История чемпионатов СССР (1936-1991)

1958 Приключения начались ещё в январе

Вряд ли когда-либо руководителям советского футбола приходилось испытывать такие нервные и физические нагрузки, какие выпали на их долю в 1958 году. Помимо обязательных первенства и Кубка, надлежало организовать эффективную подготовку сборной Советского Союза, дебютировавшей на чемпионате мира, торжественно отметить 60-летие отечественного футбола, своевременно отреагировать на участившиеся в сборной ЧП, дать оценку её выступлению на мировом первенстве, сделать соответствующие выводы и извлечь уроки, помимо запланированных, провести и внеочередные пленумы и совещания, и, конечно же, устрашать, поощрять, награждать, карать, реформировать…

При изобилии событий в 58-м, требующих хотя бы упоминания, неизбежно возникает вопрос: с чего начать? Отвлекаясь от хронологии, начнём, пожалуй, с приятного.

Шестидесятилетняя дата была отмечена 17 мая в Октябрьском зале Дома Союзов на юбилейном пленуме Секции футбола СССР. В КС и Управления футбола. В торжествах приняло участие 600 человек: 450 москвичей и 150 представителей всех союзных республик, а также города Ленинграда. Докладчик, а им был председатель Секции Валентин Гранаткин, рассказал делегатам пленума об основных вехах развития футбола в стране, выдал немало цифровой информации (в то время в СССР футболом занималось 1,5 миллиона человек, в их распоряжении имелось 30 тысяч футбольных полей, советские команды провели с зарубежными более тысячи встреч и т.д. и т.п.). В заключение докладчик под бурные аплодисменты аудитории пожелал успеха сборной команде Советского Союза в открывавшемся через три недели в Швеции шестом чемпионате мира.

(В то время датой рождения отечественного футбола считался год 1898-й. Однако благодаря изысканиям петербуржского историка Фалина выяснилось, что первый футбольный матч в России был сыгран ещё в 1897 году. В скором времени РФС собирается эту дату признать официальным днём рождения футбола в России).

В тот юбилейный год страна вправе была ждать от своих героев ратных подвигов на иноземных полях. Кстати, футболисты получили шанс достойно отметить ещё один юбилей: в 1958 году исполнялось 10 лет со дня рождения исторического постановления ЦК ВКП(б), призывавшего советских спортсменов к покорению высочайших мировых вершин.

А команда у нас тогда действительно собралась, сильная, способная преуспеть в осуществлении хрустальной мечты советских болельщиков. И если бы не несчастливое стечение обстоятельств, стоять бы ей на пьедестале.

Беды начались зимой, за несколько дней до поездки сборной на тренировочный сбор в тогда ещё дружественный (и даже братский) Китай. В конце января сильнейший её нападающий, Эдуард Стрельцов, в состоянии «нарушения режима» вступил в конфликт с представителями правоохранительных органов и угодил в их владения. Через некоторое время центрфорварда оттуда вызволили, но неприятностей избежать всё же не удалось. Дальнейшие события развивались по отработанной ещё в 1957 году схеме. Собрания команд «Торпедо», а затем и сборной СССР единодушно осудили поведение своего товарища и обратились в вышестоящие футбольные инстанции с просьбой утвердить принятые общим Собранием обоих команд строгие санкции по отношению к нарушителю.

Просьба была тут же удовлетворена, о чём свидетельствует протокол заседания президиума Секции футбола от 4 февраля 1958 года:

18 февраля Всесоюзный комитет внял просьбам товарищей из футбольной секции.

Не могу оставить без внимания, мягко говоря, неточность, содержащуюся в пункте «а» приведённого только что документа. Вопрос о «выводе Стрельцова из состава сборной команды СССР» решался не «народными массами», а их «слугами», что подтверждает сохранившийся в архивах протокол собрания сборной. Из тринадцати выступавших лишь двое предложили исключить Стрельцова из состава команды. Это предложение отклика в коллективе не нашло, в чём вы можете убедиться, ознакомившись с заключительными строками протокола:

Как видите, игроки сборной не исключили Стрельцова из команды.

Надо бы добавить, что на собрании сборной обсуждалось поведение ещё трёх заслуженных мастеров спорта, чьи проступки «тянули» на довольно суровые санкции. Однако в данном случае ограничились «последним предупреждением».

Было бы несерьёзно подвергать сомнению необходимость строгих мер, вынесенных футбольными властями в отношении нападающего «Торпедо» и сборной. Вопрос в другом: почему вновь наказали только Стрельцова? Вот и на открывшемся 20 февраля пленуме секции футбола фамилия центрального нападающего склонялась неоднократно в уничижительно-оскорбительном контексте, естественно. Предпринимались там и неуклюжие попытки объяснить случившееся. Неописуемый восторг у аудитории вызвал «диагноз», поставленный депутатом из Ленинграда: «Известно, что была диспропорция в заработной плате между высококвалифицированными рабочими в промышленности и руководителями. Партия поправила это дело и правильно сделала. А тут Стрельцов в Мельбурне выиграл, и дали ему золотом 10 тысяч рублей, машину и так далее. Это вскружило ему голову. Надо поощрять, но не такими солидными кушами, которые дают возможность есть салат за 1200 рублей».

