Исправник

8. Большой мир

— Можно подняться, — разрешил Сказочник. — Де… див нас не заметил, он прошел мимо. Впредь всем держаться рядом со мной, на открытое пространство без моего разрешения не выходить, внимательно глядеть по сторонам и под ноги, разговаривать шепотом. Дивы должны узнать о нас не раньше того времени, когда это понадобится нам.

Путь сквозь лес продолжился. Ночной кошмар мгновенно забылся, солнце радовало глаз и кожу, и только болезненный Яшка сбивал бодрый настрой: идти быстрее не получалось, потому что Яшка постоянно останавливался отдышаться.

Оказавшись плечом к плечу с Анютой, Яшка прошептал:

— Надо поговорить. О будущем. Для жителей деревни, куда мы идем, каждый из нас останется чужаком, как бы мы ни старались стать своими. Нас четверо, два мужчины и две девушки. Могли бы сложиться две прекрасные пары. Сейчас я болен, слаб и выгляжу отвратительно, но скоро все изменится. Сказочник обещал вылечить меня при первой же возможности, а он, надо отдать ему должное, свое слово держит. Со мной произойдет такое же чудо, как с тобой, я тоже стану сильным и красивым.

— И ты решил, что из всех людей я выберу тебя?

В короткую фразу вместилось столько чувств, что Яшку едва не испепелило.

— Ни в коем случае, — поспешно прошептал он. — Ты старше и умнее, ты больше подходишь Сказочнику. А он тебе нравится, я вижу. Из вас сложится чудесная пара. Я вижу, что Дунька тоже заглядывается на него. Зря. Он умный, и он видит, что из вас двоих ты умнее и больше подходишь ему по возрасту. А Дунька больше подходит мне. Я прошу твоей помощи. Позволь мне ухаживать за твоей сестрой. Если получится — помогай, а если нет, хотя бы не мешай. Это в твоих же интересах.

Яшка выразил на словах то, что у Анюты крутилось в мыслях, но боялось оформиться настолько четко. Дунька вряд ли простит Яшке смерть папы, но она девушка в самом соку, у нее играет кровь, а в голове дует ветер. Почему не помочь Яшке направить ветер в нужную сторону?

Анюта покосилась на Дуньку. Дунька шла с другой стороны от Сказочника, почти соприкасаясь с ним руками. Она ничего не слышала. Слышал ли Сказочник? Он не поинтересовался, о чем шепчутся Анюта и Яшка, и не подал вида, что разобрал хоть слово. А было бы здорово, если б он услышал. Яшка так здорово сказал…

Анюта кивнула.

Довольный Яшка зашагал бодрее.

— Не пойму, из чего сделана твоя одежда, — обратился он к Сказочнику.

— Сложно объяснить. Пластик и ткань из специальных нитей с особой пропиткой.

— Можно для нас сделать такую же?

— Для этого требуется необходимое оборудование. Если оно нам встретится, я сделаю.

Яшка умолк, заговорила Дунька:

— Близнецы спрашивали, как тебя зовут по-настоящему, ты им не ответил. А нам ты скажешь свое имя? Сказочником называть неудобно, мы же знаем, что ты говоришь правду.

— Моя правда слишком неправдоподобна. Я расскажу о себе все, но постепенно.

— Мы готовы. — Дунька притерлась к нему плечом. — Начинай, ради А-Ктина.

Сказочник улыбнулся:

— Как понимаю, А-Ктин — ваше верховное божество. Вы в него верите? Я спрашиваю каждого из вас.

— Ну… — Дунька замялась. — Кто-то же создал наш мир? Кто, если не всемогущий А-Ктин?

— Я в него не верю, — втиснул Яшка. — Но я допускаю, что под именем А-Ктина скрывается кто-то другой, о ком мы ничего не знаем. Возможно, А-Ктин — собирательный образ. А-Ктином могут оказаться дивы, вместе взятые, или их верхушка, или один из них, самый могущественный. Или наши предки придумали А-Ктина, чтобы оправдать собственные глупости и неудачи.

— У нас принято в него верить, — сказала Анюта. — Я вспоминаю А-Ктина только к слову, как нечто неведомое, вездесущее, всеведающее и всемогущее. Скажи нам, он существует?

— В том виде, как вы его представляете — нет. — Сказочник продолжал улыбаться. — По вашей легенде А-Ктин изгнал людей из рая и заставил повиноваться дивам. Некое подобие правды в этом утверждении есть, но А-Ктин здесь ни при чем. Вы считаете, что люди стали болеть, потому что А-Ктин проклял людей за грехи. Скажу одно: А-Ктин тесно связан со снулой хворью, но его имя — результат невежества детей ваших предков и детей их детей, которые сложили легенды про некоего А-Ктина. Дуняша только что произнесла формулу «Ради А-Ктина», это дало мне подсказку. Снулая хворь — следствие радиоактивности «особых камней», которые вы добываете для дивов. Ваши предки знали слово «радиоактивный», а их потомки заменили непонятный набор букв на фразу «ради А-Ктина». Я уже говорил в деревне, что достаточно переехать в другие места, где нет радиоактивности, и снулая хворь исчезнет.

— На новом месте мы не заболеем? — обрадовалась Дунька.

— Там мы излечимся сами? — еще больше обрадовался Яшка.

— Сами не излечитесь, к тому же кроме снулой хвори много других болезней, которые гораздо быстрее сведут вас в могилу,— огорчил Сказочник. — Лечебными модулями, которые у вас называют животворящими купелями, люди могут и должны пользоваться беспрепятственно, для этого нужно вернуть дивов под руку людей.

— Мы командовали дивами? — не поверила Дунька.

— Так было в незапамятные времена, — подтвердил Сказочник, — пока однажды люди не создали дива, с которым не смогли совладать.

— Мы создали дива?! — Дунька выпучила глаза.

Так же удивились Анюта и Яшка:

— Дивов создали мы?!

— Не вы, а ваши могучие предки, — поправил Сказочник. — Пора вернуть людям право быть сильными, а дивам показать их место.

— Я готова! — Дунька едва не задохнулась от нахлынувших чувств.

