Исправительная академия (Оболенский, том 1 и том 2)

Глава 19

Антонина жестом велела нам ждать, а сама поспешила навстречу Тамаре.

Я, разумеется, ослушался приказа и тоже направился к бежавшей девушке. Что такое должно было случиться, что Тамара, Тома-кремень, та самая баба, что на скаку остановит горящую избу — и так перепугалась?

И где ее собака?

Тамара тем временем добежала до Антонины и скрючилась, опершись ладонями о колени. Бежала долго. И далеко. Я заметил ссадины на ее ладонях, штаны на коленках были грязные, а левая штанина и вовсе порвана. Из роскошной темной шевелюры торчали ветки, листья и кусочки мха, да и на лице красовалась парочка свежих царапин. Словно она упала и проехалась по твердой поверхности вроде асфальта или укатанной грунтовки, а потом кубарем скатилась с откоса.

— Катрикадзе, что случилось? — строго спросила Антонина. — Где Север?

Вместо ответа Тамара разразилась рыданиями. Так, начинается…

— Се… Север убежал, — ловя ртом воздух и сотрясаясь от рыданий, проговорила девушка. — Антонина Дмитриевна, простите меня, пожалуйста…

— Спокойно, — главная по псарне помогла воспитаннице выпрямиться. — Успокойся и рассказывай, где и как это случилось.

Тамара торопливо вытерла сопли и слезы рукавом и начала сбивчивый рассказ.

— Мы гуляли. Сегодня же по графику была длинная прогулка, на три часа…

— Ты его в лес повела?

Тамара кивнула.

— Да. Туда, в сторону завода.

Антонина нахмурилась.

— Я же просила быть аккуратнее и не ходить туда без особой нужды. Тома, ну как же так…

— Там дорога ровная, — всхлипнув, оправдывалась девушка. — Север же хаски, ему нужно много двигаться. Да кому я рассказываю! Вы же сами знаете, что ему нужно каждый день бегать, иначе крыша поедет от безделья… Ну я взяла велосипед и снаряжение для езды. Сто раз так уже делала — я кручу педали, а Север бежит рядом. И ему раздолье, и мне спорт… Шлейка для пса у меня была своя, а вот крепление к раме казенное…

Антонина Дмитриевна помрачнела.

— У снаряги поводок красный был?

— Ага…

— Проклятье! — выругалась главная. — Просила же Митю убрать его из корзины… Все-таки лопнула, да?

Тамара кивнула и снова захныкала, хотя и старалась сдерживаться под строгим взглядом начальницы.

— Севка что-то увидел или услышал. Как рванул… Я ему велела остановиться, но вы же знаете, какой он, когда охотника включает… Может, зверя какого углядел, может, кошку… Я по тормозам ударила, но куда там… Поводок лопнул, Север побежал дальше. А я перелетела через руль в канаву. Ударилась. Колесо погнула… Как вылезла на дорогу, Севера уже и след простыл…

Антонина тяжело вздохнула.

— Ясно. Дело дрянь. Сама искала?

— Пыталась, — кивнула Тамара. — Кричала, звала, пошла вдоль дороги. Не отозвался. Я боюсь за него, Антонина Дмитриевна. Он ведь пугливый. До него ж как дойдет, что он потерялся, так напугается еще сильнее. Может совсем далеко убежать. А у него же диета, ему нельзя есть что попало…

— Знаю, — рассеянно отозвалась наша начальница, явно обдумывая план действий. — Ладно, будем искать. Нужно собрать группу.

Она обернулась, увидела меня и приподняла брови.

— Ну куда же без вас, Оболенский, — вздохнула она. — Ей-богу, с тех пор как вы появились в Изваре, здесь все пошло наперекосяк.

— Допустим, — сухо ответил я. — Делать что будем? Каков план?

Антонина снова взглянула на меня — на этот раз задумчиво, оценивающе, словно пыталась решить, подойду ли я для задуманной задачи. Наконец, что-то для себя уяснив, она кивнула своим мыслям, и уставилась на меня в упор.

