Из поэзии 20-х годов

Пушки кончили рев, и шрапнель не багрила

долину

В междугорном пространстве, в провале

высоких Карпат.

Собирались солдаты без ружей вперед

в середину,

Русский, немец, австриец сходились

к солдату солдат.

День был радостно чист, перелески горели

багряно,

Осень в рдяные краски одела простор.

Было все непривычно и жутко, и

радостно-странно

Между кровью омытых, снарядами

вскопанных гор,

Мы кричали камрадам: «На бой, на поход,

на страданье

Не охотой идем жечь, колоть, убивать.

Вы такой же народ: батраки, беднота

и крестьяне,

Так не время ли руки друг другу пожать!»

«Ружья в землю штыком! — отвечали

камрады. —

Разве будет рабочий рабочему враг?..»

И сходились на месте, и были мы рады

Замиренью на поле кровавых атак.

В гости шли мы друг к другу. И радостно

было братанье.

Встрепенулась гармоника, светлый сплетая

узор.

А когда потонула долина в холодном

тумане, —

Золотою грядой запылали костры между

гор.

Да не долго братались: приказы

Керенского строги.

«Никаких замирений! Войну продолжать

до конца».

Снова грянули пушки, и снова бои

и тревоги,

Снова мир захлебнулся в потоках литого

свинца.

Растворяйтесь, ворота, звоните, храмы,

Лейся звон со всех колоколен.

Велик и волен в своем восстанье

Народ воскресший, что был бездолен.

Вейтесь, флаги, ленты, знамена!

В красный цвет разрядись, столица!

В толпе мятежной и в гуле звона

Идут озаренные счастьем лица.

Порыв в них, сила! Они создали

И этот город, дворцы и башни.

Они сковали дворцы из стали.

Это народ, раб вчерашний!

Распахнитесь, двери, растворяйтесь,

ворота,

Кипи, город в красном лике.

Пожарно-алы флагов взлеты.

Могуч, свободен народ великий!

Растворяйтесь, ворота, из домов

каменных

Выходи, народ, на площади красные!

С гулом великим, в ропоте пламенном

Встает улица, сегодня властная.

Нарядилась улица, запрудилась

знаменами,

В красном гуле потонули здания.

Мятежными криками, стоголосыми

звонами

Кипит народ, творец восстания.

Ой ли, тропочка-протопочка моя,

Поверни-ка ты в родимые края,

Где шумливою весеннею порой

Шел по жизни я, веселый, молодой.

В тихополье, на раздолье, вдалеке

Ходит девушка с колечком на руке.

Где я буду, не забуду эти дни,

Как дарил я, говорил: не оброни!

Знаю, знаю — не потеряно оно.

Знаю, знаю — и другому не дано:

В тихополье, на раздолье, вдалеке

Ходишь-носишь, не снимая, на руке…

Ах, зачем же мне покоя не дает

Эта скука да присуха-приворот,

Да мелькнувший, потонувший тихий свет,

От которого нигде покоя нет?

Ой, любовь моя, тебя не обману.

Как закончим распроклятую войну,

Возвращусь я в незабытые края…

Ой ты, тропочка-протопочка моя!..