Инструкция для дракона

Глава 24

Стоя посреди двора, когда солнце начало опускаться к горизонту, Дагмар отдала капитану стражи дальнейшие указания относительно того, что ей нужно, и отослала прочь, а затем вытащила свои планы и изучила их. Из-за всепоглощающего чувства страха она путалась. Обычно Дагмар почти сразу знала, что и когда нужно делать. Она всегда гордилась тем, что быстро принимала решение. Но инстинкт, на который она часто полагалась, оказался затуманен ужасом, поселившимся на Диком Острове. Ужас, который усилился за последний час. Потому что крики стихли.

За эти годы Дагмар помогала многим роженицам. Не по своей воле, а потому, что от неё этого ждали. И за все эти годы она знала, что роды никогда не проходили тихо. Постоянно были слышны крики, плач, чей-то смех, а в случае с жёнами братьев Дагмар раздавались проклятия и обещания жестокого возмездия. Один взгляд на Аннуил — и Дагмар поняла, что она будет сыпать проклятьями. Но теперь королева за закрытой дверью не издавала ни звука. Внутрь пускали только Морвид, Талит и нескольких целителей. А за пределами спальни ходили родственники Гвенваеля и… ждали.

Внезапно Дагмар услышала крик, но не от Аннуил, а от людей во дворе. Они с криками убегали. Она пару секунд не понимала в чём дело, а потом мимо пронёсся поток ветра. Дагмар подняла взгляд и зачарованно наблюдала, как приземляется белый дракон, задевая крыльями ближайшие здания. А за ним опускается чёрный дракон, и оба тут же перекидываются в людей.

Дагмар с трудом подавила желание пялиться. Женщина просто прекрасна. Поразительная красавица с белыми волосами до самых пят, высокая и стройная. Но именно метки заставили Дагмар подойти ближе и лучше рассмотреть их. Драконица заклеймена изображением дракона от кончика одного пальца, вокруг ноги, окаймляло тело, шло по спине, груди и до шеи. Не отвратительное клеймо, которое можно получить, находясь в плену, а прекрасная метка дракона. Почти элегантная в своём исполнении с самыми чёрными отметинами на белой коже. Метка должна бы испортить красоту женщины, но нет. И она носила её с гордостью.

И об этой метке Талит и Морвид рассказывали Дагмар. Романтично? Серьёзно? Больше похоже, что это больно.

Взгляд холодных голубых глаз остановился на Дагмар.

— Ты, служанка, где твоя королева?

Берселак положил руку на плечо женщины и отвернул её, чтобы заговорить приглушенным голосом. Тогда-то Дагмар и поняла, что у Берселака тоже есть своя метка на спине, опускающаяся до задницы и обвивающая бёдра.

— Это Дагмар Рейнхольд, любовь моя. С севера. — Он слегка улыбнулся Дагмар, указывая на женщину. — Дагмар, это Королева драконов Тёмных равнин.

Посмотрев на королеву, Дагмар тут же опустилась на одно колено и склонила голову.

— Моя госпожа. Для меня большая честь встретиться с вами.

— Хм-м-м, — протянула Королева драконов. — Ну, хоть кто-то знает, как правильно встречать королей.

В поле зрения Дагмар появились длинные, стройные ноги, одна из которых была с меткой.

— Встань, северянка.

Дагмар подчинилась.

— Что прикажете, госпожа?

— О, эту отлично воспитали. — Она махнула в сторону замка. — Отведи меня к Аннуил.

Дагмар в сопровождении двух драконов пошла в замок.

— Нужно одеться, — сказал супруг Королевы драконов.

— У меня нет на это времени.

Дагмар остановилась в дверях, ведущих в Главный зал.

— Ваша дочь оставила одежду для вашего удобства, госпожа.

— Серьёзно? Люди и их слабости.

— Не могу не согласиться, госпожа.

Королева фыркнула и протянула руку.

— Давай сюда эти чёртовы вещи.

Как только королева надела через голову простое платье, а Берселак — чёрные штаны и сапоги, Дагмар повела их вверх по лестнице в дальний конец коридора.