— Мы готовы, — поправила ее Анюта.

— Легенда про изгнание из рая — она про те времена, когда дивы подчинялись людям? — спросил Яшка.

— Не совсем. — Сказочник покачал головой. — Понятие «рай» пришло из другого времени, но я соглашусь, что эпоху человеческого могущества тоже можно назвать райскими временами. Мы обязаны вернуть те времена. Дивы должны служить людям. Это моя цель, и я ее добьюсь, чего бы мне ни стоило.

— Мы уже слышали, что ты не маг и что тебе помогают высшие силы, — сказала Анюта. — Прости, спрошу еще раз. Если человек одет в магические вещи, открывает двери, запертые с помощью магии, пользуется магическим оружием, двигает скалы, излечивает больных и, главное, собирается подчинить себе тех, кто владеет магией в полной мере, невольно возникает вопрос: не маг ли он? Или ты некто более могущественный?

— Та сила, которая помогает мне в моем деле, более могущественна, чем все дивы вместе взятые и чем кто бы то ни было еще. Но я — не она. Я ее орудие. Оружие возмездия. Искра пламени, которая сожжет нынешний мир, чтобы преобразовать его в новый. Другими словами, я кто угодно, только не маг.

— О чем ты мечтаешь кроме того, чтобы победить дивов и объединить людей? — спросила Дунька.

— На самом деле победа над дивами и объединение человечества — цели второго порядка. Я просто хочу сделать людей счастливыми. Самое обидное, что они не хотят быть счастливыми. Что же, оставить все как есть и ничего не делать? Я так не могу. Пока жив, я, наперекор всему, буду идти к своей цели. Я знаю, что я прав, потому что меня ведет необъяснимая сила, называть которую можно по-разному. Всевышний, например. Или Создатель. Когда я в затруднении, мне даются подсказки. Сложные устройства становятся простыми, многие вещи становятся понятными, хотя раньше я не имел о них представления. Мои силу и реакцию Анюта видела под скалой. Еще я вижу в темноте. Не как днем, но если кто-то идет неподалеку или затаился за небольшой преградой, я замечу его. Также мне доступно многое из того, что умеют дивы. Но я не маг. Маг действует своей волей, а меня ведет нечто высшее. Моя миссия — привести людей к счастью. Для этого нужно объединить их. Я не маг, а, скорее, мессия, посланец той силы, которая хочет людям добра.

— Если дивов создали люди… — Анюта задумалась, подыскивая нужные слова, но так и не нашла. Она закончила просто: — Зачем?!

— Себе в помощь, с самыми благими намерениями. Люди часто создавали невероятную мощь, с которой позже не могли совладать. Это в крови у человека — хотеть улучшить жизнь за счет чего-то или кого-то. Дивы — последнее звено в цепочке изобретений, которые вырвались на волю и едва не погубили своих создателей. Позже я расскажу обо всех «прорывных достижениях человеческого гения», после каждого из которых люди оказывались на грани уничтожения.

— Почему позже? — Дунька умоляюще сложила губки. — Мы не глупые, нам только некоторые слова неизвестны, но в целом все ясно.

— Начать объяснения нужно с чего-то более простого, иначе вы многого не поймете или, что еще хуже, поймете неверно.

Сказочник умолк, паузой тут же воспользовался Яшка:

— Откуда ты пришел в нашу деревню?

— И почему ушел из тех мест, откуда пришел к нам? — добавила Анюта.

— Где ты родился? — одновременно с ней спросила Дунька и сразу продолжила: — Кто были твои родители?

— Я отвечу на все вопросы, они взаимосвязаны, но чтобы понять ответы, вам нужно больше узнать о мире, где вы живете. Начнем издалека. Вам известно слово «планета»?

Яшка кивнул:

— Предки людей прилетели сюда со звезд, а наша планета круглая, хоть в это трудно поверить.

— Уже хорошо, что круглая, а не плоская. Для начала я подробно расскажу о том, как и куда прилетели предки сегодняшнего человечества, ныне раздробленного и униженного. Многие слова будут вам непонятны, не обращайте на них внимания, просто запоминайте. Со временем объем информации вырастет, она уложится на нужных полочках памяти, и появится понимание всего, что произошло, что происходит и что будет происходить. Огромный межзвездный корабль, на котором летели колонисты с планеты Земля, назывался ковчегом. В памяти ковчега находилось несколько звездных систем, где планеты по условиям напоминали Землю. Попутно аппаратура ковчега искала другие такие же миры, бортовой компьютер выбирал наиболее подходящий вариант и прокладывал оптимальный путь. Планета, где мы находимся, в то время не имела имени. Позже ее назвали Новой Землей. Параметры планеты максимально соответствовали всем условиям для колонизации — у нее были пригодная для дыхания атмосфера, вода и растительная жизнь. День на Новой Земле длился двадцать два часа пятьдесят пять минут шесть секунд. На Земле он составлял ровно двадцать четыре часа. Примерно одинаково, поэтому организмы землян легко привыкли к местным суткам. Правда, год Новой Земли во много раз больше, но для жизнедеятельности человека это не имеет значения.

— Год?.. — переспросил Яшка.

— Год — один оборот планеты вокруг звезды. В других широтах вы заметили бы смену времен года, а здесь разница почти не ощущается.

— Времена года? — не удержалась Дунька. — Это как?

— Представьте, что день длится несколько месяцев, а потом столько же ночь.

Дунька всплеснула руками:

— Не представляю, как можно непрестанно спать несколько месяцев, пусть даже самых маленьких, а потом столько же работать.

— В жизни многое невозможно представить, — улыбнулся Сказочник и продолжил рассказ: — При облете планеты ковчег не обнаружил никаких видов жизни, кроме растительной. Также не нашлось следов других цивилизаций. Благоприятные условия создавала плотная атмосфера, без которой мощный ультрафиолет звезды типа эф-девять уничтожил бы все живое.

— По размерам Новая Земля больше или меньше изначальной Земли? — поинтересовался Яшка.

