Избранные работы

I

Если ты, дорогой читатель, обратишься вместе с нами к главам 11 и 12 Евангелия от Иоанна, то мы надеемся, получишь от них редкостное духовное наслаждение. В главе 11 мы видим, кем был Иисус для семьи в Вифании, а в главе 12 узнаем, кем были члены этой семьи для Него. Весь этот отрывок содержит в себе наиценнейший урок для нас.

В главе 11 представлены три великие темы: во-первых, Его путь с Отцом, во-вторых, Его глубокое сострадание к Своему народу и, в-третьих, Его благодать, соединяющая нас с Ним, насколько это возможно, в Его деяниях.

"Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра её. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помазала Господа миром и отёрла ноги Его волосами своими. Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен. Иисус, услышав то, сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится чрез неё Сын Божий".

Сестры, охваченные скорбью, обратились к верному Источнику - своему Божественному другу. Ведь только Иисус был для них настоящим источником помощи, каковым Он является для всех испытанных Им людей, независимо от того, кто они, какие они и где они. "Призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня".

Мы совершаем серьёзную ошибку, когда в минуту невзгод и трудностей обращаемся за помощью или сочувствием к творению. Наверняка мы разочаруемся. Источник творения сух. Опора, предоставляемая творением, слаба. Наш Господь поможет нам убедиться в суетности и глупости всех земных надежд и чаяний людей, всей их самонадеянности. С другой стороны, Он докажет нам - и сделает это убедительно и трогательно - истинность и благословенность Своих слов.

Нет, никогда! Он, будь благословенно Его имя, никогда не предаст верующее сердце. Он не может отрицать Самого Себя. При наших нуждах, невзгодах и слабостях Он наслаждается возможностью тысячью способами выразить нам Свою заботу, любовь и доброту. И вместе с этим Он учит нас тому, что людские источники абсолютно бесплодны. "Так говорит Господь: проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою, и которого сердце удаляется от Господа. Он будет как вереск в пустыне и не увидит, когда придёт доброе, и поселится в местах знойных в степи, на земле бесплодной, необитаемой".

Так должно быть всегда. Разочарование, пустота и безысходное отчаяние, безусловно, ожидают того, кто надеется на человека. Но, с другой стороны (обрати внимание на разительный контраст, читатель), "благословен человек, который надеется на Господа, и которого упование - Господь. Ибо он будет как дерево, посаженное при водах и пускающее корни свои у потока; не знает оно, когда приходит зной; лист его зелен, и во время засухи оно не боится и не перестаёт приносить плод" (Иер. 17,5-8).

Так Писание, исключая разночтения, объясняет обе стороны этого важнейшего практического вопроса. Мы совершаем роковую ошибку, рассчитывая на помощь даже самых лучших из рода человеческого, прибегая (прямо или косвенно) к скудным чашам человеческих возможностей. Истинный же секрет благословения, силы и успокоения заключается в надежде на Иисуса, немедленном обращении в бесхитростной вере к вечно живому Богу, Которому всегда доставляет наслаждение помогать нуждающимся, придавать силы слабым и поднимать повергнутых.

Следовательно, сестры из Вифании поступили правильно, обратившись в час нужды и невзгоды к Иисусу. Он и мог, и хотел помочь им; но все же Он, благословенный, не ответил на их призыв тотчас же. Он не счёл нужным сразу поспешить облегчить их горе, поскольку Он любил их. Он полностью разделил их несчастье и тревогу. Он принял их горе целиком и оценил его должным образом. Он искренне горевал вместе с ними. Недостатка в Его сострадании не было, и мы впоследствии убедимся в этом. И всё-таки Он медлил - и Его враги могли строить всевозможные предположения, а сестры могли испытывать самые разнообразные чувства. Им могло показаться, что Учитель забыл их, что их любящий Господь и Друг изменил к ним Своё отношение, что какая-то тень пролегла между ними. Всем нам хорошо известно, что чувствует и как терзается наше бедное сердце в такие минуты. Но есть Божественная награда за все муки сердца и есть торжествующий ответ на все тёмные и страшные предположения врагов. Что это? Непоколебимая вера в вечную, непреходящую любовь Христа.

Вот в этом, читатель-христианин, и заключается смысл всего. Пусть ничто не потревожит твою уверенность в неизменной любви твоего Господа. Пусть будет все: пусть горнило испытаний будет самым жарким, пусть воды будут самыми глубокими, пусть тени будут самыми тёмными, пусть путь будет самым неровным, пусть невзгоды будут самыми тяжёлыми - и все же никогда не теряй твёрдости веры в беспредельную любовь и сострадание Того, Кто доказал Свою любовь, снизойдя до праха смерти, до тёмных и тяжёлых волн гнева Бога, чтобы спасти твою душу от вечного огня. Не бойся верить Ему всецело, то есть без всяких оговорок и опасений поручи свою судьбу Ему. Не соизмеряй Его любовь со сложившимися вокруг тебя обстоятельствами. Если ты сделаешь это, то наверняка придёшь к ложному выводу. Не суди по внешним признакам. В своих умозаключениях никогда не исходи из окружающих тебя явлений. Обратись к сердцу Христа и черпай свои мысли из этого благословенного источника. Не толкуй Его любовь сообразно обстоятельствам, но всегда объясняй обстоятельства Его любовью. Пусть лучи Его вечной милости всегда сияют над самыми мрачными событиями в твоей жизни, и тогда ты сможешь ответить любой безбожной мысли, откуда бы она ни исходила.

О, не суди о Господе поспешно,

Но верь в Его спасительную кровь:

За тем, о чем скорбишь ты безутешно,

Скрывается безмерная любовь.

Поистине, возвышенным является умение всегда поддерживать величие Бога или (если мы не способны на нечто большее) служить памятником Его нерушимой преданности тем, кто доверился Ему. И каким бы тёмным и низким ни был горизонт, какие бы густые ни собрались тучи, как бы грозно ни ревела буря - Бог верен и не допустит, чтобы мы были искушаемы сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так, чтобы мы могли перенести.

Кроме того, мы не должны оценивать Божественную любовь по характеру её проявления. Мы все склонны так поступать, но это большая ошибка. Любовь Бога облекается в самые разнообразные формы, и нередко из-за нашей ограниченности и близорукости она кажется нам таинственной и непостижимой. Но если мы с терпением и безыскусной верой немного подождём, то увидим Божественный свет промысла Бога, и наши сердца наполнятся любовью, восхвалением и ощущением чуда.

О, предоставь Ему

Решать и выбирать -

И скоро ты увидишь сам

Господню благодать.

Его нам не постичь,

Но небо и земля глаголят:

Бог - Спаситель наш,

Владыка всех и вся.

