Инструкция для дракона

Глава 34

Рагнар вышел из дверного проёма, и послеполуденные лучи солнца упали ему на голову. Королева Драконов Южных Земель стояла рядом. Они заключили сделку, и теперь начнётся самое трудное.

— Значит, возвращаешься в Северные земли? — спросила она.

— Да. Нужно многое подготовить.

— А твой отец?

— Это проблема, но не единственная. Есть другие драконы, которые надеются стать королём. С ними тоже нужно разобраться. — Он выдохнул. — Но сначала… отец.

Именно тогда земля содрогнулась, а Ольгир Бродяга совершил аварийную посадку посреди двора.

— Извините, — крикнул кто-то сверху, — я его уронил.

Золотой дракон, с которым он отправил Дагмар, опустился на землю рядом с трупом.

— Всё в порядке, — крикнул он в ответ. — Ты никого не задел.

Золотой сел, и три женщины соскользнули с его спины, одна из них Дагмар. Рагнар был так рад её видеть, что у него не нашлось слов. Дети Королевы Драконов бросились из Главного зала к лестнице во внутренний двор.

— Что, чёрт возьми, это такое? — потребовал высокомерный седовласый.

Молодая девушка взволнованно указала на тело Ольгира.

— Папа! Смотри, что мы с мамой сделали! — Она подняла рога Ольгира. — И Аддольгар подарил мне их! Он сказал, что я могу носить их на шлеме в знак чести!

Берселак Великий прислонился к дверному проёму, скрестив руки на груди.

— Неловко вышло, — заметил он с явной ухмылкой.

Девушка уставилась на Рагнара, внезапно спросив:

— Ты его знаешь?

Риннон подалась вперёд и довольно громко прошептала:

— Это его отец, дорогая.

В ужасе она залепетала:

— Боги. Прости.

Другая человеческая женщина, более загорелая, чем первая, но меньше ростом, подтолкнула девушку к лестнице.

— Да, ладно, Иззи-.

— Я не знала. — Девушка подняла рога, когда подошла к ступеньке, на которой стоял Рагнар. — Хочешь их вернуть? Или его хвост?

— Иззи! — Женщина втолкнула её в Главный зал. — Хватит болтать.

— И чем вы занимались? — рявкнул серебряный на женщин. — Сначала ты вообще не хочешь, чтобы она сражалась, а теперь бросаешь её в битву с отцом этого идиота!

— Не кричи на меня! У нас не было выбора! — Она кивнула Рагнару. — Прости за твоего отца. — Она вошла в зал. — И заткнись на счёт этого Бриёг!

— Нет!

Золотой обернулся человеком и нагло голышом поднялся по лестнице мимо Риннон.

— Мать моего сердца! — Он остановился у Рагнара. — Лжец монах.

— Губитель.

Рагнар оглянулся на Дагмар, которая терпеливо и осторожно поднималась по лестнице.

— Подойдёшь к ней, — тихо сказал Золотой, — и я позволю Талит и Иззи сделать с тобой то, что они сделали с твоим отцом.

Рагнар выгнул бровь, когда Золотой закинул руку Берселаку на плечи.

— Отец! Мне нужно посвятить тебя в новую боевую технику, которую я для себя открыл. Пойдём, я тебе всё расскажу.

Рагнар улыбнулся Дагмар. Её простое серое платье было порвано, грязное и покрыто сажей. Очки были пугающе грязными, а на одной стороне лица виднелись царапины. Она никогда ещё не выглядела такой счастливой.

— Неприятности? — поддразнил он, когда она встала с ним на одну ступень.

— Небольшие. Извини, что пропустила встречу. Но я сделала всё, что могла с учётом развития событий, — она остановилась, протянула руку и коснулась его подбородка, — предай меня снова на свой страх и риск, дракон Орды. — Тяжело дышащая, измученная, она всё же сумела улыбнуться. — Брастиас думал, что моя ловушка была пустой тратой времени. Теперь я могу смело заявить, что это не так. Просто надо в следующий раз учитывать динамику взаимодействия огня и Грозового.

— Что я всегда говорил вам, леди Дагмар?

Она закатила глаза.

— Каждое действие имеет своё противодействие и бла-бла-бла. — Дагмар подмигнула Королеве Драконов. — Не волнуйтесь, ваше величество. Кадвалардс уже тушат лесной пожар.

— Лесной пожар? — Риннон немедленно встала на цыпочки и попыталась осмотреть здания

Решив, что лучше уйти, Рагнар спустился по ступенькам, но голос супруга королевы его остановил:

— Ты схватил его за что?

— За именно то.