— Меньше. На ней два материка, Малый и Большой, их омывают непредставимо огромные, почти безжизненные океаны. «Почти» — из-за водорослей и простейших организмов. Местная звезда ярче Солнца Земли, но для простоты ее тоже назвали солнцем, чтобы не менять привычки. Новая Земля идеально подходила для жизни, дальнейшее путешествие теряло смысл, и ковчег, когда детально исследовал планету из космоса, вошел в ее атмосферу для посадки. Приземлиться в штатном режиме не удалось, ковчег потерпел крушение. Так на Новой Земле появились люди. И поэтому у людей все так плохо. Вместо активной колонизации получилось выживание в чрезвычайных условиях.

Анюта видела, что, как и она, Дунька и Яшка понимали не все, но рассказ был понятен в целом а это главное. Тонкости можно выяснить позже.

Яшка все же спросил:

— На какой материк упал ковчег?

— На Малый. Для посадки выбрали место, где залежи необходимых полезных ископаемых расположены наиболее компактно. Части разрушенного ковчега разбросало вокруг территории, которую определили для приземления. Людям повезло во всех смыслах, они смогли выжить после крушения, а планета Новая Земля оказалась счастливой находкой. Не сложись здесь хотя бы одно из необходимых для жизни условий, люди погибли бы. Собственно, местный климат подходит человеку только между двадцатой и тридцатой параллелями, север и юг не годятся для жизни из-за низких температур, а экваториальная часть — из-за высоких. Остаются две полосы на Большом материке, и одна, северная, здесь, на Малом.

— От снулой хвори… то есть, от ра-ди-а-ктив-ности, — выговорил Яшка новое слово, — можно просто уплыть на кораблях? Ты же знаешь, как их сделать, ты поможешь?

— Можно и на кораблях, — кивнул Сказочник. — Если понадобится, я нарисую чертежи кораблей и помогу их построить. В новых землях люди на время забудут о прошлых бедах. Но не надо забывать, что бегством проблемы не решают, а, в лучшем случае, откладывают. А они множатся, крепнут и догоняют беглецов в самый неподходящий момент. Я предлагаю другой путь. В первую очередь надо подчинить дивов. Лечебники станут доступны каждому. О болезнях, ранах и воздействии радиации можно забыть. У дивов есть и другие «чудеса», одно чудесатей другого. Пройдет немного времени, и все «магические» штучки и возможности дивов будут к вашим услугам. Главное — не убегать от проблемы, если есть способ решить ее в свою пользу.

— Опасный способ, — заметил Яшка.

— Зато действенный. Рисковать нужно тогда, когда риск того стоит.

— Ты не рассказал о себе, — заметила Анюта.

Сказочник задумался.

— Со мной все просто и, одновременно, очень сложно. Не знаю, с чего начать. Чтобы понять мое прошлое и настоящее, нужно хорошо знать историю Земли и представлять ее связь с историей Новой Земли, а вы только-только узнали канву событий своей планеты. Наверное, мне еще рано рассказывать о себе все. В нескольких словах моя история выглядит так: однажды я оказался в ненужное время в ненужном месте… или, если судить по результатам, то, наоборот, в очень нужных времени и месте, после чего со мной произошли удивительные события, и вот я сижу тут с вами, рассказываю о мироздании и учу, как изменить мир. А сейчас сделаем привал, все давно проголодались.

Сказочник свернул к шумевшему в низинке ручью.

После обеда путешествие продолжилось. Ничего нового не происходило, воодушевление от невероятных приключений постепенно сошло на нет, навалилась усталость. Разговоры прекратились, каждый думал о чем-то своем. Ноги гудели. Чтобы их переставлять, требовались невероятные усилия. Яшка едва плелся и ежеминутно останавливался отдохнуть. Анюта с тоской глядела на клонившееся к закату солнце. Путь будет долгим, а впереди ночь. И ни одной пещеры по пути. Сплошной лес. Наверное, Сказочник нарочно вел по лесу, чтобы не попасться на глаза дивам. Но где же ночевать?

— Заметите пещеру — скажите, — предупредил Сказочник. — Лучше остановиться заранее, чем тратить время и силы на сооружение жилища.

Пещер не было. Ближе к вечеру Сказочник объявил:

— Пора готовиться к ночи. Будем строить временное жилище. — Под место для ночевки он выбрал приподнятую над остальной местностью площадку на краю большой ямы. — Нам понадобятся несколько камней для очага, дрова на всю ночь, трава, чтобы мягче спать, — начал перечислять он, — много длинных прутьев, листовая кора и крепкие шесты длиной в один, в два и в три человеческих роста, по восемь штук каждого размера. Яша, пойдешь за… Нет, не справишься, пусть лучше девочки идут за шестами, а ты поищешь камни. Если сидят глубоко или не сможешь поднять, зови меня на помощь, но, конечно, не голосом. В лесу не шуметь, на землю наступать осторожно, разговаривать шепотом. Кого-то увидите — падайте в траву и не двигайтесь. Анюта, возьми нож. Друг от друга не отходите, мы в незнакомых местах, неприятности нам не нужны. Кричите только в случае, если на вас нападут.

Сказочник обучил Анюту обращению с ножом. Стоило нажать на боковую выпуклость рукояти, и нож проходил через толщу деревянных стволов как сквозь воду. Дерево он не резал, а, казалось, прожигал перед собой. Кроме как магией объяснить такое чудо невозможно. Магия — это все, что нельзя объяснить. Лучше сказать так: магия — то, что работает, но почему оно работает, объяснить невозможно. Получалось, что Сказочник — маг, как бы он не отнекивался. Он говорил не «магия», а «физика». Значит, физика — другое название магии. И наоборот.

Анюта полюбила железный нож еще больше. Забрать его у нее теперь мог только Сказочник, а кто-то другой — ценой жизни.

В постройке временного жилища Сказочник участвовал больше советом, чем делом. Он наблюдал за окрестностями. Нет ничего хуже, чем попасться в лапы диву на его территории. Все понимали, что без Сказочника остальным не выжить.

