История чемпионатов СССР (1936-1991)

Часть первая Приказы отдавались из большого дома

Каждое четырёхлетие начиная с 1958 года футбольная общественность страны встречала в возбуждённо-радостном состоянии, неистребимым оптимизмом и уверенностью в успешном штурме мирового пьедестала. Год 1974 явился исключением. Впервые за шестнадцать лет наша сборная не пробилась на заключительный этап мирового первенства. И спросить за это было не с кого. Решающий матч проиграли не футболисты…

Осталась наша команда «вне игры» вследствие ряда обстоятельств, не предвещавших поначалу печального исхода. Началось всё с жеребьёвки отборочного цикла, определившей сборную СССР в девятую европейскую группу, победителю которой предстоял ещё и межконтинентальный финал с одной из южноамериканских команд. В группе ребята задачу решили уверенно, а когда узнали имя последнего своего оппонента (сборная Чили), и вовсе вздохнули с облегчением. С позиций футбольных — не самая сильная южноамериканская держава, с позиций же политических — самая милая сердцу советского руководства: в президентах там пребывал наш человек, Сальвадор Альенде, уже третий год неустанно трудившийся на ниве социалистических преобразований.

Первая встреча должна была состояться в Москве 26 сентября, ответная — 21 ноября в Сантьяго. Но за две недели до московского рандеву в этой маленькой латиноамериканской стране произошли события, имевшие трагические последствия для нашей сборной. «Военная хунта» (пользуюсь терминологией тех лет) во главе с генералом Пиночетом, организовав государственный переворот, свергла «законное правительство национального Народного единства и установила военную диктатуру фашистского типа».

В свете изложенного матч, имевший огромное спортивное значение, приобрёл политическую окраску. Предстоящая игра оказалась в полной информационной блокаде: ни строчки о положении дел в чилийской сборной, ни единой афиши о месте и времени встречи, ни телетрансляции… Сам матч позволили осветить лишь «Советскому спорту» и его приложению — «Футбол — Хоккей», причём в ограниченном объёме. Если встречам подобного калибра уделялся в еженедельнике обычно разворот (две страницы), то на сей раз, по словам тогдашнего редактора Льва Филатова, рекомендовали (то есть приказали) уложиться в 50 строк, что и было сделано. Столько же места (46 строк) занял отчёт о матче Швейцария — Люксембург, расположенный на той же странице, а информация о ещё четырёх встречах европейских сборных выглядела куда солиднее.

Можно лишь посочувствовать нашим футболистам, на плечи которых лёг неподъёмный психологический груз. Скованность и излишняя нервозность не позволили им, несмотря на огромное преимущество, победить. В итоге — 0:0.

Не везло нашей сборной в политических матчах. В 52-м проиграли команде Тито, в 64-м — Франко и вот теперь не сумели одолеть Пиночета. Правда, предстояла ещё ответная встреча, а уровень игры чилийцев позволял надеяться на благоприятный для нас исход.

11 октября 1973 года на заседании президиума Федерации футбола СССР тренер сборной отчитался о первом матче и ознакомил присутствующих с планом на ответный. Лучшие футбольные умы страны внесли некоторые коррективы относительно состава, числа контрольных матчей и так далее. Гавриил Качалин советовал провести две товарищеские встречи перед матчем в Сантьяго в Южной Америке, дабы лучше акклиматизироваться. 21 октября «Футбол — Хоккей» сообщил своим читателям, что в случае необходимости третий дополнительный матч пройдёт в столице Перу Лиме. Создавалось впечатление, что наша команда в Сантьяго отправится. Но за неделю до повторного поединка прогремело заявление Федерации футбола СССР, в котором, в частности, говорилось: «Федерация футбола СССР обратилась в Международную федерацию футбола с предложением провести указанный матч в третьей стране, так как на стадионе, обагрённом кровью патриотов чилийского народа, по моральным соображениям, не могут в настоящее время выступать советские спортсмены.

Однако ФИФА не посчиталась с известными всему миру чудовищными преступлениями, творимыми военной хунтой, и, основываясь на заверениях самозваного министра обороны Чили, заявила, что нет никаких препятствий для проведения отборочного матча в Сантьяго.

Федерация футбола СССР от имени советских спортсменов выражает решительный протест и заявляет, что в сложившейся обстановке, когда Международная федерация футбола вопреки здравому смыслу пошла на поводу у чилийской реакции, она вынуждена отказаться от участия в отборочной игре чемпионата мира на территории Чили и возлагает всю ответственность за это на руководителей ФИФА.

В то же время Федерация футбола СССР вновь подтверждает свою готовность на проведение отборочного матча с чилийскими футболистами на территории третьей страны, если Международная федерация футбола пересмотрит своё решение».

Мало кто тогда знал, что вскоре после московского матча наши представители в ФИФА поставили вопрос о переносе второго матча на нейтральное поле, однако Оргкомитет по проведению чемпионата мира подавляющим большинством голосов (15 — «за», 3 — «против» при трёх воздержавшихся) настоял на проведении второй встречи в Сантьяго. Небольшую уступку нам всё-таки сделали: «Мы понимаем ваши чувства и нежелание играть на стадионе, где пролилась кровь людей, — заявил один из представителей ФИФА, — и согласны перенести игру на другой стадион Сантьяго». Наши это предложение отвергли.

