История костюма

II. Этруски. Греки. Римляне

В древнейший период греческая одежда была под сильным влиянием Азии, преимущественно Фригии. Раскопки на острове Крит показали, что в так называемый домикенский период греческая одежда напоминала египетскую. Так, женщины того времени туго обматывали торс под обнаженными грудями длинным полотнищем ткани, наподобие корсета, из-под которого, от бедер, спускалась юбка с большим количеством складок и с подобием волана внизу.

Позднее, вместе с развитием эстетического чувства греков и их мифологии, стал видоизменяться и их костюм.

Божества представлялись эллинам в образах людей с идеальными формами тела; только в первобытный период они прибегали для изображения богов к соединениям человеческих и животных форм, подобно египтянам и ассирийцам. Благодаря такому представлению у них развился культ человеческого тела; видимая природа и Божественный мир были в их представлении неразрывно связаны: скульпторы искали моделей для богов среди красивых людей; архитекторы, строя храмы, заимствовали их формы у живой природы; люди стремились приблизиться к созданному художниками, на основании законов природы, идеалу — Богу. Тело считалось лучшим украшением человека: складками своих одежд эллины старались подчеркнуть красоту его форм или скрыть его недостатки. Их одежды были очень естественны и просты и казались всегда связанными с телом того, кто носил костюм, чего мы не видим ни у одного из других народов.

В древности греческие одежды не сшивались: полотнища ткани скреплялись друг с другом пряжками и застежками, драпировались и опоясывались на разные лады, по индивидуальному вкусу.

Благодаря греческим колонистам Южной Италии эллинская одежда за тысячу лет до Р. X. стала распространяться и на Апеннинском полуострове. Из ее соединения с одеждой итальянских этрусков образовался римский костюм. Впоследствии в нем появились части, заимствованные римлянами у тех народов, с которыми они воевали.

Этруски были древними обитателями Италии и оставили нам многочисленные художественные произведения. По словам Racinet (Le costume historique), этот народ, «по мнению всех историков древности, был азиатского происхождения; в противоположность всем этим историкам Денис Аликарнасский считал этрусков самобытным народом, но его доказательства только еще более подтверждают справедливость общего мнения. Сами же этруски в своих памятниках считали себя выходцами из Лидии».

Предположение, будто этот народ спустился в Италию с Альп через долину реки По, «не очень вероятно. Все свидетельства археологии говорят в пользу его азиатского происхождения… Одним словом, по новейшим данным, родоначальниками этрусков можно считать персо-ассирийцев; если же им, по словам Геродота, и пришлось быть в Лидии, то только временно, попутно».

«Что же касается пути, пройденного как этрусками, так и другими народами той же расы, то, — несмотря на следы, оставленные ими на островах Средиземного моря, — он лежал через Грецию, где эти народы жили некоторое время».

«Свидетельством пребывания этрусков в Тоскане служат кладбища» и художественные произведения. Кладбища Лидии и этрусские кладбища Италии поразительно схожи.

Этрусское искусство и культура, несомненно, имели влияние на искусство и культуру римскую, а в давние времена и на эллинскую. Последняя в свою очередь позднее влияла на культуру этрусскую. То же можно сказать и об их костюмах.

Этрусская одежда и одежда других древних жителей Италии: галлов, иберийцев, латинян, умбров, сикулийцев и иных народов, а также отчасти приставших к берегам полуострова в 1000 году до Р. X. греков, изгнанных из своей родины дорийцами, в общем состояла из рубашкоподобного кафтана и плаща. Этруски одевались легче и богаче других итальянцев. Их мужчины носили те же одежды, что и греки; женские платья напоминали малоазиатские. В противоположность грекам, этруски сшивали свои одежды.

Шились они вначале из шерстяных материй: женские — из более легких, мужские — из тяжелых. Поздние этрусские костюмы становятся чрезвычайно богатыми и шьются уже из драгоценных тканей и из тканей прозрачных с нежными узорами. Эти последние изготовлялись в городе Туске;[15] их носили и римляне после покорения этрусков.

Женщины одевались в длинные, узкие сверху, широкие снизу рубашки с короткими рукавами и с богатой отделкой по бортам. Такая рубашка своим круглым воротом плотно облегала шею, а снизу волочилась длинным шлейфом, который женщины носили всегда в руке. Поверх рубашки надевали прямоугольный или закругленный с одной стороны плащ. (Такие же плащи носили и мужчины.) Его надевали или на плечи, или покрывали им голову и окутывали всю фигуру. Вообще всячески драпировали его красивыми искусными складками. Танцовщицы носили прозрачные плащи. Простые женщины не носили ничего, кроме передника.

Головным убором женщинам служили высокие, остроконечные шапки, напоминавшие сахарные головы; яйцеобразные чепцы с лентами внизу; фригийские шапки; плотно облегавшие голову колпачки с наушниками и затыльником и повязки, из-под которых волосы падали косами или же густыми локонами. На ногах носили сандалии или низкие башмаки.

До нашего времени сохранились многочисленные металлические украшения этрусков, сделанные с большим искусством. Как мужчины, так и женщины носили золотые цепочки с брелоками и т. п. Римляне пользовались этрусскими веерами и украшениями.

Военная одежда этрусков в древнее время вполне соответствовала военному костюму малоазиатов, позднее она напоминала греческую.

Греческая и римская одежда[16] разделялась на нижнюю, которая надевалась на голое тело, ἐνδύματα, indutus (ves timenta clausa), и верхнюю, носимую поверх нижней (а иногда и на голом теле), ἐπιβλήματα, amictus.

Важнейшей нижней одеждой у греков был хитон, у римлян туника. Простой хитон, известный под именем дорийского, в своем первоначальном виде состоял из четырехугольного (3¹/₂ фута длины и 3 фута ширины) куска тканой шерстяной материи. Материя эта складывалась в длину вдвое и затем надевалась так, что через сделанное сверху в перегибе (с помощью завязки или пряжки) отверстие просовывалась рука, например левая, оба свободные верхние конца материи застегивались на противоположном плече или застежкой, или пуговицей, остальная же ее часть оставалась несоединенной, и половину тела легко можно было открыть. Хитон «с разрезом» носили обыкновенно молодые дорянки. Хитон с короткими рукавами, прикрывающими только верхнюю часть руки и скрепленными пуговицами или пряжками, носили как нижнюю одежду свободные граждане; поверх него греки надевали гиматион, а римляне тогу. Был еще хитон с одним рукавом; его носили рабы и рабочие; он покрывал только левое плечо и верхнюю часть левой руки, оставляя незакрытой правую руку и половину груди: особый вид этого хитона — так называемый exomis; его концы были связаны только на левом плече. Хитон без рукавов, застегнутый на обоих плечах, но не вполне прикрывающий их, назывался ἐπωμίς.

Длина хитонов была различна. Доряне носили короткий, доходивший только до колен, который принят был и в Афинах; ионяне и афиняне носили до Перикла длинный полотняный хитон с рукавами, доходившими до локтей, соединенными тесьмой или пуговками. Такого рода хитон составлял обыкновенную одежду знатных женщин Греции и Италии. Иногда рукава этого хитона доходили до кисти руки. Мужчины, исключая ионян,[17] не носили его до 3 века по Р. X. Двойной хитон был исключительно женской одеждой, покрой его и способ надевания — такие же, как и у римской паллы. Хитон опоясывали или высоко, под самой грудью, или несколько ниже, над бедрами. В последнем случае хитон падал глубокими складками с обеих сторон через пояс.

Образцы прекрасных, роскошных складок сохранились на некоторых статуях парфенонского фронтона, хранящихся теперь в Британском музее и на красивых канефорах (кариатидах) южного притвора Эрехфейона.

Хитон носили мужчины и женщины, мальчики и девочки. Женщины носили иногда даже два хитона, один на другом, причем нижний был длиннее верхнего.[18]

Римская туника напоминала греческий хитон. Она доходила у мужчин обыкновенно до икр и повязывалась, как и хитон, поясом, у рабочих она сильно выступала из-за пояса и была или без рукавов, или с рукавами, короткими или длинными. Была еще особого рода туника, длинная, тесная, не стягиваемая поясом, без всяких складок; ее надевали римские девушки в день совершеннолетия и в день свадьбы; называлась она tunica recta. Туника была домашней одеждой женщин и мужчин; вне дома ее носили граждане и воины под тогой, впоследствии также под плащом.

Так называемая tunica praetexta, полосатая туника, была принадлежностью высших должностных лиц, а именно: туника с широкой пурпуровой полосой («клавус»), идущей по середине одежды сверху вниз, носилась сенаторами и была длиннее обыкновенной; туника с одной или двумя узкими полосами носилась всадниками. У женских туник эта полоса называлась patagium. Упоминается еще tunica palmata, т. е. украшенная и вышитая туника триумфатора.

У более поздних писателей, времен Империи, встречается еще особый род туники — так называемая paragauda. Она украшалась парчовыми полосами. Кажется, такая именно туника изображена на древней картине, найденной в Риме вблизи Латерана.

Подобно греческим, и римские женщины, уже во время Плавта, носили иногда две туники, одну на другой: верхняя была несколько короче нижней. Мужчины тоже носили по несколько туник, Август носил зимой четыре туники.

Иногда женщины носили верхнее платье, которое было длиннее и имело более складок, чем нижнее. Оно называлось stola и надевалось совершенно так, как сшитый женский хитон. Если нижняя туника имела рукава, то stola была без рукавов и стягивалась поясом под самой грудью. Непременной принадлежностью сто́лы была так называемая instita, пришитая или притканная к нижнему ее краю оборка, иногда представлявшая нечто вроде шлейфа.

