История чемпионатов СССР (1936-1991)

1970 И снова всё решилось в Ташкенте

«И вечный бой! Покой нам ТОЛЬКО СНИТСЯ…»

Кто ещё, кроме тренеров (точнее — советских тренеров), мог прочувствовать истинный смысл этих слов?

Вечный и неравный бой с власть предержащими, непрекращающаяся борьба за преодоление естественных, а ещё чаще то и дело возникающих искусственных препятствий — таково содержание их нелёгкого, благородного, но никем по-настоящему не оценённого труда.

Футбольным командам и их наставникам приходилось нести борьбу не только за высокие места, очки и медали, что вполне естественно, но в промежутках между турнирными делами и за нормальные условия тренировок в период предсезонных сборов, что понять довольно сложно, если учесть отличные климатические условия на юге страны и обилие футбольных полей.

Группа журналистов «Советского спорта», исследуя весной 1970 года проблему, насчитала только на Черноморском побережье Крыма и Кавказа более 600 полей, пригодных для тренировок и игр. Так что же мешало многочисленным спортивным ведомствам и футбольным организациям арендовать у колхозов, совхозов и городских властей поля с прилегающими к ним территориями, оборудовать их, превратить в полноценные базы для нормальной работы? Ответ на этот вопрос получить так и не удалось, хотя разговоров на эту тему велось немало, а соответствующих постановлений, исходящих от высоких инстанций, было и того больше.

К тому времени только московскому «Локомотиву» удалось обзавестись собственной базой в Хосте, а короткая схватка за обладание базой в Кудепсте между армейцами Москвы и Ростова завершилась, как это и положено в армии, в пользу старшего по званию. Остальным приходилось простаивать в длиннющих очередях (на юг в поисках спарринг-партнёров слеталась команд тьма-тьмущая). График составлялся жёсткий — час на команду. Ну а если ты четвёртый или пятый в очереди, да к тому же с утра полил обильный весенний дождь, превративший и без того худую поляну в непролазное болото, обработанное сотней пар ног, делать на нём было уже нечего. И таких дней выпадало немало.

Если описанная выше проблема являлась постоянной и касалась в той или иной степени всего многочисленного отряда класса «А», то каждый чётный год (время проведения чемпионатов мира и Европы) тренерам ведущих наших команд предстояло решать не менее сложную задачу: как готовиться к сезону и проводить ряд турнирных матчей без лучших своих футболистов. В противостоянии сборная — клубы неоспоримое преимущество оставалось за сборной, чьи интересы, нередко в приказном порядке, соблюдались спортивным начальством. В 1970 году футбольная федерация проявила невиданную доселе деликатность и такт. Её представитель, выступая в январе на конференции тренеров, обратился к ведущим клубам с просьбой (!) провести несколько туров чемпионата без сильнейших игроков. Обращение начальника дружно поддержала большая группа тренеров, чьи интересы никак с интересами сборной не соприкасались. Общее их мнение выразил наставник «Зенита» Артём Фальян: «Не думаю, что среди нас, тренеров, найдётся хоть один, кто не согласится с намеченным планом подготовки сборной. Честь советского футбола превыше всего». Высказывание по этому поводу Виктора Маслова отличалось куда большей сдержанностью: «Участие сборной СССР в чемпионате мира окажет весьма существенное влияние на соотношение сил во всесоюзном турнире и в первую очередь скажется и на наших лидирующих командах, у которых более половины основного состава призвано в сборную. Конечно, это делает им всем честь, но не устраняет трудности. Эти трудности приходятся на самый важный момент — на период подготовки, когда складывается взаимодействие и устанавливается рисунок игры.

Конечно, все тренеры пытаются найти выход из создавшегося положения и даже достигают порою кажущегося успеха, но всё это только паллиатив, который не может возместить образовавшуюся некомплектность состава… Очень сожалею, что к клубам, как и в прошлые годы, проявили недоверие…»

В этих словах забот об интересах сборной было куда больше, чем в дружном хоре коллег киевского тренера. Мировая практика неоднократно подтверждала весьма простую истину: наиболее эффективно игроки сборной могут подготовиться к крупным международным турнирам в своих клубах. Футбольную сборную у нас любили, поддерживали страстно и каждый раз ждали от неё медалей. А в тот год сборная СССР просто обязана была сделать подарок в честь памятного юбилея: страна с огромным воодушевлением и необычайным трудовым подъёмом отмечала столетие со дня рождения «самого человечного из всех живущих на земле».

