Из золотых полей

Глава 32

Замысел Нэйта был дерзок, но основан на железной логике. Он рассуждал так: английские компании ввозят табак в основном из Виргинии и Северной Каролины, затем в Англии изготавливают из него сигареты и продают большую их часть за границу. Сотрудничая с ним, они могли бы исключить две стадии этого процесса, связанные с большими расходами. Он выращивает свой собственный табак, тогда как их представителям приходится приобретать его на аукционах, конкурируя с другими покупателями. К тому же, если у тебя есть фабрики, расположенные рядом с источником сырья, отпадает надобность в его упаковке и перевозке на далекие английские фабрики. Правда, готовые сигареты все равно придется перевозить на большие расстояния, но Тихоокеанское побережье США стало теперь легко доступным благодаря трансконтинентальным железным дорогам, а оттуда лежит прямой путь к огромным британским рынкам на Востоке.

Все это относилось не только к табачным фабрикам, но и к хлопкопрядильным, и их владельцам Нэйт тоже собирался предложить сотрудничество. Но главное — это табак и сигареты.

— С тех пор как я начал свое дело, мне все время приходилось обороняться от Бака Дьюка. Мне удалось от него отбиться, но этого мне мало. Я хочу победить. Если мы с англичанами объединимся, то «Америкэн табэко компани» будет рядом с нами просто лилипутом.

— Ты думаешь, у тебя это получится, Нэйт? Скорее всего, в Лондоне никто даже не слыхал о Северной Каролине и не знает, где она находится.

— Тогда мне придется их просветить.

Надо будет многое сделать. Надо прикупить еще земли, очень много земли для выращивания табака и хлопка. Еще надо сделать подсчеты. Во сколько обходится изготовление сигарет и хлопчатобумажного текстиля в Англии и сколько оно будет стоить, если осуществится его план. Необходимо также изучить все юридические аспекты и внимательно прочитать торговые соглашения между Англией и США… Нэйт был наэлектризован своими грандиозными замыслами.

Чесс была в восторге. Лондон. То, о чем она читала в книгах, рассказы ее матери, семейные предания — все они были связаны с Англией. Она чувствовала, что Лондон в некотором роде уже знаком ей. Но увидеть его воочию! Увидеть улицы, по которым ходил Шекспир — и Шерлок Холмс. Это было так чудесно, что даже не верилось, что это и вправду сбудется.

К лету Хэрфилдс будет уже построен. И она сможет повторить то, что сделали ее предки: когда один из Стэндишей в 1780 году построил первый Хэрфилдс, он ввез всю мебель для него из Англии.

До отъезда надо успеть столько всего сделать. Изучить книги про старинную мебель, вспомнить в деталях, как был обставлен ее родной дом, обдумать, каким она хочет видеть возрожденный Хэрфилдс. Она забыла, как пусты и унылы комнаты за его занавешенными окнами. Память перенесла ее в просторную, с высокими потолками гостиную, где весенний ветерок, проникнутый свежим запахом близкой реки, весело играл с тонкими белыми занавесками на высоких окнах, выходящих на веранду. И свет, и тени там были мягкими, а стены — нежно-голубыми. Жизнь, полная спокойной, утонченной красоты. Это будет ее подарок Гасси.

Праздничная неделя была, как всегда, веселой и оставила после себя приятную усталость. Приемы в Дерхэме, приемы в Стэндише, домашние вечеринки. Рождественские гимны и корзины с едой для бедных. Рождественское представление в церкви. Чулки с подарками. Подарки, положенные под елку. Упаковка подарков, доставка подарков. Еда, еда и снова еда. Ночное богослужение в сочельник и празднование Рождества Христова. Музыка, пение, хоры, концерты духового оркестра на Ричардсон-авеню.

Произошли два важных события, Сюзан, краснея, объявила семье о своей помолвке с молодым преподавателем колледжа Пресвятой Троицы. А Гасси безжалостно заменила Элли Уилсон новой лучшей подругой. Рыжей проказнице Барбаре Боуфорт было, как и Гасси, одиннадцать лет. Ее отец, Уолтер Боуфорт, приехал в Стэндиш недавно и открыл в городе страховое агентство. И он, и его жена Фрэнсис происходили из аристократических семейств Уилмингтона, прибрежного города Северной Каролины, который прежде был важным морским портом. Дед Уолтера прославился на весь Юг своими подвигами при прорыве морской блокады Конфедерации во время гражданской войны.

На исходе первой недели нового года Нэйт стал просить жену сделать что-нибудь, чтобы остудить чрезмерный накал их дружбы.