В назначенный день и час заполненные трибуны стадиона «Насьональ» в Сантьяго приветствовали появившихся на поле судей и игроков чилийской сборной. Арбитра не смутило отсутствие гостей. По его сигналу чилийцы, ведомые лучшим игроком — Карлосом Касели, лихо преодолели полполя и благополучно доставили мяч в ворота предполагаемого соперника. После небольшого шоу, чтобы не разочаровывать зрителей, чилийская сборная всё же провела матч с соперником уже вполне осязаемым — одной из клубных команд Бразилии. И всё же публика покинула стадион разочарованной: её любимцы проиграли.

Дважды, в декабре 73-го и в январе 74-го, советская сторона требовала пересмотра решения ФИФА и каждый раз, получив отказ, разражалась гневными заявлениями. Протест выражался от имени Федерации футбола СССР, хотя, как оказалось, она об этом и не ведала, что подтверждает довольно любопытный документ, хранящийся в Центральном государственном архиве Российской Федерации.

Во втором пункте постановления заседания союзной федерации футбола от 13 декабря 1973 года сказано буквально следующее: «Президиум считает необходимым довести до сведения руководства Управления футбола и Управления международных спортивных связей Спорткомитета СССР о том, что заявление Федерации футбола СССР по второй отборочной игре чемпионата мира по футболу с командой Чили, опубликованное в прессе от имени Федерации футбола СССР, не обсуждалось президиумом и что сегодня президиум впервые был проинформирован по этому вопросу».

Театр абсурда, режиссёр которого оставался безвестным.

В январе 1974 года последовал ещё один решительный протест от имени Федерации футбола СССР, от которого на ближайшем заседании (7 февраля) она вновь мужественно отмежевалась: «Поручить Федосову, Ряшенцеву и Испиряну подготовить докладную записку на имя председателя Спорткомитета СССР т. Павлова о том, что в последнее время мнение Президиума Федерации футбола СССР не учитывается (об отмене ничьих; заявления в прессе от имени Федерации по второй отборочной игре чемпионата мира с командой Чили)».

Интересная деталь. Выходит, Федерация футбола не только отказалась от авторства публикуемых от её имени заявлений, но и не разделяла содержавшихся в них требований!

Ну а без вины виноватыми оказались футболисты. Так мы проиграли ещё один политический матч. К чисто спортивным и моральным издержкам прибавились ещё и материальные: ФИФА потребовала заплатить немалый денежный штраф за неявку советской команды на игру со сборной Чили. Уже после мирового чемпионата иностранные господа изъявили готовность отпустить грехи при условии, что сборная СССР проведёт примирительный матч с чилийцами на нейтральном поле. Наши предпочли раскошелиться.

Вот на таком безрадостно-мрачном фоне вступил наш футбол в 36-й по счёту чемпионат, ознаменовавшийся ещё одним крупным конфликтом, но уже на внутреннем фронте.

В приведённом чуть выше документе (надеюсь, это не ускользнуло от внимания читателя) выявилась нестыковка взглядов Федерации и Спорткомитета и по поводу ничьих, отменённых в нашем чемпионате в 1973 году. Тогда очко после ничьей получала команда, выигравшая послематчевую серию одиннадцатиметровых.

Это, мягко говоря, неразумное решение, навязанное Федерации высшим спортивным ведомством, вызвало единодушное недовольство тренеров и футболистов, особенно вратарей, на чью долю выпали колоссальные нервные нагрузки. Чтобы и честь мундира защитить, и общественное мнение уважить, чиновники от спорта подкорректировали положение о ничьих. Вот что сказал по этому поводу в очередном предсезонном обращении к народу начальник Управления футбола СССР Л. Зенченко (цитирую из газеты «Советская Россия» от 1 апреля 1974 года): «Нас спрашивают, чем объяснить видоизменение правила об отмене ничьих. Мы и вводили это правило, и несколько изменили теперь с одной целью: сделать футбол более зрелищным, увлекательным. Опыт прошлого сезона показал, что нет смысла лишать честно заработанного очка те коллективы, которые достойно боролись, забивали голы (поровну)… Отныне, если соперники закончат матч на первенство страны со счётом 1:1, 2:2 и т.д., обоим начисляется по очку. Если же основное время истекло при нулевом результате, назначаются по пять пенальти в каждую сторону. Команда, которая реализует больше одиннадцатиметровых ударов, получит очко, а её соперник — ноль очков. Если же забьют поровну, то обеим командам даётся по очку, как при результативной ничьей».

Как всё просто. Назабивали друг другу поровну, и вы вне подозрений. Сгоняли нулевую ничью — извольте держать ответ. Но всё было с точностью до наоборот. Мы уже об этом писали и напишем ещё не раз, что именно ничьи (и не только) с обилием голов нередко оказывались с гнильцой. Но как бы то ни было, «низы», нежданно-негаданно получив действенное оружие, безупречно им распорядились. Уже через месяц в результате мощной артподготовки от модернизированного правила камня на камне не осталось. Хроника событий такова.

