История чемпионатов СССР (1936-1991)

1963 Рекорды Льва Яшина

У людей, сумевших пережить период буйного увлечения юбилеями, это понятие и по сей день ассоциируется с обилием торжественных собраний, речей, красного цвета, бравурных маршей, утомлённых улыбающихся лиц…

В преддверии юбилейного, 25-го, чемпионата СССР по футболу народ наверняка заполонил бы улицы и площади Краснодара, Ворошиловграда и Караганды, имей наши граждане в то время возможность публично выражать не только праздничные и радостные чувства.

Ещё год назад, весной 62-го, болельщики этих и нескольких десятков других городов огромной страны с детской доверчивостью и надеждой восприняли очередное Положение, обещавшее трём лучшим командам класса «Б» путёвки в новую, светлую жизнь. В длительном (более шести месяцев), изнурительном, жёстком конкурсе (50 претендентов на одно место) приняли участие 150 команд класса «Б». И когда соперничество конкурсантов вступило в решающую фазу, когда к высшей точке приближался накал борьбы десяти команд класса «А» за право остаться в нём, на стол заместителя председателя Центрального Совета спортивных обществ и организаций СССР товарища Л. Никонова легло письмо от одного из его подчинённых. В нём, в частности, говорилось: «Всесоюзный Совет, рассмотрев предложения Федерации футбола СССР о порядке и условиях проведения первенства СССР по футболу на 1963-66 гг., считает нецелесообразным проведение в 1963 году чемпионата СССР по классу «А» среди 22-х команд в одной группе, поскольку подобные условия повлекут за собой ряд серьёзных трудностей, как, например, слишком раннее начало игр (14 марта) в сложных метеорологических условиях на неподготовленных полях, чрезмерное уплотнение календарных игр, исключающее возможность проведения учебной работы в межигровом периоде, значительное сокращение необходимого времени для качественной подготовки футболистов и команд к чемпионату и др., которые не будут способствовать подъёму мастерства и класса игры команд.

По мнению Всесоюзного Совета, наиболее правильным будет ввести с 1963 года условия, предлагаемые федерацией на 1964 год, а именно — довести число команд класса «А» до 34-х с распределением их на две группы по 17 команд и проведением автономных соревнований в каждой из них в два круга».

Надо же. В стране, где мяч гоняли круглый год (к примеру, в Средней Азии и Закавказье), не решались начинать чемпионат в середине марта. А российский футбол отважно выходит на лёд в его начале для того лишь, чтобы содержать в высшей лиге, эквивалентной (за небольшим исключением) уровню союзного класса «Б», восемнадцать команд.

В целом предложения звучали вполне разумно, за исключением одного — сроков. Начальники проявили крайнее нетерпение, вынудив Федерацию футбола пересмотреть созданное ею Положение уже в ходе чемпионата. Процитированное чуть выше письмо датировано 12 октября. Ровно через две недели, 26 октября, открывается заседание Президиума федерации футбола. Его члены в очень нервной обстановке и, по всей вероятности, не без чувства вины перед футболистами и их поклонниками приступают к пересмотру правил. Так сколько же команд оставить в классе «А» в будущем году — 19? 17? 15? Решается судьба участников турнира, оспаривающих места с 13-го по 22-е. Остаётся всего четыре тура, но при таком неожиданном повороте событий ни одна из десяти команд не могла чувствовать себя в полной безопасности. Наконец принимается решение: в 1963 году в классе «А» будут участвовать 34 команды, разбитые на две подгруппы (по 17 команд в каждой). Состав подгрупп установить после окончания игр на первенство СССР 1962 года.

Ясно то, что ничего не ясно. К тому же решение это предварительное. А все точки над i будут поставлены только в середине декабря, после дискуссии на страницах «Советского спорта». Тут же на редакцию этой газеты обрушилась лавина писем. Их авторы (болельщики, футболисты, тренеры, работники спортивных и футбольных инстанций разных уровней) в большинстве своём руководствовались местническими соображениями. Успевшие уже обеспечить себе место в высшем дивизионе ратовали за сокращение класса «А», неудачники придерживались прямо противоположного мнения.