Комната была обустроена специально для родов Аннуил. Припасы собраны и приготовлены, а кровать намного меньше, так что целители и Морвид могли легко передвигаться вокруг.

Как только Дагмар с драконами вышла в коридор, отпрыски королевы встали. Королева скользнула взглядом по группе, прежде чем подойти к Бриёгу.

— Где Кеита? — тихо спросила она.

Дракон с серебряными волосами закатил глаза и пожал плечами.

— Без понятия.

Королева вздохнула.

— Глупое отродье. Стоило догадаться… Неважно. С ней разберусь позже. — Она наклонилась и поцеловала сына в щеку. — Бриёг

— Мама.

Она двинулась по коридору, приветствуя каждого ребёнка. Улыбнувшись Эйбхиру, она убрала синие волосы с его озабоченного лица.

— Мой мальчик.

— Привет, мам. — Она поднялась на цыпочки, а он немного опустился, чтобы она могла поцеловать его в лоб. Затем королева поздоровалась с Гвенваелем и поцеловала его в щеку. — И ты, дитя моё.

— Мама.

Она остановилась перед Иззи, положила руку ей на щеку и вытерла слезу большим пальцем.

— Привет, моя маленькая Иззи.

Иззи подавила всхлип.

— Бабушка.

Королева наклонилась и запечатлела поцелуй на щеке, а затем прошептала что-то Иззи на ухо. Та вздохнула и кивнула. Ещё несколько шагов и королева оказалась перед дверью, за которой находились Аннуил и её старший сын.

— Сын.

— Мама.

Она погладила его по щеке, и Дагмар увидела в этом жесте больше нежности, чем встречала за всю жизнь. Королева отвернулась от сына и взялась за ручку двери, а затем щёлкнула пальцами.

— Северянка, со мной

Гвенваель округлил глаза и потянулся к Дагмар, но та покачала головой.

— Всё хорошо, — прошептала она, прошла мимо и направилась за королевой.

Дверь за ними закрылась, и Дагмар увидела облегчение на лице Морвид при виде матери. Она отошла от кровати и жестом подозвала мать. Они заговорили тихим шёпотом, а Талит взяла Аннуил за руку и вытерла ей лоб. Три целителя смешивали травы и корни, надеясь, что они помогут. Дагмар посмотрела на Аннуил, и ей вдруг стало холодно. Сильная — хотя и плачущая — женщина, которую она встретила вчера в библиотеке, исчезла. Осталось лишь бледное, покрытое бисеринками пота тело на влажных мехах. Единственный признак того, что она жива — напряжение, когда очередной приступ боли пронзал насквозь. Это продлилось секунд двадцать, а потом Аннуил снова замерла.

Впервые за много лет Дагмар вспомнила о своей матери. Выглядела ли она так до того, как Дагмар с криком появилась на свет? Неужели она показалась Сигмару слабой и близкой к смерти? И будут ли эти дети всю жизнь винить себя в смерти матери, как это тайно делала Дагмар? Будут ли они правы?

Королева драконов отошла от дочери, подошла к Талит и взяла Аннуил за руку, закрыв глаза. Дагмар понятия не имела, как долго королева так простояла. Несколько секунд, минут, дней? Все столпились вокруг кровати, ожидая, что она что-нибудь скажет. Хоть что-то. Но в словах необходимости не было. Когда королева открыла глаза… Эти голубые глаза, которые были такими холодными всего несколько минут назад при взгляде на Дагмар, теперь казались… опустошёнными. Королева была опустошена, потому что абсолютно ничего не могла сделать. Дагмар поняла это ещё до того, как Талит отвернулась и подошла к окну. Ещё до того, как Морвид покачала головой и сказала:

— Ты должна что-то сделать. Ну, хоть что-то.

Королева осторожно опустила руку Аннуил, положив её на кровать.

— Ты знаешь, что я ничего не могу сделать. Но ты можешь кое-что.

— Нет. — Морвид плакала, отходя от кровати и матери. — Нет, я не стану.