— Каждый раз, когда я пытаюсь дозвониться тебе из конторы, номер оказывается занят, — жаловался он. — А приходя домой, я всякий раз застаю здесь Барбару. До сих пор я и не подозревал, что хихиканье может так действовать на нервы.

— Фрэнсис говорит, что у Уолтера те же проблемы, что и у тебя, Нэйтен. Гасси маячит у них в доме ничуть не меньше, чем Барбара у нас.

— Тогда почему же они все время болтают по телефону?

— По-моему, они не болтают. Судя по тому, что мне удается услышать, они просто хихикают.

Нэйт устремил взор к небу.

— Господи, ниспошли мне терпение.

Чесс хихикнула.

— Наша дочь растет, Нэйтен. На последнем церковном собрании присутствовал еще один член семейства Боуфортов — неужели ты его не заметил? Я имею в виду их сына. А между тем он был там во всем своем великолепии, одетый в парадную форму. Он кадет военного училища под Уилмингтоном.

— Как, тот игрушечный солдатик с латунными пуговицами?

— Он самый. Друзья называют его «Боу». И он уже не мальчик, а взрослый муж. Ему целых тринадцать лет.

Нэйт был возмущен. Чесс наверняка выдумывает, чтобы подразнить его.

— Не может быть! — повторял он.

Чесс в ответ только улыбалась.

После Нового года Нэйт стал часто и надолго уезжать из города. Он собирал сведения, необходимые для реализации его английского проекта, и приобретал закладные на землю.

Лили злилась. Через две недели после его возвращения из поездки в горы она как бы случайно встретилась с ним в поезде, идущем в Дерхэм, а затем они провели несколько часов в номере привокзальной гостиницы. Нэйт снова оказался в ее сетях. Однако его увлеченность своим делом была все же сильнее его страсти к ней. Это ее бесило.

Однажды после полудня она постучала в дверь кабинета Гидеона.

— Дорогой, у меня такое прекрасное известие, что я просто не могла ждать, когда ты закончишь работу. Я была у врача, и он говорит, что я вполне поправилась и могу рожать без какой-либо опасности для здоровья. Любимый, ты хочешь снова стать моим супругом?

Гидеон встал из-за стола и поспешил обнять ее. После чего они, не мешкая, отправились в спальню. Он был счастлив: ведь он уже несколько лет не смел прикоснуться к ее телу.

Лили не стала приобщать Гидеона к тем приемам, которые сделали Нэйта ее рабом. Она и без них умела заставить мужа чувствовать себя незаслуженно счастливым.

В тот же день она перестала пить горькую противозачаточную микстуру с хиной, которую ее научила готовить одна женщина в Новом Орлеане. И начала почти ежедневно встречаться с Нэйтом в закрытом до вечера скаковом клубе.

Когда она узнала, что летом Чесс и Нэйт собираются ехать в Англию, то пришла в такую ярость, что выдрала клок собственных волос. Резкая боль ненадолго успокоила ее.

Когда Чесс вошла в книжный магазин, других покупателей там не было. Джеймс Дайк поспешил ей навстречу.

— Я только что дочитал одну книгу, до того шокирующую, что я не знаю, стоит ли рекомендовать ее моим знакомым. И все же, она так хороша, что мне бы не хотелось держать ее под спудом.

Чесс была рада видеть своего друга таким оживленным. Он уже несколько месяцев ходил мрачный и даже носил на рукаве траурную повязку из-за того, что в декабрьском номере «Стрэнд мэгэзин» Шерлок Холмс был убит.

Литературные впечатления были главной движущей силой в жизни Джеймса Дайка. Чесс было очень интересно узнать, что же представляет из себя новая книга, вернувшая ему хорошее настроение.

Роман назывался «Портрет Дориана Грея». Чесс прочла его, потом перечитала, после чего спрятала на верхней полке своего гардероба. Гасси еще недостаточно взрослая, чтобы читать эту страшную, захватывающую историю, придуманную Оскаром Уайльдом.

Чесс подарила Гасси экземпляр путеводителя по Лондону знаменитого издательства «Бедекер», который заказал для нее Джеймс. Свой собственный экземпляр она все время читала и перечитывала, и он уже щетинился множеством ленточек-закладок. Ей хотелось посмотреть абсолютно все.

— Чесс, дорогая, ты становишься самой скучной женщиной в графстве Орендж, — заметила ей как-то Эдит. — Ты знаешь, как горячо я тебя люблю, но если ты еще раз произнесешь слово «Лондон», я запихну твой «Бедекер» тебе в глотку.

А теперь давай поговорим о чем-нибудь интересном. Скажи, пожалуйста, сколько туалетов со сливными бачками будет в твоем новом доме? Я твердо решила ездить туда на самой быстрой скаковой лошади Генри каждый раз, когда почувствую зов природы.