Мысли Бога не такие, как у нас; Его пути не похожи на наши; и любовь Его - не как наша любовь. Когда мы узнаем, что у нашего друга беда или какие-либо затруднения, то первый наш порыв - броситься ему на помощь и избавить его от испытания, если это возможно. Но это было бы серьёзной ошибкой. Вместо оказания помощи мы нанесли бы ему большой вред. На самом деле, мы устремились бы против цели Бога и вырвали бы своего друга из положения, в которое его поместила Божественная власть для его же огромной и неизбывной пользы. Любовь Бога - это мудрая и верная любовь. Она изливается на нас во всей её мудрости и благоразумии. Мы же, напротив, совершаем серьёзнейшие ошибки даже тогда, когда искренне желаем поступать хорошо и правильно. Мы недостаточно сведущи для того, чтобы рассматривать все стороны явлений, изучать повороты и влияния промысла Бога или оценивать конечные результаты Божественных деяний. Следовательно, есть настоятельная необходимость в терпеливом уповании на Бога и прежде всего в сохранении прочности нашей веры в Его неизменную, преданную, разумную любовь. Он все объяснит. Из тьмы Он извлечёт свет, из смерти - жизнь, из кажущегося поражения - победу. Он вызовет самое глубокое и мрачное страдание, чтобы собрать самый богатый урожай благословения. Он сделает так, чтобы все явления действовали вместе друг с другом для добра. Но Он никогда не спешит. У Него есть Свои мудрые цели, и Он осуществит их так и тогда, как и когда сочтёт нужным; а затем из того, что нам кажется непонятным, сложным и запутанным лабиринтом провидения, вдруг брызнет свет, который заполнит наши души хвалой и обожанием.

Такой ход мыслей поможет нам понять и оценить отношение нашего Господа к сёстрам из Вифании в тот момент, когда Он услышал об их беде. Он почувствовал, что в этом случае требуется нечто большее, чем простое облегчение горя тех, кого Он, как бы то ни было, глубоко любил. Необходимо было принять во внимание славу Бога. Поэтому Он говорит: "Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через неё Сын Божий". В этом случае Он видел возможность проявления Божественной славы, а не просто показ личной любви, какой бы глубокой и истинной она ни была (а Его любовь, несомненно, была и глубока и истинна, ибо читаем: "Иисус же любил Марфу и сестру её и Лазаря").

Но наш благословенный и обожаемый Господь считал, что слава Бога - превыше всего. Ни личная любовь, ни личный страх никоим образом не влияли на Его поступки. Всеми Его помыслами и делами правила слава Бога. На протяжении всей Своей жизни от колыбели до распятия, и в смерти Своей, и во всех словах, и во всех деяниях, и во всех путях Его преданное сердце с твёрдостью и неизменностью служило славе Бога. Следовательно, хотя поддержка друга в беде - и хороший поступок, прославление Бога - дело гораздо более благое и возвышенное; и мы уверены, что возлюбленная Христом семья из Вифании ничего не потеряла от Его промедления, которое только освободило место для ещё более яркого сияния Божественной славы.

Давайте всегда помнить об этом в минуты невзгод и испытаний. Это чрезвычайно важный момент, и если мы до конца постигнем его, то получим глубокий и благословенный источник утешения. Он чудесным образом поможет нам вынести страдания, боль, смерть, лишения, горе и нужду. Насколько же благословенна способность стоять у постели сражённого недугом друга и говорить: "Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией!" Это - привилегия веры. И не только в покоях больного, но и рядом с открытой могилой истинно верующий видит струящиеся на всех людей лучи Божественной славы.

Скептик, несомненно, мог бы отнестись предвзято к словам: "Эта болезнь не к смерти". Он мог бы возражать, доказывать и спорить, исходя из очевидности того, что Лазарь умер. Однако вера судит не по внешним явлениям: она привлекает Бога, и в Нем находит Божественное разрешение всех трудностей. Такова нравственная возвышенность веры, такова реальность её существования. Она видит Бога над всеми обстоятельствами и далеко за их пределами. Он рассуждает, взирая сверху вниз, как Бог, а не снизу вверх, как человек, стеснённый обстоятельствами. Болезнь и смерть ничего не значат в присутствии Божественной силы. Все трудности исчезают с пути веры. Они, как говорили Иисус Навин и Халев своим маловерным братьям, только пища для истинного верующего.

Но это ещё не все. Вера может ждать столько, сколько Бог считает нужным, зная, что назначенный Им срок - самый верный. Она остаётся непоколебимой даже тогда, когда Он, казалось бы, медлит. Она спокойна и независима, уверенная в Его неизменной любви и непогрешимой мудрости. Она наполняет сердце сладостной уверенностью в том, что даже если Бог медлит, если не посылает избавления тотчас же, - то это для блага, ибо "любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу", и все в конце концов должно способствовать славе Бога. Вера предоставляет своему счастливому обладателю возможность подтвердить величие Бога во время самой лихой невзгоды, а также признавать, что для достижения своей цели Божественная любовь отдаёт все свои силы.

II

Большое утешение для сердца - знать, что Тот, Который вступается за нас с первого и до последнего дня нашей жизни, в минуты, когда мы проявляем слабость, нуждаемся в чем-то или попадаем в затруднительное положение, что Он прежде всего во всех отношениях укрепил славу Бога. Это была главная цель всех Его деяний. И в подвиге искупления, и в ходе всей нашей истории слава Бога занимала первое место в сердце Того благословенного, с Которым мы общаемся. Не щадя Себя, Он утверждал и поддерживал славу Бога. Ради этого Он оставил все. Он поступился Своей собственной славой, Он унизил Себя; Он отдал людям все Свои силы. Он отказался от Самого Себя и от Своей жизни для того, чтобы заложить нетленную основу для той твари, которая сейчас заполняет небеса и вскоре покроет всю землю и навеки пронзит своим светом всю неохватную Вселенную.

Знание и понимание неизменности этой истины помогают душе приобрести глубокое спокойствие в отношении всего, что нас касается, будь то спасение души, прощение грехов или нужды всей нашей повседневной жизни. Все, что может стать предметом нашей временной или постоянной тревоги, предопределено и основано на той же опоре, которая поддерживает Божественную славу. Мы спасены, а наша судьба предопределена; но и спасение, и провидение - хвала нашему славному Спасителю и Провидцу - неразрывно связаны со славой Бога. Благодаря всему, что Господь наш Иисус Христос сделал для нас, всему, что Он делает, и всему, что сделает, слава Бога полностью утверждена.

Примечание

К челу израильского первосвященника, входящего во святилище, была прикреплена дощечка из чистого золота, на которой было вырезано "Святыня Господня"; к груди же его, к ефоду, прикреплялась другая дощечка с 12-ю камнями, на которых были вырезаны имена сынов Израилевых. Таким образом, в Своей Божественной любви наш благословенный Господь хранит в Своём сердце каждого человека из Своего народа и в то же время сохраняет в Своём народе святую сущность Бога (прим. редактора).

