Испытание временем

Глава 12

Глава 12

На улице светило солнце. Оно переливалось цветомузыкой на абсолютно белом и чистом полотне из только что выпавшего снега. За городом он естественно не пачкался выхлопом машин, не травился реагентами, а сохранял природную белизну надолго.

Солнце светило вот уже пару часов назад. Его скрыли не свинцовые тучи и даже не густые облака. Просто наступила ночь.

Глубокая ночь в лесу, в котором я заблудилась.

Я считала каждую минуту, проведенную в холоде. “Хорошо, что погода прояснилась”, утешала я себя слабыми отговорками. Потому что зима есть зима, особенно ночью. Градус снизился в несколько раз, а мое пальто с воротником стойкой хоть и грело, не достаточно для того, чтобы зубы перестали клацать друг об друга.

Где-то рядом ухнула сова. Послышался треск веток. Прямо как в фильме-ужастике. Глупая героиня пошла именно в том направлении, откуда чувствуется опасность.

Вот и я не смогла сидеть в комнате целый день взаперти и в одиночестве, даже если этого очень сильно хотелось. Сначала гуляла во дворе, чтобы подышать воздухом, освежиться, старалась играться с маленькими и быть самой невозмутимой и не показывать ничего из того, что творилось у меня внутри. Что мне абсолютно все равно на объявленную Максимом новость.

Нет, меня не передергивает каждый раз вспоминая. Я не глотаю слезы. Мое лицо не кривится.

Это мороз щиплет глаза. И это я так улыбаюсь!

А в один миг меня просто потянуло в одиночество и дикую глушь.

В миг, когда мужская компания толпой вышла во двор, чтобы сопроводить гостя, который отчаливал по своим делам.

Да и не это важно. Один взгляд и я меня выворачивает изнутри. Я ушла, чтобы погрузиться в девственное спокойствие деревьев. Может оно передастся и ко мне.

Но я же знаю этот лес с детства! Кружась вот уже долгое время в одном и том же, как мне казалось, месте, я не понимала как такое могло произойти. Повсюду была одна картинка, куда ни глянь — сплошные сугробы и ни одной тропинки.

Я укуталась сильнее, поднимая воротник чуть ли не до самой макушки. Шапка сейчас не была бы лишней, помечтала я, соглашаясь с внутренними демонами, которые устали вопить. Да, я дура, не смотрела куда брела, не оглядывалась по сторонам, я все шла и шла.

— Эй, — прошептала тихо, осматриваясь. Что-то мне не давало кричать во все горло, чтобы дать себе же шанс на спасение. Что-то внутри боялось, будто в этой тишине живет чудовище и я его разбужу криком. Что-то глупое во мне верило в это и не давало голосу сорваться. Это луна и девственное спокойствие так действовали, хруст снега под моими ногами в абсолютной тишине и пустота внутри.

Заметили ли мою пропажу? Ищут ли меня?

А вокруг ни одного намека на огонь, света или чуждого для такого места шума.

— Ау…

Зов вышел громче, а в ответ пришло лишь его эхо. Оно будто глумилось надо мной.

Эх, права была Лиза. В чем моя проблема?

Ситуация навевала грусть, как бы это не выглядело смешным. Естественно, я не должна петь и танцевать. Но обычный человек испугался бы, заходил в дичайших криках и вздохах и дрожал бы от отчаяния. А я грущу, что такая бестолковая в свои двадцать три года: не сумев договориться с само собой, я заблудилась в лесу, в котором провела чуть больше времени, чем в спальной комнате.

— Кто нибудь меня ищет? Аууу… — крикнула я в отчаянии.

Оно все же наступало на пятки, чувствовался холод его щупалец. А если меня и вправду никто не ищет? Подумали, что уехала с концами и все. Я же и так не хотела приезжать. Я не участвовала в семейных посиделках никогда. С чего бы мне сейчас проводить время с семьей. Мама уж точно убедит в этом всех.

Морозец пробежался по спине. Кажется, градус снизился резко в несколько раз. Дыхание облачком пара растворялся в воздухе.

— Да не, не может быть, — сказала себе вслух. — Бабушка уж точно заметит мою пропажу, — и выдохнула чуть легче.

— К тому же телефон…

Секунда и меня охватывает новая дрожь. Его не было в карманах: ни в пальто, ни в брюках.