— Организуем поиск. Действовать нужно по правилам, — она обернулась к Тамаре. — Катрикадзе, собери наших ребят. Тех, кто в питомнике работает. Позови Лену, Митю, Игоря, Семена, Вику, Андрея, Мишу. Еще Соню и Аню. Девчонки своих собак на следовую натаскивают, может пригодиться. Заодно проверим, чему они там научились.

Я тихо хмыкнул. А большая компания собирается. И все ради одной собаки. Впрочем, здесь, под началом Антонины, иначе быть не могло. Да и Тамара своего Севера любила безумно. Называла неправильным хаски, потому как к ездовой работе пес был совершенно не склонен. Но собакен был красивый — не отнять. Ласковый к людям, а вот других псов боялся.

— И вас, Оболенский, я тоже освобождаю от сегодняшних работ, — добавила Антонина. — Полагаю, от вас будет больше проку на поисках.

— Уверены? — удивился я. — У меня не опыта в поисковой работе.

— Зато у вас есть дар, — отрезала начальница. — И если он поможет отыскать Севера, плевать на официальный запрет. Своих хвостов мы не бросаем.

Я кивнул.

— Хорошо. Тогда возьму Алтая. Вдруг он тоже поможет.

Антонина на миг засомневалась.

— Вы еще мало времени провели вместе…

— Он поймет, что сейчас не время выяснять отношения, — убедил я. — Он умный, сами знаете.

— Хорошо, — сдалась Антонина. — Тамара, зови всех. Я пока подготовлю все необходимое для отряда. Оболенский, идите со мной, поможете.

Тамара немного отдышалась и тут же рванула собирать ребят. Я же спешил за удивительно быстрой Антониной. Перебросившись парой слов с мастером, она впихнула всю работу на него и двух пареньков, а затем велела идти за ней в основное здание питомника.

— Бегство собак для нас так-то дело не особо и редкое, — словно извиняясь, говорила она. — Сюда разные звери попадают. Кто-то от страха сбежать пытается, в ком-то слишком силен инстинкт охотника… Чаще всего сами возвращаются, но с Севером ситуация немного иная.

— У него тоже драматичная предыстория?

— А у кого ее нет? — пожала плечами начальница и принялась вываливать на стол различные корзины и ящики. — Север — брак помета. Такое бывает, что ездовая собака не может стоять в упряжке. Только его первые владельцы вместо того, чтобы подыскать неподходящему щенку нового хозяина, просто выбросили бедолагу на улицу.

— Сволочи.

— Сволочи, — кивнула Антонина. — Но Север попал к нам не сразу. Какое-то время слонялся на улице. Нарвался на стаю бродячих собак, те его порвали. К счастью, нашлись добрые люди, которые отвели его в клинику. Там выяснилось, что пес в довершение ко все своим бедам подхватил чумку. Лечили долго. Вытащили, к счастью, но без последствий для Север не обошлось. Антибиотиками желудок посадили, теперь ему нужна строгая диета.

Я кивнул.

— Понял. Значит, найдем.

— Погодите с оптимизмом, Оболенский. Сначала нужно организовать и снабдить поисковый отряд. И делать все нужно по уму. Это лес. Любой лес опасен — и для людей, особенно городских вроде вас, в особенности.

Она достала из ящика старого конторского стола карту. Область совсем небольшая, но она охватывала и территорию колонии, и деревню, и окрестности. Антонина указала на лес, за которым красным была обозначенная незнакомая мне территория.

К этому моменту подоспела Тамара, сгуртовавшая ребят. Я кивнул тем, кого еще не видел, и все вместе мы склонились над картой. Ленка незаметно приобняла все еще бледную Тамару.

— Катрикадзе, покажи, в каком месте убежал Север, — велела Антонина.

Воспитанница ткнула пальцем в точку на дороге посреди леса.

— Здесь. И убежал туда, к заводу, — она провела пальцем линию до отмеченным красным территории.

Интересно, почему его так обозначили? Военный объект? Да ну, откуда им здесь взяться?

— Ясно. Хорошо, что наше лесничество не зря получает деньги, — отозвалась Антонина. — Видите квадраты, на которые поделен лес? Каждый квадрат имеет свой номер. Обозначения нанесены и на деревья, плюс есть просеки, которые помогают ориентироваться и разделяют квадраты. Здесь, слава богу, не тайга, но идти все равно нужно аккуратно и в снаряжении.