И, кроме того, можно добавить, что если в ответ на все наши трудности, несчастья и тревоги мы не получаем немедленную помощь, то на это есть важная причина, связанная со славой Бога и с нашим истинным благом. В минуты невзгод мы склонны думать только об одном, а именно - об избавлении от несчастья. Но нельзя упускать из виду нечто гораздо более важное. Нам следует думать о славе Бога. Мы должны попытаться постичь Его цель, ради которой Он вверг нас в затруднительное положение. мы должны искренне желать того, чтобы Его цель была достигнута, а Его слава умножалась. Все это послужило бы причиной самого щедрого и глубокого благословения для нас, в то время как избавление от напасти, которого мы так жаждем, может причинить нам самый злостный вред. Мы всегда должны помнить, что слава Бога и наше истинное благословение так неразрывно связаны друг с другом чудотворной благодатью Бога, что если утверждается слава Бога, то прочно укрепляется и благословение наше.

Это очень ценная мысль, рассчитанная на то, чтобы поддерживать сердце во все тяжёлые времена. Все, в конечном итоге, содействует славе Бога, а "любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу". Вполне возможно, что нелегко понять это в минуту невзгод. Когда мы стоим у постели больного друга, с тревогой всматриваясь в его лицо; когда не можем вырваться из тисков горя; когда теряем силы и страдаем от боли на одре болезни; когда нас внезапно захлёстывает мощная волна потерь всего, что нам дорого на этой земле, - при всех обстоятельствах, должно быть, нелегко заботиться об утверждении славы Бога и об упрочении нашего благословения, но об этом позаботится вера; а что до "слепого неверия", то оно всегда "заблуждается". Если бы те возлюбленные Христом сестры из Вифании в своих суждениях опирались только на то, что видели их глаза, они бы жестоко терзались во время изнурительных дней и ночей, проведённых у постели горячо любимого брата. И, более того, когда пришла страшная минута и им довелось видеть последние мгновения его жизни, тогда в их разбитых и опустошённых сердцах возникло бы много самых мрачных чувств.

Но на них взирал Иисус. Его сердце было с ними. Он наблюдал за всем ходом событий и делал это с самой возвышенной точки зрения славы Бога. Он объял всю картину со всеми оттенками её значения и со всеми вытекающими из неё последствиями и результатами.

Он переживал за этих скорбящих сестёр, Он переживал вместе с ними так, как может только совершенное человеческое сердце. Хотя Он и отсутствовал физически, Он был с ними духовно в их беде. Его любящее сердце сполна разделило их горе, и Он лишь ждал, когда придёт "Божье время", чтобы помочь им и осветить тьму смерти и могилы лучами славы воскрешения из мёртвых. "Когда же услышал, что он (Лазарь) болен, то пробыл два дня на том месте, где находился". Событиям была предоставлена возможность идти своим чередом; смерти было позволено войти в это горячо любимое Христом семейство, но все же это служило славе Бога. Могло показаться, что враг все сделал по-своему, но это была лишь видимость; в действительности же, смерть сама готовила ту сцену, на которой должна была развернуться слава Бога. "Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится чрез неё Сын Божий".

Таким, следовательно, был путь нашего благословенного Господа - Его путь с Отцом. Каждый Его шаг, каждое действие, каждое слово было прямо направлены на то, чтобы укрепить славу Отца. Как бы горячо Он ни любил семью из Вифании, Его личная любовь не заставила Его прийти на это средоточие скорби до тех пор, пока не наступил момент для проявления Божественной славы, а когда такой момент настал, Его уже не могли удержать никакие опасения за Свою жизнь; "После этого сказал ученикам: пойдём опять в Иудею. Ученики сказали Ему: Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идёшь туда? Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днём, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего; а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним".

Вот так поступал благословенный Иисус, окружённый ярким блеском славы Бога. Побудительные причины всех Его действий исходили от Бога и неба. Ему совершенно чужды были мотивы и цели, которыми руководствуются люди, живущие в этом мире и спотыкающиеся в окружающей их кромешной нравственной тьме, - люди с земными и чувственными устремлениями. Он ни разу не сделал ничего, что бы доставило удовольствие лишь Ему Самому. Во всех Своих деяниях Он повиновался только воле Отца и служил только славе Отца. Не Его глубокая взволнованная любовь привела Его в Вифанию; но и никакой страх за Свою жизнь не смог бы удержать Его от прихода туда. Во всем, что Он делал, и во всем, чего не совершал, Он руководствовался славой Бога.

Бесценный Спаситель! Научи нас ходить по Твоим Божественным следам! Дай нам побольше испить из источника Твоего Духа! Это именно то, в чем мы поистине нуждаемся. Как это ни печально, мы стремимся к удовлетворению своих эгоистических потребностей и желаний даже тогда, когда, якобы поступаем правильно и как бы заняты трудом во славу Господа. Мы устремляемся то туда, то сюда, делаем то одно, то другое, ездим, проповедуем и пишем; и при всем этом, возможно, доставляем удовольствие только самим себе; на самом же деле, и не стремимся творить волю Бога и укреплять Его славу. Давайте же более глубоко изучать все, что касается нашего Божественного Христа, давшего нам великий пример. Пусть Он всегда остаётся в наших сердцах как Тот, к Которому нам предназначено обращаться за утешением! Спасибо Тебе, Господи, за сладостную и утешительную уверенность в том, что мы будем подобны Ему, и за то, что увидим Его таким, каков Он есть. Ещё немного - и мы навсегда покончим со всем, что сдерживает наше развитие и нарушает наше общение. А до той поры пусть же творит в наших сердцах благословенный Дух и пусть так сохраняет влияние Христа на нас, так питает нас верой в Его бесценность, чтобы наши жизненные пути были живым воплощением Его Самого и чтобы мы могли принести больше плодов праведности, которая, по примеру Иисуса Христа должна служить прославлению и восхвалению Бога.

III

А сейчас мы можем уделить несколько минут рассмотрению чрезвычайно интересной темы - темы сострадания Христа Своему народу, так трогательно проявившегося в Его отношении к любимой Им семье из Вифании. Он позволил её членам пройти через страдание, окунуться в омут горя и подвергнуться тяжкому испытанию, "дабы испытанная вера ваша оказалась драгоценнее гибнущего, хотя и огнём испытываемого золота, к похвале и чести и славе в явление Иисуса Христа". С точки зрения обыкновенного человека, могло бы показаться, что все надежды сестёр рухнули и все лучи света погасли на горизонте. Лазарь умер и погребён. Все кончено. И все же Господь сказал: "Эта болезнь не к смерти". Как же так? Что Он имел в виду?