Четыре длинных шеста установили в виде остроконечной пирамидки, к ним приставили еще четыре в промежутках, верхушки связали, остальными шестами укрепили середину и низ, поперечно переплели прутьями и обернули половинками распоротых одеял. Понизу, где ткани одеял не хватило, дыры закрыли листовой корой. Сверху осталось отверстие-дымоход. Под навесом образовалась круглая площадка длиной в восемь шагов. В центре развели костер, по одну сторону от него сложили дрова, по другую насыпали ложе из травы. Поверх травы Сказочник расстелил шкуру дива, загнув ее со стороны стенки, чтобы укрываться.

— Шкура всего одна, спать придется плечом к плечу, так теплее.

Он посмотрел на Анюту и Дуньку. Они не возражали. Дунька даже обрадовалась. Она завидовала, что Анюта уже лежала в постели со Сказочником и, тем самым, как бы вырвалась на шаг вперед в начавшейся борьбе за жениха.

Снаружи чувствовалось приближение ночи. Листья деревьев скручивались и втягивались в ветви, кусты складывались, трава опускалась на землю. Солнце медленно тонуло за темной полосой леса. На востоке небо потемнело, там собирались тучи. А в постройке было тепло и уютно. Только Яшка был лишним. И Дунька.

Сказочник распорядился, вроде бы ни к кому не обращаясь:

— Сходите в кустики перед ночью.

— А мне потом что делать? — проныл Яшка. — Я болею, мне до утра по нескольку раз бывает надо.

— По другую сторону очага поставим тебе горшок, — фыркнула Дунька. — Мы не привередливые, когда спим. Только не буди.

— Яша не виноват, что он болен. — Сказочник укоризненно покачал головой. — Скоро он вылечится, его здоровье будет таким же, как у вас. Главное — дойти до деревни.

— Там тоже есть храм дивов?

— Наверняка.

Вскоре все были готовы к ночевке, ждали только команды Сказочника. Он распорядился:

— Девушки, ложитесь в середину, там вам будет теплее.

Они легли. Дунька с надеждой глядела на Сказочника. С какой стороны он ляжет? Другими словами, кого он предпочтет видеть соседкой на всю ночь? А если не только на ночь, а на всю жизнь?

Анюта бросила взгляд на Яшку. Опередив Сказочника, он расположился рядом с Дунькой, вызвав ее ворчливое неудовольствие. Сказочник лег на свободное место рядом с Анютой.

Анюта повернулась к Дуньке и показала ей язык: пусть даже не надеется, что у нее что-то получится. Яшка верно сказал: Анюта и Сказочник составят чудесную пару. «Он умный, и он видит, что из вас двоих ты умнее и больше подходишь ему по возрасту, чем Дунька». Поэтому он лег рядом с Анютой. Она чувствовала его тепло. Или это тепло от шкуры дива? А Сказочник лег с Анютой лишь потому, что место около Дуньки занято?

Что только не лезет в голову перед сном.

— Разве не надо выставить дежурного? — опомнился Яшка, в полудреме думавший о не менее насущных, но гораздо более важных для выживания вещах. — Костер погаснет, мы замерзнем и не проснемся. А дым могут заметить со стороны.

— У меня хорошо развиты внутренние часы, и когда потребуется, я подброшу дров, — успокоил Сказочник. — А дивы по ночам практически не ходят. Если кто-то из них вдруг решит прогуляться и ненароком заберется в нашу глушь, я услышу его даже во сне — при ходьбе див мощно проминает снег, шум будет стоять на весь лес. Оружие у меня под рукой. Спите спокойно.

Снаружи валил снег. Потрескивали дрова. Анюта прижалась к Сказочнику крепче. Так бы лежать и лежать, и чтобы непредсказуемое утро никогда не наступило. Никто не знает, что будет завтра. И будет ли.

Дунька поднялась.

— Подвиньтесь. — Она перелегла под другой бок Сказочника, сместив его к центру шкуры, отчего он, в свою очередь, сдвинул Анюту к Яшке.

— Что случилось? — буркнула Анюта.

Она догадывалась, что случилось, но пусть Дунька сама себе роет яму, придумывая несуразные поводы.

— Руки распускает, — ответила Дунька.

Анюта прикусила губу. Игра на жалости и мужском желании защитить — беспроигрышный ход. Один ноль в пользу Дуньки.

— Это было во сне! — возмущенно пробубнил Яшка.

— А вот и нет. И даже если во сне.

— Яша! — строго сказал Сказочник.

— Я случайно. Больше не повторится.

Обратно Дунька, естественно, не перелегла.

Так и лежали, пока не заснули. Все, кроме Анюты. Выждав, когда с обеих сторон все успокоятся и тихо засопят, она снова прижалась Сказочнику. В конце концов, с другого его бока то же самое делала Дунька, и он не возражал. Даже, кажется, обнимал ее сзади, чтобы не было холодно. Анюта тоже так хотела.

Стоило с удовольствием примоститься к крепкому плечу, как к спине придвинулся Яшка. Анюта оттолкнула его. Яшка придвинулся снова, еще и рукой погладил.

Анюта со злостью обернулась. Яшка зашептал в самое ухо, глотая половину звуков, чтобы рядом не услышали:

— Моя судьба — ты, а не Дунька. Она помешалась на Сказочнике и не понимает, что теряет. Я скоро буду таким же сильным и красивым. Я стану его заместителем. Из вас двоих он все же выберет Дуньку, она сочная и сладкая, у нее каждая грудь больше твоей попы, а Сказочник, во-первых, мужчина и, во-вторых, не дурак. А с тобой мы сможем быть главными во всем, что сделает Сказочник. Он понимает, что Дунька ему не помощник, он на нее не сможет положиться в серьезных делах, она тупая, а мы с тобой возьмем все в свои руки…

Какая же мразь этот Яшка. Анюта потянулась к ножу, но пересилила себя и вернула руку на место. Сказочник не простит. А идеи Яшки ему, возможно, даже понравятся. Роскошная юная подружка в постели и пара умных помощников — о чем еще мечтать деятельному мужчине?