Я пригляделся к карте и понял, что каждый квадрат был пятьдесят на пятьдесят метров. Всего я насчитал их около двадцати. Казалось бы, не такой уж и большой объем работ, но я знал, что это впечатление было ошибочным. Читал в прошлой жизни, как добровольческие отряды искали людей. Иной раз и кусок десять на десять метров оказывался непроходимым. А уж ночью, в холод…

Северная широта давала нам преимущество — световые дни все еще были очень длинными. Плюс лето. Да, под Петербургом была ни разу не Африка, но это лучше, чем в промозглом ноябре. Так что жить будем. Плюс со мной будет Алтай — а он зверь полезный.

— Начнем отсюда, — Антонина обрисовала ближайшие к месту происшествия шесть квадратов. — Тамара, пойдешь с Митей. На вас пятый квадрат.

Ребята переглянулись, и Митя кивнул.

— Не вопрос. Я этот лес хорошо знаю.

— Мы с Игорем возьмем на себя четвертый, — продолжила начальница. — Соня пойдет с Андреем на девятый. Он примыкает к дороге. Возможно, Сониной собаке удастся взять след.

Русоволосая серьезная девушка коротко кивнула.

— Принято.

— Аня идет с Михаилом, — Антонина указала на квадрат по другую сторону от дороги. — Схема та же, работайте на нюх.

Только сейчас я понял, что Аня и Соня были не просто сестрами, а, кажется, двойняшками. Ну очень похожи. Обе невысокие, с длинными косами, убранными в рулетик, широкими лицами и ясными голубыми глазами. Две такие сестрицы Аленушки. И, к слову, собаки у них тоже были одной породы. Совершенно неженской — бельгийские овчарки. Хотя… Каждая меньше моего Алтая в полтора раза, но опасные.

Крепкий парень по имени Семен и похожая на лесную ведьму девчонка по имени Вика получили шестой квадрат, а я оказался в паре с Ленкой. На восьмом квадрате.

— Лена, я на тебя надеюсь, — наградив девчонку многозначительным взглядом, сказала Антонина. — Дальше очерченного периметра не лезьте.

Я внимательно изучал границы нашего квадрата. С севера он примыкал к территории завода, с трех остальных сторон был окружен седьмым, девятым и пятым квадратами. Далековато нас отправили. С другой стороны, Антонина не стала бы ставить такого новичка, как я, в совсем уж непроходимые дебри.

— Разбирайте снаряжение, — велела начальница. — Одежда теплая, обязательно возьмите сапоги. Телефоны зарядите и возьмите с собой. Связь там плохо, но ловит. С собой вам обязательно нужно иметь сухой паек, бутылку воды и фонарик.

Еще бы не помешало GPS-трекер, но это было слишком уж большой роскошью для изварской колонии. Да и я не был уверен, что такая технология была широко доступна в этом мире. Но Антонина, как мне показалось, говорила все грамотно.

— Я сейчас свяжусь с местным лесником. Если получится, привлеку его к поискам, — добавила наша главная по псарне, окончательно вселив в меня уверенность, что ребята не пропадут. — Давайте, готовьтесь. Через час выходим. Телефоны не забудьте. Хотя вам только дай волю сообщения строчить…

Часть экипировки нам действительно выдали. Мы все как-то сразу разбились на пары и принялись заботиться о надежности каждого маленького отрядика. Нам с Ленкой выдали по паре высоких резиновых сапог, утепленные фуфайки и куртки. Подходящего Ленке размера не нашлось — остались только мужские, так что Ленка «утонула» в выданной одежде и теперь выглядела забавнее обычного.

— Ну что, готов? — спросила она, свернув кепку козырьком назад.

— Ага. Дорогу знаешь?

— Да кто не знает-то? Это ведь путь на завод. Туда наши на свиданки бегают.

Я забрал Алтая, а Звездочку мы решили оставить — собачка была еще слишком молодая, да и не приучали ее по лесам таскаться. А вот для моего пса после службы на заставе такая прогулка была легким моционом.

— Что за завод такой? — спросил я, чтобы скоротать время в дороге. — Почему он на карте отмечен красным?