Так может спрашивать человеческая природа; но мы не должны прислушиваться к её голосу, который непременно приведёт нас в места, покрытые тенью смерти. Нам следует слушать голос Иисуса; мы должны внимать Его живым, утешающим, ободряющим и вдохновляющим словам. Таким способом мы сможем превознести и прославить Бога не только у постели больного, но и в темнице смерти, у самой могилы. Смерть - не смерть, если рядом Христос. Сама могила - это просто место, освещаемое мощными лучами славы Бога. Когда исчезает все чисто человеческое, тогда только можно увидеть лучи Божественной славы во всем их блеске.

Душа должна постичь и всегда удерживать в себе эту чрезвычайно важную мысль. Понять её до конца поможет только вера. Все мы с такой ужасающей лёгкостью полагаемся на опору, предоставляемую творением; припадаем к скудным источникам, исходящим от творений; верим в мышцу плотскую, дающую помощь; приближаемся ко всему, что видим; успокаиваемся на всем, что осязаемо и материально. "Видимое и временное" часто впечатляет нас больше, чем "невидимое и вечное". Вот поэтому наш всегда верный Господь считает нужным и правильным смести людские опоры и осушить людские источники, чтобы мы могли опереться на Него, незыблемую скалу нашего спасения и найти все наши источники в Нем, живом и неиссякаемом кладезе всего благословения. Он ревнует о нашей любви и вере, и поэтому убирает все, что может отдалить наши сердца от Него. Он знает, что для полного благословения наших душ нужно целиком положиться на Него, и поэтому Он стремится очистить наши сердца от любого ненавистного Ему кумира.

Разве не должны мы восхвалять Его за все это? Да, поистине так; и, кроме того, мы должны приветствовать любое Его средство, используемое Им для достижения Своей мудрой и благодатной цели, даже тогда, когда, внимая голосу своей природы, мы считаем это средство суровым и жестоким. И Он может часто повторять нам слова, которые сказал Петру: "что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после".

Да, дорогой читатель, вскоре мы узнаем и оценим по достоинству все Его деяния. Мы оглянемся назад и посмотрим на весь ход событий, начиная со света Его благословенного присутствия, и тогда увидим и поймём, что "самый тяжкий удар Его руки - это самое сильное выражение Его любви во всякое время".

Марфа и Мария могли бы теряться в догадках, почему смерти было позволено войти в их жилище. Ведь они каждый день, каждый час и каждую минуту ждали прихода своего возлюбленного Друга; а Он медлил, и пришла смерть, и все, казалось, было кончено.

Почему же это произошло? Пусть ответит Он Сам. "Сказав это, говорит им потом: Лазарь, друг наш, уснул". Какая трогательная любовь! Какая благодатная близость! Какая нежная связь Христа с семьёй из Вифании, с одной стороны, и с учениками - с другой! "Лазарь, друг наш, уснул". Это и был безмятежный сон. Смерть - не смерть перед лицом Христа. Могила - просто опочивальня. "Но Я иду разбудить его". Он не произнёс бы эти слова, если Лазаря нужно было поднять с одра болезни. "Бог в беде не оставит", и мы без труда видим, что могила предоставила Богу гораздо большую возможность, чем одр болезни.

Именно по этой причине Иисус и медлил с приходом к Своим возлюбленным друзьям. Он ждал подходящего момента, и этот момент настал, когда Лазарь уже пролежал в гробу четыре дня, когда все надежды людей растаяли, когда все их действия потеряли силу и ценность. "Я иду" - не для того, чтобы поднять его с одра болезни, а чтобы "разбудить его". Место действий было очищено от проявлений творения, и слава Бога могла теперь сиять во всем её великолепии. И разве это не благо, когда нет влияния со стороны творения? Разве это не милосердие (не замаскированное, а ясное, несомненное, очевидное), когда устранены все опоры, предоставляемые людьми? Вера отвечает горячо и непоколебимо: "Да!", человеческая же природа говорит: "Нет!". Жалкое сердце жаждет опоры, предоставляемой творением, и просит чего-либо такого, что видят глаза. Но вера - этот самый важный, самый бесценный, божественно утончённый принцип - считает своим истинным назначением помощь тем, кто её призывает для того, чтобы полностью и без тени сомнения опереться на живого Бога.

Но вера должна быть истинной. Бесполезно говорить о вере, если сердцу чужда её сила. Пустые заявления абсолютно ничего не значат. Бог пользуется нравственными истинами. "Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру?" Он не сказал: "Что пользы, если кто имеет веру?" Будь благословен, Господь, те, кто имеет её через благодать, знают, что польза от неё огромная во всех отношениях. Благодаря вере грешник получает живое общение с Богом, благодаря вере он оправдан и живёт для Него. Вера прославляет Бога так, как ничто другое. Она возвышает сердце над унылым влиянием всего видимого и временного. Она умиротворяет душу самым благословенным образом. Сердце становится больше благодаря тому, что она выводит нас из узкого круга личных интересов, симпатий, забот и тревог, и трепетно соединяет нас с вечным, неисчерпаемым источником божества. Она действует, руководствуясь любовью, и с благодатной энергией приближает нас к каждому нуждающемуся, но в особенности к братьям по вере.

Только вера может следовать по пути, которым идёт Иисус. Обыкновенному человеку эта дорога кажется ужасной. Она неровна, темна и пустынна. Даже те, кто окружал нашего благословенного Господа в эпизоде со смертью Лазаря, были, казалось, абсолютно не способны постичь Его мысли или мудро последовать по Его стопам. Когда Он сказал: "Пойдём опять в Иудею", они подумали только о том, что Иудеи могли побить Его камнями. Когда Он сказал: "Я иду разбудить его", они ответили: "Если уснул, то выздоровеет". Когда Он говорил о смерти, они подумали, что Он говорил о сне обыкновенном. Когда Он сказал им прямо: "Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали", тогда жалкая неверующая природа устами Фомы Близнеца сказала: "Пойдём и мы умрём с ним".

Словом, мы видим полную неспособность понять смысл происходящего так, как его следовало понимать с точки зрения Бога. Природа не видит ничего, кроме смерти и тьмы, там, где вера купается в лучах Божественного присутствия. "Пойдём и мы умрём с ним". Увы, увы! Неужели это все, что мог сказать ученик? Насколько же нелепы выводы, основанные на безверии! Давайте пойдём с Князем Жизни, чтобы... "умереть с ним"! Какая слепота, даже несмотря на близость к Господу! Не следовало ли Фоме сказать: "Пойдём, чтобы узнать Его славу, чтобы увидеть Его чудесные деяния в самом царстве тени и смерти, чтобы разделить Его триумф, чтобы у врат гробницы восклицать "Аллилуйя!" Его бессмертному имени"?