— Северянка, скажи ей то, что она сказала тебе.

Дагмар резко вскинула голову, и Талит с Морвид повернулись к ней.

— Госпожа, я…

— Сейчас не время для игр, малышка. На самом деле, время быстро утекает, так что говори. Расскажи, что она сказала тебе и Берселаку, когда ты привела её сюда из конюшни. Скажи им, что она заставила тебя пообещать.

Дагмар не собиралась говорить о том, что сказала Аннуил, надеясь, что это были просто слова испуганной роженицы, да и Берселак только хмыкнул, и она решила, что и он ничего не скажет. Возможно, его жена знала его настолько хорошо, что ему не нужно было говорить ни слова, чтобы узнать правду.

Дагмар откашлялась, впервые за много дней пожалев, что не вернулась домой к своим идиотским невесткам и опасно глупым братьям.

— Она… к-хм… сказала, что, несмотря ни на что, вы должны спасти детей. Даже если это означает лишить её жизни.

Морвид склонила голову на слова Дагмар, а Талит подняла глаза к потолку.

— Она знает цену, — объяснила королева. — Знает и сделала свой выбор. Мы не можем игнорировать его.

— Но Фергюс…

— Должен знать до того, как мы начнём. — Королева кивнула. — Я скажу ему.

— Нет. — Морвид утёрла слёзы. — Я скажу. — Она направилась к двери, но остановилась и обратилась к целителям. — Приготовьте всё, что понадобиться.

Гвенваель медленно поднял взгляд, когда дверь отворилась и вышла Морвид. Опустив глаза, она потянулась к Фергюсу. Взяла его за руку и отвела по коридору к пустой комнате. Остальные встали с пола и наблюдали, как Морвид положила руку на плечо брата и приблизилась. Она старалась говорить тихо, но от её слов Фергюс тяжело осел на пол и опёрся о дверь, которая открылась и с грохотом ударилась в стену. Морвид опустилась перед ним, положив руки ему на плечи, и продолжала говорить. Он качал головой и прижал ладони к глазам.

Гвенваель посмотрел на Бриёга и увидел на лице брата то же потрясение и боль, что ощущал сам. Эйбхир просто качал головой, словно отказываясь верить в то, что знал, было правдой. Но именно Иззи, которая любила Аннуил больше, чем любимую тётю, разразилась истерическими слезами. Она оттолкнулась от стены и попыталась убежать. Но Берселак схватил её и крепко обнял.

— Всё хорошо, Иззи. Это нормально, — прошептал он, гладя её по спине и позволяя безудержно рыдать, уткнувшись в шею и обняв руками за плечи, а ногами за талию.

Гвенваель вновь посмотрел на Фергюса и Морвид. Наконец, брат кивнул, а сестра поцеловала его в лоб и встала, направляясь к ним. Она протянула руку и взялась за дверную ручку, но прежде чем войти внутрь, сказала всем:

— Мы дадим знать, когда закончим. — Затем скрылась за дверью.

Фергюс в облике человека, понимая, что в любой момент придётся вернуться внутрь, сидел на крыше замка, глядя на Дикий Остров. Он давным-давно обнаружил это место, до которого мог легко добраться, будучи человеком или драконом. Он сидел и смотрел, упираясь в перекладину, обутыми в сапоги, ногами. Фергюс всегда знал, что всякий раз, когда Аннуил отправляется на битву, может вернуться к нему на щитах своих людей. Они оба понимали риски, потому что правители, которые не прячутся за стенами замка, ожидая окончания войны. Они воевали рядом со своими людьми. И сами выбрали рисковать жизнями.

Но сейчас происходило то, что они не выбирали. Они никогда не обсуждали наличие детей или когда их заведут. А боги отняли у них право выбора. И из-за богов Фергюс лишится своей пары. Единственной женщины, которую любил. Даже когда они находились за тысячи лиг друг от друга, Фергюс всегда знал, что Аннуил — часть его мира, часть жизни. Теперь у него не будет этой уверенности и покоя.

