Изгой

Глава 12 Старый знакомый

— Гриня, слышишь меня? Приём.

— Слышу, полковник.

— Поболтайся на орбите, пока я тут разберусь. И двигатели выключи. Приём.

— Есть, командир.

Мы вылетели с Григорием ранним утром, когда холодный диск луны побледнел, почти растворился в светлеющей голубизне, а тьму над горизонтом разогнала ещё робкая и слабая розово-золотистая полоска света. Я — на боевом космолёте, который угнал с корабля-сферы людей альтернативного мира, он — на челноке с нашего звездолёта.

Мы модернизировали мой боевой космолёт, оснастили всем оружием, каким только смогли найти и украсть из арсеналов, заброшенных или наоборот хорошо охраняемых. Я уже летал на разведку к Утилизатору и теперь в бортовом компьютере все цели были установлены. Но всё-таки я решил сделать ещё один виток.

Земля постепенно просыпалась, пропадали россыпи золотистых огоньков, робких, мерцающих как последние светлячки, когда на юге над морем встаёт рассвет. Оживали кварталы, проносились магнитопланы, и солнечные лучи разливались серебром в озёрах, морях, проглядывающие сквозь разорванные в лоскуты облака.

Солнце скрылось за горизонтом, кабина погрузился во тьму, только мягко голубели экраны, да едва заметно светились аналоговые приборы — на всякий случай они дублировали всю электронику.

Распахнулась до самого горизонта равнина, проглядывая изумрудной зеленью сквозь прорехи облаков. Выросло, похожее на белокаменный замок, здание Утилизатора, смутно прорисовались очертания городка, лежащего подковой рядом. И также равнодушно и бесцельно несла свои спокойные воды Западная Двина, розовела зеркалом под лучами набирающего силу солнца.

Вокруг здания Утилизатора зловеще громоздилась масса окрашенного в защитный цвет металла с торчащими хоботами — танки, бронированные роботы со стволами ракетных установок. По сути хлам. Эти машины смерти были совершенно беспомощны перед моей «стальной птицей». И отстукивает ритм ногой, я напел:

«Цели зафиксированы», — система известила о том, что я уже видел на экране. С лёгким щелчком на панорамных экранах возникли мерцающие зелёным прямоугольники. И я лишь повернул ключ на старт. Раньше такой ключ нужно было повернуть трём людям в кабине — двум пилотам и бортинженеру, но умельцы в нашем лагере заменили панель. И теперь я мог всем управлять один.

С диким воем понеслись ракеты. Канонада взрывов заставила землю болезненно вздрогнуть, извергнув иглы ослепительно белого яростного огня. Вырвались на десятки метров вверх алые языки пламени, заклубился зловещий чёрный дым, поднимаясь к самому небу.

Обвитая шлейфом пыли и розово-чёрного дыма, проступила, смахивающая на шахматную ладью, белая башенка диспетчерской вышки. И я шмальнул по ней ракетой, оставив лишь груду обломков.

Как стая испуганного воронья поднялись и закружились на виражах истребительные флаера по спирали то вверх, до самого «потолка» — километров пятнадцати, то спускаясь почти до земли. И солнечные лучи срывались россыпью золотистых искр со стеклопластика фонарей.

Найти меня они не могли. Благодаря режиму невидимости космолёта, я то переходил на тысячную долю секунды в будущее, то в прошлое, и возвращался в настоящее. Странный пугающий эффект. Будто проваливаешься в молоко, и тут же оглушает смертельная тишина. А через миг врывается шум турбин и воздух обтекает со свистом фюзеляж.

Встревать в «собачью свалку» я не стал. Лишь снизился и, подождав, когда эскадрилья уйдёт подальше от Утилизатора, ударил электромагнитным зарядом. И находясь на недосягаемой высоте, наблюдал, как флаера беспомощно кувыркаются, кружатся, как осенние листья.