IV

Мы уже рассмотрели три основные темы, представленные в главе 11 Евангелия от Иоанна, а именно, во-первых, путь нашего Господа с Отцом, во-вторых, Его глубокое сострадание к нам, и в-третьих, Его благодать, выражающуюся в тесном соединении с нами. Он всегда ходил с Богом, не прерывая с Ним спокойного общения. Он безоговорочно повиновался воле Бога и во всем служил только Его славе. Воля Бога была светом, при котором совершенный Труженик выполнял Свою работу. У Него был единственный побудительный мотив к действию - воля Бога, единственная цель - слава Бога. Он сошёл с небес, чтобы творить волю не Свою, но Отца Своего, в Котором Он навеки обрёл "пищу и воду”.

Но Его великое любящее сердце переполнялось безграничным состраданием к людскому горю. Это самым трогательным образом подтверждается описанием эпизода, когда Он вместе со скорбящими сёстрами шёл к гробнице их брата. Если в час испытания в их сердцах, истомившихся от ожидания Своего Господа, и могли возникнуть какие-либо сомнения, то все они были успокоены и, можно сказать, полностью устранены проявлением Его глубокой и нежной любви во время Его приближения к месту, в котором вскоре должны были засиять лучи Божественной славы, осветившие это сумрачное царство смерти.

Мы не будем останавливаться сейчас на интересной беседе между обеими сёстрами и их возлюбленным Господом - на беседе, чрезвычайно поучительной для нас и необычайно ярко показывающей совершенство Его общения с людьми, независимо от степени их развития и уровня общения с Богом. Мы сразу же перейдём к вдохновенному 33 стиху из нашей главы. "Иисус, когда увидел её плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Иисус прослезился".

Какое чудо! Сын Бога скорбит и плачет. Давайте никогда не забывать об этом. Хотя Он Бог над всем, благословенным вовеки; хотя Он воскресение и жизнь, воскреситель мёртвых и победитель гроба; хотя Он готовился вырвать тело Своего друга из когтей врага - и вскоре Он поступит так со всеми, кто принадлежит Ему, - хотя Он полностью разделяет человеческое горе, понимая все ужасные последствия греха, всю никчёмность и мерзость запустения этого греховного мира, Он скорбел и плакал! И эти слезы и стенания исторгались из глубин совершенного человеческого сердца - сердца такого чувствительного (согласно воле Бога), какое только и может сочувствовать человеческому горю и нужде во всех их проявлениях. И хотя Он в Своей Божественной сущности был абсолютно свободен от греха и его последствий, и вследствие того, что был абсолютно свободен, - Он в Своей совершенной благодати смог разделить людское горе и сделать его Своим так, как мог только Он.

"Иисус прослезился"! Как это чудодейственно и значительно! Он плакал не за Себя, Он плакал за других. Он плакал вместе с ними. Мария плакала. Иудеи плакали. Все это можно понять и усвоить. Но то, что Иисус прослезился, - это тайна, которую мы не в силах постичь. Из Божественного сострадания Он лил Свои слезы через глаза человеческого существа, оплакивая мерзость запустения в этом мире, вызванную грехом, оплакивая тех, чьи сердца раздавила безжалостная рука смерти.

Пусть все, объятые горем, помнят об этом. Иисус вчера и сегодня и во веки - Тот же. Меняются обстоятельства вокруг Него, но не Его сердце. Его состояние - иное, но не Его сострадание. "Ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушён во всем, кроме греха". На престоле Величия небес - совершенное человеческое сердце, и это сердце сочувствует нам во всех наших скорбях, во всех наших немощах и во всех наших затруднениях и тревогах. Все это Он полностью разделяет с нами. Да, Он отдаёт Себя каждому возлюбленному Своему слуге на земле так, как будто он - единственный предмет Его забот.

Как сладостно и утешительно думать об этом! Ради того, чтобы почувствовать бесценное сострадание Христа, стоит испытать горе. Сестры из Вифании сказали: "Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой". Но если бы их брат не умер, они бы не увидели, что Иисус прослезился, и не услышали бы, как Он горько скорбит и сострадает их горю. И кто не согласится с тем, что лучше чувствовать сострадание Его сердца нашему горю, чем мощь Его десницы, удерживающую нас в этом горе или вызволяющую из него? И не лучше ли, возвышеннее и благословеннее быть брошенными в раскалённую огнём печь и ходить там с Сыном Бога, как это было с тремя свидетелями в Дан. 3, чем избежать этой печи силою Его десницы? Несомненно, это так.

И так бывает всегда. Мы постоянно должны помнить, что ещё не настал день проявления силы Христа. Но вскоре Он примет на Себя великую власть и будет править. И тогда все наши страдания, горести и скорби навсегда закончатся. Ночь рыданий сменится утром радости - безоблачным утром, после которого никогда не наступит вечер. А пока мы живём во время долготерпения Христова, во время Его бесценного сострадания; и ощущение этого, по благодати Бога, должно укрепить наше сердце, когда мы проходим через глубокие воды страданий.

А страдания существуют. Есть испытания, беды, горести и трудности. И наш Господь подразумевает, что мы должны прочувствовать их. На наших страданиях лежит Его десница для нашего истинного блага и для Его немеркнущей славы. Поэтому привилегией для нас является возможность сказать: "Но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам".

Хвала Господу за все это! Но было бы неразумно отрицать существование всевозможных бед, несчастий и тревог. И волею Бога мы никогда не станем нечувствительными к ним. Нечувствительность к страданиям - глупость, прославление через них - вера. Ощущение сострадания Христова, понимание цели Бога во всех наших невзгодах даст нам способность радоваться им; но отрицание страданий и необходимости переживаний - это просто абсурд. Богу и не нужно, чтобы мы были стоиками; Он вводит нас в трудное положение, чтобы оказаться в нем вместе с нами, а когда Его цель достигнута, Он вызволяет нас из беды к нашей радости и к Его вечному восхвалению.

"Господь сказал мне: "довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи". И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова. Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа: ибо, когда я немощен, тогда я силён. Вначале Павел стремился избавиться от жала в плоти своей, каким бы оно ни было. Он трижды молил Господа о том, чтобы Он удалил это жало от него. Но жало в плоти лучше, чем гордыня в сердце. Ведь гораздо лучше страдать, чем превозноситься, гораздо лучше чувствовать в своём горе сострадание Христово, чем силу Его десницы, вызволяющей нас из беды.

V

Чрезвычайно трогательны эти два проявления скорби нашего Господа на Его пути к гробу Своего друга. Первый порыв скорби был вызван видом плачущих, убитых горем людей вокруг Него. "Иисус, когда увидел её плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился".