В первом туре по нулям разошлись «Шахтёр» со «Спартаком», во втором — тбилисское «Динамо» с «Торпедо» и «Пахтакор» с «Динамо» московским. И что удивительно: то ли по редчайшей случайности, то ли по какой-то другой причине ни одна команда очков не лишилась. Все послематчевые серии завершились с одним и тем же счётом — 3:3. Игроки, видимо, буквально восприняли один из тезисов самого главного футбольного начальника: поровну — значит честно.

Третий тур начался 26 апреля матчем «Спартака» с тбилисским «Динамо». Действительно честная игра в основное время завершилась нулевой ничьей. А в послематчевой серии соперники вновь забили друг другу поровну, только не по три, а по два пенальти. Москвичи трижды не попали в ворота, а гости два раза пустили мяч в «молоко» и один раз — аккуратненько в руки вратаря Прохорова.

В воздухе запахло жареным. Через несколько дней подал реплику в «Правде» небезызвестный фельетонист Игорь Шатуновский. Сначала автор в полушутливом тоне пожурил футболистов: «… судья К. Андзюлис назначает серию пенальти. На зелёном поле стадиона это почему-то вызывает смех. Недавние соперники перемигиваются. Смеются Ловчев и Дзодзуашвили, Андреев и Рехвиашвили… Смеются вратари Прохоров и Гагошидзе, будто им предстоит не ловить в отчаянных бросках юркий мяч, а смотреть кинофильм «Свадьба в Малиновке» с участием популярного комика Михаила Водяного.

А когда мячи, посланные нашими ведущими мастерами, летят в другую сторону от ворот, то начинают смеяться и зрители». Но чуть дальше выяснилась истинная цель публикации: «Над чем же всё-таки посмеиваются футболисты на поле и зрители на трибунах? Тут двух мнений быть не может. Смеются над странной позицией Спорткомитета и подведомственных ему руководящих футбольных кругов.

Диву даёшься, как наши футбольные законодатели могут так надолго заблудиться в этих простых одиннадцати метрах, которые отделяют линию ворот от зловещей белой отметки… Зачем же в самом деле добывать очко, забивая послематчевые пенальти, когда это очко каждая из команд уже заработала в игре. Вот и летят кожаные мячи мимо ворот под смех публики…»

Многие знали, что в «Правде» просто так подобного рода материалы не появляются, а потому пребывали в ожидании скорой кончины послематчевых пенальти в нашем чемпионате.

Ждать пришлось недолго. Уже 7 мая на заседании президиума Федерации рождённый «футбольными законодателями» годовалый уродец сыграл, что называется, в ящик. Подавляющее большинство участников совещания высказалось за отмену послематчевых пенальти. И только Зенченко так и не поступился принципами и даже осмелился упрекнуть в «отсталых настроениях» самую главную, почитаемую и читаемую (судя по тиражу) газету: «Пробитие одиннадцатиметровых для выявления победителя игры — это попытка улучшить наш футбол. К сожалению, товарищ Шатуновский пошёл на поводу отсталых настроений. Спорткомитет СССР принял ряд очень важных решений, которые способствовали подъёму футбола. В числе принятых мер было и решение о пробитии дополнительных одиннадцатиметровых. Принятые Спорткомитетом СССР решения надо выполнять, а не поступать так, как это сделали футболисты команд «Спартака» и «Динамо», Тбилиси», — возмущался оратор.

Но президиум Федерации футбола, заручившись моральной поддержкой главного органа партии, позволил себе не услышать раздражённое выступление непосредственного начальника и принял решение отменить «пробитие одиннадцатиметровых ударов для выявления победителя, если основное время закончилось с ничейным результатом 0:0».

Досталось в постановительной части и футболистам: «Осудить неспортивное поведение игроков «Спартака», Москва и «Динамо», Тбилиси в матче чемпионата СССР по футболу 26 апреля сего года и аннулировать результат этого матча; указать на низкую политико-воспитательную работу, проводимую с футболистами…

Игру между командами «Спартак», Москва — «Динамо», Тбилиси переиграть.

Просить Управление футбола провести в мае сего года совещание начальников команд высшей и первой лиг по улучшению воспитательной работы».

Предвижу недоумение читателя: «Почему аннулировали только один матч? Ведь подобное случалось и до 26 апреля». «И после», — добавлю уже от себя. На следующий день, 27 апреля, послематчевую ничейку (3:3) организовали «Заря» с «Шахтёром», но она по неведомой причине осталась незамеченной. Более того, к открытию заседания Федерации из 22 послематчевых перестрелок в высшей и первой лигах не выявила победителя двадцать одна! Это уже походило на акцию массового неповиновения.

В данном случае вряд ли стоило ополчаться против футболистов, но если уж нельзя было обойтись без санкций, то следовало наказывать всех. Об этом говорили на заседании судья всесоюзной категории Георгий Баканидзе («Если наказывать за этот матч, то надо наказывать и все другие команды».), обозреватель «Советского спорта» Алексей Леонтьев («Неверно разрывать вопрос матча «Спартак» — «Динамо», Тбилиси от других матчей, после которых пробивались дополнительные одиннадцатиметровые удары».). Самую разумную позицию выразил редактор еженедельника «Футбол — Хоккей» Лев Филатов: «Реплика газеты «Правда» направлена не в адрес футболистов, а в адрес футбольных законодателей… Будем ли мы последовательны, если, выступая против дополнительных одиннадцатиметровых, накажем футболистов?» Ответ нам уже известен.

