Изгнанники

20

Седрик не спешил подниматься из-за стола. Он не торопясь выпил вино и доел все, что оставалось на тарелке, и только потом встал и прошел в кабинет, к переговорному устройству.

Была надежда, что сегодняшний день сложится удачнее и прежде, чем убить Орриса, оверлорду удастся побольше вызнать о том, что ему и другим магам известно об Операции. Ну что ж, иногда не все складывается так, как задумано. Это не меняет главного — колдуна надо уничтожить. И чем быстрее, тем лучше.

Он включил экран и набрал код, предназначенный для подобных случаев. Через несколько мгновений перед ним возникло знакомое худое лицо.

— Да, оверлорд. Чем могу служить?

— Пора, Лезвие, — ответил Седрик. — Хочу покончить с этим быстро и без шума.

— Само собой, оверлорд. Как и договаривались — двоих?

Седрик минутку подумал, потирая холеной изящной рукой высокий лоб.

— Нет,— решил он.— Прибавим еще и третьего. Женщину.

Лезвие кивнул:

— Нет вопросов. Одним больше, одним меньше.

— Точно.

— А как зовут женщину?

Седрик вздохнул. Конечно, с его стороны это опрометчиво и Операцию придется отложить на месяцы. Но после того, что он видел сегодня, выбирать не приходится. — Мелиор И Лакин.

Человек на экране изумленно вытаращился:

— Такой третий дорого станет!

— Вот это меня не волнует, — усмехнулся Седрик. — Я хочу знать, что все трое мертвы.

Убийца цинично усмехнулся:

— Да, оверлорд.

— Не забудь, — добавил Седрик. — Возьми вдвое больше людей, чем обычно. Колдун опасен.

— Известное дело, — отмахнулся Лезвие. — Откровенно говоря, не понимаю, зачем мне восемь молодцов на одного колдуна, но раз там будет Мелиор, так и быть, возьму.

— Хорошо. Сообщишь, когда все исполнишь. — Седрик нажал красную кнопку, и худощавое лицо исчезло. Надо сделать еще один звонок. Щелкнув по клавише, Седрик пробежался по списку кодов всех изгоев своего доминиона. Вскоре он нашел и набрал нужный.

Экран долго безответно пищал. Седрик тихо выругался и собрался выключить прибор, но тут на экране появилось грубоватая физиономия. Тяжелый квадратный подбородок покрыт щетиной, и странно смотрится на этом лице прямой, аристократический нос. Темные, встрепанные волосы падают на глаза и плечи. Изгой был гол по пояс, и Седрик сообразил, что он, должно быть, беззаботно развлекался с вестрой.

— Оверлорд! — растерянно вскрикнул изгой, увидев лицо Седрика. — Простите! Я… Чем могу служить?

Несмотря на мрачные размышления по поводу задуманного, Седрик ухмыльнулся:

— Добрый вечер, Доб. Кажется, я не вовремя?

Парень беспокойно глянул через плечо.

— Нет, оверлорд, — повернувшись к экрану и выму-ченно улыбнувшись, ответил он. — Конечно нет.

— Ну и прекрасно. Мне надо с тобой кое-что обсудить.

Она тщетно пыталась унять дрожь, покинув комнаты Седрика. Даже идти ей было трудно. Миновав контрольную кабину, она увидела встревоженного Хранителя, сразу же поспешившего ей навстречу. Мелиор махнула трясущейся рукой, чтобы показать, что все в порядке.

— Ну, как там? — с какой-то безнадежностью спросил он.

— Хорошо,— выдавила она из себя. — Все хорошо. — И отвернулась. Затягивать разговор не хотелось.

— Но чародей! — волновался Гвилим. — Он же остался там! Совсем один!

— С ним ничего не случится! — отрезала она.

Гвилим растерянно поглядел на нее и, покраснев, пошел прочь.

Мелиор вздохнула. Зря она так. Надо бы догнать и извиниться, но она не сдвинулась с места Да и что она ему скажет? Имела ли она право обнадеживать его? Она сама вовсе не была уверена, что с чародеем ничего не случится. Даже наоборот, считала, что Седрик выпроводил ее, чтобы самому убить мага.

Но потом, тряхнув головой, она отбросила эту мысль. За прошедший день Мелиор успела убедиться, что Орриса голыми руками не возьмешь. Кроме того, подобный поступок был не в характере Седрика. Она прикрыла глаза, пытаясь успокоить себя, но ничего не достигла. От страха за жизнь Орриса все ее тело била крупная дрожь.