Насколько ценна эта мысль для разбитого, изнывающего от горя сердца! Вид людских слез вызвал скорбь любящего, сострадающего сердца Сына Бога. Пусть все скорбящие помнят об этом. Иисус не упрекал Марию за её рыдания. Он же поддерживал её в горе. Он не говорил ей, что она должна быть выше всего этого. О нет, это было бы не похоже на Него. Так могли говорить какие-нибудь бессердечные люди; у Него же на этот счёт было иное мнение. Он, хотя и Сын Бога, был истинным человеком, и значит, чувства Его были такими, какие и должны быть у человека, а Он прекрасно знал, что чувствует человек, проходящий через мрачную долину слез. Некоторые из нас пространно и неопределённо говорят о том, что они стоят выше природы, что они не страдают от разрыва нежных уз и о многом ещё в том же духе. Но это неумно. В этом случае мы не разделяем сердечные чувства этого Человека, Иисуса Христа. Одно дело - в бессердечном легкомыслии выдвигать свои туманные теории, и совершенно другое - переносить несчастье и одиночество, и испытывать сердце волей Бога. Обычно те из нас, кто громче всех выступает против природы, ведут себя как прочие обыкновенные люди, когда сталкиваются с телесными недугами, сердечными бедами, унынием духа или денежными затруднениями. Главная цель заключается в том, чтобы быть самим собой и пройти через суровую реальность земной жизни с сердцем, полностью повинующимся Богу. Тщательно выстроенные, продуманные до тонкостей теории рассыплются, как карточный домик, при их испытании настоящими невзгодами, бедами и несчастьями; и ничто не может быть абсурднее разговоров с людьми, в груди которых бьётся человеческое сердце, о нечувствительности к горю. Бог подразумевает в нас страдание, и - о бесценная, утешительная и умиротворяющая мысль! - Иисус страдает вместе с нами.

Пусть все сыны и дщери скорби помнят об этом, чтобы получить утешение для своего скорбящего сердца. "Бог утешает смиренных".

Если бы мы никогда не были подавлены, мы никогда не познали бы Его бесценного служения. Стоик не нуждается в утешении Бога. Поистине, стоит иметь разбитое сердце, чтобы его мог возродить наш самый милосердный Первосвященник.

"Иисус восскорбел", "Иисус прослезился". Какая сила, какая Божественная сладость заключена в этих словах! Какая зияющая пустота появилась бы в Писании, если вырвать из него эти слова! Без сомнения, мы не могли бы обойтись без них ни минуты, поэтому наш возлюбленный Бог Духом Своим начертал эти невыразимо прекрасные слова для утешения и умиротворения всех, кто призван блуждать в темнице горя или стоять у могилы друга.

Но был ещё и второй порыв скорби, исторгнутый из сердца нашего благословенного Господа. Некоторые из Иудеев при виде Его скорби и слез не могли удержаться от возгласа: "Смотри, как Он любил его!" Но увы, другие же в этом достоверном свидетельстве Его истинного сострадания лишь увидели возможность для выражения своего бессердечного скептицизма, хотя, впрочем, скептицизм всегда бессердечен. "А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?"

Вот здесь и проявляется вся скудость невежественных суждений человеческого сердца. Как же плохо эти скептики понимали Личность и стезю Сына Бога! И как они могли оценить мотивы, которыми Он руководствовался в том, что делал и от чего воздерживался? Он отверз очи слепому, чтобы "на нем явились дела Божии".

И Он не предотвратил смерть Лазаря, чтобы при этом мог прославиться Бог.

Но что они знали обо всем этом! Абсолютно ничего. Благословенный Иисус вознёсся на высоты, не досягаемые для набожных ханжей и резонёрствующих скептиков, живущих в этом мире. "И мир Его не познал".

Бог же понимал и оценивал Христа по достоинству. И этого было достаточно. А что могли думать люди о Том, Который всегда находился в нерушимом общении с Отцом? Да они абсолютно неспособны были составить сколько-нибудь правильное суждение о Нем или о Его путях. Они делали свои выводы в кромешной нравственной тьме, в которой и пребывали.

Поэтому их выводы мертвы. Человеческие рассуждения начинаются, продолжаются и заканчиваются в потёмках. Человек рассуждает о Боге, о Христе, о Писании, о небесах, об аде, о вечности и обо всех подобных вещах. Но все его умозаключения абсолютно ничего не стоят. Люди так же неспособны понять и оценить написанное Слово сейчас, как не в состоянии были понять и оценить живое Слово тогда, когда Он был среди них. Оба Слова, несомненно, должны быть вместе. Поскольку и живое, и написанное Слово едины, поэтому, чтобы узнать одно, необходимо знать и другое; но естественный, необновленный, необращенный человек не знает ни то, ни другое. Он совершенно слеп, он в кромешной тьме, он мёртв. И когда он, не имея опоры в истине, начинает проповедовать Слово Бога - он "дважды умерший": в природе и в религии. Ибо чего стоят его мысли, рассуждения и выводы? Они безосновательны, ложны и губительны.

Нет также абсолютно никакой нужды в спорах с необращенными людьми. Это только приведёт их к обманчивой мысли о том, что они умеют спорить. Лучше всего торжественно обращаться к их собственному нравственному состоянию пред Богом.

Мы не видим, чтобы наш Господь замечал рассуждения неверующих сердец, окружающих Его. Он лишь скорбит и продолжает Свой путь. "Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней".

Этот второй прилив скорби производит чрезвычайно глубокое впечатление. Первый раз Он восскорбел из сострадания к плачущим вокруг Него. Во второй раз - из-за жестокого и тёмного безверия людских сердец, сердец Израильтян, в частности. Однако необходимо отметить особым образом, что Он не пытался объяснить, почему Он не предотвратил смерть Своего друга, хотя и отверз глаза слепому.

Благословенный, совершенный Слуга! Не Его делом было объяснять и извиняться. Он должен был действовать, исходя из Божественных намерений, и укреплять Божественную славу. Он должен был творить волю Отца, а не объяснять Свои деяния тем, кто, вероятно, и не понял бы этих объяснений.

Это важный вопрос для всех нас. Некоторые из нас тратят массу времени, обсуждая, защищая и объясняя вещи, совершенно людям непонятные. В действительности же, мы тем самым наносим им вред. Гораздо лучше, сохраняя святое спокойствие духа, прямоту взгляда и решительность в осуществлении цели, следовать по пути своего долга. Именно это мы и должны делать, а не объяснять и защищаться, что в лучшем случае было бы напрасным трудом для каждого.

Но давайте обратимся к эпизоду, в котором все стояли у гроба Лазаря, и мы увидим, с каким всепрощающим милосердием наш обожаемый Господь и Учитель пытается, насколько это возможно, соединить Своих слуг с Собой через Свой труд; хотя и здесь, как это ни печально, на Него обрушивается тёмное безверие человеческого сердца. "Иисус говорит: отнимите камень". Это они могли сделать, поэтому Он в Своём милосердии и попросил их об этом. Пока они были способны только на это. Но тут вторгается безверие и своей чёрной тенью застилает сердце. "Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе".