Определённо пора вернуться к своим людям. У северян обычные проблемы — ненависть, насилие, предательство, но он вернётся к этим странностям в любой день. Проходя мимо тела своего отца, Рагнар продолжал смотреть вперёд и не потрудился ещё раз взглянуть на старого дракона. Что было нелегко, но Рагнар — северянин на южной территории и никогда не покажет, как больно видеть когда-то великого воина-дракона таким. И убит Ольгир был человеческими женщинами. Но боль, которую испытывал Рагнар, ничего бы не изменила. Отец умер, и работа Рагнара далека от завершения. Ещё есть те, кто предан отцу, и те, кто теперь хотел бы контролировать Орду. И всё же, зная, что не он забрал у отца жизнь действительно облегчала жизнь во многих отношениях.

Идя пешком, в облике человека, Рагнар не торопился, так что, приблизившись к пещере, где его ждали брат и кузены, он почувствовал себя намного лучше. Затем краем глаза уловил движение и повернулся, мгновенно перекинувшись в дракона и выпустив когти, произнося мощное заклинание на своём языке. Но эти карие глаза застали его врасплох, на мгновение ошеломив, как делали с ним снова и снова с тех пор, как он поймал дракониху в свои сети. И из-за того, что он пойман в ловушку этими проклятыми глазами, он не видел хвоста, пока тот не врезался ему в грудь со всей силы, едва не задев сердце и несколько основных артерий.

Она вонзила хвост глубже, толкая Рагнара назад, пока он не врезался в дерево.

Рагнар стиснул зубы, отказываясь дать ей понять, какую именно боль причиняет.

Прядь тёмно-рыжих волос упала ей на лоб, когда хвост толкнулся в последний раз, прежде чем вырваться наружу.

Единственный сдавленный звук боли вырвался из стиснутых клыков Рагнара, и он наклонился вперёд. Кровь полилась на землю, но она ранила его не настолько, чтобы убить. И, даже сильно истекая кровью, он мог уничтожить её. Ибо он — боевой маг великой силы. Обученный искусству боя когтями, оружием, тактике выживания и боевым заклинаниям, Рагнар равнодушен ко всему, что могла предложить жизнь.

До неё. До Кеиты Колючей.

Сказать, что они не поладили во время поездки в Южные земли, было бы преуменьшением, и когда он отпустил её до восхода двух солнц, не думал, что увидит её снова. На этот раз, очевидно, он ошибся.

И, что важнее, она намного храбрее, чем он думал.

— Я что-то не то сказал? — крикнул он ей вслед, когда она скрылась за деревьями, навсегда исчезнув из его жизни.

Он мог только надеяться на это.

— Ты всё ещё говоришь, — пожаловалась Талит. Тёплая ткань, прижатая к её лицу, хотя и успокаивала, не могла заглушить голос её супруга.

— Да, чёрт возьми, я все ещё говорю, — парировал он. — Достаточно того, что ты решила поиграть в Леди Опасность с Грозовым, потом ещё втянула в это мою дочь. Неприемлемо!

Талит сдёрнула ткань с лица и посмотрела поверх слишком маленькой ванны. Когда-то у неё была больше, но она поменяла её на маленькую в надежде помыться в одиночку. Но каким-то образом, Бриёгу всегда удавалось затащить свою большую драконью задницу к ней. Не помогало и то, что он очень отвлекал её пальцами ног. Как она могла злиться или приказывать ему уйти, когда он продолжал прикасаться к ней совершенно неуместным и в то же время приятным способом?

— У нас не было выбора. Я не видела, чтобы ты прибежал к нам на защиту, лорд Высокомерный!

— И что? Ты думала, Иззи сможет сама о себе позаботиться?

— Конечно… — Талит замолчала и прищурилась, когда самодовольный ублюдок массировал её ноги, пока обманывал. — Ублюдок.

Он потёр особенно чувствительное место на голени.

— Ты должна отпустить её.

— Думаешь, я этого не знаю? — И она действительно знала. Как знала и то, что не сможет наверстать упущенное за шестнадцать лет за семь месяцев. Она скучала по взрослению ребёнка, и ничто этого не изменит. Удерживая её сейчас, она только вбивала клин между ними. И не могла такого допустить.

— Тогда отпусти её на запад. — Она открыла рот, чтобы инстинктивно запротестовать, но Бриёг продолжал наступать прямо на неё. — Сорок Пятый легион обменивается с Восемнадцатым. Иззи может пойти с Восемнадцатым и попросим моих родственников защитить её. В отличие от Сорок Пятого, Восемнадцатый обучала сама Аннуил. Они хорошие бойцы и очень преданы друг другу. Иззи там будет хорошо.

— Я вижу, ты хорошо всё продумал.

— Я понял, что для того, чтобы противостоять тебе в бою, нужно видеть все возможные аргументы, которые ты можешь выдвинуть, ожидать самых иррациональных решений, и… э-э… готовить… э-э. — Он посмотрел в потолок, пытаясь вспомнить. — О! Подготовиться, как следует.