Почему-то угроза, которую она прочитала в глазах оверлорда, когда тот ее отослал, не пугала ее, хотя бояться было чего. Он был взбешен настолько, что с легкостью убил бы ее. И все же не по этой причине у девушки холодели руки и колотилось сердце.

Пока Седрик и Оррис вели в покоях оверлорда словесные баталии, она вдруг поняла, что с ней случилось нечто столь странное и пугающее, что самой верилось с трудом. И все же это было так же верно, как то, что ее звали Мелиор И Лакин.

Она начала страстно желать, чтобы все, что задумал маг, у него получилось. Если он хотел мира, пусть будет мир. Если он пришел сровнять с землей весь Брагор-Наль, она поможет ему.

Бессмыслица какая-то. Столько лет, бессчетно рискуя собственной жизнью и без всяких сомнений лишая жизни других, она неуклонно приближалась к цели, мечтая о радужных перспективах, которые откроет перед ней операция «Тобин-Сер». Мелиор собиралась стать овер-лордом, а может быть, даже Правителем. Это стремление было ее единственной путеводной звездой.

Но, сидя за столом с Седриком и Оррисом, она почувствовала, что воспоминание о видении неотступно преследует ее. Прозрение ясно говорило, что чародею и ей суждено стать союзниками. С той ночи она уже успела смириться с тем, что какие-то неизвестные обстоятельства вынудят их быть заодно. Но никогда не предполагала, что сознательно решит связать свою судьбу с судьбой мага.

— Я — лорд! — гневно урезонивала она себя. — И собираюсь захватить Тобин-Сер!

А внутри слышался другой голос, похожий на материнский: Ты — гилдрин. Пора бы уж это признать.

Долгие годы Дар для Мелиор был почти тем же, что лучемет и кинжал — средством достижения успеха. Всего пару дней назад она беззастенчиво воспользовалась им, чтобы добиться расположения Хранителя. К тому же со времени происшествия с Минком о Даре знали все ее жертвы. Признать свое происхождение? Да разве она не признавала его все эти годы?

Конечно, в глубине души она сознавала, что применять свои способности — одно, а думать о себе как о гилдрине — совсем другое. Но сегодня, глядя, с какой легкостью и достоинством маг выдерживает все вопросы и угрозы оверлорда, она почувствовала необъяснимую гордость, словно это касалось и ее. В каком-то смысле так и было. Оррис, не позволяя Седрику, считавшему ничтожеством всех в Брагор-Нале, подчинить и унизить себя, защищал и достоинство тех, в чьих жилах текла кровь Гилдри. Мелиор впервые в жизни подумала, что она не только лорд, но и гилдрин, и ей вдруг страшно захотелось, чтобы Оррис это узнал. Пусть этот чародей поймет, что она на его стороне. Поэтому она и улыбнулась ему тогда, надеясь улыбкой выразить все, что не могла сказать на словах.

Понял ли это Оррис, она не знала, но вот Седрик — вне всякого сомнения. Совершенно ясно, что, становясь на сторону мага, она приобретала в лице оверлорда смертельного врага. Но при этом была уверена, что Оррис, пожалуй, единственный человек в Брагор-Нале, способный ее защитить.

Она еще раз глубоко вздохнула и наконец почувствовала, что успокоилась. Теперь ее жизнь страшно усложнилась, но она сама сделала выбор и почему-то почувствовала от этого облегчение.

Мелиор подошла к Хранителю, стоявшему в сторонке и не сводившему взгляда с коричневатого свечения своего камня. Дотронувшись до его руки, она сказала:

— Простите, Хранитель. Я не хотела вам нагрубить. Он молча посмотрел на нее, потом ответил:

— Ничего, — и добавил, взглянув на охрану и двери в комнаты Седрика: — Только хорошо бы отсюда поскорее убраться.

— Я тоже так думаю, — тихо согласилась Мелиор.

Он бросил на нее удивленный взгляд, но ничего не ответил. Так они и стояли молча в ожидании Орриса.

Он появился очень скоро и, глядя вперед, быстро прошел мимо стражи, не обращая на нее никакого внимания. Ястреб хищно обозревал коридор с его плеча, словно готовый кинуться на любого, кто приблизится. Миновав Мелиор и Хранителя, Оррис не замедлил шаг и не сказал им ни слова, так что они просто поспешили за ним к лифту. Только когда дверь закрылась и кабина двинулась вниз, Гвилим нарушил тишину.

