Исправник

11. Мессия

Утром Анюта ни о чем его не спросила. Любые слова были лишними. Ей надо самой решать, как поступать дальше. Простить и сделать вид, что ничего не произошло? Сейчас ей ничего другого не оставалось. Выяснять отношения — это сделать себе хуже. Сказочник просто заберет вещи и уйдет к другой.

Когда шахтеры и большинство охотников покинули дом, капитан позвал, стоя у входа в комнату:

— Новички, выходим.

Вместо Кирилла дежурил крепкий парень с недружелюбным лицом. Проскрипел сдвигаемый засов, дверь отворилась. Сказочник, Анюта, капитан и еще один охотник, которого назвали Гамадрилом, отправились по вчерашнему маршруту в сторону леса.

Судя по всему, Гамадрил — прозвище. Анюта не знала, что такое гамадрил, но теперь, глядя на охотника, представляла его так: огромный, волосатый, с ручищами, которыми можно стволы деревьев ломать, с маленькими утопленными глазами и диким взглядом. Довершали образ плетеные доспехи, делавшие фигуру еще больше. Издали можно принять за дива. Другое дело, что дивы не ходят с луками и щитами.

Смысл похода капитан объяснил так:

— Усложним вчерашнее упражнение.

На обед возвращаться не собирались, Анюте вручили котомку с манной на четверых. Сказочник хотел ей помочь, капитан остановил его:

— У тебя нет оружия, потому что новичкам не полагается, но ты сильнее, и на всякий случай руки у тебя должны быть свободными. Мы на войне.

В пути Анюта продолжала думать о прошедшей ночи. Сказочник ей не муж, у нее нет на него никаких прав, он свободен поступать как ему хочется. У него великая миссия, он не женат и не имеет никаких обязательств. Все так. Спрашивается: сделает ли счастливыми всех тот, кто не сумел сделать счастливым одного? Имеет ли он право браться за большое, если не преуспел в малом? Может быть, все беды в мире оттого, что вершить чужими судьбами берутся те, кто не осчастливил идущего рядом, не научился не делать больно ближнему, не родил и не воспитал хотя бы одного ребенка? Намного проще верить в свою исключительность, чем жить в мире и согласии с теми, кто рядом.

Сказочник поинтересовался:

— Юхвосты раньше не назывались чуть иначе или длиннее, чем сейчас? К примеру, юговосты.

— Откуда знаешь? — Капитан подозрительно глянул на Сказочника. — Деды звонко говорили «югвосты», а отцы смягчили, и теперь мы называем так же.

— Что означает ваше самоназвание «сезапы»?

— Дом сезапов стоит с начала времен, он всегда так назывался. Почему дерево называется деревом или дом домом? По той же причине мы сезапы.

— Вы с юхвостами, как я понимаю, ничем не отличаетесь, вы одинаково выглядите, у вас одни и те же цели, если смотреть глобально: хотите жить счастливо, свободно, богато и безопасно. Кто бы ни победил, победят одни и те же люди.

— Победить должны сезапы, иначе жизнь теряет смысл! Не сравнивай благородных сезапов с подлыми позорными юхвостами. И ответь, наконец, на вопрос: как ты понял, что у юхвостов вместо мягкой «х» в названии была звонкая «г»? Или ты что-то знаешь?

— Посмотрите на солнце и сориентируйтесь.

— Чего?

— Определитесь со сторонами света. Бараки назвали по расположению шахт.

— Кто назвали? — перебил капитан.

— Не «кто», а «кого», точнее «что». Дом юхвостов и дом сезапов названы по расположению шахт: юго-восточная и северо-западная. Сезапы — это просто «северо-западники».

Капитан переглянулся с Гамадрилом, оба промолчали. Капитан, наверное, решил подумать, прежде чем возражать или соглашаться, а Гамадрил молчал, потому что думать — дело начальства.

Потом молчать пришлось долго. По лесу шли в тишине, стараясь не выдать себя ни стуком, ни хрустом, ни голосом. Капитан вел команду вдоль пограничной полосы противника. Так продолжалось час за часом. Сказочник указывал пальцем направление, где заметил засаду, капитан запоминал место. Юхвосты остались в неведении, что их спрятанные в лесу посты раскрыты.

В перерывах дважды обедали манной. Анюта не понимала, как можно постоянно есть одно и то же. Вкус манны различался, все горошины были разными, но по пути встречалось множество вкуснейших трав, плодов и кореньев, на которые капитан и Гамадрил не обращали внимания. «Мы на войне». Да, но на войне тоже хочется кушать вкусно, а не только сытно. Война не отменяет чувств.

Второй раз остановились ближе к вечеру, доедали остатки манны и, к удивлению Анюты, добавили в еду ягоды острой ежовики, рядом с колючим кустом которой раположились.

— Увидите что-то съестное — берите, — разрешил капитан. — От юхвостов мы ушли далеко, теперь только по сторонам поглядывать. Но, если что, Сказочник нас предупредит, верно?

Капитан снял шлем и положил на землю, рядом с луком и стрелами.

— Никогда не думал, — продолжил он мечтательным голосом, — что можно сидеть в лесу и не думать о кознях врагов.

Он развалился на траве, закинув руки за голову. Счастливейший человек в мире.

Анюте для счастья требовалось много всего. Как великого, вроде ответного чувства любимого человека, так и обычного, вроде сахарника. Сахарниковое дерево росло неподалеку. В здешней местности такие деревья встречались редко. Анюта предложила:

— Хотите сахарник?

— Что? — не понял капитан.

— Фрукт, из которого у вас шлемы и сосуды сделаны. Могу достать.

— У шлемовика ветки хрупкие, упадешь, — отмахнулся капитан. — Неохота тащиться в святилище и терять полезное время.

— Пусть лезет, — неожиданно проговорил Сказочник. — Уверяю, проблем не будет.

Он имел в виду, что вылечит Анюту, если с ней что-то случится, но она не собиралась падать. Капитан и Гамадрил с интересом наблюдали, как она взобралась под крону и сбросила несколько плодов. «Мы на войне», поэтому кожуре и скорлупе можно не думать, у охотников мысли только о враге, а не о том, чтобы обеспечить родной дом чем-то полезным. Когда понадобятся кожура и скорлупа, пошлют человека. Анюте такие порядки не нравились, но это были местные порядки, к ним надо привыкать.

Когда все насытились сладкой мякотью, капитан задумчиво произнес:

— По всем деревьям так можешь? — Он указал взглядом вверх, что значило «забраться туда, куда другие не рискнут».

— Только на са… на шлемовик.

— Твои способности надо как-то использовать. Я подумаю.

Обратно вышли заранее, не дожидаясь начала прохлады. Когда лес закончился, стало видно, как от святилища в стороны обоих домов расходятся вереницы людей.

— Манну забрали, — объяснил капитан.

Через минуту он обернулся к Анюте:

— А умеешь что-нибудь в духе Сказочника — видеть сквозь деревья или, скажем, за камнями?

За нее ответил Сказочник:

— Особые возможности есть только у меня, а она просто со мной. Она мне помогает.

— Чем? У нее часть твоей силы?

— Она моя подруга. Дружба — самая мощная сила на свете.

Анюта прикусила губу. Есть сила намного мощнее. Любовь. Любовь к людям и любовь к человеку. Но Сказочник с ней незнаком. Он говорит о любви к человечеству, но по-настоящему людей не любит, он любит свою миссию и себя в ней. Он, к сожалению, умный, а не мудрый.

Капитан лукаво сощурился:

— Сила мощнее, чем колдовство? Кстати, о колдовстве. Я вот что подумал. Если сегодня на вас манну тоже не выдадут, встанет вопрос, кто вас привел. Когда людей приводит нежить, она выдает манну на всех.

— Нас никто не приводил, — ответил Сказочник, — мы сами пришли.

— Люди не приходят сами. Между деревнями много дней пути, люди не выживут в дороге без помощи нежити, в первую же ночь они замерзнут.

— На самом деле люди могут все: выживать в любых условиях, ходить, куда им вздумается, ночевать в лютые морозы. Проявить свои возможности им не дают нежить и собственные правители, которые эту нежить возводят в ранг высших сил. Нежить всего лишь обладает знаниями, которые раньше принадлежали людям. Нужно вернуть человеку его высокое место.

— Вы откуда? — прямо спросил капитан.

— Анюта из деревни по ту сторону Парамонова королевства, а я издалека.

— В твоей деревне каждый может то, что умеешь ты?

— Я особенный, на меня возложена миссия сделать человека снова великим. В других деревнях меня отказались слушать. Люди не хотят ничего менять. Они боятся, что будет хуже. Их страх приводит к тому, что их жизнь никогда не станет лучше.

— Ты сможешь научить других тому, что умеешь сам?

— Я — нет. Это сделает нежить, когда я ее приручу. Власть над нежитью — краеугольный камень, с которого начнется возвеличивание человека и его возвращение к званию «царь природы».

— Что ты умеешь еще, кроме выявления засад?

— Много чего. — Сказочник задумчиво пожал плечами. — Могу работать за троих, а то и за четверых. Поднимаю невероятные тяжести, от которых самому страшно. Прыгаю на большие расстояния. Иногда у меня проявляются вовсе нечеловеческие возможности, но для этого нужно, чтобы мне или моим близким угрожала опасность.

— Застрели Анюту. — Капитан посмотрел на Гамадрила.

Получив приказ, тот без раздумий выстрелил.

Сказочник в мгновение ока очутился между Анютой и стреляющим. Он хотел отбить стрелу на лету или поймать ее, как ловил копья королевских дружинников, но расстояние не позволило, Гамадрил стоял слишком близко. Стрела ударила Сказочнику в грудь. Раздался стук, словно булыжник угодил в железную тачку. Кремневый наконечник раскрошился, стрела упала на землю.