Так, не трусим, берем себя в руки и выводим себя самостоятельно. Я же самостоятельная девочка? Знать бы с чего начать. Может с моих следов? И какого черта я шла не прямо, а плутала точно заяц от погони? Мои следы вывели меня обратно к той поляне, где я и обнаружила, что заблудилась.

Попробуем снова, но внимательнее, чтобы увидеть отдельную цепочку, которую я не заметила с первого раза.

Не успела я и шага сделать, как краем уха уловила хруст снега по чьей-то тяжестью. Люди? В лесу и совсем рядом?

Меня нашли?

И я пошла на звуки с бешеным биением сердца. Меня нашли, торжествовал внутренний голос, и что еще важнее — меня искали! Слишком обрадованная, я старалась заглушить стук сердца, который мешал вслушиваться с какой стороны идут звуки.

А через минуту, двигаясь явно в правильном направлении, я поймала целое слово. Голос был приглушенным, едва уловимым, но во мне проснулась сверхчувствительность, которая помогла понять, что голос мужской. Чем ближе я подходила, тем яснее понимала — я не ошиблась. И голос чужой.

Сумасшедшее сердце ухало в горле — от быстрого шага, от волнения или отчего-то другого я точно не знала.

Хотя, нет, знала!

— Нас отправили на смерть, твари. Говорю тебе.

— Остынь, клык, это приказ. Если хочешь настоящей смерти, заткнись и можешь возвращаться уже сейчас. Без отчета и с провалом. Шеф тебя по головке погладит.

Кажется тот, кого назвали клыком, жаловался не первый раз, потому что второй проговорил с раздражением в голосе.

Я приостановилась как раз удачно. Из-за кустов виднелись две фигуры в странной одежде. Они были облачены в абсолютно белые комбинезоны, с зеленым принтом аля армейский. Тут в голове выплыла картинка из современного кинематографа. Так одевались разведчики, когда имели место дислокации именно в зимнем лесу. Ну, чтобы сливаться с пейзажем.

Я чуть не фыркнула, но вовремя зажала рот рукой.

Аня, у тебя горячка? Какие разведчики? Глумился внутренний голос.

А как еще объяснить нахождение двух странных типов, с головы до ног одетых в плотный комбез. Проем оставался только для глаз. Я сумела это рассмотреть, потому что мужчины как раз остановились, чтобы тоже осмотреться. Один держал в руке что-то вроде планшета — большой и тоже белый.

— А ты уверен, что мы идем в правильном направлении?

— Да, я был здесь пару дней назад. Исследовал местность. Нам туда, — и они вновь двинулись, заставив меня затаить дыхание.

Как бы я не шутила, внутри я пока сомневалась стоит ли обозначать свое присутствие.

— Подкрепление вызвал?

— Какое к черту подкрепление. Он там один, и без поддержки. Слушай, не говори только что я тебя взял зря. Боишься этой сволочи Кравца? Он ублюдок. И поделом ему. Вот и все…

Кравц? Смысле тот самый?

— Рокки, я реалист. И прежде чем браться за задание я изучил противника. Это зря ты недооцениваешь. Он ублюдок еще тот, застрелит и не посмотрит. Если мы совершим ошибку. Ты понял?

— Не бесись, Клык, у нас преимущество. Называется неожиданность и количество. Сейчас до глубокой ночи подождем и двинемся. Вон уже тропинка появилась…

Как тропинка?

Из всей информации, что вылилось в уши нежданно и негаданно я отчетливо поняла одно. Что ушла я не совсем далеко. И хуже всего было то, что кучу времени я бестолково топталась на одном месте.

Но как? Задавалась я вопросом. Когда надо было обдумывать другое. А именно, что мне делать дальше. Услышанная знакомая фамилия сильно взволновало нутро. И что значит такие слова, как убрать, приказ, неожиданность?

Нет, я выросла давно да и боевиков насмотрелась достаточно, чтобы понимать значение этих слов.

— Остановимся здесь. Подключимся к аппаратуре в доме и можно будет выжидать.

То есть как это выжидать?

С каждой секундой я боялась дышать. Желание высовываться отпало с концами. Что-то мне кажется, что эти ребята не из добрых мудрецов из сказок, которые согреют принцессу, накормят и путь укажут. Хотя, кто их знает, а может и согреют…

Усевшись на поваленное бревно один из них снял маску. И снова я чуть не выдала себя несдержанным вздохом.

