Иван Змеевич и Краса Ненаглядная

Глава 18

Высокий и статный мужчина с гладкой черной бородкой, заостренным носом и ушами, с острым взглядом колючих насмешливых глаз был ничуть не похож на Огненного Змея, которого описывал Ване дядька Ерошка. Но был он тем самым супостатом, утащившим Красю. Блестели золотые пуговицы на зеленоватом камзоле, по плечам раскинулись волосы чернее вороньего крыла.

— Нехорошо, Ваня. Я тебя ждал, а ты балуешь!

Хозяин широко улыбнулся и развел в стороны руки. А Ваня сунул яблоко за пазуху и рывком вынул меч из ножен. Серый Волк ободрительно рыкнул.

— Давай биться, чудище поганое! — воскликнул царевич, а мужчина посмотрел на него с укоризной покачал головой и даже языком цыкнул, мол, какой неразумный, отступил в облако и пропал с глаз долой.

Серый Волк ринулся за ним и тоже пропал. Ваня не стал ждать, когда Змей Огненный зайдет сзади и нанесет свой удар, а побежал следом за волком. До темноты бегал Ваня по облаку, увязая в мягкой его перине. В какую сторону не побежит, а там всё одно: бело-розовые клубы, горы да холмы. Уж и солнышко, обагрив края облачной страны, уступило место тонкому изящному месяцу и звёздам, а всё никак Ване не найти Огненного Змея. И волк куда-то пропал. «Может, ворог проклятущий и вовсе вниз слетел, оставил его, дурака, одного по облаку бегать? Сам, небось, резвится в дубраве али над посадом пламя разливает, а я тут обретаюсь?» — подумал Ваня. Сел царевич на край облака и ноги свесил, стал на землю смотреть: тихо там, благолепно. Тонкую ленту синей реки светозарные звёздочки освещают. Мирно в поле спит стадо коров, да пастух у стога сена на дудочке играет. А слышно так, будто рядом с ним Ваня стоит.

— Волк, стань передо мной, как лист перед травой, — вспомнил царевич и тут же появился волк с недоеденным лебединым крылом в зубах.

— Ты что делаешь? Жрёшь? — возмутился Ваня, и волк покорно положил добычу ему под ноги, — я думал, что ты за Змеем Огненным гоняешься, а ты…

— Дык, это не моя задача, Иванушка, — проникновенным льстивым голосом ответил волк, — лично у меня никаких притязаний к твоему ворогу нет. Он сам по себе, я сам по себе. Он поверху летит, я понизу бегаю. Я тебе обещал служить, но убивать Огненного Змея не подряжался. К тому же ты видел, какой он? То боярин заморский, то вихрь ветровой, то столп огня. Побори такого, попробуй.

— К тому же сыщи его для начала, — вздохнул Ваня, — хотя до чего же я глуп! Сущий дурак. Надо снова с яблони яблочко сорвать. И вот змей появится. Даже не надо будет говорить: 'Появись, Змей Огненный, вражина окаянная!

Сказал так Ваня, и тут же из облака к ним шагнул Змей в алом, расшитым жемчугом кафтане, в шапке, отороченном куньим мехом и сафьяновых сапожках.

— Не устал ли ты, мой гостюшка? — ласково спросил он, — с мечом-кладенцом по ватным облакам бегать ох как непросто! Пойдем, я тебе свой терем расписной покажу да Жар-птиц. Ты же за ними сюда издалека добирался.

— Я пришел сюда по наказу государя нашего, царя Выслава, — грозно крикнул Ваня, поднимая над головой булатный меч, — вызываю тебя на бой, чудище поганое!

Змей вздохнул и сказал:

— Ну кто на ночь глядя бьется? Это не по правилам. Надо рассвета дождаться, а там уж и биться. Не станешь же ты у безоружного врага главу рубить? А меч мой в кладовых лежит, под замком. Ты ко мне в гости пришел, а тут уж мои правила. И не в моем дому смертоубийство совершать. На лобное место выйдем, народу на потеху и любование, чтобы у победы свидетели были. Всё честь по чести.

— Согласен, — сказал Ваня, вложил меч в ножны и пошёл следом за Змеем. Хозяин облачного царства делал изящные движения рукой направо и налево, и облака расцветали плодовым садом с беседками, увитыми виноградом. Появилось озерцо с лебедями, и волк хищно облизнулся. Шёл царевич и дивился: полдня он пробегал по облакам, а такой красоты не видывал, и где она только скрывалась от его взора? Змей подошел к ёлке с серебряными иголками, и к нему на ладонь спустилась шустрая белочка, вмиг схватившая орешки, которые Змей достал из кармана. Золотая скорлупа упала в облачную вату, а ядрышко чистого изумрудного блеска Змей отдал Ване.