Самой обыкновенной верхней одеждой греков был гиматион (ἱμάτιον [pallium]), который вместе с хитоном составлял полное их одеяние. Это был плащ четырехугольной, продолговатой формы, который набрасывался таким образом, что спускался от шеи вниз своей широкой стороной. Сначала перебрасывался один его конец через левое плечо и придерживался левой рукой, затем остальная часть его обвивалась от левой стороны к правой вокруг спины, правой руки и груди, и конец ее перебрасывался назад через левое плечо. Это называлось «одеваться направо». Таким образом, все тело было закрыто, и только правая рука оставалась отчасти свободной; иногда же и она закрывалась. Последнее считалось в древнейшие времена признаком приличия и скромности. Иногда греки перебрасывали гиматион от левого плеча не через правое, а под мышку правой руки, оставляя ее непокрытой и свободной; этот способ надевания считался более изящным и встречается на изображениях. Приличный гиматион должен был спускаться ниже колен, но не доходить до лодыжек; если он был длиннее и волочился, то это считалось неприличным. Женщины надевали гиматион таким же образом, но в деталях допускали отступления, по собственному вкусу. Чтобы гиматион не спадал с плеч и чтобы складки его красиво ложились одна возле другой, к концам его пришивались кисточки с небольшими свинцовыми шариками.[19]

Плащ меньшего размера назывался хламидой. Он был македонского происхождения. Хламиду набрасывали или на левое плечо так, что она закрывала левую руку, причем концы ее соединялись на правом плече застежкой, вследствие чего правая рука оставалась совершенно свободной, или же набрасывали ее на оба плеча (в особенности при верховой езде), или, наконец, застегивали на груди. Плащ этот, в нижние углы которого тоже зашивали тяжести, употреблялся обыкновенно в дороге и на войне; он служил в Афинах, со времен Перикла, верхней одеждой для юношей, эфебов.

Таким же коротким плащом был трибон (что значит поношенное платье). У дорян его носили все юноши и мужи, а у других племен, кроме бедных, и все те, кто ходил без хитона. Трибон состоял из куска материи, похожего по покрою на гиматион, но несколько меньшего. Иногда он мог быть разделен на две половины. В заключение упомянем еще о героическом плаще, плотном и толстом покрывале, в которое кутались зимой.

Словом «пеплос» обозначалось длинное[20] верхнее женское платье; его мы подробно опишем вместе с римской паллой, от которой оно ничем не отличалось; в частности, этим словом обозначались те покрывала, которыми украшались в праздники статуи богинь. Так, например, «пеплос» назывался большой, великолепно вышитый покров, который в Афинах в день панафиней возили в процессии в виде распростертого паруса, а потом надевали на статую Афины в Парфеноне, а также покров, который женщины приносили в Олимпии в дар Гере и т. д. К другому роду верхнего женского платья принадлежала так называемая хлайна, носимая наподобие шали, и похожий на нее крокотос (шафрановый), названный так, вероятно, по своему цвету. О хлайне упоминает Гомер.

Самой главной верхней одеждой римлян была toga, платье, если не чисто римское (по мнению самих римлян, оно этрусского происхождения), то, во всяком случае, весьма давно получившее у них право гражданства; слово togatus означает римлянина, в противоположность греку, который назывался palliatus.

Тога более поздних времен, которую стали носить со времен Августа, значительно отличалась своей формой от греческого гиматия; она делалась не из четырехугольного, а из продолговатого, сшитого обыкновенно из двух кусков (plagulae) материи, в виде эллипса, около 15 футов длины и 10 футов ширины. Надевалась она следующим образом: прежде всего она складывалась в длину пополам, потом левый конец ее перебрасывался через левое плечо вперед так, что концы касались земли, остальная же часть одежды обвивалась вокруг тела — под правую руку (как у греческого гиматия), через грудь, а конец ее перебрасывался через левое плечо и достигал до лодыжек.

Складывание и перегибание этой одежды требовало некоторого искусства, потому что она перегибалась не посредине и края ее не совпадали; ее нижняя (более широкая) половина достигала своим краем до голеней, а иногда и ниже, верхняя же (меньшая) половина краем своим касалась колен. Та часть тоги, которая шла из-под мышки правой руки через грудь, у древних малых тог прилегала тесно к телу, а у свободной тоги (toga fusa) образовывала красивые складки (так называемый sinus), а именно: верхние под правой рукой, происшедшие оттого, что платье, идя отсюда вверх к левому плечу, должно было сгибаться, и нижние, несколько меньшие, образовавшиеся на коленях.

Когда труд расположения складок заканчивался, левый нижний конец тоги, который был вначале спущен с левого плеча, вытягивался, и вытянутая часть пропускалась через sinus; этот конец назывался umbo или nodus.

Так как в количестве складок и их искусном расположении заключалась вся красота тоги, то римляне обращали на это особенное внимание. Рабы должны были с вечера готовить складки для следующего утра, причем пользовались для этого приборами из досок. Свинцовые гирьки, зашитые в концах тоги, должны были держать тогу, как и греческий гиматион, в данном ей положении. Очевидно, что, одевшись в тогу, нельзя было быстро двигаться. На войне, прежде чем вошел в употребление sagum, тоже носили тогу и опоясывались тем ее концом, который обыкновенно перебрасывался через левое плечо. В позднейшее время подобным образом одевались в тогу при исполнении некоторых праздничных обрядов, в особенности религиозных, причем передний конец тоги клался на голову.

В древние времена тога была меньшего размера и носилась иногда и на голом теле (без туники), как это делал, например, Катон Старший. Описав тогу более поздних времен, мы постараемся теперь сообщить кое-что и об этой тоге древней формы. Выше было сказано, что тога была этрусского происхождения. Поэтому, чтобы представить себе ее первобытную форму, мы должны обратиться к этрусским произведениям. Там мы видим полукруглое платье, которое, по мнению Дионисия Галикармасского (Ant. Rom., III, 61), представляет вид древнейшей тоги. Правый конец этого платья набрасывался на правое плечо и плотно прилегал к нему, потом конец этот протягивался под бородой, перебрасывался через левое плечо и закрывал обе руки. Иногда правый конец перебрасывался через левое плечо, и правая рука оставалась свободной. Впоследствии (по всей вероятности, в конце Республики) на это платье шло уже больше материи, но все же далеко не столько, сколько нужно было для свободной тоги со складками, описанной нами выше. Способ надевания такой средней тоги был тот же, что у греческого гиматия или паллия. Подобного рода тога, в противоположность свободной тоге, называлась, по свидетельству Светония, тогой тесной (t. restricta). Различие между средней тогой и паллием заключалось только в том, что первая, благодаря своему эллиптическому покрою (форма паллия — продолговатый четырехугольник), образовывала более складок и менее прилегала к телу. На такой тоге мы замечаем как бы начало синуса со складками, еще короткого и неглубокого, в который клали обыкновенно правую руку. В таком положении мы представляем себе римских ораторов во времена Республики.

Тогу имели право носить только римские граждане; в публичных местах эта одежда для них была даже обязательна. Сципион подвергался упрекам за то, что надевал греческое платье. Лишенные права гражданства и изгнанники теряли право носить тогу. Римские мальчики и девочки носили тогу с пурпуровой каймой (toga praetexta), которая впоследствии, когда мальчики вступали в юношеский возраст (т. е. когда им исполнялось 16, позднее 15 лет), а девочки выходили замуж, заменялась белой тогой (t. virilis, pura или libera).

У мужчин тога с пурпуровой каймой служила знаком высокой должности; ее носили диктаторы, консулы, преторы, курульные эдилы и некоторые жрецы. Одеянием триумфаторов была вышитая тога: кроме нее, они надевали туники с вышитыми пальмовыми ветвями, выдаваемые перед шествием из Капитолийского храма.

Подобно тому как мужчины носили вне дома тогу, римские женщины надевали поверх туники паллу, длинное платье, доходившее иногда до лодыжек и состоявшее обыкновенно из одного куска материи, размером выше человеческого роста. При жертвоприношениях ею покрывали голову или обвивали ее около тела ниже плеч. Паллы или свободно спускались вниз, или прижимались к телу поясом. Палла складывалась вдоль вдвое. Одна ее половина закрывала грудь, другая спину; на плечах, при посредстве застежек, обе эти половины соединялись.

Одетая в паллу женщина имела вид, будто на ней две одежды: одна — длинная (до пят) и верхняя — короткая (до живота). Надевалась палла так: у прямоугольного куска ткани, который был в ширину выше роста человека, а в длину — более чем в два раза шире его плеч, отгибалась вдоль длинной стороны, сверху, широкая полоса наружу (ширина ее была приблизительно равна расстоянию от плеч человека до живота); эта полоса, когда палла была надета, и образовывала кажущуюся верхнюю одежду. Затем весь кусок ткани вместе с отогнутой полосой складывался вокруг человека вдоль его роста вдвое так, что склад приходился на одном боку тела, и скреплялся пряжками на плечах по обеим сторонам шеи; на той стороне, где был склад, образовывалась как бы пройма для руки, а противоположная сторона тела была открыта. Позднее паллу с этой стороны до талии стали сшивать, а внизу было видно голое бедро и нога. Встречались паллы и из двух отдельных кусков, переднего и заднего. Греческие женщины носили верхнюю часть паллы иногда отдельно (вместе с хитоном или, в позднейшие времена, с подобием юбки, завязанной под грудями); такая часть паллы называлась гемидиплоидон, если же она была двойной, то — анабол диплоидон.

