Задание Страд выполнил не так успешно, как ожидал: когда Дролл перечитывал его писанину в последний – двадцать первый – раз, внутри все кипело.
Обучение у мракоборца продолжилось. Как и до поездки в деревню Чешуйка, Страд трудился в подвальной лаборатории, изучал оружие и магические формулы, осваивал боевые приемы и нередко отправлялся в какую-нибудь часть Баумары с очередным поручением.
Жизнь в столице кипела, и Страд все больше влюблялся в этот шумный город. А еще радовался, что подружился со многими знакомыми Дролла.
Например, с мастером Тотром из второго Корпуса Некромантов. Увидев Страда снова, прирожденный удивился, а, выслушав, как тот попал к Дроллу в ученики, рассмеялся и сказал, что это вполне в духе мракоборца. Они разговорились, и Страд узнал, что мастер Тотр его земляк: в шестнадцать лет он покинул Хлопковую деревню и отправился в Баумару. Поступил в Магическую Семинарию и с первого курса начал подрабатывать. Ожога на лице прирожденный совершенно не стеснялся. Даже наоборот: гордился жутковатой отметиной и не без удовольствия рассказал, как заполучил ее.
– Я еще семинаристом был, – вспоминал мастер Тотр. – Третий курс заканчивал, как раз готовился к экзаменам. И над Баумарой возникла Червоточина. Огромная, тварей повалило видимо-невидимо. Битва не меньше суток продолжалась. Потом их, мертвых, понятное дело, развезли по Корпусам, стали изучать. Одну я должен был подготовить – вскрыть, лапы и голову отделить от тела. И только приступил, у нее под брюхом какой-то мешок вспух, и мне в лицо зеленая струя брызнула. Зашипело, я от боли сознание потерял. Уже потом, как очнулся, на койке больничной, мне рассказали, что шипело мое лицо. Когда плавилось, – закончив рассказ, он улыбнулся, отчего кожа на месте ожога сморщилась.
Страд тогда не знал, что сказать, и прирожденного его растерянность немало позабавила.
После этого он бывал в лаборатории мастера Тотра четыре раза, некромант всегда радовался его появлению.
Напыщенного индюка Мирко Страд больше не видел.
Еще одним хорошим знакомым стал мастер Иглинц – пожилой полумаг-оружейник, чья мастерская располагалась на севере Баумары. Дролл испытывал арбалеты, колострелы и ловушки, которые тот изготавливал, и несколько раз отправлял Страда со списком, где перечислял их достоинства и недостатки.
Страду нравилось бывать у мастера Иглинца. Тесное, ярко освещенное помещение было наполнено приятным сладковатым запахом специальной смазки для механизмов, взгляд повсюду натыкался на деревянные и металлические заготовки, куски необработанного янтаря, тиски, щипцы, напильники, пинцеты, клещи, шестеренки и прочие детали самых причудливых форм, свитки с чертежами, книги… Сам оружейник идеально вписывался в обстановку: высокий и худой, точно жердь, в сером халате и с неизменным металлическим обручем на голове, к которому крепились семь разных по величине линз. Он мог делать несколько дел одновременно и при этом всегда оставался внимателен к гостю.
Наведывался Страд и в Корпус Мракоборцев. Там на него смотрели с любопытством: новость, что Дролл взял ученика, быстро распространилась среди воинов-магов в черных с серебром одеждах. Страд под многочисленными взглядами чувствовал себя неуютно – все словно ждали от него чего-то.
Как-то раз Дролл отправил его с поручением в Магическую Семинарию. В одном из коридоров Страд встретил мастера Зеркуса и очень удивился, когда тот узнал его. Полумаг стал расспрашивать, как Страду живется у мракоборца, и обрадовался, узнав, что все хорошо.
– Ты молодец, – сказал мастер Зеркус, положив руку на плечо Страда. – Слушай Дролла, впитывай его знания. И в следующем году, когда поступишь – а я в этом не сомневаюсь, – будешь на голову выше сокурсников.