Идеи ясна: все беды исходят от нарушения святая святых — уравниловки. Стоит воздать кому-то по заслугам — не оберёшься хлопот. Мне ничего не известно относительно денежных сумм в золоте, автомобиля, а тем более «и так далее». Что же касается цены салата, имеются серьёзные расхождения. Эта тема почему-то живо интересовала и известного журналиста, принимавшего, кстати, активное участие на упомянутом выше собрании сборной (он зачитывал там письма возмущённых читателей). По сведениям журналиста, салат обошёлся Стрельцову в 87 рублей 50 копеек (после денежной реформы 1961 года — 8 рублей 75 копеек). Об этом он написал в фельетоне, опубликованном 2 февраля 1958 года в «Комсомольской правде».

Какая бестактность, заглядывая в чужой кошелёк и тарелку, цинично делиться своими соображениями со всей страной!

Впечатлила ещё одна фраза, произнесённая на февральском пленуме: «Таких Стрельцовых мы можем найти и в Ленинграде, и в других городах». Результаты поисков, продолжающихся уже несколько десятилетий, нам хорошо известны.

Дабы чуть развить затронутую только что тему, и нарушу хронологическую последовательность изложения. 10 ноября того же года собрался расширенный актив футбольной секции, который, помимо прочих вопросов, разбирал причины крупного проигрыша нашей сборной в Англии. Кто-то из выступавших посетовал на отсутствие в советском футболе игроков масштаба Боброва. На что моментально последовала довольно раздражённая реакция главы физкультурного комитета Николая Романова: «Товарищи здесь вспоминают, что у нас нет таких игроков, как Бобров. Таких, как Бобров, и не очень нужно иметь. Он выделялся всего один-два года, и то не просто один, а в кампании других. А дальше что? Не надо некоторые фигуры, которые того не заслуживают, очень возвышать».

Просто диву даёшься, как только при подобном отношении властей (конечно же, не только физкультурных) к людям незаурядным, умным, добрым, талантливым страна всё ещё но развалилась.

А теперь вновь вернёмся в день 20 февраля. Ровно настолько, чтобы услышать раздирающее душу выступление судьи всесоюзной категории Константина Николаевича Демченко:

Здесь уж никак невозможно не воздать должное физкультурным деятелям: донёсся-таки до них глас вопиющего. В подписанном вскоре Н. Романовым приказе «О проведении первенства СССР и Кубка СССР по футболу в 1958 году» нашёлся и такой пунктик: «Приём судей (обеспечение их гостиницей или общежитием, транспортом и железнодорожными билетами для прохода к месту очередной игры или к месту жительства) обеспечивает принимающая организация».

Теперь можно было и чаёк попить, и даже с сахарком. Вот только спасибо всё ещё не говорили. Не говорят и поныне. Не вышел ещё такой закон.

Сборная тем временем отправилась в Китай, вынудив более половины участников класса «А» готовиться к сезону без сильнейших футболистов. Особенно тяжело пришлось «Спартаку» и «Динамо»: спартаковцы остались без семи игроков основного состава, чемпион — без восьми.

Итак, сборная набирала форму в Китае, клубы — на Черноморском побережье, а за кулисами шла интенсивная борьба за право получения нужных игроков. Власти к этому процессу относились тогда весьма негативно и всячески старались его ограничить. Накануне нового сезона они предотвратили очередную попытку Валентина Бубукина «выпрыгнуть» из «Локомотива» в расположение частей Советской Армии, а исход короткой и бурной схватки между столичными клубами «Динамо» и «Торпедо» за обладание ещё малоизвестным, но весьма способным воспитанником ФШМ Виктором Шустиковым был решён в пользу коллектива автозавода.

Если миграция в среде футболистов была незначительной, то о тренерских кадрах этого не скажешь. В течение сезона 1957 года и после его окончания в восьми командах класса «А» (из 12) сменились наставники.

Вряд ли стоит говорить о том, что происходило это помимо их воли. Как тут не привести горькие слова О. Ошенкова о тяжёлой тренерской доле, произнесённые на одном из совещаний: «Когда я ставил вопрос, чтобы убрали из команды (киевского «Динамо». — А.В.) четырёх игроков, которые портят всю команду, потому что они пьяницы, хулиганы, мне высокопоставленные товарищи сказали: нет, лучше, может быть, вас убрать, они всё-таки играют. В результате я вынужден был уйти из этой команды…

Все спрашивают, а каковы права и обязанности тренеров? Формально это номенклатура Всесоюзного комитета, а по существу, кто хочет, тот и снимает тренера: директор завода, секретарь райкома и так далее.