Огонь с громким треском стрелял искрами, в дымоходе подвывал ветер, рядом сопел Сказочник и счастливо похрапывала Дунька. Яшка продолжал делиться мыслями, где Анюте с ним светило великое будущее. Если наступить на горло собственным чувствам, то, по правде говоря, Яшка прав. Другое дело, что от его правды выть хочется, а рука тянется к ножу.

Анюта прошипела:

— Помнишь рассказ Близнецов, как они поссорились со мной и после этого на них упала скала? Думаешь, она сама упала?

— Ты это к чему?

— Подумай.

Яшка не зря считался умным. Он отодвинулся и больше Анюту не беспокоил.

Утром все сделали вид, что все нормально и что ночью никто никому не досаждал. Сказочнику хотелось дружную команду, и Анюта с Дунькой и Яшкой делали вид, что никого дружнее них в мире не существует. Но Анюта ни на минуту не забывала про судьбу папы. На Дуньку же больше действовали слова «Кто не захочет дружить, оставлю в лесу», а свою судьбу она связывала теперь только со Сказочником. Дунька глупая, но упрямая. Чудовищное сочетание. Перебороть ее будет непросто.

Но надо. Потому что свою судьбу Анюта тоже связывала только со Сказочником.

Ночью постройку замело почти наполовину, утром снег растаял, вода потекла по склону вниз, но сырость все равно ощущалась. Завтракали разогретыми запасами. Ночное жилище было разобрано, а следы ночевки Сказочник приказал уничтожить полностью. Если повезет, в следующий раз ночевка пройдет в пещере. Не найдется пещера — жилище на ночь потребуется строить заново.

В путь отправились по подсыхающей грязи, чтобы уйти от места ночлега как можно дальше. Сказочник допускал, что дым мог попасться на глаза кому-то из дивов, ночующих неподалеку. Он не раз повторял, что его цель — подчинить дивов, а не убить их. Убийство дива привлечет внимание остальных, дивы ополчатся на людей, пострадают невинные.

Анюта подумала, что сначала пострадают те, кто убивал, им дивы отмстят в первую очередь. Миссия окажется под угрозой. Не зря Сказочник шел лесами или каменистыми тропами, чтобы не попадаться дивам на глаза и оставлять как можно меньше следов.

— Как победить дивов? — допытывалась Дунька.

— Один раз поймать дива — и все, потом ручной див будет помогать мне ловить и приручать других.

— Мы вчетвером сможем поймать дива?

— Я думал об этом. Чтобы приручить дива, его надо обездвижить. Главная проблема — див не должен понять, что его ловят. Он должен видеть в нас друзей.

— Изначально мы для него нарушители, — вздохнул Яшка, — он видит в нас угрозу не только себе, но и всему миропорядку.

— Я знаю, что делать! — выпалила Дунька.

— Как не казаться нарушителями или как поймать и обездвижить дива? — Сказочник глянул на нее с интересом.

— Одного дива убить можно, но нельзя. — Дунька заметила, что ее не понимают, и пояснила, обращаясь к Сказочнику: — Если ты встретишь дива, ты его убьешь?

— Да, иначе он убьет нас. Но я не желаю такой встречи, чтобы не пострадали люди и моя миссия.

Дунька победно улыбнулась:

— Значит, надо убить их всех!

Анюта не знала, смеяться над сестрой или плакать от ее глупости. В целом хорошо, что Дунька выставляет себя на посмешище. От этого выигрывает Анюта.

Яшка неожиданно заинтересовался словами Дуньки.

— Дивов много? — спросил он. — Я имею в виду вообще, всех вместе.

— Не могу сказать точно. Думаю, несколько сотен.

— Всего?! — удивилась Анюта.

Еще вчера ее мир состоял из одной деревни и нескольких дивов, а сегодня, после рассказов Сказочника о большом мире, сотни дивов казались незначительной преградой на пути человечества, обитающего во множестве деревень.

— Убить их всех! — воодушевленно повторила Дунька.

— Если это получится… — продолжил Яшка свою мысль, — я хочу сказать, что если удастся сделать это быстро и надежно, то люди будут в безопасности.

— И снова жить в каменном веке, если можно взлететь к звездам? — Сказочник покачал головой. — Поверьте, оно того не стоит. Я доведу свою миссию до конца, и ситуация поменяется. Пройдет немного времени, и властвовать на планете будут люди, а дивы будут служить людям. Вам трудно представить, что для человека могут сделать дивы. Жизнь без болезней станет, по сегодняшним меркам, практически вечной. Людям будут доступны любые вещи, инструменты и устройства. Сейчас вы о них не имеете представления, а я не могу объяснить. Каждое из них покажется чудом. Расстояния перестанут быть проблемой, от деревни до деревни можно будет домчать за считанные секунды, а за несколько минут облететь планету. Говоря вашим языком, каждый человек станет магом.

— Хотела бы я жить в таком мире, — мечтательно произнесла Дунька.

Направленный на Сказочника взгляд был настолько откровенен…

Дунька без обиняков показывала, с кем она хотела там жить.

— Ты будешь в нем жить. — Сказочник улыбнулся Дуньке. И подмигнул ей. И похлопал по плечу.

— А я? — обиделась Анюта.

Неужели Яшка прав? Подругой Сказочника станет именно Дунька? Он впервые выказал предпочтение.

— И ты. — Сказочник обнял Анюту и Дуньку за плечи и притянул обеих к себе. — И вы, и Яшка, и все-все-все. Осталось совсем немного.

***

Анюта никогда не ходила там много. Лечебник добавил сил, но даже их не хватало. Яшка временами совершенно изнемогал, тогда Сказочник нес его на спине или на руках, а вещи тащили Анюта и Дунька.

Еще одна ночевка прошла так же, как предыдущая, а к следующему вечеру за лесом показались испещренные проемами скалы. Там наверняка найдется пещера. А если нет, то к глубокому проему можно привалить камни и закрыться ветвями. Лучше бы, конечно, нашлась пещера.

Яшке не хотелось снова заниматься строительством времянки, и он дал слово, что выдержит долгий переход.

К скалам подошли перед самым началом ночи. Холодало. Сказочник не верил, что Яшка дойдет, и собирался остановиться в глубине последней лесной чащи, но его острое зрение заметило впереди то, что при всем старании не разглядела Анюта.

