История костюма

VII. XIV и XV века. Начало Возрождения в Италии[33]

XIV и XV века можно назвать карнавалом моды, потому что никогда народы Запада не одевались так дико и причудливо, как в период упадка средних веков. Это явление замечательно главным образом тем, что оно резко противоречит тому прогрессивному движению, которое сказалось в это время во всех областях жизни. Архитектура, пластика и живопись достигают расцвета, ученые освобождаются от оков схоластики, везде основываются школы и университеты; появляется целая плеяда великих поэтов; умственный кругозор народов быстро расширяется, благодаря открытиям в области астрономии, географии и техники; торговля и промышленность развиваются с каждым днем, ремесла процветают, — а в области моды царит хаос. Дамы и мужчины украшают свои платья и пояса бубенчиками и бантиками; рукава этих платьев спускаются до полу; на голову надевают род монашеского клобука, конец которого свешивается до самых пят. Квинтэссенцией изящества считается все то, что является верхом нелепости, непрактичности и чудачества. Влияние переходного времени сказывается на каждом шагу: люди не уравновешены, крайне возбуждены и стараются проявить свою индивидуальность во всем, начиная с пестрых тряпок. Постоянные чумные эпидемии вызывают то панический страх, то необузданную радость после освобождения от ужасной гостьи. Немудрено, что при таких условиях люди доходят до всевозможных крайностей и смешивают понятие «ново» и «красиво».

Отчасти это объясняется, конечно, тщеславием отдельных сословий. Каждый стремится превзойти остальных: низшие классы стараются уподобиться высшим, а те, в свою очередь, хотят добиться еще больших привилегий. Знатный рыцарь носит башмаки длиной в полметра, и ему подражает в этом простой горожанин, а рыцарь, желая оградить свои привилегии, еще более удлиняет носок своего башмака. Такое соревнование, вызванное главным образом тщеславием, честолюбием и распущенностью, длится без конца. Поэтому немудрено, что, например, германский костюм этого времени, увешанный бубенчиками, впоследствии мог сделаться достоянием только шутов.

У всех тогдашних людей заметно одно основное стремление: сделать талию как можно тоньше. Это стремление было свойственно не только женщинам, но и мужчинам. Дамы старались достичь своего идеала с помощью особого покроя платья и шнуровки, которая стягивала не только верхнее и нижнее платье, но и рубашку, и мало чем отличалась от нынешнего корсета. Вследствие этого платье стало настолько узко в груди, что его нельзя было надевать через голову, и дамам пришлось отделить юбку от лифа и придать платью ту форму, которая существует до наших дней. Мужчины, разумеется, не отставали от дам. Они начали с того, что укоротили свою длинную тунику до колен; затем эта туника становится все уже и, наконец, в нее не пролезает голова; тогда она разрезается спереди сверху донизу и превращается в камзол. Таким образом, начиная с половины XIV столетия почти на каждом мужчине можно встретить узкий, короткий, застегнутый на все пуговицы камзол.

Сверх этого камзола и узких панталон, которые иногда переходят в чулки с кожаными подошвами, надевается обыкновенно какое-нибудь верхнее платье. Чаще всего — одежда с широкими рукавами или одними проймами, надевающаяся через голову (tappert). Средневековые портные придают этой одежде самые причудливые формы и фантастический характер. Она делается то настолько просторной и длинной, что падает вниз на фигуру широкими складками, то такой короткой, что напоминает блузу. Иногда она обтягивает плечи и грудь, а у пояса расходится в виде колокола, иногда же кроится просто в виде рубашки и ниспадает отвесными параллельными складками. Ворот, рукава и отделка тоже поражают разнообразием. В Германии и Нидерландах ворот расширяется спереди и сзади; итальянцы удлиняют его сзади, а англичане и французы окружают его высоким стоячим воротником, доходящим до самых ушей и подбородка. Рукавам придают форму колоколов или крыльев, которые свешиваются до колен и закрывают часть спины. Но обыкновенно такие рукава висят сзади только в качестве украшения, а руки продеваются в особые проймы, находящиеся спереди. Если тапперт очень короток, его обшивают внизу узкой меховой опушкой, мохнатой шерстью или чем-нибудь в этом роде. Зимой он подбивается мехом весь, не исключая и рукавов. В Бургундии во времена Филиппа Доброго тапперт доходил почти до колен и делался обыкновенно с открытым воротом и с боковым разрезом. Придворная знать шила тапперты из дорогих материй, преимущественно из красного бархата, и оторачивала их мехом. Кроме тапперта, носили короткий, плотно прилегающий к телу камзол, затем род фуфайки (wams), закрывавшей верхнюю часть тела и живот, и, наконец, короткий, узкий жакет, название которого произошло, вероятно, от имени Жак.