А группа учёных-интеллигентов пробилась на страницы газеты со следующим заявлением: «Существует незыблемое положение: «Закон обратной силы не имеет». Введение новой системы нарушает этот принцип. Весь год команды ориентировались на спортивный закон, определённый Положением, что-то планировали, как-то распределяли силы, наконец чего-то добились. И вдруг всё идёт прахом… Мы за законность и потому считаем справедливым в будущем году проводить борьбу за золотые медали между 22 командами, завоевавшими это право». Подобные высказывания встречались крайне редко (сколько их было в действительности, никто не знает) и погоды не делали, а публиковались они, видимо, для того, чтобы придать дискуссии действительно дискуссионный характер.

Между тем завершился чемпионат. А в материале об итогах турнира, где разыгрывались места с 13-го по 22-е, ни слова о том, кто же покинул класс «А». Только редакция алма-атинского «Спорта», продолжавшая свято верить в незыблемость установленных до начала чемпионата законов, с прискорбием сообщила о переходе в класс иной любимого «Кайрата».

Неясна была и судьба трёх победителей класса «Б»: краснодарского «Спартака», ворошиловградских «Трудовых резервов» и карагандинского «Шахтёра», победивших в своих зонах. Одни издания поторопились поздравить их с переходом в высший класс, более осторожные ограничились лишь констатацией их победы в финальных турнирах.

Всё прояснилось после двухдневного заседания (17 и 18 декабря) пленума совета Федерации футбола. Решили в 1963 году оставить в классе «А» всё же 20 команд. Повезло «Кайрату» (он занял 20-е место). Как видите, слухи о его смерти оказались сильно преувеличенными. В данном случае алмаатинцы уцелели благодаря выдающимся достижениям советской спортивной «медицины», способной с лёгкостью необычайной воскрешать из мёртвых. Равно как и хоронить живых. Что и было сделано с тремя победителями класса «Б». Справедливости ради отметим, что все они в будущем году всё же оказались… в классе «А», благодаря неистощимой фантазии и чрезмерным пристрастием к словотворчеству спортивных сановников: с 1963 года класс «А» нарекли первой подгруппой класса «А», а класс «Б» — второй подгруппой класса «А», начисто лишённой возможности вести непосредственную борьбу за медали. Так что же изменилось! Ровным счётом ничего. Разве что терминология. Понятно, что ни футболисты Краснодара, Ворошиловграда, Караганды, ни их поклонники особой радости по этому поводу не испытывали. Как говорят на Востоке, сколько ни повторяй «шакар» (сахар), слаще во рту не станет.

Таким образом, год 63-й, год юбилейного, 25-го, чемпионата СССР стал в своём роде единственным и неповторимым. Впервые к нашему элитному эшелону не прицепили ни одного «вагона» (очередное переименование ереванской команды, на сей раз в «Арарат», и возвращение минчанам прежнего названия — «Динамо» — не в счёт). При желании меня можно уличить в неточности: и в 1939 году в высшем футбольном свете не увидели ни одного нового лица. Но на то были веские причины: в 38-м группы «Б» попросту не существовало.

Чем ещё запомнился год 63-й, так это обилием переходов, принявших массовый характер. Около четырёх десятков футболистов только класса «А» намеревалось отметить юбилей в новых клубах. Правда, не всем это удалось. Куйбышев всё же удержал лучшего своего форварда — Бориса Казакова, Ленинград вернул с берегов Днепра сильнейшего защитника — Василия Данилова, своевременное вмешательство Николая Петровича Старостина предотвратило переход из «Спартака» в «Динамо» лучшего бомбардира прошлогоднего чемпионского состава — Юрия Севидова…