— Там есть пещеры. Идем вперед.

Последнюю тысячу шагов Яшка провел на спине Сказочника.

Пещера нашлась. Длинная, узкая, с неровным тупичком, куда принесли камней и травы, чтобы сделать ровный пол для лежанки. Место Сказочник выбирал так, чтоб снаружи не увидели огонь, поэтому пришлось лезть вглубь пещеры.

Пока носили камни, траву и дрова, пошел снег. Холодный воздух пробирал до костей. Костер еще разгорался, тепло было только у огня, и отойти от него значило замерзнуть. Но остаться — тоже значило замерзнуть. Было видно, что принесенных дров до утра не хватит. Не будь Яшка таким медленным…

Кому-то надо снова идти за дровами. Кому?

Обратно можно не вернуться. К тому же, тот, кто пойдет, в любом случае заболеет, даже если вернется.

Кем-то надо жертвовать. Для Анюты и Дуньки выбор прост и понятен: за дровами должен идти Яшка. Но вернется ли он, зная, что идет на верную смерть? Зачем ему надрываться, спасая других, если можно спокойно замерзнуть, думая о чем-то приятном?

Что просто и понятно для Анюты и Дуньки, неоднозначно для Сказочника. Яшка ему зачем-то нужен. Яшка умный. Он много знает. Сказочник ценит его.

Не жребий же кидать. Голосование тоже бесполезно: всем понятно, у кого решающий голос. Сейчас станет ясно, кто из троих наименее важен. Если Яшка — надо предупредить, что он может не вернуться. У него нет причин возвращаться. До лечебника еще идти и идти, Яшка не доберется туда живым, и он это знает.

Сказочник растянул на земле шкуру дива.

— Анюта, дай мне нож. Яшка, ложись в середину. Раскинь руки. Анюта, Дунька, ложитесь к нему с двух сторон. Слышали, что я сказал? Яшка, обними их — крепко, за талии, и прижми к себе. Я сказал за талии. — Сказочник завернул всех троих в теплую шкуру, хорошо укутав и ноги, и головы. — Лежать и греть друг друга, пока я не вернусь.

— Но ты… — Голос Дуньки дрогнул.

— Последнее предупреждение, — перебил Сказочник. — Мои приказы не обсуждаются.

Он ушел в ночь.

Лежать с Яшкой было противно. Его руки казались липкими, они не делали ничего предосудительного, но ощущались как нечто мерзкое, склизкое, от чего хотелось избавиться. Анюта терпела. С другой стороны терпела Дунька. «Последнее предупреждение» — это не шутка. Наверное, сейчас Дунька промолчала бы, даже если бы Яшка распустил руки, как в первую ночь.

Сказочник дважды ходил за дровами. Похоже, одежда защищала его тело от холода не хуже шкуры дива, а на голову он намотал ткань бывшего одеяла. Когда он вернулся, огонь полыхал вовсю. Стало тепло. Дров теперь достаточно, их даже больше, чем требовалось. Запас позволял не беречь их.

— Можно лечь как обычно, — разрешил Сказочник, раскрыв шкуру и расстелив ее по земле, чтобы поместились все.

Яшка покорно отполз вбок. Анюта и Дунька улеглись под бок к Сказочнику.

Наутро Сказочник не заболел, его тело оказалось более закаленным, чем у обычного человека. Однажды он сказал: «Мне доступно многое из того, что умеют дивы». Наверное, переносимость холода у него такая же. А его одежде, о которой он рассказал, что это «привет из большого мира», Анюта люто завидовала. Если дивы могут обеспечить такой одеждой каждого, то дивов однозначно требовалось приручить.

На следующий день в дороге Сказочник рассказал о деревнях, где побывал раньше. Все деревни, по его словам, устроены примерно одинаково. До пяти дворцов (Сказочник называл их бараками) и один-два храма (технических строения для служебных целей). Бараки имели освещение и обогрев, а холодные технические строения использовались как склады и для других надобностей. Невидимые двери Сказочник называл стеклянными, но добавлял, что на самом деле они не из стекла, а из прозрачного пластика, который люди по привычке называли стеклом. На вопрос «Какие люди?» он ответил: «Люди большого мира».

Животворящая купель в большом мире Сказочника называлась лечебником. В деревнях лечебник устанавливался, как правило, в одном из технических строений или, бывало, его ставили в бараки, если при изначальном заселении там оставалось место.

Дивов везде называли по-разному. Бесами, чудищами, лешими, дэвами, панами, джиннами, троллями, гоблинами, монстрами, упырями, кикиморами, посланниками жизни и смерти, мумиями, целителями, чародеями, хозяевами, нечистью... Чаще всего их называли демонами.

— Вот почему ты недавно оговорился: «Де… див нас не заметил»! — вспомнила Дунька.

— Так их звали в той деревне, где я пробыл дольше всего. Название стало для меня привычным.

В той первой деревне обрадовались сильному работнику, Сказочника собрались женить. Невесту ему предложили одну из лучших, чтобы соответствовала его силе и стати. Анюте и Дуньке слушать про невесту было неприятно, но болезненно интересно. Они требовали подробностей. Сказочник, наоборот, в детали не вдавался, как будто хотел что-то скрыть. В его изложении история выглядела неправдоподобно, невеста больше походила на жену и вела себя как жена. В свое время на вопрос «Ты женат?» ответ был однозначен: «Я свободен». Прозвучало и пояснение: «Меня пытались женить, но моя миссия не подразумевает женитьбы». У Анюты возникли сомнения в истинности слова «пытались», но правды теперь не узнать. Что Сказочник расскажет — то и правда.

Невеста-жена предала его, когда узнала замыслы и увидела предметы, с которыми он пришел в деревню. Вещи из свертка он никому не показывал, но женщина, с которой живешь — другое дело. К тому времени силу Сказочника уже знали и связываться напрямую с ним не стали. Его пытались отравить. Организм исторг травяной яд. Обошлось головокружением и тошнотой. Тогда на Сказочника устроили покушение. Как бы сам собой обвалился свод шахты, куда Сказочника направили по надуманному поводу. Он с трудом выбрался, а другие шахтеры погибли. Больше он не рисковал и ушел сам.