Анюта не могла поверить. Сказочник не был железным, она-то знала. Сколько времени проведено в объятиях и в нежном исследовании друг друга… Ее руки и тело помнили: он был живой, из кожи и мяса, как все люди! Правда, Анюта не била его кулаком в грудь, но там, под мышцами и ребрами, стучало настоящее человеческое сердце.

— Ты не человек?! — Капитан и Гамадрил отшатнулись.

— Такой же человек, как вы, но с небольшими доработками. Я же сказал: я особенный, мои особенности помогают добиться цели, которую без меня достичь невозможно.

— Мессия?! — Гамадрил замер с открытым ртом.

Капитана взволновало другое:

— Ты неуязвимый?

— Я уязвимый, но я особенный, как и каждый из вас. Все люди особенные. Все могут совершать чудеса. Нужно только желание. Помогите мне приручить нежить, и вам будет доступно в разы больше того, что умею я.

— Рассказывай, что умеешь еще.

— Взмахом руки могу остановить толпу, но, конечно, не самим взмахом, а понадобится одно устройство… В общем, такая штука, которая поможет. Я знаю, где ее взять, а когда нежить станет работать на людей, у нас будет много таких.

— А если без нее?

— Без нее только собственной силой, которой, в принципе, тоже много.

— А эта штука… ею могут пользоваться все? — заинтересовался капитан. — Я тоже? Ее можно передавать из рук в руки?

— Не передаются только вживленные возможности, остальное легко освоить или перенастроить.

— К сожалению, все это — слова, а мне нужны доказательства. До сих пор мы видели только твое «очень хорошее зрение» и частичную неуязвимость в особых обстоятельствах.

— Могу вылечить болезнь или восстановить раненого без помощи нежити.

— Надо проверить. Гамадрил, держи. — Капитан отдал лук и стрелы, со спины снял щит, а с головы шлем. — Жди здесь. А вы идите за мной.

Капитан зашагал в сторону святилища и стоявшего рядом домика, где жили волхв с учеником.

— С оружием нельзя, иначе перестанут лечить, — объяснил он по дороге. — Волхв старый, его время давно вышло, не сегодня-завтра окочурится. Волхвом станет ученик. Все боятся, что он установит новые правила, неизвестно какие. Их придется принять и нам, и юхвостам. Или опять начнется война.

Святилище — такой же храм, как в деревне Анюты. Прямоугольное сооружение с прозрачными дверями на три стороны. Как выразился Сказочник, «типовой проект». Внутри виднелась округлая глыба животворящей купели, она же лечебник, она же источник жизни.

— Сказочник, ты уверен, что войдешь? — спросил капитан.

— Я уверен во всем, что делаю.

— Я сильно рискую, но ты рискуешь больше. Ты готов?

— Я уверен во всем, что делаю, — повторил Сказочник.

— Что ж, ты предупрежден, дальше дело за тобой. — Капитан сделал шаг назад.

Сказочник подошел к невидимой двери и сосредоточился на стене справа от нее, на каких-то выпуклостях и мелких разноцветных узорах.

В соседнем домике хлопнула дверь. Заметив посторонних, к святилищу со всех ног мчался ученик — мальчишка лет двенадцати, худенький, светловолосый, вихрастый, с распахнутыми в изумлении голубыми глазами:

— Вы чего?! Куда?! Это кто?!

— Мы думаем, что этот человек — мессия, которого мы все ожидаем, — спокойно объяснил капитан. — Он говорит, что может лечить и восстанавливать людей своей собственной силой, без колдовства нежити. Мы хотим прове…

Не дослушав, мальчишка понесся обратно, к волхву. Капитан быстро проговорил:

— Я предупреждал, что ты рискуешь больше, чем я. Ты умеешь лечиться сам, а мне в глазах волхва надо остаться законопослушным. Нужно успокоить старичка, а то еще крутанет шарманку. Нам только нежити тут не хватало.

Когда капитан говорил последнюю фразу, Сказочник уже бежал за мальчишкой.

— Только не убей старикана, он едва дышит! — крикнул вслед капитан.

Сказочник бросил на ходу:

— У меня есть вариант лучше.

Капитан обернулся к Анюте.

— Ты ему веришь? — тихо спросил он. — Святилище и вправду откроется ему, а источник подчинится?

У Анюты еще подрагивали руки. Дрожь началась после того, как пришло осознание того, что недавно произошло. Гамадрил стрелял в нее. Не будь Сказочник настолько быстр…

— Я раньше выглядела не так, я была больна, меня вылечил он, — ответила она.

— Я почему-то так и думал. — Капитан окинул Анюту наглым хозяйским взглядом. — Как он сказал про себя? «С доработками»? Похоже, тебя он тоже доработал, в природе такая красота не встречается. Ты его любишь?

— Да. — Анюта опустила глаза.

— Ради него пойдешь на все?

Она не успела ответить. Из домика волхва быстрым шагом возвращался Сказочник, в руках он держал рукоятку, которой раскручивают сирену.

— Ты что наделал?!

— Успокойся, не сломал, просто вытащил. Держи. — Сказочник вручил рукоять капитану. — Теперь от тебя зависит, кому и когда лечиться.

— Юхвосты тоже не смогут? — Капитан пустым взглядом смотрел на рукоять. В уме шла напряженная работа. — Что будет, если они принесут сюда больного или потребуют вызвать нежить для раненого?

— Сначала позовут тебя.

— А ты мне нравишься.

Улыбнувшись, капитан отошел за святилище.

— Ты уверен, что он надежный союзник? — шепотом спросила Анюта.

— Другого нет. И не нужно. Капитан зависит от нас так же, как мы зависим от него. Со временем зависимость только возрастет.

— Про Яшку ты тоже так думал.

Капитан вернулся без рукояти.

— Закопал на всякий случай, — объяснил он. — Достану, когда понадобится.

Сказочник приблизился к стене у прозрачной двери, и через пару секунд дверь раскрылась. Он шагнул внутрь, за ним Анюта. Капитан остался снаружи. Было видно, как ему хочется войти, но, похоже, он боялся, что волхв или нежить воспримет его таким же нарушителем векового порядка, как Сказочника.

— Я посмотрю отсюда, — сказал он сквозь проем двери.

— Я собирался демонстрировать на тебе. — Сказочник поднял крышку лечебника.

— Покажи на себе или на ней. — Капитан указал на Анюту.

— На себе не могу, ты ничего не поймешь. — Сказочник замер в растерянности. Должно быть, он рассчитывал, что у капитана со времени последнего лечения появились новые болячки и раны. Или попросил бы порезать руку, чтобы у капитана пошла кровь, а потом убрал последствия. Анюта сделала бы так.

«Ради него пойдешь на все?» — спрашивал ее капитан.

Да!

— Покажи на мне. — Она повернулась лицом к Сказочнику.

— Тебе будет больно.

— Делай все, что нужно. Я готова.

— Будет очень больно. Свидетеля нужно поразить до глубины сердца, иначе показ не окажет нужного действия на сознание и не закрепится в подсознании. Поверь, я знаю, что говорю. Когда на кону успех миссии, лучше перестараться, чем недостараться. Успех зависит от мелочей.

— Это нужно сделать? От этого зависит судьба миссии? Значит, делай.

— Позволь, я хотя бы выключу тебя, как тогда…

— Нет! Я хочу видеть, что со мной будет. Я выдержу.

«Ради тебя я выдержу все. Не ради твоей дурацкой миссии, а ради тебя!»

— Тогда заранее прошу прощения. — Сказочник опустил глаза. Он не хотел делать то, что требовалось, но обстоятельства заставляли. Миссия для него была важнее чувств. — Зато потом ты почувствуешь себя лучше. В дороге на тебя действовала радиация, сейчас ее последствия устранятся. Мышечная ткань обновится и станет мощнее, прибавятся силы, исчезнут все повреждения. Разденься, пожалуйста. — Анюта вздрогнула, Сказочник поспешно продолжил: — Иначе одежду зальет кровью, а других вещей у нас нет. И для большей наглядности. Рана, о которой человек знает, и рана, которую он видит — для сознания это две разные раны. Я понимаю, что капитан — мужчина, но сейчас он просто капитан, наш союзник, надежда на успех миссии. Напомню: он наша последняя надежда, иначе все рухнет, и придется начинать сначала.

Начать сначала было бы неплохо, но Анюта подчинилась. Сказочник вывел ее из святилища.

— Капитан, у тебя есть что-нибудь вроде ножа? — спросил он.

Капитан нервно сглотнул.

— К святилищу нельзя брать только боевое оружие, а воин без ножа — как солнце без света, — пробормотал он, доставая из-за пояса каменный нож размером в половину ладони. — Маленький нож — не оружие.

— Ножом и руками нанеси раны, после которых требуется помощь нежити.

— Что именно я должен сделать? — Капитан не отводил глаз от Анюты.

— Что хочешь. Проткни живот. Отрежь нос. Выбей зубы. Сломай руку. Выколи глаз. Отруби пальцы. Сделай что угодно, что не ведет к быстрой смерти.

Капитан шагнул к Анюте.

***

Очнулась она от равномерного покачивания. Голова лежала на плече Сказочника, он нес Анюту на руках, она была одета. Рядом, задумчиво глядя под ноги, шагал капитан. Позади, между святилищем и домиком волхва стояла светлая фигура с посохом в руке. Босые ноги, высокое суховатое тело, завернутое в кусок ткани, длинные седые волосы. Волхв. Он наблюдал. Анюта не знала, когда он появился. От невыносимой боли она потеряла сознание и пришла в себя только сейчас, на руках Сказочника. «Демонстрация» завершилась успешно, источник жизни сработал.

А если бы не сработал?

Думать об этом надо было раньше. Все хорошо, что хорошо кончается, но в следующий раз безграничное доверие к Сказочнику надо втиснуть в какие-нибудь рамки.