Как ни радостно было это событие, но хлопот многочисленному тренерскому корпусу оно прибавило немало.

Всегда бодрый и активный идеологический аппарат в годы больших политических юбилеев меры. Идеологические инъекции постоянно вводились как всему населению, так и отдельным его группам. Для футболистов в начале года «фармакологи» из секретариата ВЦСПС, бюро ЦК ВЛКСМ и Комитета по физкультуре и спорту изготовили препарат под названием «О мерах по усилению воспитательной работы среди футболистов команд мастеров». Один из его пунктов повелевал: «Руководству команд разработать детальные, глубоко продуманные планы круглогодичной воспитательной работы». Другой — пояснял: «Главным содержанием идейно-воспитательной работы среди футболистов должно быть воспитание у них беззаветной преданности социалистической Родине, коммунистическому отношению к труду, примерного поведения в быту и коллективе, стремление к постоянному совершенствованию высоких нравственных принципов и морально-волевых качеств… вовлечение игроков в систему политического просвещения, их участие в общественной жизни, меры повышения общеобразовательного и культурного уровня на учебно-тренировочных сборах и в период соревнований.»

Руководителям команд предлагалось «представить в Управление футбола разработанные планы по воспитательной работе среди футболистов в свете данных указаний.

Контроль за выполнением настоящих указаний возложить на отдел команд мастеров Управления футбола».

И без того тяжёлая тренерская ноша потяжелела едва ли не вдвое. Находясь в хроническом цейтноте, им приходилось на совершенно бессмысленную работу выделять дополнительно немало времени у нервной энергии, дабы избежать унизительных разборок с проверяющими и их начальством.

И, наконец, в разгар сезона сборная вырвала из рядов наших лидеров лучших из лучших: по пять тбилисцев и киевлян, по четыре армейца и спартаковца, трёх московских динамовцев и одного одессита. Выступила наша команда на чемпионате мира неудачно, проиграв в четвертьфинале уругвайцам — 0:1. В том матче возникло всего два острых момента. Оба создали наши футболисты: один — на третьей минуте у ворот соперника (Хмельницкий, оказавшись на углу вратарской площадки, не сумел забить гол), второй — за 3 минуты до завершения дополнительного времени у своих, когда целая группа футболистов, включая вратаря, замерла в ожидании судейского свистка. Его не последовало, и уругвайцы забили гол в беззащитные ворота.

Вызванный на ковёр после мексиканского чемпионата тренер сборной Гавриил Качалин объяснил неудачи команды отсутствием должного количества игроков международного класса, ошибочным выбором тактики и слабой морально-волевой подготовкой ряда футболистов.

В заключение тренер произнёс вслух то, о чём тогда говорить не рекомендовалось: «Известную роль в неудовлетворительном выступлении команды сыграло и отсутствие твёрдой системы материального поощрения членов сборной команды, тренеров клубных команд за подготовку игроков сборной».

Тут же последовало предложение тренерского совета впредь формировать и готовить сборную СССР на базе двух московских клубов (ЦСКА и «Спартака»), предварительно усилив их.

После этого появился проект, в которой желающим выступить за армейскую команду обещали высокую зарплату, пенсии и воинские звания.

Поистине королевские условия предлагались «Спартаку»:

а) 10–12 стипендий;

б) свободный переход из любой команды по личному желанию игрока;

в) создание базы на юге;

г) положительное решение жилищных вопросов.

В конце следовала приписка: «Остальные предложения будут внесены в Комиссию».

Усомнившимся в подлинности приведённых документов рекомендую посетить ЦГАРФ и ознакомиться с материалами Спорткомитета (фонд № 7576, опись № 31, дело № 296).

К счастью, эта авантюрная затея понимания в верхах не нашла, что спасло многие наши клубы от чрезмерного истощения.