В другой деревне, едва увидев одежду Сказочника, его сразу назвали магом и хотели сжечь. Он успел сбежать. Затем были третья деревня, четвертая, пятая, шестая…

Чаще всего в деревнях правил вождь, получивший власть по наследству, пришедший к ней силой или выбранный голосованием. В одной деревне вождя называли князем, его власть держалась на праве сильного — никто не мог с ним справиться. В другой деревне (там вождь именовал себя императором) правил самый хитрый. В честном бою его побил бы любой из тех, кого он допускал до лечения, но ум правителя не допускал существования противников. Третьей деревней руководил самый старый. Его уважали за большой жизненный опыт. Его называли царем. Царь выслушал Сказочника и сказал, что поддержит его, если сначала поддержат и помогут в других деревнях, а сейчас вынужден отказать.

Одних вождей люди себе избирали на определенный срок, другие воцарялись надолго, они правили до смерти, успев пережить несколько поколений тех, кого не допускали к лечебникам.

В одной деревне жили мусульмане. Дивы там назывались джиннами, их родословную вели от Иблиса, который отказался поклониться человеку, сотворенному Всевышним. «Иблис заставил их за истину считать его греховные сужденья, и все они пошли за ним». «Конечно, средь людей бывали и такие, которые убежища искали среди джиннов, но те лишь увеличили безумие таких». В священной книге мусульман, передаваемой из уст в уста, рассказывалось, как на древней Земле джинны повиновались пророку Сулейману (он же царь Соломон) и делали ему все, что он желал.

Мусульмане встретили Сказочника приветливо, они доказывали ему истинность своей веры, а на его попытку привлечь их к борьбе с джиннами ответили отказом:

— Ибо сказано: «Он — Тот, Кто научил Корану, Кто создал человека и научил его разумной речи, Он поставил землю для людей, где плоды, свисающие с ветвей, и зерно с мякиной, и душистые травы. И сотворил Он джиннов из смеси огненной, от дыма освобожденной. Какое же благодеяние Господа вашего отрицаете вы, человек и джинн?»

Оба они — человек и джинн — творения Милостивого, оба могут нести добро или творить зло. Воевать с джиннами как явлением — все равно, что воевать с человечеством только потому, что среди людей есть недостойные. Сказочнику дали имя Даджаль — «лжемессия». Ломать установленный свыше миропорядок мусульмане не собирались, ответы на все вопросы им давал Коран, так же как в следующей деревне Библия давала ответы христианам.

Христиане приютили Сказочника, предоставили кров и пищу. Он поделился с ними своими планами. Его намерения не вызвали не только восторга, но даже понимания.

— Зачем? — спрашивали христиане.

— Разве никто из вас не хочет воплотить мечту всех людей о свободе?

— Мечта по своей природе не свойственна христианскому мировоззрению. Не надо отводить мечтам внимания больше, чем они заслуживают. Мечта — это игра ума и чувств, в лучшем случае добрая и светлая, в худшем — опасная. В любом случае, мечта — это отрыв от реальности. Христианство — мировоззрение абсолютно реалистичное, на истине основанное и истины взыскующее.

— Разве основа христианства — не вера?

— Вера без знаний — пустая мечта.

— Не понимаю. В далекой древности предки придумали, что Бог должен быть таким, каким вы Его представляете, и через тысячелетия вы продолжаете в это верить? Наука многих поколений вам ничего не доказала и ни в чем вас не разубедила?

— Вы неправы. Предки не придумывали, каким должен быть Бог, они не знали, какой Он. Их заслуга в том, что, умея жить и любить гораздо лучше нас нынешних, они отсекли все, чем Бог не является. Мы верим в то, что осталось и что словесной эквилибристикой не опровергнуть, когда дело доходит до основ знания, которое упирается в фундаментальный тезис «Бог есть любовь». Вы также неправы, что наука отрицала существование Бога. Наоборот, большинство ученых сразу, после прорывных открытий, или со временем приходили к Богу. Вы недостаточно знаете первоисточники. Кто-то вам внушил, что наука и религия — противники. На самом деле они напарники, они не опровергают друг друга, а дополняют.

— Вы много знаете о древнем мире. Откуда?

— Незнание появляется тогда, когда нарушается связь поколений.

Сказочник не сдавался, настаивал на своих взглядах, пытался убеждать маловерных. Его начали сторониться, по памяти цитировали Священное Писание: «Тогда соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга, и многие лжепророки восстанут, и прельстят многих, и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь». Итогом разговоров стала та же отповедь, как и в деревне мусульман:

— Нам не запрещают жить так, как мы хотим, зачем же нам бунтовать?

Сказочник пошел дальше. В следующей деревне сначала все шло отлично, его с воодушевлением выслушали, но решение осталось за советом старейшин. После долгого совещания Сказочника пригласили к костру, где сидело пятеро самых старых жителей деревни. Дивов здесь называли нечистью.

— Ты просишь нашей помощи, чтобы подчинить нечисть людям. То есть, ты хочешь завладеть сознанием нечисти. Ты маг?

— Не в том смысле, в котором вы думаете. Я не волшебник, просто я знаю, как устроена нечисть. Ею можно управлять. Скажу больше: нечистью нужно управлять! Она должна служить людям. Представьте жизнь, где люди правят нечистью, а не наоборот. Сколько полезного сделает нечисть, если ее мощь и возможности направить только на улучшение жизни людей!

— Ты собираешься управлять нечистью на правах сильного, как она управляет нами, или все же подчинишь ее сознание?

— Я сделаю так, что вся нечисть, от первой до последней, будет счастлива служить людям. Нечисть поймет, что в этом смысл ее жизни, и будет стоять в очереди, чтобы выполнить очередную задачу.

— Значит ты маг. Тебе известно, что полагается делать с теми, кто владеет магией?

— Будь я магом, я внушил бы вам, что прав, и вы признали бы мою правоту. А вы не соглашаетесь со мной. Какая же это магия?