Он услышал два сильных плача, разнёсшихся по замку, и закрыл глаза, изо всех сил стараясь не чувствовать обиды на невинных детей, у которых во всём этом было ещё меньше выбора, чем у него и Аннуил. Он знал, что должен спуститься и побыть со своими близнецами, но просто не хватило духу. Боль терзала его, как нож между рёбер.

С облегчением вздохнув, когда плач, наконец, прекратился, он почувствовал, как мать села рядом. Фергюс не удивился, что она его нашла, помимо матери его могла найти лишь Аннуил.

— Мальчик и девочка, — сказала мать. — Красивые. Здоровые. — Она пожала плечами. — Кажется, люди.

— Аннуил мертва?

— Нет, пока что.

Фергюс посмотрел на мать.

— И лишь ты поддерживаешь в ней жизнь.

— Так долго, как смогу.

— И сколько это продлиться?

Она вздохнула.

— Дня три, может четыре.

Три дня, а не четыреста-пятьсот лет.

— Она очнулась?

Он понимал, что каждый ответ причинял матери огромную боль, но должен был знать.

— Нет.

— И она больше не будет прежней?

— Нет.

Он фыркнул, что никак не могло сойти за смех.

— Тогда зачем поддерживать в ней жизнь?

— Потому что тебе придётся попрощаться, и без споров. — Она откашлялась. — Я пока останусь… — Она вновь откашлялась. — Останусь здесь столько, сколько тебе понадобится. И сделаю всё, что смогу.

И это ничто, но Фергюс всё же произнёс:

— Спасибо.

Бриёг смотрел в большую кроватку, держа на руках племянницу и племянника, а вокруг него суетились целители и повитухи. Младенцы оба — Бриёг нахмурился — хорошо развиты и совсем не походили на новорождённых. Казались гораздо старше. На самом деле, они больше походили на драконьих детёнышей во многих отношениях. У обоих густые волосы — у мальчика каштановые волосы его матери со светлыми прядями, а у девочки — черные, как смоль, волосы отца — и глаза были открыты и сосредоточены. Они уже тянулись к вещам, которые хотели взять своими маленькими ручонками.

Если бы Бриёг не знал, мог бы поклясться, что детям уже месяца три, а не немногим больше часа. «Аннуил умирает», — так сказала сестра несколько минут назад.

Они разрезали живот королевы, чтобы достать младенцев, а затем зашили обратно, но убивала её не сама процедура. Такое делали редко, но хорошо обученные целители и ведьмы, включая Морвид, которая помогала большинству женщин в соседней деревне, могли с таким справиться.

Нет, дело не в процедуре, а в малышах. Они буквально высосали жизнь из матери, развиваясь слишком быстро и становясь слишком сильными для человеческого тела, которое не смогло их вместить. Теперь Аннуил выглядела скелетом на кровати — кожа, которая всегда обтягивала хорошо натренированное тело, теперь свисала. Младенцы непреднамеренно высосали из Аннуил всю жизненную энергию, и теперь её сердце билось, а лёгкие работали лишь благодаря королеве драконов. Самый мощный Драконий Фитиль, о котором знал Бриёг.

Наконец, он оторвал взгляд от младенцев и посмотрел на одну из повитух.

— Где Талит?

— Пошла за кормилицей для близнецов, милорд.

Бриёг кивнул, но увидел няню за дверью, которая разговаривала с другим целителем. Бросив последний взгляд на близнецов, он выскользнул из комнаты, радуясь, что стражники стоят за дверью.

Он проверил свою комнату, кухню, Главный зал и библиотеку. Затем вышел на улицу и, наконец, уловил её запах, за которым последовал через лес к небольшому озеру, о котором мало кто знал, потому что оно скрыто деревьями и большими валунами. Много ночей они приходили сюда, и Бриёг часами заставлял Талит кричать его имя.

А сейчас Талит плакала.