Через два с половиной месяца «Спартак» с тбилисцами матч переиграли. Им бы, пойдя на мировую, восстановить счёт апрельской встречи, оставшейся (в игровое время) вне подозрений, и аннулировать тем самым сомнительное решение о переигровке. Победили, однако, москвичи. Таким образом, пострадавшей во всей этой истории оказалась грузинская команда. Что же, на войне как на войне — без жертв не обходится. И только это обстоятельство не позволило «весеннюю революцию» 1974 года назвать бархатной.

Отталкиваясь от февральского пленума Федерации футбола, мы по инерции чуть забежали вперёд. Чемпионат откроется только 12 апреля, и, чтобы встретить его во всеоружии, команды по давно установившейся традиции потянулись на юг, как тогда говорили, «месить грязь». Поскольку подобная работа сопряжена с затратой огромных волевых и физических усилий, в отличной готовности участников первенства по двум основополагающим компонентам игры сомнений быть не могло.

Ни по качеству, ни тем более по количеству футбольные поля Черноморского побережья удовлетворить страждущих заниматься сколь трудоёмким, столь и полезным трудом не могли, что создавало длиннющие очереди. Тренироваться на футбольном поле командам высшей лиги позволялось не более полутора часов в день. Исключений ни для кого не делали. Корреспондент «Советского спорта» рассказывал, как тренер чемпионов Никита Симонян хотел было в конце занятий предложить футболистам ещё несколько упражнений, но решительный голос его коллеги из «Пахтакора» Вячеслава Соловьёва напомнил о «падении флажка» на часах ереванцев. Пришлось немедленно освободить поле.

Зато для занятий «физикой» никаких ограничений ни во времени, ни в пространстве. Бегай вволю по горам и долинам, отжимайся, ворочай булыжники покуда сил хватит. Тренеры с каждым годом увеличивали в подготовительный период физические нагрузки не только из-за нехватки полей или подчиняясь методическим рекомендациям, «спущенным» сверху. Того требовала жизнь. Интенсификация игры, постепенная универсализация футболистов, значительное увеличение объёма работы на поле невозможны были без качественно иного уровня физической готовности. Над этим преимущественно и работали тренеры, не щадя живота своего и тем более своих воспитанников. Особо преуспел на этой стезе наставник «Зенита» Герман Зонин, гонявший своих мальчиков без учёта утренних занятий по четыре-четыре с половиной часа в день. Очевидцев поразил эпизод, случившийся после одного из контрольных матчей ленинградцев, когда тренер, недовольный действиями группы футболистов, тут же после полуторачасовой игры устроил им внеплановую тренировку, спустив с них ещё несколько потов.

Всё, как известно, познается в сравнении. Так вот, киевские футболисты зонинские нагрузки в сравнении с «потогонной» системой, внедряемой новыми тренерами, могли воспринять как приятную прогулку по тенистым аллеям роскошного сочинского Ботанического сада. Действовали киевские наставники не так эмоционально и спонтанно, как их ленинградский коллега. Они основывались на глубоко продуманной и разработанной научной методе. Но футболистам от этого легче не стало. Они валились с ног в прямом смысле слова. И когда после одной из тренировок им торжественно сообщили, что занятия проводились по тесту, разработанному для космонавтов, у них не осталось ни сил, ни эмоций, чтобы испытать чувство гордости.

Пора бы уже объяснить употребление множественного числа применительно к киевскому руководству. О смене тренеров в киевском «Динамо» на исходе предыдущего сезона мы уже сообщали. Получив бразды правления, Валерий Лобановский настоял на приглашении в команду своего друга и единомышленника Олега Базилевича. Хоть официально Лобановский считался старшим тренером, а Базилевич — начальником команды, оба они работали на равных, сообща составляли планы тренировок, руководили тренировочным процессом, определяли тактику на каждый матч, состав команды и многое другое. Валерий Васильевич в многочисленных интервью не уставал повторять, что оба они — старшие. Так впервые в высшей лиге осуществилось коллективное руководство. Из провозглашённого в партии после смерти тирана курса на коллективное руководство ничего путного не вышло. Тем интереснее было проследить, что из этой затеи получится в футболе.

Киевские тренеры, взяв в союзницы науку (их консультировал кандидат педагогических наук А. Зеленцов), планомерно стали проводить свои идеи в жизнь, что поначалу вызвало кривые усмешки футболистов, сменившиеся в скором времени глухим недовольством, едва не перешедшим в открытый бунт. Едва ли не половина игроков основного состава, сгибаясь под бременем непосильных, по их мнению, нагрузок, намеревалась покинуть команду. К счастью для обеих сторон и их многочисленных почитателей, кризис удалось преодолеть.