Ленка пожала плечами.

— Да заброшенный он. Старый, еще до Реставрации и даже до Революции работал. Известь там делали. Давно уже закрыт…

— Аварийный?

— Ага, вроде того, — Ленка сорвала травинку и сунула в рот. — До Революции принадлежал какому-то богатому магнату. Но тому не повезло — когда жахнули восстания и установилась новая власть, все добро национализировали. А магната этого к стенке поставили, сбежать не успел. Потом, когда императрица Ольга на трон взошла, все начали потихоньку раздавать обратно. Ну, что удалось сохранить. А у магната родственников не нашлось. Завод к тому моменту уже остановили, он несколько лет не работал. Потом споры начались, местные все никак поделить не могли…

— И пока спорили, он обветшал? — Догадался я.

— Ага. Вроде несколько лет назад землю эту все же выкупил один из промышленников, что вроде и нашу Извару спонсирует. Да ничего толком не сделали. Говорят, сперва все забором обнесли, даже сторожку поставили. Пытались что-то реставрировать — машины с материалами сюда привозили, но… Сам видишь, а воз и ныне там.

Ленка запыхалась, немного сорвала дыхалку и приложилась к бутылке с водой. Мы шли быстро, стараясь поскорее дойти до отведенного на поиски квадрата. Ленка явно хорошо знала эту местность: то и дело она замечала знакомые ориентиры и обещала, что вот-вот уже придем.

— Ну, по дороге-то тут быстро. Только Север-то наверняка сквозь буреломы почесал.

Алтай держался степенно. Забирая его из вольера, я человеческим языком объяснил ему суть задачи. Вроде он даже меня понял — по крайней мере, сделал ну очень понимающую морду. И сейчас шел рядом, не выделываясь. Согласно правилам я должен был вести его на поводке, но сейчас, пока Антонина не видела, нарушил его.

— Мы договорились: я даю тебе свободу, а ты возвращаешься по моему зову, добро?

Пес издал тихий «вуф» и посеменил чуть впереди, обнюхивая обочину.

Вскоре мы дошли до квадратов, где уже работали другие ребята. В канаве валялся изуродованный велосипед Тамары.

— Все, теперь точно рядом.

Другие группы пока что ничего не нашли. Я слышал, как в лесу Тамара звала Севера. Судя по всему, пока поиски результатами не радовали.

— Наш квадрат начинается здесь, — Ленка указала налево от дороги. — Не доходя до ворот завода.

И все же мне удалось увидеть часть этого завода. Высокая прямоугольная башня и три круглые трубы — трещина на одной из них была видна мне даже с такого расстояния. Мне подумалось, что этот завод, каким бы производительным он ни был раньше, сейчас уже годился разве что под снос. Ну или детей пугать — прямоугольная башня выглядела ну прямо как донжон средневекового замка. Эх, затянули со спорами, прощелкали полезное дело.

— А за ним что? — спросил я, кивнув в сторону труб.

— Карьер, где известь добывали, — ответила Ленка. — Там деревенские дети играли, пока территорию не обнесли забором. Вообще, нам за забор перелезать нельзя. Не только потому, что территория чужая, а потому что эта кирпичная бандура, того и гляди, совсем развалится. Так что имей в виду — лезть туда не надо.

— Я что, похож на того, кто туда полезет? — притворно удивился я.

— Честно? Да.

Спалился. Ну и ладно. Место, конечно, атмосферное, но сейчас у меня были другие задачи.

Мы принялись прочесывать вверенный нам квадрат. Ленка научила меня сверяться по меткам на деревьях, и мы старались идти синхронно, держа друг друга в поле зрения.

— Обычно, когда кого-то ищут, между людьми должно быть не больше десяти шагов, а то и меньше, — поясняла девчонка, заглядывая под каждый куст папоротника и чуть ли не обнюхивая каждую кочку. Потому что тогда можно легко пропустить того, кого ищешь…

— Тихо! — шепнул я так резко, что моя напарница аж подпрыгнула. — Слышишь?

— Что слышу?

— Тихо ты, говорю. Прислушайся.