— Подготовиться, говоришь? — Эта хитрая гадюка! Работала за спиной Талит.

Талит забрала ногу у Бриёга и встала.

— Куда это ты собралась?

— Надрать задницу одной северянке!

— О, нет. — Он схватил её за предплечье и легко удержал на месте. — Мой брат вот-вот по-настоящему попадёт в ловушку самой коварной из женщин, и я не позволю, чтобы ты всё испортила.

— Твоя любовь к родным никогда не перестаёт меня удивлять. — Она шлёпнула его по руке. — Отпусти!

Он не подчинился, а просто смотрел на её бедро.

— Откуда у тебя этот синяк? После драки с Ольгиром?

Талит посмотрела на обнажённое тело, убирая мокрые волосы с лица.

— Какой-то солдат врезался в меня сегодня. Ничего страшного. А теперь, если извинишь, мне нужно показать кое-кому её зубы после того, как я выбью их.

Хватка Бриёга только усилилась, и он встал перед ней на колени.

— Что ты делаешь?

— Хочу взглянуть поближе.

Талит ухмыльнулась.

— Синяк не там, Бриёг.

— Но близко.

Берселак вошёл в нишу логова своего старшего сына. Малыши лежали в своей кроватке, мальчик спал, а девочка бодрствовала и хмурилась. В облике дракона он придвинулся ближе, глядя на младенцев. После рождения, он не был с ними, слишком занятый защитой родни. Хотя это не вся правда. Честно говоря, он действительно не знал, что с ними делать. Он всегда считал, что следовать обязательному правилу своего вида никогда не есть детей — довольно великодушно с его стороны и более чем достаточно. И хотя он был рад, что малыши в отличном состоянии, не был уверен, что думать или делать с двумя человеческими детьми.

Нахмурившись, он наклонился ближе, чтобы лучше рассмотреть. Его сыновья говорили, что младенцы были намного крупнее, чем большинство недавно родившихся детей, и отлично развиты. Но Риннон поспешила заверить всех, что близнецы не доживут до сорока зим. Может, они и развитые, но все же в основном люди.

В основном люди. Что бы он сделал с «в основном человеческим» потомством?

Берселак ещё наклонился, пока его морда не оказалась почти в кроватке с близнецами.

Вот тогда девочка совершенно без страха прижала свою крошечную ручку к его морде. Берселак сразу же почувствовал сильный толчок в организме. Сильный толчок узнавания.

Это его внучка. Его кровь. Он знал это на таком элементарном уровне, что чуть не упал на колени. Он знал, что она тоже это почувствовала, когда её хмурый взгляд рассеялся, и она улыбнулась ему.

— Как поживает моя дорогая девочка? — прошептал он, взволнованный, когда она захихикала и помахала перед ним своими крошечными ножками.

Берселак позволил ей одной рукой потянуть его за волосы, а другой дёрнуть за ноздрю, в то время как он махал ей когтём и пытался уговорить произнести его имя.

Взаимные хмурые взгляды вернулись к дедушке и внучке в тот момент, когда оба почувствовали присутствие другого и оглянулись, чтобы увидеть, как Аннуил Кровавая стоит там и ухмыляется. В этот же момент мальчик решил проснуться, бросить один взгляд на Берселака и закричать.

Девочка, не оценив этого, ударила брата, который ударил её в ответ. Они здорово подрались в кроватке. Тогда Аннуил подошла и крикнула:

— Заканчивайте!

Они разошлись, но нерадостно.

— Фергюс ушёл поискать им отдельные кроватки. В одну минуту, кажется, что они замышляют свергнуть мир вместе, а в следующую — бьют друг друга.

— Привыкай к этому. Большинство драконов-близнецов обычно с боем выбираются из своих яиц.

Берселак отступил, чувствуя себя неловко. Он всегда недолюбливал её; даже убить и чуть не умер сам, когда острие её меча прижималось к его животу. И всё же, он должен признаться, по крайней мере, самому себе, что его чувства к ней несколько изменились. Проблема в том, что он не знал, что с этим делать.

— Почему ты здесь? — спросила она. По крайней мере, на этот раз в её голосе не было злости, просто любопытство.

— Хотел убедиться, что ты не сгорела заживо в лесном пожаре.

— Мне показалось, я почувствовал запах чего-то горящего.

— И тебе не пришло в голову… Он покачал головой, сдерживая гнев. — Забудь.

— Уверена, что каким-то образом нашла бы выход.

— Приятно знать. Сегодня вечером на Диком острове будет пир.

— Хорошо.

— Ну… я всё передал и теперь ухожу.

Берселак попятился из ниши и повернулся, чтобы уйти, когда голос Аннуил остановил его.