Команда набиралась сил не только в ходе тренировочного процесса. Перед новым сезоном в Киеве оказались Виктор Маслов из «Днепра», Владимир Онищенко из «Зари» и Анатолий Шепель из «Черноморца». Появление Онищенко и Шепеля в составе киевлян произошло в нарушение каких-то пунктов непрерывно меняющейся инструкции о переходах, что не ускользнуло от бдительного болельщицкого ока. Отцам футбола, не устававшим восторгаться собственными творениями и наивно верящим в их совершенство и незыблемость, надлежало держать ответ. Эту нелёгкую миссию исполнил хорошо нам знакомый Лев Кириллович Зенченко, изрядно поднаторевший в искусстве объяснять необъяснимое. «Новая инструкция о переходах игроков позволила навести порядок в этом деле. Но нет правила без исключения. Болельщики обеспокоены (мы знаем об этом по письмам) переходом в киевское «Динамо» А. Шепеля из «Черноморца» и В. Онищенко из «Зари». Да, мы санкционировали эти переходы сознательно, желая укрепить команду, которой предстоит защищать не только свою спортивную честь, но и авторитет советского футбола в турнире на Кубок европейских обладателей кубков… А вот беспринципных переходов мы не допустим», — втолковывал он обеспокоенным.

Без причины закон у нас и вправду не нарушался. Вот только причин, мыслимых и немыслимых, всегда было в избытке, как и исключений в сравнении с правилами. И когда пропорции превышали разумную норму, исключения возвышались до уровня правил, а правила автоматически превращались в исключения. Давно уже поспело время усвоить особенности нашего футбольного законодательства несознательной части болельщицкого люда.

Правда, никто из них не вопрошал о причинах перехода в армейский клуб спартаковца Виктора Папаева, торпедовца Юрия Смирнова, ворошиловградца Сергея Морозова, алмаатинца Владимира Лихошерстных… Видимо, все уже знали, что в ЦСКА идут не в бирюльки играть, а службу нести. Но если в промежутке между строевой и политической подготовкой выпадет свободный часок или другой, можно и в футбольчик погонять.

Да что тут говорить, все команды в меру сил и возможностей укрепляли свои ряды. И вот они, нарядные, чистенькие, причёсанные, красивые, стоят в ожидании стартового выстрела. Последуем их примеру и мы.

Часть вторая Второй дубль «киевлян»

В прошлый раз мы оставили футболистов в ожидании стартового выстрела. И вот он прозвучал, отправив навстречу судьбе шестнадцать участников 36-го советского первенства — чемпионов и середняков, призёров и новичков. Понятия эти в день открытия сезона носят больше отвлечённый характер: все в абсолютно равных условиях, все начинают с чистого листа, и каждому в течение семи месяцев предстоит нанести на него тридцать мазков. А что из этого получится, зависит от возможностей, способностей, трудолюбия и прилежания «конкурсантов».

То ли в силу инерции, то ли из-за не успевших ещё стереться из памяти прошлогодних впечатлений болельщики и специалисты ожидали продолжения полной драматизма и приключений гонки «Арарата» с киевлянами, чуть смазанной на самом финише в связи с неожиданной поломкой, постигшей украинский экипаж. Основания к тому имелись. Две лучшие команды предыдущего первенства по подбору игроков, по всем футбольным параметрам продолжали оставаться сильнейшими и в новом сезоне. И как бы выиграл турнир, схлестнись они вновь с присущей им мощью и темпераментом в непримиримой, честной, красивой схватке…

Однако в первый игровой день обе команды раздобыли на двоих всего одно очко. Это вице-чемпионы сыграли вничью в Ворошиловграде. Ереванцы на своём поле, что случалось с ними тогда крайне редко, уступили автозаводцам — 0:1. Смею высказать предположение, хоть оно и может на первый взгляд показаться парадоксальным, что лидеров нашего футбола итоги первого тура вряд ли огорчили. Скорее наоборот. Общестратегические концепции одного из киевских тренеров напоминали поведение гроссмейстеров в ответственных турнирах: белыми фигурами (на своём поле) игра на выигрыш, чёрными (в гостях) — на ничью. К этому стремился он (не на словах — на деле), работая ещё в Днепропетровске. Если с первой частью задачи «Днепр» справлялся неплохо, то вторую провалил напрочь. Теперь же, получив команду высокого класса, можно было надеяться на успешное решение задачи и чёрным цветом. Выставив своим футболистам «четвёрки», тренеры выразили своё отношение к очку, добытому в Ворошиловграде.

Если киевляне не скрывали своего удовлетворения, то ереванцы должны были рыдать от восторга. В предыдущем сезоне «Арарат» у себя дома проиграл всего один матч — московскому «Торпедо», что не помешало ему стать чемпионом. Проиграв тому же сопернику в первом туре, чемпион, во-первых, исчерпал лимит поражений на своём поле (так в действительности и получилось), а во-вторых (и это главное), мог надеяться на повторение пройденного: для суеверных спортсменов примета подобного масштаба — царский подарок.

В следующем туре примета стала срабатывать. «Арарат» в остроатакующем стиле со взаимными шансами (1:2 после первого тайма) вынудил капитулировать армейцев. Киев, получив белый цвет, в позиционной игре дожал «Шахтёр». 27 апреля «золотая» и «серебряная» команды предстали друг перед другом на киевском Центральном стадионе. Получив уже в дебюте за счёт активного расположения фигур значительное позиционное преимущество, хозяева ещё до перерыва превратили его в материальное. Во втором тайме киевляне увеличили свой перевес и уверенно довели «партию» до победы — 2:0. Эта игра развела соседей по таблице в разные её концы: вице-чемпионы с пятью очками расположились с «Днепром» на самом её верху, а чемпиону с двумя очками пришлось довольствоваться коммуналкой на одном из нижних этажей (10 — 15-е места).

