Из воспоминаний

Любезный председатель. Начало конфликтов

Все заседания президиума и общие собрания Комитета вел официальный председатель Комитета Л. Б. Каменев. Он никогда не заставлял себя ждать; всегда являлся в назначенный час: минута в минуту. Надо вообще заметить, что и все большевистские заседания начинаются в назначенный срок, -- не по-русски, -- с ожиданиями и опозданиями. Собрания Каменев вел превосходно. Он был очень любезен, находчив, иногда даже тонко остроумен. На заседаниях президиума старался установить некоторую интимность общения, никогда не подчеркивал обособленности своих воззрений от всех других людей, т. е. не практиковал излюбленного большевистского жаргона, столь надоедливого и назойливого. Интимность в общении с "прирожденными контрреволюционерами" он проявлял, однако, странным образом. Едва ли не с первого заседания он вынимал из кармана пучок вырезок из зарубежных газет и передавал их Комитету. Характерно, что газет он не приносил никогда, -- только вырезки.

-- Вам, господа члены президиума, вероятно, будет интересно прочесть, что пишут о вас за границей... Вот Милюков вас очень приветствует... А в Берлине Гессен со своим "Рулем" уже объединился с меньшевиком Абрамовичем и с эсерами... Вот, почитайте...

И пучок вырезок...

Эти вырезки наши машинистки перебивали на машинке -- для членов Комитета. Распространять не боялись: еще бы! Принес сам председатель... Однажды приносит сообщение: интервью с лордом Эммотом в Англии (от 11 августа). Отдавая должное Кишкину и другим членам Комитета, лорд Эммот полагает, что представители советского правительства, вошедшие в Комитет, принадлежат к умеренному крылу большевизма. Далее Эммот указывает, что британское правительство приветствует делегацию Головина; в особенности им было подчеркнуто, что никоим образом нельзя связывать политических условий с оказанием помощи, что помощь эта должна идти через Комитет, который имеет в своем составе лиц, заслуживающих доверия. Контакт с Комитетом должен быть сохранен, пока сохраняется его настоящий состав и пока ему обеспечена действительная свобода действий. Прочтя эти рассуждения Эммота, Каменев сказал:

-- Видите, как готовится там, на западе, почва для вас... Все хорошо...

Да, все хорошо... Иногда, однако, любезность председателя по отношению к нам стала заходить слишком далеко... Именно эта любезность послужила поводом для первого резкого конфликта едва ли не через несколько дней работы Комитета: неблагодарные люди устроили настоящий бунт и повели речь о немедленном закрытии Комитета. В официальных "Известиях" 4-го августа (ном. 170) появилась беседа с Каменевым о Комитете. В этой беседе Каменев, говоря о том, как и зачем создался Комитет, пространно сообщает о своего рода "заговоре" мировой буржуазии вкупе с русской эмиграцией, собирающихся оказывать помощь голодающим лишь под условием выполнения советской властью определенных политических требований. Он цитирует "Общее Дело" Бурцева, в котором сообщается на каких условиях иностранные державы должны были бы предоставить заем сов. власти для прокормления голодающих: "немедленная демобилизация Красной Армии", "немедленное назначение выборов в Учредительное собрание", "полная свобода возвращения эмигрантов на родину" и т. д. Эти условия Бурцев называет "скромными" и не сомневается, что помощь голодному населению не будет оказана раньше, чем советы выполнят эти условия. Кадетский "Руль", продолжает Каменев, развивая ту же тактику контрреволюции, пишет: "нужно создать организацию международного характера с правильным контролем". План эмиграции заключается в том, чтобы, собрав некоторое количество хлеба для голодающих, поставить сов. власти политические условия, которые обозначали бы ее уничтожение. Такова политика и таковы политические расчеты русской буржуазии". Однако на фоне действий этого "охвостья белых организаций русской буржуазии" особенно выделяется светлое явление... Это явление -- добровольное сотрудничество оставшихся в России деятелей буржуазного лагеря с советской властью. Советская власть должна поэтому "приветствовать инициативу этих деятелей и предоставить им возможность широкой деловой работы на помощь голодающему населению. Диктатура пролетариата ничуть не потрясена тем, что бывшие министры и члены Центр, ком. кадет, партии, руководители мелкобуржуазных кооперативных, агрономических и сел.-хозяйственных организаций работают ныне под руководством советской власти10 в деле изыскания способов быстрейшей ликвидации последствий стихийного голода".

Эта любезность нашего председателя вызвала огромное волнение среди членов Комитета. С раннего утра, тотчас же после выхода "Известий", президиум получал непрерывные запросы по телефону: как он думает реагировать на это бессовестное нарушение основного условия, -- замешивание политики в дело Комитета? После долгих совещаний решили поставить требование: за подписью Каменева в тех же "Известиях" должно появиться опровержение.

Опровержение, но -- чего?! Именно этот вопрос и задал вызванный президиумом на объяснение Каменев. Что эмиграция -- охвостье, это его личное мнение... Что бывшие министры и члены к.-д. партии согласились работать с сов. властью, -- это факт. Что же нужно опровергнуть? Ему объяснили, что статья о Комитете носит резко политический характер и что он, председатель, не соблюдает декрета. После долгих и нудных дебатов, после заявления -- весьма твердого -- президиума, что при таких условиях, когда сам председатель втягивает Комитет в политические расценки действий эмиграции, самих членов Комитета, иностранных держав и пр., спокойная работа невозможна и что Комитет будет закрыт самими его членам, -- было решено опубликовать в "Известиях" постановление президиума Комитета, в котором должна фигурировать и подпись Каменева. Это постановление появилось в "Известиях" и гласило: "Ввиду того, что создание и деятельность Комитета уже вызвала и вызывает различные оценки, искажающие его задачи, права и характер, президиум Веер. ком. считает нужным вновь и решительно подтвердить, что деятельность его лишена всякого политического характера, что он является организацией, преследующей чисто деловую задачу в пределах прав, точно установленных декретом". И т. д. и т. д. Под этим постановлением красовалась подпись Каменева и членов президиума.

Однако после этой истории стало совершенно ясно, что не эмиграция будет втягивать Комитет в свои политические комбинации, а сама советская власть... Настроение стало еще более напряженным, настороженным. Любезный председатель продолжал приносить вырезки из зарубежных газет... Читая их, мы только горестно смотрели друг на друга: и там, среди эмиграции, шла баталия исключительно политическая. Расценивались -- политически -- и роль Комитета, и голод, и помощь голодающим... Сами голодающие -- лишь деталь... В стране, пораженной гангреной гражданской войны, удержаться на краснокрестной почве нет никакой возможности.