— Подожди. Я…

Он заставил себя остановиться и посмотреть на неё.

— Я хотела сказать… э-э… что ты сделал в тот день…

Боже милостивый, неужели она собирается поддаться эмоциям? Будут ли слёзы и признания в любви и обожании? Будет ли он вынужден утешать её?

«Помогите мне боги, где, чёрт возьми, Фергюс?»

Она долго смотрела на него, ничего не говоря и выглядя такой же неловкой, как и он, её взгляд быстро скользил по нише и пещере. Затем она внезапно дёрнулась — почти напугав его — и быстро сказала:

— Я хотела тебе кое-что дать!

Исчезнув в нише, она через мгновение вернулась с одним из клинков Минотавра. Учитывая количество крови на нём, он предположил, что им Аннуил уничтожила весь отряд. — Вот.

— Зачем? — спросил он, не забирая оружие сразу, так как не хотел, чтобы она вдруг передумала и лишила его головы.

— Э-э… Ну, я… Я не могу оставить его здесь.

— Почему?

— Почему?

Аннуил вернулась в нишу и занесла лезвие над кроваткой малышей. Мальчик перевернулся на другой бок и захрапел. Но его сестра… Она потянулась обеими руками к лезвию, широко раскрыв от возбуждения тёмные глаза. Правда, у неё могла быть такая реакция на что-нибудь блестящее и над её кроваткой, но Берселак сомневался.

— Вот и ответ на твой вопрос.

Королева убрала клинок и протянула его Берселаку, а он взял его.

Для такого воина, как он или Аннуил, это нужно хранить, ценить как доказательство превосходных боевых навыков. Она могла легко повесить его на стену, как и другое оружие, тем самым держа его вне досягаемости дочери. Но вместо этого отдала его Берселаку.

— Я сохраню его… пока не станет безопасно держать его рядом с ней.

— Прекрасно. Спасибо, Берселак, — сказала она и быстро добавила: — За то, что забрал его.

— Мы более чем рады тебе, Аннуил.

Затем, коротко кивнув и улыбнувшись внукам, Берселак вернулся к Риннон, крепко сжимая в руке драгоценный меч Минотавра.

Гвенваель открыл дверь в свою комнату и так же быстро закрыл её. Положив руку на ручку, он посмотрел на Дагмар.

— Почему бы нам не пойти в твою комнату? Там намного приятнее.

Он не знал, зачем утруждал себя попытками солгать ей. Она посмотрела на его лицо, прежде чем впилась короткими ногтями в его руку.

— Ой! Гвенваель отпустил ручку, и Дагмар распахнула дверь.

Великолепная блондинка — у неё было имя, но будь он проклят, если мог вспомнить — сидела голой на кровати и оживилась, когда снова увидела Гвенваеля, но затем надула губы, когда увидела Дагмар.

— Я знаю, это некрасиво, — начал он, но Дагмар подошла к блондинке, наклонилась и зашептала ей на ухо. Он пытался расслышать, но чертовы человеческие уши иногда бывали так бесполезны!

Блондинка перестала беспокоиться из-за того, что незнакомая женщина была так близко от неё, и пришла в ужас. Проблема в том, что она в ужасе смотрела на Гвенваеля. Затем с отвращением ахнула и встала с кровати, подхватила свою одежду и выбежала за дверь мимо Гвенваеля, словно боясь прикоснуться к нему. Он посмотрел ей вслед, прежде чем войти в комнату и закрыть дверь.

— Ты расскажешь, что поведала ей?

— Нет, — ответила Дагмар, ныряя в кровать. Затем рассмеялась, что ему совсем не понравилось, так как это больше походило на хихиканье.

— Знаешь, не нужно, чтобы ты портила мою репутацию.

— Да, потому что такая гордость быть Гвенваелем Растлителем.

— Губитель! И это только на севере. И у этих дамочек задолго до моего приезда была та ещё репутация. Но здесь, на Тёмных Равнинах, я Гвенваель Красивый. Гвенваель Любимый. Гвенваель Обожаемый.

— Гвенваель Шлюх.

— В некоторых частях Темных Равнин, да. Но помни, что теперь ты представляешь меня.

На это она захихикала ещё громче.

— О, неужели?

— Да. — Он шагнул дальше в комнату. — Вот почему я привёл тебя сюда. Нам нужно поговорить.

— Я не хочу говорить. — Она наклонилась и задрала подол платья, подняла колени и позволила ногам раздвинуться. — Понятно? Пусть твой рот работает, но не разговорами.

— Хотя я нахожу это странно возбуждающим, мы здесь не поэтому.

Она опустила платье и вздохнула.

— Хорошо, тогда для чего?

Он посмотрел на неё сверху и объявил:

— Я решил сделать тебе подарок, заявив, что ты моя пара. Разве это не замечательно?

