звук койки. Томас же игнорировал её надеясь, что она как можно быстрее успокоиться. Ему довелось привыкнуть к храпу Адама, а тихое сопение Лии сводило его с ума. Оно словно разносилось громким эхом по комнате, привлекая к себе сильное внимание. Юноше казалось, что его слышат все. Хотя на самом деле, он сам едва мог его уловить.

Первый день обучения был самым простым. Томас начал со знакомства девушки с миром и убежищем. Он рассказывал всё, что знает о его доме и внешнем мире, не вдаваясь в подробности о том, что там тоже жили люди. В какой-то момент, пассивность Лии сменилась активным расспросом обо всём, что говорил Томас. Юноша уже не сравнивал её с ребёнком, она даже задавала больше вопросов чем дети. Обязанности, опасности, броня, ресурсы, оружие, медицина, еда, иерархия, отношения. Лия слушала всё, что приходило Томасу в голову. Некоторые вещи он повторял с предыдущего дня, рассказывая о них более подробно.

Иногда Том замечал, что его комната стала более популярным маршрутом среди остальных жителей убежища. Всё чаще он слышал, как кто-то останавливался у прохода, будто прислушиваясь к обстановке внутри. После проведения Лии краткого инструктажа о её новых условиях жизни, у неё начала болеть голова и она не смогла корректно воспринимать полученную информацию. Томас увидел в этой паузе возможность поговорить с ней о детстве, когда он принёс её в убежище, чтобы спасти от надвигающейся на мир угрозы.

— Что ты помнишь из детства? — интересовался юноша.

— Ничего. Я помню только как много времени жила вместе с сёстрами и матерями.

— Я принёс тебя сюда двенадцать лет назад, на мне была эта футболка. — Томас указал пальцем на новый фиолетовый шарф Лии.

— Я ничего этого не помню, но этот цвет… Он снится мне с самого детства. Каждый раз он окружает меня теплом и радостью.

Юноша слышал, как девушка пытается изложить свою мысль, но говорит глупо, как маленький ребёнок. Она также не знает многих слов, которые использует Томас и остальные. Том предположил, что с другими девушками в корпусе Лии ситуация обстоит аналогично.

Томас пытался рассказать всё что узнал из дневника Сайка, осторожно следя за обстановкой в коридоре. Он надеялся, что никто их не подслушивает. Он хотел бы рассказать Лии всё, что знает сам, прибегая при этом к помощи от другого человека. Лия же посчитала моменты из дневника Сайка самыми страшными. Вскоре Том заметил, как тёплый взгляд Лии перешел с шарфа на него самого. Ему от этого становилось не по себе.

Во-второй день, Томас был вынужден действовать в обучении Лии более решительно. Она впервые вышла из его комнаты, после чего они направились в тренировочный зал. Ни один человек не сводил взгляда с девушки, но Томас был готов ко всему. У него на поясе демонстративно свисал ручной нож, которым он смог бы воспользоваться при острой необходимости.

Физические показатели девушки были в худшей форме, особенно учитывая её возраст. Её ровесники отправлялись на задания регулярно, и имели широкий опыт продолжительностью в девять лет. Томас начал опасаться за безопасность Лии, её хрупкость и слабость были главной проблемой, что мешала ей активно тренироваться. Шанс того, что её выгонят был выше предполагаемого опасения. Не пробежав и ста метров, девушка начинала задыхаться от спёртого воздуха и изнеможения. Вместе они проходили через многое: отжимания, подтягивания и прочие силовые упражнения. Лия ничего не смогла сделать даже для минимума. Она читала отчаяние в глазах своего учителя. В какой-то момент, она потеряла даже последнюю нить надежды.

— Я ведь просто хочу быть сильной, хочу помочь Дарье, — говорила она сквозь слёзы.

— У нас ещё есть время, только не сдавайся. — Томас пытался всеми силами приободрить девушку, опасаясь за её будущее.

Лия сдалась. После пары новых попыток, она в сопровождении Тома вернулась в комнату. Всё её тело мучил зуд, новые запахи раздражали. Том разочаровал её сказав, что у них нет чистой воды, тем более чтобы помыться. Для особых целей, он ей приносил только ведро с грязной водой и, не лучшего вида, тряпку.

Перед тем, как они оба отправились спать, Томас пытался уговорить девушку продолжать её тренировки, обосновывая это тем, что если она докажет свои способности, то сможет помочь Дарье покинуть женский корпус. Несмотря на жестокость другого мира Лия одобрила этот план и обещала сделать всё возможное.

Третий и четвёртый день прошли с небольшим прогрессом. Томас начал замечать, как тело девушки начало медленно наращивать мышечную массу. Она по-прежнему становилась центром всеобщего внимания. Даже посетив впервые столовую, она никак не покидала пьедестал самой важной персоны. Томас же не прекращал нервничать и боятся за собственную безопасность и, безопасность самой девушки. Вся новая обстановка начала негативно складываться на нём, начиная с бессонницы и заканчивая общей слабостью. Пару раз ему доводилось слышать плач девушки перед тем, как она засыпала. Иногда она загадочно смотрела на него, смущая и заставляя отвернуться. Были ли в тех взглядах благодарность или осуждение, Томас никак не знал.