Картина для ереванцев мрачноватая, но не безнадёжная. Турнир только начался, так что времени и возможностей для улучшения жилищных условий было в избытке. «Арарат» и вправду стал постепенно пробиваться наверх, но разрыв в очках с главным конкурентом продолжал увеличиваться. В седьмом туре он достиг четырёх очков, после трети пути — шести, к концу первого круга — семи, в начале второго — восьми… Голубые мечты, казавшиеся в начале турнира вполне реальными, развеялись в дым.

«Что случилось с чемпионом?» — недоумевали специалисты. Состав тот же, ребята как на подбор, в самом соку. И тренер прежний — вдумчивый, творчески мыслящий, умеющий ладить с людьми. Физически команда готова отменно, к технике и тактической выучке претензий нет. А в игре что-то утеряно. Команду знобило. Вот какой диагноз поставил обозреватель «Советского спорта» Алексей Леонтьев: «Первые матчи чемпионата нынешнего года раскрыли причину метаморфозы в игре чемпиона. Внутренняя разобщённость — вот что мешало ереванцам найти прежнюю игру. Зимой и в период подготовки ряд футболистов занялся «подсчётом» отдачи каждого в прошлогоднюю победу. А такие подсчёты, как известно, к добру не приводят».

Леонтьев попал в «десятку». Огромное счастье, свалившееся осенью 73-го на небольшую советскую республику, вызвало мощный взрыв народного ликования и сопровождалось чрезмерным славословием. В апогее всеобщей эйфории на вопрос одного из своих слушателей: «Правда, что Пеле серьёзно болен?» — довольно популярное в Союзе и за его пределами армянское радио ответило: «Правда. Он заболел манией величия, бегает по улицам бразильских городов и время от времени кричит: «Я — Иштоян! Я — Иштоян!»» Это, конечно, шутка. А если серьёзно, то эта опасная для спортсменов болезнь, видимо, и в самом деле не обошла кое-кого из игроков «Арарата», хотя протекала не в такой острой форме, как у короля футбола.

Слащавый елей, потреблённый в непомерно больших дозах, подкосил организм команды, не имевшей иммунитета против вируса звёздной болезни. Неблаговидную роль сыграл и один из руководителей «Арарата», сумевший настроить группу футболистов против старшего тренера. Никита Симонян в книге «Футбол — только ли игра?» не без горечи привёл слова, обращённые к нему капитаном команды Аркадием Андреасяном: «Мы выиграли первенство, завоевали Кубок, а весь почёт достался вам, пишут о вас…»

В команде, разделённой на группы, участились конфликты. «Арарат» перестал быть монолитом, боевой единицей. Известно, что против чемпиона играют с удвоенной энергией, и тому, чтобы отбиться от завистников, следует удвоить, а то и утроить свои усилия. Чемпион на сверхусилия был не способен. В итоге — пятое место. Для команды, находившейся не в лучшем моральном состоянии, совсем неплохо. Всё же мастерство футболистов сказывалось, и «Арарату» удалось провести несколько неплохих матчей. Советский футбол потерял интересную, самобытную, классную команду. Чемпионский состав «Арарата», способный при ином раскладе прожить долгую, счастливую жизнь, смог один только раз выиграть Кубок, разок походить в призёрах, после чего сгорел в плотных слоях атмосферы.

Не оправдал щедро выданных авансов ещё один прошлогодний призёр — московское «Динамо». Начали динамовцы вяло (пять ничьих при одном поражении), затем несколько поправили турнирные дела, но не настолько, чтобы можно было надеяться на повторение прошлогоднего результата. Играла команда по старинке, не воспринимая (или не желая воспринимать) новые идеи в развитии игры. Недостаточно эффективно использовались и имеющиеся в наличии силы. Просто диву даёшься, как это яркому, талантливому, индивидуально очень сильному форварду, в недавнем прошлом игроку сборной страны 26-летнему Михаилу Гершковичу не нашлось места в основном составе, хотя пребывал он в добром здравии.

В общем, ни игра команды, ни достигнутый ею результат не дают оснований задерживать более внимание читателя на её выступлении в турнире.

Из прошлогодних призёров уверенно шагало вперёд лишь киевское «Динамо». И если бы не «Зенит», пощекотавший ему нервы на небольшом турнирном отрезке, можно было бы утверждать, что никакого дискомфорта на всём протяжении дистанции лидер сезона 74-го года не испытывал. Ленинградцам, умудрившимся в первых восьми играх шесть свести вничью, предстояли в последующих пяти турах встречи с многочисленной украинской «диаспорой» в высшей лиге. От встреч с «Черноморцем» (2:0) и «Зарёй» (1:0) у Зонина и его команды остались приятные воспоминания, как и от матча с «Карпатами» (1:0), после которого «Зенит» настиг киевлян. С «Шахтёром» дела складывались сложно: за семь минут до конца ленинградцы стояли на проигрыш, но всё для них завершилось благополучно: и матч спасли, и турнирные дела не расстроили (Киев тоже сыграл вничью), и личный рекорд превысили.