«Спартак» всё же покинули Адамов и Малофеев (оба подались в Минск). Правда, вернулся после трёхлетней службы в рядах Советской Армии Амбарцумян, но новый призыв вырвал из чемпионских рядов вратаря Фролова и нападающего Петрова. Советская Армия, готовясь к новым баталиям, значительно укрепила свою боевую мощь. Помимо двух спартаковцев, присягу приняли рабочие автозавода имени Лихачёва: Глухотко, Маношин и Денисов, харьковчанин Каштанов, киевлянин Басалик… Вернулся из Киева и старший тренер Вячеслав Соловьёв. Но сильные игроки — не обязательно сильная команда. Так что радужным ожиданиям поклонников армейского клуба не суждено было сбыться и на сей раз. Чем запомнился ЦСКА, так это резвым стартом (7 очков после четырёх игр), позволившим ему какое-то время приятно пообщаться с лидерами. Вскоре после начала второго круга стало ясно, что в «генералы» им не пробиться. До конца турнира они пару раз попугали кандидатов в призёры и только…

Да и как можно рассчитывать на успех при штурме главной высоты, стреляя холостыми снарядами. В течение всей кампании 63 года только 39 их выстрелов попало в цель (12-й результат). Даже занявший последнее место «Пахтакор» стрелял удачнее.

Новый тренер, новые игроки, новая игра и новое место — седьмое, на три ступеньки ниже, чем в предыдущем сезоне.

Выходит, новое — не всегда лучшее. (Вывод этот приобретает особую актуальность накануне предстоящего перед Россией выбора).

Настоящая эпидемия, грозящая разрушить сильный, жизнеспособный коллектив, обрушилась на «Торпедо». После завершения сезона-62 его собрались покинуть девять футболистов основного состава. О Глухотко, Маношине и Денисове мы уже упоминали. Воронин и Гусаров выразили желание играть за московское «Динамо», Посуэло — за «Спартак». Метревели заказал билет на Тбилиси, Островский — на Киев, Кавазашвили собирался в Ташкент. Команда-чемпион, команда-эталон, сделавшая в 1960 году «дубль», разваливалась на глазах. А ведь ещё совсем недавно казалось, что судьба уготовила торпедовцам долгую и счастливую жизнь.

Ударил набат. На спасение команды поднялась общественность, пресса, футбольная федерация… Вмешательство было вполне своевременным. Кое-что удалось сделать. Только Метревели после длительных мытарств отпустили-таки в Тбилиси. Перед остальными Федерация опустила шлагбаум. Воронин, Посуэло и Кавазашвили тут же взяли свои заявления обратно и подрулили к воротам родного автозавода. Островский и Гусаров продолжали упорствовать и вернуться в команду отказались. Тогда в дело вмешался высший спортивный орган — Президиум ЦС Союза спортивных обществ и организаций СССР, который отказал в переходе в московское «Динамо» Гусарову «… как нарушающему действующую инструкцию о переходах.

За грубое нарушение установленного порядка в оформлении перехода президиум дисквалифицировал Л. Островского до конца сезона 1963 года».

Вот тут-то я вынужден поправить высокопоставленных товарищей, явно вводивших в заблуждение малоинформированных своих сограждан. Ни Гусаров, ни Островский инструкцию не нарушали. Они вместе с остальными игроками подали свои заявления в срок, именуемый самими футболистами «Юрьевым днём». Это признал и автор едкого фельетона, опубликованного 22 января 1963 года в «Комсомольской правде» под заголовком «Похищение защитника». «Имею право. Всё законно. Перешёл в «Юрьев день». Если меня будут наказывать, то это — нарушение законности. Это пережитки культа личности…». Так защищал себя защитник от многочисленных наладок и обвинений. А насчёт пережитков культа личности он оказался прав.

Так за что же наказали Островского? Ему не могли простить того, что вскоре после подачи заявления он, не дожидаясь решения СТК, вместе с женой и ребёнком отправился в Киев, где ему через неделю по прибытии вручили ключи от трёхкомнатной квартиры. И всего-то.

Сыграл ли материальный фактор какую-то роль в развале «Торпедо»? Сыграл. Но не решающую. Я не первый уже год пытаюсь разобраться в этой грустной истории и не раз беседовал на эту тему с Ивановым, Метревели, Маношиным, Гусаровым, Шустиковым… Если опустить детали и подробности, то вывод таков: основная причина ухода футболистов заключалась в их конфликте с руководством автозавода. Начался он незадолго до открытия чемпионата 1962 года в связи с увольнением тренера Маслова. Команда встала на его защиту, но желание игроков дирекция проигнорировала. На протяжении всего сезона начальство не проявляло заботы об игроках, не интересовалось их бытом и нуждами и фактически забросило команду. И тогда группа футболистов решила её покинуть.