Кто-то из пилотов ещё пытался бороться, кто-то просто катапультировался и спустился на парашюте. Но ни один не смог управлять машиной без помощи отключённой мною электроники. И даже хваленная супер-пупер защита им не помогла.

В глубине души шевельнулось нечто, похожее на злорадство, смешанное с жалостью, что по сравнению с этими пацанами я — мастодонт, ещё умеющий пилотировать машину по аналоговым приборам. А они этого уже не умеют, и всё их хваленное мастерство основано лишь на тех знаниях, что загрузили в наночип в башке. Вырубить его к чертям собачьим и они станут дебилами, марионетками, у которых отрезали ниточки.

— Гриня, садимся. Слышишь меня? Приём.

— Да, командир, — сквозь помехи прорвался голос Григория. — Иду на посадку.

— Не забудь автопилот включить.

Челнок, в котором сидел сейчас Гришка, мог взлетать, садиться и даже пристыковываться к звездолёту в автоматическом режиме. Крутая машина. Хотя ручное управление у него тоже имелось, и я обучил Гришку пилотированию. Но всё-таки сейчас он летел, управляемый автоматикой, а пилот лишь смотрел на приборы. Так, я считал, будет надёжной.

Зачистив место для посадки, я повёл космолёт на снижение. Сбросил скорость, выпустил закрылки. Шасси аккуратно коснулись полосы, заскрипели, завизжали покрышки о поверхность пластобетона. Лишь бы покрытие выдержало тяжесть моего боевого «слона».

С лёгким страхом всем телом ощущал, как прогибается, ходит ходуном подо мной земля, принимая в свои объятья неподходящий этому месту летательный аппарат.

Я вылез, усевшись верхом на космолете, нисколько не таясь и прекрасно понимая, что в своём ярко-оранжевом лётном комбинезоне предстану великолепной мишенью для противника. Впрочем, я совершенно этого не опасался — подкладка с тонким слоем вспененного нанопластика, по свойствам схожего со свинцом, но не в пример легче, спасала от радиации, но самое главное, отлично защищала от пуль.

Спрятавшись за флаера и ангары молодцы в бронежилетах и шлемах открыли огонь, поливая меня градом пуль. Но те отскакивали от меня, с тихим звоном ссыпаясь и барабанив по обшивке космолета.

Вытащил свою «пушку» — отличную штурмовую винтовку с двумя стволами и подствольным гранатомётом. Тяжеленная и громоздкая штука, но зато невероятно мощная.

Ракета врезалась в высокие ворота в грязно-белой стене, ограждающей взлётно-посадочную площадку от здания Утилизатора. Распахнулись массивные створки и через мгновение повисев на искореженных петлях, свалились с грохотом вниз, подняв клубы серой пыли.

Система вывела на стекло моего шлема карту из мерцающих зелёным огневых точек. Осталось лишь навести лазерный прицел и нажать на спусковую пластину. Короткая очередь сильной вибрацией отдалась в руках, передалась всему телу, так что даже зубы застучали. Стрела из ослепительных ярко-белых сгустков, вырвавшись на свободу, понеслась в пространство и врезалась в одного из неосторожно высунувшегося спецназовца. С тихим вскриком парень раскинул руки, показав на миг разорванную грудную клетку и рухнул на бетон. Вверх поднялся кружочек с цифрой +5. Отлично.

Прошёлся по всему ряду, расшвыривая засевших головорезов, как игрушечных солдатиков. И как маленькие красные воздушные шарики вместе с душами этих парней уходили вверх очки опыта, которые давала мне система. Пару раз удвоила мой выигрыш, за «фаталити». Такая странная штука, когда из уже мёртвого тела выбиваешь дополнительную выгоду.

Впрочем, о чём это я? Головорезом тут как раз был я. А убитые мною парни олицетворяли армию спасения. Вот только от кого они защищали? Но сейчас всё смешалось, где правые, где виноватые — хрен разберёшь.

Терморегуляция костюма работала на пределе, я все равно взмок. Но вскоре внутри воцарилась приятная прохлада, остудив не только тело, но и разгорячённый бешеным выбросом адреналина разум.