Особого рода одежду, неверно называемую паллой, носили кифареды, когда выступали публично. Римские поэты одевали в эту одежду своих богов и богинь, предсказателей и героев. Это была, собственно, длинная туника со складками внизу и с рукавами (t. manicata).

Palla gallica (галльская) отличалась от римской и покроем, и величиной; она представляла тесный, короткий, не доходящий до колен хитон с рукавами, разрезанный спереди и сзади до бедер. Эта одежда называлась по-галльски каракалла. Император Антонин Бассиан, сын Септимия Севера, получил название Каракаллы за то, что при вступлении на престол раздавал народу подобное платье — длиной до лодыжек.

Уже при первых императорах мужчины перестали носить неудобные и сравнительно дорогие тоги, а женщины сто́лы и паллы, и Август вынужден был приказать эдилам, чтобы они не допускали, по крайней мере, на форум (к судопроизводству и публичным делам) и в цирк (к играм) тех, кто одет был в лацерну, а не в тогу.

При императорском дворе, равно как и в театрах, в присутствии двора, тога оставалась до поздних времен (до 3 в.) форменным и единственно приличным платьем. Наконец, тога служила одеждой клиентов, в которой они посещали и сопровождали своих патронов. При Тиберии сенатом назначен был штраф матронам, если они будут замечены на улице без сто́лы. Но начиная со времен Коммода тога и сто́ла стали совсем выходить из употребления, и их место заняла так называемая далматика, т. е. длинная туника с широкими рукавами, употреблявшаяся как верхнее платье, и колобий, т. е. недлинная туника с короткими рукавами, употреблявшаяся как нижнее платье. Далматика делалась из белой шерсти и украшалась двумя пурпуровыми полосами.[21]

Место греческой хламиды занимали у римлян следующие плащи: lacerna, sagum, paludamentum и paenula.

Лацерна (по всей вероятности, галльского происхождения) — это плащ из тонкой материи, иногда великолепно украшенной, имевший вид продолговатого четырехугольника; раскрытый спереди, он застегивался под подбородком и стягивался поясом. Римляне стали носить его (сверху тоги или туники) начиная с конца Республики; во времена Императоров он сделался обыкновенным верхним платьем граждан и солдат. Часто этот плащ снабжался капюшоном (cucullus, cucullia), который или пришивался к нему, или пристегивался и мог надеваться на голову. Капюшон присоединялся также и к другим плащам, например к сагуму и пенуле. Сагум (кельтского происхождения) — солдатский плащ, который был несколько короче лацерны и делался из более грубой материи. Палудаментум был сначала общесолдатской одеждой, а впоследствии его носили исключительно главные начальники армии; он делался из более тонкой материи белого или пурпурового цвета со многими складками.

Эти плащи застегивались на правом плече, как греческая хламида, с которой они имели много сходства. Кроме того, в дороге, а в случае ненастной погоды и в самом городе римляне носили плащ, известный под названием пенула, делавшийся или из грубой шерсти, или из кожи: его носили поверх тоги или туники.

Плащ этот, достигавший колен, был без рукавов и имел отверстие, через которое просовывалась голова; тот, кто его надевал, казался как бы оплетенным или окутанным. Иногда он был с одной стороны, снизу до половины тела, разрезан так, что концы его пол легко можно было набрасывать на плечо.

Древнеримский плащ из грубой ворсистой материи, в который, как Гомер в хлайну, одевали римские поэты героев, назывался laena. Древнего происхождения был также плащ, называвшийся trabea. По нем шли, как кажется, пурпуровые полосы (trabes), и его носили когда-то цари, а впоследствии, при торжественных шествиях, всадники. Он служил одеянием авгурам, при исполнении ими обрядов, подобно тому как для главного жреца Юпитера — лена.

Во времена Империи за обедом употреблялась особого рода одежда, называвшаяся синфесис. Богачи имели целые гардеробы этой одежды различных цветов.

В заключение необходимо упомянуть еще о том, что те римские войска, которым приходилось воевать с северными народами под холодным небом, начали, впрочем только со времени императора Александра Севера, носить широкие брюки, употреблявшиеся до того времени только варварами и присылаемыми ими римлянам вспомогательными войсками.

Материя, из которой приготовлялась греческая и римская одежда (исключая кожаной), ткалась у греков из шерсти (особенно у дорян для одежды мужчин) или из льна (преимущественно у ионян, начиная уже с героических времен); у римлян — из тех же продуктов с той лишь разницей, что полотно довольно поздно вошло у них в общее употребление.[22] Тога всегда делалась из льняной материи. Выбор сорта материи для тоги зависел от времени года и погоды: на зиму тога делалась из толстой и плотной материи, на лето из более тонкой и гладкой; но и в последнем случае она была довольно тяжела. Марциал называет ее «sudatrix».

Кроме шерсти и льна, женские одежды ткались из особой материи, называвшейся биссос (виссос — виссон). Словом этим иногда обозначался особый сорт шерсти, а иногда какая-то другая ткань.[23]

На бисс похожи были очень тонкие, почти прозрачные (вроде нашей кисеи) ткани, приготовлявшиеся из особого рода льна на острове Аморг, отчего они и назывались аморгина.

Тонкая иностранная материя, первоначально, по всей вероятности, льняная, впоследствии также бумажная, называлась синдон и привозилась, судя по названию ее, из Индии.

Шелк, привезенный в более поздние времена из Азии (от китайцев) сначала в Грецию, а затем в Италию, нашел в этой последней такой прием, что уже во времена Варрона (в I в. до Р. Х.) женщины делали свои столы из чистой шелковой материи. Со времен Империи не только женщины, но и мужчины носили сначала полушелковые, а потом и чистошелковые платья, несмотря на то что они обходились очень дорого. Еще при Аврелиане (в 3 веке) фунт шелку стоил фунт золота.

Шелк привозился из Азии в Европу или в виде уже готовой ткани, или как необработанный продукт (в коконах) и здесь уже ткался. Этим занимались прежде всего на острове Кос, где изготовлялись особенно тонкие и прозрачные платья, в которые одевались танцовщицы в мимах.

Обыкновенный цвет греческой одежды вообще, а в особенности верхней и праздничной, был белый. В позднейшее время мужчины (особенно ионяне) стали носить также темные и пестрые плащи и хитоны, между тем как женщины гораздо раньше одевались в пестрое платье.[24] Одним спартанцам запрещено было ношение пестрого платья, исключая красного военного плаща.

Белый цвет одежды преобладал и у римлян. Тога по закону должна была быть белого цвета, за исключением только траурной тоги и тоги темного цвета, которая делалась из натуральной коричневой и черной шерсти и носилась рабами и простолюдинами.

Во времена императоров мужчины, а женщины даже раньше их, стали носить пестрые платья или одноцветные, например алые, зеленые, светло-зеленые, желтые, а в особенности голубые и пурпуровые[25] или (по крайней мере, во времена Плиния) узорчатые и клетчатые. Шерсть, из которой делались ткани, обмакивалась в пурпуровую краску, добываемую из сока различных раковин Средиземного моря. Самым модным из разнообразных пурпуровых цветов был фиолетовый; самым дорогим, хотя и отличавшимся неприятным запахом, был яркий тирский пурпур, приготовлявшийся из дважды окрашенной шерсти; фунт его стоил 1000 динариев (около 220 рублей), в десять раз дороже первого. Известно, что Юлий Цезарь первый стал носить пурпуровую тогу; после него надевать такую имели право только некоторые сановники; женщинам же всегда с небольшими, впрочем, исключениями позволялось носить пурпуровое платье. Тоги или плащи из настоящего дорогого пурпура, носившего впоследствии название blatta, никто, кроме императора, не имел права надевать.

Платье у греков и римлян украшалось не только полосами (клавусы), о которых мы выше уже говорили, но и клетчатыми узорами, вытканными или вышитыми цветами, звездочками и т. п., бахромой и, наконец, каймами или бордюрами. Украшениями изобиловала преимущественно женская одежда. В этом отношении наибольшей пестротой отличались хитоны греческих женщин в Южной Италии, как об этом свидетельствуют изображения на южноиталийских вазах.

Что касается, наконец, приготовления и чистки одежды, то делом этим, как известно нам уже из Гомера, занимались у греков женщины. Они ткали одежду, как, например, жена Гектора, Андромаха, Пенелопа, Елена. В каждом доме, куда только вводит нас Гомер, мы застаем хозяйку с рабынями за пряжей или тканьем. При прядении употреблялась короткая пряслица из легкого тростника. Держа ее в левой руке, пряха наматывала сученую нитку на металлическое веретено. Запас хорошей расчесанной шерсти или льняного прядива она имела под рукой в корзинке. Вышивание производилось, судя по изображениям на древнегреческих вазах, как и у нас, на пяльцах.

Тканье происходило на станке, отличающемся от нашего тем, что основа находилась в отвесном, а не горизонтальном положении, и вследствие этого ткущая женщина должна была, перебрасывая челнок, ходить от одного конца станка к другому. Так было сначала и у римлян, но впоследствии мы встречаем у них (кроме рабов и рабынь, занимавшихся часто в особо устроенных для этого помещениях не только тканьем, но и шитьем платья) целые корпорации ткачей и рядом с ними множество корпораций валяльщиков. Эти последние чистили платье, выколачивая его, топча и стирая в воде, смешанной с селитрой и мочой, белили его при посредстве серного пара, потом расчесывали щетками и гладили особыми прессами. Все это довольно наглядно представлено на рисунках в помпейской валяльне. Само собой разумеется, что шерстяное платье, вычищенное таким образом, теряло прежний блеск, и потому, например, тога, три раза чищенная, считалась изношенной.