Торпедовцы и в звёздные годы были обеспечены похуже своих коллег из многих других команд, но уходить никуда не собирались. Того же Островского не один год завлекали соблазнительными посулами в Киев, а Метревели — в Тбилиси. Всё напрасно. Они, как и многие их товарищи, сохраняли верность болельщикам, клубу, заводу. Любовь же оказалась односторонней. А если в любви нет взаимности, разрыв неизбежен. Что и произошло.

История же с Островским и Гусаровым имела продолжение. В то время существовала народная примета: если футболист кается, значит, с него сняли дисквалификацию. В конце июля еженедельник «Футбол» опубликовал покаянное письмо Островского, в котором защитник искренне признавался во всех несуществующих грехах, а чиновники сделали вид, что поверили в искренность этих признаний, и через несколько дней обнародовали, по всей вероятности, давно уже готовое решение: «Дисквалификацию Л. Островского принято считать условной до конца 1963 года. Ему разрешено выступать на первенстве страны за команду «Динамо» (Киев)».

Ритуал был исполнен в лучших традициях того времени.

В том же постановлении разрешили переход в московское «Динамо» и Гусарову.

Таким образом, «Торпедо» вступало в юбилейный чемпионат отнюдь не в праздничном настроении — без шести основных игроков. Какое-то время было вакантным и тренерское место. В подготовительный период по просьбе федерации команде помогал Г. Качалин, затем некоторое время функции тренера исполнял Ю. Золотов, а вскоре после начала чемпионата решился порулить Николай Петрович Морозов. Всё это не могло не отразиться на игре автозаводцев, и поэтому занятое ими в чемпионате десятое место не воспринималось как катастрофа.

Но не всё было так мрачно. Хребет в команде оставался крепким. Во всех линиях играли классные футболисты: вратарь Кавазашвили, защитники Медакин и Шустиков, полузащитник Воронин, нападающие Иванов, Батанов, Сергеев. Были бы кости, а мясо нарастёт. И нарастало. В основном составе закрепились защитник Афанасьев, девятнадцатилетний нападающий Конов. Стал пробовать силы очень способный правый крайний Сидоров — игрок молодёжной сборной СССР. Надежду на скорое возрождение команды подкрепляли пусть и редкие, но очень яркие вспышки. Отлично сыграли торпедовцы с чемпионом, отобрав у него три очка в двух встречах, а 13 июля устроили праздничное пиршество своим поклонникам, разгромив очень сильную киевскую команду со счётом 7:1. Вот только омрачено оно было событием чрезвычайным.

Беда, как известно, не ходит одна. В тот день «Торпедо» лишилось ещё одного футболиста. В середине второго тайма полузащитник гостей Сабо прыгнул на ногу лежащего на поле Сидорова и нанёс ему жестокое увечье. Эта варварская акция вызвала бурю негодования. Лев Иванович Филатов в отчёте о матче писал: «Тут совершенно излишни душеспасительные беседы. Этот футболист давно имеет репутацию опасного грубияна, подтверждённую множеством судейских протоколов и газетных статей. Непонятно только, как могли его тренеры и партнёры так долго быть добренькими, почему им не была дорога честь клуба, которую Сабо бессовестно марал?».

Реакция президиума Федерации футбола на сей раз последовала незамедлительно. Уже через четыре дня после ЧП выносится постановление: «Дисквалифицировать И. Сабо до 1 августа 1964 года с тем, однако, чтобы через год вновь вернуться к этому вопросу и в зависимости от его поведения и трудовой деятельности решить, может ли он выступать в командах мастеров».