Надеялся, что парни в Утилизаторе поймут, что я прилетел к ним на помощь по тому светопреставлению, которое устроил тут. Но прошло пару минут, а из проёма в стене так никто и не появился.

Что делать? Придётся обращаться через общий нейроинтерфейс, обнаружить себя для противника. Впрочем, наверняка, там, наверху, уже всё знали. И готовили контратаку, а значит времени у нас в обрез.

— Кузьма! Это я — Громов! Слышишь меня? Приём.

Тишина в эфире, лишь помехи гуляют по экранчику перед глазами.

— Отзовитесь! Эй, есть кто живой?

Голос предательски сорвался. Неужели всё напрасно и ребята все погибли?!

— Слышу. Кто это?

Не верит. Тон пугает враждебностью. Но голос я узнал, ощутив невероятное облегчение.

— Это я — Громов! Кузьма, меня не казнили! Это было только шоу, чтобы напугать всех! Верь мне! Это я взорвал тут всё к чёртовой матери. Я прилетел на помощь!

Опять повисло молчание, прерываемое лишь шумом ветра, привольно гулящего здесь, на этой верхотуре. Ну как мне их убедить?!

Чья-то лохматая голова показалась в проёме выбитых ворот. Лицо перепачкано в крови, пыли, но я узнал всё равно. Кузьма! Жив, чертяка.

Лестница выдвинулась и я спустился вниз, не забыв прихватить винтовку.

Несмотря на немалые габариты, в два прыжка Кузьма оказался рядом. А я снял шлем с мокрой головы, чувствуя как раздвигает губы улыбка, а радость заливает душу.

Оглядел меня с ног до головы, недоверчиво сузив глаза, но потом ухмыльнулся. Согнулся, громко шлепнув себя ладонями по коленям.

— Громов! Живой! Ну, братуха!

Мы обнялись, постучали друг друга по спинам.

— Кузьма, давай быстрей всей вытаскивай. И загружаемся. Времени мало.

— Слушай, командир, а мы тут не поместимся, — покачал головой, проскользнув взглядом по круто уходящему вверх фюзеляжу космолёта.

— Там второй стоит, за ним, — я обернулся, махнув рукой в сторону. — Быстрее, Кузьма. Быстрее! Жду вас всех здесь.

Я уже решил забраться в кабину, как из пробитого проёма вылетело красное пятно, стремительно бросилось на меня, напугав до чёртиков. Запрыгнуло, сжав бёдрами мои.

Прямо перед носом я обнаружил физиономию Микаэллы. Обвив за шею, стала беспорядочно и неумело целовать меня, касаясь мягкими губами, от чего словно окунуло в кипяток, терморегуляция костюма дала сбой и струйка пробежала по спине.

— Я знала, что ты живой! Говорила, Кузьма!

Запрокинув назад головку, оглушила беззаботным смехом ребёнка.

Я осторожно высвободился из её цепких объятий, спустил вниз, так что шапка стриженных волос, смахивающих на шкурку норки, оказалась где-то на уровне моей груди. Но Мика тут же обхватила меня так сильно, что сердце ёкнуло, неприятно напомнив о том, как эти же кажущиеся на первый взгляд хрупкими ручки, сломали мне шею.

— Ну-ну, Мика, не надо.

Но не обращая внимания на мои протесты, она прильнула к моему животу, как кошка, только что не мурлыкала. И внутри меня всё затрепетало, ослабели ноги, как если бы змея обвила меня за шею, положив плоскую голову с выпуклыми немигающими глазами на плечо. А я стоял бы, как дурак и, обливаясь холодным потом, думал: одно неловкое движение и эта тварь укусит, впустив смертельный яд.

Мне бы хотелось, чтобы Мика покинула Утилизатор и вернулась к дяде. Хотя это поставило бы под удар ребят, поскольку только присутствие среди них племянницы президента сдерживало спецназ от применения каких-то убойных мер. По крайней мере, именно это я видел в своих видениях.