Стояла на коленях у озера, склонив тело над ногами и обняв себя за талию, и плакала. Она выла так, как он никогда не слышал прежде. Женщина, которая прошла через Ад и вернулась обратно, оплакивала подругу, дорогую ей, как сестра. И теперь в семью, которую она считала своей, пришло горе.

Бриёг опустился на колени позади Талит и притянул её к себе, крепко обняв, чтобы оно его почувствовала, чтобы знала — её не придётся проходить через это в одиночку. Она сжала его руки, впиваясь пальцами в кольчужную рубашку. И он дал ей выплакаться, позволил пролить слёзы не только за себя, но и за всех остальных. Потому что Талит не правитель. У неё не было королевства, которым нужно править и ей не нужно заниматься политикой. Она просто женщина, чьё сердце разрывалось на части. И Бриёг был благодарен, что хотя бы один из них мог плакать.

Дагмар очень рано поняла, что животные чувствуют и понимают больше, чем люди могли бы представить. Зная это, она пошла в конюшню, где держали лошадь Аннуил.

Увидев могучего жеребца, Дагмар поняла, что он знает. Он теснился у задней стены, а кобыла в стойле рядом прижимала величественную голову к его шее. Дагмар осторожно открыла калитку в его стойло и вошла внутрь, плотно прикрыв за собой калитку.

Отец бы сейчас точно дёрнул её за волосы и сказал, чтобы она не глупила, но когда дело касалось животных, Дагмар всегда следовала своим инстинктам… и они никогда не подводили её.

Она подошла к огромному зверю, удивляясь, как Аннуил вообще могла сидеть на нём, не говоря уже о сражениях. Дагмар двигалась осторожно, изо всех сил стараясь не напугать коня. Кобыла внимательно наблюдала, желая узнать, что она задумала.

Оказавшись рядом с конём, Дагмар протянула руку и коснулась бока. Жеребец беспокойно задвигался, но не напал.

Она подняла меховое одеяло, которое держала в руках, и показала его кобыле. Та моргнула карими глазами, глядя на Дагмар, но больше ничего не сделала. Дагмар очень хотелось, чтобы перед ней была собака, потому что их она понимала легко. Но лошади другое дело, и она это знала. Как знала и то, что на несколько дней про коня забудут, хотя он любил Аннуил так же сильно, как и все остальные. Связь между лошадью и всадником такая же, как между собакой и дрессировщиком. Это не просто домашнее животное, а партнёрство, наполненное доверием. Из всех известных Дагмар уз эта самая нерушимая и недооценённая.

Глубоко вздохнув, Дагмар подняла меховое одеяло, которое взяла из комнаты Аннуил, и медленно накрыла им жеребца. Затем расправила одеяло так, чтобы оно лежало на плечах, и он мог уловить запах Аннуил. Жеребец поднял голову, опустив взгляд чёрных глаз на Дагмар. Через мгновение он опустил голову, приблизив морду, Дагмар протянула руку и погладила его.

— Мне так жаль, — прошептала она.

А затем ушла, заперев за собой калитку. Оказавшись снаружи, Дагмар огляделась. Уже поздно, а она ничего не ела, но, по правде говоря, была не голодна. Да и усталости не чувствовала.

Вздохнув, она направилась обратно к замку, но остановилась, услышав шмыганье. Следуя за звуком, она обогнула конюшню, и то, что всегда считала болезненно чёрствым сердцем, растаяло прямо в груди. Она села на корточки рядом с мужчиной. Он был таким большим, что Дагмар даже стоя, пока он сидел, была не намного выше. Дагмар положила руку ему на колено и улыбнулась, глядя в слезящиеся серебристые глаза, обрамлённые длинными тёмно-синими ресницами.

— Мне очень жаль, — вновь произнесла она, понимая, что слова ничем не помогут.

— Я буду скучать по ней, — признался Эйбхир, пытаясь утереть слёзы. — Я буду чертовски скучать по ней.

— Понимаю. Я едва её знаю, но уверена, что буду скучать по ней.

Он смущённо пожал плечами.

— Похоже, что твои родственники не плачут.

— Мой отец плакал однажды. Он не знает, что я в курсе, но моя няня рассказала об этом перед смертью.