Боятся тренеры работать, боятся идти на конфликт».

В подтверждение к сказанному процитирую несколько пунктов из довольно обширного документа-ультиматума, предъявленного в середине сезона 1957 года тренерам «Шахтёра»:

Можно лишь позавидовать тренерам «Шахтёра». Каким блестящим теоретическим, методическим пособием вооружило их начальство! Чем не вариант «Науки побеждать»? Не сумели они, однако, толково им распорядиться. Правда, во втором круге команда чаще забивала, чаще побеждала и очков больше набрала, но выше восьмого места подняться не сумела. Таким образом, поставленную руководством генеральную задачу — добиться победы в каждой игре — тренеры «Шахтёра» провалили (в противном случае вместо обещанного пятого, команда оказалась бы на втором месте). То ли неведомы были им «различные новые варианты игры, основанные на широком манёвре нападающих и коллективной обороне», то ли опробовали они их без участия «самих футболистов»… Вот и легла на плаху голова тренера Ермилова.

К новому сезону команду готовил вернувшийся после многолетнего перерыва А. Дангулов. Не берусь судить, «вооружился» ли тренер составленным председателем Облсовета «пособием» или работал по собственной методе, но «Шахтёр» на протяжении большей части турнира выказывал необычайную боевитость, старательность и всего за пять туров до финиша занимал в таблице вторую строчку. И тут случилось непредвиденное: все оставшиеся матчи команда проиграла. Пришлось проститься с честолюбивыми надеждами и… тренером.

В 58-м вернулись в прежние свои клубы ещё два тренера: А. Абрамов — в «Крылья Советов», Б. Аркадьев — в ЦСК МО. Руководители же грузинского и молдавского футбола после предшествующих неудач решили обратиться за помощью к «варягам». Так, В. Соколов оказался в Тбилиси, а А. Севидов — в Кишинёве. Дела у них, надо сказать, пошли из рук вон плохо. Тбилисцы в первых четырёх встречах, к тому же на своём поле, набрали всего два очка, забили пять мячей, пропустили же в свои 17(!). А молдавские футболисты первую победу одержали только во втором круге. В итоге обе команды заняли к тому времени наихудшие места в своей биографии: «Динамо» — 9-е, «Молдова» — 11-е. Как это ни странно, но физкультурные власти обеих республик проявили исключительное самообладание: Соколова «терпели» весь сезон, а Севидова — аж три сезона! И такое случалось.

Двадцатый чемпионат Советского Союза открылся 23 марта. Лишь за неделю до его начала произошло воссоединение членов сборной со своими клубами. Повышенное внимание на старте, как обычно, — «Динамо» и «Спартаку». И не только потому, что наступающий турнир сулил, выражаясь языком современных дипломатов, «новый раунд» соперничества за чемпионство двух безусловных лидеров 50-х годов: по игре этих команд можно было судить и о степени готовности нашей сборной.

«Динамо» начало с оглушительной победы в Тбилиси над одноклубниками — 6:1. Видимо, в тот день чемпион выполнил то ли месячный, то ли квартальный план по забитым мячам. Во всяком случае, на очередные шесть мячей им пришлось затратить восемь матчей. Не пошла игра у динамовцев, застопорилась, и через несколько туров затерялись они в «толпе».

Соперникам грех было этим не воспользоваться. Правда, «Спартак» начал куда скромнее — с ничьей (1:1) в Кишинёве. Тот же счёт повторился и в Киеве. Но постепенно набрал он неплохой ход, выбился в единоличные лидеры и долго, очень долго никому эту позицию не уступал.

В непосредственной близости от «Спартака» находились торпедовцы, тоже ставшие объектом пристального внимания из-за нахождения в их рядах побывавших со сборной в Китае Островского, Метревели, Иванова, Гусарова и не получившего «китайскую визу» Стрельцова. Все они для начала сезона выглядели весьма недурно. Нападающие «Торпедо» лихо раскручивали оборону соперников, оставляя в ней многочисленные пробоины: по три мяча забили они Киеву и «Спартаку», шесть — тбилисцам… Всего в первых восьми матчах двадцать одна «торпеда» точнехонько ложилась в цель. Одиннадцать «выпустили» Иванов со Стрельцовым.

Всего в шаге от «Торпедо» расположились армейцы и «Локомотив», чуть поодаль — «Зенит», «Шахтёр» и киевское «Динамо»… Обычная для начала каждого турнира толчея. Чемпионат пребывал в том счастливом состоянии, когда все его участники смогли ещё лелеять радужные надежды. Пожалуй, только «Адмиралтеец», ужасно «разыгравший дебют», задолго до истечения «контрольного времени» стоял на проигрыш. Казалось, и сами футболиста поняли, что по ошибке забрели куда-то не туда, и все их помыслы были направлены на то, как бы поскорее покинуть непривычное, чуждое общество и вернуться в родную стихию. Надо сказать, это удалось им без особых хлопот. Заглянув всего «на минутку» в «высший свет», новичок всё же сумел оставить след в сердцах… статистиков. В «Книге рекордов» союзных чемпионатов цифровых дел мастера посвятили «Адмиралтейцу» две строки:

Наверное, в иной ситуации «Адмиралтеец» можно было назвать самой бескомпромиссной командой чемпионата (ни одной ничьей в турнире). Однако применение этого слова к команде, проигравшей 19 матчей из 22, может быть истолковано, как бестактность.