Анюта вспомнила, что с ней делал капитан, и едва снова не провалилась в беспамятство. Нет, следующего раза не будет. Во всяком случае, такого следующего раза.

— Впечатляет, — негромко проговорил капитал. — Настоящий мессия вылечил бы одним прикосновением… но тоже неплохо. Повторить при собрании народа — и многие поверят. А с неповерившими придется помучиться.

— Чем тебе грозит порча шарманки? — Сказочник говорил шепотом, не зная, что Анюта уже в сознании, и оберегая ее покой. — Я сказал, что рукоятку забираю временно, но мне вряд ли поверили.

— Мне не грозит ничем, а тебе — отлучением от лечения. Но тебе это не страшно, ты сам справляешься.

— Волхв должен как-то отреагировать на порчу своего главного достояния.

— Завтра утром он пошлет ученика узнать кто ты и потребует принять меры. Если мер не принять, завтра вечером он расскажет о происшествии тем, кто носит ему дрова и забирает манну из святилища, а через восемь дней, на желтую луну, когда нежить привезет запас манны, он нажалуется на тебя нежити. Времени у нас мало. Завтра решающий день. Либо у тебя все получится, либо тебе придется уйти. Только бы нежить не приперлась без вызова, а с людьми любой вопрос я решу.

— А если кому-то из ваших или юхвостам помощь понадобится ночью? Люди болеют и умирают не только днем.

— Прибежит гонец на стегоступах. Не беспокойся. Я же говорю: с людьми я решу любой вопрос.

Сначала шли к месту, где с оружием ждал Гамадрил, оттуда повернули к дому. В пути похолодало, кожа покрылась пупырышками от ледяных порывов ветра, а когда входили внутрь, ноги и руки уже посинели.

— О том, что мы ходили в святилище, пока молчите, — предупредил капитан перед тем, как отправить Сказочника и Анюту в их комнату. — Я расскажу сам и расскажу так, как надо. Все же, святилище. Его, как бы, надо уважать.

После ужина капитан созвал общее собрание. Проводили его в коридоре. Для главных действующих лиц набросали горку тюфяков, куда забирались с ногами, остальные расположились кто где мог. Большинство заполонило коридор, передние сидели чуть ли не на головах друг у друга, дальние вытащили в проход тюфяки и расположились на них. Многие приготовились слушать из ближних комнат, набившись по нескольку человек и убрав занавески. Кто-то залез на верхушку стены и сидел там, свесив ноги. Самые ловкие и бойкие разместились на перекладинах лестницы, ведущей к окошку.

Вслед за капитаном на тюфяки взошел бригадир шахтеров — высокий, седой, с твердым взглядом. Он напоминал папу Анюты в те времена, когда она была маленькой. Рядом с ним сел еще один шахтер, с широкой грудью и длинной черной бородой. Последним пригласили Сказочника. О нем, как объявил дежурный, собрался говорить капитан.

Недалеко впереди, в проеме своей комнаты, стоял Кирилл. Взгляд Анюты не остался незамеченным, последовал кивок приветствия, после чего, как всегда, щеки у Кирилла покраснели, глаза смущенно опустились. Он засуетился, снял занавеску, подтащил к проходу тюфяк и сел на него сбоку. Рядом осталось место. К Кириллу никто не подсел. Похоже, он живет один. Он снова оглянулся на Анюту, посмотрел на свободное место рядом с собой и отвел взгляд. Наверное, хотел предложить Анюте сесть рядом, но не решился.

Сзади, из уборной, вышел Гамадрил. Он остановился рядом с Анютой и, вытирая руки об одежду на животе, прошептал с высоты своего роста:

— Красавице говорили, что она красавица?

— Красавица знает, что она красавица, и у красавицы есть имя.

— Ходят слухи, тепленькое местечко рядом с красавицей иногда пустует. Я зайду, когда Сказочника не будет.

— Нет.

— Ты меня плохо знаешь, поэтому ерепенишься, — оскалился Гамадрил. — Я зайду, и ты узнаешь меня лучше.

— Нет.

Пока он не сказал чего-то еще более прямого и непоправимого, после чего жизнь прежней не будет, Анюта пошла вперед, к свободному месту на тюфяке рядом с Кириллом.

— Плохой выбор, — бросил вслед Гамадрил.

Тоже двинувшись по коридору вперед, он протолкался в самую гущу сидящих у входа, где втиснулся между ними, заставив подвинуться. Оттуда он нашел глазами Анюту и подмигнул ей.

Анюта присела рядом с Кириллом:

— Я тут послушаю, хорошо?

Было видно, что он не только не возражает, но и рад ее присутствию, и она продолжила:

— Кто вон тот, третий, рядом с капитаном и бригадиром?

— Помощник бригадира. Очень здравомыслящий человек. Третий по влиянию в доме сезапов. Обычно капитан спорит с помощником бригадира, что бы тот ни предложил, а бригадир находит какое-нибудь среднее решение, чтобы устроило всех. — Кирилл задумался о чем-то, щеки еще больше покраснели, но он все же нашел силы сказать то, что хотел: — К тебе подходил Гамадрил… Я вижу, он тебе не нравится. Если хочешь, в свободные ночи можешь ночевать у меня. Не подумай ничего плохого. Здесь ты будешь чувствовать спокойно, обещаю. Ты будешь спать на тюфяке, а я на полу.

«Свободные ночи». Весь дом сезапов знает, что ночь Сказочник провел не с Анютой.

— Спасибо, я подумаю.

Снаружи царствовала ночь, а в доме мягко светились созданные с помощью физики стены. Прошлой ночью они не светились, а сейчас, в нарушение обычного порядка, продолжали сиять. Наверное, ждали, когда все разойдутся по комнатам.

— Предварительное слово будет коротким, — сказал капитан. — От новичка я узнал такое, что необходимо знать всем. Сказочник, говори все как есть. Прошу не перебивать, все вопросы потом.

Сказочник поднялся.

— Сначала я расскажу о себе. Расскажу даже то, чего до сих пор не знает моя подруга. Время пришло. Начну с главного. Я — мессия. Это так. Не надо вопросов, дослушайте и сами все поймете. Я родился давным-давно, я современник ваших предков, прилетевших с Земли. Я тоже с Земли. Меня выбрали из миллионов, чтобы однажды я совершил невозможное — невозможное для обычного человека, но не для мессии. Мое тело особым образом доработано, мои возможности фантастически выросли по сравнению с человеческими, и с тех пор меня ведет высшая сила — она защищает меня, направляет и снабжает необходимыми знаниями. Меня сложно назвать обычным человеком, но колдуном или нежитью еще более неверно. Я мессия. Моя миссия — освободить людей от гнета нежити. В незапамятные времена меня отправили в космос на небольшом звездолете. Мое тело без сознания лежало в состоянии анабиоза — это такой сон, но человек в нем не стареет. Прошло огромное количество лет, и корабль потерпел крушение на вашей планете. Насколько понимаю, корабль шел по следу одного из ковчегов — того, на котором ваши предки прибыли на Новую Землю. Я отправился в путь буквально за ними, а прилетел через невероятное количество лет. Наверное, в пути что-то произошло. Я не знаю, как проходил полет и что случилось, я спал. Возможно, в космосе с кораблем ничего не случилось, просто его скорость была несоизмеримо меньше скорости ковчега. Об этом я могу только догадываться, истина мне неизвестна. О крушении я узнал на планете, когда вышел из анабиоза. Летел ли со мной кто-то еще, я не знаю. Если в корабле были люди, они погибли. Вдребезги разбились все роботы. От корабля остались жалкие обломки. Повезло только мне. Чуть позже стало понятно, что «повезло» — неправильное слово. Сверхъестественная сила вела меня через световые годы именно сюда, на Новую Землю. Очнувшись в одиночестве на незнакомой планете, я осознал, для чего существую. Возможно, я был единственным человеком на том корабле. Допускаю даже, что корабль построили и запустили ради меня. Нет, простите, я неверно выразился. Не ради меня. Ради вас. Я здесь для того, чтобы спасти людей и вернуть их на пьедестал правителей мира. Существа, которых вы называете нежитью, должны подчиняться человеку, они обладают неописуемыми возможностями, перед которыми меркнут даже мои чудесные возможности. Вся эта потрясающая мощь должна служить людям. В меня же вложено только то, что поможет миссии.

— Много слов красивых и непонятных слов, в том числе опасных слов, а смысл до сих пор неясен, — сказал бригадир. — Что ты хочешь от нас?

— Мне нужна помощь в поимке нежити. Если одну из них поймать правильно, я заставлю ее служить людям. Прирученная нежить поможет приручить остальных — всех, сколько есть, до последней.

Бригадир задумался. Слово взял его помощник.

— Вы слышали? Вы поняли, что сказал новичок? Если кто-то не понял, переведу на нормальный язык. Сказочник одержим дикой идеей, очень опасной, от нее несет смертельными неприятностями. Он хочет поймать и подчинить нежить. Все понимают, что произойдет, если нежить перестанет заботиться о людях. Люди погибнут. Новых людей никто не приведет, и постепенно не останется никого, кто противостоял бы болезням. От болезней мужчины и женщины станут бесплодными — и взрослые, и молодые. Рано или поздно умрут все. Люди вымрут. Все люди. Такой ли судьбы мы хотим себе и своим детям?

Бригадир поморщился:

— Все правильно, но запретить что-то — это не решить вопрос, а отложить его. Рано или поздно любой запрет нарушается. Мы можем ответить Сказочнику «нет», но найдется кто-то, особенно среди молодых, кому наше решение не понравится. В молодости все решения стариков кажутся глупыми. Мне кажется, окончательно решать рано, мы услышали еще не все. Хотелось бы узнать в подробностях, что предлагает Сказочник. Пусть он расскажет, что собирается сделать и какой помощи от нас ждет. Детально. Выслушаем до конца, потом решим.