Каждая серьёзная неудача советской сборной на международной арене словно срывала пелену с глаз физкультурного руководства, и оно с криком «Эврика!» предлагало конкретную программу, осуществление которой гарантировало процветание нашего футбола. Вот и после мексиканского мирового первенства физкульткомитет принял постановление «О мерах по развитию массового футбола и повышению спортивного мастерства советских футболистов». Нет нужды перечислять все его достоинства, скажу лишь, что на первый план выдвигалась идейно-воспитательная работа, которую «должно решать во всём объёме, во всех аспектах». По-видимому, наши футболисты слишком рьяно взялись за осуществление главной задачи. Не потому ли они пропустили два следующих мировых чемпионата?

Приблизительно в то же время (в августе) появился очередной ежегодник — инструкция о переходах, хотя на предыдущей чернила обсохнуть ещё не успели. Одни пункты нового закона призваны были защищать целостность команд, другие содержали рекомендации, как эту целостность нарушить, вступала в силу инструкция только со следующего сезона, а переходы, осуществлённые в ходе чемпионата 1970 года, произошли вопреки действующему Положению. Массовый исход в начале июня из ЦСКА в «Пахтакор» (Абдураимов, Пантелеев, Кузьмин, Солохо) объяснили демобилизацией футболистов, хотя никто из них не «отслужил» положенного срока. Завершив в июле воинскую службу в ростовском военном округе, решил попробовать себя в «Спартаке» Проскурин. Относительно же причин переезда Казбека Туаева из Баку в Орджоникидзе ничего вразумительного услышать не удалось.

Нас как-то незаметно занесло в окрашенное грустными тонами душное лето 70-го. Ранней весной настроение было куда радостнее. Многие ещё верили и надеялись. Со стартовым выстрелом пистолета участники футбольного марафона с бодрым криком «Ура-а-а!» ринулись навстречу медалям. С первых же шагов образовалась довольно плотная, многочисленная лидирующая группа, внутри которой с каждым туром происходили значительные перестановки. Для первых километров дистанции картина обычная. Но, странное дело, время шло, до финиша всё ближе, а на конфигурации головной группы это никак не отражалось. Вот уже сентябрь на исходе, до конца турнира всего девять туров, а большая часть участников всё ещё не теряла надежд вскочить на пьедестал: разрыв между первой и десятой командой составлял всего шесть очков, между первой и шестой — три.

Чемпион не торопился присоединяться к разудалой компании, предпочитая наблюдать за происходящим со стороны (13 очков в 13 встречах). Однако долго оставаться равнодушным, наблюдая за азартной, увлекательной борьбой сотоварищей, было невозможно. Совершив несколько гигантских прыжков (15 очков из 16 возможных), «Спартак» вышел в лидеры. Недолго пришлось торжествовать обезумевшим от счастья многочисленным спартаковским поклонникам. Новый лидер оказался калифом на тур. Проигрыш землякам-торпедовцам, последовавший после затяжного рывка, сразу же отбросил его на третью позицию, а последовавшие затем четыре ничьи с далеко не сильнейшими соперниками лишили всяких шансов.

Полученную «бронзу» после прошлогоднего «золота» восприняли, мягко говоря, без энтузиазма. А на что, собственно, можно было претендовать при довольно нестабильной и натужной (за небольшим исключением) игре с необычайно высоким количеством ничьих — 14. Обвинить эту боевую, всегда бескомпромиссную команду в излишнем миролюбии язык не повернётся. Это тот самый случай, когда желание побеждать имелось, но не было возможностей. Отсутствие их одни специалисты объясняли усталостью ведущих игроков, другие — короткой скамейкой, третьи — неровной игрой самой сильной, средней линии команды. Наверное, все они были правы.

Постоянно в лидирующей группе находились тбилисцы, а после игр на своём поле они не раз всплывали на самый верх. По домашним матчам не было в сезоне равных тбилисской команде: в 16 играх 14 побед и 2 ничьи (94 процента очков). Стоило им на выезде показать хотя бы пятидесятипроцентный результат — и они чемпионы. Куда там! вне родных стен удалось наскрести всего шесть очков (шесть ничьих). Меньше не набрал никто. Неудачи на выезде и лишили эту сильную, ни на кого не похожую самобытную команду медалей.