Здесь просто напрашивается небольшой экскурс в историю. За четверть века до описываемых событий (в 1949 году) «Зенит» тоже находился в верхней части таблицы, проведя беспроигрышную серию из 11 матчей при блестящей разности мячей 14 — 1. Следующая игра предстояла в гостях с главным конкурентом — московским «Динамо». Москвичи, как сейчас принято говорить, «разорвали» оборону гостей — 8:0. В 74-м ситуация повторилась, с той лишь разницей, что ленинградцы продержались без проигрыша 12 матчей (рекорд команды, живущий по сей день. Правда, в 63-м «Зенит» не проигрывал в 16 играх подряд, но не со старта чемпионата), и выяснять отношения отправились не в Москву, а в Киев. Но приём, оказанный им 9 июля, несмотря на непрекращающийся дождь, был таким же «горячим», как и двадцать пять лет тому назад: гости проиграли с разгромным счётом — 0:5.

«Зенит», пропустив страшные удары Блохина (он забил четыре гола), поплыл. Но пять подряд ничьих, сделанных в состоянии «грогги», и последовавшая за ними победа привели его в чувство. Восстановив способность ощущать живые краски и звуки природы, он, к удивлению своему, обнаружил, что до лидера всё ещё рукой подать. Небольшой отрыв, создавшийся после ужасного июльского вечера, не увеличился.

Это было последнее радостное впечатление от чемпионата, после чего наступила кромешная тьма — всего два очка в семи встречах. И за четыре финишных тура пришлось уже позаботиться о выживании. Позаботились. И выжили. А в самый последний миг даже в восьмерку проскочили. Спасибо киевлянам. Облачившись за три недели до завершения турнира в чемпионские регалии, они занялись благотворительностью. Кое-что перепало и «Зениту». В последний игровой день ему, пусть и не полностью, компенсировали моральный и материальный урон, нанесённый на исходе первого круга.

У читателей, если они успели заглянуть в итоговую таблицу, может сложиться впечатление, что «Спартак» бился с лидером насмерть. Смею вас заверить: несмотря на минимальный просвет в очках, борьбы и в помине не было. Всё это не более чем оптический обман. После короткой и горячей дискуссии с «Зенитом» Киев на пушечный выстрел никого к себе не подпускал и задолго до окончания первенства постоянно опережал «Спартак» на 4–5 очков. Перед тремя последними турами разрыв достиг шести очков. Сделав дело, чемпион перестал побеждать, а «Спартак», даже обеспечив себе второе место, продолжал набирать очки и вплотную приблизился к чемпиону.

Между двумя лучшими командами 1974 года имелось сходство и существенное различие. Их желания не всегда совпадали с возможностями. Это сходство. Различие заключалось в том, что Киев всегда имел возможность побеждать, но не всегда имел желание, «Спартак» же, наоборот, всегда хотел, но не всегда мог.

Объективно по подбору игроков и прочим футбольным слагаемым спартаковцы уступали чемпиону. Но в чём они его значительно превосходили, так это в силе духа, заряжённости на борьбу, на победу в каждом матче, за что и получили в течение года немало комплиментов. Киевляне имели прессу более пёструю.

Лидер всегда на виду, его ставят в пример, каждый его шаг к вершине сопровождается хвалебными отзывами, переходящими после достижения цели в восторги, порой неумеренные. На сей раз всё было не так. Конечно, лидеру (а затем и чемпиону) воздали должное за отменную физическую готовность, высокую работоспособность, искусное обращение с мячом, высокий класс игроков, наигранные тактические варианты, хорошее взаимодействие и взаимозаменяемость всех линий, восприимчивость к передовым веяниям в развитии мирового футбола…

Но очень часто журналисты, отступая от неписаного правила — победителя не судят, строго судили киевлян и после победных матчей, и после победы в чемпионате. Вот что писали об игре киевского «Динамо», выигравшего в Москве у своих одноклубников: «После перерыва киевляне явно отказались от активной игры, занявшись бесконечным розыгрышем мяча, не делая серьёзных попыток атаковать. Достаточно сказать, что за весь второй тайм они не нанесли по воротам москвичей ни одного удара!» В репортаже из Киева так были оценены действия команды, победившей «Торпедо» со счётом 2:0: «Киевское «Динамо» провело игру с «Торпедо» намного ниже своих возможностей и по-настоящему, в полную силу играло каких-нибудь 10 минут из 90!»

Корреспондент «Советского спорта» в Киеве Г. Борисов, анализируя игру победителя чемпионата, писал, в частности: «А кого, скажите на милость, может заинтересовать спектакль, на котором половина актёров говорит шёпотом, но ведь именно так проходило большинство игр киевского «Динамо» на чужих полях. Причём шёпотом говорили именно динамовцы.

… Так уместен ли этот не в меру трезвый расчёт, перечёркивающий дух бескомпромиссного соперничества, которым только и может жить спорт?»

И такое писали о команде, выигравшей в 1974 году всё, что только можно было выиграть: первенство, Кубок, турнир дублёров, команде, больше всех забившей, реже остальных уступавшей, имевшей в своих рядах лучшего бомбардира и лучшего игрока чемпионата, семеро футболистов которой в списке 33 лучших занимали первую позицию.

Действительно, цифры в гостях киевляне вывели корявые: + 1 = 10 — 4, при разности мячей 14–19 и всего 40 процентов набранных очков. Ни один советский чемпион ни до 1974 года, ни после так плохо в гостях не играл.