Дагмар приподнялась, положив ладони на кровать.

— Это лучший вариант спросить меня, пришедший тебе в голову?

— Я не спрашивал.

— В этом-то и проблема.

— Почему?

— Разве ждать, что тебя о таком спросят, это великое дело?

— Я дракон. Мы не спрашиваем, а берём.

— Хочешь сказать, что Фергюс не спрашивал Аннуил?

— Ходят слухи, что он привязал её к кровати.

— Талит?

— Она проснулась и бум, её взяли. И это не слухи, она сама мне сказала.

Дагмар прищурилась, затем щёлкнула пальцами.

— Королева Риннон.

— Цепи.

— Нет! Серьёзно?

— Да. Видишь? Я самый милый. И пытаюсь сделать всё вежливо. Объявляю об этом, прежде чем связать тебя. — Когда она только уставилась на него, он огрызнулся: — И почему бы тебе не захотеть быть моей парой? Мы идеально подходим друг другу.

— Мы только что нашли голую женщину у тебя в кровати, и она ждала тебя.

— Это не моя вина. Вероятно, подарок от Фэла.

— И почему мне это в голову не пришло? — Она встала с кровати и почесала грудь.

— Сыпь становится всё хуже.

— Знаю. Не нужно об этом говорить.

— Почему ты огрызаешься? Не я виновник сыпи.

Все ещё почёсываясь, она принялась расхаживать по комнате.

— Ты не понимаешь, но есть несколько причин, по которым мы должны покончить с этим сейчас.

Ему не понравилось, как это прозвучало. Почему она сопротивлялась? Сопротивлялась тому, что так очевидно для любого, у кого были глаза? Ей надо купить новые очки?

— Какие? — он старался не рычать.

— Первая, — она подняла указательный палец, — отец ждёт меня дома.

— Ага, и тебе там так хорошо.

— Там свои проблемы. Вторая причина, — она не подняла ещё один палец. — Мне осталось добрых шестьдесят или семьдесят лет, если не рассматривать болезни или падение с лестницы. И я бы предпочла, чтобы мой муж умер со мной.

— Я поговорю об этом со своей матерью.

— С матерью? Что она может сделать?

— Нам очень необходимо об этом сейчас спорить?

— Нет. Третья, — и все ещё только один палец, — Я не делюсь.

— Я никогда не просил тебя об этом.

— Тебе и не нужно. — Она махнула на кровать. — Они ждут тебя, готовя себя на роль угощения.

— И это моя вина?

— Да. Двести лет жизни шлюхой не испарятся волшебным образом. И моя жизнь слишком коротка, чтобы сидеть и расстраиваться из-за тебя. Или из-за любого другого мужчины.

— Дракона.

— Что?

— Я дракон, а не мужчина.

— Это не имеет значения. Как только у тебя твердеет член, не имеет значения, кто ты; всё кончено. И если думаешь, что я буду, как мои жалкие невестки, умирать без мужского члена, глубоко ошибаешься!

Дагмар понятия не имела, когда так разозлилась, но злилась. На самом деле, она была в ярости. Она не была в ярости, когда обнаружила жалкую женщину на кровати Гвенваеля, ожидающую, когда он придёт и использует её как вместилище для своего семени. Но сейчас Дагмар была вне себя от ярости и понятия не имела почему.

Но ей нравилось

— Так что простите, лорд Гвенваель, если моё представление о счастливой жизни не включает в себя сидеть и ждать тебя. Надеясь и моля, чтобы ты не делал то, что кажется тебе таким естественным. — Она подошла к нему и ткнула пальцем в лицо. — У меня есть дела. Я не буду ждать тебя или кого-то ещё. И чего я, чёрт возьми, точно не приму, так это того, что вместо меня тебя ждёт другая!

Он обхватил её руку в кулак и дёрнул, заставляя подняться на цыпочки. Её указательный палец все ещё был вытянут, и Гвенваель скользнул языком по кончику. То, как он это делал, грубо, но с нежность, сводило с ума несколько дней… и почти каждую ночь.

— Думаешь, я именно этого хочу? Чтобы ты ждала меня? Больше никаких идей, как ты можешь доставить мне удовольствие?

— Этого хочет каждый мужчина.

— Ну, так пусть каждый мужчина ищет это. Я хочу большего. — Он втянул её палец в рот и пососал, играя с кончиком языком и не сводя взгляда с Дагмар.

А она смотрела на него, её желудок скрутило в узел, колени ослабли.

— Ты всегда хочешь большего, — сказала она ему с придыханием.

Он кивнул, неторопливо вынимая палец изо рта.