На пятый день показался Кайл. Он незаметно проник в зал и слившись с толпой наблюдал за ненавистной ему девушкой. Постепенно картина тренировок приелась большинству мужчин, но они не прекращали бросать быстрый взгляд на Лию и Томаса с ножом. Юноша даже спустя пройденный этап адаптации девушки не прекращал сомневаться в её безопасности. Адам на протяжении всех пяти дней не появлялся на глаза старого друга. Том боялся, что его товарищ отправился во внешний мир, где безызвестно погиб. Ему было достаточно поинтересоваться у любого другого человека, но он не хотел бросать Лию без присмотра. Даже Нейт иногда следил за результатами девушки, не скрывая надежды на её провал и дальнейшее изгнание.

Последние два дня тренировочной недели Томас потратил на ознакомление Лии с оружием дальнего и ближнего боя. Он был сильно удивлён тому, как его ученица быстро освоила управление огнестрельным оружием, но никак не могла разобраться в его конструкции. Ей было дано узнать, как перезаряжать смертельные механизмы и целиться. Учебная стрельба была запрещена в стенах убежища, из-за чего оставалось только надеяться, что девушка не опешит в момент опасности и не забудет полученные знания.

Основные тренировки по наращиванию и укреплению мышц продолжались дальше, но к ним были добавлены новые условия. В качестве подарка, как новому бойцу, Лии была вручена тонкая железная броня, которая закрывала большую часть тела, но была слабой и непрочной. Новые пять килограммов веса изматывали девушку быстрее обычного, и Томас обратил своё внимание на неплохие, но всё же слабые показатели его ученицы. В ходе всех тренировочных дней Лия отдыхала и могла спокойно питаться, поедая еду из стеклянной банки Тома. Только после и перед сном они отправлялись в столовую, пока весь день был отдан тренировкам.

Ближний бой дался девушке сложнее всего. Получив короткую деревянную палку, она должна была участвовать в спарринге с Томасом, но боялась ему навредить. Медленными движениями учитель пытался объяснить Лии, как следует защищаться от надвигающегося удара. Он рассказывал, как можно определить его направление и цель. Тренировка была настолько медлительной, что, Лия начала воспринимать её как игру, нежели важное обучение. К большему сожалению Тома, только нападение никак не давалось Лии. Даже под длительными убеждениями она не нападала на своего учителя.

Неожиданно на ринг взошел Кайл, что был взбешён беззаботным отношением девушки к происходящему, или был зол из-за её веселого поведения. В гневе он быстро сократил дистанцию к своей жертве и, схватив её за плечи, опрокинул через себя на пол. Раздался глухой удар, вскрик боли и удивления.

— Это тебе не игрушки! Наши братья умирают снаружи, а ты тут веселишься со своим новым дружком! Твой враг не будет медлить при нападении! Эти твари бьют быстрее человека, тебе надо приложить все усилия чтобы справиться с ними! Поэтому нужно атаковать сразу, когда есть возможность! — Кайл начал задыхаться от собственных слов. Он почти кричал на лежащую на полу девушку. На месте его носа виднелась чёрная полукруглая маска с маленькими отверстиями для дыхания. Кожаный ремень держал косметический прибор на лице, обвивая и сжимая всю голову. — Позволь продемонстрировать, как ведётся настоящий бой.

Закончив свою фразу, Кайл вынул заправленный в ботинок нож и молниеносным движением провёл лезвием позади себя. Проведённый удар прошел в нескольких сантиметров от груди Томаса, который спешил помочь своей ученице. Этот удар был предупреждением к началу нового боя, к которому Том был не готов. Резко, с тренировочной палки он перешел на острый и опасный нож. Лезвия рассекали воздух в миллиметрах от незащищенных участков брони. Кайл не пытался сдерживать себя, он хорошо знал своего противника, чтобы быть уверенным в его способностях. Они оба постоянно меняли свои позиции, перебегая с места на место, сливаясь в едином танце смерти. Томас осознавал, что вся эта затея — хитрый план Кайла, чтобы выгнать Лию из убежища. Хитрец пытается запугать девушку или «случайно» вывести Тома из строя. Его также устраивала перспектива получить опасное ранение, из-за которого можно было бы обсудить изгнание не только девушки, но и самого Томаса.