— Почему он плакал?

— Из-за смерти матери, рожавшей меня. Она выбрала спасти меня. Точно так же, как Аннуил решила спасти своих детей.

Он кивнул.

— Я знаю, что это её выбор. Это же Аннуил, она рискнёт всем ради тех, кто ей дорог.

Огромный синий дракон в человеческом обличье запрокинул голову, прислонившись к стене.

— Но Фергюс… он никогда не оправится от этого. Не полностью.

— И ты можешь быть с ним, дать ему понять, что он не одинок.

— Так и поступлю. — Он попытался утереть лицо, но Дагмар достала из кармана платья чистый платок и вытерла ему слёзы.

— Ты ведь никому не скажешь, что застала меня плачущим? — спросил он.

— Твой секрет навеки в безопасности, Эйбхир Синий, — сказала Дагмар.

Гвенваель наклонился и заглянул в кроватку. Девочка нахмурилась, как её отец… нет, не так. Она нахмурилась, как и его отец. И от этого Гвенваель нервничал сильнее. Особенно когда она так пристально смотрела на него ярко-зелёными газами, словно раздумывала, перерезать ему горло или нет. Однако её брату быстро наскучило пялиться на Гвенваеля, и снова заснул.

К счастью, его племянница и племянник выглядели людьми, даже больше, чем он ожидал. У них не было ни чешуи, ни крыльев, ни хвоста, что, в лучшем случае, неловко. Они были похожи на всех остальных человеческих младенцев, которых ему довелось видеть. Если не считать того, что выглядели они на три-четыре месяца, а двигались так, будто и того старше. Уже через несколько дней они смогут переворачиваться и ползать, как большинство детёнышей.

Боги, что ждёт их в будущем? Как бы то ни было, Гвенваель чувствовал, окружающую их, магию. Нет, не так. Она не окружала их, а лилась из них потоком. Из каждой поры. Дети всё ещё слабы и ужасно уязвимы, но однажды… их сила станет феноменальной.

— Как они?

Гвенваель обернулся. Фергюс топтался в дверном проёме, не желая входить.

— Хорошо. Они здоровы — две руки, две ноги, и нет того, о чём нужно было бы беспокоиться. — По крайне мере, пока. — Тебе стоит на них взглянуть.

— Нет, мне нужно вернуться к Аннуил.

— Понимаю. — Гвенваель взял девочку на руки. Он уже дала так, и сразу же положил на место. Она явно хотела, чтобы её не трогали, но Гвенваелю нужна была та её реакция. И он её получил. Девочка покраснела и начала плакать.

— Что ты делаешь? — потребовал Фергюс. — Ты расстраиваешь… её или его.

— Её. Она, в итоге, прекратит плакать.

Но он знал, что она не успокоится, потому что не хотела быть на руках Гвенваеля. Да, очень похоже на то, как ведут себя только что вылупившиеся драконы.

Мальчик резко открыл глаза, угольно-чёрные, как у отца и деда, в которых сейчас плескалась злость, и тоже начал плакать, потому что это его сестра, и ему не нравилось, что она плачет.

— Какого чёрта ты творишь? — Фергюс забрал дочь из рук Гвенваеля. — Она явно хочет, что её трогали.

— Я просто пытался помочь.

— Бесполезно и глупо.

— Но она уже не плачет.

Фергюс моргнул и уставился на дочь.

— У неё глаза Аннуил.

— Точно. — Он усадил брата в кресло рядом с кроватками. — А у мальчика твои.

Гвенваель уложил девочку на изгиб одной руки Фергюса, а мальчика — на другой.

— Видишь?

— А волосы Аннуил.

— Да, и я по взгляду вижу — он уверен, что доставит отцу немало неприятностей.

— Уверен, ты ему в этом поможешь.

— Я? Нет, естественно. Мне не нужны конкуренты.

Гвенваель принялась расхаживать по комнате, пока не убедился, что Фергюс удобно сидит с детьми на руках; затем присел на корточки перед братом.