Нередко Дролл и сам встречал гостей, правда, многие не нравились Страду. Среди них часто попадались весьма подозрительные личности, плохо одетые, с нехорошими взглядами. К счастью, мракоборец никогда не приглашал их в дом – беседовал во дворе, возле арки, и без особого почтения. Страд видел, что визитеры побаиваются Дролла, но они все равно внушали беспокойство. Однажды Страд спросил наставника: зачем тот общается с подобными типами?
– Это мои осведомители, – неохотно ответил мракоборец. – Неприятный народ, но весьма полезный. Больше, чем они, знают, пожалуй, только городские крысы.
Во время выходов в город Страд все чаще встречал ненормальных, поклоняющихся Червоточинам. По одному, по двое, в неизменных засаленных плащах, они стояли в людных местах с самодельными плакатами, восклицательных знаков на которых было не меньше, чем букв, и выкрикивали призывы «не бояться», «освободиться», «принять дар»… Жители столицы смотрели на них с неодобрением, но почти всегда проходили мимо. Лишь однажды трое дюжих парней отобрали у фанатика – тощего, лысого мужичонки с визгливым голосом – плакат, изорвали в клочья, а самого ненормального пинками погнали прочь. Многие, кто стал этому свидетелем, поддерживали здоровяков возгласами, однако Страду случившееся показалось отвратительным. Троица, с бравым видом глумящаяся над более слабым, вызывала не меньшую неприязнь, чем беспомощный сумасшедший.
Сейчас Страд, нагруженный едой, возвращался с восточного базара. Затянутое тучами небо грозило в любой момент пролиться холодным осенним дождем, время от времени дул ветер, заставляя ежиться. Обитатели трущоб попрятались, и загаженные улицы казались покинутыми уже много лет.
А возле жилища Дролла стояла черная с серебром карета. Толстый кудрявый кучер кормил с ладони серую лошадку, изредка поглядывая на дом мракоборца.
Страд ускорил шаг.
Когда он прошел во двор, на крыльце показались Дролл и высокий седой человек в черном плаще. Мракоборец кивнул, пожал гостю руку, и тот, хромая, пошел к арке. Поравнялся со Страдом, окинул пристальным взглядом янтарных глаз, сдержано улыбнулся. Страд ответил легким поклоном и, как только прирожденный продолжил путь, направился к крыльцу.
Дролл стоял на верхней ступеньке и, хмурясь, смотрел на человека в плаще. Тот подошел к карете, открыл дверцу и скрылся внутри. Кучер, проведя ладонью по гриве лошади, устроился на козлах. Взял поводья, и экипаж тронулся.
Только после этого мракоборец заговорил:
– Пойдем в дом. Расскажу о задании.
Тон Дролла пробудил тревогу.
Вслед за мракоборцем Страд прошел в комнату, сложил покупки на столе и уселся на лавке. Дролл встал возле окна.
– Через час за нами приедут, – начал он, глядя на улицу. – Станции Сдерживания нужен новый сноед.
Страд похолодел. Сноед… Значит, придется отправляться в Струпья – проклятое место, которое называли мертвым пятном на теле Баумэртоса.
Дролл обернулся.
– Ты правильно понял, – сказал он, вглядываясь в лицо Страда.
Тот не ответил – вспоминал все, что читал о Струпьях.
Они появились восемьдесят с лишним лет назад, в четырех милях южнее Баумары. Породила Струпья Червоточина. Она возникла над городом, однако из облака черного дыма не повалили чудовища. Около часа оно просто висело в небе, потом поплыло на юг. Маги, мракоборцы и стражники вынуждены были следовать за ним, готовые отразить атаку тварей. Однако битвы не произошло: вновь остановившись, Червоточина стала опускаться и впиталась в землю. Темные силы, наполнявшие проклятое облако, отравили почву, она стала меняться, мертветь.