Я замолчал, пытаясь понять, не словил ли глюки. На миг мне показалось, что до меня донесся вой. Хаски же не лают, а воют? Точнее, даже поют. И, кажется, мои уши уловили что-то подобное. Жалобное, слабое и приглушенное.

Словно из-под земли.

— Слышу, — резко посерьезнела Ленка и указала на северо-запад. — Оттуда.

— Давай проверим.

— Но квадрат…

— Вернемся и прочешем, если там ничего нет. Время же дорого.

Ленка молча кивнула, и мы, перехватив рюкзаки с вещами, пошли по азимуту. Лес здесь был не сказать чтобы густой, но и не приятный для прогулки сосняк. Коряги, кочки, заросшие мхом и несъедобными грибами пни…

Тьма внутри меня встревоженно колыхнулась.

— Стой! — я едва успел ухватить Ленку за шиворот ее гигантской куртки, как только она занесла ногу, чтобы сделать еще шаг.

Девчонка вскрикнула не то от неожиданности, не то от страха. Я тут же оттащил ее назад, себе за спину, и сам покачнулся. К счастью, успел ухватиться за ствол молодого деревца.

Перед нами зияла темная круглая дыра. В земле.

— Твою мать! — в сердцах выкрикнула девчонка. — Нельзя же…

А затем она увидела причину моего рывка и побледнела. И тут из дыры раздался тихий жалобный вой.

— Кажется, нашли бедолагу, — выдохнул я и опустился на корточки. — Дай фонарик.

Ленка быстро пришла в себя — очень мне нравилось в ней это качество — и выудила из кармана рюкзака фонарь. Включила направила луч в темноту дыры.

Фонарик выхватил из темноты два красноватых глаза и серо-белую собачью морду. Хаски. Пес, возможно, узнав нас, снова тихо заскулил.

— Мне его голос не нравится, — сказала Ленка. — Ранен?

Я пожал плечами.

— Не удивлюсь. Это же настоящая ловушка — здесь реально навсегда остаться можно.

Забрав у Ленки фонарик, я принялся осматривать колодец. Судя по всему, колодцем это место когда-то и было: глубиной метра четыре-пять, изнутри некогда был укреплен и даже выложен камнями. Здесь даже было что-то наподобие лестницы — небольшие ржавые штыри торчали из стыков камней, но на них можно было опереться, ухватиться руками или ступать ногами. Правда, количество ржавчины вызывало у меня вопросы относительно надежности этой конструкции. Судя по всему, этот колодец был ровесником самого завода.

— Таблички, блин, надо вешать, — раздраженно бросил я, осознав, в какой переплет мы едва не угодили.

Нет, нас бы, конечно, нашли. Но рухнуть в такой высоты, да еще и неизвестно на какое дно… Травмпункт и новая встреча с местным лекарем даже мне была бы обеспечена, а Ленка и вовсе могла убиться.

Я снова направил фонарик на собаку. Север вымазался в грязи и иле. Пытался вставать передними лапами на стену, но соскальзывал. И я увидел, что как минимум одна передняя лапа у него была повреждена. На второй, задней левой, тоже была кровь.

Значит, придется за ним лезть.

Алтай кружил вокруг колодца с низким рыком. В ответ ему скулил и без того напуганный Север. Точно, хась ведь боялся других собак. Я отозвал пса и велел ему ждать под деревом неподалеку.

— Звони Антонине, зови всех сюда, — велел я Ленке. — Нужны носилки или что-нибудь, что заменит люльку.

— Так! — глаза Ленки расширились от ужаса, когда она поняла, что я собирался сделать. — Володя, даже не думай! Не смей…

— Воды там вроде нет. А пса осмотреть надо, — сказал я.

— Нет…

Но было поздно, я уже полез, ведомый каким-то непривычным любопытством. Даже не любопытством — жаждой. Словно что-то внутри меня отчаянно желало соприкоснуться с этой глубиной, зайти туда. Неужели опять игры Тьмы?

Захлебываясь лаем, Алтай бросился за мной.

— Тише, друг, — улыбнулся я и отодвинул его от края колодца. — Я ненадолго. Все будет хорошо.