В течение XV столетия тапперт превратился в особый плащ, доходивший до полу и напоминавший наш халат. Этот плащ был открыт спереди и свободно запахивался, благодаря своей ширине; он делался обыкновенно с рукавами и широким отложным воротником и опоясывался шалью. Впоследствии этот плащ укоротился настолько, что доходил только до бедер. Длинный плащ стали носить только пожилые люди, а молодежь предпочитала совершенно короткий, едва доходивший до бедер и не закрывавший даже мешочка для половых органов, пристегнутого к штанам спереди между ног, который как раз в это время стал входить в моду. Но так как в ту эпоху противоречие сказывалось решительно во всем, то неудивительно, что некоторые франты носили плащи, волочившиеся по полу. Эта нелепая мода была особенно распространена среди итальянских и французских щеголей, а в Германии плащ укорачивался с каждым днем, пока не уподобился воротнику.

Женщины предпочитали короткие плащи. Длинный плащ носили только монахи, почтенные женщины и вдовы. А остальные дамы вместо длинного плаща в виде колокола начинают носить короткие тапперты и короткие плащи. Плащи становятся короче, а платья длиннее. В первой половине XIV столетия многие дамы носят платья со шлейфом. С таким шлейфом изображена Саломея на картине Джиотто «Пир Ирода». Впоследствии эти шлейфы достигают таких колоссальных размеров, что их приходится поддерживать пажам. Даже святые на картинах живописцев изображаются в платьях со шлейфами. При этом все художники стараются расположить шлейфы красивым веером, а немцы сосредоточивают все внимание на том, чтоб передать малейшие изгибы и извилины складок. В воображении людей того времени понятие богатства и довольства тесно связывается с представлением о шлейфе, который волнами ложится вокруг ног. Поэтому шлейфы носят главным образом при дворах, и они появляются на сцену во всех торжественных случаях, благодаря своей декоративности и своему символическому значению. Впоследствии шлейф выходит за пределы этих рамок и выносится на улицу. Нелепый обычай носить шлейфы на улицах в Германии входит в моду в XV веке и продолжает существовать, несмотря на строгое противодействие и предписания городских общин, которые тщетно борются с ним всевозможными мерами.

Французские придворные дамы XV века надевают одновременно три платья: cotte, surcotte и robe, причем платье robe было национальным костюмом. Оба верхних платья делаются обыкновенно с длинным шлейфом. Некоторые дамы ограничиваются двумя платьями, но меньше двух не носит никто. Все три платья шьются из очень дорогой материи. Знать и придворные предпочитают главным образом золотую парчу и бархат. Ткани разрисовываются так называемым гранатовым узором. Этот узор существовал в нескольких видах и не выходил из моды в течение двух веков. Очевидно, он вел свое происхождение с Востока, и готика только наложила на него особый отпечаток. Основным мотивом этого узора является плод, напоминающий созревшую или лопнувшую гранату, облупившийся чертополох или ананас, украшенный наверху зубчатым венчиком, переходящим в стебли. Обыкновенно такой мотив служит продолжением большого круглого листа стрельчатой формы, украшенного мелкими цветочками, обращенными внутрь или наружу. Эти листья и мотивы соединяются посредством коротких усиков или широких диагональных сучков и тянутся вдоль всей материи, образуя крупный, отчетливый узор. Из таких материй делается все: платья, камзолы, плащи и даже головные уборы.

Разнообразие причесок и головных уборов соответствует общему разнообразию моды. В царствование люксембургских императоров (1374―1437) многие носят бороду и усы и даже их закручивают. Но признаком изящества и благородства считается по-прежнему гладко выбритое лицо, обрамленное длинными кудрями, ниспадающими пышными волнами сзади и с боку.

Впоследствии молодежь начинает завивать волосы мелкими колечками, которые спускаются до самых плеч.