Что касается головных уборов, то греки ходили обыкновенно с непокрытой головой, прикрывая ее шапкой или шляпой только тогда, когда им приходилось оставаться на воздухе более продолжительное время, например в дороге, на охоте и т. д.

Шапка, называвшаяся кюнэ, у римлян — галерус, делавшаяся первоначально из собачьей кожи, откуда и ее название (впоследствии же из всякой другой кожи), имела вид полушария и была без полей; войлочный пилеус имел полуовальную или коническую форму, а иногда и небольшие поля. От него несколько отличалась фригийская шапка или митра. Она походила на наш спальный колпак с согнутой вперед верхушкой и завязывалась под подбородком, обыкновенно при помощи пришитых к ней ленточек. Персидская митра, от которой, как кажется, происходят теперешние восточные тюрбаны, была иногда шляпой более сложной формы, состоявшей из большого куска материи, которым обвивалась голова и закрывался затылок и горло.

Шляпа, носившая название пета, перенесенная в Грецию из Фессалии и Македонии, была очень низка и обыкновенно с широкими круглыми или, как видно на парфенонских рельефах, с четырехугольными, опущенными вниз полями; к ней был приделан ремешок, при помощи которого она прикреплялась под подбородком или свешивалась назад, когда ее сбрасывали с головы. Носили эту шляпу обыкновенно при хламиде. На нее походила другая шляпа, так называемая каусия, тоже македонского происхождения. Шляпы делались из войлока, откуда и общее их название пилос. Цвет шляп был или белый, или коричневый (например, у моряков); в Македонии красная каусия служила знаком особенного отличия. И у древних почтение выражалось сниманием шляп.

Греческие женщины еще меньше мужчин нуждались в головных покровах, так как они редко выходили из дому. Дома и в городе они издавна покрывали голову и закрывали лицо (за исключением глаз) вуалью, которая густыми складками ниспадала на шею и спину; при разговоре она поднималась левой рукой. Кроме вуали, голова иногда покрывалась частью верхней одежды или большим пестрым платком, который обматывался вокруг головы и подбородка, или же подобным небольшим платочком, прикрывавшим только волосы. Отправляясь в дорогу, женщины, подобно мужчинам, надевали легкий петас. Так, Исмена представлена (Эдип в Колонне) в «бросающей тень фессалийской шляпе» на голове. Поздние женщины носили еще плетеную шляпу, называвшуюся, по своей куполообразной форме, долия.

Римляне, за исключением людей изнеженных, которые всегда носили шляпы, только тогда покрывали голову, когда, например, во время путешествия, им приходилось продолжительное время оставаться под палящими лучами солнца, или во время дурной погоды. В этих случаях они надевали греческий пилос, или петас, или каусию, или капюшон; но нередко они довольствовались тем, что набрасывали на голову — мужчины часть тоги, а женщины часть паллы, или надевали митру, которая удерживала в порядке причесанные волосы. С подобной целью употреблялась и вуаль — продолговатое покрывало, часто окаймленное бахромой; оно прикреплялось на верхушке головы и спускалось вниз то спереди, то сзади, служа скорее украшением головы, чем ее защитой. Впрочем, его употребляли главным образом только при религиозных обрядах: одна лишь супруга верховного жреца Юпитера носила его постоянно. Меньшие головные платки, напоминавшие наши, римские женщины стали носить с того времени, когда вошла в употребление палла, и то только при похоронах и во время траура, закрывая ими головы и перебрасывая затем один конец их через левое плечо. Брачная вуаль была буро-красного цвета и длиннее других.

Тому, что греки и римляне могли ходить с непокрытой головой, немало содействовала густота и обилие волос, которые у греков считались главным украшением тела (у Гомера греки называются пышнокудрыми); своих богов они представляли себе с густыми длинными кудрями, например Зевса, Аполлона, Посейдона и т. д. Особенно же восхищались они русыми волосами. Такие волосы приписываются поэтами некоторым героям под Троей, например Ахиллесу, Менелаю, который всегда называется русым, а из богинь Деметре.

В древние времена спартанцы не стригли волос начиная с юношеских лет; а о том, как заботились они о своей прическе, свидетельствует Геродот, который рассказывает, что лазутчик Ксеркса видел спартанцев перед решительным сражением, причесывающих и украшающих свои волосы. В Афинах до персидских войн волос не стригли, завивая их на макушке в узел, который скрепляли шпилькой. Подобной прически придерживалось часто и пластическое искусство, особенно при изображении Аполлона (например, Бельведерского) и Вакха. После персидских войн, когда у мальчиков, вступающих в юношеский возраст, стали стричь волосы, мужчины (исключая рабов, некоторых софистов и киников) носили не короткие (исключая времена траура), а только несколько подрезанные волосы, и очень заботились об их прическе. В особенности женщины умели причесывать и украшать свои волосы, то спуская их косами вниз по шее, то завивая их на темени или на затылке и соединяя различным образом шпильками и повязками или же собирая их в сетку.

Неестественный, принятый впоследствии и римскими женщинами обычай красить волосы в золотистый цвет появляется у греков уже в 5 веке до Р. X., а позднее они начинают употреблять и парики.

Мужчины тоже немало заботились о своей бороде, которую они только подрезали: цирюльня уже и тогда служила центром всяких интересных городских новостей и сплетен. Болтливым цирюльникам жилось хорошо, особенно в более позднее время, после Александра, когда греки стали брить бороды, что прежде считалось позорным. Только софисты и хвастливые стоики составляли в это время исключение; за то их длинная борода сделалась общим посмешищем.

Римляне носили длинные волосы и бороды до конца 3 века до Р. X. Только в 300 году впервые появились в Риме цирюльники, пришедшие из Сицилии, которые и стали заводить там свои цирюльни. С этого времени римляне стали подрезывать свои волосы ножницами и завивать их щипчиками, а бороды брить, причем по обычаю, заимствованному у греков, торжественно приносили в жертву богам первые волосы детей и волосы с первой бороды юношей. Затем до 40 лет мужчины обыкновенно не брили бород, а только заботливо подрезали их; отпускали бороду еще в знак траура не только частного, но и общественного, политического. Так было до Адриана, при котором снова начали носить бороду; это продолжалось до времен Константина. Потом бритье опять вошло в обычай. Если уж мужчины так заботились о своих волосах, завивали их, натирали маслом, а во времена императоров носили даже парики, то что сказать о женщинах того времени, когда Рим сделался средоточием моды, подобно теперешнему Парижу? Римские писатели много говорят о том, как изобретательны были в прическах их соотечественницы. В более древнее время волосы римских женщин спускались сзади головы или просто, или в виде локонов, или же сплетались в кружок на маковке (у жены верховного жреца Юпитера и у некоторых других женщин в конический пучок), или искусно связывались на затылке посредством повязок и скреплялись шпильками; во времена же императоров римские женщины стали придавать прическе самые причудливые, чуть не каждую минуту менявшиеся формы, для чего употреблялись и чужие волосы. Примером может служить прическа Плотины, жены Траяна; для такого бесчисленного множества кос едва ли хватило бы собственных волос. Особенно ценились русые волосы, в изобилии привозившиеся в Рим из Германии. Собственные черные волосы римлянки (подобно своим землячкам позднейших времен, венецианским, неаполитанским и другим дамам XV и XVI веков) окрашивали в светло-русый цвет посредством какого-то щелочного мыла. Для наглядного ознакомления с различными искусными и неискусными прическами могут служить коллекции бюстов в различных музеях, особенно в римском (капитолийском) и в неапольском. У некоторых бюстов головы снабжены такой прической, которая снимается.

Греки дома ходили босые. Только выходя из дому, они надевали обувь; но, вошедши в дом, они сейчас же ее сбрасывали. Самой древней и простой обувью были подошвы, обыкновенно кожаные, иногда пробковые, которые прикреплялись к ноге одним или двумя ремешками, связывавшимися или скреплявшимися на верхней части ступни. Множеством ремешков, переплетавшихся по всему подъему ноги выше лодыжек, отличались сандалии, которые снабжались иногда каблуками и широким ремнем над пальцами или пришитыми с обеих сторон кусками кожи, соединявшимися на подъеме и закрывавшими часть ноги; такие сандалии походили отчасти на наши туфли и употреблялись только женщинами. Более сложные подошвы по обеим сторонам ступни и около пятки были снабжены особой плетеной оторочкой, через нее продевали укрепленный между первыми двумя пальцами ремень, который завязывался над косточками. Оторочка заменялась иногда кожей, которая скреплялась над пальцами широким, а над подъемом ноги узким ремешком.

Крепида была исключительно греческой обувью, равно как и хламида исключительно греческой одеждой; кто одевался в эту последнюю, тот употреблял и крепиды. У мужчин эта обувь была снабжена толстой, обыкновенно подбитой гвоздями подошвой, в особенности у воинов, преимущественно македонских.

К башмакам, делаемым на колодке, принадлежали так называемые эмбады, которые завязывались на верхнем конце подъема. Это была грубая мужская обувь, особый вид которой представляет лаконский (красный) башмак и кожаные, снабженные ремнями башмаки крестьян и пастухов. Кожаные или войлочные ботинки с отверстием для пальцев, плотно стягиваемые шнурком и доходящие до икр, носили название эндромид; употреблялись они охотниками и состязателями в беге, и потому пальцы ног оставались свободными.