Конечно, можно сожалеть, что высококлассным футболистам в ряде матчей не давали играть так, как они того желали и могли, из-за чего их истинную силу не имели возможности оценить за пределами Киева; что после одного или двух забитых мячей команда вела себя довольно пассивно. Но ведь не смогли же соперники киевлян воспользоваться их пассивностью, стало быть, и они заслуживают не меньшего упрёка. Увы, не избежали киевские наставники и более серьёзных обвинений. Так, в «Футболе — Хоккее» (№ 27 от 7 июля 1974 года) содержались довольно прозрачные намёки относительно договорного характера матча «Карпаты» — «Динамо», Киев (0:0). Немало нареканий вызвал и матч киевлян в Одессе (3:3), о котором корреспондент одесской газеты «Знамя коммунизма» А. Иванов писал следующее: «Должен сказать, что за 15 минут до окончания матча при счёте 3:3 игра перестала представлять интерес для болельщиков. Футболисты перебрасывали мяч друг другу в основном в центре поля. Действия футболистов казались странными».

Я не вправе судить о матче, которого не видел, и потому предоставляю слово двум его очевидцам. Лев Филатов, замечательный журналист, честнейший человек, не терпящий фальши, рассказывал в своей книге «Ожидание футбола» об этой игре: «В 1974 году был я в Одессе на матче «Черноморца» с киевским «Динамо». И, представьте, некоторые люди уходили с трибун, не дождавшись свистка на окончание матча… Они уходили, сумев различить, что их вниманию предложен не футбол, а инсценировка футбола, что стороны заранее согласились на ничью, а счёт 3:3 вместо возможного 0:0 обусловлен желанием потрафить публике, которая, как нас почему-то стараются убедить, любит, чтобы было как можно больше голов. А публика ходит на стадион, чтобы увидеть борьбу и игру… Обеим командам пришлось не раз исполнять возле своих ворот этюд «всеобщее оцепенение», когда приходила очередь противника забивать гол. Было это так ненатурально, так примитивно, что и в школьный драматический кружок никого из них, пожалуй, не взяли бы».

Немало места этой игре в книге «Футбол Лобановского» уделил киевский журналист Дэви Аркадьев. Приведу из неё небольшой фрагмент: «После игры я зашёл к своему приятелю, тренировавшему в ту пору «Черноморец»…

— Договорились?

Он отвёл глаза и ухмыльнулся:

— Тебя не обманешь.

— Их ты тоже не обманул, — кивнул я в сторону трибун.

— Только зачем всё это нужно?!

— Они предложили, и мы согласились… Всё-таки верное очко».

Насколько ярче и краше воспринимались бы цифры чемпиона, не будь подобных матчей, насколько убедительнее и безупречнее выглядела бы их победа, не скомкай они концовку, ничего, правда, для них не значащую: с «Пахтакором» — 3:3, с «Кайратом» — 1:2, с «Зенитом» — 0:2. Всего в предыдущих 27 играх команда проиграла два раза и столько же — в последних трёх. На последнем финишном отрезке пропущено в среднем по 2,3 гола, во всех остальных — лишь по 0,6. Мне трудно судить о характере двух матчей, сыгранных под занавес: киевлян с алмаатинцами и «Зари» с армейцами. Несомненно одно — результатом остались довольны все. Повторяю, все. В том числе и проигравшие. Все 12 футболистов за проигранный «Кайрату» матч получили по «пятёрке»! Выходит, или игроки установку (на проигрыш?) выполнили, или сыграли с полной самоотдачей, что весьма сомнительно. Когда Буряк, Колотов, Мунтян, Онищенко, Блохин и их боевые товарищи показывали то, на что способны, они в состоянии были обыграть любого участника нашего чемпионата на любом стадионе.

Тренеры «Кайрата» оценили действия своих футболистов куда строже. И это несмотря на победу над чемпионом, имевшей к тому же очень важное турнирное значение. То был последний шанс остаться в высшей лиге. Так бы оно и случилось, определи игравшийся в тот же день матч «Заря» — ЦСКА победителя. Но он, к обоюдному удовольствию соперников, завершился вничью, продлившую «бронь» на их пребывание в высшей лиге. «Кайрат» набрал равное с ними количество очков, но из-за худших дополнительных показателей пришлось ему откланяться.

О закулисном сговоре ряда команд писали в 1974 году «Советский спорт» и «Известия», «Футбол — Хоккей» и «Правда», и другие издания. Кто-то из одесских журналистов окрестил встречу «Черноморца» с тбилисцами «игрой в поддавки», Юрий Ваньят обвинил «Зенит» в договорном характере ряда ничьих… Похоже было на то, что «странными играми» (терминология тех лет) увлекалась едва ли не вся высшая лига.

Так завершился ещё один чемпионат, справедливо, по заслугам рассчитавший всех его участников по номерам — с первого до последнего. В этом одно из главных его достоинств. В целом ничем выдающимся он себя не проявил. Для осмысления прогрессивных тенденций в мировом футболе необходимо было время. Как заметил Геннадий Радчук, «тотальность физических усилий не породила тотальной игры». И всё же ростки тотального футбола зримо просматривались в лучших матчах киевского «Динамо». А то, что игра его сопровождалась критикой, порой резкой, нелицеприятной, так это потому, что страна желала иметь чемпиона, безупречного во всех отношениях.