— Знаешь, Фергюс, держу пари, им очень не хватает мамы.

Фергюс поморщился и быстро заморгал.

— Что? — уточнил он, разрываясь между смущением и гневом.

— Ну, хоть на пару минут увидеться-то с ней можно.

Он успокоился, понимая, о чём говорил Гвенваель, и кивнул.

— Да, ты прав.

Гвенваель помог брату встать и пошёл за ним в комнату Аннуил. Внутри было невыносимо тихо, если не считать тяжёлого дыхания Аннуил. Вместе они положили малышей рядом с матерью на кровать. Малыши тут же прильнули к ней, их крошечные кулачки уже могли схватить то, что хотели.

Фергюс опустился на колени у кровати, поднял безвольную руку Аннуил и зажал её между своими большими ладонями.

Гвенваель сжал плечо брата и направился к двери. И заметил в дверном проёме вспышку белого одеяния. Он выбежал из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Морвид, подожди.

Она отмахнулась.

— Отстань от меня, Гвенваель, пожалуйста.

Он смотрел, как она убегает, впервые не зная, что делать дальше. Через несколько минут из-за угла вышел Брастиас и резко остановился, увидев Гвенваеля.

— И?

Гвенваель открыл рот, но сказать ему было нечего, так что он покачал головой.

— А она?..

— Пока нет, но скоро.

Брастиас прислонился спиной к стене, глядя куда-то вдаль. Они с Аннуил всегда были близки, как брат и сестра, которые вместе прошли через ад. Генерал оглядел коридор и внезапно выпрямился.

— А где Морвид?

Гвенваель долго смотрел на мужчину-человека, прежде чем махнул рукой в сторону коридора.

— Подозреваю, в своей комнате.

Брастиас ушёл прочь, и Гвенваель почувствовал, как его сердце разрывается из-за невозможности помочь родным.

Морвид вбежала в комнату и захлопнула дверь, к которой прижалась лбом и, наконец, позволила слезам вырваться наружу.

У неё не вышло, она всех подвела — брата, подругу, племянника и племянницу. Именно она держала кинжал, которым разрезали Аннуил. Мать никогда прежде этого не делала, а Морвид да. Только две роженицы из десяти, которым Морвид помогла, не выжили, их беременность с самого начала была трудной. А Аннуил слишком слаба. Её тело настолько истощилось. У них не было другого выбора, кроме как вырезать близнецов или рискнуть потерять и мать, и детей.

Она знала, что Аннуил сделала выбор. Она поверила тому, что сказала им Дагмар. Но всё это ничуть не облегчало горе от неудачи.

Затем она пришла к Аннуил, когда Фергюс и Гвенваель положили младенцев к их матери. Как и все детёныши, они хотели внимания матери и были раздражены тем, что не получали его, но ещё не достигли того возраста, когда могли бы объяснить, почему. Но Фергюс знал почему, и больше от этого отразилась на его лице. Из всей родни они с Фергюсом ближе всех, и мысль о том, что она подвела его, что подвела его в чём-то столь важном, терзала так, как она никогда не считала возможным.

— Морвид.

Вздрогнув от голоса, донёсшегося из-за двери, она отшатнулась.

— Морвид, открой дверь.

— Мне… Мне нужно время…

— Открой дверь.

Не потрудившись утереть слёзы с лица, Морвид распахнула дверь и быстро отступила, отвернувшись. Брастиаса она тоже подвела. Морвид знала, как он относится к королеве. Аннуил и Брастиас много раз сталкивались со смертью. Ему тоже больно.

— Брастиас, мне жаль. — Она всхлипнула. — Мне так…

Он оказался перед Морвид, обнял и притянул к себе.

— Не говори так, — грубо приказал он. — Ты сделала всё, что могла. А теперь, дорогая, дай волю слезам.

Она так и сделала. Несколько часов Морвид рыдала в рубашку бедняги, пока не отключилась от изнеможения.