Сначала высохла и рассыпалась прахом трава, а земля приобрела серо-розовый цвет, покрылась дымящейся и вонючей слизью. Потом к небу устремилось нечто странное, похожее на чудовищные конечности. Они беспрестанно двигались, срастались, меняли форму…
Несколько раз люди пытались избавиться от напасти: маги использовали боевые заклятья, стражники работали секирами, жгли огнем. Кое-что удавалось уничтожить. Кое-что – но далеко не все. К тому же, такое вмешательство словно закаляло неведомого противника. Конечности становились мощнее и невосприимчивее к урону.
Однако гораздо хуже было другое – пятно отравленной земли разрасталось, каждодневно отвоевывая несколько дюймов. Маги перепробовали все возможные и невозможные сочетания сдерживающих заклинаний и не добились ничего. Существование Баумары, а вслед за ним и всего государства-полуострова, оказалось под угрозой. Тогда-то мастер Стаунден, сильнейший маг, обладающий даром прозревания, пожертвовал собой.
Он сотворил заклинание всевидения, которое на определенный срок тысячекратно усилило его умение заглядывать в будущее. Для этого магу пришлось ослепить себя. Но взамен Стаунден узнал, как остановить рост Струпьев – проклятая земля сама создала средство, способное сдержать заразу. Находилось оно в глубине порожденного Червоточиной места.
Перед тем, как отправиться туда, ослепший прирожденный больше суток провел в своем кабинете. Затем собрал отряд из семи магов и мракоборцев и выдал каждому маску, пропитанную специальным раствором. Это средство, по словам Стаундена, должно было защитить от ядовитого воздуха Струпьев.
Отряд двинулся в путь. Прозреватель, несмотря на слепоту, вел остальных. Струпья словно почувствовали непрошеных гостей, и магам с мракоборцами приходилось постоянно защищаться от жути, выросшей из проклятой земли. Однако гораздо больше, чем неведомый противник, пугало состояние Стаундена – об этом твердили все участники похода, чьи воспоминания были записаны в книгах.
Прирожденный слабел с каждым шагом, и когда дошли до места, умер. Но перед этим объяснил, что нужно делать, отдал ключ от своего кабинета, где приготовил все необходимое и, завещав оставить его тело здесь, сотворил заклинание тропы – чтобы остальные благополучно выбрались из Струпьев. Это было последнее заклинание Стаундена.
Прозреватель вывел отряд на подобие поляны, где и росли сноеды – существа, питаемые темной силой Струпьев. В книгах они описывались похожими на человеческий мозг, только черный, в разы больше и с несколькими беззубыми пастями. Участники похода должны были отделить трех сноедов от отравленной земли и доставить в кабинет Стаундена.
Вернувшись и законсервировав страшную добычу заклинаниями, они принялись изучать записи, магические формулы и чертежи, сделанные ослепившим себя прозревателем. Перед магами стояла невероятно сложная задача: построить Станцию Сдерживания. Сердцем сооружения должны были стать сноеды.
Эти твари, писал Стаунден, могли питаться человеческими кошмарами и вырабатывать темную энергию, которая способна остановить другую темную энергию – ту, что давала Струпьям расти. Но чтобы получать ее, необходимо целое производство.
Строительство Станции велось несколько месяцев. Главными помещениями в ней стали три Зала Кошмаров – в каждом находился один сноед.
И несколько его жертв.
В записях Стаунден предупреждал, что один из сложнейших вопросов – найти тех, кто послужит «питанием» для сноедов. Такой человек обречен: соединенный с порождением Струпьев, он погрузится в беспамятство, а сноед будет вызывать в его сознании кошмары и питаться ими. Лишенная еды, истерзанная страшными видениями, жертва умрет спустя несколько месяцев.
Никто в здравом уме не согласился бы на такую кончину, но после долгих дней раздумий и споров нашли выход. Места в Зале Кошмаров получили преступники, приговоренные к смертной казни или пожизненному заключению.