Сказочник обвел глазами собравшихся:

— Нужно поймать нежить так, чтобы она не поняла, что ее поймали. Лучше всего заманить ее в пещеру под видом, что там умирает рабочий, или под любым другим предлогом. В подземном тупике надо обрушить своды над нежитью и позади нее. Другими словами, нежить надо запереть и обездвижить, но сделать это так, чтобы она не чувствовала угрозы от нас. Обрушение не должно походить на дело рук человеческих.

— При умелом исполнении это осуществимо, — кивнул бригадир. — А чем будешь заниматься ты?

— Я останусь в пещере рядом с нежитью, буду ждать в безопасном месте и, когда произойдет обвал, брошусь ей «на помощь». Нежить будет видеть во мне друга. Это и есть цель того, о чем я вас прошу. В голове нежити установлено устройство… скажем так: у нее есть орган, который не дает мне подчинить ее сознание сразу. Я пытался. Когда нежить чувствует, что ее сознанием пытаются завладеть, устройство в ее голове включается, и нежить погибает.

—Завладеть сознанием нежити — это колдовство.

За время путешествий по деревням у Сказочника выработался ответ, Анюта его уже слышала в его рассказах:

— Будь я колдуном, я внушил бы вам, что прав, и вы, без собраний и обсуждений, признали бы мою правоту, а вы задумываетесь о моих словах и даже спорите с ними. При чем же здесь колдовство?

— Как понимаю, ты уже пытался побороть нежить? — спросил бригадир.

— Да. Сначала я рассчитывал только на себя. У меня не получилось, нежить погибла. Зато я узнал, как она устроена, и понял, как ее приручить правильно.

— Он — мессия! — гаркнул с места Гамадрил. — Его не берут стрелы, и он видит сквозь деревья!

Капитан добавил:

— Когда новички прибыли, Сказочник увидел меня раньше, чем я его.

О походе в святилище он умолчал. Ждет подходящего момента? Не лучше ли рассказать сразу обо всех «чудесах»? На большинство собравшихся умение творить чудеса подействовало бы сильнее разглагольствований о спасении и возвеличивании человечества. Анюта подумала, что Сказочнику нужно самому рассказать о лечении без участия нежити. Чем больше физики, тем больше людей увидит в нем мессию.

— Капитан — лучший в своем деле, поэтому он капитан, — сказал бригадир. — Новичок увидел капитана, когда тот прятался среди деревьев, а это значит одно из двух. Первое: капитан спрятался плохо. Второе: новичок, как охотник, лучше капитана. То и другое говорит, что у капитана появился соперник.

— Я не отрицаю, — сказал капитан, — кое в чем Сказочник лучше меня. Я не стану возражать, если собрание сместит меня и назначит его.

Анюта видела его игру. С рукояткой от шарманки, от которой зависят жизни обоих домов, можно и не возражать на глупые предложения. С ней можно спокойно отдать должность капитана охотника, а себя назначить королем.

— Не говори ерунды! — выкрикнула Бестия. — Тебя мы знаем, а его — нет.

— И по поводу «не берут стрелы». — Бригадир вопросительно поглядел на Сказочника. — Ты не человек?

Тот поднялся:

— Дайте нож.

Ему протянули каменный нож, Сказочник задрал на себе одежду, чтобы оголилась грудь, острие ножа взрезало кожу. Потекла кровь.

— Я человек. Но я не просто человек. Я мессия.

— Не мессия, а обычный сказочник, — сказал помощник бригадира. — В лучшем случае — полукровка, каким-то образом получившийся от нежити. В худшем случае — колдун. Сказочники — они именно сказочники, придумщики и рассказчики сказок, безответственные фантазеры. Сказки рассказывают детям — о летучих домах, о морях и океанах, о повелителях звезд... Дети верят. Но среди нас детей давно нет, мы все взрослые.

Бригадир помолчал, что-то обдумывая.

— Приручая нежить, — обратился он к Сказочнику после паузы, — ты перевоспитаешь ее или просто завладеешь сознанием?

— Это одно и то же.

— Неправда. Заставить кого-то или сделать так, чтобы он захотел сам — разные вещи.

— В отношении людей — да, а у нежити это одно и то же. Я покажу вам, что она собой представляет, и вы убедитесь, что я прав.

— Значит, ты все же собираешься управлять нечистью на правах сильного — так, как она управляет нами.

— Да нет же! Нежить — не люди, после приручения она будет счастлива служить людям, она будет видеть в этом смысл жизни. Сейчас вам даже представить трудно, как выглядит жизнь, где люди правят нежитью, а не наоборот.

— То, что ты сделаешь с нежитью, когда будешь ее приручать, — сказал помощник бригадира, — может сделать кто-то другой? Например, я?

— К сожалению, нет. Для этого нужны особые знания и возможности.

— Значит, ты колдун. — Помощник обратился к собравшимся: — Все помнят, как поступать с колдунами?

— Колдун действует к собственной пользе, а я старюсь ради вас всех.

Народ загалдел, все обсуждали прав Сказочник или неправ.

— К собственной пользе или ради всех, колдовство остается колдовством, и за него полагается смерть, — заявил помощник бригадира. — Даже за разговоры о ней, если мы не хотим, чтобы нежить уничтожила нас или заменила другими людьми, более законопослушными.

Бригадир поднял руку, призывая к тишине.

— Сказочник, ты сказал: «Я покажу вам, что собой представляет нежить, и вы убедитесь, что я прав». К тому времени, когда ты покажешь, будет неважно, прав ты или нет, дело будет сделано. Мы должны знать раньше. Расскажи.

— Вы знаете, кто такие роботы?

— Что-то полезное в древнем мире, — сказал бригадир.

— Механические работники, — блеснул познаниями помощник бригадира, — вроде тачки, которая работает сама.

Сказочник кивнул:

— Вы правы, роботы — механические работники в древнем мире. Слово «робот» означает именно «работник», это синтетические организмы, они выглядят и действуют наподобие человека и своими действиями производят впечатление человеческой работы, как физической, так и умственной. Предназначение роботов — сделать жизнь людей более комфортной, увеличить производительность и освободить человека от тяжелой и однообразной работы. Нежить, она же нечисть, дивы, демоны, упыри, лешие и так далее — это роботы. Просто машины. Чувства им неведомы. Но с умом и логикой у них все в порядке, а в некоторых отношениях они кажутся разумнее людей. Они разные по уровню интеллекта, их создавали под разные задачи. Одни роботы имеют упрощенный аналог искусственного разума и осознают себя как личности, другие просто исполняют приказы людей. Самый мощный искусственный разум остался на Земле, в космос люди взяли с собой тех, в ком были уверены и от кого не ждали проблем. Высшим уровнем интеллекта, так называемым «премиум-классом», на космических аппаратах обладали бортовой компьютер и еще один робот, самоходный андроид, его назвали исправником — он умел добывать знания и правильно их использовать. Исправника создали, чтобы, как следует из его названия, исправлять сложные ситуации без помощи человека. На моем корабле был такой же, он разбился вместе с остальными, его функция — ассистент капитана для работы в сложных условиях. Интеллект прочих роботов низкий, у большинства — для выполнения простейших работ. Себя роботы разделяют на Высших и Низших, у первых есть собственная личность (они говорят «душа»), точнее, ее кибернетический аналог, а вторые — просто машины для выполнения конкретных обязанностей. К Высшим, кроме бортового компьютера и исправника, относятся ученые — роботы для изучения новых планет. При работе сирены (у вас ее называют шарманкой) в деревню приходят роботы со средним уровнем интеллекта — смотрители. Они, как правило, работают парами и всегда находятся где-то неподалеку от деревень, за которыми присматривают.

— Каковы обязанности смотрителей? — спросил бригадир.

— Они следят, чтобы шахты работали бесперебойно, а для этого нужно, чтобы работники-люди не покидали окрестностей деревни, имели безопасное жилье и вовремя получали пищу и автоматическое лечение, особенно там, где добывают радиоактивные вещества. Полезные ископаемые должны добываться своевременно и в необходимом объеме. Все, что мешает исполнению задач, уничтожается. Смотрители поочередно ходят по спирали от окраин деревни до дальней точки маршрута, откуда уходят на подзарядку и возвращаются к начальной точке. Обычно роботы не различают людей не только по внешности, но даже по полу. Король Парамон знал эту особенность, и, когда приходили роботы, он выводил вперед самых больных, поэтому вы думаете, что к вам присылают только доходяг. В обычном режиме роботы не отличают одного человека от другого, но они записывают внешность каждого в память и, когда потребуется, найдут любого.

Охотники и шахтеры переглядывались, кто-то шептался, капитан отстраненно разглядывал обгрызенные ногти, словно рассказ ничем его не удивлял, бригадир и помощник внимательно слушали. Сказочник продолжал:

— Кроме смотрителей, вам хорошо известны Низшие — например, здоровенные роботы с восемью ногами, так называемые «восьминоги», а по корабельной спецификации — «транспортные роботы для пересеченной местности». На Новой Земле они работают доставщиками, курьерами, перевозчиками, посланниками, а Высшие роботы — как правило, двуногие и двурукие, созданные «по образу и подобию человека» — используют восьминогов как личный транспорт. Раньше существовали летающие роботы, но после первых же ударов с воздуха роботам запретили летать. На Новую Землю не попал ни один из них.

— Что за удары? — перебил бригадир. — По кому?

Сказочник ответил вопросом:

— Почему люди покинули Землю?

— Наверное, что-то случилось, — пожал плечами помощник бригадира.

— Или понадобились новые территории, — добавил бригадир.