Белочка схватила невесть откуда взявшийся кружевной платочек и давай напевать, да слёзки утирать:

'Баю-баю, баиньки,

Путь недолгий, маленький.

Нас обманешь-проведешь —

В сыру землю спать уйдешь.

В тяжелы желты пески

Да под сини камушки.

Глазки вороны склюют,

Во сырой земле приют.

А я байкаю, качаю,

Смерть поутру примечаю'.

Ваня отпрянул и посмотрел с удивлением на Змея, а волк клацнул зубами, и белка шмыгнула на ёлку.

— Когда я поселился в облацех, ничего, кроме раскидистой да плодоносной яблони тут и не было. Ветками она небесный свод подпирала, а корни в облаках терялись. Нельзя эту яблоню рубить, чует мое сердце, что расколется мир надвое, который она собой скрепляет, — ответил Змей, — был я тут хозяином, а завтра кто будет? Вот о том белка и поёт. С моей смертью всё чудо кончится.

— Можно вопрос не в тему? — поинтересовался волк, и Змей кивнул, — а зачем ты заставил деревню говнище собирать, если твое дерево растет само, по волшебному слову.

— А что им еще делать, людишкам глупым? Им занятие, мне — веселье.

Ваня хотел было сказать слово язвительное, но промолчал. Впереди открывался вид на Змеев терем. Он был гораздо больше, чем терем князя Дмитрия. Три этажа под изящной крышей в виде луковок, крытых свежими желтыми липовыми лепестками, нарядно располагались в облачных клубах.

— Выбирай любую горницу, да ложись почивать, — гостеприимно предложил Огненный Змей, но Ваня вспомнил про Жар-птицу. «Стоит ли узнать о ней теперь либо дождаться, когда изверг спать ляжет и тайно порыскать по его владениям? — подумал Ваня — А, может, и не надо в бой с ворогом вступать, а слямзить тихонько яблок поболее да клетку с Жар-птицей, да и дёру вниз. На сером скакуне доберусь до дому, батюшке с матушкой скажу, что дело моё обстряпано. А коли Огненный Змей в наших краях появится, обману, что новый народился, страшнее прежнего».

Огненный Змей точно услышал мысли Вани и ухмыльнулся.

— Коли не хочешь спать, я могу и дальше тебе диковины показывать. Есть у меня гусли-самогуды, шапка-невидимка, сапоги-скороходы, ковёр-самолёт. Храню я их в своей скотнице, ежели пожелаешь — подарю. Дорогому гостю ничего не жалко.

— Что же ты и прежним витязям запросто так подарки делал? — ехидно поинтересовался Ваня.

— Нет, Иванушка, — покачал Змей Огненный, — я их сразу убивал, без лишних разговоров, и в терем мой не звал.

— Отчего же царевичу исключение сделал? — поинтересовался Серый Волк.

— Время придет — узнаешь.

Ваня хмыкнул, не веря ни добрым льстивым речам вражины, ни его ласковым взглядам. «На меня отец родной и братья кровные так не взглядывали, и никаких причин верить Змею у меня нет», — напомнил себе Ваня и задал вопрос.

— Бабка-яга сказывала, что взял ты в плен её дочь, и велено мне освободить её из-под твоей власти. И уж, конечно, обещание я своё сдержу.

— Много девиц-красавиц гостит в моем дому, — хитро прищурился Змей, — насильно не держу никого. А если девка слезы льёт да вопли извергает, такая уж девичья задача: покорность выказывать и слабость свою женскую, в которой сама сила и таится. Разве твоя подружка Власта не мечтала ко мне в заоблачный терем попасть?

Ване нечего было ответить, и спрашивать он хотел не о дочери Бабы Яги, а о коробейнице Красе. И воспоминание о прекрасной девушке с глазами цвета янтаря и румянцем на всю щеку, наполнило сердце царевича печалью и злостью. Вот кого он хотел освободить пуще другой, вот из-за кого он с удовольствием отрубит Змею его поганую голову. И никакие белкины похоронные песни не собьют его с пути, и никакие жалостливые причитания трусливого ворога, который откладывает честный бой, не разжалобят.

— Покажи мне, поганец, где твои пленницы обитают! — молвил Ваня и сурово насупился, — Не то сам сыщу, тебе же хуже будет.

Запрокинул Змей голову и рассмеялся таким искренним смехом, что даже волк головой мотнул от досады. Ваня выставил вперед ногу в сафьяновом сапоге и поправил кудри, приосанился. Всем своим видом он говорил: «Смейся, смейся, пока я разрешаю. Гляди, не подавись».

— Слово молви заветное! — подсказал Серый Волк и за спину царевича спрятался.

Ваня чуть не ахнул. Если подумать, то в этом заоблачном царстве Змея всё появлялось по его слову. Может, и теперь сработает?