Маги справились: Станция Сдерживания заработала, Струпья прекратили разрастаться. Однако забывать дорогу вглубь проклятой земли было нельзя – сноеды жили от трех до пяти лет.
У Страда пробегал по коже мороз, когда он представлял, каково тем, кто отправляется в Струпья. А теперь побывать в мертвом месте предстояло ему самому.
…Ровно через час к дому мракоборца прибыл темно-серый металлический фургон, запряженный тяглом. На борту черной краской был нарисован мозг, заключенный в квадрат – символ Станции Сдерживания.
– Идем, – сказал Дролл и вышел на улицу.
Страда знобило, во всем теле чувствовалась слабость. Двор он пересек, уставившись под ноги, на выложенную камнями тропинку. Остальное – деревья, кусты, верстак, поленница дров – попадало в поле зрения, но казалось размытым и ненастоящим.
– Устраивайтесь, – сказал погонщик – светловолосый парень с маленькими янтарными глазками и синевой щетины на круглых прыщавых щеках и двойном подбородке. Он был всего на полголовы выше Страда, но шире раза в три. Плащ из плотной серой ткани покрывали пятна грязи. – Это «рукач» меня обляпал, когда в лужу наступил, – смущенно улыбнулся прирожденный, заметив, что Страд разглядывает его одежду. – Силищи и весу в нем ого-го, но вот аккуратности…
Дролл уже скрылся в фургоне, и Страд, кивнув погонщику, последовал за наставником.
Внутри царил полумрак: слабый серый свет поступал лишь из открытой двери и небольшого круглого окошка, застекленного и забранного решеткой, поэтому Страд видел только очертания предметов.
У противоположной от входа стенки стоял большой металлический бак на колесах. Емкость опутывали трубки разной длины и толщины, отчего она казалась неведомым многолапым существом. Справа и слева от бака, словно два стража, темнели силуэты защитных костюмов. Мракоборец сидел на лавке, что тянулась вдоль левого борта. Под ногами у него был железный ящик, наполненный инструментами. Дролл доставал то один, то другой – инструменты походили на те, которыми пользовались в Корпусах Некромантов, только были гораздо больше, – осматривал и укладывал обратно.
– Залезай, – сказал мракоборец, по-прежнему глядя в нутро ящика.
Как только Страд забрался в фургон, Дролл щелкнул пальцами, и под потолком зажглись две продолговатые стеклянницы. Дверь закрылась сама собой, лязгнул засов.
– Бери костюм, переодевайся, – велел Дролл.
Одежда для похода в Струпья была сделана из странного материала – плотного, гладкого и очень эластичного, больше похожего на кожу, только угольно-черную и лишенную пор.
Страд разулся, скинул рубаху и штаны и влез в защитный костюм. Поднял одну ногу, вторую, подвигал руками. Тесно, непривычно, но терпимо.
– Хорошо, – Дролл оглядел ученика, кивнул. – Капюшон наденешь на месте, когда получим маски.
Мракоборец задвинул ящик с инструментами под лавку и тоже переоделся. Затем трижды стукнул согнутым пальцем в стенку, и пару мгновений спустя фургон тронулся.
– Садись, – Дролл вновь устроился на лавке и, прищурившись, уставился в пол.
Страд присел рядом, с трудом сглотнул.
«Мы едем в Струпья», – повторялось в мозгу.
Экипаж то ускорялся, то замедлялся, временами останавливался, сворачивал, и Страду хотелось, чтобы дорога до Струпьев длилась как можно дольше.
Однако уже спустя час фургон остановился, и Дролл, пробормотав «мы на месте», поднялся.
Снова лязгнуло, и дверь открылась. В фургон почти тут же просочился запах гари. Стеклянницы погасли. Мракоборец присел на корточки и выдвинул из-под лавки ящик с инструментами.
– Понесешь его, – сказал Дролл. – А я возьму саркофаг.