Но с другой стороны я не мог просто так сказать девушке — иди-ка ты домой, к своему дяде Герберту. Она увяжется за нами и, значит, ей станет известно наше место нашей секретной базы в алтайских горах.

Подмывало спросить, а зачем вообще ей понадобилось спасать меня, после того, как она подставила меня под удар и я оказался на гильотине? Но кажется, я догадывался, что Микаэлла обладала таким взбалмошным, непредсказуемым характером, что искать разумное, логичное объяснение её действиям было совершенно бессмысленно.

Я мог льстить себя надеждой, что девчушка просто втюрилась в меня, как Эва, или ещё масса женщин, с которыми у меня возникали и прерывались отношения.

Но почему меня предала Мизэки, которая вроде бы любила, спасала, сделала мне уникальный бионический протез? И вдруг в самый последний момент вспомнила, что она — человек из иного мира и решила тут же на моих глазах вернуться к этому проходимцу Адаму, вместе с изобретением Артура Никитина. Почему?

Обычно женщины на такой вопрос, отвечали — потому. И всё. На этом спор заходил в тупик.

Из проёма в высокой бетонной стене потянулась вереница людей. Они тащили раненных. Женщины тянули за руку детей. Те на удивление вели себя тихо, сдержанно, не ныли и не капризничали, а их по-взрослому глубокие взгляды пугали. Что им пришлось пережить — уму непостижимо.

Из-за проёма вылез Жан-Поль со здоровенным ящиком в руках, выкрашенным серо-стальной краской — ракеты для «Ольхи». За ним ещё несколько дюжих парней тащили как здоровенные пулемёты Корд.

Кузьма умело распоряжался, чётко и громко отдавал команды.

— Мика, помоги Кузьме с раненными, я сейчас открою салон.

— Ну, я хочу с тобой, Олег, — капризно выпятила нижнюю пухлую губу, свела бровки домиком, став похожей на большого обиженного ребёнка.

— Хорошо. Поднимайся.

Спорить я не стал. Поставил ногу на последнюю ступеньку и быстро поднялся. И лишь только уселся в кресло пилота, щёлкнув рычажком открытия люка, как Мика мгновенно оказалась рядом, плюхнулась рядом в кресло второго пилота, и с горящими глазами стала жадно осматриваться.

— Крутая штука!

— Э-э, ручки свои шаловливые не суй, куда не просят, — оборвал я не в меру любопытную девчушку.

Она лукаво улыбнулась, откинулась на спинку кресла и стала покачиваться, как на качелях, а взгляд бездумно скользил по лобовому стеклу с выведенными менюшками. Потом стала оглядывать кабину, сунула нос ко мне, осмотрев рулевую колонку, педали, рычажки и тумблеры.

— Мика, а скажи, зачем ты меня спасла от казни? Совесть проснулась?

— Ну да. Скажешь тоже, — начала вертеться на месте, как непоседливый малыш. — За выполнение этого квеста я получила десять тысяч очков!

О том, что такое «квест» я имел смутное представление, но объяснение выглядело вполне логично.

— А на фига тебе эти очки? Ты и так сильнее всех в этом костюме.

— Ты не понимаешь! Я могу теперь открыть новую локацию. В космосе. А ещё немного и у меня будет свой собственный звездолёт! Понятно?

— Настоящий звездолёт или виртуальный?

— Виртуальный, конечно, — обидно фыркнула. — Где сейчас возьмёшь настоящий? Ты дурачок? Дурачок, дурачок! — стала дразниться.

Жутко захотелось похвастаться, что на околоземной орбите летает мой собственный звездолёт, на котором я могу путешествовать по всей нашей Галактике, а может быть забраться и дальше.

И уже открыл рот, чтобы рассказать в красках девчушке, о том, как мы строили этот звездолёт в доках, как выводили с космодрома Восточный отдельные узлы. О диверсиях, что устраивала секта «Очистительный свет Сверхновой».