Но что из того? Разве мог унизительный процесс разложения, даже закончившийся, хоть на минуту остановить на Своём пути Того, Кто есть воскресение и жизнь? Нет, это невозможно! Впусти Его - и все станет понятным и простым; оставь Его за пределами своей души - и все будет мрак и никчёмность. Стоит только услышать голос Сына Бога - и смерть и тлен исчезнут, как ночная тьма под лучами восходящего солнца. "Говорю вам тайну: не все мы умрём, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе. Ибо вострубит, и мёртвые воскреснут нетленными, а мы изменимся; ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие. Когда же тленное сие облечётся в нетление и смертное сие облечётся в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою. Смерть! где твоё жало? ад! где твоя победа? Жало же смерти - грех; а сила греха - закон. Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!"

Как это величественно! Что значат смерть, могила и тлен пред такой силой? Стоит ли как о несчастье говорить о том, что кто-то уже четыре дня как мёртв! Ведь миллионы, прах которых покоится в земле уже тысячи лет, нетленными возродятся к жизни и вечной славе при звуке голоса Того, к Которому Марфа осмелилась обратить свои маловерные и неразумные слова.

VI

Ответ нашего Господа Марфе - это одно из самых благословенных высказываний, которые когда-либо слышало человеческое ухо. "Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?" Какая живая глубина, какая Божественная сила, какая свежесть и утешение заключены в этих словах! Они представляют собой самую суть и основу, самый главный принцип Божественной жизни. Только глазами, сияющими верой, можно увидеть славу Бога. Безверие же видит только трудности, тьму и смерть. Взгляд веры охватывает пространство, которое и выше, и шире всего этого, и поэтому вера всегда наслаждается благословенными лучами Божественной славы. Несчастная Марфа не видела ничего, кроме разлагающегося человеческого тела, просто потому, что она была подавлена мрачным и угнетающим неверием. Если бы ею владела безыскусная вера, она бы шла к могиле вместе с Тем, Который есть воскресение и жизнь, в полной уверенности, что вместо смерти и тлена она увидит там славу Бога.

Читатель, душа непременно должна усвоить этот основополагающий принцип. Человеческий язык просто не в силах выразить всю его ценность и важность. Вера никогда не взирает на трудности, за исключением того, конечно, когда она нуждается в них для своего укрепления. Она смотрит не на то, что видно, а на то, что не видно. Она выживает, поскольку видит Того, Который незрим. Она удерживает в себе живого Бога. Она опирается на Его десницу; она пользуется Его силой; она приближается к Его неисчерпаемой сокровищнице; она ходит в сиянии Его благословенного Лика и видит Его славу, освещающую самые мрачные события человеческой жизни.

Богодухновенное Писание изобилует поразительными иллюстрациями контраста между верой и безверием. Давайте обратимся к одной из них. Взгляни, например, на Халева и Иисуса Навина и обрати внимание на их отличие от своих маловерных братьев (Числ. 13). Братья видели только трудности, стоящие на их пути. "Но народ, живущий на земле той, силён (не сильнее, конечно, Господа), и города укреплённые, весьма большие (не больше живого Бога), и сынов Енаковых мы видели там". Совершенно очевидно, что они не видели славы Бога; они видели все, что угодно, только не её. Ими всецело владело безверие, и поэтому они только "распускали худую молву о земле, которую они осматривали, между сынами Израилевыми, говоря: земля, которую проходили мы для осмотра, есть земля, поедающая живущих на ней, и весь народ, который видели мы среди её, люди великорослые (они не видели ни одного человека обыкновенного роста: они смотрели через увеличительное стекло безверия); там видели мы и исполинов" (о, несомненно!), сынов Енаковых, от исполинского рода". Что можно к этому добавить? Ах, Бог был сокрыт от них; они не видели Его совсем, хотя и пользовались увеличительными стёклами. Единственное, что они могли видеть, - это ужасных исполинов и высокие стены: "И мы были в глазах наших пред ними, как саранча, такими же были мы и в глазах их".

А что же Господь? Увы, Он был оставлен! Бог никогда не входит в расчёты безверия. Оно может вести бесконечный счёт трудностям, препятствиям и враждебным влияниям; но, что касается живого Бога, - оно Его не видит. Есть в высказываниях, исходящих от безверия, какое-то удручающее постоянство, слышим ли мы их в пустыне Кадес или, спустя четырнадцать столетий, у гроба Лазаря. Безверие всегда и везде одинаково; оно начинается, продолжается и заканчивается в условиях, абсолютно исключающих живого и истинного Бога. И ничто не предотвратит падения тёмных теней на путь того, кто прислушивается к голосу безверия.

Но насколько же отличен от языка безверия язык веры! Прислушайся к тому, что говорили Иисус Навин и Халев, пытаясь преодолеть поднимающуюся волну безверия. "И Иисус, сын Навин, и Халев, сын Иефонниин, из осматривавших землю, разодрали одежды свои и сказали всему обществу сынов Израилевых: земля, которую мы проходили для осмотра, очень, очень хороша; если Господь милостив к нам (в этом заключён секрет), то введёт нас в землю сию, ...в которой течёт молоко и мёд; только против Господа не восставайте и не бойтесь народа земли сей; ибо он достанется нам на съедение (вера, действительно, питается трудностями, ужасающими безверие): защиты у них не стало, а с нами Господь, не бойтесь их".

Славные слова! Переписывать их - бальзам для сердца. "Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?"

И так бывает всегда. Если в высказываниях, основанных на безверии, есть удручающее постоянство, то в словах, исходящих от веры, мы слышим постоянство торжествующее, когда бы мы ни внимали им. Халев и Иисус Навин видели славу Бога, а в свете этой славы что были исполины и высокие стены? Ничто! Они давали только пищу для веры. Вера превозносит Бога, а Он рассеивает все трудности. Какие стены и какие исполины могут устоять пред всемогущим Богом?

Таково безыскусное, но убедительное рассуждение веры. Она приводит свои доводы и делает выводы в благословенном свете Божественного присутствия. Она видит славу Бога. Её взгляд простирается далеко за пределы тяжёлых туч, временами закрывающих горизонт; и она находит в Боге верный и неисчерпаемый источник своей силы. Бесценная вера! Только она одна во всем мире по-настоящему прославляет Бога, и только в ней одной сердце христианина обретает просветление и счастье.

Давайте рассмотрим другой пример. Откроем главу 17 1-й Книги Царей и сравним вдову из Сарепты с Илией Фесвитянином. Что отличает их друг от друга? Только то, что всегда отличает веру от безверия. Прислушайся вновь к словам последнего. "Она сказала: жив Господь Бог твой! у меня ничего нет печёного, а только есть горсть муки в кадке и немного масла в кувшине; и вот, я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрём".