Что-то непонятное на протяжении всего турнира творилось с киевлянами. Победные серии нередко чередовались с досадными срывами. Но каждый раз, спотыкаясь и падая, они находили в себе силы подняться и идти дальше, ускоряя шаг. В середине второго круга динамовцы несмотря ни на что всё ещё входили в число наиболее вероятных претендентов на победу. Их отставание от лидеров составляло всего два очка. Но очередной ужаснейший провал (всего очко в шести матчах) отбросил претендента на седьмое место. На этом несчастливом отрезке экс-чемпионы проиграли трём командам, покинувшим затем высшую группу: «Черноморцу», кутаисцам и «Спартаку» из Орджоникидзе. Виновником катастрофы без суда и следствия объявили стрелочника, то бишь тренера, и тут же показали ему на дверь. Расстались с Виктором Масловым в Киеве, прямо скажем, не по-джентльменски. Словно и не причастен он был к блестящим победам динамовцев в предыдущее шестилетие.

Ну что мы всё о неудачниках. Народ любит героев. А в героях в 70-м ходили, как сейчас принято говорить, «силовики» — ЦСКА и «Динамо». Видать, пробилась в семидесятниках генетическая память, и они дали спектакль в лучших традициях сороковых годов. А в том, что спектакль удался на славу, немалая заслуга его режиссёров — Константина Бескова и Валентина Николаева, участников многоактной драмы, не сходившей с футбольной сцены на протяжении семи послевоенных лет.

С возвращением тренера Николаева игра армейцев преобразилась, хотя состав в целом оставался прежним. О причинах случившейся с командой приятной трансформации в одном из интервью вскоре после начала сезона поведал Владимир Федотов: «Психология у нас изменилась. Веселей, что ли, играть стало. Раньше у нас одна забота была — как бы не пропустить. «Ноль» в своих воротах считался уже победой. Теперь же все помыслы — об атаке. Не только у нападающих, но и у нас, тройки полузащитников, будто путы с ног спали…»

Происшедшие изменения никак на крепости армейской обороны не отразились. Она оказалась самой непроходимой (ещё бы, Афонин, Капличный и Шестернев являлись основными игроками сборной). Зато атака стала куда мощнее (второй результат в чемпионате). Великолепен был Владимир Федотов, проведший, наверное, лучший сезон в своей жизни. Амплуа этого футболиста так и не смогли определить ни журналисты, ни даже специалисты: одни считали его оттянутым форвардом, другие — атакующим полузащитником. Федотов был вездесущ. Он и снаряды своевременно подносил, и сам мог пальнуть — будь здоров. Стремительные набеги Федотова и Копейкина вмиг превращали оборону противника в руины. Великолепная армейская парочка забила 29 мячей, больше, чем все остальные футболисты вместе взятые.

Начали армейцы мощно (три победы в трёх матчах с общим счётом 9:0), постоянно были на виду. И только один-единственный серьёзный срыв (три поражения кряду), случившийся у самого экватора, не позволил им стать победителями первого круга. Как и подобает сильным мужчинам, удар они перенесли спокойно, без суеты, и тут же принялись навёрстывать упущенное. В двадцать третьем туре своего они добились, настигли лидера (московское «Динамо»), и с тех пор судьба их не разлучала.

Команда Бескова, в отличие от двух предыдущих лет, стартовала довольно резво: в пяти первых матчах — три победы при двух ничьих и великолепной разности мячей — 12–0. Первый же гол, пропущенный в шестом туре от торпедовца Гершковича, обернулся и первым поражением. Но и здесь ребята собрались не слабонервные. И это поражение, и более неприятное — от «Спартака» (1:4), и особенно после самой серьёзной в сезоне осечки вскоре после начала второго круга (очко в трёх играх), лишившей их лидерства, рук они не опускали и отвечали солидными победными сериями.

Я вовсе не собираюсь смаковать неудачи московского «Динамо», но на одной из них позволю себе остановиться чуть подробнее. 30 августа в Лужниках набравший уже ход ЦСКА встречался с командой Бескова. С точки зрения турнирной цена матча была очень велика. Победа динамовцев позволяла им сохранить лидерство и уйти в отрыв от назойливого преследователя, победа ЦСКА ввергала многочисленную головную группу в хаос. Держалось «Динамо» долго, и всё же минут за десять до конца не уследило за Федотовым, который и забил победный гол. Забил в ворота Яшина. Это был последний матч Великого вратаря и последний пропущенный им мяч в чемпионатах Советского Союза. Но в тот день об этом никто и знать не мог. Вот при таких печальных обстоятельствах покинул Лев Яшин Большой футбол.