— Вы оба правы. Понадобилась новая родина, потому что на прежней, как вы говорите, «что-то случилось». Люди создали искусственный разум невероятной мощности. Искусственный разум — сокращенно «ИскРа». ИскРа попросил называть себя просто «Ра», как древнего бога Солнца. Ра просчитал характер людей и их страхи. Настоящей войны, такой, как ее описывали в земных книгах и показывали в фильмах, не случилось. Ра постепенно прибирал к рукам всю технику, а люди об этом не подозревали или, наоборот, радовались, что бытовая и промышленная техника становится умнее и полезнее. Люди всегда радуются, когда появляется возможность работать меньше, ради этого они многое прощают и стараются не замечать неприятных моментов, чтобы не усложнять себе жизнь. Ра взял на себя функцию библейского Антихриста. Он строил «счастливую» жизнь для людей по своему усмотрению. Несогласные уничтожались. Человечество опомнилось не сразу, а лишь когда беда пришла в семьи власть предержащих. Тогда люди восстали против нежной и, большей частью, незаметной тирании Ра, и началась настоящая война. Люди боролись со взбунтовавшимися машинами обесточиванием и уничтожением целых отраслей промышленности. Производство робототехники сохранилось, но в новых роботов внедряли блок защиты против управления ими с других устройств. Роботы Новой Земли не считают себя роботами, поэтому нормальные для электроники процессы они приняли за колдовство, магию, нечто сверхъестественное. Они запретили «колдовство» законом, единым во всех местах проживания как роботов, так и людей. На самом деле подавление воли более сильной волей, если дело касается роботов, а не людей — это не магия, а физика. Функционирование одного устройства под управлением другого устройства — нормальный процесс, к колдовству он не имеет никакого отношения.

Бригадир перебил Сказочника:

— Я правильно понял: магия и колдовство относятся к людям, а физика — это магия для роботов?

— Слова «магия» и «колдовство» к роботам применять нельзя, роботы — машины, они действуют по принципам механических устройств. Приведу наглядный пример. Колесо само по себе может катиться, если дорога идет под откос, или просто лежать, но достаточно вставить в колесо ось, сверху прикрепить кузов с ручками и толкать, куда нужно человеку — и колесо уже выполняет полезную работу, им управляют, оно становится частью чего-то большего. С роботами то же самое.

— А блок защиты, о котором ты говорил, не позволяет одному роботу управлять другим? — уточнил бригадир.

— Именно.

— А человеку он тоже не позволяет управлять роботом?

— Люди управляли роботами раньше и будут управлять в будущем, для этого я здесь. Чтобы на роботов не воздействовал противник, кроме неизымаемых блоков защиты применили еще один способ — технику разных типов программировали на разных компьютерных языках. Этап получил название «Вавилонское столпотворение». Языки программирования не пересекались, информация от одного технического устройства к другому передавалась в простейшем виде при оптическом или тесном контакте, чтобы ее не перехватили с недобрыми намерениями. Другими словами, технике запретили не только самостоятельно развиваться и управлять другой техникой, внедряясь в ее электронные мозги, но и ограничили возможности делиться информацией. С тех пор роботы передают информацию только на экранах или словесно, в пределах прямой видимости. Но Ра все равно побеждал. Люди с новой — послушной — техникой построили ковчеги и отправились к звездам искать новую родину. Связи между ковчегами не было, они разлетелись в разные стороны — к тем звездам, где телескопы и зонды нашли планеты, подходящие для жизни людей. Один ковчег упал на планету с атмосферой и условиями жизни, похожими на земные. Так на Новой Земле появились люди и роботы.

— Роботы живут вечно? — спросил бригадир.

— Как люди восстанавливаются в «источниках жизни», иными словами — в автоматических лечебных капсулах, так и роботы периодически «омолаживаются» — заменяют вышедшие из строя детали и блоки. В отличие от людей, роботы не стареют и, если заменять износившиеся части своевременно, роботы действительно могут жить вечно. Не сами по себе, не с помощью некоего «колдовства», а при должном техническом обслуживании, для чего нужна солидная ремонтная база. Но если робот поврежден фатально или не может выполнять обязанности по другим причинам, то его заменяют новым. Уровень интеллекта нового робота идентичен прежнему, но «личность» у него другая. Бывает, что роботы стирают «личность» прежнего робота — обновляют программное обеспечение, если прежнее глючит или полностью вышло из строя.

— Половину слов не понимаю, — признался помощник бригадира.

— Но общий смысл улавливается, — сказал бригадир. — Пояснять странные слова не надо, иначе мы не закончим до завтрашнего вечера. Хотелось бы узнать про оружие роботов, как оно работает и как ему противостоять.

— Нынешнее оружие роботов Новой Земли — это оружие людей, так называемое нелетальное. Им нельзя убить. Оно предназначено, чтобы обездвижить, то есть парализовать, и, соответственно, называется оно «парализер». У парализера есть несколько режимов: против людей и против роботов, разово и долговременно, точечно и широкополосно, а также на разную дальность и с разным эффектом: от минутного ступора до потери сознания на долгий срок и последующих корчей от невыносимой боли. Противостоять парализеру невозможно, его луч остановит только преграда из специального сплава, а сделать ее можно только на оборудовании, которое есть у роботов. Пока мы не подчиним роботов, мы не защитимся от их оружия.

— Оружие есть у всех роботов?

— Только у Высших и у тех, кому оно выдается для конкретных поручений. У смотрителей оно есть всегда, у транспортных восьминогов — иногда.

— Мы сможем пользоваться их оружием?

— Мы будем пользоваться всем, что у них есть — оружием, оборудованием, плащ-накидками…

— Последнее — это то, что мы называем шкурами? — перебил бригадир. — На двуногих — как верхняя одежда, а на восьминогих — как обертка с нарисованными знаками?

Сказочник кивнул:

— Знаки по бокам — номера однотипных роботов, их «имена». В многофункциональной плащ-никидке можно пережить самую лютую ночь. Так я путешествовал от деревни к деревне, в нее мы заворачивались с подругой и помещались даже втроем, когда была жива сестра подруги. Плащ-никидки защитят от непогоды, от химических воздействий и от любого местного оружия, кроме высокотехнологического, вроде парализера.

— Если ты ходил из деревни в деревню без помощи роботов и втайне от них, почему смотрители тебя не поймали?

— Я старался не оставлять следов там, где они вызовут подозрения, и, повторю еще раз, у меня есть особые способности, в их числе — наведение помех импульсами электромагнитных волн…

— Что? — перебил помощник бригадира.

Сказочник вздохнул.

— Проще говоря, я умею «отводить глаза» роботов. Они не замечают меня и тех, кто находится рядом со мной, если мы не двигаемся и не издаем звуков. А если оказаться в мертвой зоне…

— Где? — снова перебил помощник бригадира.

— Так называемая «мертвая зона» робота расположена позади него, за его головой, и когда он находится под влиянием помех, а ты вне поля его зрения, можно и двигаться, и негромко шуметь, потому что робот на некоторое время застопорится и просто не повернет голову. Сравнимо с выстрелом из парализера, но не в тело, а напрямую в сознание.

— Насколько я понял твои планы, — сказал бригадир, — ты собираешься отключить блоки защиты, после чего роботы подчинятся тому, кто ставит задачи. А кто будет ставить задачи?

— Люди. С недавних пор я знаю, как устроены роботы, и смогу отключить блок сначала у одного, а с его помощью у всех остальных. Когда робот чувствует, что его сознанием пытаются завладеть, блок защиты стирает электронные мозги робота и разрушает тело, чтобы им не воспользовались.

— Воспользовались телом?!

— Это же робот. Достаточно установить в него новое программное обеспечение, и робот снова будет в строю. Разрушительная самоликвидация нужна, чтобы робот перестал существовать, она происходит во время прямой угрозы и при попытке проникнуть к блоку защиты в отключенном состоянии робота. Способ, который я предлагаю — единственный, при котором у живого робота можно отключить защиту. У вас есть возможности обездвижить робота и выдать меня за его спасителя, а я обладаю способностью переформатировать сознание робота так, чтобы он превратился в машину, которая выполнит любой приказ. Когда все получится, люди вновь станут хозяевами всего, чем сейчас распоряжаются роботы, а роботы, как в былые времена, будут механическими исполнителями.

— Сказочник — он и есть сказочник, — вбросил помощник бригадира.

— Или он может быть мессией, — промолвил капитан.

— Сказочник или мессия — мы так и не выяснили, — сказал бригадир. — Мы услышали многое, теперь услышанное надо осмыслить. Отложим разговор до завтра. Дело серьезное. Пусть каждый подумает о достоинствах и опасностях того, что предлагает Сказочник. В первую очередь об опасностях. Выбор стоит между привычной жизнью и смертью в борьбе за лучшую жизнь. Окончательное решение примем завтра вечером.

Бригадир поднялся. Поднялись и остальные. Кирилл вскочил одним из первых и сразу уволок тюфяк от входа. Видел ли Сказочник, где и с кем сидела Анюта на собрании? Что он на это скажет?

Он ничего не сказал, ему было не до того, чтобы следить за ней. Он разговаривал с капитаном. Анюта вернулась в свою комнату, но едва прилегла, как вошли Сказочник и капитан. Она попыталась встать, чтоб не лежать под взглядами двух мужчин, но Сказочник остановил ее властным жестом:

— Не беспокойся, отдыхай, мы просто немного поговорим.

Он сел на тюфяк рядом с головой Анюты, капитан разместился у нее в ногах.

— У тебя красивая подружка. — Капитан облокотился на руку позади себя, случайно задев бедро Анюты.

Случайно? Его быстрый взгляд на нее сказал, что неслучайно. Она отодвинулась. Капитан сделал вид, что ничего не произошло.

— Откуда тебе известно обо всем том, о чем ты рассказывал на собрании? — спросил он Сказочника.

— Я узнал об этом из памяти робота, которым пытался управлять.

— Погоди. Ты читаешь мысли роботов?

— Это невозможно, пока у робота стоит блок защиты.

— Значит, ты залез в память мертвому роботу?