Стоп. Отвратительные воспоминания о секте отрезвили меня, заставили захлопнуть рот на замок.

И тут как раз очень кстати ожила внешняя связь и я увидел на экране физиономию Кузьмы. Выглядел он измученным. Веки опухли и набрякли, так что почти закрыли глаза, лицо бледное, какое-то даже серое. Но выглядел довольным, прямо излучал радость.

— Мы готовы, командир. Все погрузились.

— Точно всё? А оружие? Оружие захватили?

Чёрт, как же я забыл напомнить об этом? Теперь мы могли загрузить весь арсенал, что нашли в подвале. И особенно макроматериалы! Балбес, надо было проследить самому, а не крутить шуры-муры с девчонкой, которая мне в дочери годится.

— Та не переживай, Громов, — хмыкнул Кузьма, словно услышал мои мысли. — Мы все упаковали и погрузили во второй транспорт.

— Ну молодца. Здорово. Точно всех вывезли? Никого не осталось?

— Всех.

— Ну тогда, забирайся ко мне в кабину.

Экран погас и через пару минут я уже услышал, как вибрирует и трясётся металлическая лестница под ножищами Кузьмы.

Мика бросила на меня недовольный взгляд — явно хотела со мной наедине остаться, а я нос ей натянул.

Когда Кузьма во весь свой богатырский рост выпрямился в кабине, я даже на миг испугался, что он просто не поместится здесь.

— А сесть куда? — он неловко и осторожно повернулся.

— Мика, давай дуй вот туда, — я махнул на место бортинженера за моей спиной. — Быстро! Улетать надо.

Надула губки, скуксилась, но послушно вскочила, уступив Кузьме место.

— Всё поехали.

Взлетать пришлось тяжело. Центровка ни к черту. Казалось, что тащу весь космолёт, как огромного слона на собственных плечах, а он прижимает меня всей своей массой к земле, сдавливая грудь, не дает дышать. Автоматика, конечно, работала, но с такой нестандартной ситуацией справиться не могла. Стало душно и жарко, как в бане, по спине потекли струйки пота. Преодолеть столько трудностей и грохнуть космолёт?! Я-то выживу. То есть воскресну, а люди?

И как назло запиликал сигнал предупреждения о вторжении в зону опасности. Система вывела силуэты и характеристики аппаратов, мчавшихся сюда, но мне было не до того, чтобы рассматривать их. Главное, сейчас взлететь.

Вначале я пошёл на разворот, космолёт делал это нехотя, со скрипом. Пришлось сделать довольно глубокий вираж, прежде чем вновь выехать на самую длинную полосу. И только потом я начал разбег.

И вот уже, убегая под фонарь кабины, несётся на меня серая бетонная лента. Всё быстрее, быстрее. Но космолёт жмётся к земле, словно ребёнок, что боится оторваться от юбки матери.

«Время принятия решения», — вспыхнула перед глазами кроваво-красным надпись. И я взял штурвал на себя. Отрыв. И охватила вдруг легкость, необыкновенная, когда потеряв опору, машина на миг повисла и потом, послушно повинуясь мне, стала взбираться наверх.

Фуу. Взлетели. Пронеслись, оставляя внизу отливающую темным серебром Западную Двину.

Рядом промелькнул призрачно-серый вытянутый силуэт челнока, за штурвалом которого сидел Григорий. Ему было легче. Автоматика всё сделала за него, да и груз ему пришлось везти гораздо меньше.

— Дуй на базу! — приказал я.

— Есть, командир!

Пришлось пролететь еще несколько километров, прежде чем я смог развернуть махину космолёта. Вот показался внизу прямоугольник белых каменных стен. Система тренькнула, оповестив, что цель установлена.

Вжал гашетку. Пуфф, словно по белым дымным рельсам понеслись ракеты. Бабах! Здание Утилизатора будто кто-то сжал у основания огромными лапищами, сминая и раздирая на куски. Оглушила канонада взрывов. Один, второй, третий! Земля содрогнулась, извергнув из своего лона огромного оранжево-чёрного дымного дракона. Подняв всё свои три головы, он вырос до самого неба, будто пытаясь достать до нас когтистой лапой.