Не прошло и месяца, как случилось ещё одно грустное событие. 26 сентября московское «Торпедо» принимало минчан и уступило им — 0:1. Этот матч оказался последним в карьере блистательного торпедовского форварда Эдуарда Стрельцова. Конечно же, Стрельцов покинул футбол в 70-м, а не в 1969 году, как утверждалось в предыдущей главе. Считаю своим долгом извиниться перед читателями за непостижимый, нелепейший «автогол».

ЦСКА всё же догнал динамовцев. Случилось это в 23-й игровой день. Обе команды пусть и ненамного, но всё же опережали многочисленную группу соискателей. Чётко и синхронно прошли они остаток пути. Отчеканив три победных шага, лидеры внезапно замерли, повинуясь зычной команде «Стой!» Прозвучала она из уст шахтёров Донбасса. 7 октября «Шахтёр» обыграл московское «Динамо». Повторялась история восьмилетней давности, когда шахтёры буквально в шаге от финиша подкосили тянувшихся к «золоту» динамовцев. Видимо, угрызения совести не на шутку замучили донецкую команду. Да и возможность загладить вину перед «Динамо» имелась. Пришлось «Шахтёру» через четыре дня обыгрывать и ЦСКА. Обе команды, хоть и проиграли матчи 27 тура, лидерства не упустили. Предвижу вопрос: как могли две команды в одном туре проиграть одному и тому же сопернику? На этот вопрос не ответит никто, кроме, пожалуй, составителей футбольного расписания. Таковы уж особенности нашего национального календаря.

Взяв в следующем туре по очку, лидеры перешли на бег. Совершив четыре победных шага, они раньше остальных сорвали финишную ленту. Вопрос о чемпионе остался открытым. Переигровку решили провести в Ташкенте 5 декабря. Времени на подготовку у соперников оставалось предостаточно — чуть меньше месяца. А мы тем временем обратимся к событиям весьма бурным, происшедшим в нижней части турнирной таблицы.

По Положению высшую группу предстояло покинуть трём командам. Участь одной («Спартака» из Орджоникидзе) решилась задолго до завершения турнира. За право остаться среди сильнейших велась нешуточная борьба между группой команд до последних турнирных дней. В этой связи огромное значение приобретал матч предпоследнего тура, состоявшийся 30 октября в Кутаиси, где местные торпедовцы принимали «Пахтакор». Кутаисцам, чтобы выжить, необходимы две победы. «Пахтакор» мог ограничиться и одной. Словно предчувствуя недоброе, игру посетил глава советского футбола Валентин Гранаткин.

Матч, проходивший в тяжёлых погодных условиях (всё время лил дождь), складывался в пользу гостей, которые к 35-й минуте вели — 2:1. Стоило Абдураимову забить третий гол, как страсти резко накалились: и на поле, и на трибунах. А после того как судья Бочаров назначил на последней минуте пенальти в ворота хозяев, ситуация и вовсе вышла из-под контроля. Вратарь Гогия ударил кулаком в лицо Бочарова и тут же был удалён с поля. С трибун полетели камни и бутылки, в результате чего получил травму один из боковых арбитров. Судей и команду гостей под прикрытием милиции препроводили в подтрибунное помещение, где им предстояло выдержать пятичасовую осаду со стороны не на шутку разбушевавшихся болельщиков. Пришлось вызывать войска. Избежать жертв не удалось. В нашей печати, в том числе и спортивной, об этом инциденте не сказано было ни слова. Только «Труд» в небольшой заметке ««Кутаиси» хлопают дверью», посвящённой дисциплинарным нарушениям минувшего сезона, откликнулся на описанные события так: «Проигрывая на своём поле «Пахтакору», они забыли о спортивном достоинстве и решили уйти из высшей лиги, громко хлопнув дверью. Редкий случай удаления с поля вратаря и запрещение играть ещё трём футболистам — это первый отклик на беспрецедентный демарш игроков кутаисского «Торпедо»» («Труд» от 12 ноября 1970 года).