— Наверное, твоя магия сейчас однобока, и люди тебе пока неподвластны. Но все может измениться. Поэтому магия запрещена. Запрещены даже разговоры о ней. Ты хочешь, чтобы нечисть нас уничтожила?

— Наоборот, я хочу, чтобы она вам служила. Сделать это просто. Когда-нибудь у меня будет достаточно помощников, чтобы не просить чьей-то помощи, но зачем терять драгоценное время? Нечисть можно подчинить уже сейчас!

— Ты не слышал, что было сказано? За магию или разговоры о ней полагается смерть.

— Я говорю совершенно о другом. То, что я предлагаю, не магия.

— Ты предлагаешь то, что очень похоже на магию. Каждому из нас ошибка может стоить жизни. Больше мы не будем тебя слушать. Если ты скажешь еще слово на прежнюю тему, будешь убит. Ты понял?

— Да. Ни слова о том, что другие могут принять за разговоры о магии.

— Верно. Даешь слово, что отныне будешь обдумывать каждое слово, и если у кого-то возникнут подозрения — безропотно примешь наказание?

— Даю слово.

— Хорошо. Но мы не можем быть уверены, что нечисть не узнает о твоих словах и не примет их именно за то, за что приняли мы. Ты хороший человек, здесь никто не желает тебе зла, но ты опасен для нас. Мы не хотим твоей смерти, но и не желаем оказаться причастными к делам, о которых ты говорил. Ты чужак, ты не один из нас, и мы не хотим иметь с тобой ничего общего. Ты должен покинуть деревню. На заре ты уйдешь.

Сказочник отправился в следующую деревню.

Успеха он не добился и там. Люди не хотели менять жизнь к лучшему. Они хотели просто жить. Если дивы-демоны-джинны их не трогали, проблемой люди считали не угнетателей, а Сказочника с его идеями.

Лечебниками в разных деревнях распоряжались по-разному. Где-то возвращали здоровье только достойным. Большинство достойных отказывались от лечения в пользу женщин и детей, чтобы всех вылечили хотя бы по одному разу и чтобы в каждой семье было хотя бы по одному здоровому ребенку. Дети взрослели, брали пример со старших, вникали в установленные правила жизни и поступали как все. Иначе в их среде было нельзя. Старшие отказывались лечиться в пользу младших, мужчины в пользу женщин, женщины в пользу детей.

Так было не везде. В других деревнях здоровье требовалось купить тяжелым трудом или преданностью правителю.

— Как далеко от одной деревни до другой? — поинтересовался Яшка.

— Расстояние разное, пешком примерно от двух до пятнадцати дней пути.

Анюта про себя улыбнулась: «Пешком». А как же еще? Бегом?

— Деревень, где ты не был, еще много? — спросила Дунька.

— Осталось всего несколько. Это не значит, что у меня нет шансов. Вы же в меня поверили? Поверит кто-то еще. А если люди, которые держат власть, откажут мне везде, я вернусь в те же деревни, но обращусь к простым жителям. И тогда те, кто гнал меня, будут повержены.

— Ты говорил, что хочешь людям счастья, — напомнил Яшка.

— Для этого я уберу тех, кто против счастья для всех, и поставлю на их место других, которые поймут, что и как нужно делать, чтобы их народ обрел счастье.

— Мне казалось, что счастье — понятие личное, — не унимался Яшка. — Каждый сам должен решать, что для него счастье, а что наоборот.

— Не спорь, Сказочник прав, — вклинилась Дунька. — Счастье — это когда все поступают хорошо, и тогда всем хорошо. А чтобы все поступали хорошо, надо убрать от власти тех, кто поступает плохо.

— Что одному хорошо, для другого плохо, — стоял на своем Яшка. — «Хорошо» и «плохо» каждый понимает по-своему.

— Глупости! — Дунька в защите Сказочника, казалось, готова была выцарапать Яшке глаза. — Все знают, что такое хорошо и что такое плохо!

Яшка отступил на шаг, чтоб, если что, Дунька, до него не дотянулась, и продолжал в прежнем духе:

— Я кого-то побил — хорошо, меня побили — плохо.

— Папа говорил, — внесла свое слово Анюта, — что «хорошо» и «плохо» отличить легко. Представь, что все-все люди постоянно делают так, как ты хочешь сделать, и по результату поймешь, хорошо это или плохо.

Воспоминания о папе заставили глаза повлажнеть.

День подходил к концу, солнце касалось верхушек далеких скал. Далеко на востоке, где уже собирались снеговые тучи, небо между Розовой и Желтой луной прочертили сразу две огненных полосы. Яркие полосы сошлись крестиком. Хорошая примета. В детстве Анюта часто глядела в небо. Говорили, что огненный крестик предрекал счастливое событие.

Следы в небе заметила и Дунька, она покосилась на Анюту: кому из них небо обещало счастье?

Верить, что приметы сбываются — самая глупая из примет. Папа рассказывал, что в день, когда умерла мама, небо раскрасилось сразу двумя крестиками. Не помогло.

Люди верили, что еще большее счастье, чем при виде крестика, ждало того, кто увидит мощную огненную полосу во все небо. Чем ярче и красочнее, тем лучше. Примерно полтора-два белого месяца назад ночное небо вспыхнуло так, что даже луны погасли. Принесла примета кому-то счастье? Как жили, так и продолжили жить. Стало только хуже.

Слабый ветерок нес вечернюю прохладу, по коже пробежали мурашки, Анюта зябко повела плечами. Еще немного, и прохлада превратится в жестокий мороз.

Яшка отставал, приходилось сбавлять шаг.

— Потерпите немного. — Сказочник видел, что все устали и начали замерзать. — Мы почти у цели.

— Расскажи, как появились дивы, — попросил Яшка.

Сказочник пожал плечами:

— Все произошло как всегда. У людей почему-то всегда так. Они, как обычно, создавали нечто жутко полезное и многообещающее, причем в который раз искренне верили, что оно изменит жизнь к лучшему… а получились дивы. Ничего не видите впереди?

— Дым! — воскликнула Дунька.