Страд посмотрел на металлический бак на колесах, опутанный трубками. Это и был саркофаг – в него предстояло поместить отделенного от проклятой земли сноеда. Как и Станцию Сдерживания, как и костюмы, саркофаг создали по чертежам и формулам Стаундена.
«А ведь первый раз маги тащили сноедов голыми руками», – подумал Страд.
– Не спи, – голос Дролла вывел его из раздумий.
Страд взял ящик и, пятясь, выбрался из фургона. Запах гари стал сильнее, в горле запершило. Опустив инструменты на землю, Страд выпрямился и застыл, глядя на огромный – высотой в добрую сотню футов – купол, сотканный из множества струй черного дыма.
Дым этот и являлся той силой, что сдерживала разрастание отравленной земли. Своего рода отходами жизнедеятельности сноедов, тем, во что превращались поглощенные существами страшные сны несчастных. Его путь начинался в каждом из трех Залов Кошмаров: по укрепленному сложнейшими заклятьями трубопроводу, проложенному в двух футах под землей, дым устремлялся сюда, к Струпьям. Здесь трубопровод брал пятно мертвой земли в кольцо, а струи дыма вырывались на поверхность через сотни форсунок и, направляемые магией чародеев Баумары, образовывали купол.
Запах гари резал носоглотку, заслезились глаза, и фигуры магов и стражников, следящих за куполом, казались размытыми пятнами. Страд несколько раз моргнул, вытер слезы и тряхнул головой.
Тем временем Дролл вытащил из фургона саркофаг – только сейчас Страд заметил, что к круглым бокам емкости приплавлены символы из янтаря: причудливые сочетания овалов, кругов, квадратов, углов и линий, как прямых, так волнистых. Ничего подобного Страд не встречал ни в одном учебнике по рунописи.
– Пошли, – сказал мракоборец и первым двинулся по узкой тропе, толкая опутанный трубками бак перед собой.
Страд поднял ящик с инструментами и последовал за наставником. До дымного купола было около полусотни шагов.
Маги заметили их, двое пошли навстречу. Оба были прирожденными, лица скрывались за круглыми белыми масками, фигуры – под просторными и длиннополыми серыми балахонами с широкими рукавами.
– Мастер Дролл, рад приветствовать, – приблизившись, произнес один, высокий и плотный, с рыжей шевелюрой и бакенбардами.
Второй, пониже и сутулый, уже начавший лысеть, кивнул и кашлянул. В левой руке он держал мешок из плотной коричневой ткани.
Мракоборец обменялся с магами рукопожатиями, Страд поклонился, чувствуя интерес во взглядах прирожденных. Лысеющий протянул Дроллу мешок, и тот достал две маски – точь-в-точь как те, что были на чародеях. Одну протянул Страду.
– Надевай, – велел он. – Она пропитана специальным составом, поначалу может закружиться голова. Но это быстро пройдет.
Мракоборец не обманул: едва Страд надел маску и сделал первый осторожный вдох, голова и впрямь закружилась от густого пряного запаха. Стараясь не подавать виду, что ему плохо, Страд натянул капюшон и посмотрел на наставника.
– Хорошо, – сказал тот – из-за маски голос стал глухим. Повернувшись к прирожденным, Дролл объявил: – Мы готовы.
Вчетвером преодолели остаток пути до купола. Страд, не отрываясь, смотрел на сотканную из дыма громаду – казалось, она вот-вот поглотит его…
«А ведь и в самом деле поглотит, – невольно подумал он, чувствуя, что с каждой секундой дышать становится все тяжелее – отчасти из-за пряного запаха от состава, пропитавшего маску, отчасти из-за страха. – Когда мы окажемся там… В Струпьях».
Сопровождавшие его и Дролла прирожденные выступили вперед. Подняли руки и стали произносить заклинания. Несколько дымных струй взволновались. Затем побледнели и растворились, образовав неширокий проход.
– Ступай за мной, – мракоборец посмотрел на Страда, и, толкая саркофаг, первым прошел под купол из черного дыма.