СТК серьёзно наказала кутаисцев, дисквалифицировав Гогия на два года, а Цверава — на год. Кроме того, Цверава, Шергелашвили и Херхадзе лишили звания «Мастер спорта СССР». Поле кутаисского стадиона дисквалифицировали на две игры.

Все эти сведения я почерпнул из протоколов заседания СТК от 22 декабря 1970 года, хранящихся в уже упомянутом мною архиве.

Кутаисская сторона в ходе заседания обвинила во всех тяжких судью Бочарова, а уже в кулуарах в адрес арбитра прозвучал недвусмысленный намёк. В одном из документов с грифом «Вне протокола» содержится заявление представителя кутаисской команды Чхатарашвили: «Бочаров, по имеющимся сведениям, приехал из города Тбилиси вместе с администратором команды «Пахтакор», чем сразу создал вокруг себя нездоровую обстановку. Я располагаю сведениями, что есть много заявлений по поводу его недобросовестного судейства».

Тут же члены СТК Кузнецов и Калинин предложили Чхатарашвили повторить своё заявление на заседании президиума Всесоюзной коллегии судей. А председатель СТК Топорнин, застигнутый врасплох таким оборотом дела, вымолвил: «Я сожалею, что вы здесь сделали заявление, которым поставили нас в очень тяжёлое положение».

Материалов заседания ЗКС мне обнаружить не удалось. Судя по тому, что карьера арбитра благополучно продолжалась, криминала в его действиях не обнаружили.

Пришлось покинуть высшую группу и «Черноморцу». Но одесситы не смирились с постигшей их участью и продолжали борьбу за право остаться среди сильнейших уже после завершения сезона. Только на сей раз футболистов сменили лучшие коммунисты города.

В середине ноября Одесский обком партии обратился в ЦК КПСС с просьбой оставить «Черноморец» в высшей группе, но через несколько дней получил решительный отказ. Однако 25 ноября новую атаку одновременно в двух направлениях (на председателя физкульткомитета С. Павлова и Отдел пропаганды ЦК КПСС) предпринял секретарь Одесского обкома партии Н. Неизвестный. В его петиции, в частности, говорилось: «Эпидемия холеры, которая, к несчастью, постигла город Одессу, вынудила команду «Черноморец» на целый месяц выбыть из соревнований. Более того, она не могла тренироваться, т.к. все стадионы и спортивные базы были заняты под обсерваторы…

В этих условиях естественной была просьба обкома КП Украины и спортивных организаций Одессы дать команде необходимый для восстановления формы отрезок времени и перемести ряд календарных матчей на более поздние сроки. Однако… Федерация футбола СССР в лице т. Гранаткина В.А. в ультимативной форме под угрозой снятия команды с розыгрыша первенства СССР потребовала выезда команды на игры в Киев…

Такой календарь — за 32 дня 8 игр — является беспрецедентным: за всю историю первенств ни одна команда не проводила игр по такому тяжелейшему календарю. (Неправда. Мы знаем примеры и более жёсткого графика, а в 1970-м почти в том же режиме играл и ЦСКА. — А.В.). А если учесть растренированность команды, её подавленное состояние, тревогу за судьбу близких, оставшихся в карантинном городе, то станет очевидным нарушение спортивного принципа проведения соревнований…

Как известно, весь период первого круга первенства в сборной находился игрок «Черноморца» В. Паркуян». (И опять неправда — Паркуян пропустил всего шесть матчей. Ещё в пяти командах по той же причине отсутствовали от трёх до пяти футболистов. — А.В.).

В заключение автор выражал надежду на «оставление в порядке исключения футбольной команды «Черноморец» в высшей лиге».

На сей раз в ЦК КПСС задумались на месяц, но первоначального решения всё же не изменили. Хотелось бы обратить внимание на то, что переписка велась через головы тех, кто устраивал футбольные чемпионаты и определял их правила…

Ну, а что там, в Ташкенте? Всё отлично: и повода (солнечно, около двадцати градусов тепла), и настроение футболистов (без веры, без хорошего настроения на поле и выходить нет смысла), и болельщиков (особенно тех, кто сумел добыть билеты). Неугомонные, нетерпеливые болельщики пытались ещё до матча определить победителя. У каждой из сторон имелись веские доводы, вернее, приметы (кто же не знает, что футбольный народ страсть какой суеверный).