— Да, как и ты. Ты всерьёз считаешь, что будешь довольна, вернуться к той жизни, которая была? После всего случившегося? Будешь притворяться хорошей дочерью, тайно исполняя роль боевого лорда? — Его голос понизился, и от хрипотцы у Дагмар соски заболели, желая прикосновений его рта. — Найдёшь мужа и будешь притворяться хорошей женой, в то время как ночью мечтаешь обо мне. Желаешь меня и тоскуешь? Ты для себя и близко не способна что-то сделать так, как я ртом.

— И лишь это ты мне предлагаешь, Растлитель? Твои навыки в постели?

— Нет. — Он перевернул её руку и провёл пальцами по ладони и вверх по предплечью. Даже через платье она чувствовала его так, словно была совершенно голой. — Я предлагаю партнёрство.

— Партнёрство? — уточнила она, стараясь, чтобы голос звучал скучающе. — Ты имеешь в виду, как в бизнесе?

Он презрительно фыркнул, всё ещё гладя её предплечье, но теперь двигаясь вверх к плечу и шее.

— Не унижай меня. Бизнес мне надоедает, и как дракон я беру то, что хочу. Меня ждут караваны с золотом, припасами и драгоценностями. Они ничем не лучше блондинки, которая только что выбежала отсюда, и столь же удовлетворительны. Я рассчитываю на гораздо более крупные призы.

— И для этого тебе нужна я?

— Для хорошей игры первостепенное значение имеет правильный партнёр. Я могу только представить, что мы можем сделать вместе, Зверь, наши семьи недооценивают наши навыки. Мир — наш манеж.

— А если мне наскучит эта игра?

— Этого не произойдёт. Ты пристрастилась к этому, как и я. Тебе нравится бросать вызов. Твой мозг работает с возможностями, которые предлагают идиоты всего мира. Как я ждал тебя, так и ты ждала меня. И мы оба это знаем.

— Ты ужасно самоуверен.

— Как и ты. И в уверенности нет ничего постыдного. Тебя убьют из-а тщеславия и глупости.

— А если я не люблю тебя…

— Не лги мне, Дагмар. — Теперь он обеими руками гладил её плечи и шею. Она нахмурилась, когда сыпь, которая была на шее, начала зудеть немного сильнее, и подумала, не было ли невежливо просить его почесать там. — Солги кому-нибудь другому, если хочешь. Лги, играй с ними, говори то, что они хотят услышать. Но не со мной. Никогда со мной. Больше никогда.

Она убрала его руки и отступила.

— Почему? Потому что ты такой чертовски особенный?

Он пошёл за ней, не отставая.

— Видишь? Ты всё прекрасно понимаешь. А теперь не сопротивляйся мне. Будь хорошим Зверем и иди сюда.

Она задрала юбку и заползла на кровать, отодвигаясь от него, когда он положил руки на постель.

— О, нет. Женщины северных земель ни перед кем не ложатся.

— Тогда тебе лучше заняться практикой.

Гвенваель встал с кровати, и Дагмар нахмурилась.

— А теперь что ты делаешь?

— Просто подумал…

— Ты испытываешь сильную физическую боль, или это выражение твоих мыслей? Боги, она была такой злой… и он обожал это.

— Мне придётся немного импровизировать, — продолжил он.

— Импровизировать? Для чего? И почему ты запираешь дверь?

— Уединение. Мои родственники не понимают простых границ. — Он прошёл в один конец комнаты, не сводя с неё глаз. Дагмар откинулась на кровати, наблюдая за каждым его движением. Он нашёл в шкафу льняные простыни и быстро разорвал их на полоски.

— Что ты делаешь?

— Тебе следует снять очки.

— Зачем?

— За тем, что я предложил. — Он бросил ткань на кровать, быстро пересчитав полоски. Затем отступил и осмотрел кровать: — Как у нас всё получится без столбиков у кровати?

Дагмар просто вытаращилась на него.

— О чём ты говоришь?-

Он щёлкнул пальцами.

— Знаю, — Гвенваель быстро связал полоски и объяснил: — Я понимаю, что должен доказать тебе свою любовь. Для людей это обычно означает убийство кого-то или чего-то, но драконы делают это постоянно, так что для нас это не особенность.

— Что всё это значит?

— То, что я должен предъявить на тебя полноценные права.

— Полноценные?

Он закончил завязывать полоски и распластался на полу. Затем положил один конец на кровать, а другой — на пол, вытаскивая конец с другой стороны. Встав, он обошёл кровать и положил ткань поверх постельного белья.

— Теперь этот кусочек — твой выбор…

— Мой выбор?

Ему нравились нотки замешательства и разочарования в её голосе. Было нелегко застать Зверя врасплох.

— Теперь у тебя есть выбор: ты можешь раздеться и подчиниться — я думаю, это бы сделала моя бабушка — или мы можем сойтись в поединке. — Он поднял кулаки в стандартной боксёрской позе, наслаждаясь тем, как она начала смеяться, затем остановилась, снова надменно нахмурившись. — Так поступила Аннуил. Или ты можешь сбежать.