— Спросите его, что случилось, — попросил он Мелиор. Ей было сложно разбирать его странный говор, но теперь она стала привыкать. — Спросите, что случилось! — нетерпеливо повторил он.

— Что он говорит? — спросил Оррис на Тобинмире.

— Он хочет знать, что произошло между вами и Седриком, — ответила она. — И я тоже.

Маг взглянул на Гвилима и ободряюще улыбнулся:

— Скажите, что нам с оверлордом не удалось поладить и скорее всего больше мы с ним не увидимся.

Мелиор стиснула зубы. Седрик умел удивлять, уж ей-то это известно. И если он вдруг снова решит повидать Орриса, тому вряд ли удастся избежать встречи. Тем не менее она повернулась к Хранителю и в точности перевела ответ.

— Вот и хорошо, — довольно согласился Гвилим. — Не нравится он мне.

Выслушав перевод, Оррис кивнул:

— Мне тоже. — Он посмотрел на Мелиор долгим взглядом. — Спроси, верит ли он тебе по-прежнему, — наконец велел он, переходя на «ты».

Женщина молча воззрилась на него. Надо же, а она-то была готова поведать ему о своем видении, сказать, что они должны быть союзниками! Но чародей словно вылил на нее ушат холодной воды. И это ради него она готова была отказаться от единственной цели в жизни, — собственно, уже отказалась. А Оррис даже сомневается, можно ли ей верить. И это при том, что Седрик строил против нее козни. «Какая же я дура, — подумала она. — К тому же теперь меня еще и убьют».

Лифт остановился, и дверь открылась. Они вышли и, сопровождаемые дюжими охранниками, втроем быстро покинули здание. У подножия мраморной лестницы ожидал мобиль Мелиор, и люди Седрика предупредительно распахнули дверцы. Гвилим забрался на заднее сиденье, а Мелиор и Оррис снова сели впереди.

— Спроси, верит ли он тебе, — повторил маг, когда она завела мобиль.

Она покачала головой:

— Нет. Я тебе не переводчик и не слуга. Сам спрашивай.

— Боишься, что он скажет, да? — мрачно усмехнулся Оррис.

Она выругалась сквозь зубы.

— Чародей хочет знать, доверяешь ли ты мне, — зло произнесла она, оглядываясь на Хранителя. — Похоже, сам-то он мне не очень верит.

Гвилим замялся, переводя взгляд с одного на другого.

— Скажи, что я не знаю, — наконец тихо ответил он.

— Да пошли вы оба… — огрызнулась она, чувствуя, как все переворачивается внутри, и на глаза наворачиваются слезы.

— Что он сказал? — тут же спросил Оррис.

— Он сказал, что не знает,— перевела она, останавливая мобиль в каком-то переулке. — Ну и прекрасно. Проваливайте. Хоть сдохните оба под забором, мне начхать.

Оррис не двинулся с места, оценивающе глядя на нее.

— Ну давай, выкатывайся, — повторила Мелиор, повысив голос.

— Сначала ответь мне на пару вопросов, — сдержанно попросил Оррис. — Зачем ты подослала ко мне убийц?

Мелиор вдруг напряглась, как будто маг приставил ей нож к горлу.

— Это он тебе сказал! — прошептала она.

— Вообще-то, нет. Он только намекнул. До этой минуты я не был уверен.

— О чем вы там говорите? — поинтересовался Гвилим.

— Зачем ты это сделала? — не обращая на него внимания, повторил Оррис.

— Это была ошибка, — ответила она чистую правду, хотя и не надеялась, что он поймет.

— Потому, что из этого ничего не вышло?

— Нет. Потому, что я отстаивала нечто, в чем теперь нет никакого смысла.

— Что это значит? — настаивал маг. — Что ты отстаивала?

— Да в чем дело? — забеспокоился Гвилим, наклоняясь вперед.

Оррис, не сводя взгляда с Мелиор, поднял палец, прося Хранителя помолчать.

— Говори же, — обратился он к ней.

Женщина перевела дыхание. Так и должно было случиться, подумала она. Не стоило рассчитывать, что все получится легко и просто.

— Седрик — тот самый человек, что отправил захватчиков на вашу землю, — начала она. — Перестав получать сведения от главы первого отряда, он решил снарядить второй. Я должна была руководить им.

— Что"? — прошипел Оррис, глядя на нее с ненавистью и омерзением.