Из остальных многочисленных родов обуви приведем еще следующие: военные сапоги и сапоги, введенные Ификратом, с голенищами; котурны, высокие сапоги вроде эндромид, отличавшиеся от последних только тем, что покрывали всю ногу; они были или элегантные, как на статуях Артемиды, Гермеса, Диониса и некоторых императоров, или простые; элегантные желтые дамские башмаки и похожие на них сикионские башмаки.[26] Обувь делалась главным образом из кожи, но также из войлока, подобно шляпам. Цвет обуви, как видно из предыдущего, был различный, большею же частью черный. Чистилась и намазывалась обувь чем-то вроде нашей ваксы, при помощи губки. Носить починенные или подбитые гвоздями башмаки считалось неприличным.

Римляне, не имевшие привычки ходить босиком, носили дома подошвы с ремнями и туфли. Во время обеда эта обувь снималась. Носить публично подошвы или туфли считалось неприличным точно так же, как носить тунику вместо тоги. Поэтому вместе с тогой надевали высокие кожаные башмаки, доходившие иногда до икр (а иногда и выше) и связываемые спереди ремнями. Формой и цветом обуви этого рода римские сословия отличались одно от другого. Так, красный или фиолетовый башмак, доходящий до икр, связанный спереди элегантными ремешками, служил отличительным признаком патрицийского происхождения. Он назывался муллеус и носился курульными чиновниками, принадлежавшими по происхождению к патрициям. Второе место занимал так называемый сенаторской башмак, по форме, кажется, не отличавшийся от предыдущего; на его подъеме переплетались крестообразно четыре ремня, которые обматывались потом вокруг ноги до самых икр; цвета он был черного и украшался на подъеме серебряным полумесяцем. О башмаках сословия всадников нам ничего не известно.

Самым грубым башмаком, делавшимся из невыделанной кожи, был «pero», доходивший до косточек, а иногда и выше, и связывавшийся здесь ремнем. Такой формы сапоги, только несколько повыше, носились охотниками и солдатами, до сотника включительно. На подъеме и на нижней части голени они связывались ремнями, подошвы подбивались обыкновенно гвоздями. Крестьяне носили еще деревянные башмаки. Женские башмаки (называемые обыкновенно calceoli) делались из мягкой белой, красной, желтой и темно-зеленой кожи и различным образом украшались (иногда жемчугом и драгоценными каменьями). Высокая обувь, несколько напоминающая наши чулки, в верхней части прекрасно украшенная, которая встречается на помпейских изображениях, получила свое начало от бинтов, которыми больные и изнеженные люди обвязывали не только голени, но даже иногда и ляжки.

О перчатках упоминается уже в Одиссее (XXIV, 230) как о средстве, предохраняющем руки от шипов. У римлян о них часто упоминается как о средстве, предохраняющем руки от холода. Так, например, в пути секретарь Плиния пишет в перчатках.

Греки и римляне очень любили всякие украшения.

Прежде всего они заботились об украшении головы. Кроме природного ее украшения — волос, о которых мы выше говорили, самым натуральным и вместе с тем самым обыкновенным украшением были у греков и у римлян венки, сплетаемые из цветов и листьев различных растений. Венки издревле употреблялись в Греции и в радостных, и в печальных случаях. Ими украшали себя и приносящие в жертву, и пирующие; ими украшались и архонты, и ораторы; ими награждались и победители в состязаниях, и заслуженные граждане.

В позднее время стали заменять цветы золотом.

Наиболее распространенными были у греков, а позднее и у римлян венки, которыми покрывали свои головы пирующие и которые делались обыкновенно из роз, фиалок, мирта, сельдерея и плюща; украшались такими венками при попойках потому, что считали их средством против опьянения. Таких венков было несколько родов.

Кроме венков, греческие и римские женщины вплетали в свои волосы еще красивые повязки, из которых наиболее известна греческая сфендона, повязка, часто украшенная золотом, жемчугом и драгоценными каменьями; своей высокой и широкой серединой она или выделялась из волос наподобие диадемы, или же придерживала сзади волосы. Она ничем не отличалась от налобника или начельника, о котором упоминается уже у Гомера. Другого рода женским украшением была коронка. Кроме того, женщины украшали свои волосы нитками жемчуга и собирали их в сетки, по большей части весьма искусно сплетенные из золотой канители, которые прикреплялись к волосам шпильками из слоновой кости. Шпильки эти, подобно различным другим украшениям, встречаются в древних гробницах и в Помпеях и поражают своей прекрасной отделкой. Кроме шпилек, встречаются еще серьги, цепочки или шейные повязки и прекрасно отделанные застежки.

Серьги римских женщин отличались самыми разнообразными формами. В Помпеях чаще всего встречаются серебряные и золотые серьги, имеющие вид маленьких полушариев. Наиболее красивы серьги, имеющие вид больших капель, особенно если они состоят из жемчужин. Такие серьги стоили неимоверно дорого. Так, например, жемчужные серьги, которые Цезарь подарил матери Брута, стоили 6 миллионов сестерций. На шеях римлянок красовались ожерелья и цепочки из серебра, жемчуга и драгоценных каменьев.

Руки греческих и римских дам украшались блестящими браслетами или запястьями, очень часто в виде змеи; ноги выше косточек украшались золотыми кольцами.

Не лишним считаем сообщить некоторые цены уборов. Так, убор матери Алкивиада, Дейномахи, стоил 50 мин. Но убор этот покажется не дорогим, если сравнить его стоимость со стоимостью уборов жен и любовниц римских вельмож, например Лоллии Паулины, супруги Калигулы, убор которой стоил более 2 миллионов рублей. В Помпеях и Геркулануме и во многих других местах найдено значительное количество античных украшений и драгоценностей; они и до сих пор служат образцами для наших золотых дел мастеров.

Кольца, о которых Гомер нигде ничего не говорит, греки стали носить приблизительно с начала 6 века до Р. X., заимствовав их, по всей вероятности, у восточных народов, где употребление их распространено было с незапамятных времен. Первоначально носили их только с практической целью, как печатки. Кольца делались сначала из обыкновенных металлов и не украшались каменьями; впоследствии же они делались из драгоценных металлов и украшались очень искусно отделанными каменьями. Скоро они стали употребляться как украшение и носились обыкновенно на четвертом пальце левой руки. Люди, слишком занятые собой, носили много колец; но это считалось не совсем приличным. Само собой разумеется, что и женщины украшали свои руки кольцами.

Римляне в древние времена носили, по этрусскому обычаю, железные кольца и употребляли их вместо печаток; носить золотые кольца имели право только сенаторы и всадники. Рассказывают, что Сципион Африканский Старший первый стал носить кольцо, украшенное драгоценным граненым камнем.[27] Впоследствии стали носить по несколько перстней, украшенных драгоценными каменьями с вырезанными на них изображениями лиц и разных предметов. У людей, не обладавших изящным вкусом, руки были почти сплошь покрыты множеством перстней; Квинтилиан советует оратору не обременять рук перстнями и ни в коем случае не надевать их на средние сгибы пальцев. Уже в конце Республики изготовлялись для хранения перстней особые футляры и даже шкатулки для целых их коллекций.

Остается упомянуть еще о прекрасных резных камнях, выпуклых или выдолбленных, известных теперь под общим названием «гемм»: они вставлялись для украшения в застежки, пояса, оружие и сосуды из драгоценных металлов.

Застежки и пряжки, употреблявшиеся для застегивания платья и поясов, делались в более позднее время исключительно из драгоценных металлов, серебра и золота и украшались часто каменьями. Форма их была различна.

Греческие и римские женщины, при своей страсти к нарядам и украшениям, не могли, конечно, обойтись без зеркала. Впрочем, у греков употреблялись только ручные зеркала, делавшиеся из блестящего, выполированного металла круглой формы с элегантной рукояткой, представлявшей чаще всего Афродиту, богиню красоты. На них походили римские зеркала, иногда четырехугольной формы, которые украшались на оборотной стороне, по этрусскому обычаю, чеканной работой и делались сначала из смеси олова и меди, а впоследствии также из чистого серебра с вызолоченной оборотной стороной. Само собой разумеется, что подобные зеркала были чрезмерно дороги; но еще дороже были большие стоячие зеркала, о которых, равно как и о стенных зеркалах, упоминается во время первых императоров и позже. Плиний упоминает еще и о стеклянных зеркалах, изобретенных финикиянами. При помощи зеркал греческие женщины, а по их примеру и римские, расписывали свои щеки румянами и подкрашивали ресницы и брови. Обычай этот, не одобрявшийся мужьями, сообщал лицам греческих женщин и девушек ту свежесть, которой им недоставало вследствие постоянного затворничества. Для этой цели употребляли белила, киноварь, добываемую из морского мха, и несколько других растительных веществ; брови подкрашивали сажей или порошком из сурьмы; места под глазами подкрашивали красноватой краской. В изобилии употреблялись греками и римлянами благовонные мази и масла, а именно: нардовые, розовые, шафранные, косатиковые, майоранные и т. п. За них платились часто значительные суммы денег; приготовлением их прославились Делос, Коринф, Родос, Телос и другие города.

Хранились духи и притиранья в разных коробках. Щипцы, употреблявшиеся древними для завивки волос, ничем не отличались от наших.

Римские женщины, в особенности позднейшего времени, еще и другими средствами восстанавливали утраченную свежесть своего лица и чистили зубы зубным порошком, а иногда заменяли их искусственными.