Чесс скорчила гримасу.

— Четыре. И я их все запру на ключ. Эдит, ты ужасная женщина. И в Англии я буду очень по тебе скучать.

Затем они принялись с наслаждением обсасывать скандальную историю, о которой уже много дней взахлеб писали все газеты. Миссис Вандербильт подала в суд заявление о разводе с мистером Вандербильтом.

Развод был делом немыслимым. Неслыханным. До сих пор им доводилось читать только об одном-единственном разводе — разводе Генриха VIII со своей первой женой, а это было так давно, что успело попасть в школьные учебники. Приличные люди не разводились.

— Но дама, вскружившая голову Баку Дьюку, разведена, — заметила Чесс. — Это общеизвестно.

— А разве она приличная? — усмехнулась Эдит.

Как и все женщины, придерживающиеся традиционных взглядов, она и Чесс обожали строить догадки по поводу «женщин такого сорта».

Строить догадки по поводу разводящейся миссис Вандербильт было особенно увлекательно. Интересно, это она давала тот бал, который обошелся Вандербильтам в четверть миллиона долларов? Это у нее была яхта со штатом из семидесяти слуг? И золотой сервиз на двести персон, и столовая, где могли разместиться все двести?

— Как досадно, что Нэйтен — мужчина, — со вздохом сказала Эдит. — Он столько времени проговорил в Эшвилле с одним из Вандербильтов, но не вызнал ни одной пикантной подробности.

Ланселот О’Брайен тоже досадовал, что Нэйт столько времени провел с Джорджем Вандербильтом. Потому что изменения, которые Нэйт пожелал внести в оборудование Хэрфилдса, требовали большой дополнительной работы.

Последние примерки для нового гардероба Чесс и Гасси были 4 апреля. Все остальное уже было готово. Билеты в люкс на пароходе компании «Кьюнард» были куплены и лежали в банковском сейфе. Там же находились аккредитивы. Было подтверждено, что на пароходе к Чесс будет приставлена горничная для услуг и что отель «Савой» также предоставит в ее распоряжение опытную камеристку на все восемь недель ее пребывания в Лондоне.

— У меня никогда не было служанки, которая бы занималась только мной и моим гардеробом, и я, конечно же, не собираюсь нанимать ее сейчас и везти с собой в Лондон. Она бы только путалась у меня под ногами, — твердо решила Чесс.

Паковать свои вещи она тоже предпочитала сама. Так она будет точно знать, где что лежит.

— Большая часть багажа перевозится в трюме, — в десятый раз объяснила она Гасси. — Поэтому надо быть очень, очень внимательной и проследить, чтобы чемодан с твоими любимыми платьями отнесли туда, куда надо — в каюту. Представь себе: мы будем каждый вечер наряжаться, точь-в-точь как Золушка, собирающаяся на бал.

Гасси попыталась было улыбнуться, но ее губы задрожали и она вдруг расплакалась.

Чесс испугалась.

— Что с тобой, моя радость? Ты плохо себя чувствуешь?

Гасси уткнулась лицом в колени матери.

— Я не хочу ехать в Лондон, — проговорила она, всхлипывая. — Я хочу остаться дома. За мной здесь может присматривать Бонни.

Чесс не верила своим ушам.

— Ты не хочешь ехать в Лондон? Но почему?

Она пощупала лоб дочери, боясь, что у нее жар.

Икая и проливая потоки слез, Гасси принялась изливать ей свою душу.

Ее совсем не интересуют всякие там картины, церкви и обнесенные стенами парки, говорила она. Она будет чувствовать себя очень несчастной, если ей придется выполнять все, что предписывает путеводитель.

Ей не хочется прерывать учебу за месяц до начала каникул и терять роль Пака в «Сне в летнюю ночь» Шекспира. Ей хочется быть подружкой невесты на свадьбе Сюзан, которая состоится в июне. Одной подружкой должна быть Сэлли, а другой — она.

Еще она хочет поехать в Уилмингтон вместе с Барбарой и ее мамой. Там они будут жить в доме бабушки Барбары, а он построен на берегу океана, рядом с настоящим пляжем, и они будут каждый день ходить купаться.

— Полагаю, Боу там тоже будет? — сказала Чесс.

Гасси рыдала так бурно, что у нее зародилось подозрение: уж не влюблена ли она?

— Не знаю. Там будет океан и крабы. Они норовят укусить тебя за пальцы ног, а ты ловишь их и варишь в кастрюле.

«Нет, до интереса к мальчикам она еще не доросла», — с нежностью подумала Чесс.