В мае на турнире возникла без малого двухмесячная пауза для подготовки и участия наших футболистов в чемпионате мира. (Только клубы, не отдавшие своих сынов в сборную, провели между собой пару-другую матчей).

Великое болельщицкое братство, не признающее ни пола, ни возраста, напрочь забывшее в эти дни о клубных пристрастиях, национальных и религиозных различиях, с замиранием сердца и вовсе не без надежд пребывало в ожидании самого крупного в истории советского футбола события.

В апреле истекал срок подачи в ФИФА расширенного списка (40 человек) участников чемпионата мира. Президиум секции футбола список кандидатов наметил загодя. Стрельцову места в нём не нашлось. В то время трудно было вообразить сборную без лучшего нападающего. В неполные 18 лет дебютировал Стрельцов в её составе. И в первой же игре в Стокгольме забил три мяча в ворота шведов. И в следующем матче, уже в Москве, он показал такой же результат. Мне неизвестны случаи из зарубежного футбола, когда бы дебютанту сборной в первых двух матчах удавались два хет-трика. В отечественном футболе такого не было. Это абсолютно точно.

К началу 1958 года Стрельцов сыграл за национальную команду 19 матчей, забив в них 17 мячей. Нередко именно стрельцовские голы оказывали решающее влияние на конечный результат. Самый значимый гол был забит им 24 ноября 1957 года в Лейпциге. В тот день в дополнительном матча группового турнира между сборными СССР и Польши решался вопрос о том, кто из соперников отправится на мировой чемпионат в Швецию.

Выходил Стрельцов на поле с незалеченной травмой и уже на пятой минуте получил новую, настолько серьёзную, что, несмотря на все принятые меры и обезболивающие уколы, едва передвигался по полю. Но и в таком состоянии он чаще других игроков нашей команды наносил удары по воротам. Один из них, мощнейший, из-за пределов штрафной, пробил польского вратаря Стефанишина. И во втором тайме досталось обороне соперника от Стрельцова, который «несмотря на травму, медленно, прихрамывая, приближался к воротам польской команды и вдруг в напряжённый момент яростно вступал в борьбу за мяч» (Из отчёта о матче СССР — Польша). Незадолго до конца матча с его изумительной подачи Федосов забил второй гол.

В те годы считалось хорошим тоном упрекать Стрельцова в лености, пассивности, неуважении к соперникам, зрителям, судьям… Но почему-то никто не решился искренне восхититься самоотверженностью, мужеством (каждое столкновение с соперником могло стать последним в его спортивной карьере), мастерством футболиста, на одной ноге (кавычки здесь неуместны) обыгравшем сборную Польши и открывшего дорогу советской команде на финальный турнир.

Самому же Стрельцову, судя по развивающимся событиям, предстояло следить за ходом мирового первенства по радиорепортажам Николая Озерова. Однако в последний момент спортивные руководители, отвечавшие за выступление нашей команды, пошли на попятный. С их подачи центрфорвард получил шанс «прорваться» в сборную. Шансом этим явилось инициированное сверху покаянное письмо, с содержанием которого читатели «Советского спорта» могли ознакомиться 12 апреля:

18 апреля на совместном заседании тренерского Совета и секции футбола «худсовет» внёс последние мазки в групповой портрет сборной команды Советского Союза. Место А. Гришина занял Н. Лимяев, В. Урина — А. Мамыкин, В. Храповицкого — Э. Стрельцов. За возвращение Стрельцова в сборную проголосовало 12 человек (М. Товаровский, А. Перель, Г. Пинаичев. М. Сучков, М. Семичастный. Б. Цирик, А. Соколов и другие), против — трое: Н. Семёнов, Б. Мякиньков и В. Зайцев. Любителей футбола с этим решением ознакомили только 30 апреля, сопроводив его следующим комментарием: «Учитывая просьбу тов. Стрельцова, с которой он обратился в президиум секции, а также ходатайства коллективов футбольных команд «Торпедо» и сборной СССР и принимая во внимание, что Э. Стрельцов за последнее время проявляет себя с положительной стороны, президиум секции решил включить его кандидатом в сборную футбольную команду страны».

Ещё один яркий пример подлинного народовластия. Заслуга руководства заключалась лишь в том, что оно чутко и, главное, своевременно реагировало на постоянно меняющиеся настроения «низов».