В виде головных уборов носят шляпы-береты, чепцы и шапки, которые делаются из войлока, материи и соломы. Сильно распространен особый головной убор в виде венца или тюрбана с ниспадающими концами, который делается из двух разноцветных материй. В некоторых итальянских провинциях носят широкополую соломенную шляпу, которая впоследствии, в XVIII веке, стала называться пастушеской. Витторе Пизано в своей картине «Явление Марии» не задумался надеть такую шляпу на рыцаря в полном боевом вооружении. Франты носят шляпу с высоким пером. В Германии были очень распространены широкополые серые войлочные шляпы, которые там начали носить чуть ли не с XII столетия, и шапки с отвесными полями, которые можно было в случае холода опускать на уши. В Бургундии предпочитали так называемый бургундский чепец, род колпака со свешивающимся концом, окруженного плетеной повязкой из дорогой тафты, и высокую конусообразную шляпу без полей. В большом употреблении был также круглый чепец, облюбованный рыцарями еще в средние века, напоминающий детский или женский ночной чепчик. У венецианского дожа такой чепец является одной из принадлежностей торжественного облачения; поверх него дож надевает дорогую, вышитую золотом шапочку в виде рога, которая, очевидно, ведет свое происхождение от фригийского колпака. Носили также капюшоны, пришитые к плащам; короткий плащ делался обыкновенно с двумя капюшонами, причем верхний был просторнее нижнего.

Жена Карла VI, Изабелла Баварская, первая ввела в моду огромные чепцы, совершенно скрывавшие волосы, и мода эта скоро привилась в Нидерландах, Германии и Англии. При дворе той же Изабеллы возник впоследствии отвратительный обычай брить брови и волосы на лбу, чтобы последний казался выше. Когда со временем французская мода освободилась от влияния бургундской, обычай прятать волосы все же продолжал еще существовать. Длинные волосы встречаются только у Мадонны и у святых на картинах живописцев. Некоторые английские чепцы имели вид двух рогов, над которыми развивается парус.

В Бургундии большинство чепцов делалось в форме сахарной головы и втрое, если не вчетверо, длиннее лица: поверх такого убора набрасывалось покрывало из тончайшего брабантского полотна. Многие чепцы состояли из двух сахарных голов и тоже украшались развивающимся покрывалом. Чепцы эти были до того тяжелы и непрактичны, что удивляешься, как они могли войти в моду.

Изящный вкус и практичность в одежде обнаруживали только итальянцы и итальянки, преимущественно последние. Ни в одной стране не занимались так своей внешностью, нигде не обращали такого внимания на изысканность и роскошь костюма, как в Италии. С XII века там начинают выделывать дорогие ткани, до этого времени изготовлявшиеся только на Востоке. Знатнейшие люди и художники занимаются женскими туалетами и покровительствуют им: нередко послы иностранных держав в Италии в донесениях своим королям подробно описывают женские наряды. Одежда казалась итальянцам необходимым дополнением природной красоты. Женская красота была возведена в культ: ее воспевали поэты, воспроизводили художники, у женщин собирались создатели эпохи Возрождения.

До XII века в Италии изысканность в одежде была привилегией немногих, а женские костюмы, как и в других странах, мало чем отличались от мужских. Вечеллио[34] пишет: «Костюмы владетельных женщин Венеции и всей Италии похожи на костюмы их мужей; они носят пурпуровый или гиацинтовый плащ, ниспадающий до земли, украшенный орнаментами и разрезанный с обеих сторон; у этого плаща две пары рукавов: одни — короткие, облегающие руку, другие — разрезанные, свободно висящие; первые застегиваются. На голове они носят вуаль из чрезвычайно тонкой ткани, которая окутывает всю голову: он — без украшений». Позднее, начиная с XII века, женская одежда принимает формы, независимые от форм мужской одежды. Полного расцвета роскошь в одежде достигает в конце XIV века и в XV веке.

На фреске Гвариенто в Падуе мы видим изображение аристократа конца XIV века. Он в синем костюме с длинным, остроконечным, спадающим на спину «шлыком» капюшона, который надет на белый чепец. Подобные капюшоны бывали разной формы; иногда они делались вместе с воротником или с плащом, который имел вид мешка, разрезанного с одной стороны; иногда «шлык» был настолько длинным, что его завязывали несколькими узлами. Одет этот аристократ в белый облегающий камзол с золотыми пуговицами. Рукава выше локтя — буфчатые, ниже локтя — облегающие. Пояс с сумкой, вышитой золотом, и с кинжалом. Трико на одной ноге зеленое, на другой белое. Туфли — красного бархата, расшитые золотом.