Дагмар нахмурилась ещё сильнее, посмотрела на разорванные простыни и снова на Гвенваеля, который выгнул бровь, и выражение её лица прояснилось.

Тогда она и попыталась сбежать.

Как она попала в такую ситуацию? И почему решила наслаждаться ей? Но что ещё она могла сделать, когда добралась до двери и потянулась к замку, только чтобы Гвенваель схватила её за талию. Она ударила ногой ему по щиколотке и оттолкнула.

— Ой! Гадюка!

— Зачем ты свою мать вспомнил?

Она снова потянулась к замку, но Гвенваель оказался прямо за ней. Она увернулась от его хватки и побежала через комнату. Дракон был всего в нескольких секундах позади, поэтому она бросилась к кровати, запрыгнула на неё и перебежала на другую сторону, чтобы броситься прямо в его объятия. Физически она медленная и в лучший день, но драконы двигались в несколько раз быстрее. Даже в облике людей.

Гвенваель прижал Дагмар к стене, с нетерпением срывая с неё платье, и опустошительно целуя. Она ударила его кулаками по плечам, а ногами по голеням и коленям. Дагмар знала, что попала во что-то важное, когда он хрюкнул и отстранился. Но он просто смог развернуть её и прижать грудью к стене, а самому навалиться на неё всем телом, удерживая на месте, пока не закончил срывать. Она застонала, когда он лизнул её в шею, и взвизгнула, когда он укусил за лопатку. Он скользнул рукой ей между бёдер и проник в лоно двумя пальцами. Дагмар задрожала и взяла другую руку, лежащую на её плече, поднесла ко рту, целуя и облизывая пальцы, пока он не расслабился. Именно тогда она прикусила плоть между его большим и указательным пальцами.

Гвенваель вскрикнул и отошёл, освобождая Дагмар. Он попытался вынуть руку, но она не разжимала зубы, улыбаясь.

— Отпусти меня, женщина!

Её улыбка стала шире, к его большому раздражению.

Гвенваель потянулся к ней свободной рукой, но Дагмар продолжала отступать или уворачиваться в сторону. Всё, что угодно, лишь бы держаться подальше от него.

Он нахмурился, уставившись на свою руку.

— Это кровь?

Она радостно кивнула.

— Сумасшедшая женщина, — пробормотал он. Зверь, и есть зверь!

Дагмар пожала плечами, слишком довольная собой. У кого было время на подобные глупости? Нужно составить планы, организовать поставки, отправить сообщения. Всегда были важные дела, и в перечень не входило. И всё же, ей было весело. Действительно ли имело значение, что время от времени она получала небольшое удовольствие, которое не включало в себя манипулирование другими и, в конечном счёте, мир или войну её народа? Было ли неправильно тратить время на себя и дракона, которого обожала? Которого любила? Она действительно любила его, и знала это, когда впивалась зубами в его плоть, и вкус его крови заполнил рот. Она любила Гвенваеля Растлителя всем своим жестоким, чёрствым, равнодушным сердцем. И тот факт, что она причиняла ему неудобство, а он не бил ей, говорил, что он тоже её любит.

Это будет ненормальный союз. Ему бы и в голову не пришло принести ей цветы или устроить романтический ужин. И он всегда флиртовал с другими, если это заставляло улыбаться или давало ему то, что он хотел.

И всё же Дагмар знала, что может рассчитывать на то, что Гвенваель всегда будет верен, всегда будет защищать её, смешить и относиться так, как будто она важна, и никогда не будет играть с ней в игры. И она чувствовала уверенность во всём этом, потому что знала, к его любви к ней примешивалось немного страха. В конце концов, их верность и преданность будут принадлежать их семьям и их народу. Но они будут преданы друг другу. Ну… и, конечно, её собакам. Но он мог бы выяснить это позже.

Капля крови упала на пол, и Гвенваель закричала:

— У меня кровь! Смерть придёт за мной!

Дагмар не отпустила его руку, но с отвращением закатила глаза. И лишь это ему было нужно, чтобы отвлечь её. Вытянув свободную руку, он схватил грудь Дагмар, большим и указательным пальцем сжав сосок, слегка покручивая.

Гвенваель облизнулся и заставил Дагмар застонать, а тело задрожать.

— Дай мне свои красивые сиськи, леди Дагмар. — Она подсинилась, придвинувшись ближе, чтобы он не применял какую-либо силу. — Умничка. — Он просунул руку ей под зад, приподнимая так, чтобы обхватить губами грудь и с силой втянул в рот сосок, дразня языком кончик. Дагмар обняла его руками за шею, а ногами за талию. Чудесное ощущение его губ привело Дагмар к кульминации. Тело затрепетало, пока она, наконец, не отпустила его руку, чтобы запрокинуть голову и застонать.