В заключение нужно заметить, что афинские и римские женщины защищались от солнечных лучей и дождя складными зонтиками, похожими на наши, которые носились или ими самими, или их служанками; обмахивались веерами, имеющими вид раскрашенных листьев или сделанными из павлиньих перьев; утирали лицо платком, который употреблялся и мужчинами, особенно со времен Аврелиана. Мужчины, кроме того, уже с древних времен употребляли палки, часто согнутые сверху. Особенно распространено было ношение палок в Спарте, хотя встречались они и в других местах. От этих палок следует отличать жезл, более длинную палку, которая издревле служила знаком царской и судебной власти и жреческого, пророческого и герольдского достоинства. В древние времена она давалась герольдами ораторам, когда эти последние хотели обратиться к собранию с речью.

Из этого длинного жезла образовался более поздний короткий посох, который носили в Риме сначала цари, а впоследствии и консулы, и полководцы и которым римский сенат награждал за особые заслуги иностранных государей.

Триумфаторский жезл, который употреблялся триумфаторами при триумфальном шествии, а впоследствии стал носиться и императорами, отличался от упомянутого выше короткого жезла тем, что украшен был золотым орлом.

Героический период. В гомеровскую эпоху наступательное оружие состояло из копья, меча, лука, пращи, секиры и палицы.

Копье состояло: а) из гладкого древка, чаще всего ясеневого; b) из острия, насаженного трубчатым концом своим на верхний конец древка и прикрепленного особого рода кольцом; c) из заостренного наконечника с противоположной стороны, чтобы втыкать копье в землю.

Герои Гомера обыкновенно имеют два копья на случай, если одно неудачно будет брошено или сломается. При поединке жребий решает, кто первый должен пустить копье. Противник уклоняется от брошенного с размаху копья, делая быстрый скачок в сторону, или подставляя щит, или же, если копье было пущено высоко, сгибаясь за щит. На греческих вазах герои Гомера часто представляются с двумя неравной величины копьями. После копья употребляли в дело меч, который был короткий, обоюдоострый с эфесом, на котором была маленькая поперечная пластинка без чашки или дужки. Его носили у левого бедра в ножнах, которые висели на перевязи, перекинутой через плечо. Эфес, ножны и перевязь часто были отделаны золотом и серебром. Кроме меча, у героя висел на боку нож; его употребляли при жертвоприношениях и в непредвиденных случаях.

Лук состоял из двух гибких частей в виде двух дуг, соединенных перекладинкой; он делался обыкновенно из рогов козерога, как видно из Гомера.

Тетива приготовлялась из высушенных кишок; стрела делалась из тростника или легкого дерева около 2 футов длины и имела на конце, прилегающем к тетиве, вырезку; для регулирования полета она снабжалась перьями; а острие ее, длиной от 2 до 3 дюймов, — зазубринами. Воин носил стрелы на левом плече или на левом боку в колчане, который обыкновенно закрывался крышкой. Лук или привязывали к колчану, или носили в особом футляре, а иногда и в колчане вместе со стрелами. Хотя, как видно из Гомера, искусство стрелять из лука было не чуждо самим богам, например Аполлону, его сестре Артемиде и героям — Гераклу, Эвриту, Тевкру, Мериону, но тем не менее в открытом бою, где решали дело меч и копье, лук не считался почетным оружием, и даже самое название «лучника» заключало в себе нечто унизительное.

Праща употреблялась в эти времена очень редко и между греческими племенами только у локров; у троян мы встречаемся с ней только однажды. Также особняком и случайно упоминается, при нападении на корабли, о секире; с палицей как оружием встречаемся тоже один раз, и то не под Троей.

Оборонительное оружие составляли: шлем, панцирь, поножи и щит. В качестве шлема очень часто носится кюнеа, «собачья шкура», головная покрышка из вышеозначенного материала; но уже в самое древнее время это слово утратило свой первоначальный смысл и получило значение головного покрова вообще. То же имя осталось тогда, когда шлем стали делать из металла, но еще без козырька и без султана. Затем уже явилось название корюс. Шлем украшала обыкновенно дужка или шишка и султан из конского волоса, иногда окрашенного в красный цвет. От блеска шлема герои часто носят эпитет «блестящий шлемом». Шлемы более сложной формы имели металлические пластинки с обоих боков (нащечники) для защиты щек, а часто такие же пластинки спереди и сзади для защиты лица и затылка; иногда эти пластинки или бляхи были настолько велики, что при нахлобучивании шлема передняя бляха закрывала все лицо, и герой смотрел через проделанные против глаз отверстия. Такой шлем назывался шлемом с наличником. Шлем поддерживался подбородником из крепкого ремня.

Панцирь состоял из двух выпуклых частей, застегивавшихся на плечах и на боках, и отличался от позднейшего панциря тем, что делался короче, доходя только до бедер, и не вполне прилегал к телу, хотя настолько бывал приноровлен к туловищу воина, что панцирь одного не всегда приходился на другого. В дельфийском храме Павсаний видел такой весьма древний панцирь, изображенный Полигнотом, и говорит о нем следующее: «Он состоит из двух металлических частей, из которых одной покрываются грудь и живот, а другой спина; одну надевали спереди, а другую сзади, и затем соединяли застежками. Такой панцирь и без щита достаточно защищал тело». К этому описанию вполне подходит бронзовый панцирь, найденный в греческой могиле весьма древнего времени; в таких же панцирях герои изображаются на древнейших греческих вазах. У Гомера одеты в такой модный панцирь лучшие ратники ахеян, и называются они поэтому «меднолатными», а от блеска лат носят эпитет «блестящепанцирный», как, например, Менесфий. Панцири царей поражают искусной работой. Панцирь опоясывался; пояс был кожаный с металлическими, иногда серебряными бляхами в виде колец или пряжек. К поясу, именно к его внутренней нижней стороне, прикреплялось для защиты нижней части туловища нечто вроде фартука, состоявшего из металлических полос, прикрепленных к гибкой войлочной или кожаной подкладке.

Под панцирем, поясом и фартуком носили хитон. Легкие панцири из нескольких слоев полотна были заимствованы греками у египтян. Некоторые герои носили звериные шкуры: Агамемнон — львиную, Менелай и Александр — барсовую. Геракл также постоянно появляется в львиной шкуре.

Для защиты ног служили поножи, закрывавшие голень от лодыжек до колен. Они делались из бронзы, прилегали плотно к ноге и сзади на икрах скреплялись особого рода пряжками, которые иногда были серебряными. Чтобы устранить давление на ногу, их внутренняя сторона делалась из кожи или какого-нибудь мягкого материала.

Главным оборонительным оружием служил щит. Он был двух родов: a) небольшой круглый, во все стороны ровный, не более 3–4 футов в диаметре, как это можно заключить по древним произведениям пластики; или b) большой, закрывавший от подбородка до пят всего воина. Наружная сторона щитов делалась выпуклой и снабжалась на середине так называемым пупом. Щиты состояли из нескольких слоев воловьих кож, закрытых с наружной стороны бронзовым листом: поэтому щит и называется блестящим. Окружность щита, в целях прочности, окаймлялась металлическим ободом, а наружная выпуклая металлическая сторона снабжалась гвоздями. Щит носили на перевязи, перекинутой через плечи; внутренняя сторона его снабжалась двумя скобками, в которые продевалась левая рука, чем достигалась возможность легко двигать щитом направо и налево.

Оружие в героическое время приготовлялось большею частью из меди или, может быть, из бронзы, а иногда из железа (именно мечи, острия копий, ножи), о котором тоже, хотя изредка, упоминается. Материалом для оборонительного оружия служила постоянно бронза.

Поздний период. Копья в историческое время были различной длины; так, например, в войске Ксенофонта легковооруженные носили по несколько дротиков, длиной около 5 футов, с ремнем, прикрепленным посредине. При бросании воин накручивал сложенный вдвое ремень на копье и потом, продевши оба передних пальца правой руки в образовавшуюся петлю ремня, с размаху пускал копье, которому таким образом сообщалось не только прямолинейное, но вместе и спиральное движение, как при теперешних нарезных ружьях. Копья тяжеловооруженных обыкновенно имели в длину около 8 футов; острие их было длиной около 7 пальцев. Самыми же длинными были копья у тяжеловооруженных в македонской фаланге («сариссы»). В первое время они были в 16, а потом в 14 локтей (т. е. 24 и 21 фут), причем 4 локтя приходилось на ту часть копья, которую держали руками, и на заднюю противовесную часть. Во время атаки воин брал сариссу левой рукой спереди, а правой ближе к заднему концу, и держал ее, таким образом, на 10 локтей перед собой; сариссы каждого из следующих рядов, чем дальше назад, тем меньше (на два локтя) выдавались впереди фаланги; сариссы пятого ряда выдавались уже только на два локтя. Воины остальных 11 рядов (если фаланга состояла из 16) держали свои копья в наклонном положении над плечами передних товарищей. Короче были копья македонской конницы.

Что касается меча, то Ификрат (известный афинский военный организатор 414―350 гг. до н. э.) ввел для пелтастов более длинный меч, оставив прежний у гоплитов. Часто упоминается еще так называемый лакедемонский меч; острая сторона клинка этого меча была несколько вогнута, тупая же сторона делалась широкой и прямой. Этим мечом можно было только рубить, а не колоть, как вообще древними мечами. Ножны его, как кажется, были прямые.