Мелиор смотрела в окно, больше не в силах поднять на него глаза.

— Если бы все удалось, я стала бы новым оверлордом, может, со временем даже Правителем, — тихо продолжала она, проведя языком по вдруг пересохшим губам. — Я знала, что ты придешь в надежде заключить мир, и постаралась этого не допустить.

— Поэтому и попыталась меня убить.

— Да.

Повисла тревожная тишина. Чуть подождав, Гвилим кашлянул, чтобы обратить на себя внимание.

— Расскажи это ему, — сказал Оррис, не глядя на женщину. — Все.

Она заговорила, и, когда она закончила, Хранитель откинулся на сиденье и присвистнул, глядя в окно.

Однако, помолчав немного, он повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза:

— Скажи чародею, что теперь я тебе верю.

Мелиор зажмурилась, думая, что ослышалась.

Гвилим усмехнулся:

— Скажи.

— Ты, наверное, усомнишься, — обратилась она к Оррису, — но Гвилим говорит, что теперь верит мне.

Оррис тут же повернулся к Хранителю, и тот кивнул.

— Скажи, — продолжил Гвилим, — что, раз ты созналась в этом, у тебя больше не может быть секретов.

Мелиор улыбнулась и в точности повторила его слова.

— Разумно, — согласился маг.

— То есть, ты тоже веришь мне?

Оррис снова посмотрел на улицу.

— Пока нет. Но можно попробовать еще раз.

— Ну что ж, все предельно ясно, — помолчав, произнесла Мелиор, снова завела мобиль и выехала на главную улицу. — Надо двигать. Седрик пошлет за нами людей.

— У меня новости, Доб, — продолжал Седрик, отчего у изгоя сердце чуть не выскочило из груди, — правда, одна плохая, но другая — очень хорошая.

Доб попытался сглотнуть образовавшийся в горле ком, но язык присох к гортани. Вот оно! Как же долго он ждал, кого наконец назначат лордом Второго квартала после смерти Сэвила. Кажется, прошло больше полугода? Сразу после той невероятной ночи, когда тот погиб, претендентов было шестеро. Но вскоре их осталось только двое: Доб и жилистый смуглый Бовен.

До гибели Сэвила Доб встречался с ним дважды или трижды и один раз видел, как Бовен дерется. Этот парень ему нравился, его было за что уважать. Бовен отличался острым умом и не стеснялся прислушиваться к чужому мнению. Он виртуозно владел кинжалом, быстротой и хитростью компенсируя недостаток силы. Исход той драки, что видел Доб, был решен с самого начала, несмотря на то что противник Бовена был значительно выше и крепче. Все быстро закончилось, и здоровяк остался лежать в растекавшейся под ним луже крови.

Но, несмотря на уважение, Доб яростно сражался с конкурентом, потому что положение и богатство лорда были несравнимы с тем, что имели даже наиболее отъявленные изгои. Соперники подсылали друг к другу убийц; отправляли банды своих людей на территорию противника, провоцируя перестрелки; давали взятки и расточали щедрые обещания другим изгоям, претендовавшим на лидерство во Втором квартале, за то, чтобы они сошли со сцены или упрочили их собственные силы. Борьба продолжалась всю осень, и зиму, и часть весны. Снова и снова преимущество переходило от одного к другому. Например, пару недель назад Доб уже решил, что выиграл битву, но серия ответных ударов, завершившаяся ночью, когда несколько засад и стычек лишили его одиннадцати человек, совсем выбила его из колеи и заставила занять оборонительную позицию. В последнее время он пытался вернуть утраченное положение при помощи некоторых ответных действий, но пока добился немногого.

Учитывая все это, ему было от чего разволноваться, увидев Седрика на переговорном экране.

— Тебе известно, Доб, — торжественно продолжал Седрик, — что я пристально слежу за всем, что происходит во Втором квартале. Несмотря на излишнее рвение, и ты, и Бовен продемонстрировали похвальную решимость, изобретательность и упорство. Все эти качества я высоко ценю в своих лордах. Ничуть не сомневаюсь, что вы оба прекрасно справились бы с этой работой.

Внимательно слушая, Доб старался держать себя в руках. Он знал, что за этим последует.

— Однако, — не спеша, продолжал Седрик, — боюсь, что я все же склоняюсь в пользу Бовена. Вы оба потеряли достаточно людей, и я не хочу новых кровопролитий. Продолжение борьбы будет… непродуктивным. И надеюсь, ты согласишься, что в настоящий момент перевес на стороне Бовена.