Я зажал фонарь в зубах, осторожно перекинул одну ногу, нашарил металлический штырь и осторожно, медленно, попробовал перенести на него вес. Получилось, металл выдержал. Затем поставил вторую ногу, все так же аккуратно и готовясь полететь вниз в любой момент. Ржавчина слетала со штырей, крошилась, но строили тут явно на века. Кое-что осталось надежным.

Шаг за шагом, уступ за уступом, штырь за штырем я добрался до дна. И тут же обрадовался тому, что надел резиновые сапоги — ноги ушли в ил по щиколотку.

Север бросился на меня с визгом и скулежом. Пытался встать лапами мне на грудь, даже успел лизнуть нос, но тут же жалобно заскулил, соскользнул на пол и принялся, хромая, метаться по дну колодца. Видимо, не учуял родного запаха — или от меня слишком сильно пахло Алтаем. Собака боялась, металась, выла, рычала и даже попыталась меня цапнуть.

— Тихо, Север, — я присел на корточки, чавкнув грязью. — Тихо, малыш. Все хорошо. Тебя нашли, скоро придет подмога. Вытащим, отмоем, полечим — и будешь как новенький.

Север остановился, когда я направил на него луч. Глаза снова блеснули красным, но на самом деле это были жутковатые бледно-голубые глазищи. Полные отчаяния и боли.

Я пошуршал в рюкзаке и вытащил приготовленный в качестве сухпайка бутерброд с вареной колбасой.

— Тесто вам нельзя, а вот от диетической варенки тебе вряд ли что-нибудь будет, — снял ломоть с хлеба и протянул псу. — Проголодался, наверное. Перекус?

Север подозрительно на меня покосился, но носом зашевелил. Принюхался. Почуял вкусное.

— Ну давай, парень. Отравы нет. Больше скажу, я бы сам с удовольствием ее сожрал. Но тебе нужнее.

Хась неуверенно приблизился, обнюхал колбасу и резким укусом выхватил угощение у меня из рук. Колбаса пропала в пасти за секунду. Слопал, даже не прожевав.

— У меня еще есть, — улыбнулся я. — Будешь?

— Ты что, его кормишь? — возмутилась сверху Ленка.

— Немного. Я читал, что они от еды успокаиваются. Да расслабься, всего пара кусков колбаски. Ничего ему не сделается.

Ленка, тихо матеря меня самыми отборными деревенскими выражениями, снова уткнулась в телефон, вызывая подмогу. Тем временем я скормил Северу еще пару кусков, а сам отправил в рот хлеб с маслом. Тоже неплохо.

— Надо думать, как тебя отсюда вытащить, — сказал я немного успокоившемуся, но все еще встревоженному псу. — Кстати, дай лапу. Надо тебя осмотреть.

В свете фонаря и не зная всех особенностей собачьего строения, я не мог делать однозначных выводов. И все же даже моих скудных познаний хватило для того, чтобы узнать закрытый перелом передней лапы. Задняя была сильно разодрана. Кровила.

— Ну ты даешь, — я погладил его по шее, стараясь успокоить.

У меня точно не получится вытащить Севера на себе. Нечем зафиксировать, да и я не был уверен, что штыри выдержат нас обоих. Все же в этом хасе было не меньше двадцати пяти килограммов, а это уже прилично.

Я еще раз огляделся.

Высокой воды нет, это хорошо, собака не утонет. Но жидкая грязь на дне колодца все равно намочила шерсть. Хаски, конечно, морозостойкие, но шерсть-то мокрая. И если не успеем вытащить его до заката, будет туго.

— Оболенский, ну просила же не выделываться! — прогремел над моей головой сердитый голос Антонины.

— Виноват, — улыбнулся, задрав голову. — Веревка есть? Как вытаскивать будем?

Начальница выглядела озадаченной. Светила мне в лицо фонарем, что-то бормотала…

— По идее, средних и крупных собак нужно вытаскивать, не спускаясь к ним, — сказала она. — Проще всего это сделать, накинув петлю на шею.

— Чего? — опешил я. — Вы ее спасти хотите или убить?

— Не учите меня работать, Оболенский, — огрызнулась Антонина. — Звучит и выглядит это крайне неприятно, понимаю. Но строение шеи у псовых отличается от человеческого, и трахея у них находится в плотном мышечном мешке, поэтому задушить собаку веревкой достаточно сложно. Поверьте мне.