— Да! — заорал Кузьма. — Да, Громов! Ты крут! Крут!

Издал громкий, больше смахивающий на хриплый клекот, смех, отстучав по подлокотникам кресла победный марш.

— Молодец, Громов, хорошо ты освоил наш космолёт.

Знакомый голос, который меньше всего хотелось услышать сейчас, заставил рефлекторно передернуться. И холодок пробежал по спине, будто терморегуляция лётного костюма дала сбой. Но это лишь показалось.

На экране возник мужчина средних лет. Резко очерченные черты лица, длинный ястребиный нос, скулы не выделялись, но словно держали всё в определённых рамках, волосы зачёсаны назад, взбиты надо лбом, делая его ещё выше. Взгляд умных глаз проникал так глубоко в душу, доставая до самых печёнок, что я ощущал себя лягушкой, которую с любопытством разглядывают студенты, собираясь препарировать её.

Сидел пришелец в той же позе, что я всегда видел его. Немного расслабленной, белые сухие пальцы подпирают висок.

— Что тебя нужно Адам? — поинтересовался я.

— Ты — Громов. Ты нам нужен, — спокойно ответил Адам. — Ну и, разумеется, наш космолёт. Ты угнал его с нашего корабля, да ещё получил бионический протез. Я хочу, чтобы ты вернулся к нам. Иначе… — он покачался в кресле, сжал губы в тонкую линию, а глаза стали отливать ледяной сталью.

— А если откажусь?

— Ты видишь на экране два наших слейс файтера? Я пока выключил у них невидимость. Если ты откажешься, они с огромным удовольствием разнесут твой космолёт в роскошную звёздную пыль. Они вооружены не в пример лучше космолёта, за штурвалом которого ты с таким комфортом устроился. У тебя кончились ракеты, движок устаревший. А ведь с тобой много людей. Ты же благородный рыцарь без страха и упрёка. Спаситель! — он усмехнулся, сарказма в его тоне я не ощутил, но определённая издёвка все же была, и это заставило разозлиться.

— А если я соглашусь. Прилечу назад, вы скормите людей этелофактусам?

— Почему ты так решил, Громов?

— Потому что видел, как они убивает и жрут людей.

— Этелофактусы всеядны, — медленно и, даже с какой-то ленцой растягивая слова по слогам, ответил Адам. — Они едят любое мясо. Но обещаю, что люди не пострадают.

В висках громко и шумно забилась молоточками кровь, отдаваясь в горло.

Я догадывался, что ему нужно. Хочет, чтобы я сказал, где Мизэки Сакураи, но я не мог, просто не мог рассказать, что она мертва! Тогда Адам просто отдаст приказ уничтожить Землю.

— Громов! Полетим туда! — в каком-то лихорадочном исступлении Кузьма хлопнул лапищами по подлокотникам кресла. — Надерём задницу этим уродам! У нас тут крутые ребята с пушками! — хохотнул радостно.

— Да, Олег! — звонкий голос Мики ударил по ушам. — Полетим! Полетим к ним!

Подбежала ко мне, обвила за шею.

— Я смотрю, Громов, у тебя интересная компания, — Адам тихо засмеялся, глаза затуманились. — «Медвежатник» и дочка самого Модеста Моргунова.

Да, компашка действительно прикольная. Взломщик сейфов, не наигравшийся в войнушку, и царь-девица, готовая убивать всех подряд ради удовольствия. Раньше я как-то не задумывался, почему люди оказались в Утилизаторе. Считал их всех скопом невиновными, такими же, как я. Ну, возможно, какие-то мелкие кражи, драки. Но «медвежатник»? Хорошо хоть не хитмэн.

Но если бы они только знали, какой жуткий зверинец находится на этом корабле-сфере, куда звал меня Адам. Выбраться оттуда второй раз живым я уже точно не смогу.