Однако вернулись (или вынудили вернуться?) к этому вопросу намного раньше. Во всяком случае, 28 марта 1964 года Сабо в основном составе киевского «Динамо» вступал в новый сезон. А жертва его, Владимир Сидоров, свой следующий матч за «Торпедо» провёл только 11 сентября 1964 года. От последствий этой травмы он оправиться так и не смог и уже в 65-м распростился с Большим футболом. В двадцать лет.

Вообще в 25-м чемпионате карающий меч федерации работал с огромной нагрузкой. Ещё до начала сезона на год отлучили от футбола армейцев Орешникова и Апухтина. Правда, последнего, по словам одного журналиста «срочно и странным путём восстановили». Весь второй круг ЦСКА пришлось играть без дисквалифицированного Линяева, СКА — без Медведева, «Шахтёру» — без Колосова и Родина… Мелкие санкции (до пяти матчей) не стоит и перечислять.

Модные, современные веяния не обошли, как видите, и автора этих строк: скандальная, «криминальная» хроника заняла центральное место.

Ничего страшного. О турнирных коллизиях мы ещё успеем рассказать, тем более что по накалу страстей, драматизму чемпионат-63 в значительной мере уступал своему предшественнику.

Сравнение футбольных чемпионатов с марафоном грешит изрядной долей преувеличения. Исключение, пожалуй, составляет 1963 год. Он стал рекордным по количеству игр (380) и туров: каждой команде пришлось провести по 38 матчей. (Такую длинную дистанцию нашим футболистам пришлось «пробежать» ещё и в 1968 году). Проходил этот юбилейный забег по всем канонам марафонского маршрута: необычайная давка на первых километрах и всё удлиняющаяся цепочка по мере приближения к финишу. Где-то с пятого тура-километра в лидеры (и надолго) вышли динамовцы Москвы. Скучать лидеру не давали, а вот постоянства в ближайшем окружении не было: оппоненты менялись с головокружительной быстротой: ЦСКА, «Зенит», Тбилиси, Ростов, Баку, Минск… Кому-то удавалось провести с лидером довольно длительный диалог, кто-то успевал переброситься с ним лишь парой фраз.

Но где же чемпион? До сих пор мы о нём и словом обмолвиться не успели. «Спартак» довольно долго отходил то ли от блистательного прошлогоднего рывка, принёсшего ему золотые медали, то ли от торжеств по случаю получения этих медалей. Во всяком случае, участие в послестартовой толкотне в головной группе он счёл ниже своего достоинства и преспокойно загорал на экваторе (после 14 туров чемпион с 14 очками занимал десятое место). А то что лидер (московское «Динамо») ушёл в отрыв на 8 очков, похоже, мало его заботило. «Спартак» надеялся на свою феноменальную скорость. И рванул. Да ещё как! В последующих 14 турах он одержал 13 побед при одной ничьей и разности мячей 32 — 6. В это же время чемпион вёл успешные бои на втором фронте — кубковом, одержав пять побед с общим счётом 12 — 2 (на пути к финалу он обыграл динамовцев Киева и Москвы и в финале предотвратил третью подряд попытку «Шахтёра» вывезти Кубок из столицы). Суммируйте эти цифры, и картина предстанет пред вами фантастическая!

27 сентября «Спартак» одержал последнюю на этом отрезке победу (над ленинградским «Динамо») и с 41 очком взгромоздился на самую верхушку турнирной таблицы. На следующий день динамовцы (у них было 40 очков) имели возможность сбросить оттуда соперника, но уступили ЦСКА.

Кульминация наступила 2 октября. Лужники, собравшие стотысячную аудиторию, наблюдали за встречей лидеров. Это был тот случай, когда зрителей превыше игры интересовал результат. От матча, в котором на карту была поставлена судьба чемпионата, ожидать яркого зрелища вряд ли следовало. Так оно и вышло. Соперники, откровенно опасавшиеся друг друга, напоминали борцов, которые, дабы избежать дисквалификации за неведение схватки, лишь имитировали активность. В первом тайме это лучше получалось у красно-белых, во втором — у бело-голубых. Обе команды за весь матч ничего реального не создали. В итоге — нулевая ничья. Она больше устраивала динамовцев, «Спартак» хоть и продлил лидерство, но оно было ненадёжно: у соперника оставалась игра в запасе.