Я взглянул на почуявшего хозяйку Севера, затем на Антонину…

— Допустим.

— И хорошо, что вы оказались внизу, — добавила начальница. — Лучше исхитриться продеть в петлю шею и одну из передних лап. Такой захват менее травматичен, собаке будет проще и удобнее. Но здесь нужно действовать быстро, потому что попыток у нас с вами будет немного, потому что псу это не понравится, и он начнет сопротивляться.

— Думаю, я уж смогу продеть что и куда нужно под вашим руководством.

— Сейчас я сделаю петлю, — торопливо проговорила Антонина. — Пущу вам. Судя по всему, у севера передняя правая сломана, так что продевайте петлю через шею и здоровую лапу. Чтобы никакой нагрузки и раздражителей. Поняли?

Я кивнул, продолжая почесывать несчастного хася за ухом.

Анонина пропала из вида на пару минут, но вернулась уже с веревкой. Вроде не особо тонкая, толщиной с мизинец. Видимо, чем тоньше, тем больше вероятность повредить даже собачью шею.

— Петля — обычная карабинная удавка с двумя концами, — поясняла Антонина. — Тянем за рабочий конец, петля затягивается, собаку тащим вверх. Как вытащили, тянем за другой конец, ослабляем и сдергиваем петлю. Так пес быстро освободится. Митя, — она обратилась куда-то в сторону. — Ты страхуешь. Как поднимем Севера, он инстинктивно будет пытаться высвободиться из петли, изо всех сил пятясь назад. А там как раз дыра колодца. Приготовь вспомогательную удавку на палке.

— Сейчас сделаю, — отозвался Минин.

— Тогда начинаем.

Мне спустили веревку с петлей, и я быстро, стараясь проделать все так, чтобы Север не успел испугаться еще сильнее, накинул петлю ему на шею, а через вторую продел здоровую лапу.

— Готово, — крикнул я. — Тащите!

Пес заверещал, от страха, когда лапы оторвались от земли. И так ужас, а тут еще и веревка на шее — ведь дышать нечем. Наверняка Север сейчас думал, что мы решили его прикончить с особым цинизмом. Прости, парень, но так главная по собакам сказала. Терпи, родной.

Подъем провели максимально быстро. Антонина тащила плавно, без рывков, и ее страховали Тамара и здоровяк Андрей. Вытянув Севера на поверхность, ребята и Антонина сразу отошли подальше. Судя по командам и возне, Минин успел набросить удавку, чтобы обезумевший хась не ломанулся обратно в колодец.

— Отлично! — Услышал я голос Антонины. — Тома, забирай его. На поводок, перестегивай, быстро! Вика, аптечку!

Хе-хе-хе… А я?

В дыре возникла растрепанная стриженая голова Ленки.

— Живой, Володь?

— Да что мне сделается… Сейчас буду лезть обратно.

— Может, тебе веревку?

Я взглянул наверх. Теперь этот колодец уже не казался мне таким уж и страшным. Надежнее, чем выглядел. Камни целые, только нужно лезть аккуратнее, потому что сапоги теперь были облеплены грязью.

— Да поднимусь потихоньку, — отмахнулся я и ухватился за штырь, чтобы подтянуться и поставить ногу, но не успел занести свой обросший грязью сапог, как почувствовал, что меня начало засасывать. Странно, как в болоте, но откуда здесь взяться болоту, у колодца ведь твердое дно…

Алтай снова метался на поверхности с диким лаем. Ленка шикнула на него, но он и не думал успокаиваться.

— Оболенский? — забеспокоилась Антонина, появившись рядом с Ленкой. — Все нормально?

— Не… Не знаю….

Я словно проваливался в эту непонятную илистую массу на дне. Сапоги набрали внутрь грязи, и я уже не мог пошевелить ногами. Пальцы соскользнули со штыря, больно напоровшись на острый кусок камня из кладки.

— Нет! — успел крикнуть я. — Что-то…

В следующий миг дно колодца провалилось подо мной, и я рухнул куда-то вниз, вместе с потоком грязи, камнями и надеждой отсюда выбраться.