Перед чемпионатом мира Стрельцов успел провести за сборную три матча и забил в них четыре мяча. Четвёртый — 24 мая в ворота варшавской «Гвардии». Это был последний гол центрфорварда перед наступившей внезапно в его карьере длительной паузой. Мог ли кто тогда думать, что следующий матч за сборную своей страны Стрельцов сыграет через… восемь лет.

Первого июня советская команда вылетела в Швецию. На борту самолёта не было трёх игроков основного состава: Огонькова, Татушина и Стрельцова. За три дня до этого случилось несчастье. Нет смысла ещё раз вникать в ту тёмную, запутанную историю. Нам известны лишь её разрушительные последствия для судеб трёх футболистов: Стрельцов получил 12 лет тюремного заключения, Огоньков с Татушиным — пожизненную дисквалификацию.

В годы сталинщины каждое превращение «пламенного революционера» во «врага народа» сопровождалось массовым изъятием их сочинений из библиотек и книжных магазинов, вымарыванием и замазыванием их фамилий и изображений в печатных изданиях. Искать логику во всём этом бессмысленно. Ещё труднее понять, почему после случившегося с Огоньковым, Татушиным и Стрельцовым предали забвению их имена. Все трое продолжали оставаться советскими людьми и ни в какой антинародной, антигосударственной деятельности замешаны не были.

Один только пример из множества имеющихся. На 14–15-ти страницах футбольного справочника 1959 года (издание пресс-бюро Центрального стадиона имени Ленина) перечислены все футболисты, забившие голы в 20-м чемпионате. Перечень бомбардиров московского «Торпедо» завершают слова: «и другие 5 мячей». Те самые пять мячей, которые успел забить в чемпионате 1958 года Эдуард Стрельцов. Вот таким «оригинальным» образом удалось избежать упоминания фамилии опального форварда. Применять этот оригинальный приём в отношении Татушина было бы уже неоригинально. Здесь хоть и сработали топорно, зато без головной боли: среди спартаковских бомбардиров нет фамилии Татушина, нет забитых им мячей, нет «и другие». Так и оставили «Спартак» с дефицитом.

Всё это происходило во времена так называемой оттепели. Уже пять лет страна жила без тирана, прошло два года после предания анафеме его деяний очередным «историческим», а дух «вождя и учителя» продолжал витать над обширными просторами отчизны.

При огромных потерях в живой силе (ещё и Игорь Нетто перед началом турнира получил серьёзную травму), что не могло не отразиться на моральном состоянии команды, а также из-за организационных издержек календаря (с учётом переигровки с англичанами пришлось проводить пять тяжелейших матчей в течение 11 дней) сборная СССР вряд ли могла показать результат лучше того, что показала, войдя в восьмёрку сильнейших команд мира. Однако спортивные сановники весьма болезненно отреагировали на проигрыш наших футболистов шведам. Первым делом сборную моментально вернули домой. И тут же последовала нескончаемая череда пленумов, собраний и совещаний, организованных всеми ветвями пышного древа спортивной и футбольной власти. Темы, обсуждаемые на многочисленных сходках, не отличались ни разнообразием, ни оригинальностью. Собравшиеся в довольно нервозной обстановке мучительно пытались ответить на два вопроса: кто виноват и что делать? Ответ на первый вопрос у нас находят намного быстрее и легче — козлов отпущения хватает. В футболе главный «организатор» всех неудач, как вы понимаете, тренер. Правда, Гавриилу Дмитриевичу Качалину поначалу дали «отсрочку», но с условием омолодить команду. Условие было выполнено, и экспериментальный вариант сборной вскоре выиграл в Праге у футболистов Чехословакии. Однако перед весьма ответственной встречей на Кубок Европы тренер дрогнул, вернул несколько проверенных, опытных футболистов и уверенно обыграл с ними ещё достаточно сильную венгерскую сборную. Но, когда тот же состав провалил товарищеский матч в Англии (0:5), нервы у начальства сдали.

Вскоре после возвращения сборной из Лондона состоялось расширенное совещание футбольной секции, на котором прозвучали такие слова: «Неудовлетворительное выступление сборной команды СССР нанесло серьёзный ущерб престижу советского спорта и взбудоражило всю нашу общественность.

Разбираясь в причинах столь тяжёлого поражения, Всесоюзный комитет и его тренерский совет пришли к одному выводу, что основной причиной проигрыша явилась слабая морально-волевая подготовка футболистов, в результате чего во время матча имели место проявление безответственности со стороны Кесарева и Кузнецова, беспомощности Ильина и Симоняна, трусости Иванова…»

Если бы не фамилии футболистов, можно было заподозрить автора в том, что он вновь перепечатал выдержки из приказов 1952 года, последовавших после проигрыша советских футболистов югославам. Действительно впечатляет сходство фраз, стиля и особенно духа промозглой осени 52-го.