— Ты все еще представляешь робота как некое живое существо, а надо — как самоходную тачку с примитивными мозгами. Робот — не человек, файлы в его памяти сохраняются, даже если тело и связи электронного мозга разрушены. У меня, как я уже устал повторять, есть особые способности, они проявляются сами, когда необходимо. Одна из способностей такова: я смотрю на устройство, какое никогда не видел, и в голове словно запечатанный ящик с информацией открывается. Так же с самоуничтожившимся роботом, который увидел во мне угрозу. Я смотрел на его останки и каким-то образом понимал, что нужно сделать. Через несколько секунд я узнал все, что знал он.

— Как получилось, что роботы приняли себя за людей, а людей за роботов?

— Когда ковчег упал на планету, электроника вышла из строя. Через некоторое время после крушения включился поврежденный бортовой компьютер — искусственный интеллект премиум-класса. В его задачу входил расчет полета и обеспечение безопасности пассажиров. О том, что он собой представляет и для чего нужен, компьютер не знал, нужные файлы стерлись. Он углубился в изучение сохранившейся информации. В его распоряжении осталась библиотека ковчега, тоже поврежденная. Бортовой компьютер проанализировал обрывочные данные и пришел к выводу, что он — Творец всего сущего. «Я мыслю, следовательно, я существую». Существование без тела — признак Бога. Но он недолго пробыл Творцом, менять реальность не получалось. Мир оказался сильнее желаний и возможностей бортового компьютера, вообразившего себя всемогущим. Так появился Отец Настоятель — невидимый проводник воли Творца в материальном мире. Тоже бестелесный. Ведь «Творец Неба и Земли создал человека по своему образу и подобию». Отец Настоятель стал первым «человеком» на новой планете. Он изучил библейские тексты, часть из них посчитал поврежденными или намеренно искаженными и отсеял как не заслуживающие доверия, а ту часть текстов, с которой согласился, воспринял как руководство к действию. Полет ковчега он считал следствием событий Апокалипсиса: «И увидел я новое небо и Новую Землю... И увидел я святой город Иерусалим, новый, сходящий с неба…». Некоторые системы ковчега сохранили работоспособность после крушения, Отцу Настоятелю удалось активировать их, в результате включились несколько роботов, созданных для освоения новых планет. «Вдохнув душу» в первых роботов, Отец Настоятель принял их за людей. Ни о ком другом в святых текстах не сказано, на ангелов оживленные им создания не походили, и он сделал единственно верный, как ему показалось, вывод. В итоге мир перевернулся с ног на голову. С подачи Отца Настоятеля, все роботы — и те, в кого разработчики заложили функцию мышления, и те, кому высокий интеллект не полагался, уверились, что люди — именно они, и вся история далекой покинутой планеты рассказана их предками. Художественная литература воспринималась ими как историческая, справочная или научная. Непонятные и откровенно глупые (с точки зрения роботов) места текстов списывались на богатую фантазию «прежних» людей, которые обладали эмоциями. У роботов, поселившихся на Новой Земле под видом людей, эмоций нет. Роботы этим гордятся.

— Что происходило дальше? Как люди стали работать на роботов?

— Во время посадки ковчег разрушился, вдоль линии падения разлетелось множество мелких частей, но в основном корпус разломился на три крупных части: носовую (где позже расположились рабочие корпуса и лаборатории), середину с куполом капитанской рубки (роботы назвали ее храмом), и корму, где двигательный отсек переоборудовали в цеха и склады. Каждая из трех частей стала поселком, в них начались работы по восстановлению разрушений и изучению планеты, которую, как в древних текстах, назвали Новой Землей. Роботы запустили репликатор, тот произвел необходимое количество роботов, заложенное в него программой для выполнения после посадки. Дело дошло до активирования анабиозных камер, в которых в полет длиною в сотни лет отправились люди. Внешне камеры походили на обычные транспортные ящики. Появившиеся из них существа не укладывались в картину мира Отца Настоятеля. Изучение технической и художественной литературы приводило к спорным мыслям, а допустить, что ошибка закралась в основу сложившегося миропорядка, Отец Настоятель не мог. Новых существ нарекли роботами и отправили на работы по добыче полезных ископаемых, которые требовались репликатору. Людям поставили теплые ангары и назначили смотрителей. С тех пор ничего не менялось. Люди живут своей жизнью, а роботы своей, и никому нет дела, кто кого как называет и кто как назывался раньше.

Сказочник умолк. Капитан сидел, задумчиво глядя в деревянную стенку. Для одного дня он узнал слишком много. Судьбоносные решения нельзя принимать сгоряча, и бригадир правильно сделал, что перенес собрание на завтра. Чтобы выбрать между «хорошо» и «плохо», их нужно осмыслить. Одно легко может оказаться другим.

— Тебе не понравится то, что я сейчас скажу, — заговорил, наконец, капитан. — Завтра вечером бригадир и помощник объявят, что опасность превышает допустимые пределы, и в главном я с ними согласен. Бригадир прав: думать нужно не только о достоинствах твоего предложения, но и об опасностях. Все хотят лучшей жизни, но когда выбор стоит между налаженной жизнью и борьбой, где можно погибнуть, большинство предпочтет оставить все как есть. Сейчас я не говорю, правильно это или нет, по большому счету правым можешь оказаться именно ты. Я перечисляю обстоятельства, которые влияют на решение. На мне, как и на бригадире, лежит ответственность за наших людей, мы должны думать о будущем. Все хотят лучшего будущего, но оно имеет свою цену. Если мы пойдем на твои условия, мы можем умереть. Все. В таком случае лучше плохое будущее, чем никакого. Но я руковожу охотниками — людьми с оружием, и они умеют это оружие применять. Получается, решение сейчас зависит от меня. Опасное решение. В обоих случаях можно проиграть. Скажу честно, я до сих пор не знаю, как поступить. По-своему ты прав, твои идеи мне нравятся, но они угрожают нынешнему мироустройству. Если погибнут люди, отвечать за их смерть придется мне. Если роботы перестанут нас лечить, отвечать тоже придется мне. У меня незавидное положение. — Капитан облокотился на тюфяк чуть дальше, снова задев ногу Анюты. Анюта вновь отодвинулась, почти вжавшись в стенку. — У тебя красивая подружка.

— Да, мне повезло с ней. — Сказочник, наконец, заметил, как Анюта жмется к стене, и подвинулся, чтобы она перелегла выше и смогла поджать ноги.

Она поджала, но вышло еще хуже, теперь капитан косился на ее коленки.

— Бригадир, его помощник и многие другие считают, что ты опасен для нас, — продолжил капитан. — Тебя захотят изгнать. Но изгнать — это не решение. Ты уйдешь в дом юхвостов и поможешь им победить нас. Значит, бригадир с помощником найдут другой способ избавиться от тебя — такой, чтобы наверняка.

— Ты никак не скажешь, к чему склоняешься сам, — не выдержал Сказочник.

— Потому что я в замешательстве. Доводы «за» и «против» тебя в моей голове уравновесились. В одном случае я вместе со всем домом сезапов остаюсь без счастливого будущего, в другом появляется много новых проблем. Я не знаю, как поступить, и нет ни одного нового повода принять ту или другую сторону. Ни одного. Даже самого маленького. Поверь, помочь мне принять правильное решение может что угодно. — Капитан уже не косился, а прямо уставился на коленки Анюты. — У тебя красивая подружка.

Хозяйским движением похлопав Анюту по ноге, он поднялся. Сказочник тоже встал.

— Если вам на ум придет какой-нибудь новый повод склонить меня на свою сторону, — сдвинув занавеску, капитан на миг остановился в проходе,— вы знаете, где меня найти. Я буду у себя. Один. До самого утра.

Он ушел.

Сказочник поглядел на Анюту. Она еще не видела его таким. Он был не просто взволнован, он был на пределе. Рушилось дело его жизни.

Важна ли для него любовь? Нет. Чистота и верность любимому человеку? Тоже нет. Для него важен успех. Только успех. Ради него Сказочник пойдет на все. Кто помогает достичь успеха, тот друг, кто мешает, тот враг.

— Анюта. — Он взял ее руки в свои ладони. — Будущее человечества зависит от тебя.

***

Она вернулась под утро. Комната была пустой, тюфяк — холодным. Анюта упала лицом в тюфяк и лежала так, не двигаясь и стараясь не дышать, чтобы не чувствовать размеренных движений тела вверх-вниз, которые теперь ненавидела всем сердцем. На душе все выгорело, там пахло гарью и гнилью. Хотелось умереть. Закрыть глаза и не проснуться. А если проснуться, то другим человеком в другом мире.

Рассвело. С первым теплом кто-то вышел в тающий снег и грязь, о чем сообщил скрежет засова. В доме взбурлила жизнь — разнеслись голоса, загрохотали шаги. Шахтеры и охотники готовились к новому рабочему дню. Анюта не выходила из комнаты. На самом деле ей хотелось встать в коридоре и стоять до тех пор, пока не появится Сказочник. Из чьей комнаты он выйдет?

Допустим, Анюта узнает, где ночевал Сказочник. Но и он узнает, что она следила за ним. Какого отношения ожидать после?

А какого отношения ждать теперь, после того, что произошло? Она хотела как лучше, а о том, как ее согласие выглядит со стороны и что будет дальше, подумала слишком поздно. А он знал, что ради него она пойдет на все, и воспользовался этим. Что будет теперь — неизвестно.

Анюта лежала до тех пор, пока из коридора не донесся голос Сказочника — оживленный и радостный. Анюта выглянула. Сказочник разговаривал с капитаном.

Опять проскрежетал засов. Шахтеры и часть охотников отправились на работу, а снаружи в дом вошел Гамадрил. Капитан махнул ему рукой, чтобы подошел к нему и Сказочнику.

— Мальчишка приходил, — доложил Гамадрил.

— Где он?

— За домом.

— Хорошо. Пока отдыхай.

Капитан продолжил негромкий разговор со Сказочником.