На картине Джованни Беллини изображен венецианец XV века в городском платье. На завитых волосах — красный берет с пером; камзол, облегающий корпус, доходит до талии; он — из розового шелка с вырезом спереди на груди; ниже выреза вставка желтого шелка; очень длинные, широкие рукава с разрезами на плечах; из-под этих рукавов видны зеленые рукава нижней, облегающей одежды — gavardina. Левая нога, по венецианскому обычаю, в продольно-полосатом (черное — белое) трико, правая — голая. Зимой знатные венецианцы XV века носили фетровые шляпы с поднятыми кверху и разрезанными спереди полями, плащи белого драпа с двумя отверстиями вместо рукавов и трико на ногах с мешком, пристегнутым спереди и закрывающим половые органы; иногда этот мешок, судя по изображениям, имел противный вид: выкраивался по форме половых органов и обрисовывал их, как перчатка.

На фреске Пинтуриккьо (конец XIV века) изображен юноша в большой круглой шляпе с высоко поднятыми полями; шляпа эта перевязана узким шарфом, завязанным под подбородком; короткий (до талии) облегающий камзол с острым широким вырезом на груди позволяет видеть декольтированный нижний камзол. Рукава до локтя с двумя буфами, ниже локтя видны облегающие рукава нижнего платья; шпага с крестообразным эфесом; трико; черные туфли.

Итальянские женщины начиная с XIII века носили распущенные волосы или длинные косы. Головные покрывала откидывались назад, чтобы были видны волосы. В XIV веке они искусно соединяли распущенные волосы с косами. Иногда они перекидывали косы вперед и скрепляли их на груди особым украшением. Образцы такой прически можно встретить на картинах Ботичелли: «Аллегория весны», «Рождение Венеры» и на его же портрете любовницы Джулиано Медичи — «Bella Simonetta», красоту которой воспел в восторженных стихах Полициано. Многие искусно переплетали волосы золотыми шнурами и пестрыми лентами или украшали их жемчугом, драгоценными каменьями и всевозможными ювелирными изделиями. Все такие прически чрезвычайно живописны и в то же время просты. Итальянки относятся ко всяким новшествам с большим предубеждением и обнаруживают во всем большой вкус.

Во второй половине XV века нелепость и причудливость в области моды доходит в Европе до небывалых размеров. — Платья становятся еще у́же, молодые люди затягиваются как женщины, камзолы и плащи укорачиваются донельзя; остроконечные башмаки заменяются сначала короткими, затем широкими, тупыми; шлейфы становятся еще длиннее, появляются платья с разрезами. Сначала мужчины и женщины разрезают рукава у локтя и плеча, затем начинают разрезать панталоны и даже башмаки, что дает наконец франтам возможность вздохнуть свободно, потому что костюм становится несколько шире. Но узкая талия остается еще долгое время идеалом всех дам и молодых мужчин, которые носят даже особые наплечники на вате, чтобы плечи казались шире, а талия у́же; наплечники эти были известны в Бургундии под именем mahoîtres.

Большой вырез на мужских костюмах привел к необходимости выпускать рубашку поверх ворота камзола или лифа, чтобы несколько прикрыть наготу. Затем наружную часть рубашки стали тщательно гофрировать и вышивать, а со временем к ней приделали обшивку, которая впоследствии превратилась в брыжи и, наконец, в воротник.

В Нюрнберге магистрат запретил носить гофрированные рубашки, вследствие их дороговизны. Но это запрещение обыкновенно обходили: рубашки отделывались вышивкой, позументами и т. п., что стоило нисколько не дешевле. Тогда магистрату пришлось издать особое постановление, согласно которому каждая рубашка должна была стоить не дороже 6 фунтов, а каждая косынка не более 3 фунтов. И в других странах городские управления нередко восставали против разных «постыдных обычаев и привычек», но все это обыкновенно ничем не кончалось, благодаря неистовой погоне за модой.

Вообще, костюмы конца XV века отличаются пестротой и нелепостью. В одной только Италии, где художники влияли на моды, костюмы, несмотря на некоторые эксцентричности, были если не всегда удобны, то, по крайней мере, изящны.