— Я поговорю с папой, Гасси, — сказала она. — Посмотрим, что он скажет.

Она уже знала, что скажет Нэйтен. Он тоже пришел в ужас, когда она заговорила об осмотре исторических памятников и посещении музеев. Но ей не хотелось, чтобы Гасси вообразила, что всегда сможет добиться своего при помощи громкого плача.

Гасси пылко обняла мать.

— Спасибо, мамочка, спасибо! Я так тебе благодарна!

«Она уже знает, что скажет ее отец, — подумала Чесс. — Но я все же доиграю свою роль до конца».

Она начала разговор с мужем только после ужина. Когда у них не было гостей, Гасси ужинала вместе с ними. Чесс чувствовала, что если ей опять придется слушать рыдания дочери, то она не выдержит и сорвется. Поэтому она не обращала внимания на многозначительные взгляды, которые Гасси бросала на нее с противоположной стороны стола, и продолжала медленно есть, изображая невозмутимое спокойствие.

— Иди к себе в комнату, Гасси, — сказала она, когда был доеден десерт. — Мне надо поговорить с папой.

Чесс встала из-за стола и направилась в библиотеку. Когда Нэйт вошел туда следом за ней, она закрыла дверь и заперла ее на ключ.

Нэйт ухмыльнулся.

— В чем дело? Ты что, придумала, как утереть нос Баку Дьюку?

— Я просто не хочу, чтобы сюда ворвалась Гасси. Сядь, Нэйтен. Я должна рассказать тебе, что случилось сегодня днем, пока ты был в конторе.

Как Чесс и предполагала, доводы дочери встретили у Нэйтена полное понимание.

— Я и сам всегда хотел съездить к океану, — сказал он. — Может быть, на следующий год стоит поехать туда всей семьей.

— Это не все, Нэйтен. Сегодня днем случилось еще кое-что. Сюда приходила Лили и посоветовала мне развестись с тобой. Она утверждает, что ты любишь ее без памяти. Какая глупость, не правда ли?

Чесс заранее обдумала и отрепетировала и свои слова, и тот удивленный, немного насмешливый тон, которым она их скажет. Нэйтен должен засмеяться в ответ. И сказать, что иначе как глупостью это и впрямь не назовешь.

Но вместо этого он произнес:

— Я сверну ей шею! — И побледнел как мел.

Чесс заглянула внутрь себя. Как ни странно, там не было разбитого сердца. Там не было ничего. Только темная пустота.

— Ты хочешь развестись?

Это ее голос, она узнает его. Но он звучит сам по себе. Он с нею не связан.

— Господи Боже, нет, Чесс! Миллион раз нет. Я заслуживаю, чтобы ты со мной развелась, заслуживаю самого сурового наказания. Но я не хочу потерять тебя и Гасси. В вас двоих вся моя жизнь.

Его глаза были широко раскрыты и не мигали, как будто он видел перед собой призрак или чудовище.

— Я не могу тебе этого объяснить и не могу понять сам.

Он с видимым усилием поднялся со своего места и упал на колени перед креслом, где сидела Чесс. Посмотрел ей в лицо, ища признаки сочувствия, но не нашел.

— Она удерживает меня в своей власти, и я не могу вырваться. Я пытался — Бог мне свидетель, что я пытался! Но стоит ей зашептать мне на ухо — о Господи, Чесс, она мне такое говорит! — и я пропал. Это ад, сущий ад. Я горю в адском пламени, но не могу остановиться.

Он крепко, до боли стиснул пальцами ее колени и положил на них голову. Его тело содрогалось от рыданий.

«Прямо как его дочь — подумала Чесс. — Оба льют слезы мне на колени. Но на этот раз я не уступлю».

Она вспомнила презрительную усмешку Лили, ее смех. И ее слова: «Думаю, у такой благородной леди, как ты, хватит гордости, чтобы не цепляться за мужчину, который ее не хочет».

Три недели спустя их собственный железнодорожный вагон довез мистера и миссис Ричардсон и двадцать три места их багажа до причала пароходной компании «Кьюнард» на реке Гудзон в Нью-Йорке.

Тогда, в библиотеке, Нэйт сказал:

— Если бы я уехал от нее, то смог бы избавиться от этого наваждения, я в этом уверен. Когда я ездил в горы, там со мной все было в порядке. Помоги мне, Чесс. Мне необходима твоя помощь.

— Я попробую, — ответила Чесс.

Сначала она увидит Лондон, а потом решит, что ей делать. Раньше, когда она узнала про Элву и про Джули, она чувствовала такую ревность, что ненавидела этих женщин всеми силами души. Теперь же она боялась, что ненавидит уже не соперницу, а самого Нэйтена.