Палица в историческое время не встречается в Греции, разве только в виде исключения, например, как вооружение телохранителей Пизистрата; но мы находим ее еще в войске Ксеркса и потом опять в большом употреблении в средние века. Также нет секиры, на произведениях пластического искусства ею вооружены только амазонки и персы (в средние века она опять в употреблении). Лук хотя и занял почетное место в вооружении исторического времени, но особенно широкого употребления не получил (исключая наемных легковооруженных войск). В войске Александра лучники составляли особый род войска; особенно искусными лучниками считались критяне, а из варваров скифы и парфяне. Праща была в употреблении только у некоторых греческих племен, именно: у акарян, ахеян и жителей островов Рода и Мела. Интересные сведения о ловкости греческих пращников сообщает Т. Тивий (XXXVIII, 29). Для бросания из пращи, кроме круглых голышей, обыкновенно употреблялись куски свинца, несколько меньше куриного яйца, имевшие на себе известного рода клейма.

Что касается оборонительного оружия, то шлем в историческое время не подвергся существенным переменам, но много выиграл со стороны отделки, которая часто бывала в высшей степени изящна. Налобник, нащечники и назатыльник делались с выпуклыми изображениями. Гребень, который часто дугообразно спускался назад до самой шеи, украшался султаном из конских волос, иногда целыми хвостами из разноцветных перьев; иногда он бывал даже тройной.

Шлемы всевозможных форм встречаем на вазах, монетах, статуях Афины, Ареса и т. д.

Панцирь исторического времени был легче и более искусной работы, чем в героические времена; обе половины для более удобного надевания были соединены с правой стороны особого рода крючками. Панцирь носили, как и у римлян, полководцы и более важные офицеры. Изображение его мы находим на статуе Бальбы в Геркулануме. Старинный фартук теперь заменили плетенки из ремней в несколько слоев; ими же защищались плечи и руки. Иногда панцирь делался из кожи и выкладывался бронзовыми листами или покрывался металлическими или костяными чешуйками, откуда и название такого панциря — чешуйчатый или, если чешуя имела форму змеиных чешуй, — змейчатый. Полотняный панцирь, о котором мы упомянули, вошел в употребление у греков только во времена Ификрата.

Щит, как видно из рисунков на вазах, и в историческое время удержал свою древнюю форму. Изображения на щитах, начало которых мы видим и прежде (так, например, на щите Идоменея изображен петух, на щите Тидея — кабан, Полиника — лев. Менелая — змея), получили теперь большее значение и почти всегда служат знаком отличия воина и указанием его происхождения.

Благодаря этому после персидских войн развился обычай обозначать щиты начальными буквами (так на щитах сикионцев стоит Σ, на мессенских Μ, на лакедемонских ν, старая форма λ) и даже девизами воинов. Возникшая после персидских войн легковооруженная пехота имела щит меньшего размера, так называемый пельта, длиной в 2 фута, деревянный или сплетенный из ивовых прутьев и обтянутый кожей. Этот щит, как и самый род вооруженного им войска, говорят, фракийского происхождения. Форму давали ему различную; чаще всего встречается этот щит с двойной серповидной выемкой сверху; на памятниках, представляющих амазонок, он имеет овальную форму с небольшой выемкой сбоку.

В древнейшее время герой выезжал на бой на легкой низкой колеснице, имея при себе возницу, правившего лошадьми. С развитием конного искусства греки перестали употреблять в битвах колесницу: она оставалась в употреблении только у варварских народов, как, например, у персов, которые, как известно из Анабазиса Ксенофонта, имели в своем войске колесницы, вооруженные косами. Впрочем, в ипподроме при ристаниях древняя легкая колесница с небольшими изменениями употреблялась до самых поздних времен и перешла отсюда и в римский цирк. Боевая колесница была на двух колесах, около 30 дюймов в диаметре. Колесо имело 8 спиц, по две выходящих из ступицы к четырем косякам, а на окружности металлический обод. Кузов колесницы состоял из дощатого дна и перил, которые, достигая колен стоящего на колеснице, шли с боков и полукругом спереди; задняя же часть колесницы оставалась открытой. Перила часто состояли из вертикальных столбиков, переплетенных гибкими прутьями, а вверху соединялись ободом из согнутого дерева (например из толстых прутьев дикой смоковницы), часто далеко выдающимся назад; иногда кузов состоял из одного лишь обода, соединенного посредством вертикальных столбиков с дном колесницы. В передней части колесницы выдавался в виде скобы еще другой обод, к которому возница привязывал при случае вожжи. На такой колеснице можно было только стоять, так как сиденья в ней не было. К переднему концу дышла прикреплялось ремнями (и шкворнем) ярмо, состоявшее из двух дуг, соединенных перекладинкой; дуги эти шли через шеи дышельных коней и держались при помощи крепких ремней, обхватывавших грудь коня.

Главное отличие способа древней запряжки от нашей состоит в том, что лошади тащили колесницу не за постромки, а только за дышло при помощи ярма, как это и теперь еще можно встретить в упряжи волов, и, кроме того, кони не были соединены между собою.

Для взнуздывания лошадей употребляли узду.

Конных сражений Гомер не знает, хотя езда верхом в те времена была известна. Когда впервые греками в бою была употреблена конница, трудно решить, но едва ли раньше персидских войн, именно до битв марафонской и платейской. Приспособление коня для езды верхом было гораздо проще нашего: седла не было, а только потник, привязанный подпругой; не было ни стремян, ни подков. Для защиты от стрел и копий лошади имели металлические бляхи и панцири на лбу (налобник), на груди (нагрудник) и на боках (набедренники).

Из оборонительного оружия мы прежде всего остановимся на шлеме. Он обыкновенно назывался у римлян galea, что, собственно, значит головная покрышка из кожи, но это название осталось в употреблении и после того, как со времени Камилла стали делать вместо кожаных шлемов металлические, собственное название которых — cassis.

Самый простой вид римских шлемов мы встречаем на изображениях Траяновой колонны. Этот шлем состоит из гладкой, круглой шапки, покрывающей голову и скрепленной посредине металлическим обручиком, идущим от одного уха к другому через темя головы. К краям этой шапки прикреплены две пластинки: одна подвижная для защиты лба, другая для защиты затылка, а с обоих боков два нащечника для защиты висков. В гребень такого шлема обыкновенно втыкались три длинных (в 1 локоть) черных или красных пера, что будто бы увеличивало рост воина и придавало ему более грозный вид. Более украшались (в императорские времена) шлемы центурионов, они имели посеребренный гребень и в нем султан из согнутых перьев, а иногда из черного, белого или окрашенного в красный цвет конского волоса; кроме того, козырьки и назатыльники здесь были несколько шире. Шлемы полководцев и императоров отличались искусной работой, изящными рельефами. Во время похода на шлемы надевались кожаные чехлы. Кроме того, должно заметить, что у знаменосцев времен Империи шлемы часто бывали обтянуты шкурой какого-нибудь зверя. Например, льва, медведя и т. п.

Самым обыкновенным панцирем во времена Империи был панцирь, изображенный на барельефах Траяновой колонны. Он состоял, кроме двух металлических листов (переднего для защиты груди и заднего для прикрытия лопаток), из гибких металлических поясов, охватывающих оба плеча и среднюю часть туловища и сложенных таким образом, что они поддавались разным движениям тела.

Высшие офицеры и преторианцы употребляли чешуйчатые панцири. Последние делались из тонких металлических или костяных пластинок, прикрепленных на коже или на прочном полотне. На нижнем краю такого панциря были особого рода кожаные подвески для защиты пахов. Такой панцирь мы встречаем на колонне Антонина. Особый вид представляет перяной панцирь, который, вместо чешуй, состоял из металлических пластинок в форме перьев.

В Помпеях был найден панцирь, сделанный из костяных пластинок, не укрепленных на кожаной или полотняной подкладке, а соединенных между собой металлическими крючками, при этом ряды пластинок расположены так, что верхний прикрывает собою дырочки нижнего. Римляне носили и кольчугу, столь употребительную в средние века, состоявшую из множества соединенных своими звеньями цепочек. По свидетельству Полибия, во времена Республики ими бывали вооружены более богатые гастаты.

Далее коснемся полотняного панциря, редко употреблявшегося римлянами, но распространенного во времена Ификрата в Греции и обычного на Востоке. Он состоял из нескольких слоев льняной или какой-нибудь другой материи, пропитанной уксусом и солью, что сообщало ему прочность; хотя он и прилегал к телу, но тем не менее оставался твердым и неподатливым. Мы видим такой панцирь на фигурах колонны Траяна; там и на Антониновой колонне он встречается особенно часто. Тугой (несгибающийся) панцирь употребляли только военачальники и императоры, и то во время праздников, а не на войне. Такие панцири мы видим на дошедших до нас статуях императоров; на них выбиты многочисленные и роскошно сделанные изображения мифического характера, например голова горгоны. Эти панцири назывались эгидами. Самым простым видом лат был нагрудник, небольшая кираса. Во времена Республики она составляла вооружение более бедных гастатов.

В заключение упомянем еще о чешуйчатых латах, которыми были вооружены сарматские, персидские и парфянские всадники. Ими был защищен не только сам всадник, но и его конь; вооруженный таким образом всадник назывался катафракт.

Поножи у римских воинов времен Республики были только на правой ноге (в отличие от греческих воинов, прикрывавших поножами обе ноги), которую, собственно, только и нужно было защищать при наступлении, так как левая была достаточно безопасна за щитом. Поножи всадников были из более мягкого материала, кожаные. Во времена Империи регулярное римское войско, кажется, не употребляло поножей, а вместо них кожаные наножники: нижняя часть ног до лодыжек и выше прикрывалась обувью, обмотанной прочным ремнем. (Этот род обуви назывался caligae.)