Лицо того было полностью покрыто шрамами. Или не полностью, а только тот профиль, который смотрел сейчас в бок. Среди них преобладал размерами один от губы через всю щеку и до виска. Шрам был слишком глубоким и серьезным, а в свете ночной луны казался еще устрашающе. Увидь его кто вблизи, обеспечил бы себе кошмары надолго. Может его поэтому называют клыком?

Второй сидел в том же одеянии, копошился в рюкзаке, видимо, висевшего до этого на плече. Выудил оттуда коробку, провода и бинокль.

Черт, они и вправду собрались выжидать? А мне что делать? Долго полу-сидеть за кустами не получится. Во-первых ноги уже онемели, во-вторых продрогла, тоже давно, а в третьих…

Как я умудрилась попасть в настолько неловкую ситуацию? Если даже не опасную.

Максим Кравц бывший спецназовец сначала был призван на службу в дальнюю точку нашей страны, через некоторое время сам решил продолжить службу и перевелся в спецподразделение. Оттуда был послан на военные действия, как надёжный кандидат, получивший звание и доверие в рекордные сроки.

Это все, что мне было известно. Закончил ли он службу или вляпался куда, я не знала. Но судя по нынешней ситуации, в которую, с уверенностью могу сказать, вляпалась я, Максим кому-то перешел дорогу.

— В доме тихо. Ничего не слышно.

— Конечно будет тихо. Ночь уже.

— И ты думаешь Кравц спит?

— Нет, бл*, бдит и нас ждет с удавом* в руке. Хватит нести хрень. Лучше оружие проверь.

От одного слова у меня похолодело сердце. Хотя, боюсь, с этим скоро справится и ночной мороз, который все сильнее щипал кожу.

И где, бл*, носит мою драгоценную семью, которая должна была заметить мою пропажу очень и очень давно. Не стала я стеснятся ругательств в голове. Злость так и вырывалось наружу.

— А почему ему не бдить? После того, как он унизил старшего по званию, наплевал ему в лицо и дезертировал.

— Потому что конче*ый самовлюбленный ублюдок слишком любит себя и свою красивую морду. За нитки подергал и грешки свои закопал. Его и отпустили. Он теперь думает, что не дезертир вовсе. Расслабился короче.

— Зато, с*ка, мать свою за границу увез. Ищи свищи. Он не дурак, продумал все, явно знал, что за родственниками придут. Что, б”ля, не простят ему невыполнение приказа.

— Да фига ли он умный, раз домишко свой на торги выложил. Так мы его и поймали.

И оба смачно плюнули и расхохотались. До тошноты омерзительно.

Максим. О Боже, Мой Максим, кто ты такой и кем стал?

— И все равно, я буду на стороже, включу волну на подкрепление. Ребята не поляне будут ждать.

— Долбанный ссыкун.

— Б*я, ты имел с ним дела? Я да. Ты знаешь, была у него какая-то Аня. Рассказывал, что в квартире ждет и на выходных с ней гуляет. И знаешь, что он сделал пацану, который узнал что Аня это собака? Три ребра сломал, нос. Полное жопа. Пацан еле живой остался. За шутку, чтоб его, в адрес его долбанной собаки. Чертов шизофреник.

— Собака Аня?

— Пацан как вышел с больницы, перерезал эту с*ку. Жаль, меня там не было.

— Да ну, безбашенный какой-то.

Я не выдержала.

Я затряслась. От холода и неудобной позы. Дернула ногой раз. Удачно. Выдохнула.

— Что там?

Сердце упало в пятки.

— Оружие подготовить!

— Там что-то мелькнуло.

Подняв голову с трясущейся нижней губой, я не сразу поняла, что мужчины смотрят не на меня. И даже не в мою сторону. А после страшная мысль посетила не совсем рассудительную голову — на кой я пошевелилась, меня запросто могли спалить. А там кто знает мою дальнейшую судьбу.

А если наемники увидели отца или кого-то из мужчин из моей семьи, который решил все таки провести мои поиски? Я не выдержу, если кто-то пострадает из-за меня. Мне надо что-то делать.

Два амбала-наемника имели при себе неплохой запах оружия — на поясе виднелись и кинжалы, и холодное оружие, и владели им с равной долей оставшейся морали и совести. Все что я успела подслушать не показалось мне дружеским разговором душевных ребят. Их злые фразы, грязные ругательства и откровенная ненависть не давали и шанса доверять им. Они наемники, профессионалы своего дела, повидавшие войну и смерть, не сомневаюсь, что от собственных рук, не погнушатся убрать свидетелей.