Как и тогда, главной мишенью стал тренер. Г. Качалин был снят. Постановление на этот счёт на эзоповом языке функционеров звучало так: «Укрепить руководство сборной СССР по футболу». Справедливости ради надо бы сказать и об одном весьма существенном различии. Если тогда участие в сборной четырёх футболистов ЦДСА сочли основанием вполне достаточным, чтобы распустить армейскую команду, то теперь динамовцев не тронули, несмотря на то, что пять их представителей участвовали в лондонском матче. Выходит, и вправду осенняя температура 58-го чуть повысилась.

Ещё один вариант ответа на первый вопрос (кто виноват?) изложил на весьма представительном совещании, состоявшемся всего через восемь дней после проигрыша советской команды на чемпионате мира начальник Управления футбола В. Антипенок. Главный корень зла, считал он, — провал воспитательной работы в командах: слишком уж избаловали, закормили футболистов. «И местные комитеты физкультуры сами поощряют нездоровые настроения футболистов и тренеров и часто идут у них на поводу и изыскивают средства, поденки», — возмущался начальник. По понятным причинам, главным объектом критики стали московские команды «Торпедо» и «Спартак». «Команда «Торпедо» премируется за счёт московского совнархоза, — негодовал Антипенок. — Это вредит делу и создаёт нездоровую обстановку о коллективе». Но особенно «серьёзные вывихи имеются» в «Спартаке». Игроки этого клуба получали, по сведениям руководителя, баснословные деньги — от 2100 до 4000 рублей (после денежной реформы 210–400 рублей). Казна же спартаковского клуба пополнялась, по словам сановника, в основном усилиями начальника команды Н. Старостина, который, приобретая у Моссовета автомашины по государственной цене, перепродавал их втридорога. Это было серьёзное обвинение в спекулятивной деятельности и по суровым законам того времени требовало немедленного вмешательства правоохранительных органов.

Не без удовольствия привожу фрагмент из заключительного выступления Николая Петровича Старостина, который, пожалуй, лучше остальных разобрался в вопросе «кто виноват?»: «Товарищ Антипенок, некоторым ваше выступление понравилось, но это оскорбительное выступление по отношению к людям, с которыми вы работаете. Этот украл, тот спекулирует. Разве можно так выступать?

Товарищ Антипенок сказал, что надо со Старостина начать проверку. А я думаю, что надо начинать с Антипенка и посмотреть, чего больше он приносит нашему футболу — пользы или вреда. Мы столько наслушались от Антипенка оскорблений, сказать нельзя. Но мы друг друга успокаиваем: он больной. Я думаю, что футболу нужны здоровые люди».

Довольно ёмкая, многозначная заключительная фраза не потеряла актуальности и сегодня. А тогда она оказалась и пророческой. В скором времени Всесоюзный комитет «оздоровил» или, применяя уже известное нам выражение, «укрепил руководство Управления футбола».

Совершенно очевидно, что июньское совещание работников футбола, проходившее в тягостной обстановке взаимных обвинений, оскорблений, склок, не в состоянии было даже пунктирно наметить пути решения второго вопроса: что делать?

Зато на последующих совещаниях спасительных для нашего футбола рецептов было хоть отбавляй. Кто-то предлагал реорганизовать секцию футбола в федерацию, расширить её права и придать ей большую самостоятельность. И тут же создали комиссию, принявшуюся за составление Устава новой организации. Другой видел панацею в значительном увеличении (в который раз!) состава участников класса «А».

Председатель секции, Валентин Александрович Гранаткин, был категорически против такого предложения. Он считал, что «в целях создания необходимой базы для комплектования сборной команды, следует укрепить пять-шесть команд лучшими футболистами не только класса «Б», но и класса «А».

Действовавшая тогда инструкция широкомасштабные насильственные действия исключала. «Поэтому необходимо пересмотреть инструкцию о переходах», — предложил председатель. Чтобы как-то смягчить действие «непопулярных мер», «волкам» посоветовали раздирать свои жертвы так, чтобы они меньше страдали. С трибуны это прозвучало так: «Это тяжелый вопрос, и решать его надо деликатно». И очень скоро комиссия, призванная резко повысить материальное благосостояние «волков», принялась за работу.

В общем, резких движений, которые могли лишь усугубить состояние «больного», было сделано немало. К счастью, не все идеи материализовались, для претворения в жизнь иных потребовался год, а то и два. И только одну, пожалуй, самую нелепую, реализовав мгновенно.