— Но небольшой! — тут же вскинулся Доб. — Оверлорд, мне бы еще недельку, и я уверен…

— И я уверен, Доб, — перебил одноглазый. — Но пора положить этому конец. Кроме того, у меня для тебя припасена другая работенка

Доб уставился на экран.

— Другая работенка? — тупо переспросил он.

— Да. Это и есть та хорошая новость, о которой я говорил. — Оверлорд многозначительно помолчал и улыбнулся. — Доб, как ты посмотришь, если я предложу тебе Четвертый квартал?

Казалось, громила проглотил язык. Он молча глазел на экран, как будто Седрик вдруг заговорил с ним на незнакомом наречии.

— Доб! — теряя терпение, окликнул его Седрик.— Ты меня слышишь?

— Д-да, оверлорд. Да, конечно.

— И что скажешь?

— Но Четвертый — это квартал Мелиор.

— Спасибо, Доб, — раздраженно ответил оверлорд. — Без тебя я бы не догадался.

— Простите, — едва выговорил изгой. — Я только… я слышал… я знаю, что сейчас Четвертым управляет Джибб.

— Тебе это сказал кто-то более сведущий, чем я?

Доб прикрыл глаза и провел рукой по темным спутанным волосам. Надо же быть таким тупицей!

— Конечно, нет, оверлорд, — снова глядя на Седрика, ответил он. — Простите. Я просто растерялся.

— Нечего тут теряться! — нетерпеливо оборвал его одноглазый. — Я предлагаю тебе Четвертый. Отвечай, согласен ты или нет?

Доб по-прежнему не понимал, что происходит, но сейчас, похоже, это не имело значения.

— Да, согласен.

— Прекрасно, — подвел итог Седрик таким тоном, словно и спрашивать было не о чем. — Тогда быстренько собери туда своих людей. Мелиор действительно, оставила Четвертый на Джибба, и он пока не в курсе, что я хочу его заменить.

— Понимаю.

— Ой ли? — с сомнением спросил Седрик. — Действительно понимаешь?

— Да, оверлорд, представьте себе! — начиная выходить из себя, огрызнулся детина. Конечно, перед ним Седрик, но у него тоже есть гордость. — То, что вы сказали, значит, что Джибб воспримет мое появление в своем квартале как набег. Поэтому мне нужно либо взять достаточно людей, чтобы подавить сопротивление, либо сперва убить его, а потом, во время неразберихи, захватить власть.

Седрик откинулся в кресле и улыбнулся:

— Молодец, Доб. Именно об этом я и говорил.

— Сложность в том, оверлорд, что у меня мало людей. Эта стычка с Бовеном мне дорого стоила.

— Да, Доб, я знаю, — ответил Седрик. Он взял в руку какую-то бумажку со стола, словно считал разговор оконченным. — Я дам тебе людей, оружие, деньги — столько, сколько потребуется. Теперь ты доволен?

— Да, оверлорд! Спасибо, оверлорд!

— Надеюсь, ты быстро покончишь с этим делом, Доб, — заметил Седрик, даже не глядя на экран. — Самое лучшее — завтра. Но не позднее чем послезавтра Ясно?

— Да, оверлорд, — ответил Доб, и видя, что тот уже занес руку, чтобы отключиться, добавил: — Простите…

— Что еще, Доб? — Седрик был явно раздосадован.

Изгой молчал.

— Ну?

Доб тряхнул головой и слабо улыбнулся.

— Да нет, пустяки. Спасибо, оверлорд.

Седрик нахмурился, и через секунду его лицо поплыло и пропало с экрана.

Громила откинулся на спинку стула и судорожно вздохнул. Ему никогда прежде не доводилось разговаривать с оверлордом, но многие говорили, что это занятие не для слабонервных. Теперь он сам в этом убедился. Ощущение было такое, словно он только что долго дрался на ножах, таким вымотанным Доб себя чувствовал. Он долго сидел, закрыв глаза, и приходил в чувство. Оглядевшись наконец, он увидел, что в квартире уже довольно темно, только слегка светится экран перед ним. Доб запоздало отметил, что забыл его выключить, но даже не пошевелился. Он бессмысленно смотрел на экран, пытаясь понять, в какую сторону меняется его жизнь. После окончания разговора девчонка — Доб совсем забыл, как ее зовут, — дважды окликала его из постели, но он не ответил. Сейчас она, наверное, уже спит. Хотя какая, собственно, разница. Когда на экране появилось лицо Седрика, ему было уже не до нее.