Интересно, а у Максима есть шанс? По речи наемников можно было понять, что Максим пользовался репутацией бешеного и неуправляемого парня. Его боялись.

Ха, я даже не сомневалась. Если еще в юности у него иногда отказывали тормоза…

Но одно дело слухи, а другое в одиночку справиться с отбитыми на голову мужиками.

И думала о нем, когда должна была волноваться о себе: о ногах, полностью погруженные в снег, о мокрой лужице подо мной, которая растаяла от жара моего тела. О струйке откуда-то взявшейся воды, которая на данный момент текла за ворот.

Мерзкое ощущение не отпускало. Сердце сжималось в тисках.

— Это он, — низкий баритон прозвучал почему-то ближе, чем должен был быть.

— Мать твою, откуда ты знаешь?

— Это он, я тебе говорю. Стреляем сразу на поражение. Вступать в ближний бой только крайнем случае.

Их шаги становились ближе и ближе. Снег похрустывал и чувствовался совсем по другому — не радостным восторгом, а ножом по стали.

Подняв голову, я поняла, что мужчины двигались спиной назад в сторону тех кустов, за которыми не надежно спряталась недальновидная я.

Сердце ухало где-то в районе живота. Боже, молилась я про себя, за какие грехи я наказана? Пора уходить.

Ужасно противный звук прозвучал резко и неожиданно. Словно с неба упала бомба и взорвалась прямо под ногами. А в тишине леса звук выстрела прозвучал вдвойне страшнее. Заложило уши. Пришлось опустить голову на землю и зажать уши руками.

Я не могу!

Горячий лоб вошел в талый снег. Пусть!

Очередь из коротких выстрелов не отпускала еще долго. То тут, то там воздух точно лопался — до дрожи в руках, до страха в груди и каждый раз я вздрагивала, как в первый раз.

Сквозь толщу воды я едва различала голоса. Низкие, грубые. Они ругались. Ругались матом крепко. Кажется они не ожидали нападения и не ожидали его от разработанной группы.

Когда она успела здесь оказаться?

— Рация… — хрипел один. — Рация, срочно.

— Где она? Держись, чтоб тебя, держись. Иначе сам застрелю.

— Откуда? — он продолжал заходиться в кашле и продолжал ругаться. — Откуда они узнали? Рокки, нас сдали.

— Исключено.

— Я тебе говорю…

— Клык, об операции знал полковник, ты и я. У группы подкрепления информация другая.

— Тогда это Кравц.

— Зажми бок, у тебя кровь. Зажми, я сказал. Бл*, я его порву.

Обстрел продолжался. Носом я почувствовала грязную землю.

Я боялась. Руки, ноги отказывались подчиняться. Они дрожали.

— А ты еще кто такая? — раздалось над ухом.

Нет!

Мне послышалось. Нет!

Острая боль прострелила все тело. Меня грубо потянули за волосы. Слезы тут же брызнули из глаз.

— Вот кто нас сдал, — процедили сквозь зубы. Грязно-серые глаза блеснули угрозой. Меня держали за шкирку точно нашкодившего кота. Только я не была уверена, что как только мною поиграются, отпустят.

В ушах продолжало шуметь. Бессилие наступало на пятки: еще чуть чуть и я избавлюсь от этой глупой и невозможной реалии. Этого просто не может быть.

Такое бывает только в фильмах.

Моя жизнь не фильм.

Вот и со мной этого не случилось.

Слабое утешение, когда перед глазами твоя реальность, не созданная спецэффектами, не приукрашенная зеленым полем. Он смотрит с омерзением, кулачищем держит за волосы и прикидывает сколько ударов ты выдержишь.

— Убей ее, — прохрипел раненый, который лежал по другую сторону кустов.

Выстрел пролетел недостаточно близко, чтобы избавить меня от мучений.

— Надо вызнать, что она успела узнать и передать своим.

Если не сейчас, то обязательно потом, успела проскочить мысль до того, как голову сильно тряхнуло.

Мой крик от поразившей тело боли разлетелся эхом.

— С*ка.

Жесткая ручища дала хлесткую пощечину. В глазах стремительно темнело.

Кажется, обстрел закончился. Хотя, какая теперь разница…