Помимо уклонений и установки блока, Томас пытался выловить момент чтобы сбить противника с ног и отбросить его нож в сторону. Чем дольше длился их танец, тем больше юноша боялся, что его собственный нож сломается под гнётом сильных ударов. Только выбрав рискованную стратегию, Том смог выйти победителем. Совершая очередной атакующий выпад, Томас целился в глаз своего оппонента. Точный удар убил бы любого на месте. Не желая умирать раньше положенного срока, Кайл поступил так, как рассчитывал его соперник — подставил руку для парирования удара и смещения направления клинка выше, чтобы он прошелся по лбу. Томас заранее предсказал данное действие, он перехватил незанятую руку своего соперника и выбил быстрым ударом кулака нож Кайла. Через долю секунды, противник Томаса лежал на грязном полу.

Нож улетел в сторону. Поверженный боец лежал без малейшего движения, к его горлу, в качестве доказательства его поражения, подставили нож. Кайл пытался отдышаться. Его бой с Томасом длился дольше любого спарринга и настоящего сражения. Это был его первый опыт, и он ему не понравился. Томас держался более стойко, он тоже пытался восстановить дыхание, но делал это менее демонстративно.

— Я добьюсь, чтобы тебя выгнали вместе с ней, — сказал Кайл, достаточно тихо, чтобы его слышал только Том.

— Тогда я сам уйду.

Кайлу понравились эти слова, он широко улыбнулся и начал довольно и тихо смеяться в лицо своего противника. Маленький овал на месте носа судорожно дёргался под каждым смешком.

Томас подошел к сидящей на полу Лии и, взяв её за руку, покинул тренировочный зал. Это был последний день обучающей недели. Уже завтра они вместе отправятся во внешний мир, где девушка будет должна показать, на что способна. После удачного возвращения, она сможет получить возможность жить в безопасности и спасти свою подругу. Находясь в собственной комнате, Томас прокручивал у себя в голове все возможные события, которые могут произойти. Он надеялся, что им предоставят операцию в «зелёной» зоне. Самые первые задания происходят без какой-либо ранней оговорки; это происходит так же спонтанно, как и со всеми остальными. Но Том не сомневался в том, что кто-то из отцов сможет подстроить что-то тяжёлое и опасное, а отец Оскар осуществит задуманное. Юноша молча смотрел на грязный пол, представляя на нём различные схемы и картины возможного будущего. Девушка сидела на своей койке пытаясь найти поддержку в глазах своего учителя, но не получала необходимого внимания. Она чувствовала себя виноватой во всём. Услышав слова Томаса ей казалось, что она погубит и себя, и его.

— Это правда, что ты убежишь если меня выгонят? — спросила она тихо, не отводя взгляда от задумчивого юноши.

Томас резко посмотрел на Лию, будто забыл о её присутствии в комнате. Он был ошарашен тем, что потерял чувство времени и реальности. Девушка жалостно смотрела на него, также смотрели и дети, когда хотели получить утешение и внимание. «Бедолаги» — подумал Томас. Ему пришла в голову мысль, что в отличии от Лии, малыши, что приходили новобранцами в мужской корпус, никогда не ощущали на себе любви другого человека. Они растут четыре года в ужасных условиях, а выбравшись оттуда тренировались на ровне с остальными, никогда не ведая заботы. У них нет симпатии, любви, милосердия и многих других чувств, которыми была наделена Лия. К сожалению, Кайл и Джейк были одними из таких машин убийств. Хоть они и не родились в стенах бункера, но воспитывались соответственно стратегическим нуждам.

Томасу не хотелось врать девушке. Он не собирался облегчать её тяжкую ношу. Только не тогда, когда она должна быть готова ко всему, особенно к самому худшему. Он присмотрелся к сгорбленной фигуре, пытаясь выявить заметные изменения с первого дня. Её волосы стали более жесткие; она немного набрала массу, и были заметны окрепшие мышцы. Возможно, она набрала десяток килограмм. В былое время это было бы практические невозможно без стимуляторов и добавок, но сейчас в этом была необходимость. Прошедшая нагрузка на организм могла плохо повлиять в будущем, но Томас надеялся, что организм девушки быстро найдёт баланс.

Отбросив мысли и страхи, юноша вернулся к детальному осмотру девушки. Грязная кожа, по-прежнему закрытая и неуверенная поза. Надетая броня не давала ей желанного чувства безопасности. А её взгляд будто и не изменился. Из него сочились мольба и слабость, и возможно, благодарность, за что-то приятное и непонятное Тому. Он ощущал странный магнетизм, исходящий из этих двух кругов. Что-то в этом взгляде было странное, из-за чего сердце билось быстрее, и Томас поперхнулся. Прилив боли от сжатой диафрагмы напомнил ему о том, что есть у каждого из мужчин — страх смерти. Его не было у девушки, но даже смотря на неё, Том ощущал это знакомое чувство. Смотря в её глаза, он видел бессильного труса, будущего мертвеца и запутавшегося в жизни человека. Так себя видел он, но не она. Она была готова войти в этот жестокий и мрачный мир.

— Да, — наконец-то ответил Томас, поддавшись чувству, преследующему его с первого дня их воссоединения. Он всё ещё хотел её защитить, ту самую девочку, с того самого момента, когда принёс её в убежище.