Похоже, у «Спартака» после столь длинного стремительного рывка сбилось дыхание. Следующие два тура это впечатление подтвердили. В Минске и Тбилиси чемпион рухнул, не набрав там ни одного очка и не сумев забить ни одного гола. И всё же у него хватило духу подняться и продолжить преследование. К тому же и динамовцы вскоре проиграли. Напряжение в турнире сохранялось: за пять туров до финиша спартаковцы отставали на три очка. Неужели повторится прошлогодняя история? Ну это уж слишком. Команда Пономарёва, наученная горьким опытом, сумела сохранить дистанцию и сделала наконец-то, что обязана была сделать и годом раньше.

Динамовцы ровно, без срывов пробежали трудную марафонскую дистанцию, преодолевая на пути немало препятствий, чинимых как соперниками, так и календарём. Исполняя его капризы, порой приходилось в течение месяца проводить лишь одну встречу, а затем за две недели — сразу пять. Сохранить форму при таком рваном игровом ритме — дело чрезвычайно сложное. Тренеру Пономарёву справиться с этой задачей удалось превосходно.

«Спартаку», третий год подряд удивлявшему великолепными результатами на «средней дистанции», пришлось на сей раз ограничиться «серебром».

В этом футбольном соревновании было установлено немало «легкоатлетических» рекордов. Если две лучшие команды страны преуспели в беговых видах, то минчане показали выдающееся всесоюзное достижение в прыжках в высоту, взлетев в течение одного сезона с 19-го места на третье! Огромная заслуга в этом принадлежит московскому тренеру Александру Александровичу Севидову, сумевшему в Минске на базе дубля московского «Спартака» (Ремин, Погальников, Коновалов, Адамов, Малофеев) и примкнувшего к ним торпедовского вратаря Денисенко создать отличную команду.

На месте минчан могли оказаться, будь они чуть-чуть поудачливее, подопечные ещё двух московских тренеров — Виктора Александровича Маслова и Михаила Иосифовича Якушина. Маслову удалось в течение года оснастить команду ростовского военного округа оружием «массового уничтожения», из которого было произведено 73 убойных залпа. 27 из них — дело рук (скорее — ног) Олега Копаева.

Два проигрыша на самом финише главным конкурентам — СКА и минскому «Динамо» — не позволили тбилисцам получить медали.

Из класса «А» изгнали сразу пять команд. Таким массовым «репрессиям» наш футбол подвергался лишь в сталинские времена (1938 и 1950 гг.). Вряд ли неудачников могло утешить то, что путь из класса «А» лежал опять же в класс «А». Никакие словесные ухищрения сановников ввести их в заблуждение не могли.

Меня не покидает ощущение, что победитель на сей раз был несколько обделён вниманием. К тому же победитель необычный, ухитрившийся на нулях пристать к чемпионской гавани. Фраза может показаться несуразной или даже парадоксальной. Таковой она в действительности и является, ибо отражает необычность цифровых показателей нового чемпиона.

А вы возьмётесь назвать чемпиона, завершившего почти треть матчей (12) нулевой ничьей? Или едва ли не в половине турнирных игр (15) не сумевшего забить ни одного гола? Тогда назовите команду, которая сумела бы к тому времени в 28 матчах сохранить свои ворота нетронутыми.

Или вратаря, пропустившего за 27 игр всего 6 мячей, а в 22-х — отстоявшего на «ноль». Яшин это сделал. После чёрного 62-го года. После тяжелейшей депрессии. В 34 года. (В том же году Великий наш вратарь, блестяще защищавший ворота сборной мира в юбилейном матче против сборной Англии, удостоился «Золотого мяча» — единственный из вратарей).

Вот таким, нестандартным, получился чемпион образца 1963 года. Только отношением к круглым датам он ничем не отличался от миллионов своих соотечественников. А вы думаете, почему он так старался? Верно. Чтобы в юбилейном, 25-м, чемпионате отметить свою юбилейную, десятую, победу.