Из поэзии 20-х годов

Рукава засучены,

Шапки набекрень

И звенят уключины:

Трень, трень, трень…

Вдруг темнее олова

Хлынули валы,

Наклонили головы,

Словно волы.

Небо рукомойником

Брызнуло не впрок.

Соловьем-разбойником

Свистнул ветерок.

На рога подхвачена

Лодочка. Беда!

Пьянствуют в складчину

Ветер и вода!

«Вертимся, кружимся…

Дело табак!»

Заметался в ужасе

Молодой рыбак.

Поглядел на лодочку:

«Братцы, не могу!

У меня молодочка

Есть на берегу.

Шустрая, бодрая,

Жаркая… Ух!

Баба крутобедрая,

Новгородский дух».

Волны лодку вздыбили,

Встали горой.

«Не уйти от гибели, —

Простонал второй. —

Тяжела, неверная

Доля рыбака,

Дома ждут наверное,

Старика!

Пьют чаек с вареньицем…

Не до чая тут.

Лодочка накренится…

И капут».

Третий — пристанища

Не имел нигде.

Он сказал: «Товарищи,

Хорошо в воде.

Буря не визжала бы

У подводных скал…»

Тут четвертый жалобы

Эти услыхал.

И рука четвертого

Властно поднялась:

«Кто скулит? За борт его!

Слазь!

Вздумали в беспутицу

Петь за упокой.

Голова закрутится

От песни такой.

Что ж, что волны пенятся,

Трутся о бока.

Не в любви с вареньицем

Счастье рыбака.

Парни вы рослые,

Черт побери!

Ну-ка, двинем веслами.

Раз! Два! Три!

Вишь, в дали сиреневой

Вспыхнул бережок.

Легче, не накренивай

Лодочку, дружок…»

Ветерок, что водочка.

Пей, да не пьяней,

Ой, как мчится лодочка —

Четверо в ней.