— Ха-ха! — воскликнул он, выпуская изо рта её грудь и вскинув раненную руку в воздух. — Так просто, леди Дагмар.

Он отнёс Дагмар на край кровати, хотя она сопротивлялась, но на этот раз он держал свои конечности подальше от её рта, развернул и толкнул на матрас.

— Теперь я не могу обещать, что будет не больно, но обещаю, что оно того стоит.

Прежде чем она успела подняться, он привязал её запястья разорванными простынями. Если бы она потянула одну руку, то чуть не вырвала бы другую из сустава.

— Гениально, — усмехнулась она.

— Правда? — Он на мгновение откинулся на пятки. — Не скажу, что не доверяю тебе, но не доверяю твоим ногам. Они хитрые.

— В смысле?

Он ответил, обвязав простыни вокруг её лодыжек, а затем к ножкам кровати.

— Теперь просто идеально.

— Тебе когда-нибудь надоедает быть таким умником?

— Нет! — Он придавил её к кровати. — Не двигайся. Мне нужно несколько минут, чтобы осмотреть своё полотно.

Этот звук встревожил её.

— Твоё что?

— Ты двинулась.

— На то есть веские причины.

Он наклонился и спросил:

— Ты хочешь, чтобы я оказался внутри тебя или нет?

— Нет, — решительно ответила Дагмар.

— Забыл, с кем имею дело, — пробормотал он.

— Очевидно.

— Никогда не задавай трудных вопросов, — сказал он, скользнув двумя пальцами в её ноны. Она уже была влажной и готовой, а его пальцы только пробуждали отчаянное желание. Он гладил её, казалось, целую вечность, время от времени другой рукой касаясь клитора, как напоминание о том, что ей действительно нужно. Когда она поднимала бёдра при каждом толчке, и стонала в постель, он остановился.

— Итак, миледи Дагмар… Хочешь, чтобы я был внутри тебя или нет?

— Да, — прошипела она сквозь стиснутые зубы.

— Хорошо. Тогда не двигайся. Это очень точная работа.

Она снова закатила глаза и задумалась, какого чёрта он там делает.

Сначала она почувствовала жар и подумала, что с его стороны было довольно невежливо сжигать её без разрешения. Разве среди их вида не существовало правил для подобных вещей? Потом боль усилилась, и она не могла объяснить, откуда та взялась. Она чувствовала это всем телом, от пяток ног до макушки головы. Не уверенная в том, что, чёрт возьми, Гвенваель делает, но, как всегда, доверяя ему, она стиснула зубы, пытаясь сдержать крики. Его пальцы коснулись её лона, и крик сорвался с губ, когда она достигла оргазма, цепляясь пальцами за постель, а тело содрогнулось от силы.

Гвенваель вошёл в неё одним сильным толчком, погрузившись по самую рукоять, пока она не почувствовала, как его бёдра и таз врезались в её зад. Боль от прикосновения его кожи к её коже вызвала очередной крик, но когда он безжалостно брал её, крики стали громче, интенсивнее. Сначала была только боль, но потом вернулось удовольствие, соединившись в какой-то удивительно беспорядочный порыв страсти, который заставил Дагмар разорвать покрывала и зарыдать в них. Никогда ещё она не чувствовала ничего подобного. Так неописуемо интенсивно и ошеломляюще.

Если он и знал, что причиняет ей не только удовольствие, но и боль, то не показал этого, трахая всё сильнее и сильнее. Дагмар почувствовала, как он зарылся большими руками ей в волосы, запрокинув и повернув её голову ровно настолько, чтобы мог поцеловать. Её язык ласкал его, дерзко и требовательно. Она ничего не скрывала от него, и это было правильно. Грубо, жестоко и напряжённо. Потому что Гвенваель только что пометил её как свою пару. Теперь она принадлежала ему, как и он ей. И ничто никогда этого не изменит.

Гвенваель имел в виду всё, что сказал. Теперь они были партнёрами. Супругами. Они будут вместе противостоять всему, что может вывалить на них жизнь, изо всех сил стараясь защитить тех, кто им дорог.

Она снова кончила снова, и крики лились ему в рот. Гвенваель почувствовал, как она сжала его ствол, и не смог сдержаться. Он вошёл в неё, крепче сжав её волосы, и прижался бёдрами, зная, что она может почувствовать, что он с ней сделал. И то, что так сделал её своей.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы восстановить дыхание и начать контролировать свои конечности. Тогда-то он медленно вышел из неё, хотя член ещё был частично твёрд и более чем готов к следующему акту. Но Гвенваель знал, что Дагмар нужно немного вздремнуть, прежде чем они смогут начать всё сначала.

Храп был своего рода предательством.