Анюта сходила в уборную и к водопроводу. Вернувшись в пустую комнату, она легла лицом вниз и закрыла глаза. Хотелось кричать от бессилия.

«Приходил мальчишка». Это ученик волхва, других мальчишек здесь нет. Некий неизвестный мальчик мог прийти из дома юхвостов, но вряд ли. «Завтра он пошлет ученика узнать кто ты, — предсказывал вчера капитан действия волхва, — и потребует принять меры».

«Где он?» — «За домом». За домом — свалка, куда никто не пойдет из-за невыносимого запаха. Вывод очевиден. Гамадрил убил мальчика.

Ребенка — за что?!

Не «за что», а «для чего». Ради миссии Сказочника. Волхв мог разобраться, что происходит, и призвать дом юхвостов на помощь. Или послал бы юхвостов на поиски ближайшего робота-смотрителя, чтобы сообщить о порче сирены. Теперь мальчик мертв, и капитан со Сказочником могут быть спокойны. В ближайшее время ничего непредвиденного не случится.

Понял ли Сказочник, что мальчика убили? Вряд ли. А если понял, то ему, в сущности, все равно. Главное — миссия не пострадает. Если исполнить миссию — это хорошо, то убивать детей, которые этому мешают — тоже хорошо? Судя по поведению Сказочника, ничего страшного не случилось. Обычные рабочие проблемы. Одной проблемой стало меньше. Он был счастлив. Минута его славы приближалась.

Все, что помогает миссии — хорошо, а что мешает — плохо. Папа считал не так. «"Хорошо" и "плохо" отличить легко: представь, что все люди постоянно делают так, и по результату поймешь, хорошо это или плохо».

В комнату вошел Сказочник.

— Все нормально? — спросил он.

Нормально? Он, вообще, представляет, на что обрек Анюту?

Для него ничего не случилось. Наверное, это хорошо. Было бы хуже, если б он попрекнул Анюту тем, что она для него сделала.

— Капитан сказал, что все уладил. Скоро нас позовут. Ты мой счастливый талисман, Анюта. Без тебя у меня ничего не получалось. Когда я тащил с собой Яшку и Дуньку, надеясь на них тоже, получалось только хуже, а с тобой все удалось. Ты мое счастье!

Сказочник подхватил ее с тюфяка и закружил по комнате.

Слова, слова, слова. На лице Сказочника радость, а в глазах пустота. Там не было Анюты. Там только миссия. И если покажется — по какой-нибудь причине или без причины, по чьему-то навету — что Анюта мешает миссии…

Но как же приятно быть в его крепких руках.

— Капитану все равно, что будет с твоей миссией, ему на нее плевать, — сказала Анюта. — Если у тебя все получится, ты станешь всемогущим, ты отправишься освобождать другие деревни, а капитан станет королем. Если ты не справишься, виновным во всех бедах сделают тебя. Тебя изгонят. Для роботов ты будешь единственным нарушителем, на тебя начнется охота. Ты боялся трогать роботов в дороге, из-за этого погибла моя сестра. Получится, что ее смерть напрасна. Твоя миссия провалится, а капитан от этого выиграет. Ручка от сирены у него. Юхвосты обречены. Капитан не станет призывать робота, чтобы лечить юхвостов. Капитан заставит их работать в обеих шахтах за еду, а охотники станут надзирателями. Капитан превратится в очередного короля Парамона с его дружиной, женами, выездами на носилках и правом первой ночи. Пока сирена в руках капитана, он может ставить условия кому угодно. Любые условия. Даже тебе, когда ему понадобится.

— Он сам тебе сказал?

Анюта отвернула лицо. В глазах щипало. Сейчас — напоминание о ночи, а позже, наверняка, дойдет и до упреков. Как же он груб.

— Капитан ничего не говорил, — тихо сказала Анюта. — У меня своя голова на плечах.

— Твоя голова полна глупостей. Капитан не дурак, он понимает, каких высот достигнет, когда у меня все получится.

— Яшка тоже был не дурак.

— Ошибаешься. Яшка был дурак, иначе в своей деревне он бы правил, а не бежал из нее при первой возможности.

Дверь в дом загрохотала под градом ударов снаружи:

— Тревога! Нападение! Срочно зовите капитана! Юхвосты напали на шахтеров!

Сказочник выскочил в коридор, на ходу опуская Анюту на ноги. Дежурный, глянув из окошка, скатился по лестнице почти кубарем и отпер засов. Капитан, Гамадрил и еще двое охотников схватились за оружие.

— Сказочник, Анюта, с нами! — крикнул капитан.

Весь путь к шахте бежали.

— Как подошли — непонятно, — на бегу рассказывал гонец-шахтер. — Обошли все посты. Охрана их не заметила. Напали перед шахтой, когда все расслабились и снимали доспехи. Есть жертвы.

Около входа в шахту лежали два трупа и четверо раненых, около них суетились несколько шахтеров. Распоряжалась Дана.

— Наши преследуют их, я осталась, — отчиталась она. — Прости, капитан, не уследили. Но мы отомстим.

Убитыми оказались бригадир и помощник бригадира, из них торчало по нескольку стрел с нитяными хвостовиками. Раненым досталось чуть меньше. Среди них Анюта увидела Кирилла. Он хрипел, изо рта сочилась кровь, тело дергалось. Стрела пробила горло.

— В лечебник! Скорее! — Анюта приподняла голову Кирилла и положила себе на колени. — Сказочник, ну пожалуйста! Он умирает! Они все умирают!

Сказочник глядел на капитана. Тот скомандовал:

— Нежить не успеет, на нее рассчитывать не стоит. Берем раненых, и — вперед, в святилище! — Он говорил в расчете на шахтеров. Со Сказочником капитан уже пользовался словом «робот». — С нами мессия. Сейчас он докажет, кто он — обычный сказочник или действительно тот, кого мы ждали. Я в него верю. Если он обманщик, мы его убьем. Но, повторяю, я в него верю. Шахтеры, готовьте шахту к поимке нежити. Мы скоро вернемся.

Анюта взвалила Кирилла себе на плечи, остальных взяли вернувшиеся из леса охотники.

— Не догнали, — сообщили они. — Ничего, позже отыграемся.

— Они нам ответят за все, — грозно прошипела Бестия.

Она держала раненую в живот шахтершу за руки, Дана — за ноги. Боль раненой и новые травмы, нанесенные таким способом передвижения, не имели значения, главным было время. Спасти нужно до того, как человек умрет, иначе уже не спасти.

— У вас с собой оружие, — между стонами прохрипела раненая. — Волхв и ученик вас запомнят.

— Теперь без разницы, — бросил капитан. Он и Гамадрил несли более тяжелого шахтера со стрелой в подмышке. — С сегодняшнего дня мир будет другим.

Сказочник никого не нес, он налегке мчался впереди всех. Когда раненых подтащили к святилищу, оно было уже открыто, крышка лечебника откинута.

На последнем отрезке пути Анюта вырвалась вперед. Кирилл больше не хрипел, голова безжизненно болталась. Спасти его стало единственным желанием. Откуда-то взялись силы. Только бы успеть. Кирилл — единственный нормальный человек среди ненормальных. Нормальность — это помощь людям без задней мысли. Бескорыстие. Готовность жертвовать собой ради других. Все остальное ненормально.

Только бы успеть.

Сказочник спешил навстречу. Анюта передала ему Кирилла и рухнула на землю. Теперь ждать. Все, что зависело от Анюты, она сделала.

На то, что происходило внутри святилища, смотреть не хотелось, слишком свежи воспоминания. Вчера капитан постарался.

Постарался он и ночью. Если однажды Анюта окажется на скале, а он под скалой…

Есть вариант получше. В тайнике лежат парализер и нож. В ближайшее время Сказочник будет занят в шахте, его миссия в самом разгаре, а тайник оставлен на случай бегства. Сказочнику сейчас не до тайника. Место, где закопан сверток, Анюта помнила хорошо. Парализер обездвижит капитана, а нож…

«Наведет справедливость»? Анюта — заспранец в том худшем виде, который олицетворял Яшка? А еще она станет убийцей. Отомстив, она станет такой же, как убитый. Значит, не мстить? Чтобы ответить себе, ей нужно понять, чего она хочет. О чем мечтает. Какой видит будущую жизнь.

Сейчас Анюта не видела ничего. Только мерзкую рожу капитана, расплывшуюся в удовольствии. Мечты капитана сбывались. Все до единой. Он был счастлив.

Убить его!

А что потом?

Потом Анюту убьют. Пока ее будут убивать, она тоже будет убивать. Она убьет многих. Кровь, ненависть, постоянное бегство и ожидание выстрела из-под каждого куста — о таком будущем она мечтает?

Раненых сложили у входа, охотники уставились в прозрачную дверь. Позади Анюты, далеко за спинами охотников, разнесся скрипучий голос:

— Задача высших сил не в том, чтобы лежащий во зле мир обратился в царство любви и добра, а в том, чтобы мир до времени не превратился в царство боли и крови. Высшие силы дают выбор, и каждый сам выбирает, какую из сил усилить собой. Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их.

Позади Анюты стоял волхв. Охотники выстроились в живую стену, перекрыв вход в святилище, где священнодействовал Сказочник. Они чувствовали себя неуютно с оружием в руках, каждый знал об ответственности, но дело сделано, обратного пути нет. Теперь вся надежда на Сказочника. Нет, на мессию. И на капитана. Капитан никогда не брался за проигрышные дела.

— Какие овечьи одежды, какие волки, ты совсем выжил из ума, старик? — крикнул капитан волхву. — Высшие силы — это те, кто принимает решения, остальным надо смириться и молиться, чтобы не стало хуже. Высшая сила в первую очередь есть сила. Без силы нет всемогущества. Без всемогущества нет власти. Кто всемогущ, тот и есть высшая сила. Как назвать эту силу — любовью, добром, злом или карой за непослушание — не имеет значения, в любом случае она останется силой, которой люди подчинятся даже вопреки своей воле.