Римский щит в древнейшие времена был плоский, четырехугольный. Затем во времена Республики мы встречаем большой четырехугольный, в 4 фута длины и 2¹/₂ ширины, полуцилиндрический щит с выпуклостью на средине, дававшей возможность отражать самые сильные удары (камней, сарисс и т. п.). Он состоял из двух слоев дерева, обтянутых кожей, и по краям (верхнему и нижнему) был окован; на внутренней стороне у него были две скобы для держания. Украшения на нем — венки кругом выпуклости или перуны — были накладные из металла или только нарисованные. Такого рода щит вошел в употребление со времен Камилла. До того времени первый ряд римской фаланги был вооружен тяжелым греческим щитом, о котором мы уже говорили раньше. Легковооруженные и всадники имели более легкий круглый щит, состоявший из металлического решетчатого остова, обтянутого кожей и имевшего 3 фута в диаметре. Вспомогательные легковооруженные войска иберийцев имели короткий легкий щит, носивший название cetra. Кроме того, на памятниках (арках и колоннах) видим выпуклые и шестиугольные щиты, но не можем сказать, кто ими бывал вооружен, и когда они вошли в употребление. В походах пехотинцы носили щиты на перевязи за спиной, а всадники привешивали их сбоку, к подпруге лошади.

К наступательному оружию римлян прежде всего относится копье (hasta). Было несколько родов этого оружия, но вообще римское копье ничем существенным не отличалось от греческого. Оно состояло из бронзового или железного острия (cuspis) удлиненной или сердцевидной формы или же с выемками на обеих сторонах, древка (hastile) и металлического заостренного нижнего наконечника (spiculum), который, если сламывалось острие, все же можно было употреблять в дело.

Другим важным наступательным оружием было метательное копье или дротик (pilum). Оно с течением времени подверглось многим переменам. В древнейшее время оно было длинное и тяжелое и служило вооружением триариев, но, благодаря своей тяжести, употреблялось очень успешно только при действии из-за окопов и стен, а не в открытом бою. Со времени войн с Пирром pilum начали делать более легким; во 2-ю Пуническую войну им были вооружены гастаты и принципы, тогда как старинное тяжелое pilum осталось в употреблении при защите крепостей (pilum murale). Pilum состояло из четырехгранного железного прута, верхний конец которого был снабжен крючком и заострен, а нижний представлял расщеп или короткую трубку, которой этот прут насаживался на равной длины древко и прикреплялся к нему гайками или гвоздями. Такое копье, пробив неприятельский щит, должно было засесть в нем; это, как видно из Полибия, достигалось тем, что острие, которым оканчивалась металлическая часть копья, было тонкое и длинное, и потому, как только пробивались щиты, от тяжести древка оно легко гнулось. Марий заменил железный нижний гвоздь, служивший для скрепления древка с железным прутом, деревянным, который при ударе о неприятельский щит легко ломался, и конец древка, свободно ходя в расщепе, способствовал изгибанию металлической части оружия. Той же цели Цезарь достигал гораздо легче и вернее тем, что металлическую часть, за исключением самого острия, делал из слабо прокованного железа, и, как только pilum пробивало неприятельский щит, оно легко гнулось около древка и не могло быть вытащено. Цезарь часто описывает такое действе метательного копья. Метательные копья времен Цезаря были в 6 футов длины: в 3 фута древко и в 3 фута металлическая часть. Относительно позднейшего времени (не представляющего существенных отличий) мы можем судить по двум экземплярам, найденным около Майнца. Металлическая четырехгранная часть их, кончающаяся массивным пирамидальным острием, засажена в древко, прикреплена гвоздями и железным кольцом. Длина металлической части 2 фута 10 дюймов. Упоминаемая Цезарем tragula — это не что иное, как метательное копье, обмотанное ремнем и первоначально употреблявшееся галлами и келтиберами.

Во времена последних императоров было в употреблении более легкое метательное копье, так называемый spiculum, в 5¹/₂ фута длины, причем на трехгранную металлическую часть приходилось от 9 дюймов до 1 фута. Еще легче было vericulum, 3¹/₂ фута длины, с металлическим острием в 5 дюймов.

До войн с Ганнибалом пехота была вооружена длинным режущим галльским мечом (gladius); но со времени Каннской битвы, когда римляне увидели ужасное действие испанского или келтиберийского обоюдоострого колющего меча, последний вошел в употребление и у них. Такой меч найден в Помпеях. Он в деревянных ножнах, обитых жестью с бронзовыми гвоздиками или пуговками; самый меч заострен на обе стороны и с острым концом для колотья; длина его 2 фута. Рукоятка (capulus) искусно сделана наподобие бараньей головы и не имеет ни чашки, ни щечек; эти части, так как меч прежде всего был колющее орудие, скорее служили бы помехой, чем защитой для руки. Воин носил меч на перевязи, проходящей от левого плеча к правому боку (на левом ему мешал бы щит), как об этом говорит Полибий и как можно видеть на памятниках. Офицеры, мечи которых несомненно отличались искусно сделанными рукоятками (иногда из дорогого материала: слоновой кости, золота, серебра) и ножнами, носили их за поясом (cinctorium и cingulum) и с левой стороны.

Во времена Империи воины, кроме меча, имели еще узкий кинжал, который носили сзади у бедра, он назывался, как кажется, clunabulum или clunaculum. В этот период упоминается также длинный, спускающийся до земли обоюдоострый меч. Он встречается иногда на памятниках, но в римском войске вообще не употреблялся.

Лук и стрелы не составляли оружия римских войск. Они появляются после Мария, но только в вспомогательных войсках, конных и пеших, а именно у балеарских и критских лучников, которые с этого времени прикомандировывались к пехоте, и у конных лучников, азиатских союзников, так называемых катафрактов, которые присоединялись к римской коннице. Конных стрелков в римском вооружении мы видим на колонне Антонина.

Пращники упоминаются уже в древнейшем военном устройстве Рима (среди того же класса, где плотники, кузнецы, трубачи и т. п.), но постоянной частью войска, как и стрелки из лука, они сделались только после Пунических войн. Самыми искусными между ними считались балеарские. Одежда их состояла из туники и плаща (сагум); в правой руке была праща (funda), а левой они поддерживали плащ с камешками и свинцовыми пулями для метания. На случай обороны они иногда имели короткий меч и небольшой щит.

Материалом для метания им служили, как уже сказано, или камни или свинцовые яйцевидные пули. Много таких пуль найдено в Сицилии, а также в Италии у Асколи в речном ложе «Fiume di Castello» из времен союзнической войны (90―88 гг. до н. э.) и войны с рабами (73―71) и около Перузии из времен гражданской войны (40).

Нам остается сказать еще несколько слов об одежде греческих и римских актеров.

Греческие трагические актеры носили богатую и пышную одежду, покроем своим напоминавшую свое происхождение от древнего праздничного наряда.

Хитон был всегда длинный и, вопреки общепринятому обыкновению, очень пестрый; верхние одежды были пурпуровые или пестрые и парчовые и украшены лентами. На историческую верность в костюме не обращали внимания; так, Геракл выступал на сцену в вышеописанном костюме; одна лишь дубина (и лук) служила его отличительным признаком. Точно так же и одежда хора была самой блестящей, и потому постановка трагического хора принадлежала к самым дорогим повинностям аттических граждан, исключая триерархии. Обыкновенные лица, как-то: послы, воины, моряки и пр. — являлись в обыкновенной одежде.

Одежда актеров древней комедии была, правда, также пестрая, но покроя обыкновенного, иногда, впрочем, фантастическая с разными смешными привесками для карикатурности, особенно у хоревтов. Аристофан снабдил хор своей комедии «Осы», представлявшей афинских присяжных, длинными стилями, высовывание и всовывание которых напоминало жала ос. В сатирической драме герои были одеты как в трагедии; старый Силен — в косматый хитон, а сатиры имели вокруг бедер только козью или оленью шкуру. На прекрасной помпейской мозаике изображен учитель или поэт, разъясняющий двум хоревтам их сатирические роли; позади, налево, учится кларнетист музыке, направо актер надевает с помощью слуги длинный хитон, на столе лежит его маска.

Позднейшая греческая комедия пользовалась обыкновенной одеждой. Греческая трагедия и комедия разыгрывались в масках. Таким образом, выражение лица было вполне закрыто и заменялось стереотипностью. В случае крайней необходимости маска могла быть заменена другой; так, например, царь Эдип в последнем действии приходит в другой маске, чем в предыдущих.

Римские актеры в самые древнейшие времена играли без масок (persona, larva); лишь со 2 века до Р. Х., со времен Теренция, начали употреблять их по причинам преимущественно практическим, чтобы голос был сильнее. Котурны, длинные одежды и другие туалетные приспособления употреблялись при представлении трагедий. В комедиях не требовалось никакого особенного устройства сцены, так как она представляла частное жилище. Точно так же и актеры выступали в обыкновенных костюмах и в низкой обуви (называлась soccus); только лицо (и то не всегда) они закрывали масками, по возможности подходящими, хотя и в карикатуре, к характеру роли.

Мимические актеры носили пеструю одежду, составленную из разноцветных кусков (centunculus), и поверх нее короткий плащ (ricinium), в виде мантильи; башмаки их были низкие, как в комедии; отсюда мимический актер называется также planipes. Масок или вовсе не употребляли, или лишь такие, которые всего лица не закрывали. Такой же была и одежда женщин, которые выступали в этих играх, при этом в известных случаях, например в праздник флоралий, костюм их был нарядный и даже фривольный, особенно костюм танцовщиц. Костюм пантомимистов называется также «crocota», вероятно, по его шафранному цвету.