Играли себе дублёры, вроде никому не мешали. И интрига наметилась: «Спартак» и «Динамо», оторвавшись от всех участников, должны были на финише решить судьбу «забега». Не тут-то было. В самый разгар игр второго круга 1958 года решили провести турнир дублёров того же 1958 года в… один круг! Получился перебор? Нет проблем. Аннулировать все матчи второго круга! Когда после несложных манипуляций взглянули на похудевшую чуть ли не вдвое таблицу, оказалось, «Спартак»-чемпион! С чем его туг же и поздравили. А непонятливым объяснили:

Сами-то хоть поняли, что сказали? Выходит, или начальники более десятка лет не замечали пагубного воздействия двухкруговых турниров на рост мастерства и расширение тактического кругозора молодых футболистов, или же «прозрение» наступило с большим опозданием. Что ж, и такое случается. Лучше поздно, чем никогда. В таком случае, почему они продолжали губить футболистов из команд мастеров, цвет нашего футбола? Что помешало немедленно прекратить матчи второго круга класса «А»?

А обещаниям проводить с 1959 года турниры дублёров в один круг не верьте. С будущего года вновь вернутся к двухкруговым турнирам и обстоятельно объяснят их жизненную необходимость.

Если кто-то почувствовал в отношении автора к «отцам» футбола предвзятость, то пусть послушают, как оценил их деятельность Константин Иванович Бесков, принимавший в тот год активное участие в «поиске виновных»: «Кто же во всём этом виноват? Прежде всего, Управление футбола Всесоюзного комитета. Оно имеет в своём распоряжении институт тренеров. Ему приданы тренерский совет и Всесоюзная секция. Много руководителей, много тренеров. Издавались пособия. Шли заседания, принимались решения и приказы. А каковы итоги? Радовать они не могут.

Совершенно ненормально, что долгие годы руководят нашим футболом либо «теоретики», оторванные от повседневной жизни команд, от насущных задач футбола, либо «практики», слабо разбирающиеся во всём многообразии сложных проблем.

Вот и получилось, что некоторые руководители нашего футбола (К. Андрианов, В. Антипенок, В. Мошкаркин, В. Гранаткин, А. Соколов) занимались в основном составлением приказов и инструкций. А от животрепещущих, практических нужд футбола они стояли в стороне».

Вряд ли слова Бескова потонули тогда в громе оваций, Так поаплодируем ему сейчас. За принципиальность, за смелость. Нужно обладать изрядным мужеством, чтобы высказать в лицо высокому начальству нелицеприятные слова. Да ещё в то время. Не потому ли не сложились в дальнейшем у Константина Ивановича отношения с физкультурным руководством?

В июле возобновились игры первенства. Лидеры, потеряв ведущих футболистов, пережили случившееся по-разному. На «Торпедо» без Стрельцова просто жалко было смотреть. Выглядели они потерянными, осиротевшими… Со Стрельцовым не проиграли они ни одного матча, без него уступили в семи и оказались во второй половине таблицы чемпионата.

«Спартак», лишившись Татушина и Огонькова, держался молодцом, скорости не сбавил, близко к себе никого не подпускал и время от времени снисходительно и не без некоторого любопытства поглядывал сверху вниз: чем это там друзья-соперники занимаются, какие решают проблемы? Впрочем, с друзьями-соперниками я несколько поторопился, в данном контексте это выражение неуместно и является не чем иным, как самым заурядным штампом, ибо о соперничестве с красно-белыми никто не помышлял. Взоры безнадёжно отбившихся от лидера привлекали остававшиеся ещё вакантными два места на пьедестале. Конкурентов — хоть отбавляй. Вот только чемпиона среди них, как ни старайся, отыскать было невозможно. Занимался он главным образом тем, что продолжал трепать нервы своим поклонникам, проигрывая один матч за другим, словно и не было перерыва в чемпионате.

Два пропущенных удара, лёгкий (0:1), от «Спартака», и мощный (1:4), от «Зенита», отбросили «Динамо» на девятое место. Ничтожные «личные сбережения» динамовцев (8 очков после 10 игр) обрекали их на прозябание. Преуспевающие «бизнесмены» — спартаковцы сколотили к тому времени капиталец вдвое больший.

Однако то, что произошло дальше, описанию не поддаётся. Чемпионы под проигрыш «Зениту» подвели жирную черту, означавшую полный разрыв с тёмным прошлым, и принялись за созидание светлого будущего. И динамовцы побежали. Можно лишь посочувствовать тем, кто не видел этого зрелища. Лёгкий, раскрепощённый, красивый бег динамовцев создавал иллюзию, что ни за кем конкретно они не гонятся, а просто получают удовольствие от самого процесса, устремляясь солнцу и ветру навстречу.

Так и бежали они под нескончаемые овации, оставляя за спиной одного соперника за другим. Шум от всё возрастающих аплодисментов докатился-таки и до продолжавшего «держать дистанцию» «Спартака». «Что это за страсти за нашей спиной разыгрались?» — полюбопытствовали спартаковцы и обернулись. Любопытство их и погубило. При виде этого захватывающего дух зрелища они остановились завороженные. Так и стояли, пока бело-голубые не пронеслись мимо.