Все-таки какая ирония в том, что оверлорд предложил ему квартал Мелиор, ведь именно она убила Сэвила. Парень до сих пор винил себя в его смерти. Та девица в баре, она была одета как вестра, у нее был другой цвет глаз и волос, и звали ее Келлин, но он нисколько не сомневался, что то была Мелиор. Доб и остальные ребята видели, что Сэвил и Келлин вышли вместе, и с тех пор никто не видел лорда в живых. Все считали, что он убит Мелиор. Значит, Келлин и Мелиор — одно лицо.

— Надо было убить ее, когда представилась такая возможность, — сквозь зубы пробормотал Доб, уже в который раз упрекая себя. И, как всегда, вынужден был признать, что это всего лишь тщеславие. Пока была такая возможность. Какое бахвальство! Да не было у него никаких шансов против Мелиор И Лакин и быть не могло. Он до сих пор живо помнил, как перепугался, когда она приставила кинжал ему между ног, и то унижение, которое он испытал, когда ему пришлось отпустить ее на глазах своих парней. Знать, что та девица была Мелиор и это она чуть позже прикончила Сэвила, было бальзамом для его уязвленной гордости. Но ничего не меняло в его жизни, которая с той ночи превратилась в сплошной сумбур.

Все это время не прекращалась война с Бовеном. А нынче, похоже, он проиграл. Доб вдруг понял, что Седрик только что спас ему жизнь. Проигравшие битву за власть над кварталом редко выживали, когда приходил новый лорд. Слишком уж опасным местом был Наль, чтобы позволить себе роскошь проявлять милость к побежденным врагам. Едва Бовен узнает о решении Седрика, он подошлет убийц к Добу и его верным людям. Во Втором квартале будущего у Доба нет. Правда, ему не сильно верилось и в светлые перспективы в Четвертом. Даже если удастся убрать Джибба — не такое уж пустячное дело, учитывая его репутацию наиболее отъявленного изгоя во всем доминионе Седрика, — останется по меньшей мере полдюжины других, более законных претендентов на то, чтобы взять Четвертый в свои руки, и вряд ли они будут в восторге от вмешательства чужака. Шансы выжить в такой обстановке были не намного выше, чем во Втором, даже с обещанной Седриком поддержкой.

Седрик должен был прекрасно понимать это; наверняка он осознавал, что появление Доба в Четвертом квартале чревато затяжной полосой волнений и переворотов. Громила лишь пожал плечами. Он не понимал мотивов Седрика, да и какое это имеет значение? Четвертый можно потерять, но если его завоевать, он принесет ему намного больше, чем Второй квартал, хоть это и очень опасно.

К несчастью, здесь оставалось еще одно незаконченное дельце. Доб хотел обсудить его с оверлордом, но побоялся его рассердить. Да и вряд ли оно стоит того, чтобы беспокоить оверлорда. С какой стати его должен интересовать какой-то помешанный в странных лохмотьях, утверждающий, что он бывший изгой и бежал из тюрьмы Тобин-Сера? Добу и в голову не пришло бы доносить эту нелепицу до слуха Седрика, но этот безумец без умолку твердил, что в Брагор-Наль только что проник чародей. Доб, хоть и не верил не единому слову, все же слышал, что Седрика в последние годы очень интересовали колдуны Тобин-Сера. «Да ладно, — подумал Доб, — скажу в следующий раз. Куда спешить-то?»

В спальне послышались возня и шорох простыней, и чуть позже в комнате появилась сонная голая вестра. Спутанные пряди рыжих волос падали ей на спину.

— Так ты идешь в койку или как? — зевая, поинтересовалась она. — Учти, платить все равно придется. Мое время стоит денег, хочешь ты развлекаться или нет. Не сердись, сладенький, но тут у меня твердо: пусть ты даже лорд, все равно плати.

Доб усмехнулся и встал, чувствуя, как в штанах сразу стало тесно.

Вестра зашла сбоку, и положила одну ладонь ему на руку, а другой стала гладить грудь.

— Пойдем же, — мурлыкала она. — Что ты сидишь за этим дурацким столом, со мной ведь намного лучше.

— Надеюсь, — с ухмылкой ответил он, схватил ее за грудь и попытался поцеловать девушку. Она укусила его за губу, и, хихикая, потащила за собой в постель. Он не стал сопротивляться, но на этот раз не забыл выключить экран.