Иззи взбежала на один из самых высоких холмов в трёх лигах от Тёмных Равнин и закричала в ночь:

— Что ты наделал? — Не получив ответа, она взревела: — Не смей… Не смей игнорировать меня!

Вспыхнула пронизанная пламенем молния, и Иззи едва успела отступить, когда она ударила у ног.

— Приказываешь мне? — прогремел голос, который она знала так же хорошо, как и голос матери. — Мне?

— Ты должен был защитить её! Я сказала ей довериться тебе!

Появился Риддерх Хаель — отец-бог всех драконов. Он не столько вышел из темноты, сколько стал её частью. Его драконье тело растянулось на несколько миль, а волосы блестели в лунном свете.

Иззи уже трижды видела его так. Семь месяцев назад, когда мать пожертвовала собой, чтобы спасти Иззи, она видела Риддерха Хаеля только во сне. Чаще слышала его у себя в голове. Однако в последнее время всё изменилось. Он появился в первый раз, когда она тренировалась с копьём у одного из озёр. Она попыталась обнять его, но не могла даже надеяться обхватить, поэтому сжала его огромную драконью шею. Они проговорили несколько часов, и Иззи пообещала не рассказывать, что он пришёл к ней в физическом обличье. Но его голос продолжал звучать в голове самым непрошеным образом. Например, в то утро, когда он сказал, что пришло время Аннуил рожать.

Давным-давно она отдала сердце Риддерху Хаелю. А потом отдала душу, чтобы спасти мать.

— Мы все чем-то жертвуем, крошка-Иззи.

— Ублюдок, — отрезала она. — Самый настоящий.

Сверкнув тёмно-фиалковыми глазами, он склонил двенадцати роговую голову.

— А ещё Бог, которому ты посвятила свою жизнь и преданность.

— Моя преданность отдана моему роду. И они — мой род, а ты нет.

— Крошка-Иззи, ты произносишь опасные слова.

— Плевать, потому что моя королева умирает. И виноват ты. — Она вытерла лицо и в этот момент поняла, что плачет. — Я знаю, что ты бог, и мы ничего для тебя не значим. Но просто помни, эти малыши — твоё творение. Никто не защитит их так, как родная мать. Как Аннуил. Никто.

Риддерх Хаель зевнул и махнул ей лапой.

— Иди домой, крошка-Иззи.

Его чёрное драконье тело замерцало и исчезло. И предательство до самых костей пронзило Иззи.

Дагмар стояла перед дверью Гвенваеля, слабо постучав три раза. Так на неё не похоже и не знакомо. Она могла справиться со всем, но не знала, будет ли её визит… уместным? Самое подходящее слово. Единственная ночь вместе не значила ровным счётом ничего.

Но Дагмар беспокоилась о Гвенваеле. Все, казалось, воспринимали ситуацию слишком тяжело. Даже слуги и солдаты. По дороге она столкнулась с, убегающей, Иззи. Дагмар даже не потрудилась её остановить, понимая, что девочка должна сама с этим справиться.

Дагмар знала, Гвенваель любит Аннуил, и чувствовала почти непреодолимую потребность справиться о его состоянии, что казалось абсолютно нелепым. Кроме того, захочет ли Гвенваель такого утешения? Тем более от неё?

Она ненавидела чувства неуверенности и растерянности. Это так на неё не похоже, но, скорее всего, такие моменты случаются у каждого.

Дверь распахнулась, и Дагмар посмотрела на лицо Гвенваеля.

— И долго ты собираешься тут стоять?

— Я не хотела тебя беспокоить. Просто…

Схватив Дагмар за руку, Гвенваель втащил её в комнату и захлопнул за ними дверь. Затем подвёл Дагмар к кровати и толкнул на неё.

— Перевернись на бок, — приказал он, — лицом к окну.

— Ладно. — Она подчинилась, и сзади прогнулась кровать, когда Гвенваель — одетый — заполз на меха. Он обнял Дагмар за талию и притянул вплотную к себе. Затем положил подбородок ей на макушку, и они просто лежали, глядя в окно, молчали и не шевелились, пока на следующее утро не взошли два солнца.