Поистине мрачная картина. Пустая кадка, порожний кувшин и смерть! Было ли это концом всему? Для слепого безверия - да, было. Здесь опять вспоминается история с исполинами и высокими стенами. Бог сокрыт, хотя она и говорит: "Жив Господь, Бог твой". На самом деле она не была пред Его лицом и утратила ощущение Его всемогущей способности удовлетворять её нужды и нужды её дома. Окружающими и обстоятельствами Бог исключался из поля её зрения. Она смотрела на предметы видимые, а не на вещи невидимые. Она не видела Его, незримого; она не воспринимала ничего, кроме голода и смерти. Как десять маловерных соглядатаев не увидели ничего, кроме трудностей, как Марфа не замечала ничего, кроме могилы и последствий её унизительного для тела воздействия, - так и несчастная вдова не увидела ничего, кроме смерти и голода.

Но не это видит верующий. Взгляд его выходит за пределы кадки и кувшина. У него нет мыслей о голодной смерти. Разум его покоится на слове Господнем. Оно - его драгоценный источник. Бог сказал: "Я повелел там женщине вдове кормить тебя". И этого было вполне достаточно для него. Он знал, что Бог может умножить количество муки и масла, чтобы прокормить и его, и её. Подобно Халеву и Иисусу Навину, он призвал к себе Бога и нашёл в нем счастливое разрешение всех трудностей. Они видели Бога далеко за пределами стен и исполинов. Они полагались на Его вечное слово. Он обещал привести Свой народ в эту землю, поэтому Он непременно сдержит Своё слово, хотя на этой земле и не было ничего, кроме стен и исполинов от Дана до Вирсавия.

Так же было и с Илией Фесвитянином. За пределами кадки и кувшина он увидел живого и всемогущего Бога. Он положился на Его слово, которое навеки начертано на небесах и которое никогда не подведёт верующее сердце. Благодаря этому слову он воспрял духом и с его же помощью пытался утешить вдову. "И сказал ей Илия: не бойся (бесценные, волнующие душу слова веры!), пойди, сделай, что ты сказала... Ибо так говорит Господь Бог Израилев: мука в кадке не истощится, и масло в кувшине не убудет до того дня, когда Господь даст дождь на землю".

В этом заключена твёрдая основа, на которую и опирался Божий человек, когда осмелился обратить слова ободрения к бедной, упавшей духом вдове из Сарепты. Когда он говорил с ней, его слова шли не от легкомыслия и слепого безрассудства, свойственных природе. Он и не отрицал, что кадка и кувшин почти пусты, как утверждала эта женщина. Это не утешило бы её, тем более, она слишком хорошо знала, как обстоят дела. Но он призвал живого Бога и Его исполненное верой Слово к её страждущему сердцу; и поэтому он мог сказать: "Не бойся". Он стремился подвести её душу к тому истинно покойному месту, в котором пребывал он сам, а именно к слову живого Бога - благословенному, надёжному, Божественному месту, дарующему покой каждой мятущейся душе!

Так же было с Халевом и Иисусом Навином. Они не отрицали того, что на той земле были исполины и высокие стены: они призвали Бога и попытались сделать так, чтобы сердца их павших духом братьев смотрели на ужасающие трудности через Него. Именно к этому и стремится всегда вера, прославляя тем самым Бога и поддерживая мир в душе, не взирая ни на какие трудности. Было бы неразумно отрицать наличие препятствий и враждебных влияний на чьём-либо пути, и поэтому существует определённый стиль разговора о таких вещах, который на самом деле никак не может способствовать утешению и поддержке бедного, скорбящего сердца. Вера же с великой точностью взвешивает все трудности и испытания и, зная, что сила Бога перевешивает чашу весов, в святом спокойствии полагается на Его слово, на Его глубокую мудрость и непреходящую любовь.

Читатель, безусловно, может вспомнить множество других примеров, когда души слуг Господних оказывались в бедственном положении, поскольку они смотрели на обстоятельства, вместо того, чтобы взирать на Бога. В мрачную минуту Давид мог сказать: "Однажды я погибну от руки Саула". Какая печальная ошибка! - ошибка безверия. Что ему следовало говорить? Отрицать очевидный факт, что безжалостная рука Саула была направлена против него? Разумеется, нет. Какое утешение он получил бы от этих слов, тем более, что он прекрасно знал, что это действительно было так. Но ему надлежало помнить, что с ним была десница Бога и что эта десница сильнее десятка тысяч Саулов.

Так было и с Иаковом в час охватившей его тьмы и уныния. Он говорил: "Все против меня". Что ему следовало добавить? "Но Бог за меня". У веры, как и у безверия, иногда появляются свои "но" и "если"; однако все они просветлённые, поскольку выражают переход души (причём, быстрый переход) от трудностей к Самому Богу. "Но Бог, будучи щедр", и так далее. И вновь: "Если Бог за нас, то кто против нас?" Так всегда рассуждает вера. Она начинается с Бога, она учит душу смотреть через Него на её окружение и она приносит в сердце покой, который пронизывает понимание мира, - покой, который ничто не способно нарушить.

Но перед тем, как завершить нашу статью, мы должны ненадолго вернуться к гробу Лазаря. Беглый взгляд, которым мы охватили Священное Писание, поможет нам более глубоко понять значение бесценных слов, сказанных нашим Господом Марфе: "Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?" Люди скажут нам, что видеть - значит верить; мы же говорим: верить - значит видеть. Да, читатель, придерживайся этой великой истины. Она проведёт тебя через все мрачные и трудные испытания этого угрюмого и тягостного мира и поднимет тебя выше их. "Имей веру в Бога" - это основной источник Божественной жизни. "А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня".

Вера знает и убеждена в том, что для Бога нет ничего слишком тяжкого, слишком большого и слишком малого. Она может полагаться на Него во всем. Она купается в лучах Его присутствия и ликует при проявлениях Его доброты, верности и силы. Она наслаждается, созерцая сферы, очищенные от творения для того, чтобы слава Бога могла воссиять во всем своём великолепии. Она отворачивается от потоков, исходящих от тварей, и опоры, предоставляемой ими, и черпает свои силы из одного только живого и истинного источника - Бога.

Ты только посмотри, как Божественная слава проявляется у гроба Лазаря, даже несмотря на маловерные слова Марфы, подсказанные её сердцем, ибо Бог, будь благословенно Его имя, упивается минутами, когда Он может отбросить наши страхи и ответить на нашу веру. "Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвёл очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идёт".

Великолепная картина, показывающая нашего Иисуса через воскрешение умершего как Сына Бога, наделённого властью! Благодатная картина, в которой Сын Бога снисходит до того, что просит человека отнять камень и снять погребальные пелены. Как милостиво с Его стороны дать нам возможность сослужить Ему любую, даже самую маленькую, службу! Пусть же всегда радостью будет для нас наша готовность - святая готовность - сослужить Богу службу, дабы Он во всем мог прославиться!