По мнению динамовцев, их счастливую судьбу давно уже определили… «Спартак» и вратарь торпедовцев Виктор Банников. А что? Резон в их доводах и в самом деле был. Шесть раз покидал футбольный трон московский «Спартак» (1937, 1940, 1954, 1957, 1959, 1962 гг.) и каждый раз передавал его своему бело-голубому «другу». В 1970-м спартаковцы вновь покинули Олимп.

Следовательно… Теперь вспомним, кто «организовал» дополнительные матчи за чемпионское звание. Оба раза Виктор Банников. В 1964 году, отразив пенальти от Валентина Иванова, он, тогда киевский динамовец, не позволил торпедовцам получить золотые медали (в переигровке те уступили тбилисцам). И вот в 70-м, играя уже за «Торпедо» (Иванов простил вратарю старую обиду и взял его в свою команду), Банников в матче с ЦСКА (при счёте 1:0 в пользу «Торпедо») за две минуты до завершения встречи парировал пенальти, пробитый Федотовым. И вновь дело дошло до переигровки. Выходит, победит «Динамо» и сделает второй в своей биографии «дубль».

Но и у оппонентов имелся весомый козырь. В период острейших единоборств ЦДКА с «Динамо» однажды (в 1948 году) им пришлось решать судьбу первенства в последнем матче, и победа осталась за армией. Вот и сейчас, когда на 11-й минуте второго поединка (первый, несмотря на дополнительное время, победителя не выявил — 0:0) нападающий ЦСКА Дударенко открыл счёт, казалось, примета сработает безотказно: и в 48-м армейцы вышли вперёд уже в дебюте. Ещё через одиннадцать минут гол забивает уже «Динамо». Ничего страшного — события продолжали развиваться по графику 48-го. Однако через считанные минуты динамовцы спутали соперникам все карты — 3:1. Выходит, не зря старался Банников, да и «Спартак» решил не изменять традиции, в седьмой раз завещав престол динамовцам. Так бы оно и случилось, будь поудачливее Антоневич. Во втором тайме он нанёс сильный удар из-за пределов штрафной площади. Мяч уже миновал чуть вышедшего вперёд армейского вратаря Пшеничникова, но на помощь ему пришла… перекладина. Ситуация на поле изменилась мгновенно. Если в 48-м сигналом для последнего штурма динамовской крепости послужил удар гонга, то теперь — звонкий гул отразившегося от перекладины мяча. И вот вместо 1:4 стало 2:3. У сократившего разрыв в счёте Федотова и впрямь крылья выросли: он уже не бегал — парил над полем. Вскоре очередной его полёт прервал с нарушением правил Аничкин. Пенальти. Поликарпов и Копейкин, не сговариваясь, хватают мяч и несут ценную ношу разыгравшемуся Федотову. Но у Владимира кровоточила ещё рана после проигранного поединка Банникову. «Пробьёшь ты», — бросил он Поликарпову и, закрыв пальцами уши, повернулся спиной к динамовским воротам и медленно побрёл к центру поля. (Об этом Федотов поведал журналистам вскоре после матча). Поликарпов безупречен — 3:3.

Ну как тут не провести ещё одну параллель с матчем 1948 года. Тогда всё решилось за пять минут до конца игры, теперь — за шесть. Неугомонный Федотов вознёс-таки свою команду на вершину!

Как и положено в таких случаях, в адрес победителей было сказано и написано немало лестных слов. Ограничусь небольшой цитатой: «Возникает вопрос, на который очень трудно ответить: сильнее ли новый чемпион своих предшественников или слабее? Наивная прелесть этого вопроса заключается в том, что каким бы ни был ответ на него, проверить его правильность невозможно.

Но я уверен, что чемпион 70 года, встретившись с одним из своих легендарных предшественников, показался бы командой, играющей сильнее своих игроков. Другими словами, уступая в индивидуальном мастерстве большинству игроков соперника, команда в целом могла бы оказаться сильнее его».

Слова эти принадлежали Борису Андреевичу Аркадьеву.