Стремительно пройдя дистанцию (12 туров), московское «Динамо» показало блестящий результат — 23 очка на 24 возможных! После победы в последнем туре над «Шахтёром» динамовцы впервые вышли в лидеры, опередив на очко «Спартак», которому только через тридцать пять дней предстояло провести последний матч первенства. Тридцать пять дней томительного ожидания своей турнирной судьбы, на которую повлиять уже никак не можешь. Что может быть хуже?

А что же «Спартак»? Ну, это обычная и хорошо нам известная история. В который раз он подтвердил репутацию «повесы» и «мота». С лёгкостью необычайной сколачивая огромное состояние, он в мгновенье ока мог пустить его по ветру. А ведь всего за шесть туров до финиша «Спартак» опережал динамовцев на семь очков! Впечатлительная была команда, эмоциональная. Видимо, с истории, случившейся после встречи с киевлянами, и пошло всё наперекосяк.

Матч этот, игравшийся в Москве в середине второго круга, сложился для хозяев непросто. Всего за шесть минут до конца они уступали киевлянам 1:2. Но тут центральный защитник москвичей А. Масленкин, оставив важный пост, направился в штрафную площадь гостей и… сравнял счёт. А на последних секундах Н. Симонян забил и третий гол. Сочинский арбитр П. Гаврилов красноречивым жестом определил взятие ворот и направился к центру поля. Спартаковцы чуть ли не в полном составе двинулись в противоположном направлении — обнимать своего капитана. Когда наконец хозяева вернулись на свою половину поля, судья известил команды о том, что время матча истекло. После этой встречи лидеру впору уже было воздавать и чемпионские почести. Однако…

На пути в раздевалку кто-то из динамовцев, бросив взгляд на секундомер арбитра, обнаружил, что второй тайм продолжался 45 минут и 9 секунд. Чрезвычайно обрадованные гости туг же подали протест. О том, чем завершилась эта история, рассказала 24 августа «Комсомольская правда»:

Непредсказуемость, нелогичность, непоследовательность — это черты, характеризующие, как известно, слова и действия женщин, а также… футбольных руководителей. В матче ЦСК МО — «Молдова», сыгранном через три недели после описываемых событий, судья недоиграл двух минут. Однако протест армейцев был отклонён. А тут приняли из-за переигранных девяти секунд, хотя было совершенно очевидно, что гол спартаковцы забили до истечения 90 минут. А ведь это, мягко говоря, сомнительное решение могло исказить итоги чемпиона. Правда, в момент его принятия позиции лидера казались неприступными. Просто с поздравлениями надлежало чуть-чуть повременить. И только.

«Спартак», похоже, воспринял эту несправедливость не в меру эмоционально и, расстроенный, проиграл следующим матч «Зениту». Не беда. Вскоре предстоял матч с московским «Динамо», в котором ничья практически снимала все вопросы. Однако лидер вновь проиграл. Не смог обыграть он и в следующих двух турах «Локомотив» и ЦСК МО.

И теперь всё должно было решиться 8 ноября, в последний день турнира, в повторном матче с киевской командой. Побеждает «Спартак» — и он чемпион. Ничья — предстоит дополнительный матч за первое место с московским «Динамо». Проигрывает «Спартак» — чемпион «Динамо». Оно и было чемпионом за 14 минут до конца игры: киевляне вели в счёте 2:1. Что бы делал «Спартак» без Анатолия Ильина, главного специалиста по самым нужным, решающим, победным мячам? (По совместительству он этим занимался и в сборной). Вот и сейчас, то есть к 76-й минуте того матча, Ильин, получил передачу от Парамонова, мгновенно укротил мяч в воздухе и, не дав опуститься ему на землю, с лёта вогнал в ворога. 2.2. Наверное, насладившись этим голом-красавцем, зрители не без удовольствия принялись за обсуждение возможного места и времени проведения дополнительного матча между «Динамо» и «Спартаком». А тем временем Симонян отправился подавать угловой. Выполнил он его мастерски: мяч был закручен на дальнюю штангу, откуда Сальников своим фирменным ударом головой оправил его в сетку. Шла 82-я минута встречи. Вторично ухватившись за едва не упорхнувшую жар-птицу, спартаковцы до конца матча надёжно держали её в своих руках.

Что ж. Справедливость восторжествовала. В повторном матче победила та же команда, с тем же счётом, и голы забивались в той же последовательности. А теперь вспомним игру тех же соперников на исходе 1957 года. До чего же удивительные совпадения случаются в футболе. В течение года «Спартак» трижды встречался с киевлянами за пределами Киева. Все эти игры развивались по одному и тому же сценарию, каждый раз москвичи, проигрывая 1:2, обыгрывали соперника со счётом 3:2. В 57-м третий гол принёс им бронзовые награды, в 58-м — золотые!

Главный рекорд чемпионата — своеобразный хет-трик «Спартака»: он первый из советских клубов трижды (1938, 1939, 1958 гг.) выигрывал в течение сезона первенство и Кубок.

В заключение о факте печальном: в 1958 году в последний раз средняя результативность союзных чемпионатов превысила три гола.