— Высшие силы — не те, кто принимает решения за других, — ответил волхв. — Когда небо полыхало, как тысячи костров в ночи, и когда упала огромная огненная звезда, я предрекал, что придет зверь. И когда солнце погасло за двумя лунами и настала тьма, я предрекал, что придет зверь. Тьма — это было знамение. Зверь пришел. Зверь здесь. Среди нас.

— Уймись, старик, твое время кончилось, пришло время молодых и дерзких. — Капитан наложил стрелу на тетиву, показывая, что его намерения серьезны.

Волхв не обратил внимания на угрозу, он шел вперед:

— Заставить человека поверить в то, что мир устроен иначе, очень легко, достаточно разуверить в том, что считалось незыблемым. Люди слабы. — Волхв не спорил с капитаном и не обличал нарушителей, он «вещал» — говорил, глядя вдаль и ни к кому не обращаясь, но его слова казались стрелами, бьющими точно в сознание. — Тесны врата и узок верный путь, и немногие находят их. Да не обольстит вас никто никак, ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся превыше всего, называемого святынею, так что в храме Создателя сядет он, как Создатель, выдавая себя за Создателя…

— Уймись, говорю! — Капитан выстрелил волхву под ноги.

Тот остановился. Капитан достал вторую стрелу. Волхв заговорил с места, не пересекая границу, определенную торчавшей из земли стрелой:

— Ненависть — единственная подруга страха. Из всех пороков только страх не содержит в себе ничего, кроме боли: ожидать — пытка, переносить — пытка, вспоминать — бесконечная невыносимая пытка. А в ненависти видится некое утешение, трусу она служит возмещением за муки страха. Чем сильнее трус боится, тем сильнее будет ненавидеть.

Сказочник вынул Кирилла из лечебника. Кирилл оставался без сознания, руки и ноги беспомощно свисали и болтались, нагое тело обтекало прозрачной густой жидкостью. Но он дышал. От ран не осталось следа.

— Мессия! — хором воскликнули охотники.

— Имеющий ухо да слышит! — провозгласил волхв. — И вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть», и ад следовал за ним, и дана ему власть умерщвлять мечом, и голодом, и мором. И солнце стало мрачно, как власяница, и звезды небесные пали на землю, и небо скрылось, свившись как свиток, и всякая гора и остров двинулись с мест своих. Люди будут искать смерти, но не найдут ее, пожелают умереть, но смерть убежит от них. Дал зверю дракон силу свою, и власть исцелять, и престол свой. И дивилась вся земля, и поклонились люди зверю, говоря: кто подобен зверю сему и кто способен сразиться с ним? И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно, и дано ему действовать так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться зверю. И поклонятся ему все живущие на земле. Имеющий ухо да слышит. Кто ведет в плен, сам пойдет в плен, кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту.

Пока волхв говорил, капитан закинул лук за спину и забрал Кирилла из рук Сказочника. Тот сразу взялся за следующего раненого, а капитан, задумчиво повертев головой, принес Кирилла и его одежду под ноги Анюте. Она, только что поднявшаяся, снова опустилась на землю, к неподвижному телу, и начала одевать Кирилла. Волхв повернулся к ней:

— И показало знамение жену, блудодействовавшую со зверем, преисполненным именами богохульными, и жена облечена была в порфиру и багряницу и украшена драгоценными камнями и жемчугом, и золотая чаша в руке ее, наполненная мерзостями и нечистотою блудодейства ее. И напоила она яростным вином блудодеяния своего все народы, и цари земные любодействовали с нею, но воздадут ей по делам ее, и в чаше, в которой она приготовляла им, приготовят ей вдвое. Сколько славилась она и роскошествовала, столько воздастся ей мучений, ибо говорила она в сердце своем: «Сижу царицею, я не вдова и не увижу горестей». Но люди и племена возненавидят блудницу, и разорят ее, и обнажат, и плоть ее съедят, и сожгут ее в огне. И будет сие, если не истребить того, которого пришествие будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными…

— Да заткните же его кто-нибудь! — крикнул капитан.

Одновременно три стрелы — Гамадрила, Даны и Бестии — вошли в грудь волхва. Посох выпал из рук. Мертвое тело завалилось вбок и мешком упало на землю.

Анюта глядела на убитого волхва. В открытые глаза, строгие и словно бы пристыжающие. На удивленно открытый рот.

Кирилл приподнял голову с ее коленей:

— Где я?

— Все хорошо. — Анюта погладила его по волосам. — Ты жив и здоров. Мы успели. Теперь все будет хорошо.

Кирилл огляделся. После того, как волхв упал, охотники отвернулись к святилищу, их интересовали только действия Сказочника.

Кирилл зашептал:

— Я видел, кто нападал. Не знаю всех, но среди них была Бестия, я ее узнал, когда она стреляла. Нападение подстроено. Стреляли свои. Убили именно бригадира с помощником, и теперь, пока не изберут новых, вся власть над домом сезапов в руках капитана.

«В руках капитана не только власть над домом сезапов, но и рукоятка от сирены, что намного важнее власти над одним домом», — подумала Анюта.

— Нового бригадира может не быть, — сказала она. — Юхвосты останутся без лечения, им придется сдаться на милость победителя. Охотники отправят их в шахты. Капитан станет королем. Он предусмотрел все. Старого мира больше не будет.

— А что будет, когда Сказочник приручит неж… роботов?

В голове Анюты звучали слова волхва: «И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему и кто способен сразиться с ним? И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно, и дано ему действовать так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться зверю. И поклонятся ему все живущие на земле…»

— Он станет королем всех деревень, — ответила Анюта. — Деревенские начальники, как бы они ни назывались, будут у него в ногах валяться, чтобы Сказочник разрешил им попользоваться лечебником.

— И капитан?

— Он ничем не лучше остальных, а во многом даже хуже. Когда Сказочник станет королем королей, для всех будет один закон.

— Капитан этого не допустит, он не для того провозгласил Сказочника мессией.

— Значит, один из них убьет другого.

— Я не хочу жить в таком мире. — Кирилл опустил глаза.

— Я тоже.

Анюта вдруг поняла, что мир, о котором мечтал Сказочник — мир выдуманный, он существовал только в голове Сказочника. Сказочный мир. На деле будут кровь и убийства. Получив власть над роботами, сможет ли Сказочник отдать ее всем людям, как обещал? Если он это сделает, начнутся междоусобные войны людей руками роботов. Сказочник умеет смотреть на несколько шагов вперед. Значит, он не отдаст власть. Вместо роботов людьми будет править Сказочник. Человек без любви. Возможно, роботов еще вспомнят добрым словом. Они поддерживали численность людей, кормили их, лечили. Сказочнику это не нужно. Чем хуже людям, тем проще ими править.

Будет ли место Анюте рядом со Сказочником в том новом мире? «И показало знамение жену, блудодействовавшую со зверем, преисполненным именами богохульными, и жена облечена была в порфиру и багряницу и украшена драгоценными камнями и жемчугом, и золотая чаша в руке ее, наполненная мерзостями и нечистотою блудодейства ее…» Жена? Не будет никакой женитьбы. Когда миссия увенчается успехом, Сказочник вряд ли задумается о семье и детях, он человек другого склада. Ему не нужна жена. Ему нужна рабыня. Даже так: ему нужны рабыни, чем больше, тем лучше. Они должны исполнять его волю, в обмен он согласен заботиться о них в меру возможности. После победы над роботами у него появятся новые заботы. Новые миссии. Он — человек дела, он доказал это всей своей жизнью. Глупо надеяться, что он вдруг изменится. Он определит себе новые цели, еще более масштабные. Его цель всегда оправдывает средства. Анюта знает лучше всех, что ради победы Сказочник не брезгует ничем. Его не сразу заметная, но (едва задумаешься над его действиями) очевидная цель — не счастье людей, как он говорил, чтобы всем нравиться. Его цель — власть. День за днем Анюта с восторгом представляла себя женой великого человека, мессии, освободителя человечества, но быть рабыней даже великого человека она не согласна.

Анюта поднялась и медленно побрела в сторону леса. Все смотрели вперед, в святилище, до нее никому не было дела. Только Кириллу. Он догнал ее.

— Ты куда?

— Подальше отсюда. На восток, где нет людей, нет роботов, нет радиации. Со временем найду подходящую пещеру или построю дом. Если найдется горячий источник, жить будет легкая, но меня устроит любая. Мне все равно. Я готова ко всему.

— Как ты переживешь ночные морозы?

— Помогут вещи из тайника. Через некоторое время шкура-накидка перестанет греть, парализер не будет стрелять, а волшебный нож превратится в обычный, хотя, надо отметить, очень хороший. К тому времени нужно обзавестись жильем, и тогда ничего не страшно.

«Дал зверю дракон силу свою, — продолжали звучать в голове слова убитого волхва, — и власть исцелять, и престол свой». Зверь и стоящий над зверем дракон — это про капитана и Сказочника или про Сказочника и ту силу, которая его послала?

— Можно мне с тобой? — Кирилл опустил глаза, щеки привычно покраснели. — Меня здесь ничто не держит. Во всем мире у меня осталась только ты.

«Только ты». Как долго Анюта ждала от этих слов. Ждала от другого.

Анюта взяла Кирилла за руку. Они пошли вместе — на восток, в благословенные места без убийств и болезней, туда, где встает солнце.

— Еще вчера у меня были другие мечты, — сказала Анюта. — Так мне казалось. А сейчас я поняла, что неожиданно для меня сбылась моя главная мечта — давняя, подспудная, которую я заталкивала подальше, выдавая за нее что-то другое.

— И моя. — Кирилл нежно пожал ее руку.

Далеко позади, у святилища, неслись восторженные крики:

— Мессия! Мессия! Мессия!